Текст книги "Переспать на спор (СИ)"

Автор книги: Екатерина Кариди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Разозлил. Отлично, глаза загорелись, пыхтит как ежик. Он отвернулся, чтобы не засмеяться. Внезапно стало даже весело, но голос оставался нейтрально-холодным:

– Придется сегодня репетицию устроить, а то вдруг опозоришь меня перед тестем с тещей. Надо еще проверить, что за отраву ты на стол подаешь…

Судя по тому, как фыркнула и скрестила руки на груди его жена, первый семейный ужин ему обеспечен. Вслух он сказал, приняв мрачный вид:

– Надеюсь, выживу.

– Шут, – подумала Аня, – подсыпать бы тебе слабительного…

И тут она поймала себя на мысли, что они вот уже столько времени разговаривают почти как нормальные люди.

* * *

Подъехали. Ну, кто бы сомневался! Конечно же, квартира в элитном доме, в шикарном месте! Когда они поднялись, Аня вошла первой, Михаил пропустил ее вперед. Чувствовал себя странно, смятение и внутренняя дрожь, как будто боялся, что ей не понравится.

Аня была впечатлена. Да, холостяцкая квартира, большая, даже огромная. Но уютная. Она совершенно не ожидала, что у такого циничного холодного типа может быть уютная квартира со светлой мебелью и жизнерадостными натюрмортами на стенах.

Михаил стоял в дверях и смотрел на нее, затаив дыхание. Смотрел, как она ходит по его дому, как трогает вещи. Погладила спинку дивана, нежно, медленно. Он зажмурился на мгновение, так это вдруг показалось эротично, что у него мурашки по спине пошли. Мужчина отчетливо понял, что эта девочка имеет над ним колоссальную власть, он уже сейчас полностью зависим от нее в эмоциональном плане. Если она об этом узнает, ему конец. Нельзя, чтобы она узнала. И с этим постоянно мучающим желанием тоже надо что-то делать, а то у него так крышу снесет. Нельзя показывать ей свою слабость, надо держать себя в руках. Абстрагироваться. Это он должен быть хозяином положения, он же мужик, в конце концов, он с ней поиграет, но по своим правилам. Девушка остановилась перед книжными полками, рассматривая корешки. У него хорошая библиотека, он этим гордился. Потянулась прикоснуться к фигурке маленького старинного слоника, погладила мраморную спинку… Жена. Так странно, но нельзя сказать, что ему не нравится. Просто ново все это, необычно, но… приятно.

В этот момент она обернулась к нему, Михаил тут же отвернулся, чтобы совладать с лицом и не выдать ей всех своих мыслей. Прошел, наконец, внутрь, спросил нейтральным тоном, словно ему безразлично:

– Ну, и как тебе?

– Неплохо, – тот же нейтральный холодный тон в ответ.

Он поднял брови. Неплохо.

– Проходи, покажу тебе спальню.

Она тут же ощетинилась:

– Я не…

– Да, да. Я знаю. Никто не приглашает тебя спать со мной, – он подкатил глаза, а потом смерил ее презрительным взглядом, – У тебя своя спальня. Прошу. Располагайся.

Он выразительно на Аню посмотрел и остановился перед дверью ее комнаты. Она вошла, не показала вида, но комната ей понравилась. Светлая мебель, неширокая полтора спальная кровать, платяной шкаф, комод, занавески в мелкий цветочек. Девичья комната. Хорошо. Ей не хотелось увидеть тут огромный сексодром с намеком, чтобы не краснеть от нежелательных воспоминаний под его проницательным циничным взглядом. Открыла шкаф, стараясь не обращать внимания на мужчину, по-прежнему стоящего в дверях. Странно, шкаф полон вещей, судя по бирочкам, весьма дорогих вещей. Она подцепила пальцем кружевной бюстгальтер, красиво, ничего не скажешь. Вдруг промелькнула тошная мысль:

– Чья это комната?

– Твоя.

– Кто здесь жил до меня?

– Никто не жил, это гостевая спальня.

– Тогда чьи это вещи?! – она с отвращением отбросила внутрь шкафа ворох шикарного нижнего белья.

– Твои.

– У меня есть свои вещи, – отвернулась, освободила одну полку и стала выкладывать на нее все содержимое сумки.

