Текст книги "Невеста для Мрака (СИ)"

Автор книги: Екатерина Оленева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Он возвышался надо всем на своём черном, арабском скакуне. Лицо его было совершенно бесстрастным, лишь в глазах горел мрачный огонь.

– Ваше Величество… – пробормотала я с облегчением.

Мир начал двоиться в моих глазах. Он раскачивался все сильнее, будто я стояла на огромных качелях.

– Ваш сын пытается убить меня, ваше величество… – бормотала я, почти бредя. – Наверно, ему не понравилась моя набожность? Особенно, когда я стремлюсь унять свой религиозный зуд в Хрустальном Храме, – истерично смеялась я, обседая на подхватившие меня руки. – И то, что я могу подарить вам нового наследника трона ему тоже не понравилось, ваше величество…

Честно говоря, я уже плохо соображала, что творю.

Мне ещё только предстояло осознать и смириться с мыслью, что безопасность, в которой я уверила себя, мнимая, что она существует только в моём воображении. Меня белым днем чуть не убила банда головорезов, которым оказалось глубоко плевать на то, что я королева.

Я смеялась, как сумасшедшая. А что мне оставалось? Плакать? Заламывать руки? Проклинать? Я предпочитала смеяться. Истерично и иронично, словно издеваясь над этим жестоким, одновременно рассудочным и безумным миром, в котором вместо одной лун их зачем-то светило три.

Я смеялась, пока не потеряла сознание.

Глава 16

В голове было пусто, я словно летела в этой пустоте неведомо куда. Потом зазвучали приглушенные, взволнованные голоса. И не поймешь сразу, далеко говорят или близко? Едва уловимо пахло горьким парфюмом.

Полностью я пришла в себя уже лёжа на кровати. В комнате закрыли все окна. В камине горело высокое пламя, распространяя удушливый жар. Дышать было нечем.

– Откройте окна! – потребовала я, пытаясь подняться с подушек.

Но чья-то рука уперлась в плечо, принуждая вернуться на место. Прохладный край чаши коснулся моих пылающих губ.

– Пейте, ваше величество, пейте, – шептал человек в тёмном балахоне. – Это обезболивающий отвар. Он облегчит боль, поможет успокоиться нервам и угомонит сжигающий вас внутренний жар.

– Мои нервы в порядке. Боли я почти не чувствую. Пить ваше пойло не стану. Дайте воды.

Цокая языком и недовольно качая головой, старик всё-таки не осмелился мне перечить.

Вода показалась сладким, как мёд, бальзамом, пролившимся на мои губы.

– Если ваше величество не жалуется на боли от раны я осмелюсь доложить королю, что вам стало лучше? – начал лекарь, перебирая руками четки. – Он оставил чёткий приказ. Сказал, что желает говорить с вами сразу же, как только вы…

– Скажите его величеству, что я буду рада его видеть, – перебила я эскулапа, не в силах дождаться конца его бесконечной, монотонно-усыпляющей речи.

Сиобрян навести меня, не прошло и четверти часа.

Выглядел его величество не лучшим образом. Лицо побледнело и осунулось, веки припухли, глаза подернулись дымкой усталости. Свет, падающий из камина, словно углублял морщины, пробороздившие его лицо.

– Лекарь заверил меня, что ваши раны поверхностны, хотя и сильно кровоточат, – тихо проговорил король глубоким и в то же время глухим, голосом. – Не волнуйтесь, вы скоро поправитесь, моя королева.

– Беспокоят меня не раны.

– Что же, в таком случае?

– Я считала себя в безопасности на вашей земле, маэстро. Я поступила легкомысленно. Мои враги воспользовались этим.

– Ваши враги ответят за то, что сделали.

– Даже если мой враг – это ваш сын? – вызывающе вздёрнула я подбородок.

Наши взгляды встретились.

Против его воли скрытый гнев Дик*Кар*Стала прорывался в тихом голосе, в напряженных, скрещенных на груди, руках.

– Это серьёзное обвинение. Вы осознаете это, моя королева?

– Поэтому и делаю заявление с глазу на глаз, без свидетелей, ваше величество.

– Ваши свидетели могут незримо присутствовать за вашей спиной. И таиться за спинами якобы свершающих покушение на вашу жизнь.

