Текст книги "У жизни свой план. Самоподдержка в периоды тревоги и перемен"
Автор книги: Екатерина Латушкина
Жанр:
Психология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Такие разнонаправленные ожидания создают замкнутый круг: женщина ждет эмоциональной вовлеченности и большей чуткости, которые ей действительно очень нужны. Женщине нередко бывает стыдно, что она не чувствует себя счастливой рядом с надежным мужчиной. Начинает казаться, что она «с жиру бесится», раз несчастлива, когда с виду всё нормально.
При этом довольно естественно не замечать, насколько трудно мужчине переступить через внутренние барьеры для создания эмоциональной близости. Он ведь может толком не знать, что происходит у него внутри, не говоря уже о том, чтобы понять происходящее с женщиной.
Когда мужчина закрывается и не признает, что он живой человек, которому свойственны уязвимость, тревожность, боль, страх, он создает напряжение не только в собственной душе, внутри себя, но и снаружи – в своей семье. Это говорит не о слабости мужчин, а о том, что культурный код до сих пор стигматизирует заботу о психическом здоровье, как будто это что-то постыдное.
Да, то, что я сейчас описываю, звучит как гендерные стереотипы. Но не называя проблему, которая довольно распространена, мы никак не помогаем с ней справиться, и многим парам так и не удается понять друг друга. Хочу отметить, что в некоторых случаях бывает и наоборот: чувствительный мужчина, а рядом с ним женщина, которая не терпит сантиментов, ведет себя слишком резко и болезненно для партнера.
Дело не в мужчинах и не в женщинах, а в том, что поддержка должна быть взаимной, чтобы каждый мог ее попросить и оказать, когда это необходимо. А для этого нужно понимать свои эмоции и уметь выдерживать эмоции другого. Следить за своим внутренним состоянием – это такая же взрослая ответственность, как следить за здоровьем зубов.
Материальная забота не заменяет эмоциональную, однако именно из этой посылки рождается много недопонимания в парах. Поэтому я считаю важным поднимать такие вопросы, чтобы мы с вами стали теми, кто постепенно меняет эти тенденции.
Заметь меня, пойми меня
И я, и мой бывший муж – мы оба искренне хотели быть рядом, но говорили на разных языках: я получала от него поддержку, но не ощущала ее. Выливала на него поток своих переживаний и размышлений. Он слушал меня. Много, терпеливо. Мне не хватало обратной связи. Запрашивать ее я тогда не умела.
Этот момент сложно объяснить, если видеть только рациональную сторону вопроса: он много слушал, но я не чувствовала ни контакта, ни понимания. А когда это очень значимая для человека потребность, пусть даже не всегда осознанная, он старается добиться своего любой ценой или тихо страдать от неудовлетворенности.
Я заводила разговоры, которые должны были направить нас в русло той жизни, о какой я мечтала. Если разговоры не имели успеха, я картинно молчала, чтобы муж спросил, всё ли в порядке, не грущу ли я. Вбрасывала какие-то свои желания намеками в надежде, что он догадается, поймет.
Бывало у вас такое?
В ожидании чуда
Вспоминая тот период, я теперь понимаю, что всё ждала какого-то разговора, в котором случится близость, инсайт, понимание. Я ждала некоего большого сдвига, большого изменения. Мы говорили много, но, как казалось мне тогдашней, всё не о том, чего я ожидала. И откровенно говоря, у моего бывшего мужа не было шансов меня понять.
Во-первых, многие мои представления того времени были весьма незрелыми и частично исходили из травматичного опыта. К тому же моя циклотимия накладывала один из фильтров: либо я говорила, что я неудачница, у меня ничего не выйдет, я ничего не умею, либо же, наоборот, идеализировала происходившее (и свои способности заодно) и строила нереалистичные планы.
Во-вторых, на ценностном уровне мы оказались разными. У нас много общего, мы можем быть отличной командой, но на глубинном уровне нам важны совсем разные вещи. А это так или иначе просачивается в повседневную жизнь, во все большие и маленькие решения.
