Текст книги "Измена. Путь обмана (СИ)"
Автор книги: Екатерина Гераскина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Annotation
Мой истинный призвал меня с помощью древнего ритуала. Я не стала противиться любви и заботе своего единственного. Потому что верила, что он никогда не обманет и не предаст. Но моя беременность расставила все по местам. Теперь я не желанная истинная, а жалкая человечка, от которой надо поскорее избавиться. Мой супруг с легкостью растоптал мои чувства и покусился на самое дорогое – моего сына.
"Обещаю, я умру на радость тебе и твоей любовнице, но воскресну вновь, чтобы отобрать у тебя все".
Измена. Путь обмана
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Измена. Путь обмана
Глава 1
– Единственная. Истинная. Любимая… – шептал мужчина, снимая меня с холодного каменного ложа.
Он аккуратно придерживал мою голову, тяжелую из-за сна и последствий ритуала. Мужчина нежно сжимал в своих объятиях, поправляя простое ночное хлопковое платье, прикрывал мои ноги и озябшие плечи, закутывая в теплый меховой плащ. Он шептал, что так рад, что нашел меня, что его благословили сама Богиня и ее супруг, что мы неразрывно связаны. Мы – половинки одного целого. Незнакомец обещал мне заботу, любовь и защиту.
– Ты ни в чем не будешь нуждаться. Все для тебя. Весь мир положу к твоим ногам, никто не посмеет обидеть тебя. Ты моя единственная, – хриплый полунадрывнй шепот ласкал меня, пока я пыталась понять, как оказалась в этом сыром подвальном помещении, окруженная неизвестными мужчинами в плащах.
Я хотела разогнать дурман и тошноту от очередного перехода, но силы покинули меня. Как тогда, когда я три месяца назад перенеслась в новый магический мир Арингард.
И вот снова я в той же ситуации. Мне страшно и зябко. Я большим пальцем нащупала невидимое кольцо на указательном пальце и выдохнула. Она со мной. Значит, с остальным мы справимся, где бы я не оказалась вновь.
Вдруг мир закружился, и мужчина поднял меня с ложа. Я издала стон, чувствуя голыми стопами ледяной каменный пол, а пальцы ног невольно поджались. Только я хотела сказать, что холодно и недалеко до цистита, но новый приступ дурноты подкатил к горлу. Я увидела, как черноволосый мужчина с острыми, словно лезвие, высокими скулами обеспокоенно посмотрел в мое лицо. Его желтые и хищные глаза внимательно осмотрели меня. Он поправил на мне плащ, запахнув его еще сильнее. Затем незнакомец поджал узкие сухие губы и нахмурил темные широкие брови. Он был одет так роскошно, что казался в этом сыром каменном «мешке» чужеродным элементом.
Мне было страшно. Кто все эти люди или нелюди? Ведь в этом мире, к моему глубочайшему удивлению, жили и эльфы, и драконы, и оборотни-волки, и демоны.
То, что мужчина не просто человек, а со второй ипостасью, я ощущала всей своей обезвоженной и немагической сущностью. Но его шепот меня успокаивал. Он слегка наклонился, но лишь для того, чтобы подхватить меня на руки и унести прочь из этого странного места. Я из последних сил обхватила его крепкую шею и прижалась к мощной груди, слегка оцарапывая щеку от броши, что держала шелковый изумрудный шейный платок.
А стоило мне вновь почувствовать теплый, гладкий пол под ногами, как незнакомец, не удержавшись, провел носом вдоль моей шеи. Раздув ноздри, он втянул мой запах, зарылся в волосы, придерживая за талию и сжимая в стальных объятиях. Затем подарил мне нежный и тягучий поцелуй.
Я проснулась и вяло улыбнулась. Сон был таким реалистичным, словно это произошло всего пару дней назад, а не полгода назад. Хотя шесть месяцев минуло с тех пор. Я потянулась рукой, провела по шелковой холодной простыни и приоткрыла глаза. Эдмунда не было рядом. Я уснула без него, да так крепко, что даже не слышала его прихода. И вот проснулась в постели одна.