– Якобы?!...

– Я не могу исключить подобной возможности.

– Исключайте, что хотите и оставляйте, как пожелаете. Но вот что я вам скажу, маэстро. Я – ваша жена, я ваша королева, что вы неоднократно подчеркиваете при каждом обращении. И я не прожила под вашим покровительством даже двух месяцев, как меня почти прикончили под самым вашим носом и, несомненно, преуспели бы в своих начинаниях, не окажись я расторопней, чем ваши враги рассчитали. Я не знаю, что вы сами думаете о себе после случившегося, но согласитесь, у меня нет повода думать о вас как о сильном и мудром правителе?

– Виновные понесут наказание, кем бы не оказались. Это касается так же и вас, моя королева.

– Вы мне угрожаете?

– Предупреждаю. У вас есть личный мотив для устранения моего сына. Я об этом помню.

– А у вашего сына, впрочем, кстати, как и у вашего любовника, есть личный мотив для моего устранения!

– Однако, если я правильно понял, обвинять вы предпочитаете Фабриана, а не Лэша. Из этого следует вывод, что политика интересует вас больше любви, моя королева? – саркастично поинтересовался он.

– Меня интересует исключительно моя жизнь, в которой вы, против моей воли, играете важную роль, – зашипела я, чувствуя, как гнев обжигающей огненной лавой поднимается по позвоночнику. – Я обвиняю Фабриана, а не маркиза Виттэра исключительно потому, что он кажется мне виновным.

Дальше без утайки и редактирования я выложила Дик*Кар*Сталу всё, что знала, чему стала свидетелем, от нашей милой беседы с наследным принцем до его тайной коронации в Хрустальном Храме.

Чем дольше я говорила, тем темнее делались серые глаза Дик*Кар*Стала. В них будто плескался огонь, горел где-то там, в глубине черепа, как в жутких народных поверьях о мертвецах.

Когда я смолкла, Сиобрян застыл, отвернувшись к окну, так, что мне был виден только его напряженный, бледный профиль. Чёрное и белое, образ, построенный на контрастах.

Мой муж, мой повелитель, мужчина сильный, умный и коварный, для чего ты вызвал меня из пустоты, в которой я неслась рядом со звездами в едином сверкающем потоке? Говоришь, заклинатель душ, я сама тебя попросила об этом? Не верю! Ты лжёшь! В твоем королевстве все лгут. Здесь нельзя верить и собственной тени. Царство Лжи. Я ощутила острое желание отбросить от себя корону, сорвать королевские тряпки, снять туфли на высоких каблуках, специально подобранные слугами для того, чтобы скрывать от людей мой невысокий, рост, и сбежать.

Снова сбежать, как я это делала уже тысячи раз, скрываясь то от толпы, то от Миарона, то от ищеек Департамента, то от многочисленных Чеаррэ, охотящихся за мной. Убежать бы от этого мрачного человека, похожего на призрак, от его маниакально-преданного любовника, от его ненавидящего всех и вся сына. Убежать бы! Да я больше не босоногая девчонка из подворотни, вольная идти по зову сердца. Я – королева. А королевы не прыгают и не скачут, словно мячик; они вышагивают степенно и чинно, волоча за собой ярды дорогого шлейфа.

Неужели этот человек приходил ко мне на ложе, а я принимала его? Лежала в его объятиях, даже получала от этого мимолетное удовольствие? Сейчас это казалось мне немыслимым и невероятным. Дик*Кар*Стал был не просто чужим – он был чуждым. Именно в тот момент я поняла, что никогда, – никогда! – не будем мы с ним «плоть едина».

Дик*Кар*Стал повернул ко мне бледное, покрытое потом лицо, отвлекая от отстранённых умозаключений.

– Поклянись! – зарычал он. – Поклянись, что не лжёшь сейчас.

– Мне нет смысла лгать. Полной уверенности в том, что наёмников, напавших на меня, нанял ваш сын, у меня нет. Но зато наш разговор с вашим сыном и последующие события я передала вам со всей точностью, на какую только способна.

– Молчите о том, что знаете, сударыня. До поры, до времени никому ни слова. Особенно – вашим родственникам. Вы хорошо меня поняли?

