Текст книги "Рэми и Remmi (СИ)"

Автор книги: Екатерина Тюрина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

  Да что тут говорить, если я даже забыла, во что одета, и просто наслаждалась, не обращая внимания на косые взгляды присутствовавшей 'элиты'. Правда, почти половину из них больше поразила не я, а поводок и пес. Ханжи несчастные!

  Но всему, как говорится, приходит конец. Почти через четыре часа после того как я прибыла сюда со Светкой, которая, кстати, так и не объявилась, мы с парнями прощались. Им еще предстояло остаться здесь, улаживать кое-какие организационные вопросы. А мне – идти пешком до дома, потому что денег осталось только на один автобус, а их, чтобы добраться до дома, нужно сменить целых три. Тем более Рэм со мной, а под вечер, ни мой прикид, ни сколь угодно сладкие улыбочки, на усталых и, как следствие обозленных, кондукторов не подействуют.

  Эх, была, не была! Ничего, хоть растрясу жирок.

  Конечно, он вряд ли успел появиться при последних проблемах с финансами, но должна же я себя чем-то оправдывать?

  Улица 'порадовала' меня мелкой моросью и фонарями, по традиции горевшим хорошо, если через один. Придется не идти, а бежать, иначе по такому холоду я копыта откину быстрее, чем до дома доберусь.

  Рэм мотнул башкой и уперся лапами не желая выходить из теплого и чистого помещения на холодную и далеко не чистую улицу. Я потянула за поводок – тот подозрительно треснул. Мигом прекратила, поводок может и порваться, и вот тогда будет совсем весело.

  – Ну, давай же! – принялась уговаривать Рэма, чуть-чуть потягивая за поводок. Как бы намекая куда идти. Пес не хотел, пятился задом и меня, тащил за собой. На нас заглядывались.

  – Блин, Рэми у тебя, что, звездная болезнь образовалась? Давай поднимай задницу!

  К псу, видимо, вернулась совесть, он сел и мило заулыбался раскрытой пастью, вывалив язык на обозрение публики. Я уже обрадовалась, как услышала басовитое 'Здравствуйте', произнесенное подозрительно знакомым голосом, прямо за моей спиной.

  'Нет, господи, пожалуйста, нет, прошу, умоляю...'

  Медленно обернулась.

  Не узнать его было сложно, да и вряд ли этот гигант умел уменьшаться в размерах по собственному желанию. Только теперь я разглядела куда подробней.

  'Черт, и тут жизнь, подложила мне свинью!'

  Причина негодования ясна: гигант оказался тем типом мужчин, по крайней мере, внешне, которые мне нравятся. В нем не было слащавой или смазливой красоты, только четкие, твердые линии. Никаких там родинок или тонкой юношеской кожи. Не сильно смуглый, но и не болезненно белый, волос, по-солдатски стриженный под машинку, темный, щетины нет, нос с небольшой горбинкой. Глаза обычные – серые с какими-то крапинками.

  Про габариты даже и не заикаюсь – более чем впечатляющи.

  – Вот мы с вами и встретились, – вроде вполне себе так дружелюбно улыбнулся он, а меня аж дрожь пробрала.

  Рэми, предатель, тут же ткнулся носом гиганту в ботинки и так красноречиво облизнулся, что отмазаться у меня не осталось никакого шанса. Ботинки у жертвы песьего произвола были, кстати, уже другие. Не то чтобы я разглядела предыдущие в темноте, вовсе нет, да и не до того было, просто эти явно никогда раньше не были в пасти у собаки, и выглядели, в общем-то, как совсем новые.

  Я с трудом выдавила ответную улыбку, просчитывая пути отхода.

  То ли от холода, то ли от внезапности, но просчитывалось плохо и весь план колыхался на уровне 'сбежать хоть как-нибудь', и на девяносто пять процентов состоял из вольной импровизации.

  – Давайте хоть познакомимся, наконец, – любезно предложил гигант.

  – Думаю, не стоит, – столь же любезно ответила я, потихоньку сдавая назад и влево. Может, получится обойти?

  Мужчина взирал на мои потуги с явной усмешкой. Ну и ладно, мы с ним в последний раз в жизни видимся, какая разница, что он там себе надумает?

  – А я думаю, что стоит. Вы мне должны, – напомнил.

