Текст книги "Мертвая петля (СИ)"
Автор книги: Екатерина Кариди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
глава 13
Они снова начали переписываться. Подружка Лианка, соседка в новом доме, с которой она сблизилась в последнее время, даже посмеивалась над ней, подкатывая глаза и поражаясь вселенской Нинкиной глупости. Она иногда говорила:
– Вы ж с ним цирк бесплатный. Как можно так? Столько раз хвост по кусочкам отрезать, а он как будто заново отрастает? Это сколько же можно на одни и те же грабли? Ты вообще головой думаешь?
А Нина отмалчивалась, потому что права была подруга во всем. Кроме одного. Кавалеров у Нины было много. Всегда. Даже в последнее время, когда она ходила хмурая, как осенняя туча. А сладкой дрожью ее заливало только от Артема. Злая судьба какая-то.
Артем писал о своих планах на будущее. Нина умом понимала, что планы чересчур уж радужные, но ей так хотелось, чтобы все было правдой. Он писал… Ах… Он писал, что они поженятся, и у них будет двое детей, мальчик и девочка, чтобы она обязательно дождалась его. О, она обещала! Обещала, что будет его ждать до 23 лет.
Почему до 23? Ну, как же, он должен был окончить свое училище, получить назначение, обжиться. Чтобы было, куда привести жену. Оставалось ждать не так уж много всего два года.
На самом деле, два года – это очень много.
За два года может столько чего произойти.
Оно и произошло, когда она приехала к нему в гости перед летним отпуском. Они с его однокурсниками пошли в кафе, отмечать. Ребята были со своими девчонками, все шутили, пересмеивались. Нина в их компании чувствовала себя не в своей тарелке, лишней себя чувствовала. А еще, Артем… нет, он, конечно, уделял ей внимание, но он о чем-то шептался с одной из девушек. Вроде, ничего криминального, но Нину душила ревность. Видимо у нее на лице все было написано, потому что, парень, сидевший рядом, наклонился к ней и с понимающей улыбкой прошептал на ушко:
– Не ревнуй.
Тогда она встрепенулась, ах, ее заставляют ревновать, да еще и выставляют дурой? А ней пойти ли вам…? Теперь веселье из нее так и перло. Уж она и смеялась, и танцевала со всеми до упаду. Да уж, по части невинного кокетства ей не было равных.
Кончилось это тем, что молчаливый Артем проводил ее до дому, попрощался и ушел. На следующее утро она уехала, а он так и не позвонил, и у нее не появился. Пропал! В очередной раз пропал.
***
Это уже было даже не смешно!
В очередной раз наступать на одни и те же грабли было слишком болезненно. Ее христианского смирения и всепрощения больше не осталось. Месть и только месть занимала ее мысли. Подумать только! Она же столько времени берегла себя для него, думала подарить ему свою девственность… Ведь никому другому она принадлежать не хотела.
Да и сейчас не хотела. Достаточно было взглянуть на кого-нибудь из новых или старых кавалеров, как мысли улечься с ними в постель увядали сами собой. Оказалось, что взять и переспать с кем-нибудь просто так, назло, не так-то просто. Совсем не просто. У нее словно какой-то блок вставал. Обидно даже как-то…
А между тем настала зима, подошли новогодние праздники. На работе все праздники всегда отмечались, как положено. В армии так: положено – значит положено. Под новогодний вечер, который в этот раз проводили с размахом, арендовали киноконцертный зал гостиницы 'Россия', комсомольская организация расстаралась. А часть приглашений на вечер по старой доброй традиции отдали в комендатуру.
Кое с кем из ребят Нина была знакома, все-таки работали в одном здании, ходили в одну столовую. Так что на вечере она была не одна, завела еще одно знакомство, на которое, впрочем, не особо обратила внимание. Так, приятельские отношения, ограничивающиеся стенами здания. Потом с новым знакомым пересекалась в коридорах. Как-то он пошутил по этому поводу, встретившись на ее пути в третий раз за утро: 'Может, это судьба?'.
Шутки остались шутками. Но в любой шутке только доля шутки, остальное-то правда.
А в мае, как раз вышло так, что у Нины в этот день был день рождения, их комсомольская организация и комсомольская организация комендатуры организовали совместную однодневную прогулку-пикник на теплоходе.
Там оказался и тот знакомый с новогоднего вечера, капитан Иванков Юрий Валерьевич. С ним Нина и стала встречаться после этой поездки. Осторожно, приглядываясь, прохладно.