Сложности преследовали нас с того самого момента, как мы начали жить вместе. Мне казалось, что я нашла себя в йоге, начала вести занятия, у меня отлично получалось. Но из-за чрезмерной нагрузки я получила повреждение, и мне пришлось отказаться от преподавания йоги – того, что держало меня тогда на плаву. Йога, вегетарианство, духовные поиски – в этом был не только мой искренний интерес, но и попытки психики справиться с нестабильностью.
Как мы адаптируемся к жизни с травмой
У людей с травматичным фоном всегда есть склонность адаптироваться к жизни с помощью разного рода зависимостей, и иногда эти зависимости приобретают социально одобряемую форму. Это своего рода попытка избавить себя от столкновения с внутренней болью. Если есть травма, ты знаешь, что боль живет внутри тебя. Ты видишь кошмары, или тебя преследуют воспоминания, или просто иногда накатывает дикая печаль – это может быть флешбэк, реакция на запах, цвет, звук, голос, прикосновение.
Когда отсутствуют знания о том, что с этими проявлениями поможет справиться психотерапия, человек будет искать способы заглушить то, что рвется наружу, понимая, что это может рвануть в любой момент. Моим сдерживающим фактором была йога. Одновременно она стала и началом работы с травмой: зачатки управления своим телом и сознанием были заложены и развиты именно в тот период.
Когда пришлось отказаться от интенсивных занятий и преподавания, я ощутила, что вязну в каком-то болоте, и вышла на новую работу по своей первой специальности: в университете я учила китайский язык и по окончании много лет работала в разных бизнесах как связующее звено между Россией и Китаем.
Еще одна особенность людей с травмой – способность чувствовать себя привычно и уверенно в стрессовых ситуациях, при переменах. Пока ты адаптируешься к новому (как я к новому месту работы, например), все твои процессы сконцентрированы в этом направлении. И ты пребываешь в иллюзии безопасности, уберегающей тебя от возможного столкновения с тем, что сидит внутри.
Возможно, среди этих строк вы заметите что-то знакомое: ожидание «того самого» разговора; поиск успокоения через хобби и увлечения, лишь бы не останавливаться и не сталкиваться лицом к лицу с внутренней болью; качели от «у меня ничего не выйдет» до «я могу всё». Вы в этом точно не одни. И дальше мы будем разбираться, как шаг за шагом выбраться из этого.
Кризис за кризисом
Я вырвалась из нашего домашнего болотца и на фоне новой работы, знакомств, командировок снова вошла в свою активную фазу. При этом мне казалось, что муж, который на самом-то деле продолжал заботиться о нашей безопасности и которому всё еще нужна была поддержка, утопает в этом болоте всё больше и больше.
Разница между нашими состояниями отдаляла нас, и к тому же отношения получили встряску из-за ревности к коллеге. Ни о какой измене речи ни шло, но кто-то третий не появляется в семейной системе просто так, даже если только на уровне разговоров. Это чаще всего сигнал: что-то происходит, об этом нужно поговорить и решить, что с этим делать.
Тогда примерно так и произошло. У нас был конфликт, мы много говорили и прожили этот кризис, выйдя на новый уровень отношений. Снова начали путешествовать. Казалось, что буквально вот-вот, именно сейчас мы и заживем.
Но моя психика по-прежнему металась между субдепрессией и гипоманией, между накатывающими флешбэками с огромным грузом печали и стремлением рваться куда-то вперед, заставляла меня искать смысл жизни, чтобы зацепиться за что-то… И в этом процессе у меня не хватило сил и внимания, чтобы разглядеть происходившее с мужем.
Внутриличностный конфликт, скрывающийся от нас самих
Мне кажется, люди часто избегают психотерапии, потому что догадываются, что там могут узнать о себе что-то в этом роде.
