Текст книги "Простая смертная #2 (СИ)"
Автор книги: Екатерина Оленева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Подойди, – позвал он меня.
Я поняла, то, ради чего мы сюда пришли, не имеет под собой романтической подоплеки, как я опасалась (или втайне – надеялась) поначалу. Вместе с тем ко мне вернулось привычное мироощущение. Я успокоилась. Как ни странно, но опасность пугала меня меньше поцелуев.
– Протяни руку, Анжелика.
Стоило мне это сделать, как он легко коснулся тонкой кожи на моей ладони ещё более тонким и острым лезвием, делая небольшой надрез. Боль была острой, но быстрой. В чаше ладони быстро собралась алая лужица моей крови.
Не удержавшись, я поморщилась, когда он прижал саднящую руку к шероховатой, холодной поверхности стены, шепча какие-то слова на непонятном мне языке. В следующий момент поверхность стены покрылась трещиной, из которой хлынул предельно-яркий белый свет, так больно ударивший по глазам, что я невольно прикрылась от него второй рукой.
Когда я открыла глаза, перед нами зиял проход, ведущий в непроглядную тьму.
– Только не говори, что мы туда пойдём, – предостерегающим шёпотом взмолилась я.
– Не бойся. Это мой мир и у меня здесь всё под контролем. Тут ни для меня, ни для тебя, ни для Ангэй опасности нет. Это тайник, в который ты, при необходимости, сможешь попасть и без меня.
– И зачем мне попадать в твой тайник.
– Случай может быть разный. С одной стороны, здесь ты сможешь укрыться, если мир на какой-то момент станет слишком опасным. При желании ты даже Молнию сможешь сюда привести, ведь она не так велика, как моё Тёмное Пламя.
– Ты полагаешь, что мне вскоре может потребоваться укрытие? – взволновалась я.
– Надеюсь, что нет. Это простая предосторожность – не более. Основная функция у этого тайника иная.
Атайрон вытянул руку и прямо из воздуха материализовался факел, пылающий то синим, то жёлтым, то алым – переменчивым пламенем.
Мой проводник первым вступил в проход, мне не оставалось ничего иного, как следовать за ним. Озаряемые слабым светом, разгоняющим бархатистый мрак, мы спускались по крутому уклону, пока не очутились в галерее внутри скалы.
Я едва сдержалась, чтобы не завизжать, когда из темноты послышалось многоголосое шипение, схватив за руку Атайрона. Чьи-то горящие злобой и кровью глаза смотрели из темноты.
– Не бойся, – поспешил успокоить меня Атайрон. – Это мелкая шушера тебе не опасно, но разорвёт вклочья всякого, в ком нет нашей крови.
– Вообще-то, – изо всех сил стараясь не стучать зубами от ужаса, проговорила я, – во мне вашей крови нет.
– Ты мать одного из нас. Значит, в тебе есть наша кровь. И наша сила. Перестань вести себя словно маленькая напуганная девчонка, Анжелика! Ты меня разочаровываешь.
Фраза, сказанная резким тоном, привела меня в себя, напомнив, что передо мной Атайрон, а вовсе не рыцарственный Эвил. И он желает видеть во мне достойную себя ученицу, которая оказалась способна укротить сначала дракона, потом его брата, потом собственную печаль. Воистину, мне следует быть сдержанней.
Вот только очень страшно. И Молнии, на которую я привыкла в последнее время полагаться, рядом нет. А на мою силу надежды мало – последняя меня плохо слушалась.
Стая непонятных теней с красными глазами что-то жадно шипела во тьме. Со всех сторон несло тленом и землёй. Мой сын остался один наверху, под наблюдением драконов.
Я глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки, сохранить спокойствие. Я – королева, а не перепуганная насмерть учительница истории. Я не должна показывать свой страх.
Тем временем, пока я боролась сама с собой, мы подошли к гранитной двери. Атайрон придавил ногой камень и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Гранитная громада поднялась со своего ложа, высеченного в скале, пропуская нас дальше, к очередной двери.
Дверей было три. Каждая толще и крепче предыдущей. Последний проход провёл нас в огромную комнату, выложенную белым мрамором.