Но мужчина ее не торопил. Вообще, для настоящего мужчины нет крепостей, которые не берутся. И это вовсе не означает, что мужик, если он настоящий, должен крушить все вокруг и танком переть напролом, нет, он просто должен быть рядом, когда нужен, должен суметь доказать, что он самый лучший. Так вот, Юра, именно такой позиции и придерживался, в силу своей душевной чуткости уловив, что у Нины в душе незажившие раны.
Когда пытаешься построить новые отношения на пепелище старых, нужно время, чтобы душевные раны могли затянуться. Нужно дать это время, и выбор.
Прошел май, за ним июнь, июль, наступил август, а потом и он прошел. И Нина поняла, что весь этот год, все лето ждала Артема. Не дождалась. В сентябре, она таки переспала с Юрой. Собиралась назло Артему, за то, что целый год не удосужился ни написать, ни позвонить. А вышло…
А вышло, что в объятиях Юры она нашла успокоение и чувство защищенности, словно скиталась долго-долго и, наконец, вернулась домой. У нее к нему не было страсти, да и любви не было, но ей было так спокойно и надежно с ним. И ведь что странно, ему она поверила безоговорочно, и сожалений никаких не испытывала. А с Артемом не так все было, видимо, не испытывала она никогда к нему доверия.
В общем, в начале декабря они с Иванковым подали заявку в ЗАГС. Свадьба была назначена на конец февраля. А перед Новым Годом пришла безымянная открытка со стишком. В последней строчке говорилось что-то о пушистых снежинках, которые 'поцелуют тебя за меня'. Эта открытка и теперь лежит в той заветной шкатулке. Она тогда всю душу Нине перевернула.
***
Что и говорить, с чувством юмора у судьбы проблем нет, да и мертвых петель, заготовленных для нас наивных, у нее хватает.
За три недели до свадьбы, после полутора лет молчания, пришел Артем. Как гром среди ясного неба, прямо как статуя командора к донне Анне.
Не имея сил что либо говорить, она пригласила его войти. Артем прошел, неловко топчась в прихожей. Дверь в большую комнату была приоткрыта, на двери шкафа висело свадебное платье. Нина провела Артема на кухню, указала рукой на табурет. Все молча.
– Я закурю? – спросил Артем.
– А… Да… – рассеяно ответила Нина, думая, как же ему сказать…
А слова как-то сказались сами.
– Артем… я замуж выхожу.
Он ответил не сразу, пыхнул сигаретой, глядя на нее пронзительно:
– А я тоже к тебе за этим приехал.
Господи… Ну где же он был эти полтора года? Где?! Что-то пульсировало в мозгу, какие-то обрывки мыслей, Нина не запомнила тот разговор полностью. Отдельные фрагменты.
Он ушел.
Нина обессилено опустилась на табурет в кухне.
Мать, Серафима Петровна, вышла вслед за Артемом, проводить до лифта.
Ушел…
Ушел.
Глаза закрылись сами.
Но тут Артем буквально ворвался обратно. Не ожидала, вскинулась встревожено, а он встал на колени, за руку ее взял, в глаза заглядывает… А Нинку словно током дернуло… Чужой он теперь для нее, чужой… Хоть и любить его не переставала ни на минуту. Чужой.
– Нина… одумайся… Нина… Нина!
Одуматься… Мысли в голове бьются.
'Все приглашения разосланы, как же объявить о том, что свадьба отменяется, я не могу'.
'Я для Артема небольшая потеря, он справится'.
'Я не могу нанести Юре такой удар, такую боль. Я же сама пережила весь ужас. Нет'.
'Мне больше нечего ему дать. Девственность отдала жениху, душа – пепелище. Слишком много обид и горечи. Я не выдержу и все на него изливать начну'.
– Нина! – сдавленно простонал Артем, встряхнув ее за плечи, – Нинка…
– Нет… – покачала головой она, – Поздно.
– Нинка, ничего не поздно! – он заглядывал ей в глаза, ловил ее взгляд, – Нинка, я тебя и с двумя детьми возьму.
Но она только качала головой:
– Нет.
– Нинка…
– Нет…
Взглянув на нее в последний раз, он встал, повел рукой по волосам, потом сжал пальцы в кулак и… И ушел.
Вот теперь он действительно ушел.
Очередная мертвая петля судьбы. Что ж, на сей раз победа была за Ниной. Полная победа. Счет сравнялся.
***
Свадьба состоялась, невеста была красивой, смеялась, много танцевала, жених был одновременно и серьезный, и ужасно, просто до неприличия довольный. А впереди их ждала долгая и счастливая жизнь.
Казалось бы, на этом можно поставить точку, отпраздновать хэппи энд, да и закончить историю?
