Текст книги "Рэми и Remmi (СИ)"
Автор книги: Екатерина Тюрина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– У тебя отношения с ним? – Вдруг спросила Белка, между делом размешивая сахар в кружке со слабым чаем. Четвертой по счету. Странно, раньше она всегда пила очень крепкий и без сахара...
– С кем? – Не поняла я.
– Ну, с этим, Сергеем.
Я аж поперхнулась:
– Ты чего? Нет, конечно! Это же абсурд из абсурдов!
– Тогда что это было?
– Где именно?
– В парке. И у него дома.
– Это, Белочка, называется общение, – усмехаюсь. – Простое, человеческое.
Белка покорно пожала плечами:
– Как скажешь... – И бухнула в чай еще одну ложку сахара. Полную, с горкой.
Что-то у меня подозрения зачесались.
– Белочка, ты чего? Случилось что? Чай дуешь с сахаром, лицо бледнющее.
– Случилось, – кивнула. – Свекровь будущая, Анна Павловна, опять нашла повод придраться.
– Мымра, – констатирую.
– Мымра, – соглашается Белка. – Мы с Димкой уже и заявление подали, а она все свое гнет. Терпеть меня не может... Недавно заявила ему, что я такая худющая, потому что больная. Какой-нибудь страшной заразой, и конечно же, мне не следует находиться рядом с ее драгоценным "сыночкой" чтобы, упаси боже, того не заразить. Даже пыталась затащить меня в больницу, в гинекологическое отделение, которым заведует ее лучшая подруга. Надо думать, там у меня непременно обнаружили бы какую-нибудь гонорею, если не хуже.
Я присвистнула. Да, истории с участием этой Диминой мамаши с каждым разом поражали все больше и больше. Она явно задалась целью изжить нашу Белочку со свету. Что ее не устраивало неясно, более завидную невесту еще поискать. Но Анна Павловна мнила свое семейство каким-то особенным, происходящим чуть ли не от графов. Если это и так, то графы точно были какие-то дефектные, раз выродили этакую мегерищу, держащую все свою семью под железным каблуком.
– И как же ты от нее отделалась?
– Подключила тяжелую артиллерию – позвонила Лене.
– О, да-а-а, это явно была битва титанов!
– Не то слово.
– А Дима что? Он хоть пытался тебя выгородить?
Белочка отвела глаза. Что ж все ясно, жених снова проявил повадки "маменькиного сынка". Бедная Белочка, тяжело же ей придется в семейной жизни. Но куда деваться, у всех людей свои недостатки, и у этого парня они такие. Хотя какой он парень, ровесник Ленки, если не старше. Пусть и засидевшийся за маминой юбкой.
– У тебя звенит что-то, – вскинулась Белочка.
Прислушалась.
– Это аська завывает, написал кто-то.
– Так ответь!
– Да ну, – отмахиваюсь. – Потом гляну.
– Ты чего, так же нельзя! – Ужаснулась она. Да у некоторых вежливость ничем не вытравишь. Не то что у меня.
Я страдальчески поморщилась:
– Белочка...
– Иди!
Вздохнув, подняла свое хорошо так потяжелевшее тело из-за стола. Удались Ленке пирожные, надо потом как-нибудь позвонить, взять рецепт. Или лучше в гости нагрянуть – готовила старшая Белкина сестрица куда как лучше меня. Нет, и у меня просто великолепно получались некоторые блюда, но всегда есть разница между умением и талантом. У меня первое, у Ленки соответственно второе.
Терпеливой пчелкой гудел комп, слава богу, не сильно пострадавший от моего любящего пинка. На экране весело мигало оповещение.
Heleg: привет)
Remmi: привет
Heleg: даже не знаю, если честно, что спросить))
Heleg: ты выспалась хоть?
Remmi: нет, работала всю ночь
Remmi: зато все сделала, что надо было)))
Remmi: слушай есть у меня идея
Heleg: какая?
Remmi: ты занят сегодня?
Heleg: уже нет
Remmi: пошли погуляем))
Heleg: давай!