– Вполне.

Хотелось, словно лошадь, закусить удила и нестись, не разбирая дороги, лишь бы сбросить ненавистного седока. Но я должна была держать себя в руках. Я поставлена в зависимость от него и с этим фактом приходится считаться.

Оставшись одна, я в ярости принялась метаться по комнате, не обращая внимание на боль от ран. Теперь я точно знала, что испытывает запертая в клетку тигрица – ярость, отчаяние, глухую ненависть к тем, кого вынуждена терпеть за жалкий ломоть мяса ежедневно протянутый на острие пики сквозь прутья клетки.

Только бы вырваться за поставленные границы! Разорвать ненавистные оковы! Смять бы все неписанные законы мира, как ненужный комок бумаги, поджечь его к Слепому ткачу! Пусть горит негасимым синим пламенем…

Сгинь, Дик*Кар*Стал! Сгинь вместе со всем твоим поганым семейством и приторным придворным выводком. Не хочу ни твоей короны, ни твоей страны, ни твоего сердца. Хочу на свободу. Хочу домой.

Но мои желания так привычно никого не волнуют.

Недостижимый рай моей души: домик с черепичной крышей, затерянный в белом лесу, покрытым холодными снегами, горящий камин в маленькой уютной комнате, заставленной низкими диванчиками и уютными креслицами, мельтешащие за окном жирные снежинки и повсюду – книги, книги, книги…

Если бы я имела возможность вернуться туда вместе с Эллоиссентом, одним демоном под Тремя Лунами нашего мира было бы меньше.

Но меня ждал трон Фиара. Борьба за Дик*Кар*Стала с Виттэром. Борьба с сыном и отцом за право жить и не быть пустым местом по правую руку одного из них. Борьба с целым светом без всякой цели.

Ненужная власть. Постылый брак. Нелюбимый и нелюбящий муж…

Тигрице на самом деле никогда не вырваться из окружавшего частокола прутьев. Никогда не освободиться.

Той ночью мне снова снился костер, в котором горела моя мать.

Снова и снова беззубая старуха выплевывала мне с лицо: «Ведьме – пламя! Гори огнём!».

Я снова пылала на костре, ощущая ярость невидимых пламенных языков.

Горела – в который раз?

Но не сгорала – снова.

***

Заботливый супруг отвел под мои апартаменты целое крыло в центральной башне Тафля, руководствуясь, якобы, заботой о моем пошатнувшемся здоровье, а на деле сажая под домашний арест, чтобы иметь возможность жёстко контролировать каждый мой шаг и каждое моё слово, бдительно отслеживая через расставленных вокруг видимых и невидимых шпионов всех, кому пришла фантазия пообщаться с «его королевой».

Ко мне закрыли доступ не только Теи, но даже Астарэли и Сиэлле.

Я получила неоспоримое полное право спать и есть столько, сколько захочу, но ни то, ни другое никогда не виделось мне смыслом жизни и сомневаюсь, чтобы в ближайшее время я поменяла приоритеты, даже если еда будет подаваться на золотом подносе, а кровать инкрустируют бриллиантами.

Это не жизнь – это существование. Прозябание в сытости, в комфорте, в лени, в скуке и в сплетнях.

О, эти бесконечные сплетни о том и о сём!

Просеивая обрывки кривотолков пытаться кое-как сложить общую картину происходящего за стенами роскошной темницы, в которой меня держали – вот единственное развлечение, которого Дик*Кар*Стал не смог меня лишить.

Слуги приходили и уходили. Их примеру следовали многочисленные придворные. Иногда меня одолевал свинцовый тяжелый сон, от которого я просыпалась ещё более одурманенной и скучающей, чем ложилась. Потом повторялось всё сначала.

Тем временем за воротами Тафля начались беспорядки. Их становилось всё больше и больше, словно разгорался пожар. Министры Дик*Кар*Стала были едины в своих выводах – бесспорно кто-то умело подогревал народные настроения, доводя страсти горожан до точки кипения. Маленькие очаги народного возмущении всегда тлеют в столицах, потому что всегда и всюду найдутся недовольные. Но когда отдельные очаги сливаются между собой, это прямое свидетельство того, что заговор не только имеет место быть – он растёт и ширится.