Перевернувшись на спину, я посмотрела в потолок, в расписанный цветами, потом улыбнулась и положила руки на свой пока еще плоский живот. Мое сердце затопила любовь к маленькому комочку счастья, что рос во мне. Три дня назад я призналась в том, что беременна. Лекарь, которого вызвал Эдмунд, подтвердил, что я и так чувствовала. А позавчера мой возлюбленный устроил мне романтический ужин. Мы праздновали замечательную новость: зачатие наследника главы клана черных волков.
Вот и сегодня Эдмунд явно что-то задумал, раз я не застала его в нашей постели. Такого обычно не бывало, и это немного выбивалось из того порядка, к которому я привыкла. Ведь все эти месяцы, что он призвал меня при помощи ритуала, как свою вторую половинку, способную принести ему наследника, он не выпускал меня из постели, был обходителен, всячески доказывая мне свою любовь и преданность. Вечер и утро мы проводили вместе. И только с момента подтверждения моей беременности Эдмунд начал сдерживать свой ненасытный темперамент.
Однако был один момент, который я хотела бы прояснить. Вчера я, переодетая в наряд обычной горожанки, увидела его в стеклянной витрине одной из лучших рестораций столицы с молодой женщиной – ухоженной, изысканной, в дорогом платье и точно знающей какое впечатление она производит на мужчин. Мое сердце тогда замерло, но я не смогла пересилить себя и спросить кто она.
Я понимала, насколько убого буду смотреться среди посетителей ресторации. Эдмунд всегда меня просил не привлекать внимание и, выходя в город, одеваться так, словно я – простая горожанка. У клана было много врагов, которые хотели избавиться от меня, лишив Эдмунда истинной, той, что могла укрепить его власть и родить ему наследника.
Я решила не закатывать некрасивую публичную истерику, а поступить, как взрослая женщина. В конце концов, мне уже двадцать семь. Да и я, пока они обедали и мило разговаривали, не заметила от Эдмунда никаких особых интимных поползновений в ее адрес. Я с трепыхающимся сердцем еще немного постояла и решила вернуться в особняк, и уже дома дождаться супруга и поговорить с ним.
Но беременность сказывалась на мне больше, чем я того хотела бы. Поэтому не смогла его дождаться и уснула, а проснулась уже одна. Внизу зашумели слуги. Видимо, Эдмунд находился в особняке. Я поспешила встать, чтобы позавтракать с ним, а потом зацепила краем глаза часы и охнула.
Впору уже обедать! Почему меня никто не побеспокоил?! Эдмунд наверняка отдал подобное распоряжение. Он вообще очень внимательно относился ко всему, что связано со мной.
С его маниакальной помешанностью на мне, я была очень удивлена, как он разрешал мне гулять в городе. Но я была этому рада. Его любовь казалась нерушимой и всепоглощающей. Никогда не думала, что стану парой оборотню, ведь я всего лишь человечка. Пока что человечка. Эдмунд еще не знает мой маленький секрет. Но думаю, что он будет просто в восторге, когда я наконец-то напитаюсь магией и смогу пробудить свою истинную суть – суть химеры. Той, что может принять любой второй облик, выбрав по духу какое-либо существо. Стоит ли говорить, что пробежаться в облике волчицы в компании черного волка Эдмунда – моя мечта.
Я уже закончила с водными процедурами, переоделась в легкое платье бежевого цвета, слегка расклешенного от талии и спадающего красивыми складками до пола. Руки и грудь были скрыты кружевными вставками черного цвета, причудливой вязью, распускающейся по бежевому шелку. Свои пшеничного цвета волосы я убрала в высокий хвост, оставляя пару прядей свободно спадать, подчеркивая овал своего лица. Затем я надела туфли на каблуке, уже понимая, что скоро не смогу позволить себе подобного. Но сегодня я хотела выглядеть красивой. Я поспешила к своему супругу и уже на лестнице услышала его властный голос. Он отдавал распоряжение о дополнительных столовых приборах.
У нас гости?
Впервые за долгое время к нам кто-то пришел. Эдмунд любил тишину и уединение, поэтому никого не приводил и не приглашал в дом. Мне стало интересно, кто же к нам пожаловал. Ведь последние полгода я была центром внимания моего супруга.