  Я застонала про себя. Лядь, только этого не хватало мне для полного и окончательного счастья!

  – И много? – спросила обреченно.

  – Еще не решил.

  – А давайте вы пока не будете решать? – посмотрела на него с большой такой, просто гигантской, надеждой в глазах. Осталось немного, совсем чуть-чуть и...

  И гигант сделал всего один шаг влево, чтобы вновь отрезать мне все пути отступления.

  Блин.

  Рэми, я что-то говорила о реабилитации?

  Забудь!!!

  Гигант снова усмехнулся, в первый раз окидывая меня взглядом. Его глаза прошлись от лица к ногам, потом обратно... задержались на юбке и проглядывающих под ней резинках чулок, и поднялись к лицу с уже совсем другим выражением.

  Я нервно сглотнула.

  – Для начала... – голос был слишком хриплым, и он прокашлялся, возвращая ему обычную басовитость. – Для начала, скажите свое имя, будьте так любезны.

  Я буду любезна, можешь быть уверен, я так любезна буду!..

  Но раздражению моему так и не суждено было вырываться наружу, и снова по воле случая: мимо, взвизгнув шинами, пролетела блестящая розовая машинка. За рулем – обезьяна с гранатой, да простят меня умные блондинки, никого не хочу обидеть, но эта была как со страниц анекдотов – в одной руке сигарета, в другой – сотовый, а рулила она, видимо, накачанной под завязку силиконом, грудью.

  В общем, спасибо этой обделенной каким-либо мозгом за то, что по своей тупости не вовремя нажала на тормоз, и затормозила прямо в заднюю часть черного хромированного монстра, стоявшего немного правее нас с гигантом. В его кармане тут же запела благим матом сигнализация.

  От удара, не особо сильного правда, блондинку мотнуло головой о руль и она сидела теперь в явном шоке, моргая километровыми ресницами, и, тем не менее, так и не убрав телефон от уха.

  Не дожидаясь пока оппонент придет в себя и сообразит какое-нибудь ругательство, я не жалея сил дернула за, слава богу, выдержавший, поводок и понеслась вниз по улице.

  Через пару зданий, по проверенной прошлым забегом схеме, свернула в какие-то дворы, и, плутая по незнакомой местности, направилась в предполагаемую сторону дома.

  Такими темпами можно и спринтером стать. Особенно если часто тренироваться.

  На часах четыре двадцать три утра, а я только-только зашла в родную квартиру, промерзшая как фарш забытый на месяц в холодильнике, и грязная как распоследняя свинья. И начавшийся дождь этому делу не помог нисколько.

  Рэм, вымокший до последней шерстинки, и не менее грязный, понуро побрел в ванну. Мыть его сил совсем не было, но надо: до того момента как я проснусь, он урюхает мне всю квартиру, замучаюсь отмывать потом. Пришлось, ругаясь на чем свет стоит, мыть пса ледяной водой, потому что включить титан я перед уходом, конечно же, не догадалась, а горячая вода в нашем городе навроде легенды: вроде и есть, да только никто не знает где.

  Наконец, мокрый и нестерпимо воняющий псиной Рэм, уплелся на лежанку, даже не заикаясь о еде. Я сбросила с себя грязные мокрые шмотки и последовала его примеру, ибо мне мыться в ледяной воде чревато простудой и прочими радостями.

  Бонька сиротливо скреблась в клетке напоминая, что не получила своего привычного ужина. Пришлось снова вставать и рыскать по квартире в поисках коробки с крысиным кормом.

  Боже, как вы мне все дороги.

  Наконец, когда стрелки часов показали шесть утра ровно, я добралась-таки до вожделенной кровати.

  И засыпая, успела подумать: 'Мораль сей басни такова: а не фиг шляться по утрам!'

  Когда я проснулась, а это произошло где-то ближе к вечеру, то с радостью обнаружила, что настрой творить вернулся на положенное ему природой место и, не завтракая и не умываясь, кинулась работать. Эскизы шли на ура, руки просто порхали, рождая нечто действительно впечатляющее, а не просто унылые штампы. Ура! Какое это облегчение – снова творить!

  Вырвал меня из творческого экстаза жалобный Рэмовский скулеж.