Я не видела такого никогда! Комната была заставлена золотыми сундуками, и в каждом были драгоценные камни, переливающиеся холодными огнями! Некоторые камни были в первозданном состоянии, лишенные огранки. Были сундуки, в которых хранились кулоны, диадемы, перстни, подвески. Некоторые сундуки были наполнены не камнями, а золотыми монетами, иные – золотыми слитками.
Никогда прежде я не видела столько драгоценностей, собранных вместе. Подозреваю, что никогда больше и не увижу.
Что сказать? Впечатление было странным. В первый момент – восторг. Следующее – какой-то иррациональный страх. Во мне всегда жила вера, что богатства должны быть заслуженными, иначе принесут своему владельцу беду.
– Что это, Атайрон?
– Можно сказать, что королевская казна.
– Хочешь сказать, что это принадлежит народу Тёмной Цитадели?
– Будет принадлежать, если они останутся нашими с тобой поданными.
– Хочешь сказать – подданными моего сына?
Атайрон резко повернулся ко мне и проговорил грубовато, даже немного резко:
– Анжелика, твоему сыну нет и пяти. Мы оба понимаем, что, как минимум, в ближайшие десять-тринадцать лет править придётся тому, кто сумеет взять и удержать власть. И, будем честны, ни ты, ни твой сын для этого не подходят.
Я холодно смотрела на него:
– Ты привёл меня сюда затем, чтобы ставить ультиматумы?
Лицо его на мгновение заострилось, а потом разгладилось и под сводами пещеры прозвучал смех, такой же резкий, как и всё в Атайроне.
– Ультиматум? Зачем мне ставить тебе ультиматумы, Анжелика?
Он снова подошёл ко мне, властно взяв за подбородок, поднимая моё лицо вверх, так, чтобы наши взгляды скрестились.
– Я не стану говорить красивый речей – я для них не создан. Но мы оба понимаем, что в качестве союзника я нужен тебе больше, чем ты – мне. Я могу править и без вас, а вот вы без меня – вряд ли. Перестань же смотреть на меня как на врага! Всё, что я делал, я делал для тебя. Всё это твоё, потому что я так хочу. Потому что я верен тебе. Не ищи в моих поступках двойного дна. Это, мягко говоря, огорчает и разочаровывает.
– Зачем ты привёл меня сюда, Атайрон?
– Чтобы сказать, отдайся мне, красавица, немедля, или твоя хладный труп останется среди этих самоцветов на веки вечные. Этого, ты, по всей видимости, от меня ожидаешь? – язвительно проговорил Атайрон, раздражённо смахивая волосы с лица. – Спешу тебя огорчить. Я всего лишь хотел показать тебе тайник, который, в случае, если со мной что-то случится, ты сможешь использовать по своему желанию и разумению.
– А почему с тобой должно что-то случиться?
– Потому что люди смертны, Анжелика. Я не собираюсь умирать, это всего лишь мера предосторожности. И, если уж тебе так хочется уличить меня в тёмных коварных расчетах – пусть будет по-твоему. Я хочу заручиться твоим доверием. Странно, что ты не доверяешь мне. После всего, через что мы прошли.
Его взгляд, горячий и тяжёлый, заставил меня устыдиться собственной подозрительности.
– Я хочу доверять тебе. Но жизнь отучила меня от излишней доверчивости. От моего решения зависит…
– Жизнь твоего сына, я знаю. Отныне эту ношу я с тобой разделю. Если не веришь в мои к вам чувства – поверь в мою расчетливость. Вы нужны мне живыми. Оба.
– Ей я верю. Но надеяться хотелось бы на что-то более… сентиментальное, – с улыбкой закончила я.
А в следующий момент делаю шаг назад, отступая, но это не помогает. Он приближается, и я оказываюсь в ловушке его рук, потому что отступать больше некуда – за мной ледяная стена.
– Между нами больше ничто не стоит, Анжелика. И рано или поздно мы будем вместе – это неизбежно. Мы оба это знаем. Либо мы заодно, либо мы враги. Я не хочу любить и желать своего врага – я хочу быть по одну с тобой сторону. Не отказывай мне в том, чего я так долго хотел. Чего мы оба хотели.