Стоило только спуститься по лестнице и дойти до просторного обеденного зала, как я, распахнув дверь, замерла. Он помогал устроиться за столом молодой женщине с такими же хищными чертами лица, что характеризовали оборотниц.
Хотя я не чувствовала их в полной мере, но по внешним признакам могла догадываться кто передо мной. Высокие скулы, хищный разлет бровей, тонкие алые губы, яркие медовые глаза, впалые щеки, острый нос и вытянутое лицо. Незнакомка притягивала к себе хищной грацией и красотой. Она сняла шляпку и отложила ее на соседнее место. Иссиня-черные кудри рассыпались по плечам бордового бархатного платья.
Но кто она? И почему сидит так близко к моему мужу? Ведь именно с ней я видела его в той ресторации.
– Дорогая, ты спустилась к нам? Как ты себя чувствуешь? – Эдмунд, пододвинув стул гостье, наконец-то оставил ее и поспешил ко мне.
У меня немного отлегло от сердца, особенно, когда горячая ладонь супруга дотронулась до моей руки, а шершавые и чуть обветренные губы коснулись середины ладони. Даже непривычное обращение «дорогая» вместо обычного «любимая» не так расстроило. Хотя сегодня у нас гостья, возможно, поэтому муж так обратился ко мне.
Он помог устроиться мне с левой стороны от себя, и я втянула приторный аромат духов незнакомки. Все же она слишком близко к нам сидела. Ее лицо ничего не выражало, как и лицо моего супруга, на которое я смотрела украдкой, пока перед нами ставили тарелки с аппетитно пахнущим крем-супом.
По гостье и Эдмунду было сложно понять, кем они приходятся друг другу. Я терялась в догадках, и это было невыносимо. Кольцо на моем пальце мгновенно нагрелось. Только этого мне сейчас не хватало, когда и так в душе полный раздрай.
– Ты не представишь нас? – слегка хрипло спросила я.
Незнакомка растянула губы в змеиной улыбке. Не потому, что она была такой стервой, а потому что именно сейчас она больше напоминала не оборотницу, а змею в человечьем обличии. И мне с моей бурной фантазией никак не удавалось найти более подходящего сравнения.
– Конечно. Это леди Лауренсия Розендали, баронесса. Моя давняя знакомая. Я пригласил ее, чтобы она взяла на себя управление особняком и помогла с делами стаи.
– Но… – я чуть было не воскликнула
Как это понимать? Ведь я сама управляла особняком. Да и много ли ума надо: закупать необходимое, исправно платить жалование, следить, как выполняются распоряжения. Для человека с высшим управленческим образованием это было сущей ерундой. Но Эдмунд этого не знал, для него я была бедной сироткой, живущей за городом, в старом доме практически посреди леса, в который когда-то превратился ухоженный парк. Только муж недовольно стрельнул в меня глазами, и слова не успели сорваться с моих губ.
– Ты в положении и должна больше отдыхать. Ни к чему тебе излишние волнения заботы, – сказал он, вроде бы не повышая голоса, но от чего-то спорить расхотелось.
Я знала твердый, а порой тяжелый характер супруга, так как видела, как он общается со слугами или ведет переговоры по артефакту связи, что был наподобие телефона в моем мире. Просто не видела смысла раньше с ним конфликтовать. Да и никогда Эдмунд не был столь категоричен по отношению ко мне. Что это – забота? Такая же удушающая, как и его желание оградить меня от всего света? Не знакомить меня с кланом, родными, друзьями и просить всегда переодеваться в горожанку, когда я собиралась в город?
– Мой клан требует твердой руки. Мне будет спокойнее, зная, что ты дома, и никакие волнения тебя не касаются.
Тем временем баронесса не смотрела на меня или Эдмунда. Казалось, что она полностью поглощена едой. Я не стала ничего спрашивать, ведь женщина была посторонней. Лучше я все выскажу Эдмунду наедине. А сейчас мне пришлось взять серебряную ложку и начать есть крем-суп, о чем очень красноречиво говорил взгляд моего дорогого супруга.
Только вот все разгорающееся теплом мое кольцо не сулило ничего хорошего. По крайней мере, моему отчаянно трепыхающемуся сердцу, полному сомнений.