  – Ну чего тебе? – не отвлекаясь, вопросила.

  'Жрать и гулять! На время посмотри!' – гавкнул пес, прижимаясь задницей к двери.

  – О, точно! – удивилась, посмотрев на часы. Половина второго ночи. – Нда, как меня, однако, затянул творческий процесс! Пошли!

  Натянула джинсы с кроссовками, а толстовку, прямо поверх верхней части нижнего белья.

  И только выйдя наружу, сообразила:

  – Блин, опять мы ночью выперлись!

  Пришлось быть очень бдительной и прятаться по кустам при каждом блике фар. Мало ли.

  Но к счастью обошлось, и домой мы вернулись в целости и сохранности. Ну, за исключением моих нервных клеток разумеется.

  Дома, помешивая варившиеся в кастрюльке пельмени, размышляла о вечном. То есть о вечной нехватке денег. И наблюдала за шныряющей по кухонному столу крысой. Сегодня у нас одна еда на всех троих, ибо остатки Бонькиного корма я выгребла еще вчера ночью, а вернее, уже сегодня утром.

  – Да уж, не быть нам сытыми сегодня, – оценила, заглянув в кастрюльку и пересчитав плавающие брюшками вверх, какого-то подозрительного цвета пельмени.

  Живность застонала в два голоса.

  – А что делать? – философски вопросила, поднимая глаза к потолку. Дурная блин привычка, доставшаяся опять же от дражайшего папочки. – Вот сдам завтра оконченный наконец-то проект, и будет нам счастье... может быть.

  Однако, перед этим нарисованное нужно еще облагородить, часть перегнать на комп и обработать еще и там. Работы на всю оставшуюся часть ночи, а отвезти лучше всего с утра. С шефом такое бывает, что он, пребывая в добром расположении духа (еще никто не успел вывести из себя) накидывал мне сверх положенного немного 'за хорошую работу'. Не бог весть, какие деньги, да только и лишними не будут.

  Тяжело вздохнув, и сняв кастрюльку с печки, слила воду, соскребла в масленке последнее масло и кинула в кастрюлю. Половину выделила псу, остальное оставила себе – Бонька сама утащит столько, сколько ей надо.

   Пользователь: Remmi

   Тема: Привычки

  'У каждого из нас они есть. Какие-то из них полезные (например, мыть посуду за собой), другие нейтральные (держать руки в карманах и т.п.), а остальные – вредные. Их, пожалуй, больше чем первых и вторых, вместе взятых, а избавиться от них в отличие от тех же первых и вторых не в пример сложнее. Моя самая ненавистная из всех привычек – это потратить за неделю все деньги с зарплаты, а потом сосать лапу, ожидая следующей. И никак от нее не избавиться!

  А какие ваши привычки бесят вас самих?'

  Аноним 01: Закидывать грязные носки под кресло, а потом находить их там целой кучей, когда чистые кончаться. Терпеть, блин, не могу:(((((

  Zorgi: Ты уверена, что хочешь знать? ;))

  Remmi: Только если ты хочешь поделиться.

  Zorgi: Покупать по десять пачек сигарет и пихать абсолютно ВО ВСЕ карманы, потому что они вечно куда-то деваются.

  Remmi: Может это знак свыше?

  Zorgi: Скорее уж происки жены.)

  Remmi: Да, а жене-то наверное не в кайф, когда весь этот твой табак

  оказывается в стиральной машине.

  Zorgi: Черт, ты точно мою жену знаешь )))) Она забывает проверять карманы перед стиркой, а потом вечно дуется, что мои сигареты ей все белье испортили))))

  Remmi: Плавали, знаем.

  Remmi: И что, это все твои нехорошие привычки?

  Zorgi: Нет, конечно, но остальные так меня не бесят. Зато бесят жену. Особенно привычка спать за компьютерным столом.

  Remmi: Ты сисадмин, что ли?

  Zorgi: Не поверишь, нет!

  Remmi: Тогда это наверняка какая-то жуткая тайна =))))

  Аноним 02: Не завязывать шнурки кроссовок, а пихать их под ногу.

  Remmi: О, я тоже так делаю! Только мне это нравится, так удобнее.

  Аноним 02: Наверное, у тебя какие-то особые шнурки, потому что меня это просто БЕСИТ!!!!!!