Его голос звучал резко, отрывисто и возбуждённо. И возбуждающе. Он всегда такой – хлёсткий и резкий. И да, я знаю, что рано или поздно всё равно выброшу белый флаг, я лишь не хочу выбрасывать его слишком рано.
Он нужен мне. Я хочу его. Я люблю его.
И боюсь. Боюсь шагнуть вперёд, навстречу, очнуться от своей спокойной полумёртвой спячки. Если он предаст меня, я буду разбита вдребезги. Если он решит стать моим врагом, мне его не победить. Если…
Но все если отступают, когда Атайрон, склонившись ближе, накрывает мои губы своими губами. На этот раз в его губах нет целомудренной нежности и бережливости. Ничто не роднит это прикосновение с полуотеческим поцелуем в лоб.
Остаётся лишь голод. И желание. Поцелуй томит, обещает утоление и в тоже время медленно отнимает мой разум. Руки у Атайрона ласковые до одури и горячие, как чешуя дракона. Я машинально прикусываю ему губу, мы начинаем слизывать кровь и наши языки встречаются. Он замирает на секунду, но уже в следующий момент наш поцелуй становится более неистовым, между телами не остаётся зазора ни на дюйм. И мне катастрофически не хватает воздуха. Словно издалека я слышу его глухой стон и чувствую, как от возбуждения теряю равновесие, голова кружится всё сильнее, и я цепляюсь за его широкие плечи, как лиана за ствол могучего дерева.
– Я так давно хотел этого, – выдохнул он мне в ухо. – Ты приходила ко мне во снах, я сжимал тебя в объятиях, но прежде, чем успевал овладеть, ты каждый раз развеивалась с последними остатками сна. Каждый раз что-то вставало между нами. Мой брат, новый день… но не сегодня… клянусь душой и сердцем – не сегодня!
Магические факелы со стен отбрасывали на его лицо дьявольские тени. И мне одновременно сильно в этот момент хочется бежать – в свои безопасные воспоминания об Эвиле, и броситься на шею Атайрону.
– Я не могу… мы не можем…
Но я и сама понимаю, что мои хриплые слова лживы и неубедительны. Потому не договариваю их до конца.
На самом деле я не хочу сопротивляться. И ещё вопрос, кто из нас двоих кого хочет больше. Надеюсь, что чувства наши взаимны и одинаковы.
Его ладони властно ложатся мне на талию, а губы прижимаются к губам. В ушах звенит от пульсирующей крови и кажется, что я сейчас умру. Или полечу. Или и то, и другое вместе.
Мы зашли слишком далеко. С учётом того, что мы не подростки. Но, с другой стороны, мы оба понимала, что и к чему идёт. Наши интересы, наше будущее – они были вместе. Почему же мы должны держать дистанцию? Разве время что-то изменит?
Мы здесь один. Свидетелей нет. Только он и я…
Мы ласкали друг друга и целовались, словно снова были влюблёнными подростками, впервые оказавшиеся на пороге любви. Увы! У нас было не так много времени, как нам обоим хотелось и сладкий нектар пришлось пить залпом, не смакуя, как того бы хотелось.
Я жадно ловила поцелуи Атайрона, судорожно сжимая в пальцах ткань его одежды. Мне хотелось, чтобы он поскорее вошёл в меня, разом избавив от всех сомнений; чтобы отступать было некуда.
Не сопротивляясь, я позволила ему развернуть меня к себе спиной. Упираясь рукой мне в живот, он заставил меня выгнуться, подаваясь ему навстречу в тот момент, когда он вошёл в меня, толкаясь внутрь моего тела горячим и твёрдым членом. Его пальцы коснулись пульсирующего средоточия женского удовольствия, вызывая ощущения острые и удивительно приятные. Чтобы не прерывать их, я прижалась к нему так тесно, как только могла, помогая войти в себя так глубоко, как это только возможно.
А потом он начал двигаться быстро, задавая рваный и быстрый темп. Удовольствие стало нарастать, и я уже стонала, не сдерживаясь. Да и кого тут было стесняться? О красноглазых монстрах, оставшихся за дверью, я позабыла. Они меня не волновали. В отличие от Атайрона, который вколачивался в меня, сводя с ума и сходя с ума сам.
