Текст книги "Тайны английской секретной службы"

Автор книги: Эдвард Кукридж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Однажды в студию зашел сыщик, который, поговорив с ее владельцем о цензуре и мерах предосторожности, завел разговор об иностранке и ее поклоннике.

– А… та дама из американского посольства? – спросил фотограф. – Я не знал, что ее фамилия Волкова или как там вы ее называете. Но вы не беспокойтесь. Это официальная работа.

– Да… – протянул сыщик. – Официальная работа? А все-таки что же это за работа?

Фотограф замялся. Потом он, заметно оживившись, сказал:

– Я думаю, ничего страшного не произойдет, если я покажу вам пленки. Сейчас у меня несколько их пленок, они в фотолаборатории.

Через несколько минут сыщик с изумлением рассматривал пленку, на которой были снимки документов, помеченных Совершенно секретно.

Фотограф и пленки были доставлены в Скот-ланд Ярд. Как выяснилось, фотограф был убежден, что своей работой он оказывает американцам небольшую услугу.

Его искренность была несомненна, и ему нельзя было не поверить. Его освободили, но предупредили, чтобы в будущем он был не так доверчив.

В ту ночь на Даунинг-стрит, 10 спешно созвали совещание, на котором присутствовали члены правительства, министр иностранных дел, начальники Секретной службы и военной разведки. Было ясно, что шпион из американского посольства уже много месяцев выдает врагу наиболее важные военные секреты Англии. Черчилль, всего несколько дней назад вступивший на пост премьер-министра, был расстроен. Американскому послу мистеру Кеннеди предложили немедленно встретиться с министром иностранных дел лордом Галифаксом. Тот был глубоко потрясен и заявил, что не поверит ничему, пока не представят убедительных доказательств.

Тем временем в уютной квартире Кента, украшенной милыми акварелями баронессы, была найдена двойная пара ключей от шифровальной комнаты посольства, а также несколько фотопластинок и микропленок секретных документов, которые были взяты шпионом накануне. В тот момент, когда сыщики обыскивали квартиру, по телефону позвонил чиновник из итальянского посольства – новое доказательство виновности Кента. Мистер Кеннеди тотчас связался с Вашингтоном. Он уволил Кента с американской дипломатической службы, тем самым лишив его тех привилегий, которые сделали бы невозможным его арест. Через несколько часов Кента в присутствии посла тщательно допросили сотрудники Секретной службы.

Через много лет после того, как Кеннеди оставил дипломатическую службу, он раскрыл еще некоторые подробности этого сенсационного дела.

«В руках Кента находился совершенно секретный код государственного департамента США. Из-за предательства Кента после его ареста все дипломатические связи американской дипломатической службы были нарушены, и это в такой ответственный момент – во время событий в Дюнкерке и падения Франции! Перерыв, затронувший американские посольства и миссии во всем мире, продолжался от двух до шести недель, пока в посольства не прибыли из Вашингтона особые курьеры с новыми кодами».

Кент и баронесса отдавали микропленки и копии секретных документов (всего почти полторы тысячи штук) чиновнику итальянского посольства в Лондоне, который работал на германскую разведку. По мнению Кеннеди, Гитлер приказал Италии воздержаться от участия в войне в течение десяти месяцев отчасти из-за того, что Германии было чрезвычайно удобно получать информацию Кента через итальянское посольство в Лондоне.

Мистер Кеннеди, смертельно бледный, присутствовал на допросе Кента. Казалось, он был серьезно болен. Кент же, напротив, держался спокойно, почти весело. Его волновала только судьба баронессы.

– Как вы могли предать нашу страну? – спросил Кеннеди предателя. – Что будет с вашей матерью?

В ответ Кент разразился тирадой антисемитских лозунгов. Он и не собирался раскаиваться.

«Если бы Америка тогда воевала, я бы посоветовал отправить Кента в Америку и расстрелять как предателя. Но при сложившихся обстоятельствах нам пришлось передать это дело в руки английского правосудия», – рассказывал мистер Кеннеди об этом допросе.

Английское правосудие оказалось снисходительным. На суде в Оулд Бейли Кент вел себя вызывающе, выкрикивая оскорбления по адресу Черчилля и «других еврейских лакеев в Англии». Его дело слушалось несколько дней при закрытых дверях. 7 ноября 1940 года Кент был приговорен к семи годам каторжных работ. Его обвиняли только в том, что он взял четыре секретных документа и передал их лицам, которые могли использовать их в интересах противника, баронесса Волкова была приговорена к десяти годам каторжных работ.