Он в очередной раз испытал укол разочарования и обиду. Сам покупал все тряпки. Сам! Мужик сам покупал тряпки! Чтобы ее порадовать. Какой же он идиот! Все. Довольно стоять здесь и клянчить ее улыбку.

– Не забудь про ужин.

Сказал, как приморозил. Свои вещи Аня решила нормально разместить в шкафу завтра, сейчас уже поздно. Просто вытащила черные домашние лосины и просторную майку. У нее было две любимые футболки старшего брата, синяя и белая с принтом. Синяя погибла в тот день, оставалась белая, вот ее-то она и надела. В майке брата она чувствовала себя увереннее, хотелось, чтобы хоть что-то было во всем этом привычное и родное.

Вышла на кухню, надо же, просто космическая кухня, мечта домохозяйки. И зачем, спрашивается холостякам такие кухни? Аня заглянула в холодильник, что же приготовить по-быстрому, ей самой уже есть захотелось. В холодильнике нашлись яйца, сыр, ветчина, овощи. Отлично, все пойдет в дело. Девушка занялась ужином и даже не заметила, как он подошел, привлеченный запахом готовящейся еды. А он стоял у нее за спиной и завороженно смотрел, как она ловко управляется. Аня резко повернулась, дернувшись от неожиданности.

– Прости.

– Извини, что напугал.

– Да ничего, все равно собиралась звать тебя, ужин готов. У нас яичница с ветчиной, помидорами и зеленью и салат из помидоров и огурцов, – она отрапортовала и показала на уже сервированный стол.

Михаил сглотнул слюну, с готовностью приняв приглашение к столу. Какое-то время только вилки звенели.

– А она отлично готовит, – думал Миша, с аппетитом поглощая свою порцию.

Потом Аня встала, принесла чайные чашки и заварочный чайник, разлила свежезаваренный чай, подала печенюшки.

– Завтра испеку что-нибудь вкусное.

Умммм… Она еще и печет! Нет, положительно, ему хоть в чем-то повезло.

Анна подумала, что их первый семейный вечер прошел не так уж плохо. А он пил чай и все смотрел на эту явно ношеную, с растянутым воротом мужскую майку, сначала не придал значения, но потом она стала его раздражать. Хочет носить мужские футболки, пусть носит его футболки.

– Чья это на тебе футболка? – все-таки не выдержал.

– А тебе какая разница?

– Большая, – голос стал ледяным, – Чья это майка?

Она посмотрела на него с вызовом, не мог не испортить настроение:

– Мужчины, который мне дорог.

Что-то страшное заклубилось в его глазах, он странно дернул шеей и проговорил:

– Спасибо за ужин.

Поставил кружку на стол, ушел из кухни. Аня всплеснула руками и отвернулась. Да, может и не стоило ТАК ему отвечать. А какого черта он ей допрос устраивает?! Быстро покидала посуду в мойку, в рекордно короткие сроки вылизала кухню и тоже ушла. Известное изречение гласит: «Женщина энергичнее всего занимается уборкой, когда она обижена». Так вот, это чистая правда.

Потом она помылась в душе и быстро юркнула в постель, поздно уже, спать пора. Заснуть не удавалось, девушка все ворочалась, неуютно, когда знаешь, что мужчина в соседней комнате, злой как черт. Да еще по твоей вине. Может, извиниться, объяснить… Какого черта! Он и так о ней самого низкого мнения, с первого взгляда записал ее в шлюхи! И судя по всему, менять свое мнение не собирается. Аня не боялась, что он может прийти и… она почему-то была уверена, что он ее пальцем не тронет. Но кто поймет женщин?! Потому что ей хотелось, чтобы он пришел, в глубине души снова зашевелились запретные воспоминания.

Что уж говорить о нем?! Он провел очередную отвратительную ночь. Нееет! Это была сверх отвратительная ночь! Потому что он только что получил полное подтверждение своим подозрениям.

Мужчина, который ей дорог!

Маленькая гадина, легла под него ради денег. Так больно ему еще никто не делал. Он так надеялся, что…

– На что ты надеялся, дурак? На то, что она вдруг воспылала к тебе, и переспала с тобой из чувства глубокой, всепобеждающей любви? – он издевался над собой, мысленно ржал, отпускал саркастические реплики, забывая при этом, что влез-то он к ней в постель сам.