Remmi: я тебя с одной хорошей девушкой познакомлю
Heleg: нет. Нет, лучше не надо.
Remmi: да брось, она абсолютно мировая!
Heleg: не хочу.
Remmi: ну, пожа-алуйста! А то я обижусь!!!)
Heleg: ладно.
Heleg: когда и где?
Remmi: давай через два часа. Там же на набережной.
Heleg: идет.
– Белка! – заорала я из комнаты. – Хорош, тухнуть пошли гулять!
На кухне что-то грохнуло и с громким звоном разбилось, а виновница всего этого охнув, что-то залопотала.
– Ну чего там опять?
Белка стояла около раковины, с руками по локоть в воде и пене, и виновато глядела на разбившуюся кружку.
– Ты чего посуду мыла? – Тут только глаза закатить. Белка это Белка.
– Ага, – и виновато опущенные глаза, в которых горел неподдельный стыд. Щеки ее жарко горели, как у бывает у многих рыжих. – Прости, за кружку, пожалуйста! Я не хотела, честно-честно!
– Ничего страшного...
Белочка все еще красная от смущения продолжила домывать ту гору посуды, что скопилась у меня дня наверное за три. Я в это время убрала осколки чашки и принялась вытирать уже вымытые тарелки.
В этом вся Белка. Она физически не может сидеть, сложа руки, ей все время надо кому-то помогать, что-то делать, хоть как-то приносить пользу. При этом она всегда очень удивляется, если ее поблагодарить и отвечает что ей, видите ли, не сложно. Нет, я все понимаю, но мы с Леной всегда старались ее от этого отучить – нечего пахать на окружающих, о себе тоже надо помнить. Безуспешно, впрочем, так и не отучили.
– Ты говорила что-то про "гулять", – спустя какое-то время, когда румянец окончательно покинул ее щеки, напомнила Белочка.
– Угу, сейчас пойдем на набережную. Я Олега позвала.
– Это который инвалид?
– Да. Ты не бойся он нормальный, не из тех, кто пальцы гнут.
– Ой, да я и не думала...
– Брось, Белка, я тебя как облупленную знаю. Да и сама всегда считала, что чем больше у человека денег тем он неприятнее и мой папаня тому первый пример... Но эти вроде не такие. Олег так точно.
Белка ничего не сказала, она ни про кого кроме своей будущей свекрови плохо не говорила, но взгляд остался прежним. Что ж ладно, увидит, поймет сама.
Вскоре я собралась, влила в себя чашку божественного кофе (приготовленного Белочкой) и мы, взяв на поводок Рэма, двинулись в путь. Он все время прогулки жался к Белочкиным ногам, то призывая поиграть, то напрашиваясь на ласку.
Когда мы пришли на набережную Олег уже был там. И не он один.
– Оп-паньки, какие люди, да без охраны... – прокомментировала вполголоса. И уже громче: – Привет честному люду! Вот, знакомьтесь, это Белочка, моя самая близкая подруга. Белка, это Сергей, а это вот Олег.
– Здравствуйте, – воспитанно поздоровалась Белочка. Сергею пожала руку (он, кажется, сильно удивился), попыталась повторить это и с Олегом, но тот не позволил – осторожно, но непреклонно перехватил ее руку и прижался к ней губами.
Белочка покраснела так, что затмила цветом своей кожи даже Рэма. Который, кстати, был как-то подозрительно тих: не лаял, не вилял бешено хвостом и вообще смотрел на гиганта как на врага народа.
– Чего это он? – вслух удивилась.
Внезапное всеобщее внимание пса не вдохновило, и он, с хмурой мордой, уселся Белочке попой на ботинки и отвернулся. Во дела! Да чтобы Рэм и не красовался! Астероид сейчас на нас грохнется, не иначе.
– Это он мне, наверное, ветеринарную клинику простить не может, – поделился мыслями гигант. – Там не особо приятные процедуры были, мне пришлось его держать.
– А ну тогда ясно... Пошлите тогда, что ли?