Юному принцу, его дяде и кузену повсеместно пели дифирамбы. Король по-прежнему не предпринимал никаких решительных шагов к уничтожению заговора. Но всё это, вопреки моим подозрениям, продолжалось лишь до поры, до времени.

В тот знаменательный день королевский двор выехал к гавани, где наблюдал за спуском с верфи нового корабля «Быстрый». Нельзя сказать, чтобы зрелище было особенно занимательным. Налюбовавшись на то, как «Быстрый» во главе маленькой флотилии вышел в залив, Дик*Кар*Стал отдал приказ возвращаться во дворец.

Улицы так и кишели людьми, их потоки растекались во все стороны.

Вдоль улиц, по которым мы ехали на лошадях, стояли стражники, тесня наседающую любопытную толпу. На площадях столпились не только мужчины, но и женщины. Некоторые додумались прихватить с собой детей.

Мне приходилось ехать рядом с Дик*Кар*Сталом, изображая счастливую новобрачную. Холки наших с супругом скакунов почти соприкасались. Принц Фабриан держался в нескольких шагах за отцом, а за мной (какая ирония!) по пятам следовал маркиз Виттэр, разодевшийся в тот день особенно ярко и вызывающе, точно павлин. Его яркие рыжие волосы на этот раз, против обыкновения, не были собраны в хвост, а свободно и легкомысленно струились по плечам, точно у женщины, привлекая всеобщее внимание и вызывая осуждение.

За нами, королевскими особами, тянулся бесконечный шлейф придворных. Двойная колонна стражников замыкала процессию.

Я мало чего боюсь в мире Трёх Лун, но безликая толпа всегда меня пугала. У толпы нет ни совести, ни разума. Это кипящая, бурлящая масса, что в любую минуту готова оборотиться против тебя, задавив собой или поглотив твою личность, обратив в безликую единицу внутри себя.

Мы почти пересекли Дворцовую площадь, когда раздались крики: «Да здравствует король Фабриан Четвертый!».

«Долой короля-некроманта, короля-прелюбодея!»

Дик*Кар*Стал развернул коня, стараясь отыскать взглядом тех, кто осмелился на подобное святотатство.

«Прелюбодеи! Долой короля-мужеложца и его рыжую суку!».

Я не успела понять, кто именно подразумевался под «рыжей сукой», я или маркиз Виттэр? Полетевшие в наше царственную процессию жёсткие комья конского навоза не оставляли долгого времени на раздумье.

– Кто посмел? – тихо прорычал король, и голос его, подобно льду, на мгновение сковал людей безмолвием и неподвижностью.

Увы! Мгновения проходят быстро.

Рёв, хлынувший со всем сторон, заглушил голос короля. Рёв, полный ярости, ненависти и отчаяния.

– Проклятый! Проклятый! Король Мрака! – неслось со всех сторон. – Убирайся прочь вместе со своей рыжей шлюхой! Урод! Трупоед!

Изнеженная стража в золотых плащах оказалась не в состоянии сдержать наседающих на неё разъярённых людей.

«Долой короля-некроманта! Долой Проклятого!», – скандировала толпа тысячами голосов.

В воздухе замелькали уже не комья навоза, а увесистые камни.

Дик*Кар*Стал с искаженным яростью лицом, крутился на месте на своем жеребце.

Кто-то посмел вцепиться мне в ногу, но чей-то меч моментально отсек её. К моему удивлению, оказалось, что меч принадлежит Теи.

– Вперёд! – резко хлопнул он моего коня по крупу.

Конь взвился на дыбы и понёсся. По пятам следовали Астарэль и Сиэлла, каждая похожая на зачарованный дух-хранитель. Видимо обе Чеаррэ успели поднять вокруг нас защитные магические щиты, потому что все выпущенные камни, стрелы и копья пролетали мимо, в то время как охранники в золотых плащах грохались наземь с размозжёнными черепами.

Признаться, участь моего венценосного супруга меня интересовала мало, а вот то, что Теи остался с остальными – тревожило.

