Текст книги "Королевна"

Автор книги: Екатерина Ёлгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Екатерина Ёлгина
Королевна

«О тебе, моя радость, я мечтал ночами,

но ты печали плащом одета,

Я, конечно, ещё спою на прощанье,

но покину твой дом…

Но покину твой дом… но покину твой дом

я с лучом рассвета»

гр. «Мельница» – «Королевна»

Часть I. Дорога сна

Глава 1

Юноша был долгожданным и единственным сыном у четы Диам, леди Плэмери и лорда Кордиса. Они переехали поближе к столице Королевства Ронтон из Восточных мест – залива Джордиса, и явно отличались внешним видом от местных жителей. В тридцать лет красавица леди Плэмери родила сына, успокоив небезосновательные переживания мужа, которому тогда было уже пятьдесят.

Мальчик был красив и всегда выделялся на фоне местных детей: смуглая кожа, большие зеленые глаза с приветливым взглядом, черные как вороное крыло волосы, точеные скулы, подбородок с ямочкой. Подрастая, он дал понять родителям, что и фигурой природа его не обделила: тугое молодое тело быстро налилось мышцами, день ото дня становясь крепче; он рос высоким, могучим.

Но радость отца слегка угасала по мере взросления и самоопределения отпрыска: вместо боя, борьбы и сражений, для чего, казалось бы, и создала его таким природа, сын избрал путь книгочея и музыканта, философа и натуралиста. Он запросто мог бы размозжить череп своего сверстника одним ударом, но никогда не пытался специально завязать драку и избегал общество соседских мальчишек. Он не был трусом, нет, он наоборот боялся причинить вред другому, нежели пострадать сам. Когда ему было 17 лет, он был на голову выше любого высокого юноши в пределах южной части страны.

Отец едва смирился с выбором единственного сына, но теперь стал переживать о будущем наследии: девушки мало интересовали юношу – как знатные, так и простые. С подосланными специально служанками парень мог говорить о чем угодно, смешить их и хохотать вместе, петь им песни и сочинять стихи, но никогда не пытался установить более близкую связь, даже если девушка откровенно намекала на это.

Мать же не разделяла нетерпение мужа в этом вопросе: она слишком любила и ревновала сына к женщинам, мужчинам, ко всему миру, особенно, если её не было рядом. Проводимые турниры и званые обеды, балы, мелкие интриги – все это несомненно было в жизни этой семьи, но было в ней и кое-что еще, о чем никто и не догадывался из посторонних.

Ромэн, так звали юношу, обнаружил в себе способность перемещаться сознанием на любые расстояния, пока физическое тело «спит». Засыпая, он не видел сны, как все люди, он путешествовал по свету. Проснувшись, Ромэн все помнил и поначалу не мог осознать, что происходило и как это возможно. Именно в тот период, когда ему было не больше 9-ти лет, он стал увлекаться книгами и картами, силясь разобраться в себе. Он легко находил на картах других стран места, где бывал во сне, видел, какие там живут люди и иногда заставал события в самом разгаре: начало войны, массовые восстания, болезни, праздники… о которых узнавали дома лишь спустя недели или месяцы. Но он никому не говорил о своем даре, не пугал родных – в их семье, да и вообще кругом было не принято упоминать обо всем, что связано с миром магии. Он упивался сам своими открытиями, наслаждался ощущением свободы и собственной уникальности. Учителя, призванные в замок на время взросления мальчика, определяли блестящие способности ко множеству наук и поражались, как точно и исчерпывающе отвечал он, будто сам был на той-то земле, либо знал, как правильно произносить речи на разных языках, знал обычаи и быт незнакомых даже учителям жителей далеких стран.

Он знал это наверняка, не полагаясь на книжные заметки, на самом деле он читал не так уж и много, как казалось родителям.

Но год назад отец подарил ему сокола.

В первую же ночь, когда сокол был совсем рядом с замком, в птичнике, Ромэн уснул и тут же воспарил соколом над миром. Летал ли в действительности сокол или это была лишь проекция сознания юноши – он сам не знал. Но по утрам, первым делом, Ромэн бежал в птичник и проверял, на месте ли его крылатый друг. Сокол был в большой клетке, закрыт на ключ, но по поведению птицы вскоре стало понятно, что на утро он всегда был измотан. Ромэн стал жалеть птицу и не заставлял сокола выполнять команды днем, он давал ему как следует отдохнуть, сам приносил еду и мог часами сидеть рядом. По ночам они летали.