И мы дружной гурьбой побрели по набережной.
Если нам с Олегом в прошлый раз было смешно и интересно, то теперь стало смешнее и интереснее вдвойне. Даже несмотря на то, что смущенная новыми лицами Белочка почти все время молчала. Гигант зато болтал за двоих, да и вообще неожиданно оказался вполне себе свойским парнем.
Как-то так вышло, что мы разделились парочками – Белка с Рэмом на поводке и Олег укатили вперед, а мы с гигантом шагали чуть позади, держась за руки как подростки. И нечего ржать! Я, между прочим, и не заметила когда это он успел сграбастать своей лапищей мою руку. Оказалось, это даже приятно.
– Она хорошая, – кивнул на Белочку гигант. – Очень светлый ребенок.
– Почему ребенок? Всего на три года меня младше. А мне двадцать четыре стукнуло. К тому же у нее свадьба на носу.
– Правда? А жаль...
– Не поняла.
– Она Олегу понравилась. Очень.
Я критически осмотрела парочку плюс собака идущую впереди. Никаких признаков симпатии со стороны парня замечено мною не было.
– Не похоже вроде.
– Похоже-похоже. Я его хорошо знаю. Он злится, потому что твоя подруга видит его на коляске. Видишь, вон как подлокотники кресла сжимает. Не нравится, что она посчитает его теперь вроде как беспомощным, да не дай бог еще жалеть начнет.
– Не, Белка не начнет. Открыто, я имею в виду. Да и потом, ну понравилась и понравилась, мало ли. Это не повод жалеть о свадьбе с хорошим человеком.
– А он хороший?
– Ну-у... он нормальный, я так скажу. Хотя не без своих тараканов.
– Вот и я о том же.
– Эй, не вздумай сбивать мою Белку с пути истинного!
– Да я и не думал.
– И хорошо, нечего смущать ребенка... Тьфу ты, прилипло же обращение... Кстати, а Олег тебе кто?
– Брат, двоюродный.
– Что с ним случилось? Почему он на коляске?
– Это не особо красивая история. Если хочешь ее услышать, давай притормозим немного, пусть они отойдут подальше.
– Ага.
Мы замедлили шаг, и гигант начал рассказ:
– Его мать рано вышла замуж и сделала это "по залету" за одноклассника. Я ее не очень хорошо знал, она жила в Ростове и муж ее был оттуда же. Это моя мама с ней общалась постоянно, вот и была в курсе. Инне, было около восемнадцати, когда она родила Олега, и сама понимаешь, мать из нее была никакая. На уме одни клубы, бары, мальчики, дискотеки, да и муж ее, Данил, был той же породы. Как мы потом узнали, эти двое могли запросто сорваться на какую-нибудь вечеринку и оставить младенца дома одного. В один из таких загулов кто-то из соседей, которых достал рев ребенка, вызвал полицию, те в свою очередь социальную службу и пошло по накатанной. Но Олега не забрали в приют, даже не смотря на то, что у Данила не было толком работы, об образовании речи не идет. Он вроде сторожем где-то подрабатывал я не в курсе, если честно. Когда мальчику почти исполнилось пять, моя мама решила съездить в Ростов на его день рождения. Она у меня такая, за всю родню вечно переживает. Ну а когда приехала, ужаснулась тому, что там творится. Данил и Инна спились, квартира почти пустая – они продали почти все, лишь бы на выпивку хватало. А Олег не может встать с матраса на полу в углу, где было его "место".
Врачи потом говорили, что кто-то систематически избивал мальчика, причем были ногами, по спине, рукам, ногам, животу. Голову не трогали, боялись видно, что убьют ненароком. Несколько раз его явно избили чем-то тяжелым, вроде железной трубы, но эти два алкаша не признаются, а сам Олег не помнит. Вот после этого ему и сложно было ходить. Мама забрала его к нам, оформила на себя опеку, потом передала мне, чтобы как она выразилась, воспитать во мне отцовские инстинкты. Год назад Олегу сделали последнюю операцию, и он может ходить, но пока нельзя. Период восстановления и все такое. Он ночами из спортзала не вылезает, все качается, тренируется, не дает мышцам ног атрофироваться, хотя ему и больно. Ну и на костылях два часа в день ходит, больше нельзя пока. Он, знаешь, какой умный? Ему двадцать четыре, как и тебе, а он уже получил два высших, заочно, разумеется. На нем вся моя бухгалтерия держится, а системные администраторы и вовсе на него молятся.