Его сильные руки бездумно, в исступление сжимали то мои бёдра, то грудь, но при всём своём исступлении он ни разу не причинил мне боли. Даже когда он рычал от страсти, я не переставала чувствовать себя в его руках хрупкой лелеемой вазой, которую не разобьют ни при каких обстоятельствах.
Конвульсивная дрожь оргазма сотрясла нас почти одновременно, и я безвольно обвисла в его руках.
– Ты как? – спросил он меня, выпуская из объятий.
– Всё классно. Только бы не вспоминать о том, что сын там один.
– Среди драконов. Думаю, он беспокоится о тебе меньше, чем ты о нём, – засмеялся Атайрон, заставляя меня развернуться к себе лицом и целуя так, словно ставя на меня печать собственника. – Я оставляю в сокровищнице ещё одно бесценное сокровище – воспоминание о том, как ты впервые стала моей.
Его губы вновь мягко, почти невесомо, как крылья бабочки, прикоснулись к моему лбу.
Глава 8
Дети – это, конечно, счастье, но с тех пор, как они появляются в твоей жизни, ты перестаёшь принадлежать самому себе. Почти сразу, выскользнув из объятий Атайрона я вспомнила, что оставила сына. Одного. С драконами. И что возвращаться назад дело не быстрое, а с тех пор, как мы покинули моего крошку, прошло не менее двух часов, а он спал уже в полёте, наверняка выспался и… сердце отяжелело и превратилось в камень.
Я плохая, даже отвратительная мать. Как я могла? Ради своей прихоти, своих страстей, своих интересов оставила ребёнка!
– Нам нужно возвращаться, – напряжённым голосом сказала я.
– Конечно.
– Как можно быстрее.
– Естественно. Мы сделаем это максимально быстро.
Из вскинутой ладони Атайрона ударил пучок света и передо мной, прямо в стене, образовался очередной проход, в конце туннеля вполне натурально воссиял яркий свет. Схватив меня за руку, Атайрон повлёк меня в его направлении и не прошло и пяти минут, как мы вновь стояли на каменистом, продуваемом всеми ветрами, плато.
– Но?.. – с удивлением обернулась я на скалу, вновь ставшую едином монолитом, как только мы вышли из пещеры. – Как же так?.. Зачем тогда мы проделывали весь этот путь в прошлый раз?
– Затем, что без меня внутрь пещеры ты сможешь войти только одним путём.
Я хотела спросить… ещё о многом, но Атайрон мягко возразил:
– Нам лучше поспешить, если мы хотим покинуть Остров до того, как на него обрушится буря.
На язык снова просились слова, что лучше бы нам поспешить раньше. Но… я так и не нашла в себе силы произнести их. Конечно, наше воссоединение могло подождать другого места и часа, но, как по мне, идеальнее этой уединённой груды камней было не сыскать. То, что случилось здесь, принадлежит только мне и ему, и нет других свидетелей нашего союза, кроме темноты.
Я слышала, как горловым стрекотанием, словно гигантские кузнечики, переговариваются между собой драконы. И знала, что Ангэй проснулся, но он в безопасности. Моё отсутствие его не напугало.
Это была странная, если не сказать, жуткая, сюрреалистичная картина. Симпатичный маленький мальчик, бесстрашно стоящий в кругу огромных ящеров, весело смеющийся, тянущий к ним руки и драконы, такой величины, что к самому маленькому из них он свободно мог войти в пасть и прогуляться там, как в комнате, терпеливо подставляли клыкастые, увенчанные короной из острых шипов, морды к его маленьким ладошкам. Это были даже не собаки, не тигры и не медведи – драконы. И сердце моё катилось в пятки и по спине прошибал холодный пот.
«Наверное, я так никогда и не смогу полностью сжиться с этой новой реальностью», – пронеслась гнетущая мысль.
– Мама! – звонким голосом приветствовал меня сын. – Ты куда уходила? Смотри! Молния нашла себе мужа! Красивый, правда? И какой сильный. Он больше их всех, – заявил Ангэй и снова залился весёлым, радостным смехом, будто случилось нечто невероятно радостное.