Мужчина, который ей дорог…

Он был готов убить этого дорогого мужчину, раздавить собственными руками у нее на глазах. Чтобы ей было также больно, как ему сейчас. Холодная, расчетливая сука. Спит, небось, себе спокойно, тварь бесчувственная. Ничего. Надо просто успокоиться. Хорошо, что иллюзий никаких не осталось, зато он теперь он точно знает, как себя вести. Если бы он еще мог справиться с этим дурацким желанием, которое постоянно его терзает!

* * *

Они были в соседних комнатах, но далеки друг от друга, как две песчинки на разных концах вселенной.

Глава 10

После отвратительно проведенной ночи началось отвратительное утро. Они встретились в кухне, холодно кивнули друг другу, выпили по кружке кофе. Закончив с утренним ритуалом, Михаил взглянул на часы и сказал:

– Мне на работу. Вот телефон Петровича, дашь ему список продуктов, он все принесет. К назначенному часу я буду дома.

– Я сама могу пойти и купить все, что нужно.

– Нет, – ледяная, циничная улыбка, – Ты никуда не пойдешь без меня.

Хотела было Аня вскипеть и ответить что-то резкое, но потом передумала. Не с утра же начинать ругаться. Если честно, то она и чувствовала себя не очень. Потому не стала удостаивать его ответом, а подумала, что пойдет досыпать. Петровичу потом позвонит.

* * *

Как ни старался Михаил не вспоминать о жене, мысли о ней постоянно крутились в голове, отвлекая и мешая работать. Служащие отметили его мрачность и повышенную нервозность, сделали выводы и старались не попадаться ему на глаза, чтобы не становиться лишний раз жертвой беспричинного начальственного гнева.

Днем позвонил Петрович, отчитался, что все купил и привез. Вечером предстоит ужин с родственниками жены. Что ж он отыграет спектакль. Когда уже настанет этот проклятый вечер…

* * *

Ну вот. Вечер настал. Аня вылизала весь дом, хоть там и было чисто, но она все равно тщательно убралась везде, приготовила несколько блюд, испекла яблочный пирог, он всегда ей удавался. Заранее сервировала стол.

За полчаса до назначенного часа пришел домой Михаил. Открыл двери своим ключом. Аня подумала, что у нее, кстати, нет ключей, но в тот момент не озвучила, а потом это как-то забылось. Он мельком глянул на женины приготовления, отстраненно кивнул и ушел в свою комнату, сказав, что выйдет через двадцать минут. У Ани не было сил и желания анализировать его настроение, его слова, она страшно волновалась перед приходом родителей. Что они подумают, расстроятся наверное… Если бы можно было все вернуть назад! Да она бы в этот раз вообще не поехала бы отдыхать, если бы знала, что так будет! Фууухххх… Что же ее так трусит-то… И где этот муж, сказал, что через двадцать минут выйдет…

Эти две вещи произошли почти одновременно. Михаил вышел в прихожую и раздался звонок в дверь.

За то время, что он оставил себе на подготовку, Кольцов успел полностью овладеть собой и представить ситуацию, как обычную деловую встречу. В конце концов, так оно и есть, он для этих людей просто добыча. Мужчина криво усмехнулся, добыча разная бывает, посмотрим, еще, кто кого.

Потому, когда зазвенел звонок, он был ко всему готов, с улыбкой открыл дверь и вежливо пригласил гостей в прихожую. Влетела бледная от волнения Аня, да и ее родители тоже выглядели взволнованными. Один Михаил был спокоен, даже внутренне потешался, он подошел к жене, обнял ее за талию, демонстрируя несуществующее семейное счастье. Аня хотела отдернуться, но он прошипел ей на ухо, что не стоит показывать родителям, как оно есть на самом деле. Она подумала, что и правда не стоит. Ужин прошел хорошо, Мужчины вели свои разговоры, мама во глаза следила за Аней, а Михаил весь вечер прижимал ее к себе и легко целовал, изображая счастливого новобрачного. Сначала это Аню злило, но потом стало все больше заводить, она разомлела в его объятиях и под конец уже терлась об него как кошка.

Михаил испытывал душевные мучения. С одной стороны, вроде, ее родители порядочные люди, к поступкам дочери, видимо, не имеющие отношения, и обманывать их ему было неприятно, с другой… А что с другой. С другой стороны у нас есть расчетливая сучка жена, у которой в свою очередь есть дорогой мужчина. И есть идиот муж, который умирает от желания к этой холодной… Впрочем, сейчас она совсем не холодна, очень хорошо.