А вот и нет.
А вот и нет…
Странные существа женщины. Странно устроены их чувства и эмоции, казалось бы механизм отлаженный, должен примерно одинаково работать в штатных ситуациях, но ничего похожего не наблюдается.
Если порыться в душе каждой, такие омуты нарыть можно, что уж точно, лучше никогда в них не заглядывать.
глава 14
Семейная жизнь у Иванковых могла бы считаться идеальной, потому что муж Нину по-настоящему любил, всем сердцем. Именно любил, не пытаясь переделать под себя, принимая ее такой какая она есть. Со всеми заскоками и тараканами.
Юрий был старше. И тоже имел шрамы в душе, и понимал Нину как никто другой. В общем, был тем дубом, вокруг которого она обвилась лианой, потому как "стоять" самостоятельно не могла. Но на то и нужен женщине рядом сильный мужчина. Впрочем, иные женщины и сами те еще дубы, Нина это понимала, но к себе отнести не могла.
Во всем этом семейном счастье имелся для нее горький привкус.
Можно сколько угодно убеждать себя и окружающих, что все замечательно, можно даже убедить. Но в глубине души, там, где уже невозможно врать себе самой…
Когда выходила замуж, ощущение, что муж – это не ее, что крадет чье-то счастье, мучительно давило на психику. Однако и отказаться от него – ни за что! Тогда, в сентябре, когда она решила все-таки переспать с Юрой, сначала был просто кураж отчаяния, а потом появилась надежда, что с ним она избавится от того наваждения, от своей несчастной любви бестолковой. И все было хорошо. То есть, со временем. Со временем все бы стало хорошо.
Если бы не появился тогда Артем.
Не позвал ее замуж.
Нина понимала, знала, что все правильно сделала, что так надо было, и так лучше для всех. А только уходя, Артем забрал ее сердце.
***
Молодая семья первое время жила в квартире Нининой мамы, ей так привычнее было, потом перебрались к Юре, на его ведомственную квартиру. Там была, конечно, халупа. Но на самом деле жилищные условия вовсе не так уж важны для жизни, тем более что это явления временные. Беспокоило ее другое.
Нельзя сказать, что Нина ничего не испытывала к мужу, но в каком-то смысле, да, именно ничего. Вернее, понимала, что ей нечего ему дать. Потому что крохи чувств, которые она могла найти в душе…
Не заслуживал Юрий такого, не заслуживал! С его душевной чуткостью и мягкостью. Не заслуживал.
Но после всего пережитого Нине просто необходимо было согреться чьей-то любовью, завернуться в нее как кокон, спрятаться надежно от всего мира. И она пользовалась им, да пользовалась. Потому что это было необходимо.
Необходимо было убеждаться снова и снова, что ее любят, потому и спрашивала она у мужа постоянно:
– Скажи, ты меня любишь?
А он тепло улыбался, ей одними глазами, гладил по волосам, по лицу, как маленькую девочку и повторял ей снова и снова, что любит. Конечно он ее любил, он ее своей любовью поддерживал.
Артем никогда не говорил ей о своих чувствах, видимо, был из тех мужчин, из которых признание клещами тянуть надо. Возможно, если бы он сказал, признался… Возможно тогда все было бы иначе… Нина уже не знала, что иначе, ничего не знала, просто ощущала пустоту. Которую пыталась заполнить работой и бытом.
Когда родилась дочь, Нине почти сразу дали от работы двухкомнатную квартиру в престижном спальном районе. Положительно, огромная польза может быть от хорошей работы с мощным соцпакетом. Тут тебе и госдачи на летний период, закрытая, хорошо оборудованная поликлиника, санатории и дома отдыха, причем в последние можно было ездить и на выходные, практически за копейки, театральные кассы, просмотр фестивальных фильмов, буфеты с продуктами из спеццехов и своих подсобных хозяйств.
В общем, временное явление в виде бытового неустройства, не в пример быстро исправилось. Теперь они с мужем жили отдельно. И это хорошо и правильно, потому что, какие бы золотые не были зятья и тещи, лучше, чтобы они пореже видели друг друга.
Жизнь налаживалась потихоньку. Если бы еще не…
Если бы не проклятые воспоминания. Если бы не воспоминания, которые приходили по ночам, заставляя ее плакать в подушку.
Был еще один тяжкий момент. В силу своей эмоциональной заторможенности, Нина не могла нормально воспринимать дочь почти до двух лет. Нет, она все делала, что положено: купала, кормила, гуляла, занималась с ней. Все было чувство, что дочь ей вроде как чужая. Вот оно, бедствие-то, когда ребенок не от любимого мужчины. А потом вдруг в какой-то момент до Нины дошло, что это же и ее дочь. Где и что она сумела наскрести в своей душе, какую любовь, сама не знала, но все, что было, отдала ребенку.