– Так что, – я заморгала, осмысливая сказанное, – он не инвалид, что ли?
– Нет.
– Во дела! А я-то думала...
– И что это меняет? – гигант остановился, преграждая мне путь. Внимательно смотрел в глаза, и в его голосе дрожало еле слышно напряжение. – Что он не инвалид? Ты хочешь с ним отношений? Только учти, ты ему нравишься как друг, а не как девушка! – а вот это звучало уже откровенно зло.
Немного ошалело хлопая глазами, я смотрела на него и впервые думала, что возможно зря поставила на себе крест. Ведь раз этот мужчина смотрит на меня с такой ревностью, то, наверное, не все еще потеряно правда?
– Нет, – наконец выдавила из себя. И протянула свободную от его ладони руку, чтобы провести пальцами по его щеке, вроде гладкой, но уже немного шероховатой от пробивающейся щетины. – Нет, что ты. Просто это неожиданно. Ну, что он нормальный. Это какой-то стереотип, что все люди на колясках – инвалиды, и я как-то не думала о нем по-другому.
– Действительно? – ощутимо расслабился Сергей... Серый. Перехватил мою руку, поцеловал пальцы и отпустил. – Спасибо.
– Эй, вы чего там, застряли? – крикнул Олег. Они, оказывается, отошли уже довольно далеко. – Давайте скорее!
– Я довезу, – непреклонно заявил Серый, когда все, устав, приняли решение разойтись. Он уже давно мягко приобнимал меня за плечи, с таким видом, будто это так и надо. Ну и на здоровье, я не внакладе, мне же теплее и мне же уютнее.
Мы вернулись из кафе сытые, довольные и разнеженные, к тому месту, где были припаркованы обе машины семейства.
– А Белочка?
Упомянутая тут же, хотя кто бы в ином сомневался, вскинулась:
– Да я сама дойду!
– Ага, щазз! Одна, по темноте, в другой конец города! И слушать не хочу, – отмахнулась, даже не оглянувшись на нее, так и смотрела выжидательно на Серого.
Только он, почему-то вместо того, чтобы тут же согласиться транспортировать мелкую до дома, зачем-то оглянулся на Олега.
– Лучше я ее подброшу, – кивнул тот.
– Ой, не стоит, я и сама могу...
– Белка! – рявкнула я.
Она моментально повесила голову, отчего мне мгновенно стало стыдно. Нет, и в страшном сне мне не привидится обидеть Сашку, но, черт побери, ее маниакальный страх допустить, чтобы кто-то, упаси боже, ради нее хлопотал порой доходил до полнейшего абсурда. Вот как сейчас, например. У нее же на мордахе заглавными буквами написано, как ей страшно одной идти по темным улицам, тем более, что в такой поздний час автобусы уже не ходят. Но она будет отговаривать уверять и клясться, что просто мечтает три часа с лишним пилить до дома и утром радовать жениха простудой. А когда убедит и впрямь же попрется!
Непостижимый человек.
Ну, нет уж, меня вы на такое не уговорите. Я, при всем прочем, люблю комфорт, безопасность и спокойствие. Моя гордость без труда постоит в сторонке, если от этого будет зависеть моя сохранность. Или сохранность моей собаки. Или близкого человека!
Поэтому пусть она лучше дуется сейчас чем... Черт, да даже думать не хочу о вариантах того, что может случиться. Не хочу и не буду.
– Олег, пожалуйста, отвези ее домой, а? И не слушай, что она скажет при этом, – серьезно посмотрела на него.