  Remmi: Ну, всякое бывает! Не переживай так.

  (Пользователь скрыт): Почти все привычки, особенно укоренившиеся в детстве или юности, берут начало там же, но в основном все же в детстве. Поняв причину, из-за которой приобрели данные привычки, вы с большей вероятностью сможете избавиться от них.

  В зеркале отражалось уставшая, некрашеная, с красными, будто напаленными глазами, женщина. Ладно-ладно, девушка, пока не перепрыгну порог тридцати лет, имею право так себя называть. После ночи проведенной за работой мне так и не удалось поспать, а теперь предстояло как-то добраться до работы при условии, что кошелек пуст. Абсолютно пуст. То есть – совсем.

  Эх, придется ловить попутку и надеяться, что денег с меня не стребуют.

  Хотя кто такую 'красавицу' соблазниться подвезти? Сама я бы ни в жизнь не согласилась.

  Ладно уж, буду надеяться, что не все водители мыслят так же, и мне сегодня попадется исключение.

  Июнь-июнем, но холод был действительно собачий. Рука, отставленная в традиционном жесте, уже отмерзла до полной нечувствительности, когда кто-то добрый, на серебристой легковушке, наконец-таки остановился. Несказанно обрадовавшись, я склонилась к опустившемуся с водительской стороны стеклу, и в полной готовности расцеловать водителя, с надеждой спросила:

  – Не подбросите до центра?..

  Водитель оказался парнем свойским, не только довез, но еще и об оплате не заикнулся. Помахал на прощание рукой и двинулся дальше своей дорогой, а я успевшая отогреться в теплом салоне, ежась и втягивая голову в плечи, направила стопы в сторону родного офиса.

  Идти было недалеко, но удача и тут обернулась ко мне задними карманами на джинсах. То, что лифт не работал, стало уже доброй традицией, и я недаром надела кроссовки, предчувствуя забег до седьмого этажа и обратно.

  Новый сюрприз – моего непосредственного начальника на месте не было, был только смутно знакомый начальник начальника. Мне, как внештатному сотруднику, вроде как, и знать такое начальство не положено. Теперь понимаю, почему.

  И, разумеется, смотрит он не на работу, а в вырез кофты, хорошо хоть я не в юбке. Бр-р, противно. Но проекты взял. И даже оплату выдал. Живем!

  С чистой совестью я возвращалась обратно, убеждая собственные ноги, что семь этажей это, в общем-то, не так уж и много, когда взгляд зацепил – не поверите – знакомые ботинки. И знакомую спину.

  Та-ак, и что делает гигант в моем родном офисе?

  Ответ нашел меня сам.

  – Сереженька! – Анечка, ясное солнышко головного офиса, сверкая выбеленной улыбкой, грациозно направлялась в сторону гиганта и мою заодно, с другого конца коридора. Она у нас как всегда, при параде: заоблачной высоты шпильки, идеально отглаженный костюм, состоящий из неприлично обтягивающей юбки-карандаша и коротенького пиджачка, из-под которого кокетливо выглядывает, провокационно расстегнутая на половину пуговиц, красная блузка. На лице – тонна косметики, от взмахов длиннющих ресниц образуется сквозняк, а губы выпячены в шутливо-обиженной гримаске. – Тебя Олежек попросил приехать, да?

  Я уже вознамерилась шмыгнуть мимо, так и оставшись незамеченной, когда судьба продемонстрировала мне те самые карманы.

  Вот скажите, как можно споткнуться на ровном гладком полу? В кроссовках? О собственную ногу!!! Точнее, конечно, о излишне длинную штанину, черт бы побрал, этот долбанный клеш, и зачем я только их одела!..

  Неловко приземлилась на четвереньки, получив по заднице своей же сумкой, вида "почтальонка". Сотовому, который я сжимала в этот момент в руке пришлось хуже – он, развалившись на составные, радовал меня видом технической начинки.

  – Чтоб тебя! – застонала сквозь зубы. Было уже не до гиганта его наверняка и силком сейчас от Анечки не оторвешь. Да он и давным-давно забыл меня, виделись-то пару раз всего, и то, во второй была узнана не я, а собака.

  А вот телефон был единственным и бережно лелеемым. Пусть старый, немодный и прочая, прочая, а мне его корпус, а-ля кирпич, не раз серьезно помогал.