Отец вскоре стал ворчать, что не дело держать птицу в клетке днем, пусть летает и учится соколиной охоте, иначе отдаст его в другой замок, на потеху младшим соседским детям.

Ромэн не стал спорить с отцом, но дрессировал птицу ровно два часа в день, и старик-отец отстал.

Спустя полгода, в один из ночных полетов, Ромэн выбрал новый путь для путешествия: сокол поднялся на такую небывалую высоту, что казалось – еще чуть-чуть, и он заденет крыльями звезды. Затем внимание Ромэна привлекла далекая мерцающая точка, и они полетели на загадочный огонек. Тьма рассеивалась возле парящего в небе купола: именно оттуда бил яркий свет. Там он увидел девушку. На вид он дал ей не больше двадцати лет; высокая, стройная, со светлыми волнистыми волосами – необычайно красивая, она показалась ему пределом совершенства, в ней было все гармонично и идеально. В месте, где он увидел её был солнечный день, она сидела на скамье на большой поляне, вокруг цветы и деревья. Девушка плела венок из полевых цветов, тонкими проворными пальчиками быстро-быстро протаскивая стебли в плетение, напевая при этом тихую песню.

Ромэн приземлился на ветку ближайшего дерева и внимательно следил за ней, он не мог отвести глаз, она словно околдовала его. Девушка заметила соколиный взгляд и улыбнулась ему.

– Здравствуй, дружок. Ты не здешний, соколы у нас не водятся.

Птица чуть задергала крыльями.

– Не прячься внутри, дружок, я же знаю, что ты – человек.

Сокол мгновенно взвился в небо и улетел прочь. Ромэн подскочил в своей кровати в средине глубокой ночи, пот заливал его лицо и тело, его трясла мелкая дрожь волнения. «Как она могла узнать, что я – не просто птица? Может это совпадение, может она так со всеми птицами общается? Ненормальная…». Остаток ночи он бесполезно крутился и пытался уснуть. На рассвете пришел к соколу в птичник, тот еще спал.

– Ну ничего, Эрмон, мы с тобой выясним это… может я зря волнуюсь. Спасибо, друг, только ты меня можешь понять…

* * *

Ночи стали похожи одна на другую: сокол летал теперь в определенное место, прочий огромный мир в миг стал ему неинтересен. Ромэн неизменно находил девушку, была ли она в саду, в своих роскошных покоях либо занималась своими хозяйскими делами. Как узнал он с течением времени, девушка жила одна, лишь с двумя служанками, вместе с которыми сама делала всю работу: приготовить ли на всех еду, подмести полы, постирать одежду, вышить картину, наколоть дров – она не гнушалась любой работой. Но при этом всегда была одухотворена, спокойна и величава. Наряды её были краше, чем у любой придворной дамы, которых видел Ромэн, покои блистали вкраплениями драгоценных камней, питалась она вместе со служанками разнообразной пищей, которая в один день могла бы быть на столе у худого бедняка, а в другой – у самого Короля. Но, как приметил потом юноша, девушка никогда не ела птичьего мяса.

Сокол наблюдал издалека, он пока опасался подлетать слишком близко, как в первый день, он хотел изучить её. Но возвращаясь в себя, по утру, все никак не мог понять, как она живет в неизвестном одиноком месте, в лесу, имеет лишь двух помощниц, такую же молодую девицу да старую бабку, выглядит как Королева, но работает как служанка. Откуда такая роскошь? Кто она?

Спустя два месяца таких терзаний, когда парень захотел наконец узнать её имя, он решился подлететь близко на нынешнюю ночь.

Перед сном, юный лорд тщательно вымылся, оделся не в спальный костюм, а в любимый камзол, который отличался от прочих его одеяний сдержанностью и отсутствием фамильных знаков, драгоценностей и прочей «неважной» атрибутики. Этот наряд матушка называла «камзол конюха», а отец всегда добавлял, что у конюха и то краше. Он уснул мгновенно, как всегда, лишь стрелка часов указала на полночь.

* * *

Матушке леди Плэмери, сегодня не спалось. Будить прислугу ради кружки молока с медом, от которого она всегда успокаивалась и быстрее засыпала, было жаль. Полночь, тишина и тьма, луна скрылась за облаками, каждый шорох звучал громче и слегка пугающе.

Леди была отнюдь не из тех, кто визжит от вида пробегающей крысы, но даже ей отчего-то было тревожно в этот час. Лорд Кордис, уже совсем старик, спал крепким сном, не зная, что супруга отправилась бродить по замку в одиночестве. Кухня находилась далеко от их покоев, чтобы ранний утренний шум и запах приготовляемой пищи не будил хозяев.