– Без проблем. Сейчас, – он открыл заднюю дверь своей бежевой красавицы. – Залезай, – сказал, хотя если честно просто приказал, Белке.
Та снова заартачилась, замотала было головой, но он прервал ее:
– Быстрее, мне не очень удобно дверь держать.
Ха! Да этот парень знает, как надо манипулировать моей Белочкой! Села как миленькая, быстро распрощавшись , и ручки чинно сложила на коленках. Пес запрыгнул следом.
На этой радостной ноте Серый упихал меня на переднее сиденье, и сам сел за руль.
– Наконец-то, – вздохнул с облегчением.
– Что наконец-то? – Уточнила с подозрением. Мало ли...
– Наконец-то мы одни. Нет, я люблю Олега, и твоя подруга мне тоже симпатична, но хорошо, что мы остались только вдвоем.
– Чем хорошо?
– Этим, например, – Серый резко затормозил, остановив машину прямо посреди дороги и, наклонившись, сгреб меня в охапку, притянул и впился губами.
Я даже не успела ляпнуть что-то вроде "смотри за дорогой", как мне стало не до того. Поцелуй был не столько нежным, сколько властным, но мне нравилось. Ох, как мне нравилось! Не заметила, когда успела вцепиться ему в волосы, отметила только, что они досадно короткие и жесткие.
Сзади засигналили.
– Черт! – Выругался Серый, отстраняясь. Грудь его высоко поднималась и тяжело опадала, глаза с расширенными до предела зрачками лихорадочно и полоумно горели.
– Ага, – согласилась, потрогав свои горящие опухшие губы, пока он отводил машину в сторону с проезжей части. Мимо нас промчался джип с торчащими из открытых окон руками показывающими "класс". Видели как мы целовались? Похоже на то.
– Иди ко мне, – изменившимся, низким голосом, приказал.
– Кто-то осмелел? – Выгнула я вопросительно бровь, одновременно кокетливо заправляя за ухо прядь волос.
– Не дразни меня.
– А то что?
– А ну иди сюда!
Я смеялась, пока он перетаскивал меня на свои колени. И когда отодвигал свое сиденье назад, чтобы руль не упирался мне в поясницу, но потом стало не до смеха.
Впрочем, долго это продолжаться не могло. И к моей досаде, мой гигант отстранился первым, обхватив мои щеки своими огромными ладонями, когда я со стоном потянулась за ним.
– К тебе или ко мне? – Ласково погладил.
Меньше всего мне хотелось сейчас куда-то ехать.
– А тут нам места не хватит?
– Нет, не хватит.
Так, ну раз есть выбор я, пожалуй, выберу свою территорию.
– Ко мне. И побыстрее!
– Как скажешь, солнце.
– Не зови меня так!
– А как?
– И по имени не зови.
– Согласен, потом придумаю... Черт, куда ехать-то?
Я огляделась:
– Вот там налево!
До дома мы добрались быстро, до квартиры еще быстрее. Раздеваться начали еще в подъезде, что не облегчило мне задачу открывания двери. Пока я пыталась попасть ключом в замочную скважину, Серый, облапив меня сзади, увлеченно целовал мою шею и прилегающие.
– Не хочу тебя торопить, солнце, но давай скорее, – проурчал, зарываясь носом в волосы на моем
затылке. – Не испытывай наше терпение,
– Ты мне не помогаешь, когда лезешь руками... Ой!
– Да я всего лишь джинсы расстегнул...
– Мои!
– Так, а чьи же еще?
– Серы-ый!..
– Говорю же, открывай скорее...
Наконец мне это удалось и мы, вспотевшие и возбужденные, ввалились в квартиру.
– У меня бардак, а спальня там, – сократила до минимума обязанности хозяйки.
– Плевать, – он подхватил меня на руки и поднял так легко, словно я ничего не весила.
– На спальню?
– Реми! На бардак!
– Мне тоже, но обувь сними.
– Прости, забыл.
– Быстрее!