Свою роль он сыграл отлично. Тесть с тещей были явно довольны, прощались с улыбками, приглашали их в гости, сетовали, что не были на свадьбе и т. д. Все это время, пока они прощались, Михаил прижимал жену спиной к себе и терся щекой о ее волосы, она дышала через раз, чувствуя его возбуждение. Мелкие мурашки бежали по шее, руки начинали дрожать.

Наконец родители ушли. Он тут же резко отстранил ее от себя. Аня, приоткрыв рот от удивления, обернулась и наткнулась на язвительную циничную усмешку:

– Что? Так понравилось, что не можешь от меня отлипнуть?

– Что…

– Что ты, девочка, успокойся, у нас фиктивный брак, но для твоих родителей мы устроили маленький спектакль. Мне кажется, им все понравилось. Нет? Ты тоже так считаешь? Я так и думал.

Ей нечего было сказать, она просто отвернулась.

Ааааа, ей не понравилось. Очень хорошо! Он сделает еще кое-что, для себя, чтобы ей стало еще хуже.

Аня, стараясь скрыть разочарование, пошла убирать со стола и мыть посуду. Она всегда считала, что домашняя работа помогает успокоить нервы. Вот домашней работой она и займется. Сначала хотела заставить его мыть посуду, она-то ведь готовила. Но потом подумала, что нет. Не заслужил он этого. В нормальных семьях, где люди кушают вместе, есть такое добровольное разделение труда, когда один готовит, а другой моет посуду, на самом деле, это очень интимно, это признак любви и доверия. Просто мы об этом не задумываемся. А если делаем это для любимого человека, то делаем с душой и любовью. А у него нет к ней ничего, даже малейшего уважения! Не заслуживает он ее доверия.

Она почти закончила, когда в кухню вошел ее муж, Аня даже рот открыла, заглядевшись на него, до того он был хорош. Выбрит, в костюме, сиял свежестью и красотой и благоухал невероятно вкусным парфюмом. В его насмешливом взгляде явно читалось удовлетворение произведенным эффектом:

– Ну, я пошел.

– Куда?

– А тебе какая разница?

– Никакой.

Жена пожала плечами и отвернулась от него. А ему стало обидно, что ей нет дела, куда он идет посреди ночи. Он хотел, чтобы ей было не все равно, чтобы ей было совсем не все равно, черт побери! Потому он решил немного пояснить:

– У меня свидание, детка, не сидеть же мне тут с тобой и дохнуть от скуки. Можешь меня не ждать, куколка.

Он потянулся чмокнуть ее, но Аня с отвращением отдернулась, брезгливо вытирая то место, которого он коснулся. Тогда он смерил ее равнодушным циничным взглядом и сказал:

– Как знаешь. Будь умницей, посмотри телевизор, или почитай, в общем, чувствуй себя как дома.

И ушел.

Аня тяжело опустилась на стул. Ей вчера казалось, что все плохо? Нет, это сегодня все плохо. Хорошо, хоть мама с папой этого не видели…

* * *

Сидя за столиком в ресторане и ожидая свою подругу на сегодняшнюю ночь, он разглядывал зал, откинувшись на спинку стула. Несмотря на расслабленный и умиротворенный вид, Михаил весь горел изнутри от горечи. Да. Он сказал ей правду, у него действительно свидание. Сколько можно сходить с ума от желания?! Сегодня у него будет женщина, которой от него ничего не нужно, кроме денег. Но она хотя бы не засирает ему мозги!

Михаил все вспоминал тот спонтанно вырвавшийся у жены жест отвращения, когда она брезгливо вытирала щеку в том месте, где к ней прикоснулись его губы. Он сглотнул горькую слюну. Отвратителен. А прижималась она к нему, только чтобы родители подумали… Ничего… Он справится. Сейчас. Вот только придет его старая знакомая, нередко спасавшая его от излишнего давления. Замечательная баба, ухоженная, веселая, никаких лишних вопросов, щедрая в постели.

Что ж ему так тоскливо-то… А, ну вот и скорая сексуальная помощь пришла.

Немного посидели в ресторане, потом поехали к ней. Все было хорошо, правильно все было, нормально. Черт побери! Ужасно все было!

