Текст книги "Королевна"

Автор книги: Екатерина Ёлгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 7

Возвращение домой из мира Аи далось «недоведьме» нелегко. Давление пульсировало в каждой вене, голова грозилась разорваться на части, тошнота и слабость бегали будто на перегонки, начиная с негнущихся ног, захватывая в петлю желудок, и останавливаясь в висках.

Женщина материализовалась у дома Николы, находясь при этом на четвереньках. Окинув взглядом окрестности и не увидев никого из знакомых людей, Иресса с некоторой долей облегчения распласталась на земле в полуобмороке.

Очнулась она спустя несколько часов в темном запертом амбаре, на пыльной постилке из рогожки. Руки и ноги были опоясаны крепким жгутом, тянущимся лишь на полметра.

– Что такое? Что происходит? – Возмутилась женщина. На ее голос тотчас отперся замок и вошел Хозяин.

– Очнулась, ведьма? – Голос Николы был наполнен отвращением и ядом.

– Ты чего, Никол?

– Молчи, тварь! Нагнала на наше село коровий мор, дрянь.

– Что?..

– Молчи, молчи, пока не всадил в тебя кол! – Мужчина был настроен крайне агрессивно и серьезно. – Ты должна кровью смыть свои деянья, нечистое отродье!

Он сплюнул на пол и больно ударил женщину по щеке, затем вышел, не забыв запереть пудовый замок.

Иресса непонимающе хлопала глазами. Сколько же ее не было в реальном мире? Что за это время успел натворить колдун? Где же сестры? Её морок, само собой, уже не действует, так почему в ней видят ведьму?

Слезы и отчаяние еще не настигли сознания, она силилась осмыслить происходящее и не допустить опасного будущего. Коровий мор, значит. Свалить всё на «конкурентку», которая вовремя исчезла, и, вероятно, внушить простым (для него) заклятьем нужные мысли людям. Браво, старик, браво. Просто и со вкусом. Иресса усмехнулась. Будь она настоящей ведьмой, ни жгуты, ни оковы не спасли бы его от возмездия. Однако, это не значит, что Колдун до конца понял всю правду про нее.

Размышления заняли остаток вечера, пока вновь не открылся амбар. На этот раз Никола был не один – пятеро дюжих мужиков-работников пыхтели у него за спиной.

– Взять эту нечисть, – скомандовал он.

Тодор, Михей, Наян, Сеон и Ярой без лишних разговоров подхватили женщину под мышки, перевязали кольцо тяжелого жгута на палку и потянули за собой, не забывая подталкивать её в спину.

С этими мужиками она работала на ферме, обедала за одним столом, рассказывали друг другу байки на вечерней заре, за чаем перед сном, а сейчас они будто не узнают её, искренне подчиняясь хозяину.

Но Иресса была достаточно смышленой женщиной, чтобы понимать абсолютную непричастность и невиновность этих бедных людей. Плакать, стонать и умолять было бессмысленно, это лишь больше раздражало «исполнителей», заставляя причинять дополнительную боль. Она молча шла по холодной земле, мимоходом оглядывая зевак у ворот их фермы. Никто не помнил и не знал ее, читалось в глазах, там была упрямая злоба, презрение. Шли до самой площади, сумерки сгущались, но впереди довольно ярко пылал костер.

* * *

Иресса внезапно начала смеяться с явными истерическими нотками в голосе. Толпа отшатнулась в сторону.

– Серьезно? Костер, по-вашему, это спасение?! – И снова захохотала. Это уже слишком. Она не может умереть вот так глупо, по обвинению в «ведьмовстве», к которому всю жизнь стремилась, но которого никогда не достигла бы.

– Как у ведьмы четыре крыла, платье до пола, ой до пола… – затянула вдруг сухонькая старушонка. Иресса узнала ее, конечно, как и всех остальных присутствующих. Матушка Золя, звали её так. Местные считали её праведной и мудрой старушкой, но вместе с тем поговаривали о небольшом умственном помешательстве.

Мужики-конвоиры чуть отодвинули горящий деревянный помост и лихо перевязали ведьму цепью и закрепили на столбе.

Вокруг женщины взвились птицы, они носились с криками в ночной тишине; усилился ветер, ясное небо с луной заволокло тучами. Даже погода взялась доиграть нелепую пьесу её жизни. Иресса уже не могла остановиться. Она хохотала во весь голос, когда жар от пламени начал подбираться к ступням; женщина начала терять контроль.

– Пока ещё жива, пока горит трава… огонь тебе к лицу… Танцуй, Ведьма, танцуй! – Кричала Золя, и люди подхватывали её песню.