«Он врет», – бескомпромиссно раздалось в моей голове.
«Он заботится обо мне…» – мысленно и со вздохом простонала я, защищая своего супруга, при этом полностью поглощенной едой.
Тишина в обеденном зале позволяла не слушать и не отвечать на вопросы расположившихся за столом людей, но это не значит, что я могла игнорировать собственную бабушку, душа которой была заключена в родовом кольце-вместилище. Редчайший артефакт нашего рода и созданный великим ученым того времени, моим дедом.
«Он привел в дом женщину!» – не унималась ба.
«Она управляющая и его помощница».
«Ты сама себя слышишь?» – негодовала ба.
«Он мой истинный».
«Это не гарантия, – воспротивилась ба. – Тем более ты человек. Пока…»
«Он мой супруг. Я ему верю», – твердо произнесла я.
«Я чувствую тебя и все твои смятения».
«Вот поэтому на них играешь. Но нет. Я должна ему верить. Тем более по баронессе не скажешь, что их что-то может связывать», – я снова бросила взгляд на невозмутимую женщину.
«Дурочка, он был с ней в ресторации», – не унималась ба, распаляясь все сильнее.
«Это не показатель. Они просто обедали и обсуждали рабочие моменты», – нашлась я.
«Наивное создание! А ты когда в последний раз была в ресторации со своим супругом? Дай-ка вспомню… М-м-м. Никогда, кажется», – я отчетливо чувствовала злость бабушки, а ее замечание против воли резануло по моему сердцу.
Мы и вправду никогда и никуда не выбирались. Мой мир замкнулся на Эдмунде. Моя потерянная душа так отчаянно нуждалась в поддержке, любви и тепле, что этот мужчина заменил мне все в этом мире.
«Эдмунд переживает за меня, а теперь и за ребенка. Вокруг опасно. Он же альфа, а мы его слабость».
«Ему плевать на тебя. Ему нужен только наследник!»
«Это не так! Он любит меня! Я это чувствую!»
«Он не ночевал в вашей постели, когда узнал о твоем положении!»
«Я точно этого не знаю!»
«Это первый звоночек!»
«Прекрати! Он устроил мне романтический ужин, и всю ночь признавался в чувствах!»
«И ты растаяла? А ужин? Как ты его назвала… романтическим? А должен был быть званым. Он должен был тебя представить клану, показать свою пару и мать своего наследника, чтобы все знали, кого они должны оберегать и слушаться. И ты все время забываешь о ритуале, с помощью которого он призвал тебя».
«Да что с ним не так? Почему отчаянное желание мужчины иметь наследника надо расценивать только в негативном ключе?! – я начала уже закипать.
Эдмунд никогда не нравился бабушке. Поэтому она просила сначала меня бежать, а потом, когда поняла, что я не сделаю этого, просто попросила не сообщать ему о том, кто я есть. Тем более мне никто не поверил бы, ведь я пока что человек.
«Каждый захочет присвоить себе ту, что сможет родить вне зависимости от истинности. Ему будет проще избавиться от тебя».
«Что ты такое говоришь? Эдмунд защитит меня».
«Нет».
«Да почему ты не веришь мне?»
«Тебе верю, моя девочка, но не волку. Считай, это интуиция».
«Давай закончим этот разговор. Мне и без того тяжело, как и тебе».
Ба ничего не ответила, а просто пропала. Я знала, как ей сложно давалось любое напоминание о прошлом. Ведь именно из-за того, что она – химера, император, что правил пятьсот лет назад, решил не ждать свою истинную, а приказал убить моего деда ученого и получить наследника – гарантию перехода трона и стабильности в империи. Я уважала ее горе и не собиралась напоминать об этом, потому и согласилась молчать о своей сути, как и о том, что я – землянка. Ведь один секрет был тесно связан с другим.
Когда моя бабушка поняла, что ее любимый мертв, то не пожелала доставаться тирану и убийце. У нее была дочь, которая недавно стала совершеннолетней. Ей пришлось провести ритуал и отправить мою мать в другой немагический мир, где император-дракон не нашел бы юную беглянку. Самой бабушке пришлось выбирать: либо отправиться следом, либо остаться в этом мире, ждать возвращения дочери, быть ей тут поддержкой и опорой.