Женщина решила обойти внутреннюю галерею снаружи, по балкону, и вскоре наткнулась на птичник. Сон совершенно пропал от ночного прохладного воздуха, молока она уже не хотела, ей стало любопытно посмотреть на любимца своего сына – он как магнит тянулся к нему.

Но самой птицы не было на месте. Сердце матери всколыхнулось – неужели пропал? Сын будет в ярости и тоске… но внутри птичника просторная клетка была, как и прежде, надежна заперта ключом.

– Что такое? Неужто сам Ромэн выпустил его в ночь?..

Быстрым шагом, леди Плэмери добежала до покоев сына, не слышно открыла дверь и обомлела: сына тоже не было на месте, лишь над его кроватью струился серебристый свет.

* * *

Сокол мчался сквозь пространство, рассекая мощными крылами ледяную гладь небес. В месте, где жила девушка, как прежде стоял яркий день. Она стояла у открытого окна, в своих покоях, неспешно расчесывая длинные светлые волосы. Сокол приземлился на высокий куст, что рос рядом с окном. Даже если бы птица могла, то едва ли отобразила бы шквал эмоций, обуревавший в данный момент юношу: он восхищался ею, он был заворожен, он боялся ее, он желал ее, тут же он злился на себя и на нее, что влез во все это … он был влюблен.

Девушка заметила какое-то движение и выглянула из окна. Увидев сокола, она сразу приветливо улыбнулась и тихо прошептала:

– Здравствуй, дружок.

Сокол осторожно кивнул головой и прыгнул на ближнюю к окну ветку.

– Ты наконец решился? – Спросила она, не тая улыбки.

Ромэн взмахнул крыльями, расправляя их. Вид у птицы был гордый и независимый.

– Две луны ты наблюдал за мной, я видела. Почему же сегодня наконец пришел?

Сокол опустил голову низко, как бы кланяясь, и некоторое время не смел поднять взгляд. Она была так близко, ее окутывал аромат нежных цветов, что росли вокруг в саду, ее кожа светилась на солнце, и Ромэну казалось, будто она сама была цветком.

– Слушай, это нечестно – я говорю, а ты – нет. Хватит прятаться, дружок.

И девушка взмахнула рукой, широкий длинный рукав ее небесного платья слегка накрыл сидящую рядом птицу, послышался грохот и легкий стон: «ай!.. ой..».

Под окном прямо на розовом кусте лежал Ромэн, нагой, исцарапанный шипами красных роз.

Он попытался вскочить и убежать, но крепко запутался за сплетенные ветви. Девушка уже выходила из дома, обходила кругом свой цветущий садик и вот приблизилась к кусту. Ромэн успел дотянуться рукой до крупного листа какого-то растения, сорвал его и прикрылся, насколько позволил лист и свободная рука.

Хозяйка дома звонко расхохоталась, а парень смутился еще больше.

– Ладно, давай помогу, да не брыкайся, а то поцарапаешься.

Тонкие пальцы за секунду распутали «оковы», и юноша резко вывалился на землю. Когда он распрямился во весь рост, девушка перестала беспечно смеяться. Она была очень серьезна.

– Как тебя зовут?

– Ромэн. Ромэн из рода Диам.

– Как ты нашел меня? И зачем?

Юноша обезоруживающе улыбнулся:

– Я не знаю. Мой сокол однажды нашел тебя…

– А разве ты не сокол?

– Я же человек…

– Твоя птица – это и в самом деле птица?

Парень кивнул. Девушка задумалась.

– Знаешь, я решила, что ты оборотень.

– Кто?

– Ты не знаешь, кто такие оборотни? Ты кто вообще?

– Ну… лорд. Сын лорда. А ты?

Но девушка не ответила, она внимательно всматривалась в его лицо.

– Ты не маг? Ты даже не знаешь, что такое твоя сила…

Ромэн убедительно кивнул.

– Я не знаю. Я с девяти лет начал изучать то, что происходит со мной, но даже сейчас, когда у меня появился сокол, так и не знаю наверняка, как это работает…

Выговорившись, юноше стало легче, ведь ни одна человеческая душа не знала о том, что мучит его, какие тайны он хранит уже столько лет.