Пламя жадно вцеплялось в ноги. Иресса действительно будто танцевала, пытаясь убраться от огня.

– Как у ведьмы четыре крыла и за плечами воздух дрожит

Нынче ей полыхать синим пламенем,

Как она горела во лжи…

Женщина перестала смеяться и начала кричать, чувствуя сильные ожоги. Толпа не унималась, будто в трансе подпевая:

Пока ещё жива, пока горит трава…

Огонь тебе к лицу…

Танцуй, Ведьма, танцуй11
  Отрывок из песни гр. «Мельница» – «Ведьма»


[Закрыть]…

Ливень хлынул стеной, разметав толпу и потушив огонь. Никола не собирался оставлять все как есть, он схватил железный прут у ближайшей кузни и с яростным воплем кинулся на Ирессу.

Женщина невольно зажмурила глаза. Секунда, две, три – смерть не наступала. Ливень не прекращался, сквозь него плохо было видно пространство, он был будто завеса, тяжелая и не проходимая. Никол лежал рядом в обнимку с прутом. Он спал, как и другие зеваки, не разбежавшиеся от ливня. Иресса заплакала, повиснув на цепи, стараясь подогнуть ноги.

– Лалита, Агата, покажитесь, – проговорила она наконец.

Из-за угла торговой лавки вышли две женщины: высокая статная Агата и хрупкая голубоглазая Лалита.

– Ну здравствуй, сестренка, – проворчала старшая, легко смахивая цепи. – Крепко ты впуталась.

– Бедняжка, я так переживала! – Заворковала Лалита, которая всегда была чувствительной и ласковой.

Сестры подхватили Ирессу под руки, чтобы обожженные ноги не касались земли. Пострадавшая больше не могла вымолвить ни слова.

Спрятавшись в одной заброшенной избушке, сестры подождали, пока Иресса немного придет в себя, наскоро подлечили ожоги и покинули селение до первого луча солнца.

* * *

Оставшиеся на той земле Никола со своими работниками и прочие жители, уже спустя час после сонного оцепенения, совершенно ничего не помнили. Лалита постаралась, и все произошедшее казалось сном, оставив в головах устоявшийся ритм жизни, без ведьм и колдунов.

Колдун же на самом деле убрался из деревни еще накануне, когда «Агга» не явилась на встречу; он воспринял это как прямое личное оскорбление и, не зная всей сути, устроил коровий мор, внушил Николе и ближайшим к нему людям нужную мысль, подставив «конкурентку». После этого, успокоив свое «эго», ушел в соседнее село и планировал вернуться через пару недель. Он, сам того не зная, помог открыть вход в Незримый Проклятый мир, где была Ая. Хотя Колдун собирался всего лишь установить контрзаклятье на территории будущей дуэли. По замыслу, если бы Агга все же пришла и ударила первой, её отбросило бы и оглушило собственное заклятье.

А прибывшие (хоть и с опозданием) сестры, на том же самом месте, на границе наведенного Колдуном заклятья, решили вызвать «сонное» видение – этим иногда пользовалась Лалита, ведь иначе воздействовать на людей она не могла – которое показало им сквозь искаженные параметры прошлый день.

Зов сестры через сон вышел немного не таким, как ожидала Иресса: как только Лалита увидела сестру в безобразном виде (Агга могла напугать кого угодно), то без лишних вопросов просто втянула её «назад», и будь это реальный мир – Иресса проснулась бы у себя. Однако она во плоти вернулась туда, откуда пришла, а сестра, испугавшись не на шутку, поторопила Агату и те сразу выдвинулись на помощь.

Спустя день после костра, Иресса поведала родным ведьмам об Ае и странном заклятье, что настигло бедняжку. Агата пожала плечами, мол, никогда не слышала о таком. Лалита грустно сказала, что её дар не способен проникать в чужие миры, Ирессе просто повезло в тот единственный раз, когда магия сна вступила в контакт с нагромождением других магических «зарядов» и подействовала таким образом. Не один день думала женщина о новой подруге, даже отважилась уснуть специально и попробовать во сне приблизиться к девушке, под контролем Лалиты. Но ничего не выходило. Тогда Агата, глядя на бесплодные попытки сестер, изрекла одну простую истину:

– Иресса, это все глупости. Извини, Лалита, но это так. Помочь бедняжке можно только одним путем: убить того, кто наложил заклятье. Они ведь связаны крепкими узами, если всё это правда. Мы здесь ничем не поможем.