  И, конечно же, иначе-то со мной не бывает, у него не просто отлетела батарея вместе с задней частью корпуса, а еще и несколько кнопок раскатились по полу. Хорошо хоть народу не было, и никто не норовил отдавить пальцы, пока я их собирала.

  Когда я поднялась-таки с колен и, ругаясь шепотом, попыталась приладить части драгоценного агрегата друг к другу, почувствовала вдруг пристальный взгляд. Огляделась.

  Гигант, отвернувшись от щебетавшей что-то радостно Анечки, хмурился и рассматривал меня с ног до головы. Задержав взгляд на лице, нахмурился еще больше, но не вспомнил. И тут Анечка, которой, как всегда не вовремя, приспичило 'пометить территорию' испортила все, что только могла:

  – Реми, не могла бы ты принести мне копии твоей работы? – и сладенько так улыбнулась, явно считая, что продемонстрировала самцу всю низость положения младшей самки, меня то есть, вынужденной таскать свои работы по всем отделам, ожидая одобрения, и повысила в его глазах свою ценность.

  А он явно не страдал склерозом и имя, в чью честь угадайте, чей больной разум, сообразил назвать пса, вспомнил на раз. Обрадовался!

  Только я что-то нет. Попыталась уйти по-английски.

  – Девушка!.. Реми! Стойте! Да стойте вы!

  Ага, сейчас только... Черт!

  На лестнице, пролетом ниже, стоял у окна и разговаривал по телефону давешний друг гиганта, Дима, кажется. Стоял спиной ко мне, так что может у меня и получится прошмыгнуть мимо, но... Но он обернулся. Не узнал, правда, ура!

  Разогнавшись и перепрыгивая сразу через несколько ступеней, я уже пролетела мимо него, когда услышала:

  – Димка, лови!..

  И растерянный писк Анечки:

  – Сереженька? Что происходит? Почему ты...

  – Потом, Анна, потом.

  – Но как же...

  Нет, по лестнице я от них не убегу, что уж сравнивать длину мужских ног и моих. Злосчастная сумка лупила по бедрам, подгоняя. И то ли это, то ли просто страх быть пойманной, то ли мужикам просто надоела пробежка, но где-то этаже на третьем поняла, что за мной никто не гонится. Аллилуйя!

  Уже спокойным шагом спустилась дальше, вся такая довольная непонятно чем вырулила на парковку, и застыла. Субъекты в количестве двух штук преспокойно подпирали джип без малейших следов недавнего столкновения, припаркованный прямо напротив входа.

  Подняла руки вверх:

  – Сдаюсь!

  Тот, который пониже и именем Дмитрий, вытащил сигарету, прикурил и прокомментировав:

  – Наконец-то! – После чего преспокойно направился в сторону автобусной остановки, демонстрируя филейную часть, неприлично обтянутую проклепанными джинсами.

  Руки опустились сами собой. И что прикажете сказать?

  Гигант поглядел вслед удаляющемуся другу, вздохнул. Перевел взгляд на меня.

  – Может, наконец, поговорим нормально? – и кивает в сторону машины.

  Соглашаюсь с некой долей обреченности. А что? Если захочет то и силой затащит, ори не ори. Народ у нас такой, что поглядят из окон, пообсуждают и забудут. К тому же, не надо себе льстить: человека посягнувшего на мою честь надо еще серьезно проверить на психические расстройства. Так что в целом опасаться вроде и нечего.

  Да-да, это я так себя успокаиваю.

  Гигант галантно открыл мне дверцу, и даже немного подтолкнул под задницу. Высокая машинка, что сказать. В салоне уютно так и пахнет приятно, мандаринами и хвоей.

  Мужик уселся на водительское сидение, завел двигатель, но с места не тронулся. Щелкнула блокировка на дверях.

  – А теперь, – в упор посмотрел на меня, – поговорим.

  – Ладно, – пожала плечом. – Поговорим.

  Только вот о чем?

  – Давай начнем заново. Я – Сергей.

  – Ремиль, – пожала протянутую руку.

  – Необычное имя, – заметил гигант.

  Снова дернула плечами:

  – Отец постарался. Он у меня фанат необычного...