Хотя, по сути, перед Чёрным Пламенем, реши он перейти в нападение, мы все окажемся беззащитными.
Смех Ангэя застыл, улыбка увяла. Взгляд сделался острым и колючим, если такое описание применимо к ребёнку пятилетнего возраста.
– Ты, мамочка, вижу, тоже нашла себе друга?
Его вопрос вогнал меня в краску и своей прямотой, и прозорливостью. Мне стало не по себе от той враждебности, с которой Ангэй взглянул на Атайрона, хотя последнего более чем прохладный приём, кажется, не смутил ни на секунду. Не сбавляя шага, он приблизился к племяннику, игнорируя зловещее шипение Пингвина.
– Я вовсе не друг тебе и твоей маме, Ангэй, – ответила Атайрон. – Я гораздо ближе. И мы давно знакомы, просто снова встретились.
Он опустился перед Атайроном на одно колено, не как подданный, а так, чтобы лица их оказались на одном уровне:
– Я брат твоего отца, Ангэй. И твой дядя. Будем знакомы, – решительным жестом протянул он ему руку.
Ангэй пытливо и внимательно вглядывался в новое лицо, чем-то отдалённо напоминающее его собственное.
Сводные братья, Эвил и Атайрон, были не так уж и сильно похожи. Сходство между ними было, безусловно, тёмное пламя, доставшееся в наследство от их матери, Хатериман, но и различия находилось достаточно.
– Брат моего отца? – медленно проговорил Ангэй.
Его маленькая ладонь, ещё не утратившая детскую припухлость, медленно приблизилась к худым, впалым щекам Атайрона. Взгляд не отрывался от нового лица не на секунду.
– Ты мне друг?
– Более, чем друг, ваше величество.
– Во дворце у моего деда ко мне все обращались, именуя меня принцем.
– Они ошибались. Ваш отец, король, мёртв. Значит, вы более не принц, а король. Правда, очень-очень юный, но всё же. А перед вами ваш самые верный подданный и ваш защитник, что останется вам верен до последнего вздоха.
Лицо сына приняло странное, незнакомое мне выражение. В следующий момент он бросил на меня вопросительный взгляд, словно сверяясь, стоит ли верить сказанному.
Что ж? Я решила, что стоит. Надеюсь, мы об этом не пожалеем.
– Этот большой дракон – он твой?
– Мой.
– И как его зовут?
– Чёрное Пламя.
– У меня тоже есть Пламя, – серьёзным тоном заявил Ангэй.
И потом, спустя секунду, добавил:
– Только его зову Алым. Твой дракон больше наших.
– Он старше.
– Дракон моего отца, Злой Рок, был ещё больше вашего?
– Он точно был не меньше, – с полуулыбкой ответил Атайрон.
– Но он погиб в день гибели моего отца, я знаю. И ты отомстил за обоих.
– Всё верно. Жаль только, что это не помогло нам вернуть к жизни твоего отца. Но мы можем извлечь из этого горького урока лекарство – знание о том, что драконы сильны, но и они смертны. Не стоит забывать об этом. Всегда следует помнить об осторожно, мой юный король.
– Мама так и делала. Она не захотела убегать потому, что это грозило гибелью нашим драконам.
– Твоя мама мудрая женщина.
То, как в ответ на эту реплику мой сын пожал плечами, не добавило мне оптимизма. Похоже, мой милый сынишка так не считал или не во всём был согласен. Обидно.
– Это и есть Чёрная Цитадель? – задал Ангэй очередной вопрос. – Я думал она больше.
– Это всего лишь остров посреди океана. Мы остановились тут, чтобы передохнуть. Я решил, что драконам не повредит отдых. Впереди у нас довольно сложный участок пути.
– А драконы сильны, но смертны?
– Верно. Хотите полететь верхом на Чёрном Пламени, ваше величество? – поднимаясь на ноги, вырастая во весь свой невысокий рост, спросил о моего сына Атайрон.
– Подождите! – запротестовала я, вмешиваясь в их сугубо мужскую беседу, чувствуя себя несправедливо обойдённой и исключённой. – Мой сын летит со мной и это не обсуждается!