Она гладила его по груди и молчала, перебирая пальчиками кудрявые золотистые волоски. Женщина знала его уже несколько лет, они изредка встречались. Кольцов всегда был очень осторожен и консервативен в выборе сексуальных партнерш, случайные связи ему претили. Сегодня он показался ей странным, набросился как изголодавшийся тигр, а после почему-то мрачно затих, погруженный в свои мысли. Похоже, у него проблемы, и проблемы эти, судя по всему, связаны с какой-то бабой. Алиса была старшего него, разведенка, очень хорошо обеспеченная после удачного развода. Сейчас она жила в свое удовольствие, а привычки молодости, такие, как секс за деньги с узким кругом обеспеченных мужчин, это скорее развлечение, позволяющее ей почувствовать себя женщиной. Но ведь она и есть женщина, да и неглупая, к тому же.

– Миша…

Он не сразу откликнулся, лежал, уставившись в одну точку.

– Что, – повернулся, погладил ее по щеке.

– О чем ты сейчас думал?

– Я? Ни о чем.

– Миша, такой вид бывает у мужика, когда у него проблемы с женщиной.

– Перестань, – сел в кровати и отвернулся.

Потом встал, оделся и, подойдя поцеловать ее на прощание, сказал:

– Я позвоню.

– Миша, ты можешь позвонить и просто так, мы ведь почти друзья.

– Спасибо тебе.

Мрачная, бледная улыбка. Ушел.

Он ехал домой. Туда, где в своей спальне, как в неприступной цитадели, спала его недоступная жена. Жена, которую он хотел до безумия, жена, которой он отвратителен. Михаил велел себе прекратить пускать сопли и заткнуться.

Да. Пошел он к другой бабе. Чтобы как-то напряжение сбросить и ей досадить. А что ему было делать?! И сейчас его терзало проклятое чувство вины. Ничего он этим не добился. Легче не стало, жене-то досадил, это даааа, но ему же самому теперь еще хуже. Совесть проклятая! И как только другие мужики с этим управляются?! Как?!

Счастливая мысль пришла, когда он парковался уже дома. Он завтра ей машину купит! Прекрасная мысль! Вот прямо с утра. Должна обрадоваться, просто обязана. И его совесть успокоится. Вздохнул и покачал головой, до чего он дошел. Он чувствовал себя так, словно вывалялся в грязи, а теперь эту грязь тащил в дом.

* * *

Когда он ушел, просто сообщив ей, что идет на свидание, масштаб катастрофы обозначился постепенно. Так бывает, если глубоко порежешься, больно становится не сразу, и кровь не сразу течет. Но зато уж как потечет… Кровь из сердца…

Какая-то прострация навалилась, тяжелой мутью налились мозги. Аня почти час просидела на кухне, неосознанно поглаживая однообразным движением столешницу, потом отвязала фартук, аккуратно повесила, оглядела кухню еще раз. Идеальный порядок, как будто она здесь и не появлялась. Ей и хотелось исчезнуть отсюда, из его дома, из его жизни, раствориться, уйти.

Уйти. Но, к сожалению, у нее нет ключей, а Петровичу звонить не хотелось. Не будет она выносить сор из избы, слишком все это позорно. Что ж, у них ведь фиктивный брак. Значит, он может ходить куда захочет, и спать с кем захочет. А она… Что же будет делать она… А она будет сильной, ей плевать. В конце концов, потерпит немного для приличия, ради мамы с папой. Месяц, и разведется с ним. Побрела в свою комнату, надо принять душ, и спина что-то тянет. Ну вот и месячные начались. Вот и хорошо!

– Вот и хорошо… – только повторяя эти слова, скрючившись под горячими струями на полу душевой кабины, она горько плакала. Что за глупая была надежда, что у нее от него может быть ребенок… Как можно было хотеть от него ребенка?! Он же монстр бездушный, урод конченный.