Моя открытость в отношениях была истинной. Часть меня всегда стремится к честности, искренности, чистосердечию, не переносит никаких секретов, ей невыносимо что-то скрывать. Но была и другая моя часть – незрелая, травмированная, которая не умела чувствовать и выражать себя. И она действовала несогласованно с другими частями моего «я», делала то, что умела, и так, как умела. У нее не было другого примера.
Такое внутреннее разделение характерно для травмы. Оно лежит в основе многих наших внутриличностных конфликтов, когда нас тянет в совершенно разные стороны. Тему частей я раскрою ниже, это потрясающая находка в психотерапии еще времен Юнга, которая сейчас получила современное прочтение и заручилась поддержкой нейробиологических открытий.
Доводилось ли вам когда-нибудь чувствовать, что внутри вас как будто живут разные «вы»? Один из них – тот, с которым знакомы окружающие. Он собран, уверен, многое умеет. А где-то глубоко есть и другой, которого вы никому не показываете, нередко растерянный, напуганный, несведущий, уязвимый.
Вы знаете разницу между двумя этими частями, и это может ощущаться как фальшь: «Я ведь не такой, я притворяюсь. Если кто-то узнает, какой я на самом деле, от меня отвернутся». Дальше в книге мы подробно разберем, почему так происходит и что с этим делать. А пока у меня есть для вас спойлер: это всё вы. Все эти части – и та, которую знают окружающие, и та, что глубже, – настоящие, не фальшивые. Они все ваши и все хорошие.
Танец отношений – танцуют всегда двое
Как и многие пары в молодости, мы с мужем выбрали друг друга, попав в так называемые детско-родительские отношения, стараясь закрыть свои эмоциональные дефициты. Ему казалось, что он делает для меня всё, не замечая при этом, что именно мне было нужно на самом деле. Я зачастую не получала того, чего мне хотелось, и нередко выглядела неблагодарной. Мне хотелось понимания, принятия, единства взглядов. Ему – благодарности и возможности разделить со мной ответственность за взрослую жизнь.
Что мы получили? Идеальные снаружи отношения и неосознаваемое напряжение внутри.
Танец отношений всегда танцуют двое. Неосознанной тактикой моего мужа было «делать так, как хочет жена», не выражая собственных желаний, подотчетно надеясь, что в один прекрасный день он получит награду за все накопленные страдания и терпение.
Вдобавок за время совместной жизни мы оба получили негативный опыт, когда проговаривали что-то друг другу, но в ответ получали не ту реакцию, на которую рассчитывали: один из нас мог расстроиться или разозлиться, а второй не мог это выдержать. И со временем мы оставили попытки говорить о действительно важных вещах, что было роковой ошибкой.
«Попробуйте делать… ничего»
Это напряжение только усугубляло мое и так непростое состояние. Когда стало совсем невыносимо, я пошла к психологу. И как только меня отпустили симптомы тревожно-депрессивного эпизода (напомню, что с КПТ это стало возможным за несколько месяцев), я попыталась «лечить» безынициативность мужа через свою терапию.
Я мучила психолога вопросами:
– А как мне сделать, чтобы он…
– Как подтолкнуть человека к активности, к инициативе, к желаниям?
Психолог отвечала:
– Катя, попробуйте не делать ни-че-го. Посмотрите, что будет.
Меня тогда, помню, хватило на неделю «ничегонеделания».
По-настоящему я попробовала ничего не делать только годы спустя, когда поняла, что каждый человек в первую очередь сам несет ответственность за удовлетворение своих потребностей. Для этого сначала нужно их услышать и признать, а затем придумать творческий способ воплотить свои желания во взрослой жизни, среди работы, семьи, детей, ипотеки. В частности, нужно научиться просить и доносить до своих близких то, что тебе нужно.
Мне следовало принять, что муж не родитель, он может дарить любовь и заботу, но не обязан выполнять все мои хотелки. Если я хочу чего-то, что он не может мне дать в настоящий момент, я могу пробовать прийти к этому самостоятельно.