Разъярённая толпа прорвала линию охраны и теперь топтала всех, кому не посчастливилось удержаться в седле или на ногах. Кого-то из ближнего окружения Дик*Кар*Стала чернь стащила с седла и рвала на части. Стража, в свою очередь, рубила мечами направо и налево, не разбирая виновных и невиновных, не отделяя стариков от молодых, мужчин от женщин, не щадя детей. Это был худший сценарий городской потасовки – кровавая баня.

Вскоре копыта наших с кузинами коней застучали по булыжнику подвесного моста Тафля. Промчавшись под ними, мы получили возможность перевести дух. Шеренга стражников держала ворота, и мы теперь были в безопасности.

Вслед за нами в распахнутые дворцовые ворота влетали все новые и новые придворные, растрепанные, взъерошенные, на взмыленных лошадях. Засновали вокруг придворные эскулапы, встревоженными голосами осведомляющиеся о том, если ли раненные?

Сиэлла поспешила пойти за ними. Что поделать? Целитель.

Я увидела принца в сбившейся набекрень короне и с белым, искажённым то ли страхом, то ли яростью, лицом.

– Отец вернулся? – потребовал он ответа у своего телохранителя.

Неужели маленький гадёныш надеется, что простонародье так просто расчистит ему дорогу к трону? Глупец.

– Пожар! – раздался крик. – Пожар! Площадь в огне!

Чёрные ручейки дыма устремлялись в синеву небес, пачкая черными кляксами его незамутненную чистоту.

– Благие Боги! Если огонь разгорится, в городе разверзнется настоящая Бездна!

Алое пламя занималось всё ярче, южный небосклон почти целиком затянуло дымом.

Интересно, что будет, если Дик*Кар*Стал погибнет от залетной стрелы, огнестрела или меча, там, в этой бессмысленной озверевшей толпе? Несомненно, для Фиара это обернётся трагедией, если не полным крахом, ведь всё, что сумеют сделать юный принц и его кровные родственнички, это ввергнуть страну в пучину гражданской войны и финансового хаоса, из которого Дик*Кар*Стал вытащил Фиар с таким трудом.

Но чем обернётся его гибель лично для меня? Трагедией? Вряд ли…

Не успела я размечтаться, как в ворота на взмыленном коне ворвался его величество в сопровождении помятой, разгоряченной уличной схваткой, стражи.

– Где мой сын?! – рявкнул король, вылетая из седла.

Кто-то услужливо вытолкнул принца вперёд.

То, что произошло дальше, не имело раньше прецедентов на моей памяти. Судя по реакции придворных, на их – тоже. Все прятали глаза, старательно притворяясь отсутствующими.

Обычно крайне сдержанный, редко повышающий голос Темный Властелин закатил наследничку такую пощечину, что у того корона слетела с головы и покатилась по вымощенному серыми булыжниками внутреннему двору.

– Дурак! – прошипел Дик*Кар*Стал сыну в лицо.

Потирая узкую бледную ладонь, он повернулся к начальнику своей охраны, будто напрочь забыв о произошедшем только что инциденте.

– Возьмите столько людей, сколько потребуется, – распорядился король. – Задействуйте бочки с водой. Делайте что хотите, хоть собственными задницами садитесь в муравейник, но чтобы огонь не вышел за пределы площади, иначе я оторву вам голову – лично, после чего продолжите охранять меня уже посмертно. И ещё! Разошлите глашатаев с вестью о том, что все, кто останется на улице после сигнального набата, будут преданы смерти. Выполнять!

Король бросил беглый взгляд на нас, словно разом взвешивая все возможные решения и принимая одно единственное.

– Через час я собираю Малый Совет. Моя королева, окажите любезность, почтите нас своим присутствием.

Я была рада выполнить это требование, завуалированное в просьбу.

Обед слуги доставили прямо в комнату. Отвечая на мои вопросы, доложили, что пожар в городе почти потушен, не причинив особо урона, народ разошёлся по домам, а наследный принц находится под домашним арестом по приказу короля.

Стоило войти в глубь кабинета, где собирался Малый Совет, мои ноги утонули в мягком ворсе пушистого ковра, покрывающего пол. Центр комнаты занимал огромный камин возле которого находился длинный стол, а рядом – заваленный бумагами секретер и пюпитры, где секретари вели свою работу.