– Но я хочу полететь на Чёрном Пламени, мама! – надул губы Ангэй. – Если уж я не могу полететь на Пингвине сам, я полечу с дядей Атайроном.
Я набрала в лёгкие воздуха, но прежде, чем успела разразиться гневной тирадой, Атайрон опередил меня:
– Пламя мощнее Молнии и маневреннее. Впереди грозовой фронт. Со мной мальчик будет в безопасности, а тебе одной лететь будет легче. Так что не так, Анжелика?
Доводы казались весомыми. Кроме того, что мне спокойнее, когда мой сын рядом, я не нашлась, что ответить, а озвучивать это вслух казалось глупым. Атайрон был прав. С ним Ангэй будет в большей безопасности, чем со мной. Помимо силы дракона, с ним будет и сила Чернокнижника. Чёрное пламя не станет нервничать из-за своих маленьких дракошек. Он силён и непоколебим.
– Давайте уже полетим! – подпрыгнул от нетерпения на месте Ангэй. – Здесь становится скучно.
– Вы правы, мой король, – согласился с ним Атайрон. Следует торопиться, если не хотим попасть в эпицентр приближающейся грозы. К тому же, – с улыбкой обернулся он на меня, – здесь нам больше делать нечего.
– Тогда – полетели! – восторженно захлопал в ладоши Ангэй.
Подхватив ребёнка на руки, Атайрон легко взобрался на спину своего Чёрного Пламени. Я последовала его примеру, поднявшись на Молнию и мы продолжили полёт.
Ветер, который и на земле задувал неслабо, стоило подняться, превращался в сплошную стену. Мы словно пробивались через облака, драконы с явным усилием удерживали высоту. Выражение «покорить стихию» перестало быть просто красным словцом и стало точным описанием событий. В итоге я даже порадовалась, что Ангэй сейчас с Атайроном. Даже в одиночестве лететь было тяжело. Мы то ныряли во влажную тьму облаков, то успевали глотнуть свежего воздуха над неподвижным океаном.
Когда удавалось хоть на минуту отвлечься от напряжения, мысли мои обращались к Тёмной Цитадели. Оказывается, я успела почти забыть все подробности, воспоминания о прошлом были каким-то монолитным куском, где центром внимания оставался Эвил, а всё остальное было словно декорация к нему.
Словно полузабытый утром сон. Я вроде и помню Драконий Двор, Небесный и Радужный дворцы, Двор Ночи, но всё будто заволокло такой же туманной зыбкой, что время от времени отделяет нас от океана. Я знаю, что море где-то там, внизу, неустанно плещется, но я часто не вижу его из-за клубящихся облаков и не слышу из-за воя ветра.
Встречу с Атайроном я ожидала с нетерпением и страхом – вдруг моим мечтам и надеждам не суждено сбыться. Встречу с любимой свекровью (можно подумать, что бывшей, но с учётом намечающихся отношений… моя свекровь будет моей свекровью по жизни, если не вечно) я, если бы могла, отложила на неопределённое время. Лучше всего – навсегда.
Хатериман Хасепти – от этого имени веяло жаром и бескрайностью пустыни. Страсть и безнадёжность. И безжалостная красота, неподвластная времени.
Я забыла расположение комнат в Чёрной Цитадели, забыла многое из прошлого, но чёрные глаза, глубокие, как океан и беспросветные, как безлунная ночь, мгновенно воскресли в моей памяти. Матовые, без намёка на блеск, они словно бы не отражали свет, а поглощали его.
«Словно две чёрные дыры, способные проглотить весь мир», – с внутренней дрожью подумалось мне.
Я словно бы чувствовала на себе её взгляд. Возможно, обеспокоенная нашим долгим отсутствием, черноглазая ведьма ворожила. Возможно, пристальный взгляд сквозь бурные порывы ветра вовсе не плод моего воображения?
В моём сознании Тёмная Цитадель – Тропа Власти, Адский Огонь – была тесно взаимосвязана с образом Эвила. Мне сложно было представить это место без него.
«Женщины – мы как змеи, – вспомнилась мне речь Хатериман, – женщины как змеи, мужчины – как львы. Змеи сбрасывают кожу и каждый раз начинают жить по-новому. Иначе нам не выжить».