Чтобы эффективно заботиться о своих потребностях – следить за здоровьем, быть активным, общаться с людьми со схожими интересами, реализовываться творчески, – нужно иметь ресурс. Он создается постепенно, шаг за шагом, по чуть-чуть, когда через пелену тревожных и депрессивных мыслей о прошлых ошибках и будущих неудачах ты видишь хоть малейшую толику надежды.
Если повторять одни и те же действия, не приносящие никакого улучшения, и надеяться, что в какой-то момент результат сам собой станет другим, можно довольно долго ходить по кругу. И такие истории я, к сожалению, часто вижу в своей психологической практике и в жизни.
Упражнение на восстановление ресурса вы найдете в десятой главе, в разделе «Если плохо прямо сейчас: дорожная карта кризиса». Выполните его, если вам это необходимо. Оно не занимает много времени и сразу придает силы. Вы также можете обратиться к карте ресурсов в конце третьей главы.
Как вызвать у партнера сопротивление
Мой бывший муж получал от меня вместо толики ресурса лавину попыток добиться того, чтобы мои желания (здоровый образ жизни, активности, путешествия, глобальные цели) стали его желаниями и чтобы он инициативно двигался к этим целям. Всё это шло из лучших побуждений: таким образом я надеялась раскачать его состояние и ориентировалась на картинку идеальной жизни, существовавшую в моей голове. Вот мы вместе делаем зарядку, вместе выбираем, что готовить, учимся чему-то, занимаемся спортом, осваиваем новое… Картинка, где мы хотим одного и того же, делаем это и вместе этим наслаждаемся.
Муж поддерживал эти планы ради меня, так он проявлял свою любовь. Но это было не то, чего он сам действительно хотел, и его недовольство накапливалось, проявляясь в едких комментариях. Я расстраивалась и оставалась в недоумении. И всё повторялось по кругу.
Ключ к отношениям
Звучит банально, но важнейший ключ к надежным, доверительным отношениям – учиться говорить. Задавать вопросы. Доносить до партнера, чего ты сам хочешь. Пусть даже ссориться, конфликтовать, но не скрывать то, что не нравится. Пытаться услышать, чего хочет другой человек, какие у него страхи, как он видит ситуацию.
Если какие-то моменты в ваших отношениях вызывают напряжение, но вы не обсуждаете их с партнером, то даже не представляете, насколько разными могут быть ваши взгляды на ситуацию. Ваша половина может даже не подозревать о ваших переживаниях и о том, чего вы ждете от нее. Вы, в свою очередь, можете не догадываться о том, что партнер в кризисе или уже делает максимум возможного, отодвинув свои личные потребности на задний план.
Ох уж эта рационализация
Я долгое время считала, что должна впитать сугубо рациональный подход к жизни, чтобы быть умнее, эффективнее, не тратить время на сантименты. В моей голове очень круто выглядел человек, который каждый момент времени проводит с пользой, может безэмоционально вести дела, не отвлекается на усталость и в качестве аргументов принимает только логику. Я училась так жить вслед за рациональным мужем, а использование техник из КПТ еще больше укрепляло рационализацию.
Но что происходило параллельно: я перестала брать в расчет свои чувства и потребности, которые и до этого толком не умела слышать. Я уже могла объяснить себе всё на свете: почему думаю так или иначе, почему так или иначе думает мой муж. Только эти объяснения лишь укрепляли странное ощущение внутри, что происходит что-то не то. Пока все это не прорвалось осознанием, что так больше продолжаться не может, и я не попросила о разводе.
Начался долгий этап совместных попыток что-то исправить. Но нам это так и не удалось – мы пришли к расставанию, которое длилось полтора года.
Если пара не обсуждает свои проблемы или эти разговоры не дают результата, то хорошим решением будет сказать друг другу: «У нас проблемы. Они не решаются в диалоге, как бы мы ни подступались. Обещания даются, но не выполняются. Нам нужно на семейную терапию».