Она чувствовала себя глубоко несчастной, порвалась последняя ниточка, которая могла их связывать. Не осталось ничего. Ничего. Аня забралась в постель и беззвучно плакала от жалости к себе, потом просто потому что слезы текли, не останавливаясь, потом лежала без сна, лежала, лежала…

* * *

Кольцов запер машину и довольно долго стоял, опершись на капот. Надо идти в дом, а у него не хватало мужества. Пересилил себя, поднялся, Старался открывать дверь как можно тише, чтобы не разбудить ее шумом. Неслышно подошел к дверям ее спальни, его тянуло туда, как преступника на место преступления. Миша очень надеялся, что жена спит, убеждал себя в том, что ей абсолютно безразлично, где он был и что делал. Именно так. Да. И именно потому он сейчас так жадно вслушивался, затаив дыхание.

И тут он услышал всхлип, а потом она зашевелилась и притихла, словно затаилась. Она не спит… Плачет… Она плачет… Мужчина прижался лбом к двери и беззвучно застонал. Он готов был биться головой о стену. Чувство вины рвало его на части, хотелось войти к ней, прижать ее к себе, утешить, высушить ее слезы поцелуями… Но он не смел войти. Не смел. И утешить ее не смел, ни звука в эту минуту произнести не смел. Потому что это из-за него она сейчас плачет. Михаил тихонько сполз по стенке и сел, привалившись спиной к двери. Ловить ее всхлипывания, ощущать их как ножи, втыкающиеся в его спину. Так он хоть как-то мог быть рядом.

* * *

Аня слышала, как он вошел, тихо подошел и остановился у ее двери. Она насторожилась, чего ему нужно? Даже постаралась затаить дыхание, но нос был забит от слез. Вдруг она услышала, что муж еле слышно застонал и завозился за дверью. Неужели войти хочет? Зачем? Не надо! Она не хочет! Не надо… Но он, кажется, привалился к двери и затих. Так и остался сидеть там. Как ни странно, ей было приятно это знать. Он причинил ей страшную боль, и сегодня она потеряла глупую надежду, что может быть от него беременна, что их может что-то связывать. Но он сидел там, за дверью и ему тоже было плохо. Она это знала, и это каким-то образом их связывало. То была непонятная, болезненная, мучительная близость, им обоим было плохо, они были по разные стороны этой незапертой двери, разделявшей их не хуже великой китайской стены, но впервые они были вместе.

* * *

Вслушиваясь в тихие всхлипы за дверью, чувствуя эту странную близость, мужчина постепенно расслабился и погрузился в пограничное между сном и бодрствованием состояние, полное противоречивой надежды.

Так ощущает себя путник, бредущий ночью в темноте, застигнутый ненастьем, когда вдруг увидит мерцающий огонек свечи в далеком окне. Вся душа его потянется в тот же миг туда, откуда виден неясный свет спасения. И не важно, что на самом деле ждет его в том месте, покой, или неведомая опасность, он будет стремиться к этому огню, как одержимый.

Кажется, он заговорил белыми стихами. За дверью перестали всхлипывать, дыхание успокоилось и стало слышно забавное тихое сопение. Она заснула. Впервые он провел ночь с женщиной так. Сидеть у нее под дверью, как пес, и чувствовать себя если не счастливым, то удовлетворенным.

* * *

С ней вообще его жизнь все время идет не так. Он никогда не был особенно эмоциональным, привык всегда все контролировать, а сейчас… Ни черта он не контролировал. И меньше всего себя. Она просто выбивает его из колеи, заставляет говорить и делать вещи, которых он и в мыслях не мог себе представить. Пробуждает самые первобытные, дикие, темные чувства и желания. А эти неуправляемые эмоции, никогда его так не бросало из одной крайности в другую, чем-чем, а уж уравновешенным характером он отличался с самого детства. Она для него опасна как для мотылька огонь, он почуял это, только увидев ее там, в зале ресторана. Надо было сразу же уйти, но не смог, сидел, как завороженный. А когда подошла к нему, понял, что попал, и стал защищаться. О, как он себя от нее защищал! Только от этого все становилось еще хуже. А теперь отпустить эту девочку он тоже не может. И деньги здесь уже не при чем. Она каким-то чудом вросла в его сердце, если она уйдет, его сердце станет болеть и изойдет кровью.

Мужчина, который ей дорог…

Что ж, он заставит ее забыть того мужчину, который ей был дорог.

Потому что она – его.

* * *

Ему надо что-то менять в жизни, а то так он долго не протянет, просто не протянет, сойдет с ума.

Уже под утро Михаил встал и ушел к себе в комнату. Не спать, спать не хотелось. Привести себя в порядок. А потом он начнет действовать.