Глава 8

Ромэн увидел Аю снова в полдень, но теперь без стеснения и страха подлетел в виде сокола близко, приземлился на скамью рядом с девушкой. На нее выжидающе уставились два желтых глаза. Ая без слов обратила юношу, и тут же отвернулась.

– Здравствуй…

– Здравствуй, Ая. Знаешь, я хотел…

– Погоди, я принесу тебе одежду.

Облачившись в тот же костюм, что и в прошлый раз, Ромэн продолжил свою речь.

– Я только хотел увидеть тебя. И, прошу, не отправляй меня обратно так внезапно, мой сокол будто с ума сошел в тот раз, я не мог им управлять. Я бы хотел провести с тобой весь день, и этого было бы так мало… Но, боюсь, с рассветом сам испарюсь. Правда, я толком не понимаю, как это происходит…

Юноша тараторил, сбивался, но смотрел ей в глаза и не мог отвести взгляд, он отчаянно хотел взять её за руку, обнять – но пока боялся, сам не зная, чего. Ая слушала его, едва заметно улыбаясь. Он был искренен, он был откровенен, и она нуждалась в нем, как в собеседнике, как в единственном друге.

– Ты сильный маг, но тебе нужно растить свою силу, познавать её. Кто научил тебя летать в соколе?

– Никто, я сам. Я даже не представляю, откуда во мне эта сила? Мои родные, близкие, все, кого я знаю – обычные люди. Кто были жившие век-полтора назад, предки – мы не знаем их историю, так уж сложилось. И мои родители переехали из залива Джордиса, а это земля в другой стране, там часто встречаются темнокожие люди, о которых здесь никто не слышал…

Ая задумалась о том, что она и сама мало что знает о своей родне из прошлого, почему-то никто не упоминал о них. И это действительно странно, ведь все знатные семьи обычно кичатся родством с той или иной ветвью известных людей, вывешивая гобелены и портреты в своих замках и торжественно произнося девиз рода на любом значимом празднике… это тоже было и у Аи, но в малой степени, чем у некоторых других. Только ни гобелен, ни портрет все равно не отразят истинную сущность человека.

– Только сейчас не у кого спросить, – закончил парень, – моему отцу уже за семьдесят, и даже он мало что рассказывал о поколениях прошлого.

– А это неправильно, – ответила Ая. – Я сейчас тоже жалею, что так мало знаю настоящей правды о своем роде. Мне подкинула мысль одна «ведьма». О том, что простые с виду люди только кажутся простыми, мы ничего не узнаем о них, если они сами того не захотят.

– О чем ты?

Ая рассказала ему о внезапной встрече с Ирессой. Парень был озадачен. Он не слышал о «сквибах», да и вообще очень слабо разбирался во всем многообразии магического мира и его правилах. Он не мог сдержать вопроса, который мучал его с первых дней, когда ее увидел:

– Ая… почему ты здесь?

Девушка молчала. Довериться ему означало впустить в свое сердце надежду. Для начала.

Она начала свой рассказ, когда сумерки охватили её маленький мирок. Каждое слово истории впечатывалось в его сердце и причиняло боль, словно это все происходило перед его глазами.

– Я убью его. – Мрачно сказал он.

* * *

Спустя пару ночей, леди Плэмери отправилась к ведуну на сей раз одна. Старик-муж захворал, и Милора была приставлена на подмогу. Постучавшись в дверь, женщина судорожно глотнула ночной воздух.

Ведун открыл быстрее, чем в прошлый раз, и выглядел он совсем иначе: чистая опрятная одежда, выбритое свежее лицо, постриженные волосы, полуулыбка на губах и приятный аромат духов. Леди в первое мгновение подумала, будто обозналась. Не в ту избушку постучала, не в том лесу, не в той стране.

– Доброй ночи, леди, – произнес он бархатистым голосом. Жестом пригласил её войти.

Убранство избушки также разительно отличалось от позавчерашнего: чистота, буквально блеск, мебель вместо шкуры и тряпья, обстановка ничуть не хуже, чем в доме самой леди. Хотя снаружи это была та же убогая лачуга.

– Э.. Вы ведь ведун, верно? – Уточнила женщина, с опаской оглядывая просторное помещение. – Я была у вас здесь… ну, то есть, у вас… недавно…

– Я знаю, зачем вы здесь. – Ответил галантный мужчина. – В прошлый раз вы застали меня не в лучшем виде – приношу свои извинения. У вас ко мне дело, я помню.

Леди Плэмери выдохнула.

– Понимаете, это действительно очень важно для меня. И вот, – она извлекла из-под плаща мешочек, – здесь украшения, они баснословно дороги, уверяю вас. И я буду рада вручить их вам, если только…

– Нет. Нет. И еще раз нет.