Мужу Нины, скажем так, вверх по карьерной лестнице подниматься не давали, все его рапорты на перевод или повышение укладывались под сукно. Уж кому он там дорогу перешел, одному Богу известно. Надо сказать, что эти неурядицы не отражались на их отношениях, что в общем-то лишний раз доказывало, что поженились они правильно. И это заставляло Нину чувствовать угрызения совести за то, что она не может полюбить мужа так, как ей хотелось бы.
Тогда она решила пойти учиться. И самооценку поднять, сколько ей дурой необразованной ходить, мужа позорить. Нина помнила те уничижительные слова из письма Артема. Того письма, после которого жизнь вдруг сделалась черно-белой, потеряв свои краски. Да, доказать если не ему, так самой себе, и в семье помощь будет. Можно выйти из техсотрудников, получить нормальную должность. Даже звание получить. Игра стоила свеч.
Поступила в экономический институт, на вечернее отделение. На третьем курсе родился сын. Академку не брала. Получение диплома – это была ее своеобразная дань любви. Той любви, что не испытывала к мужу. Может, и не любила, но всей душой старалась помочь. Она хотела сделать это ради Юры, она сделала.
***
Воспоминания о тех годах какие-то едино-смазанные, идут куском, из которого и выделить особо нечего. Примерно как сухие строчки из автобиографии. Был, женился, родился и т. д. И только слезы в подушку по ночам почему-то постоянно в них присутствуют.
Но то воспоминания Нины.
А что было у Артема? Как жил он?
Да так. Жил как все.
Окончил училище, потом было распределение к черту на куличики. Границу нашей Родины охранять. Но к месту службы он уехал не один.
Женился. Нормально женился, как все.
У ворот каждого военного училища всегда толпятся потенциальные невесты, охотятся они на курсантов, потому из курсантов получаются мужья – офицеры. Вот у ворот училища Артем и «нашел» свою будущую жену Алену. Он и сам не сказал бы почему, но внешнее сходство с Ниной у нее определенно имелось. И это притом, что он старался вытравить из себя все воспоминания о Ниночке Курбановой.
Все произошло довольно быстро, это обычно так и происходило. Потому что у выпускников военного училища особо нет времени перебирать харчами, а прибыть холостому на точку где-нибудь в медвежьем углу, и потом годами ждать возможности, в смысле, обходиться без женщины… Это знаете ли… Тяжело это, короче.
Однако происходило все это как-то без его участия. Нет, он конечно при всем присутствовал, как же без него-то. Присутствовать-то он присутствовал, говорил как надо, делал, что надо. Но будто заводной. Будто душу отрезали и заморозили.
А собственно, так и было.
Потом начались будни. Будни на заставе, они, честно говоря, лишены особой привлекательности для молоденьких женщин, приехавших из столицы. В общем, если нет теплоты отношений, из обычной фифы не выйдет жены декабриста.
Семейная жизнь у Артема не была безоблачной, хотя, очень немногие могут похвастаться безоблачной семейной жизнью. Сходство его жены Алены с Ниной было чисто внешним, ни характером, ни сферой интересов она на Курбанову не походила. Ей бы все по шмоткам, по цацкам да по танцулькам, а больше ничего вроде и не интересовало. Вот и получалось, что и поговорить-то им было почти не о чем. Да и в постели… Не то было в постели. Но вспоминать Нинку он себе не позволял.
Он со всем упорством посвятил себя службе, думая найти в этом выход накопившимся негативным эмоциям, обрести уверенность и цель в жизни. Но служба, она сама из кого хочешь душу вытрясет. И на праздник совсем не похожа. Это работа, тяжелая работа, требующая полной отдачи, когда приползаешь ночью спать без задних ног, а завтра чуть свет опять все по новой.
Через пару лет у них с Аленой родился сын. Семеном назвали. Тот период, пока ребенок подрос, немного сблизил их, но и одновременно выявил обострившиеся проблемы. Потому что говорить с женой Артему особо не хотелось, а больше-то тоже особо делать нечего было. А ей… ей тоже все надоело к черту.
И скука эта, и неустроенность, и замкнутость со стороны Артема. Еще эти вечные проблемы по службе, переезды из одной дыры в другую. В общем, Алена стала «внушать» ему, что пора бы уже в приличное место перевестись, довольно помотались по дальним гарнизонам. Внушение, оно камень точит.