  Гигант усмехнулся и огорошил:

  – Хотите есть? У меня на примете есть одно интересное место.

  Прикинула, что планов на сегодня точно нет, и решилась:

  – Хочу. Только, чур, ты платишь.

  На самом деле это еще одно свойство моего нестабильного характера – проверять собеседника на прочность. Этот Сергей изрядно поднабрал баллов в моих глазах, ничего не сказав по поводу моей наглости. Хотя это в равной степени могло говорить и о его состоятельности, и о мягком характере, мне отчего-то показалось, что он не из тех, кто позволит запросто вытирать о себя ноги.

  – Договорились.

  Машина плавно тронулась, и мы помчались, хоть и не в ночь. Руки сами собой судорожно вцепились в кресло: одно дело любить быструю езду, и совсем другое наблюдать, как этот отмороженный гоняет, частенько на волосок разминаясь с другими машинами.

  Я вообще-то не особо пугливая, но тут предпочла зажмуриться.

  Гигант тут же заметил.

  – Что такое?

  – Гоняешь как чокнутый.

  – Больше не буду.

  И правда, дальше ехали куда как спокойней. Я даже рискнула открыть глаза и отпустить кресло, что позволило мне осознать окружающие пейзажи. Пейзажи были сплошь незнакомыми и не самыми фешенебельными. По позвоночнику прополз холодок.

  – Куда едем-то? – спросила, стараясь сделать голос как можно более безразличным.

  – В кафе.

  Ка-ак познавательно.

  – Какое?

  – "Сатин".

  Нет, серьезно, я же не навигатор! Откуда мне знать расположение всех кафешек этого города?!

  – Это место не очень известно, – словно извиняясь, пояснил гигант. – Мне там безумно нравится.

  Без комментариев.

  Спустя почти сорок минут пробежавших на удивление незаметно, в необременительной тишине, с негромко бормочущим радио, машина, наконец, остановилась рядом с небольшим кирпичным зданием. Название с заявленным совпадало, а ниже к тому же имелась приписка: "кофейня".

  Гигант вылез первым и открыл дверцу мне. Мы вообще-то не гордые, можем и сами вылезти, но все равно приятно, черт побери. Эх, раз в жизни ощутила себя женщиной!

  – Мы за угловой, – оповестил официанта мой спутник. Тот кивнул.

  Сели. Нам тут же принесли две книжечки меню, одну с напитками закусками и десертами другую с более сытной пищей. Решив окончательно не наглеть, я нацелилась на простейшую тарелку макарон и черный кофе. Цены в меню указаны не были, что меня, кстати, весьма удивило.

  Атмосфера радовала уютом. Как назло, пальцы тотчас зазудели порисовать. Подста-ава! Нет бы к работе такое вдохновение! Я уже размечталась как берусь за карандаш... или лучше за кисть... как вкусно пахнут краски, и как тени от заходящего солнца из раскрытого настежь окна мягко очерчивают холст...

  – Эмм, Ремиль?

  – Чего? – с неохотой открываю один глаз.

  – Ваш заказ принесли.

  А и точно, стол полнится яствами, причем я точно помню, что ничего такого не брала. О, а вон и мои макарончки! Даже подостыть успели, хоть и во вкусе не потеряли, видимо я на ощутимое время скатилась в нирвану. Ну ладно, бывает, что ж теперь поделать.

  – Вы меня слушаете?

  – Что? – встрепенулась. Мда, неудобно вышло. – Ой, вы извините меня, пожалуйста, я частенько вот так плаваю. Работа сказывается. Повторите?

  – А кем вы работаете? – тут же заинтересовался гигант. Блин. И не соврешь вроде... Да и зачем?

  – Вообще-то иллюстратором. Официально. А на деле мною затыкают все возможные дыры.

  – То есть ты творческий человек?

  – Художник, да. Наверное, это и так понятно учитывая обстоятельства нашей предыдущей встречи.

  Гигант пожал плечами:

  – Не все те, кто посещают выставку – художники.

  – Ой, да нас большинство просто не все, скажем так, официально, – отмахиваюсь, нацеливаясь на приличный кусок пирога с чем-то мясным и размышляя, будет ли это приличным – стащить этот самый кусок из тарелки собеседника. Тот впрочем, мои метания заметил и сам пододвинул тарелку ближе ко мне. – Вот что, например, там делали вы?