Горькая мудростью женщины с множеством имён: Розовый Цветок Зари, Анириэль, ставший Сахрой – Ядовитым Плющом пустыни, а позже грозный Смертоносным Тайфуном. Ведьма из горячей пустыни, пытавшаяся помочь принцу.
«Ради него я приняла Тёмный Дар моей крови… я хотела, чтобы он был счастлив… но началась новая война. В которой синеглазый король умер».
А потом умер и мой черноглазый король. Сколько королей родится? Сколько умрёт? А война всё длится и длится…
Следуя за Чёрным Пламенем моя Молния так резко нырнула вниз, что я изо всех сил вжалась в её тело, цепляясь за ремни. Сердце моё забилось сильнее, когда я увидела знакомую бухту, полукруглой подковой вдавленной в сушу. Горы, являющиеся естественным природным укреплением, обеспечивающим оборону, несколько широких королевских трактов, тянущихся к Цитадели.
Мраморные дворцы, дома из белого и красного кирпича, множество деревянных строений – всё было на месте, как шесть лет назад, когда я покинула дворец, даже не предполагая, что оставляю его так надолго.
Наше противостояние с Хатериман из-за Эвила давно исчерпало себя. Но сможет ли мы стать – нет, пусть не друзьями, но хотя бы лояльными друг другу? Очень может быть. Отныне у нас один интерес – мой сын.
Пролетев над пристанью и торговыми рядами, мы направились к земле. Дворец, окутанный сумерками и пеленой туч, казался серым, выцветшим. Не таким он явился мне в первый раз.
Опустившись на землю, драконы издали звук облегчения. Как и давным-давно, двор был заполнен людьми. И словно машина времени вернула меня в прошлое – возглавляла толпу высокая статная женщина в красном шёлке, расшитом золотом. Её огненные глаза прожигали меня, как искры, отлетевшие от костра – кололи иголками.
Атайрон подтолкнул ко мне Ангэя и я судорожно взяла сына за руку. Чувствовала я себя при этом так, словно иду сдавать государственный экзамен на профпригодность. Одно неловкое движение и не видать мне сертификата «уважаемая мать принца» как своих ушей без зеркала – дисквалифицируют.
Подбадривая себя этими мыслями, опасаясь, как бы уставшему сынишке не пришло в голову устроить истерику на ровном месте, я направилась к женщине, которой одним своим присутствием удавалось вгонять меня в странное состояние. Я уважала, и боялась, и ненавидела её всем сердцем. И ещё – мне было важным её мнение. А как иначе? Мать двоих мужчин, которых я любила. Женщина, кровь которой текла в моем сыне и, сдаётся мне, проявлялась в нём куда ярче моей.
Ангэй с любопытством взирал на свою бабушку, не выказывая никаких чувств, кроме любопытства.
– Здравствуйте, Хатериман, – первой приветствовала я её. – Вот мы, наконец, и вернулись.
В первую нашу встречу милейшая свекровь не удостоила меня взглядом. В этот раз мне повезло капельку больше. Она на меня взглянула. Так, мимоходом. Куда больше её интересовал мой сын, но этот интерес я могла ей простить.
– Здравствуй, наш царственный внук, – глубоким и мягким голосом произнесла эта женщина. – Наши молитвы услышаны. Огненный Владыка милостив – я наконец-то встретилась с вами.
***
Ангэй с интересом посматривал на Хатериман. В то же время, видимо, чувствуя моё настроение, не спешил проявлять открытую симпатию. Откровенно говоря, не знаю, обрадовало меня это или огорчило. Чувствуя сердцем, что в будущем предстоит соперничество за привязанность сына и борьба за влияние на него, я не могла не испытывать зловредной радости от демонстрации того, что, чтобы Хатериман там не думала, именно я женщина номер один для моего сына. Когда-то, возможно (и даже наверняка) это изменится, и другая «королева», более молодая и красивая, потесним меня из его сердца. Но это будет не моя прекрасная свекровь. И хочет она того или нет, отныне ей придётся считаться со мной, с моим мнением, если она не хочет стать врагом для своего единственного внука.