Рожденное в Арингарде дитя не могло принадлежать другому миру, и тот обязательно вернул бы «чужеродный элемент» обратно, отторгнув его. Поэтому ба решила дождаться дочь здесь. Она заключила свою душу в кольцо, которое рано или поздно должно было позвать ее дочь. Только ба не рассчитывала, что в Арингарде с тех пор минует пятьсот лет (время в мирах течет по-разному), а вместо дочери вернусь я, ее внучка.
Тот император, которого в народе прозвали Свихнувшимся, насколько мне удалось выяснить, поспрашивав на рынке людей, умер четыреста пятьдесят лет назад. Слава местной богине, она так и не наградила его истинной. С тех пор сменилось несколько императоров по совершенно другой линии, и мы обе смогли выдохнуть с облегчением. Нам ничего не угрожало. Однако я по-прежнему была всего лишь человеком, а моя мама оставалась на Земле.
– Дорогая, я думаю, что тебе лучше всего отправиться отдыхать, – Эдмунд вытер свой рот льняной салфеткой, небрежно отбросив ее в сторону.
Лауренсия бросила взгляд из-под опущенных ресниц на Эдмунда и отложила приборы, перестав, наконец-то пилить несчастный кусок говядины на стружку.
– Я не устала, дорогой, – ответила я, изрядно накрученная бабушкой.
– И все же я настаиваю на этом, – Эдмунд был непреклонен и затем встал, помогая баронессе выйти из-за стола. – Леди Розендали, ожидайте меня в кабинете.
Та молча сделала легкий поклон и вышла, так и не посмотрев на меня, а я чуть было не задохнулась. Она знает, где его кабинет? Потому что ее никто не собирался провожать. Эдмунд тем временем подошел ко мне и нетерпеливо протянул руку. Я нервно бросила столовые приборы, и звон металла о фарфор резанул по ушам. Эдмунд скривился, но промолчал. Я сама отодвинула стул и встала.
– Я не устала, Эдмунд. Почему ты заставляешь меня идти в спальню? Кроме того, я решительно против, чтобы нашим особняком занималась баронесса. Я сама неплохо справляюсь с обязанностями.
– Вот именно что неплохо, – с непрошибаемым достоинством ответил он.
– Что? – я запнулась на полуслове, ведь точно знала, что это было не так.
– Что слышала, дорогая. А теперь пройдем. Я провожу тебя до твоей комнаты и советую не спорить со мной, – он подхватил меня под локоть и просто потащил вперед.
Я была поражена его настойчивостью, поэтому молчала в первые мгновения. А потом мы уже вышли в коридор, где то и дело бесшумной поступью ходили слуги. Мне пришлось заткнуться и подавиться возмущениями.
Только на лестнице, ведущей в хозяйское крыло, я позволила себе выдернуть руку из крепкого захвата Эдмунда, что ему явно не понравилось. Его губы поджались, а глаза недовольно сверкнули.
– Мне больно! У меня останутся синяки от твоих пальцев! – я растирала локоть под бешеный стук своего сердца.
Меня впервые напугало поведение моего супруга.
– Я попросил тебя отдохнуть. Что было в этом сложного? Всего лишь быть покорной и услужливой супругой? Разве я о многом прошу в обмен на твою сытую и роскошную жизнь? – Эдмунд пренебрежительно усмехнулся.
А я замерла на верхней ступеньке, глядя на него и не узнавая.
– Ты попрекаешь меня за то, что… у меня ничего нет? – мне было сложно скрыть удивление в своем голосе.
– Ты должна быть благодарной. Вот поэтому я решил напомнить тебе об этом, – а потом он настойчиво развернул меня и практически затащил в нашу комнату.
– Эдмунд!
Но ответить мне было уже некому, так как супруг плотно закрыл дверь. Я ошарашенно смотрела на искусную резьбу, которой было украшено полотно. Ну уж нет! Никто не заткнет меня за пояс и не поставит в угол, как ненужный элемент мебели.