Девушка развернулась и зашагала прочь, за дом. Ромэн постоял какое-то время в одиночестве, до сих пор прикрываясь листком, затем осторожно зашагал в сторону, куда ушла девица. У угла дома он и она столкнулись. Девушка протянула ему светлый мужской костюм, напоминающий нечто среднее между спальным и прогулочным.

– Надень, – скомандовала красавица.

– Это мне? Спасибо…

Она отвернулась, пока он наскоро натягивал белье и одежду.

– А… как тебя зовут? – Решился спросить он.

– Ая.

– Ая? – Он был поражен. Ей подходило более благородное имя, звучное и яркое типа Кейтилин или Эмануэлла.

– Но… ты, мне кажется, из знатного дома? Ты дочь лорда?

Ая рассмеялась.

– Нет, все гораздо проще: я Королева.

– Как королева? – Тупо повторил он. – Королева этих земель?

– Королева этого мира.

Ромэн не поверил, это невозможно, нет такого титула.

– Ну да, конечно. – усмехнулся он.

– Ты что, так и не понял? – Ая коснулась нежной рукой его щеки, отчего у Ромэна мурашки побежали по телу.

– Что не понял?

– Ты попал в другой мир. Здесь нет того, что есть в твоем, обычном мире.

– Это как?

– Я, правда, до сих пор не понимаю, как ты сюда долетел… видать, сокол у тебя и впрямь не простой…

Юноша оглянулся вокруг, но ничего необычного он не заметил. В саду около его замка росли точно такие же деревья, кусты, розы, прочие цветы; даже речь Аи не была иностранной для парня. Конечно, он еще только собирался расспросить её о том, как у нее получилось обратить его в человека, ведь фактически он должен сейчас спать у себя в постели, но по слухам, и в его землях есть колдуньи и маги, просто он никогда их не встречал вживую.

– Ты колдунья?

Ая ничего не ответила, но в глазах загорелась грусть. Ромэн сразу увидел перемену во взгляде и осторожно спросил:

– Я обидел тебя? Прости, я правда не хотел, если это для тебя обидно… я никогда не встречал никого с такой… таким… даром.

Ая не поднимала глаз.

– Я вообще раньше не встречал никого, прекрасней, чем ты… – Ромэн наконец сказал то, о чем думал последние два месяца. Девушка посмотрела на него недоверчиво, будто ища насмешку или подвох в словах или взгляде. Но юноша был честен. Его сердце билось так часто, что никакие слова были не нужны.

Ромэн провел здесь всего полчаса, как ему показалось, но на поляну опустился вечер с ясным разноцветным закатом.

Невесть откуда, на сломанный розовый куст под окном опустилось пестрое перо сокола. Ая оглянулась и крикнула:

– Тебе пора! – Затем взмахнула длинным рукавом и Ромэн вновь обернулся соколом, оставив воспоминания о себе лишь в виде оставшейся на земле одежды. Птица унеслась ввысь, она была птицей, свободной, и воля человека сейчас не довлела над ней. Ромэн отчаянно хотел остаться там, рядом с девушкой, но ничего не мог поделать – сокол нес его сознание домой.

Глава 2

Утром, в девять часов, семья Диам приступала к завтраку. Ромэн был сегодня сам не свой, ничего не ел, лишь ковырял вилкой в тарелке, не поддерживал легкую беседу отца и матери о приближающейся осени, дважды опрокинул солонку и разлил напиток на белоснежную скатерть. Но еще раньше утром, парень удивлялся сам себе: на его теле и лице не было ни одной царапинки от розовых кустов, будто ничего и не было ночью.

Наконец не выдержав, сын встал из-за стола и, извинившись перед леди и лордом, отправился в птичник. Мать проводила его долгим взглядом, а отец ничего, казалось бы, необычного не заметил.

В птичнике прибирались слуги, вычищали клетки и выскабливали половой настил. К соколу никто не был допущен, Ромэн сам всегда ухаживал за птицей, и сейчас, жестом попросив слуг удалиться, остался с ним наедине. Сокол не спал. Он тоже был немного не в себе.

– Ну и что это было, Эрмон? – Строго спросил его юный лорд.

Птица сердито нахохлилась и повернулась к нему спиной.

– Я с тобой разговариваю!

Сокол упорно сидел на своем месте спиной.

– Это ты сделал так, что мы улетели? – Чуть мягче спросил Ромэн. – Я не мог управлять тобой, мне это не понравилось.

Эрмон резко обернулся и сверкнул желтыми глазами.

– Ночью с тобой проще, – вздохнул парень.