Как оказалось, спать в одной кровати с мужчиной это не тоже самое, что с собакой или даже с подругой. Тем более, если мужчина такой большой, что его ноги по колено свисают с моей полуторки. Серый вертелся как уж на сковородке, и то и дело просыпался. Ну, а раз уж проснулся, то надо, чтобы это было хотя бы не зря...
– Солнце...
– Я спа-ать хочу...
– Реми...
– Все-все, я тебя обняла, спи уже.
– Милая мы твою собаку забыли и оставили Олегу и Белочке.
– Переживут. Белке так точно не привыкать.
– Как скажешь...
Утро началось со звонка сотового, причем, не моего. Просыпаться не хотелось, и я попыталась поглубже закопаться в подмышку Серого. Он рассеянно меня погладил, вполголоса о чем-то говоря по телефону, потом поцеловал куда– то в макушку и встал.
– Ты куда? – Сонно приоткрыла глаза.
За что была награждена еще одним поцелуем и обещанием завтрака.
– И крысу покорми, – еще успела сообщить, прежде чем снова уснула сладким утренним сном. Ненадолго.
– Просыпайся, солнце, надо поесть и съездить забрать Рэма.
– Уже утро? – Несчастным голосом вопросила, с трудом отрывая голову от подушки.
– Да, – с трудом сдержал улыбку Серый, – уже утро. Я приготовил завтрак, и покормил твою крысу,
хоть она и цапнула меня за палец.
– Она может, – призналась я и зевнула. Надо вставать, надо. А не хочется... Выражение лица у моего мужчины внезапно стало очень интересным. – Ты чего? Он не ответил, но взгляд на мою обнаженную сползшим одеялом грудь был красноречив. Рука, накрывшая живот – тоже.
– Все ясно, – вздохнула. – Вставать пока рано.
– Что-то я не поняла, что Белочка и мой пес делают у вас дома? – Недоумевала я позже, уже садясь в машину.
– Олег сказал, что жених Белочку приревновал к нему, они поссорились, и что он выставил их с псом на улицу. Олег не дурак, отвез твою подругу к нам.
– Вот скотина!
– Кто? Олег?
– Да причем тут Олег? Я про Сашкиного жениха. Это ж надо было выгнать беднягу ночью на улицу! Мой гневный монолог оборвал звонок. На этот раз надрывался мой телефон, хоть номер и не был знаком.
– Алло?
– Ремиль?
– Да. С кем имею честь?
– Я секретарь вашего отца, Илья Васильевич Летин. Не бросайте трубку, с вами желает говорить ваш отец.
– Черт! – отключиться я просто не успела.
– Привет, Ремиль.
– Привет пап.
– Ты, кажется, не очень рада меня видеть.
– Да как тебе сказать, чтоб и правду и не обидеть... Не особо. Но я привыкла.
– Ремиль, ты, конечно, прости меня, что долго не звоню, но ты ведь сама понимаешь... Никуда не деться.
– Понимаю.
– Если я приеду в Россию, мы увидимся?
– Не знаю.
– Ладно, понимаю. Просто знай, что если приеду, то только ради тебя, моя девочка. Целую.
Я прикрыла рот рукой, чтобы не всхлипнуть в трубку. И сбросила звонок.
– Это кто был? – Настороженно спросил Серый. – Реми, ты чего, плачешь?
– Это был мой отец.
– С ним что-то случилось?
– Нет.
– А что тогда? Да не молчи ты, Реми! Что такого произошло, что ты плачешь?
Я вытерла слезы, шмыгнула носом, но ком из горла не пожелал уходить.
Машина остановилась, в каком-то парке, судя по деревьям вокруг, тишине и отсутствию людей.
– Ты чего остановился? – недоуменно повернулась к нему.
Серый отстегнул ремень безопасности и повернулся в кресле боком. Лицо у него было более чем серьезное.
– Рассказывай, – велел он. И добавил, смягчая тон своих слов, – Пожалуйста, Реми.
Я протянула ему руку, и он без вопросов сжал ее своими. Так было легче.