Я решительно открыла дверь, желая позвать Эдмунда, но его и след простыл. Я спустилась вниз, быстрым шагом перебирая ступеньки, и отстукивала каблуками рваный и напряженный ритм. Дойдя до кабинета, я рванула ручку и поняла, что дверь закрыта. Я даже не могла провернуть чертову рукоятку. Затем я прислонилась к деревянному полотну, но оттуда ничего не было слышно. Значит, Эдмунд поставил артефакт-заглушку.
«Он там с ней наедине», – снова появилась бабушка.
«Вижу!»
«Я говорила тебе, что он сволочь», – проворчала она.
«Я не понимаю… его», – удрученно проговорила я.
«Надоела ты ему. Вот что случилось».
«Он любит меня».
«Он любит своего наследника в тебе. Если он, конечно, способен на это чувство!»
«Ты чересчур строга к нему».
«А ты не хочешь многого замечать! – припечатала бабушка. – Уходи отсюда. Незачем тебе подпирать дверь».
«Но…»
«Уходи. Потом поговоришь с ним, когда остынешь».
«Хорошо».
После диалога с бабушкой я направилась на улицу, не желая сидеть в четырех стенах. Добравшись до белоснежной беседки в глубине парка, я села на резную изящную скамейку. Почему-то мне казалось, что этот день станет поворотным в наших отношениях. И от этого осознания мурашки страха побежали по плечам. Я прижала руки к пока еще плоскому животу, желая обрести частичку равновесия.
Глава 2
Время до вечера пролетело быстро. Я решила возвращаться, тем более, что подул прохладный ветерок. Когда я вышла на центральную дорожку к особняку, то замерла, наблюдая за тем, как мой супруг вел под руку, бережно и нежно поддерживая за талию, баронессу, как будто она могла оступиться или упасть. Женщина прижималась к нему и что-то шептала на ухо, а Эдмунд согласно кивал. Я опешила от столько близкого контакта с чужой женщиной. Потом Эдмунд заметил меня и стал вмиг серьезным. Его лицо исказилось, как будто он не думал, что будет застукан за столь тесным контактом с другой. Он не привык ни перед кем отчитываться, а тут такое недоразумение в виде законной жены.
Не видя смысла скрываться или поворачивать обратно, делая вид, что ничего не заметила, я направилась вперед и только сейчас заметила, как слуги позади тащили… чемоданы?
– Эдмунд? Что происходит? – с достоинством произнесла я, хотя видит их местная богиня, как мне хотелось вцепиться в него и потрясти как следует.
Я даже не обратила должного внимания на баронессу, что весьма довольно растягивала губы в улыбке. Она держалась с достоинством и лишь слегка недовольно скривила уголок губы, когда Эдмунд убрал руку с ее талии.
– Ты должна была быть в комнате.
– Беременным женщинам необходимы прогулки на свежем воздухе, – заметила я и посмотрела на баронессу, чтобы донести до нее свое положение. – И что это за вещи?
– Я предложил леди погостить у нас, пока она перенимает все дела особняка и стаи.
– А меня ты спросить не хотел?
– Встретимся за ужином, – вот и весь ответ, которым я была удостоена. Сама же наблюдал за тем, как баронесса и мой супруг скрылись в доме. А слуги с виноватыми лицами шли мимо, занося в особняк четыре больших чемодана. Точно не на несколько дней.
Благо бабушка никак не прокомментировала эту ситуацию. Я же злилась. Хотела избавиться от баронессы. Но как?
Ужин я проигнорировала, так как не смогла просто утихомирить ураган чувств, бушующих внутри меня. Поведение супруга меня бесконечно обижало и расстраивало. Я привыкла быть центром его жизни, купаться в его любви и ласке и уж точно не думала, что однажды испытаю такое сильное и разрушительное чувство, как ревность. Меня убивала мысль, что он там, внизу ужинает с баронессой, не вспоминая обо мне.
Я приняла ванну, особенно там не задерживаясь. Затем набросила на плечи черный шёлковый халат, присела перед косметическим столиком и невольно начала сравнивать нас с баронессой. Мне так нравилось, когда Эдмунд шептал мне о том, какая я исключительная, как прекрасна. Но теперь, вспоминая строгие, прямые и аристократические черты баронессы, я сомневалась в правдивости слов своего супруга.