  – Честно? – Киваю. – Просто брата подвез, ему там что-то сделать надо было.

  – То есть на подобных мероприятиях не бываете?

  – Как-то это слово...

  – Мероприятия?

  – Да. Не звучит. Наверное, лучше сказать, что я просто в искусстве ничего не понимаю. Да и не стремлюсь особо.

  – И не надо.

  – Стремиться?

  – Понимать. Все намного проще на самом деле: либо нравится, либо нет.

  – То есть вкус тут не нужен?

  – Почему? Очень даже нужен. Но лично меня чье-либо мнение мало волнует, пусть народ хоть скопом орет, что у меня нет вкуса.

  Гигант с задумчивым видом отправил в рот клубок спагетти накрученных на вилку. Прожевал.

  Нет, я в восторге. Правда. У каждой девушки свои закидоны по поводу мужчин, вот и у меня свои. Как пример: я просто балдею от вида правильно жующего мужчины. А правильно – это медленно, спокойно, равномерно двигая челюстью...

  Кла-асс.

  Засмотрелась даже.

  Ладони снова зачесались.

  – Знаешь... – Начал, было, гигант и осекся. – Кстати, прошу прощения, что сразу на 'ты'. Как то это неловко вышло. Не против?

  – Забудь, – отмахнулась. – Пока тебе не стукнет пятьдесят вопросом об обращении можешь не задаваться... А я хотела попросить прощения. Тоже. Ну, за Рэма. Он никогда еще на людей не бросался. Даже не представляю с чего бы...

  – ...Такая страсть к моим ботинкам?

  – Да. Видимо это была любовь с первого взгляда. Но серьезно, обычно он так не делает.

  – Ничего страшного, – отмахнулся. – Знаешь, что я заметил? Ты не знаешь как ко мне обращаться.

  Я зависла. А ведь и правда, я вроде и знаю его имя, только оно как-то не ассоциируется у меня с этим мужчиной. В мыслях же он прописался 'гигантом' и это меня устраивало.

  – Можно просто по имени, – подсказал.

  – Оно тебе не подходит, – сдуру ляпнула, и тут же ладошкой закрыла рот. Виновато глянула. Вроде не обиделся.

  – Почему?

  Пришлось снова заговорить.

  – Не знаю. В моем понимании 'Сереженька' плохо сочетается с твоими... габаритами.

  Гигант пожал широченными плечами:

  – Забавно.

  – Извини.

  – За что?

  – У меня отсутствует всяческий фильтр между мозгом и языком.

  Помолчали, наслаждаясь едой. Первой это молчание нарушила я, когда мы оба приступили к десерту состоящему из дикой мешанины сливок, фруктов и мороженого.

  – А чем занимаешься ты?

  – Моя работа явно не так интересна как твоя. Сфера услуг, всего лишь.

  – Направление?

  – Спорт.

  Хмм.

  – А ты знаешь, тебе подходит, – задумчиво облизываю ложку.

  – Правда? – усмехнулся гигант. – И это значит что?..

  – ...Что парикмахером или, скажем, офисным планктоном, я тебя совсем не представляю.

  – Ай-яй-яй, и это художник! – Проказливо усмехнулся и разве что пальцем не пригрозил. – Где воображение, полет мысли?

  – Увы, – развожу руками. – Такое мне точно не под силу.

  Посмеялись. В общем, как бы ни было это странно, но мне явно вся ситуация нравилась. Если бы я с самого начала знала, что этим кончится, то и убегать бы не стала. Во второй раз так точно.

  – Как кстати твоя нога? – Гигант моргнул, по-моему, недоуменно. – Нога? – На которую мой Рэм покусился. Болит? Беспокоит?

  – А, нет, все в порядке.

  – Еще раз извини. Черт, мне правда сильно неудобно ото всей этой ситуации и... Не знаю даже что сказать.

  – Нужно попробовать все исправить, – решительно заявил гигант.

  – Как? – Снова зависла я, судорожно перебирая в уме возможные варианты предложений. Мысли, как назло, были о самом худшем. Вроде шантажа, денег или секса по принуждению.

  Черт, ну куда я лезу со всем этим своим мировоззрением?!