Но ни я, ни мой муж не сделали так в 2017 году – мы не знали, что так можно. Я даже на личную терапию пошла с большим скрипом. Я считала себя максимально прогрессивной и толерантной практически ко всему, но, когда бывший муж сказал: «Кажется, тебе нужно обратиться к специалисту, я такое не вывожу», – у меня возникли сильное отрицание и отторжение. Словно обращение к психологу могло быть признанием, что со мной что-то не так. Тогда я и догадаться не могла, что вся эта тернистая и сложная терапевтическая дорога ведет к одной главной успокаивающей мысли: «Со мной всё так».
Решение обратиться к психологу на тот момент у нас так и не вызрело. Любые ультиматумы мне казались недостойной манипуляцией, однако сейчас я понимаю: если разговоры не ведут к изменениям или эти изменения временные и неустойчивые, постановка вопроса ребром поможет сэкономить массу времени. Времени, которое можно потратить на куда более приятные вещи, чем бесконечное ожидание чуда. Даже если проводить это время придется не вместе.
Что бы я сделала по-другому? Постаралась бы выслушать. Спросила бы:
Ты как? Что тебя беспокоит?
Я здесь. Я готова услышать тебя. Да, ты воспитан так, чтобы не проявлять эмоции. Но они у тебя есть. Это нейробиология.
На тебе огромная ответственность, ты устал от нее, и тебе очень хочется разделить ее со взрослым человеком. У меня еще недостаточно зрелости для решения некоторых вопросов, но я уверена, что вместе мы можем составить план, который устроит нас обоих.
Даже если мы оба будем ошибаться, то будем не критиковать, а поддерживать друг друга, давать себе новые шансы.
Мои чувства важны, и я прошу учитывать их, иначе я чувствую себя ненужной и всё теряет смысл.
Я рассказала вам эту историю, потому что верю: узнав ее, вы можете попробовать говорить с людьми по-настоящему. Видеть не только то, что «должен» другой, не только свои ожидания и обиды, но и то, что происходит между вами на более глубоком уровне. Важно остановиться. Охватить всю картину целиком, насколько это возможно. Сделать паузу в бесконечном споре «кому сложнее». Увидеть друг друга и встретиться по-человечески.
Любовь, забота, принятие нужны всем – и мужчинам, и женщинам. И да, мир несовершенен, гендерные стереотипы по-прежнему влияют на нас сильнее, чем хочется признать. Но у нас есть возможность не отворачиваться от этих сложных тем, а учиться видеть, как работает эта система, и шаг за шагом менять ее на такую, в которой жить легче и честнее.
Как себе помочь? Шаг к ясности
Это упражнение предложила нам семейный терапевт, к которой мы всё же пошли, но уже слишком поздно. К сожалению, наши отношения было уже не спасти, но я верю, что многим парам оно поможет заложить новый, доверительный и прочный, фундамент отношений.
Вечером поставьте таймер на 5–10 минут (заранее обговорите, сколько потребуется времени). В эти минуты каждый из вас говорит все что хочет (но без оскорблений), лучше всего о себе: как прошел день, что человек чувствовал, что думал по разным вопросам. Другой не перебивает, просто слушает. И никто не отвечает до следующего дня – никакой обратной связи, пока не прошла ночь. Если нужно, перед разговором можно сделать заметки, выписать какие-то тезисы или вообще подготовить черновик и структурировать его.
Важно, что для выполнения этого упражнения оба партнера должны чувствовать себя в безопасности.
Глава 5. История любви и ценности
Но где она живет, вечная любовь?
Уж я-то к ней всегда готов.
Из песни группы «Агата Кристи»
В этой главе я расскажу о том, что даже осознание своих ошибок и знание психологии не всегда могут уберечь от неверных решений, о том, что работа мозга и травмы способны столкнуть человека в водоворот чувств, даже когда он примерно понимает, что с ним происходит. Мы с вами посмотрим, что такое ценности, как они становятся фундаментом для принятия решений и преодоления кризиса. Осознание своих, а не навязанных ценностей может служить компасом не только в романтических отношениях, но и в работе, при общении с родителями, друзьями. Выбор, сделанный на основе ценностей, может удивлять: он не всегда будет казаться очевидным и правильным.