– Мой отец – художник, – начала я. – Довольно известный в некоторых кругах. И действительно талантливый. Не как я, за его картинами охотятся коллекционеры и просто знатоки искусства. Не знаю уж, какой он там национальности и где родился, но жил какое-то время в России. Моя мать была одной из его "полугодок". Он терпеть не мог тратить время на женщин и ухаживания, но в то же время они ему быстро надоедали. Так что идеальным вариантом стали фанатки с которыми он спал по полгода, а потом бросал. Мою мать тоже бросил, а эта глупая курица попыталась использовать беременность как предлог для свадьбы. Фатальная ошибка всех женщин, надо сказать. Ну, отец ее, конечно же, послал, а меня после рождения забрал себе, взамен платя ей алименты. Она с радостью согласилась...
Но мой отец это не просто мужчина – он настоящий талант... Он работает запоями, по несколько месяцев пропадая в мастерской, в которую переоборудовал всю нашу квартиру. В это время для него не существует ничего. Ни еды, ни питья, ни женщин, ни дочери, ни всего окружающего мира. Понятно, что орущий младенец быстро стал обузой, и тогда появилась она. Ее звали Женей, и я называю ее "мамой номер один". Честно говоря, я и помню-то ее только по фотографиям.
Тут надо пояснить, что просто нанять няню для отца не было выходом. Он одиночка по натуре, и терпеть не может рядом с собой лишних людей. Так что Женя, как и многие последующие, была и няней, и поваром, и его любовницей и уборщицей... Полный набор, в общем. Она не жаловалась, потому что платил отец не скупясь. Но со временем ей захотелось большего и он тут же сменил ее на другую. Эту звали Дашей, и доброй она не была вовсе. Когда отец узнал, что она меня бьет, он за волосы протащил ее по лестнице подъезда и выкинул на улицу.
После нее была "мама номер два", Наташа. Она продержалась до моего первого класса и была, наверное, единственной из всех, кто по-настоящему ко мне привязался. Она плакала, когда отец ее бросил.
Потом была Вика, терроризировавшая меня своей любовью к шмоткам, моде и гламуру, потом другая Женя, с которой мы каждый вечер распивали вино на кухне. Потом были двойняшки Сара и Зара, итальянки не говорящие по-русски, потом китаянка, японка, и, наконец, мулатка. Это когда отец получил признание и его стали приглашать за границу, откуда он и привозил своих зверюшек. Кроме отца, меня и его баб, в квартире постоянно находились папины ученики. Только парни, потому что отец верит, что женщина не может быть талантливой по-настоящему.
Я росла в этом хаосе с рождения. У меня всегда были карманные деньги – вдоволь, больше, чем у сверстников. Всегда самые новые телефоны от спонсоров, мотоцикл, бесчисленные всевозможные компьютеры. У меня не было только семьи. Отец обращал на меня внимание раз вы месяц, когда давал свою карточку и разрешал снять с нее столько, сколько я пожелаю. Ну, или еще когда хотел, чтобы я сопровождала его на выставках и "светила лицом".
Я его ненавижу, знаешь. Люблю и все равно ненавижу, потому что когда мне хотелось плакать, я не могла к нему подойти, чтобы, не дай бог, не оторвать от работы. У меня даже не было своей личной комнаты, потому что в ней всегда спали один-два его ученика... Как-то утром он принес мне ключи от машины и указал на новенький спортэйдж за окном. Я спросила: "В честь чего?" А он сказал: "Сегодня шестнадцатое апреля дочка, тебе шестнадцать лет." Я заплакала. Заплакала потому что мой день рождения шестнадцатого февраля, а он сказал на это лишь "Прости, я забыл."
Тогда я психанула, продала машину, собрала все деньги, что у меня были и купила себе квартиру. Как оказалась, агентства закроют глаза на что угодно, не то, что на возраст, стоит лишь заплатить им больше. Я переехала, устроилась на работу в кафе официанткой . Он позвонил через полтора месяца и спросил, почему я не появляюсь дома. Я ничего не ответила. Просто перестала с ним общаться... Так закончила школу. Поступила в техникум, где познакомилась с Ленкой, Белкиной старшей сестрой. Отучилась и даже работала некоторое время по специальности, но не выдержала и пошла в вольные художники.