Даже мои светлые, обычного пшеничного цвета волосы не казались мне столь роскошными, как черный атлас волос Лауренсии. Ее правильные черты лица – против моих плавных. Я была круглолицей, без ярко очерченных скул, белокожей, в отличие от ровного бронзового цвета кожи баронессы. Ее красота была жгучей, страстной, а моя – спокойной и безмятежной. Я была обычной земной девушкой, симпатичной, но не более, которая имела небольшую грудь, чуть округлые бедра. Ничего примечательного и особенного, что могло бы так нравиться мужчинам.
Но ведь я рассчитывала на то, что Эдмунд узнал меня, раскрыл мой внутренний мир, что мы с ним почувствовали единение душ. Меня не интересовали деньги супруга или подарки, что он мне дарил. Мне нужен был он сам по себе.
И что теперь будет? Я медленно расчесывала волосы, то и дело посматривая на дверь. Но Эдмунд не приходил. А тем временем время ужина подходило к концу. Он не озаботился моим отсутствием и даже не прислал слугу. И как это понимать?
Я дотронулась до артефакта, вызывающего слуг. Ко мне пришла Лана, моя горничная, услугами которой, впрочем, я почти не пользовалась, так как привыкла делать все сама. Девушка, уставившись в пол, выслушала меня и вскоре принесла мне ужин. Есть не хотелось, но нужно учитывать, что я теперь не одна, надо думать о ребенке.
Я заметалась по комнате, сгорая от желания узнать, где мой супруг. Тревога и ревность съедали меня изнутри. Я пыталась успокоить себя, ведь, скорее всего, накрутила себя зря. Я легла в кровать в полночь, так и дождавшись Эдмунда. А когда потушила свет, не смогла уснуть.
Поэтому я решительно набросила на тонкую кружевную ночную рубашку халат и вышла в темный коридор. Ступни ног холодило дерево коридора. Я осторожно спустилась вниз, казалось, тишина особняка была мертвой. И только мое сердце колотилось, предчувствуя ужасное.
Я подрагивающими руками держалась за перила массивной лестницы и пошла в гостевое крыло. Миновав гостиную и холл, я подошла к лестнице, ведущей в другой конец особняка. Ступив на ступеньки, с тяжелым сердцем я пошла наверх. Босая поступь была бесшумной, поэтому глухой стон, раздавшийся в коридоре, почти оглушил. Ноги сами понесли меня вперед, и я даже не заметила других дверей.
Я точно знала, куда мне надо. Мне надо было увидеть это все самой. Сжавшись, я тихонько опустила ручку вниз, приоткрыла дверь и сразу увидела пару, что сплелась в жарких объятиях на светлых простынях. Черные волосы Лауренсии разметались по кровати, пока мой… супруг врезался в нее и рычал. Его когтистые руки сжимали груди баронессы, оставляя там красные следы.
Звери. Сволочи. Как он мог? Я ведь беременна от него! Я ведь его люблю!
«Уходи! Немедленно!» – приказала ба.
«…»
«Уходи! Быстро!»
Я прикрыла дверь, сделала шаг назад и уперлась спиной в стену. В голове был вакуум. Пустота. Бездна. Мне показалось, что я потеряла себя. Он привел в дом любовницу? Он… Он…
«Уходи…»
Я чувствовала боль в голосе моей бабушки, но плохо соображала. Я не знала, что мне делать. Казалось, все тело одеревенело, холод распространился по телу, и только едва уловимый жар шел от родового перстня. Я поспешила по коридору, доверившись бабушке.
«Зайди на кухню».
Я, как сомнамбула, завернула туда.
«Найди донник, лимонник, женьшень и листья земляники. Возьми всего по щепотке и завари кипятком. Выпей», – бабушка диктовала, а я, не задавая лишних вопросов, делала. Перед глазами до сих пор стояли сплетенные и потные тела оборотней – беспринципных и подлых животных.
Сделав все, как мне велела бабушка, я заварила и немного подождала, а потом отлила ароматного и душистого чая в чашку, которую взяла с собой. С трудом добравшись до комнаты, я упала в кресло и под тихую мелодию, что напевала мне ба, пила чай. Успокоительный, как я поняла. Вскоре мои руки перестали дрожать, то и дело расплескивая отвар, и меня потянуло в сон, хотя была уверена, что не смогу уснуть после того, что увидела.