– Что?

– Я сказал – нет. Мы же еще позавчера с вами выяснили, что деньги и побрякушки меня не интересуют, разве нет?

Плэмери почувствовала тонкую сеточку страха и мурашек, что окутывали её с головы до ног. Несмотря на внешний вид, сегодня ведун пугал её куда больше.

– И мне безразличны, на самом деле, ваши принципы и взгляды. Я готов оказать вам услугу, но также, как и вы окажете мне.

Женщина попятилась к двери.

– Я не стану спать с вами. Я замужем!

– Я только что сказал, что мне плевать. – Он надвигался на нее с ухмылкой. Затем резко остановился и изменил выражение лица, мечтательно произнес:

– Хотя… ах, эта женская переменчивость… ну ладно, уговорили, дорогуша. Я окажу вам услугу и не стану требовать «оплату».

Леди Плэмери не поверила своим ушам.

– Вы серьезно?

– О да, слово джентльмена. Ну так что, вы принесли перо?

Леди стянула перчатку со своей руки и вытянула оттуда бурое перышко.

– Так-так… и что же хотите знать, моя обольстительная гостья?

Леди слегка смутилась. Ведун был странным и загадочным, он помнил о первом визите все до мелочей, хотя тогда выглядел невообразимо пьяным и не способным адекватно воспринимать происходящее. Она и пришла сегодня лишь потому, что надеялась начать разговор с «чистого листа».

– Я бы хотела узнать, связана ли эта птица с магией? И если да – то какова она, есть ли в ней зло? И как уберечь сына от этого?..

– Ну-ну, не так быстро. Я постараюсь ответить на главный вопрос, он был у вас первым.

Леди кивнула. Хотя бы что-то.

Мужчина взял с полки пустую чистую склянку, опустил в нее перо и произнес несколько непонятных слов, взмахнул руками и резко опрокинул склянку на пол.

Перо взвилось под потолок и свободно парило там добрую минуту, словно и не собираясь подчиняться силе притяжения. Затем резко упало на стол, словно это был кусок железа.

– Что это означает? – Женщина не понимала этого эксперимента.

Ведун задумчиво смотрел на перо. Повертел в руках, коснулся его кончиком руки леди.

Та вздрогнула от неожиданности, и по ее ладони разлилось темное пятно.

– Да что это значит?! – Вскрикнула она, пытаясь сбросить с себя эту черноту.

– Это магия. Но не простая. Не могу пока понять большего. Ясно лишь, что все связано.

– Что связано, что? – Нервно спросила она, пытаясь вытереть руку о скатерть. Темное пятно стало красным, не отпечатываясь на полотне. И, спустя секунду, исчезло совсем. Глаза леди отказывались верить в увиденное.

– Вы связаны, дорогуша. Или он. Или еще кто-то…

– Кто?

– Кто с кем?

Ведун размышлял вслух, игнорируя нервные вопросы женщины.

– Связь меж вами и сыном, меж сыном и птицей, и меж кем-то еще. Замешан кто-то. Но не по своей воле… хотя…

Леди уже ничего не понимала.

– Но это все, что можно понять из одного лишь пера.

– Вы можете увидеть больше, если будет…

– Правильно мыслите, душечка. Я многое смогу, будь у меня целая птица.

– Но…

– Но это все не сразу, Драгоценная моя. Я уверен, вы можете принести что-то еще. Скажем… завтра? По крошечке, по детальке, мы сможем лучше прояснить картину.

– Я могу принести что-то из клетки, думаю. Только теперь, когда стало известно, что здесь замешана магия – не опасно ли все это?

– Если бы вы боялись опасных последствий, вряд ли я видел бы вас здесь одну, в темном лесу, в моем доме, особенно после первого знакомства… не так ли?..

Ведун лукаво усмехнулся, отчего у леди мурашки вновь побежали по телу.

Условившись прийти на другую ночь, леди поспешила уйти, а ведун проводил ее задумчивым взглядом.

* * *

Ая рассказала Ромэну еще и часть той полузабытой, даже будто надуманной, как иногда казалось, истории, от которой до сих пор мурашки бежали по телу. Она каждый день, после своего проклятого изгнания в иной мир, по крупицам в памяти собирала обрывки туманных воспоминаний о первом дне, когда Тонкс привез ее в лес, в свою хижину.

Тогда девочка и вправду могла думать только о том, что учитель – сумасшедший старый колдун, который похитил её только с одной целью. Зайдя в дом по вежливому приглашению, Ая молча села на стул у самого входа. О чем был разговор и что происходило в первые минуты – не столь важно, сейчас Ая не могла вспомнить этого, но ничего вроде бы страшного, по крайней мере, по ощущениям.