Дик*Кар*Стал возглавлял собрание, по правую руку от него сидели любимые родственники и сын, по левую – премьеры и канцлер.

Как только я заняла предоставленное мне место, король протянул руку и сорвал печать с первого свитка, лежавшего перед ним:

– Список убитых, господа. Его возглавляет Первосвященный Святейший Хрустального Храма…

Я с трудом совладала с тем, чтобы скрыть гримасу удивления. Интересно, сколько шансов на то, что Святейшего убили все-таки взбунтовавшиеся ремесленники, а не по наводке Черного Короля?

– За ним следует начальник моей стражи, Фаон Ферлен. Двадцать человек из моей личной стражи убито, ещё около тридцати ранено, – хрипловатый голос твердо и сухо сообщал факты. – Сколько погибло горожан в сегодняшней заварушке, никто не считал. Так или иначе мы отстояли город, господа, но котёл бурлит. Его очень искусно подогрели. Как вы все, возможно, знаете, (а может быть и нет), на мою жену и вашу королеву недавно было совершенно вероломное покушение. Есть все основания говорить о наличии заговора, целью которого является государственный переворот. – Король откинулся на спинку кресла, обводя собрание тяжелым взглядом. – Это измена, господа, – подытожил он.

Дядюшка с сыночком, и царственный племянничек при этом недвусмысленном заявлении переменились в лице.

– Но… но вы же сами сказали, ваше величество, восстание подавлено. Значит, опасность миновала?

– Не восстание, дядюшка, – скривил губы Дик*Кар*Стал, – а народное волнение. Но суть не в этом.

– А в чём же, ваше величество?

– В том, что волнения эти спровоцированы вами, и это не может меня не огорчать.

– То есть… нет… То есть как мной, ваше величество?! Что вы такое говорите?!

– Несколько недель назад вы тайно короновали моего сына при пособничестве покойного Святейшего в Хрустальном Храме. Так?

– Я?! – всплеснул дядюшка ручками так невинно, что ему позавидовало бы и дитя малое. – Да я бы никогда бы…я никогда! Да как вам такое в голову пришло?!

– Неужели, отец, вы считаете, что я мог бы предпринять столь решительные шаги, направленные против вас?! – вскричал принц.

Казалось, возмущению Фабриана нет предела. Казалось, он взорвётся от праведного негодования в любую минуту.

Пламя свечей заколебалось, отбрасывая розовые отсветы на напряженные лица присутствующих.

– Моя королева?.. – медленно роняя каждое слово, проговорил Дик*Кар*Стал. – Поведайте, пожалуйста, достойному собранию то, что недавно рассказали мне.

И я поведала. Рассказала всё, чему посчастливилось стать свидетелем. Как пришла, как спряталась, что увидела, что услышала. В напряженном полумраке собственный голос казался незнакомым и чуждым, по-мальчишески низким, чуть хрипловатым. Всё то время, пока я говорила, не переставала чувствовать на себе пристальный, тяжелый взгляд Дик*Кар*Стала и не могла понять, что же за ним скрывается – одобрение или злость?

Когда я замолчала, в зале воцарилась тишина.

Пламя гудело в камине. Огненные языки метались, отбрасывая неровные блики.

– Отец, неужели же вы поверите этой лживой эдонианке? – вскочил с места принц Фабриа, заламывая руки. – Эта сука пытается очернить меня! Отстранить от вас, чтобы расчистить дорогу к трону своей чеаровской клике! Отец! Её заявления просто нелепость!!!

Речь принца звучала столь проникновенно, возмущение было столь праведным, что я сама усомнилась в собственной правоте и готова была устыдиться.

Ну, почти готова…

– Отец! Не верьте ей! Не верьте рыжеволосой блуднице! – принц рухнул к ногам короля, стараясь прикоснуться губами к его руке.

Дик*Кар*Стал резко отдёрнул ладонь.

– Отец! – в голосе принца слышалось отчаяние. – Отец! Это же нелепо!..

– Замолчи! – резко оборвал король, устремляя горящий мрачным пламенем взгляд в посеревшее со страха лицо сына. – Жаждешь моей гибели? Жаждешь моего трона, короны и власти?!