Отец к тому времени уже давно жил в Париже, он и сейчас там. Звонит раз в полгода, если не реже, редко сам, чаще через секретаря, да зовет к себе на выставки. Понимаешь? Он не спрашивает как у меня дела, есть ли парень, дети, вообще что-то. Он зовет меня посмотреть на свои работы! Черт побери, опять реву...
– Иди ко мне, – протянул руки Серый, и я с облегчением разрыдалась на его груди. – Тихо, моя хорошая. Это все в прошлом. А в настоящем, мы сейчас поедем, заберем нашего пса, сдадим Белочку с рук на руки ее жениху, а потом соберем все твои вещи, крысу, и перевезем ко мне. У нас будет большая спальня с большой кроватью, чтобы мы всегда спали вместе. И кухня, чтобы вместе готовили. И веранда, чтобы завтракать на воздухе и да, мерзнуть и греть друг об друга ноги. А когда приедет твой отец, ты позовешь его к нам домой, накормишь собственноручно приготовленным ужином, послушаешь, что он скажет. А когда он уедет, снова будешь плакать, зато в последний раз... Как тебе план?
Я в замешательстве посмотре6ла на него.
– Ты что серьезно?
Он выгнул бровь:
– А похоже, будто я шучу?
– Нет.
– И правильно.
– Но я даже не знаю кем ты работаешь!
– Хозяином двух спорткомплексов и сети магазинов спорттоваров.
– И отчество не знаю...
– Андреевич. А фамилия – Стронов. Еще что-то?
– Ну... Ты серьезно хочешь, чтобы мы жили вместе?
– Да. А ты?
– Не знаю еще... Хотя... Да, черт побери, хочу!
– Тогда решено, моя хорошая.
– Тогда поехали за нашим псом.
Дом стоял тихий, спокойный и уютный. Мы зашли на цыпочках и застали умильную картину: Белочка спала в гостиной на диване в обнимку с Рэмом, а Олег сидел рядом в коляске, с затаенной улыбкой гладил то ее по волосам, то пса за ушами. У колес коляски стояли Белкины светлые туфли, почему-то бутылка с молоком и какая-то тряпица.
– Чего делаешь? – шепотом спросил Сергей.
Олег обернулся.
– Да вот обувь ей почистил, все равно делать нечего.
– Молоком?
– Ну да, а что?
– Нет ничего...
– Слу-ушай, – внезапно осенило меня. – А ты Сережины ботинки случайно ничем не чистишь?
– Бывает, – моргнул недоуменно Олег. – А что?
– И молоком тоже?
– Ну, было такое. И молоком, и жиром, а что я сделаю, если от кремов он чихает? И что это вы смеетесь? Приходиться!
Мы уже не смеялись – мы ржали в две глотки, загибаясь и хватаясь друг за друга, до слез, до икоты. Белочка испуганно подскочила и вытаращилась на нас сонными глазами. Рэм спокойно приподнял башку, оглядел всю картину, и решил пока не просыпаться.
– Вы чего? – спросила Белочка.
Я только головой покачала, хватаясь за живот, нывший от непривычной нагрузки, а Серый нашел в себе силы ответить:
– Да мы все гадали, что же такого нашел Рэм в моих ботинках... Так что за наше знакомство спасибо тебе, Олег!
– Пожалуйста, – пожал тот плечами, но смотрел не на нас, а на Белочку.
А еще, кажется, нас на одного влюбленного идиота больше!
Пользователь: Remmi
Тема: Последний пост
"А знаете что? Хорош торчать у монитора и ждать, пока счастье свалится на вашу голову с потолка и раздавит обоих. Хватит ныть, хватит жаловаться и искать глубинный смысл, чего бы там ни было.
Хватит.
Если ты чего-то хочешь – добивайся.
Не можешь? Делай хоть что-то!
Шевелись, думай, действуй – живи! "
16.10.2011 – 16.09.2012гг.