Можно было бы подумать, что дело Кента будет быстро забыто. Однако изоляционисты и антисемиты в Соединенных Штатах пытались представить Кента мучеником. Некоторые газеты сделали из него жертву еврейских интриг, человека, который пострадал за свои идеалы, явившись послушным орудием в руках англичан, замышлявших втянуть Америку в войну. По подписке «для спасения молодого американца – жертвы английской Секретной службы» (несомненно, Канарис позаботился, чтобы рейх был среди подписавшихся) были собраны огромные суммы денег, а Джеральд Смит, руководитель «Антисемитской лиги Америки», организовал массовые митинги по всем штатам.

В Англию был послан специальный следователь. Там ему помогли найти неопровержимые доказательства. Следователем был Иан Росс, Мак-Фарлан, корреспондент балтиморской радиовещательной станции. В Лондоне Мак-Фарлан встретил Джона Брайана Оуэна, сына бывшего дипломатического представителя Соединенных Штатов в Дании и товарища Кента по университету. Оуэну предложили вернуться в Америку и сообщить о последних расследованиях матери Кента, которая искренне верила в невиновность своего единственного сына.

Накануне встречи Оуэна с госпожой Кент его нашли мертвым в одном из домов на улице Гринвич Виллидж. Он принял слишком большую дозу веронала. Следствие установило, что смерть произошла в результате несчастного случая. Но внезапная кончина Оуэна раздула пламя антианглийских настроений. Начали ходить самые нелепые слухи, в смерти Оуэна обвиняли английскую Секретную службу.

Эта кампания продолжалась до тех пор, пока на Пёрл-Харбор[11]11
  Пёрл-Ха́рбор (англ. Pearl Harbor – Жемчужная гавань), также Перл-Ха́рбор или Пирл-Ха́рбор – гавань на острове Оаху, Гавани. Большая часть гавани и прилегающих территорий заняты центральной базой тихоокеанского флота военно-морских сил США.
  7 Декабря 1941 года Япония совершила нападение на Пёрл-Харбор, что послужило поводом вступления США во Вторую мировую войну.


[Закрыть] не посыпались бомбы. Затем она возобновилась, когда Кента перевели из Англии, после того как он на две трети отбыл срок наказания. В декабре 1945 года он прибыл в Нью-Йорк. Его стали осаждать журналисты изоляционистских и антианглийских газет. Интересно, что молодой человек был достаточно благоразумен и хранил молчание. Вскоре о нем забыли. Было только известно, что его адвокат начал дело против государственного департамента Соединенных Штатов, который должен был покрыть задолженность по зарплате за период тюремного заключения Кента, так как утверждалось, что его увольнение противоречило американским законам.

Нечего сказать, печальный конец для молодого человека, перед которым открывалась блестящая карьера. Не повезло и Анне Волковой: она была освобождена только в июне 1946 года, отбыв пять с половиной лет наказания.

Ее дальнейшая судьба неизвестна. В сорок пять лет баронесса поседела; руки ее огрубели от стирки в Эйлесберской тюрьме. Она была лишена английского гражданства, которое приобрела в результате натурализации. Советский Союз не признавал ее русской подданной. Это женщина без надежд, без родины.

ГЛАВА XIII
ШПИОН ИЗ ЛИССАБОНА

Если в защиту Тайлера Кента можно сказать, что в своих действиях он руководствовался идейными мотивами, то в защиту второй крупной «дипломатической» рыбы, выловленной Особым отделом во время второй мировой войны, даже самый блестящий адвокат не смог бы привести таких возвышенных мотивов.

Рожериу де Магальяйш Пейшоту де Менезеш (все эти имена он получил при крещении) в шпионской работе руководствовался только одним мотивом – деньгами.

Работая служащим посольства нейтральной страны, он получал хорошее жалованье, которого, однако, было недостаточно, чтобы ходить по ночным ресторанам. А это составляло, казалось, главный интерес в жизни двадцатишестилетнего отпрыска титулованной португальской семьи, предки которой жили еще в период расцвета этой страны, имеющей большую и интересную историю.

Из семьи Менезеш кто-нибудь всегда служил в армии или состоял в правительстве. Юношу определили на дипломатическую службу в надежде, что он поддержит семейную традицию. Как и Тайлер Кент, он быстро поднимался по служебной лестнице благодаря влиятельным родным и знакомым. Свою карьеру он начал в португальском министерстве иностранных дел, и будущее представлялось ему в розовом свете. Его перевод в португальское посольство в Англии, которая считала Португалию своим старейшим союзником, улучшил перспективы.