Утром придется принимать решение. Но какое?
Глава 3
Я резко проснулась, словно вынырнула из-под толщи воды. Голова не болела, тело было отдохнувшим, только сердце и душа болели от предательства.
Свесив ноги с кровати, я обернулась на другой край постели. Подушка даже не была примята. Эдмунд не приходил этой ночью. Он остался там. Был с ней и в ней. Меня замутило, и я с трудом успела добежать до туалета. Дурнота прошла, но не сразу.
«Свари себе клюквенный морс, можешь добавить пару долек лимона и маленькими глотками пей. Должно помочь…» – снова дала наставление бабушка.
«Ба…»
«Не плачь. Приводи себя в порядок. Сейчас ты должна помнить, что от твоего самочувствия зависит жизнь ребенка».
«Ты ничего не скажешь?»
«Все, что хотела, я уже сказала».
Бабушка ушла, а я была, скорее всего, ей благодарна. Мне хотелось побыть одной, ведь с некоторых пор это не так-то и просто, учитывая ее постоянное незримое присутствие. Я чувствовала ее боль, как собственную. Но сил слушать упреки в стиле «я же тебе говорила» не было никаких моральных сил, и бабушка это понимала. Хорошо учиться на чужих ошибках и советах, но, похоже, меня могут пронять только собственные «грабли» и «шишки». Тем более, что я решила… молчать, сделать вид, что ничего не знаю. Может быть, Эдмунд уже пожалел, что провел эту ночь с баронессой?
Я надела закрытое фиолетовое платье и убрала волосы в высокий хвост. Меня немного потряхивало. Я не была уверена, что смогу смотреть им в глаза. Но ведь я не могла все бросить! Он мой муж! Это мой дом! И у нас будет ребенок! Я должна сражаться за семью. Я должна вернуть внимание Эдмунда и избавиться от баронессы.
Нервный и явно несогласный вздох я ощутила на грани сознания. Но я не обратила на него внимание. Это моя жизнь, и я сама решаю, как ей распорядиться.
«Твердолобая…» – прошептала ба и явно покачала головой.
Я отмахнулась и спустилась на первый этаж. Только стоило мне зайти в столовую, как я поняла, что меня вовсе никто и не ждал. Посуду уже убирали. Слуги увидели меня и поспешно начали все возвращать.
– Эдмунд уже позавтракал? – мой голос плохо слушался, то и дело немного подрагивая.
– Да, хозяйка. Лорд с гостьей позавтракали и уехали, – ответила мне Лана, молоденькая оборотница, что работала тут с первого дня моего появления, собственно, как и другие прислужницы.
Единственное, что их объединяло – все они были сиротками. Эдмунд, имея большое и бескорыстное сердце, взял их на работу и платил достойное жалование. А я следила за тем, чтобы у них все было: от вещей до простого, но сытного обеда. Все они жили здесь, в доме для прислуги, стоявшем в некотором отдалении от нашего особняка в тени деревьев.
Другие работницы кухни поспешили покинуть обеденный зал. Я чувствовала их взгляды на себе. От слуг мало что можно скрыть. Я все поняла, и от этого становилось еще горше. Одно дело, когда ты знаешь об этом, другое – когда об этом знают все, но делают вид, что ничего в этом такого предосудительного нет.
Но какие у меня были варианты? Сыну ведь нужен отец? Что, если Эдмунд просто оступился? Я была готова наступить себе на горло.
«Но ведь он даже сейчас бросил тебя. Уехал вместе с ней» – это уже были мои мысли. Бабушка по-прежнему молчала, но сопереживала.
Я промаялась до обеда и не могла найти себе места, блуждая по дому, пока не решила заняться тем, чем давно должна была. Но начала я с похода на кухню. Кухарка уже привыкла к тому, что я время от времени заходила сюда. Потому просто предоставила мне то, что я хотела и продолжила готовить. Я сама вскипятила воду, добавила туда ягоды клюквы, довела до кипения и добавила по вкусу пару ложек сахара.