Но в полночь началось жуткое действо. Он опоил её зельем, она уснула. Проснулась уже в цепях на шее, руках и ногах, лежа на овальном камне, холодном и шершавом, который, как она помнила, каждую секунду забирал у нее жизнь. Платье было разорвано в нескольких местах, и походило на лохмотья. На теле были начерчены неизвестные символы дурно пахнущими чернилами, и несколько знаков на руках и ногах кровоточили – их вырезали прямо на плоти. Кругом царила темень.

Она приходила в себя, и тут же теряла сознание. Камень становился холоднее и словно бы острее, причиняя дополнительную боль. Лицо Чародея она совсем не видела, не помнила, только чувствовала повсюду запах крови и ядовитых зелий. А еще его голос, бормотание, повторяющиеся фразы: «сутки там пробудет – дом родной забудет». Ая зажмуривала глаза в темноте и старалась не дышать. Еще один момент она запомнила, когда совсем перестала дышать и реагировать на звук, запах, боль: она покинула свое тело и одновременно, с новой, неизведанной силой ворвалась обратно.

Тонкс довольно захохотал, и, как Создатель, обошел свое творение кругом.

– Молодец, девочка, – промурлыкал он, – ну ладно, отдыхай. Скоро посмотрим, на что ты сгодишься.

И свет сознания померк. Но последняя пролетавшая мысль была тверда, как алмаз: «это не мой родной дом».

Чародей провел обряд по всем правилам. По древнейшим, разгаданным за десять долгих лет, рунам. Все условия были выполнены. Предстояло еще много работы и не один месяц ожидания. Но задуманное стоило того, как убедил себя Тонкс. Тем более, дальше будет легче: девчонка ничего не должна помнить о прошлой жизни, о родных (никаких лишних эмоций, сожалений и чувств), и воспринимать новую жизнь как данность, естественный и единственный возможный вариант. При этом, заложенные в человеке знания и таланты, а также любимые увлечения и характер остаются неизменными, и при правильной подготовке лишь развиваются и дополняются, совершенствуются. А частичка вложенных в обряд заклинаний наделяла простого человека способностью к магии.

Так обещали руны.

Но не все было так.

И Чародей об этом не знал.

* * *

Ромэн вернулся лишь перед самым рассветом. Сокол устал, он даже не обратил внимания на еду, и моментально уснул, едва дверь птичника закрылась за ним. Теперь юноша по возвращении был бдителен и осторожен: всегда сам проверял, где птица, всё ли на своих местах и крепки ли замки. Удовлетворенный, он на цыпочках собрался прошмыгнуть в свою комнату, но тень внизу, у окраины дороги, уходящей в лес, изменила его планы. Замок был на высоком холме, и с любой точки было прекрасно видно, что происходит на этой малолюдной дороге, ведь она вела в лес, и добрым людям и купцам нечего было здесь делать. Все соседи приезжали с других сторон, даже те, кто жили за лесом пользовались объездной дорогой. Ромэн затаился у колонны открытого коридора. Тень медлила. Густые, еще предрассветные кроны деревьев слегка скрывали её. Пеший, без поклажи и очевидного оружия, в плаще с капюшоном на лице. Парень обошел коридор и выглядывал теперь с другого края, но человек исчез. Нужно быть на чеку. Придя в комнату, Ромэн обхватил голову руками и кружил так, будто потерял всякую координацию, затем плюхнулся на кровать и простонал в голос. Как все запуталось за такое короткое время! Пока он наблюдал за Аей и узнавал её, за ним наблюдала матушка. Предчувствие близкой беды не покидало её, ровно, как и самого Ромэна. Но назад дороги нет, и Ромэн ни за что не поменял бы свой путь, пожелай он избежать проблем.

Короткие встречи до сумерек её мира – это все, что осталось им, если он не научится владеть своей силой, если не решится и встанет на ту сторону – сторону, на которой нет ничего и никого, как казалось, кроме них двоих.

Из послушного и мечтательного юноши, иногда примеряющего на себя роль менестреля, он должен был стать тем, кого хотел бы видеть отец: сурового, свободного мужчину, воина, героя. Вместе с тем, Ромэн задумал не только освободить Аю из магического купола сотворенного мира, но и наказать её обидчика, мужа-чародея. Как добиться своих целей, парень пока еще не знал. И плюс ко всему, деликатная тема волновала его – это матушка. Не сомневаясь, что делает только благо и желает счастья, она, сама того не зная, прорывалась сквозь едва установившуюся сказочную связь.