  Настроение мигом посетило плинтус.

  – Давай погуляем. Втроем, с твоим псом. Заодно избавлюсь от подсознательного страха нападения животного. Ты как?

  Панические мысли немого унялись и голову посетили более здравые идеи. Хотя пальцы сжимающие ложку с недоеденным десертом подрагивали.

  – Тогда давай в субботу на выставку, идет? – По недоуменному взгляду стало понятно, что ни о какой выставке гигант не знает. – В субботу, в парке будет собачья выставка.

  – А, ладно. Вы будете участвовать?

  – Нет, мы родословной не вышли. Но посмотреть интересно.

  – Договорились. Где встретимся? Или мне лучше заехать за вами?

  Э-эй, притормози парень.

  Сделала вид, что не услышала последнего предложения.

  – Давай около аллейки художников. Там у входа еще такой платан приметный растет.

  – Это где портреты на заказ рисуют?

  – Да.

  – Хорошо.

  Еще немного посидели и начали собираться.

  – Куда подвезти? – открывая передо мной дверь машины, поинтересовался гигант. – Или, если хочешь, можем прогуляться. По набережной, например, или до парка съездить.

  Боже, скажи, что мне все это чудится!

  – Мне домой надо, – мрачно уведомила, не спеша садиться. – Живность с утра не кормленная и не гулянная. И я сама доберусь, только скажи где это мы.

  – Зачем? Я довезу.

  – Не надо. До свидания.

  – Ремиль!

  Я отмахнулась, а он не стал догонять.

  Через почти три часа пересадок по маршруткам я облегченно бухнулась на родной диван, свалив пакеты с купленной едой на пол рядом. Радостно лающий Рэм прыгал вокруг, снося все то, что неровно лежит, стоит и так далее. Крыса просяще висела на решетке клетки.

  – Вымогатели! – простонала я, но поплелась готовить.

  Ни для кого не секрет, что любая одиноко живущая девушка для себя не готовит. Да и зачем? В эпоху йогуртов и еды 'запарь-за-пять-минут' это лишняя трата времени, сил и продуктов. К сожалению, у меня были еще два рта от которых овсянкой не откупишься, так что работать по профессии приходилось через день.

  Нет, готовить я люблю. Зато терпеть не могу все это мыть после процесса. И если для посуды еще имелась маленькая посудомойка, то в сторону пола и горизонтальных поверхностей это не работало. Да и кастрюли приходиться мыть вручную.

  – Ненавижу вас, – в очередной раз сообщила проглотам. Те промолчали, завороженно следя за готовящимся обедом.

  До субботы я вдохновенно творила шедевры средневековой фентези для какой-то игрушки, и про встречу не помнила вовсе. И даже субботним утром, которое началось для меня около четырех часов ночи с внезапно озарившей идеи, не помнила пока не заорал благим матом сотовый.

  – Умгум? – промычала, нашаривая сотовый где-то под подушкой.

  'Очнись, дура, тебе в парк через два часа!' – гласило напоминание.

  – О, Боже...

  Вставать не хотелось до ужаса, глаза отказывались разлепляться, но настойчивый пес уже почуял возможность вылезти из дома на долгую прогулку. Он прыгал вокруг кровати, радостно скуля, и то и дело норовил зубами стащить одеяло.

  Что поделаешь, пришлось вставать.

  Ночное хвостатое создание проигнорировало открытую дверцу клетки, и продолжило спать, внушая зависть одним своим видом.

  – У, зараза! – пригрозила я ей кулаком.

  Крыса продолжала видеть сны.

  Сборы шли полувяло, настроение обреталось где-то в районе плинтуса. Не стала выдумывать на счет наряда: напялила последние чистые джинсы и последнюю же чистую майку, кое-как отчистила кроссовки от грязи, одела и их тоже. Все та же почтальонка через плечо, как же вовремя я ее нашла! песий поводок и – вперед.

  До парка пешком и короткими перебежками было больше часа, но к назначенному времени мы успели. Рэм заинтересованно крутил мордой, провожая взглядом каждую собаку, но особо не выкобенивался.

  Аллейка художников, несмотря на ранний час, была полна. Начало выставки значилось на одиннадцать, а здесь народ уже кишел. Ребята сегодня должны хорошо заработать.