Сокол взвился с места и насколько позволяла клетка, размахнулся крыльями.

– Эй, эй, спокойно, что такое? Ты хочешь полетать?

Ромэн отпер клетку, но вместо привычного ритуала, когда сокол садился на руку юноши, они доходили до открытого сада, и по команде он взлетал – сразу вырвался и вихрем унесся вдаль.

Парень побежал за ним следом, но его друг Эрмон будто исчез, в небе его уже не было видно.

Весь день Ромэн прождал его. Весь день он избегал кого бы то ни было: родителей, слуг, а к вечеру и приезжих на большой званый ужин гостей. Как ни старался отец, сын успевал ускользать от него и посланных за ним слуг, ведь на ужине были самые прекрасные дочери, внучки и племянницы самых известных домов в этой части страны. Такие вечера, последнее время, давались нелегко каждому члену семьи. Отец желал знакомства с невестами и скорейшего заключения помолвки, матушка придирчиво осматривала каждую из них, ревнуя и волнуясь за сына, а сын, каждый раз либо пытался сбежать под любым предлогом, либо сидел скучным и равнодушным, что отталкивало девиц.

В этот вечер он убежал в ближайший маленький «лесок», где невозможно заблудиться, и слуги несколько раз искали его. Поздним вечером, услышав, как от замка отъезжают кареты, Ромэн вернулся в свои покои, где его уже давно ждала мать.

– Ты пропустил ужин, дорогой, – спокойно сказала она, когда тот появился на пороге комнаты.

– Я… матушка, я, кажется, не здоров, – соврал он.

– Я так и сказала гостям и твоему отцу, – также спокойно ответила леди Плэмери.

Ромэн топтался в дверях, он желал, чтобы родительница скорее покинула его.

– Ромэн, мальчик мой, ответь мне: ты сегодня хорошо спал ночью?

Юноша слегка побледнел.

– В целом… в целом – неплохо.

Матушка внимательно посмотрела на него. Сын заметно нервничал.

– А твоя птица, сокол, тоже спит по ночам?

– Э… я не знаю, матушка, наверное, спит.

– Знаешь, я подумала, может стоит выпускать его летать по ночам?

– Зачем это? – Нахмурился сын. Мать задавала странные вопросы, будто о чем-то догадывалась.

– Это же свободные птицы, понимаешь, хоть они и приручены к человеку.

– Матушка, я не понимаю – что ты хочешь мне сказать? – Прямо спросил Ромэн.

– Ты выпускал его сегодня ночью, ведь так?

– Я? Нет! – Но спустя секунду он подумал, что лучше сказать «да» – мать и вправду странно себя ведет, за девять месяцев она никогда не спрашивала его о птице, о таких глупостях – выходит, она что-то слышала или видела, вот только что?

– Значит, не ты выпускал сокола?

Ромэн нервно улыбнулся.

– А… сегодня, ты спросила, про сегодня? Прости, я, наверное, не расслышал. Да, я выпускал его. На один только час. Очень уж он просил полетать…

Матушка довольно кивнула, и Ромэн слегка расслабился.

– Ну хорошо. А ты где был этот час?

Парень снова замешкался, но его спас вернувшийся Эрмон: сокол громко и пронзительно крикнул у птичника, просясь внутрь, парень сразу бросился к нему, оставив мать без ответа.

Сокол сразу прыгнул на руку юноши, в клюве у него что-то было.

– Ну и напугал же ты меня, дружище, больше не делай так, ладно?

В клюве был ароматный лепесток алой розы. И все.

Но этого было достаточно, чтобы Ромэн понял: ночью все было реально. Ая – реальна. Сокол – не просто птица, он способен летать сквозь другие миры, если сказанное Королевной правда (в чем теперь не смел сомневаться юноша). Он, не стыдясь своих чувств, заплясал рядом с птичником, прижался щекой к прохладным перьям друга и готов был закричать о своем счастье.

– Но значит, это не ты сам улетел от нее ночью, – чуть остыв, произнес Ромэн, всматриваясь в желтые умные глаза птицы.

– Может, она сама прогнала нас прочь?.. Мы вернулись на рассвете, выходит, она знала, что нам пора? Хм, а что было бы, если б мы задержались еще дольше?..

Но сокол лишь смотрел немигающим взглядом на своего хозяина и не мог ответить на вопросы, которые так терзали парня.

– Ладно, отдыхай, друг.

Едва сокол залетел в свою клетку – тут же уснул, мгновенно.