Моя история любви началась, как и полагается взрослой, осознанной женщине с дипломом психолога, с гипомании. В этом состоянии легко влюбляться и влюблять в себя, а влюбленность добавляет еще веселья в работу нейромедиаторов. Защитили меня от этого дипломы, стеллаж с книгами по психологии и годы терапии? Нет.
Справедливости ради скажу: сейчас я уже знаю, что подходящий метод терапии и, возможно, общение с психиатром могли бы внести коррективы в мой сценарий. Но тогда у меня был другой терапевт, другой подход, и в целом мои внутренние процессы, как это часто бывает, еще только зрели и не собирались обгонять расписание.
И вот что со мной происходит: клиентская практика растет, блог развивается, подруги зовут в путешествия, я начинаю писать магистерскую работу по психологии и уже год как попросила мужа о разводе. Всё очень активно, но вроде бы под контролем. Я уже научилась открыто говорить о сложных вещах, распознавать свои состояния, осознавала, что я в гипомании. И всё равно вляпалась. Как сказала бы моя рациональная часть: «Это префронтальная кора не доработала».
И где бы, вы думали, мы познакомились? На детском дне рождения. Как говорится, ничто не предвещало.
Мы разговорились про цигун. Я очень хотела вернуться к этой практике, которую начинала восемь лет назад и забросила. Он занимался цигуном уже восемь лет и предложил мне подарок – курс этой гимнастики. Раньше я бы точно отказалась. Но именно в тот момент у меня был внутренний эксперимент: говорить «да» новым возможностям. И это не было «да» мужчине, это согласие было дано моим желаниям, новому сценарию жизни, тому моменту, когда мои давние мечты совпали с тем, что мне предлагал малознакомый, но очень приятный человек.
В тот момент мы договорились, что я буду делиться впечатлениями от практики. Просто рядом оказался человек, с которым было интересно. Однако обсуждение практики цигун очень быстро переросло в обсуждение ценностей – взглядов на работу, жизнь, отношения. И они у нас подозрительно совпадали.
Я тогда оценивала эту ситуацию так: «Ну и что с того?» У него, на минуточку, – устоявшаяся семейная жизнь. А я, между прочим, сама в процессе развода, и у меня очень плотный график. То есть я оказалась в той самой ситуации, когда одна ваша часть бьет тревогу: «Эй, ты вообще в курсе, чем это может закончиться? Тут уже с порога пахнет жареным!» – а другая отвечает с невозмутимым видом: «Ты чего? Мы тут просто беседуем о цигуне и ценностях. Не более того».
Ну и в целом, пока нейромедиаторы устраивают человеку веселье и гипоманию, тревожную часть никто не слушает. Хотя я честно пыталась и была даже согласна с тем, что она говорит. Но все происходило так стремительно, что через несколько недель мы уже сидели друг напротив друга с тем самым неловким вопросом: «Ну и что нам теперь с этим делать?»
– Слушай, мы оба понимаем, что такое влюбленность. Три месяца, максимум полгода – и пшик. Гормональный коктейль перестанет морочить голову.
– Ага, период идеализации: когда мы приписываем друг другу несуществующие идеальные черты.
– И влюблены не друг в друга, а в те образы, которые нарисовали себе в голове.
– Давай тогда проведем сеанс «деидеализации»: расскажем друг другу неудобную правду, которая обычно вскрывается после конфетно-букетного периода.
Каждый из нас по часу рассказывал стыдные истории про себя, говорил о своих реальных недостатках, но миссия «деидеализации» была провалена с треском. Мы сблизились еще больше, пока смеялись над историями друг друга и переживали процессы, которые можно сравнить с месяцами психотерапии: открывались друг другу, доверялись, получали принятие. И это было взаимно.
Тогда мы перешли на следующий уровень – рационализации.