С другой стороны, мне не хотелось «пересолить». Я ждала и желала, что она привязалась к Ангэю. Не понимать того, что привязаться к отвергающему тебя, к настроенному против тебя, сложно, я всё же предпочла бы дружелюбную встречу внука и его царственной бабушки.
Бабушки, которая в своё время, не моргнув глазом, скормила бы меня драконам, как других моих предшественниц. Но кто старое помянет, тому глаз вон. Правда тому, кто его забудет – оба.
– Вы – мать моего отца? – голос пятилетнего «королевича» была вполне себе повелительным, но, хвала небесам, он выбрал отстраняющее вежливое «вы» вместо панибратского «ты».
– Да, – коротко ответила Хатериман, и в матовых чёрных глазах всколыхнулось далёкое пламя.
– Это ваш дворец? – решил по-деловому подойти к вопросу мой будущий королевич.
– Этот дворец служил мне домом долгие годы. Я прибыла в него будучи такой же молодой женщиной, как твоя мама. Но принадлежал он сначала моему мужу, потом – сыну, а теперь, если боги будут к нам милостивы, станет принадлежать тебе.
– Все эти люди – они наши слуги?
– Верные подданные.
– Хорошо, – серьёзно кивнул Ангэй.
И отчего-то это не показалось мне комичным.
– Мы приветствуем вас, ваше величество, – сказал мужчина средних лет, лицо которого было мне незнакомо.
– Я рад, – коротко кивнул сын и обернулся на меня, словно ища у меня одобрения или подсказки, что делать дальше.
Пока я соображала, что сказать, Ангэй, не дожидаясь моей реплики, самостоятельно потребовал отвести нас в наши покои:
– Перелёт был долгим и утомительным. Моей матери нужен отдых, – возвести он, надувая щёки от важности.
Я испытала гордость за сына.
За то, что вместо того, чтобы капризничать и требовать удобств для себя (всё это, конечно, будет иметь место позже, куда ж без капризов и детских истерик?), он демонстративно проявлял заботу обо мне, да ещё в присутствии Хатериман. н подсознательно делал то, чего я желала – демонстрировал «царственного львёнка». До льва-то никоим образом не дотягивал.
– Конечно, ваше величество. Ваши покои ждут вас.
– А маму?
– Королеве-матери полагаются собственные апартаменты, – оповестил подошедший Атайрон. – Но они находятся в непосредственной близости рядом с вами и при желании вы всегда сможете её навестить.
– Понимаю. У дедушки во дворце у меня тоже были свои покои, – Ангэй старался сохранить взрослую важность, но на его личике крупными буквами было написано желание разделять одну комнату со мной.
Признаться, мне бы так тоже было бы в разы спокойнее. Но в этой жизни редко получаешь всё то, чего хочешь.
К нашему приезду готовились, стараясь всё обставить в лучшем виде. На убранства, мебель и дорогие ткани явно не скупились. Мне сразу же приготовили горячую ванну, хотя мне не терпелось вновь вернуть себе сына.
Штат моих придворных, отправленных отцом следом за мной, должен был приплыть в Гавань не раньше, чем через несколько дней и это ещё с условием, что путешествие пройдёт без неприятных сюрпризов, так что ближайшие дни я буду существовать в окружении тех, кого мне предоставит Хатериман. Впрочем, жить в окружении шпионов мне уже приходилось и раньше. Не так это, на самом деле, долго – четыре дня. Потерплю.
Мой гардероб должен был прибыть со всем остальным, но в нарядах не было необходимости. На вопрос о платье одна из девушек распахнула дверь в зал, где, подобно манекенам, «стояли» платья на своих подставках. Здесь же, на высоких тумбах, на подставках, сверкали драгоценными камнями диадемы и короны. Внутри тумб, на бархатных и атласных подставках покоились в ячейках ожерелья, колье и цепочки из драгоценных металлов. На любой вкус. От такой роскоши даже у меня, давно позабывшей, что такое бедность и недостаток, разбегались глаза.
– Кому всё это принадлежит? – деловым тоном поинтересовалась я у сопровождающей меня девушки.
– Вам, госпожа.