Он резко ударил по столешнице ладонью. Звук прозвучал, как отдалённый раскат грома:

– Я потратил всю мою жизнь, все мои силы, без остатка, я почти душу продал Великим… не за власть, не за глупые сапфиры на золотой порфире, которые, как ты вообразил, так пойдут к твоим золотым кудряшкам. Я положил душу за то, чего ты и стоящая за тобой клика не в состоянии даже вообразить. Корона – это не простая возможность проводить турнир или охоту в тот момент, как только в твою глупую головенку придёт такое желание, сын. Власть – это не вседозволенность, а ответственность величайшая. Это сон по четыре часа в сутки вместо восьми, это постоянная угроза предательства даже со стороны тех, кто должен быть всегда тебе верен. Это постоянная тяжесть, довлеющая на твои плечи. Ты всерьёз думаешь, что готов к этому?

– Отец… ваше величество! – принц молитвенно сложил ладони.

Мертвая тишина воцарилась в комнате. Все старались дышать как можно тише.

– Я не лишу тебя жизни, Фабрин, ты мой сын и единственный наследник. Но в сегодняшних беспорядках ты виновен, и ты понесёшь наказание. Придётся какое-то время посидеть взаперти и как следует подумать о поступках и их последствиях. Не беспокойся, тебя поселят в удобных апартаментах и у тебя будет приятное общество. Я готов предоставить тебе лучшее, что имею. Например, маркиза Виттэра и мою личную стражу.

– Нет! Нет, отец! Пожалуйста!..

Принца увели.

Огонь в камине угас. Стало прохладно. Безнадёжная сырость старых стен обступала со всех сторон.

Снова раздался хрипловатый низкий голос короля:

– Все согласны в том, что казнить Фабриана за государственную измену я не могу? Но кому-то ответить всё же придётся. Например, тем, кто пытался дергать за ниточки, управляя моим сыном, как марионеткой.

– Ваше Величество, мы не… – начал, было, королевский дядюшка.

– Молчать! – рявкнул на него Дик*Кар*Стал. – Любезные родственнички, вы ведь не надеетесь, что я закрою глаза на ваше участие в этом вопиющем безобразии?

– Ты ведь уже всё решил, не правда ли, венценосный кузен? – прищурил глаза Льюис Кастал.

– Правда, – любезно согласился «любезный кузен», скрещивая руки на груди. – Мне этот скандал нужен, как зубная боль, да что поделаешь? Вас ведь иначе не унять. Огласки не хочу, но по-тихому не обойдётся.

– Что вы собираетесь делать, ваше величество? – трясущимися губами спросил старый дядюшка-интриган.

– Казню вас.

Спокойствие Дик*Кар*Стала и будничность его заявления граничили с варварской жестокостью. Впрочем, я его за это не осуждала.

Ноги у дядюшки от такого заявления подогнулись, он упал на колени:

– Помилуйте, ваше величество!

– Нет, – спокойно отрезал король, – не помилую. Не унижайтесь понапрасну.

Дядюшка рыдал, цеплялся за королевскую одежду, кричал, что невиновен, что его оклеветали и подставили, что короля вводят в заблуждение.

Сын его держался немного лучше. Возможно, просто до конца не верил в угрожающую ему участь.

– Увести, – коротко отдал приказ своей страже король. – Заседание окончено, все свободны. Все, кроме вас, моя королева.

Глава 17

Поспешно и в то же время томительно медленно министры покидали зал, счастливые тем, что неприятности, по крайней мере, на сегодняшний день, остались для них позади. Последний аккуратно прикрыл дверь, оставляя нас с Дик*Кар*Сталом наедине.

Мы сидели на разных концах стола – два противника, которым до сей поры благоразумно удавалось избежать столкновения.

Усталость и нервы (как ни крути, а человек все-таки, не из железа) сделали своё дело – Тёмный Король, казалось, состарился за несколько часов. Глаза темнее обвело кругами, рот очертило морщинами, нос с небольшой горбинкой сильнее, чем обычно, напоминал заостренный клюв хищной птицы.

– Теперь мой сын в тюрьме, как вы того и хотели, – разжав плотно сомкнутые губы, проронил король, – вы довольны?

Я не отвечала.