Принимая решение о разводе, находясь в процессе расставания, проходя терапию, получая образование психолога, я изучала себя, и постепенно внутри меня проявлялись очертания, как будут выглядеть мои отношения с мужчиной. Которые случатся когда-нибудь – когда я окончательно разведусь, поживу вдвоем с сыном, посвящу много времени развитию карьеры… И когда-нибудь потом займусь отношениями.
Эта влюбленность оказалась совсем некстати и совсем не такой, как я себе представляла. Мне пришлось намного раньше сопоставить свои требования к отношениям с тем списком личных ценностей, который составил для себя этот мужчина. И прямо на встрече с ним я ставила галочки: подходит – не подходит.
Совпадало почти всё. Однако самое главное несовпадение заключалось в том, что у него была семья.
У него не было списка требований к партнеру, потому что он не собирался заводить отношения. Для него рационализация заключалась в том, что мы удивительным образом похоже смотрим на жизнь. Это как раз называется ценностями.
Для нас обоих жизнь – это движение вперед. Видишь трудности – ищешь решения. Трудности преодолены, значит, можно выдохнуть и развиваться дальше. Стремиться к новому, изучать его. Дисциплинированно заботиться о здоровье, питании.
С того момента, как он подарил мне курс, я каждый день практикую цигун. И уже почти полтора года мы делаем его вместе. Каждый день. Мы вместе учимся играть на гитаре. Ходим на концерты исполнителей и групп, которые вместе слушаем. Танцуем, поем, веселимся. И на концертах, и дома.
Мы шутим и смеемся – глупые шутки над ерундой, и интеллектуальные – над самыми серьезными вещами. Посмеиваемся над собой. По-доброму шутим друг над другом, с таким теплом, любовью, глубоким пониманием друг друга, что не остается никакого шлейфа «а вдруг это должно быть обидно».
Мы составляем планы на год и пересматриваем их раз в пару месяцев: что уже сделали, а к чему еще надо стремиться. Проводим работу над ошибками. Раз в месяц садимся за обсуждение финансов: подвести итоги, составить прогнозы.
И у него, и у меня много друзей, и они постепенно становятся общими друзьями. Люди, которых мы любили до нашей встречи, постепенно становятся частью нашей совместной жизни.
Мы собираемся в большие походы, в которые оба хотим. С детьми. И вдвоем.
Мы слушаем или читаем книги вместе или параллельно, чтобы обсуждать их, чтобы наши картины мира синхронизировались.
Мы оба проходим терапию и признаем ее важность. Мы договорились, что если любой из нас сталкивается со сложными чувствами (что-то не нравится, беспокоит, обижает), то он берет небольшую паузу, разбирается, что происходит, формулирует свои мысли и приходит к другому обсудить. Без нападений и защиты.
Ревность? Я вижу, что мои действия (разговор с подругой / другом, позднее возвращение домой) неприятны для тебя, и мне важен твой комфорт. Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы ты не переживал. И знаю, что это взаимно.
Наше общение с самого начала дало мне то, что было наиболее важным, – обратную связь и принятие. Для меня оно стало островком такой эмоциональной безопасности, которую я раньше ощущала только в кабинете психолога. И все галочки в чек-листе меркли по сравнению с теми чувствами, которые мы испытывали друг к другу.
Я старалась заземлять себя как могла. Конечно, я знала, что влюбленность – это измененное нейрохимическое состояние, когда дофамин и норадреналин создают ощущение эйфории, внимание фокусируется на объекте, а эмоциональные центры (миндалина, островковая доля) временно начинают доминировать и частично подавляют активность префронтальной коры, которая, как мы с вами уже знаем, является центром рационального мышления и саморефлексии.