– Устал, бедняга, – прошептал парень, прижимая к сердцу лепесток. Закрыв птичник, он внимательно исследовал замки и ключи, все было на месте. Но ему все равно придется отвечать на вопрос матери, она не спроста спрашивала.

– Значит, нас не было дома, – вслух произнес Ромэн.

Тем временем, леди Плэмери, подождав сына еще десять минут, отправилась в свою комнату. Сокол не давал ей покоя. Пока его не было, сын вел себя прекрасно, он был общительным и вежливым, не убегал от гостей, не прятался, никогда не лгал и не юлил. Что-то происходило с ним, и связано это с птицей. Но мать не могла ни с кем поделиться своими опасениями: муж давно был не в счет, старик, последнее время все чаще недовольный и брюзжащий, помешанный на идее заключения выгодного брака для сына и рождения внуков. Около одиннадцати вечера, леди Диам, уложив старика спать, быстро переоделась в дорожный костюм, натянула капюшон плаща на лицо и вышла из замка, оставшись никем не замеченной.

* * *

Еще днем леди Плэмери спланировала эту ночную вылазку, доверившись одной очень надежной служанке, которую знала с малых своих лет. Та обещала отвести леди к ведуну. Сама служанка боялась идти к нему, ведь он жил за небольшим леском, в дряхлой лачуге, был пьяницей и дебоширом, и по слухам от других слуг и служанок однажды в пьяном угаре убил свою жену, зажарил в печи и съел. Леди Плэмери строго отругала за эти сплетни Милору – так звали старушку – нечего выдумывать, это глупости и сказки, лишь бы отпугнуть детей, чтобы не шлялись там. К ведовству сама леди относилась осторожно, ведь в нынешнее время было не принято якшаться с различными представителями магического сообщества, все они считались прислужниками дьявола, почти что нечистью, и в высших светских кругах об этом не говорили. Плэмери, на самом деле, не была против, но и не стремилась злоупотребить общением с кем-то из Тех. Как и все дамы её круга, при случайном упоминании этой деликатной темы она делала испуганное лицо и требовала в благоговейном ужасе немедленно прекратить опасные и позорные речи. Никто не знал, но не в первый раз она уже была у колдуньи, у другого ведуна, и даже встречала мага. По её мнению, именно слепая колдунья даровала ей сына, когда она уже отчаялась понести.

Сейчас она была настроена на провидение: может быть, этот пьяный ведун раскроет ей, что за птица этот сокол, вмешалась ли тут чья-то грязная магия или черный расчет на что-то.

– Далеко еще, Милора? – Шепотом спросила леди, пробираясь через кусты и деревья.

– Ох, дорогая Плэм, не ходила бы ты туда, негоже леди… – запричитала старушка.

– Заткнись, Милора, я спросила тебя: далеко еще?

– Да вот за теми деревьями, уже скоро. Только в избу я не зайду, прости ты меня, но ни за какие брильянты не пойду, хоть зарежь меня, но не пойду, никак не пойду…

– Тише ты, квохчешь, как курица. Будешь около стоять.

Лес закончился, обнажая заросшую поляну, и в тени сухих зарослей и гнилых деревьев спряталась избушка ведуна.

Леди постучала громко три раза, на её стук послышался волчий вой. Милора, если б не была уже седой – поседела бы в одну секунду. Она хотела что-то сказать Плэмери, но та погрозила кулаком. Женщина снова постучала. Через минуту дверь распахнулась наотмашь, едва не пришибив женщин.

– Чего надо? – На пороге стоял мужчина, с напрочь пропитым и заросшим куцей бородой лицом, в грязном нижнем белье, в руке он держал большую засаленную кружку.

– Доброй ночи, э… сэр. Прошу прощения за вторжение, но я должна была прийти.

Леди Плэмери держалась уверенно и спокойно, по крайней мере – внешне.

– Ты еще кто? Ик!..

– Я …я лишь хочу помощи…

– Чего надо? – Снова повторил ведун, неприятно причмокивая из кружки. Милора вжалась в стену за дверью, насколько позволяла её пышная фигура и буквально оцепенела.

– Я хочу, чтобы вы помогли мне в одном, ну, скажем, вопросе.

– Я?

Женщина кивнула. Мужик задумчиво почесал лысеющую голову и жестом «пригласил» внутрь. Когда леди вошла эту лачугу, дверь захлопнулась. Милора едва перевела дух и увидала крохотное оконце чуть левее от двери. Примостившись на пригорок, она стала наблюдать за происходящим в доме.