– Вы не хотите поблагодарить меня за то, как я покарал ваших врагов?

– Вы покарали своих врагов, маэстро. Действия ваших родственников угрожали вам напрямую.

Его скулы напряглись, перекатывая желваки. В лице проступило нечто мрачное и угрожающее. Дик*Кар*Стал поднялся и приблизился ко мне. Двигался он стремительно и бесшумно. Прежде, чем я успела что-то сделать или хотя бы испугаться, прежде, чем я успела сообразить, что он собирается делать, меня, обхватив рукой за талию, подняли со стула и, резко притянув к себе, поцеловали.

Я, не долго думая, сжала зубы, прокусывая ему губу, с наслаждением ощущая вкус крови. Дик*Кар*Стал тотчас же отпусти меня, но одного укуса мне показалось недостаточным. Размахнувшись, я наотмашь ударила его по щеке.

Мне тут же отвесили ответный удар, да такой силы, что я, наверное, не удержалась бы на ногах, если бы меня не подхватили, пихнув обратно на стул.

– Забыл предупредить, моя королева, что не слишком высоко ставлю куртуазность манер.

– Я поняла. Вы из тех, кто отвечает ударом на удар, – прошипела я, держась рукой за щеку.

Прищурившись, он коснулся пальцами кровоточащей ссадины, оставшейся после моих зубов на его нижней губе.

– Вас трудно назвать послушной женой, – скривился он.

– У вас уже однажды была супруга, близкая к идеалу. Следовало больше ценить её.

Дик*Кар*Стал пристально посмотрел мне в глаза:

– Я не питаю иллюзий насчёт ваших чувств ко мне сударыня. Хотелось бы узнать, чем конкретно вы недовольны?

– Если вкратце – меня раздражает присутствие в вашей постели маркиза Виттэра.

Дик*Кар*Стал не смог сдержать невесёлого смешка:

– Вас задевает наш роман?

– Если я начну спать со своими фрейлинами, вам это понравится? – вскинула подбородок я.

– Меня это позабавит.

– А мне вот не смешно.

– Так с королями королевы не разговаривают. Вам недостаёт воспитания, сударыня.

– И что теперь? Разведётесь со мной из-за этого?

– И не надейтесь.

Уголки тонких губ приподнялись в намёке на улыбку.

– Разве вам будет не жаль потерять корону, моя королева?

– Мы не подходим с ней друг другу: она – мне, а я – ей. Прекрасные принцессы сделаны из другого материала, я бродяжка. Всё, что нужно мне от жизни – это дорога, та, что стелется под ноги да возможность идти по ней куда глаза глядят столько, на сколько хватит сил. Идти, пока светят над миром луны. Я задыхаюсь в вашем дворце, мне здесь не хватает воздуха. Тут тесно и тошно. Я не люблю вас, и я не нужна вам. Отпустите меня.

Наверное, за всю свою жизни я не произносила более проникновенного монолога.

Дик*Кар*Стал глядел на меня и взгляд его казался серьёзным и вдумчивым.

–Даже если бы я захотел отпустить вас, это было бы невозможно. Но я не хочу. С самого начала, когда я только задумал заполучить вас, сударыня, меня влекла ваша неизмеримая магическая сила. Весьма экзотично жениться на одном из самых сильных демонов в пантеоне, не находите? Экзотично и полезно. Только подумайте, какими сильными магами будут наши с вами дети? В связи же с последними событиями вопрос о необходимости новых наследников из области «желательной» переходит в область «первейшая необходимость». Вы нужны мне. Ты пришла в этот мир на мой зов и со мной останешься. Мы заключили сделку. Думаешь, Чеаррэ впустили бы тебя в свой круг, если бы не моё предложение? Ты бы сгнила в Светлом Храме. Сомневаюсь, что когда-нибудь смогла бы подняться среди Светлых Сестёр выше простой послушницы. Ты обязана мне всем: тем, что вырвалась из Бездны; тем, что живешь; тем, кем стала…

– Я ни о чем вас не просила.

– Сделка есть сделка. И для тебя это была хорошая сделка. Богатство и известность всегда лучше нищеты и прозябания.

Дик*Кар*Стал глядел на меня в упор.