Он к тому моменту уже давно созрел, просто упрямился из чистого духа противоречия. Понятно, если сам не озаботишься своими делами, никто ими не озаботится. И вот, впервые за последние пять лет рискнул приехать домой. Да. Все верно, он пять лет не был дома. Не хотелось, не дай Господь с НЕЙ встретиться. Не вынес бы он этой встречи.
За пять последних лет, кстати, многое изменилось.
Начиная с того, что его мама, его чопорная и подвинутая на приличиях мать, вышла замуж. И даже успела родить сыночка Сережу. Он знал об этом из писем, приезжать-то не приезжал, сказываясь тем, что служба, мол, служба. Но вот так, увидеть вживую маленького братика… Странные, удивительные чувства это вызывало.
Братик вызвал у него нежность и желание оберегать. А вот новоявленный отчим – откровенное раздражение. Да и мать, которая теперь разрывалась между взрослым сыном и мужем, тоже. Однако Артем понимал, что она имела право устраивать свою личную жизнь, просто это было трудно принять.
Пользуясь случаем, прошелся по старым друзьям. Время прошло, и он уже не держал зла ни на кого из них. Веньку видел, ужасно обрадовался. Случайно застал, потому что тот после института так и остался в Ленинграде. Сюда приехал на похороны бабушки, она дней десять как умерла.
Сходили на кладбище. Господи, как неожиданно сжалось сердце у Артема… Казалось бы, чужая бабушка, ну, умерла от старости. А слезы текли не переставая. Видно слишком мало было в жизни Артема любви и доброты человеческой. А может, ему это только казалось? Кто знает.
Еще видел Черного. Андрей Ковальчук теперь по партийной линии пошел, надо сказать, что неплохо продвинулся. Женился, кстати, на своей Лариске. Окрутила она таки его. Черный позвал его в гости, и потом в приватном разговоре просил у него прощения. За то. За то, о чем помнили оба. Артем только отмахнулся, чего прошлое ворошить. Если так сложилось, то так тому и быть.
Лариса откровенно злилась, что мужики тихо шепчутся о чем-то, справедливо полагая, что обсуждают они одну девчонку, о которой она слышать не хотела. А потому специально завела разговор о ней, о Нинке Курбановой. Еще и нож в ране Артема повернула, что мол, Курбанова правильно замуж вышла. И чего, спрашивается, выходить замуж за голого зеленого лейтенанта и ехать в глушь, когда можно за капитана выйти, который в Москве служит? Понятно, что за капитана выгоднее.
После этого разговора настроение у Артема испортилось, он вскорости извинился и ушел. Хотелось Черному высказать Лариске все, что он о ней думает, да потом стало лень. Все равно былого не вернешь.
А Артем решил прогуляться по городу, потому что в том состоянии идти домой не хотелось. Зашел в Цум. Где лучше всего человеку скрыться со своей тоской? Конечно среди людей, каждый занят своим делом, каждый куда-то спешит, и в этой толпе каждый одинок.
И тут совершенно случайно в детском отделе он увидел Нину. Она была с мужем и маленькой дочкой. Артем в первый момент застыл. А потом, когда опомнился, решил скрыто посмотреть за ними издали. На мужа ее глянуть, на капитана того, теперь уже майора, которого она ему тогда предпочла. Хотелось увидеть. Он представлял его высоким, этаким бравым балагуром военным. Но Иванков не был таким. Взрослый, старше Нины лет на десять, росту среднего, невзрачный на вид. Нет, не то, чтобы он был некрасивым, просто обычный.
Они не видели его и не знали, что ними наблюдают, а Артем впился взглядом, желая понять. И понял. Понял, что они смотрятся ВМЕСТЕ. Семьей смотрятся. И мужчина этот, он словно обтекает со всех сторон своих жену и дочь, видно, что заботится. А Нинка… Что он хотел увидеть в ее лице. И не мог понять, увидел или не увидел. И, тем не менее, видел он достаточно.
Артем ушел не оборачиваясь. Пора наконец поставить точку и забыть.
Вот только удастся ли? Вот в чем вопрос.
Отпуск подошел к концу. В Москву он приехал один, жена Алена вместе с сынишкой поехала к своим родным. Она была из Киева, и никогда не скрывала, что хотела бы поближе к ним перебраться. Ну вот, кое-какие маленькие связи и знакомства у Артема за время службы и учебы завязались. Машина заработала, шестеренки прокрутились, и ему удалось выбить назначение в Темрюк. Тоже, конечно, глухомань, но все же не Забайкалье. Тепло там, опять же.
Хорошо съездил.
А что же дальше?