Но влюбленный мозг хулиганит: он буквально дорисовывает идеальный образ, игнорируя всё, что не вписывается в схему «он / она – тот самый». За мысли об объекте влюбленности мозг каждый раз выдает порцию «вознаграждения», как при зависимостях[18]18
Romantic love: An fMRI study of a neural mechanism for mate choice / Н. Fisher et al. // Journal Comparative Neurology. 2005. № 493. Р. 58–62. doi.org/10.1002/cne.20772; Zeki S. The neurobiology of love // FEBS Letters. 2007. № 581 (14). Р. 2575–2579. doi.org/10.1016/j.febslet.2007.03.094; The self-fulfilling nature of positive illusions in romantic relationships: Love is not blind, but prescient / S. Murray et al. // Journal of Personality and Social Psychology. 1996. № 71 (6). Р. 1155–1180. doi: 10.1037/0022-3514.71.6.1155.
[Закрыть].
Я честно призывала силу префронтальной коры и использовала десятки техник когнитивно-поведенческой терапии. Я не шучу: я писала таблицы в Excel, чтобы разобраться в том, что происходит.
Ни мне, ни ему не доставляла никакого удовольствия мысль о «тайной связи» или возможность делать что-то запретное, чтобы получить свою порцию адреналина. Скорее, каждый из нас ощущал внутренний конфликт: «Что же теперь делать?»
Я надеялась, что мой психолог, человек в трезвом уме, скажет мне:
– Катя, ну вы же взрослый человек. Вы сами всё проговариваете и осознаёте. Возьмите себя в руки.
Но вместо этого я слышала:
– Кать, ну а чего вы хотите? Это любовь.
Я пыталась парировать ее предположение аналитическими словечками:
– Ну мы же знаем, что это всё проекции, переносы… Человек так устроен: всегда надеется, что кто-то придет и даст нам то, что недодали в детстве…
Психолог была непрогибаема.
– Нет, Катя. Бывает дефицитарная любовь, но бывает и бытийная. Вы свои основные дефициты уже закрыли в ходе терапии.
– И что мне теперь с этим делать?
На этот вопрос хорошие психологи обычно не дают ответа.
Знала ли я тогда, как правильно поступить в такой ситуации? Знала. По всем своим персональным спискам правильных шагов я должна была остановить это общение. Еще до того, как оно началось. Это был бы зрелый, ответственный выбор, вполне соответствующий гипотетической методичке «Как правильно жить». И… я его не сделала. Потому что, как и все, живу свою жизнь впервые – и сразу на чистовик. Я сделала ошибку, которую не могу переписать или вычеркнуть.
Да, я понимаю, какие психологические и нейробиологические процессы стояли за этой ошибкой: и гипомания, усиленная влюбленностью, и внутренний конфликт, когда разные субличности хотят разного и напрочь игнорируют друг друга, и, конечно, еще не до конца отпущенный травматичный опыт.
Я знаю эти механизмы. Я с ними работала. И возможно, моя история поможет кому-то заметить собственные грабли и не наступить на них. Безусловно, «грабли» у каждого свои – каждая ситуация уникальна. Но законы психики и эволюции действуют на нас очень похоже.
Почему же мне было так сложно совершить тот самый правильный выбор по методичке? Помимо того, что префронтальная кора ушла в отпуск.
Одна из моих внутренних частей несмело выносила на общий совет мысль: «А вдруг это и правда бытийная любовь?» Я, кстати, тогда еще не работала с субличностями в терапии, и «внутренний совет» для меня звучал скорее как хаотичный рой голосов, который я пыталась структурировать с помощью всех имевшихся на тот момент знаний.
Робкая мысль «вдруг это любовь» не кричала, не пыталась никого убедить, она просто была. Была светом. Теплом. Знанием. Ощущением расширения.
Другие части на нее шикали, закатывали глаза, говорили, что это абсурд и действие нейромедиаторов. А она не спорила, ей достаточно было просто быть. Она спокойно разливалась по телу теплом.
К этому чувству не примешивалась тревога. У этого чувства не было нужды. Оно не хотело, чтобы его спасали, и само не хотело спасать. Оно не ждало подвоха. Оно не боялось, что его в любой момент бросят. Из него рождались спокойные желания: просто быть рядом, говорить обо всем честно, как есть, слушать и понимать.