Едва ли можно сомневаться, что иберийские агенты Канариса соблазнили Менезеша задолго до того, как он приехал в Англию. Португалия – ее граница с «нейтральной» Испанией имеет огромную протяженность – была не в состоянии не допустить в страну переодетых сотрудников германской разведки. В Лиссабоне, где скрещивались воздушные пути воюющих и нейтральных стран, шпионаж был неизбежен.

В июле 1942 года Менезеш отправился в Англию. Обстановка для отъезда сложилась как нельзя более подходящая, и хозяева Менезеша были очень довольны: не было необходимости в поддельных удостоверениях личности, паспортах и прочих принадлежностях заурядного шпиона. Этот агент мог спокойно находиться в стенах комфортабельного посольства нейтрального государства и без всякого риска выполнять почти любые приказания. При желании он мог пользоваться шифрами, но и без этого его донесения были скрыты от глаз любопытных цензоров за неприкосновенными печатями дипломатической почты.

Разведывательная работа дипломатов имеет какой-то особенно пряный привкус. Как показывает многолетняя практика, в мирное время дипломаты передают различные сведения о военном и промышленном потенциале страны, в которой они находятся. В равной мере посольства воюющих стран в нейтральных государствах имеют возможность передавать своим правительствам сведения о противнике. Легенда о сотрудниках английского министерства иностранных дел, пребывающих в счастливом неведении относительно происходящего вокруг них, – праздный вымысел. Но собирание сведений о союзнике с целью передачи их врагу этого союзника у нас все-таки не практикуется.

Особый отдел находился в курсе германских интриг. Когда началась война, было установлено тайное наблюдение за младшими служащими нейтральных посольств и консульств. Менезеш быстро привлек внимание, хотя прошло не меньше шести месяцев, прежде чем дело приняло настолько серьезный оборот, что пришлось принимать какие-то меры.

Молодому португальцу недоставало одного очень важного качества, необходимого растущему дипломату, – благоразумия. Ему поручили важную работу и обещали хорошее вознаграждение. Если Менезешу не хватало умения работать, то желания развлекаться у него было слишком много, Даже Лондон военного времени казался Менезешу чудесным городом. За затемненными окнами его клубов и игорных домов он умел находить тысячи удовольствий.

Задача, которую перед Менезешем поставил Вилли Лей (брат Роберта Лея, повесившегося перед Нюрнбергским процессом, эксперт по вопросам германской разведки в Лиссабоне), заключалась в том, чтобы выяснить три обстоятельства.

Во-первых, выявить систему противовоздушной обороны Лондона. Это было важно для Геринга, который убедился, что новые артиллерийские системы успешно справлялись даже с его внезапными воздушными налетами. Прежде чем возобновить массированные воздушные атаки, которые Гитлер приказал провести летом 1942 года, надо было точно определить и подавить огневые точки, расположенные вокруг Лондона.

Во-вторых, представлять подробные сведения о продовольственном положении Англии и о всех изменениях в этой области на случай, если в войну включатся подводные лодки, которые будут топить суда с продовольственными грузами. Сообщения Менезеша должны были чередоваться с сообщениями немецких агентов из Южной Америки и Соединенных Штатов.

В-третьих, добывать для Канариса сведения о военно-промышленном потенциале Англии: подробности о новых военных заводах, о новых типах самолетов и, что подчеркивалось особо, о размерах английских поставок в Турцию.

Германская разведка поступила правильно, использовав для этих целей служащего посольства нейтрального государства. Но она была ослеплена выгодным положением своего шпиона и даже не потрудилась всесторонне оценить его способности. Личные качества человека, пусть даже способного к преступной деятельности, не учитывались нацией, стремившейся к созданию людей-автоматов. Человек занимает выгодное положение; его снабжают орудиями труда – невидимыми чернилами и другими принадлежностями; его систему связи обеспечивают конспиративными адресами в Испании и Португалии. Шпион-автомат создан, экипирован и пущен в ход. Результаты должны появиться так же автоматически. Вероятно, так думали начальники немецкой разведки.

Но у Менезеша было слишком много человеческих слабостей. Его наблюдениям мешали заманчивые кабачки, доступные женщины и вообще вся мишура лондонского Вест-Энда военного времени. Посылаемые Менезешем сведения были наскоро состряпаны на основе трактирных сплетен или взяты из газет. Руководители немецкой разведки, читая в Берлине эти «доклады», поспешили приказать своим лиссабонским представителям уменьшить сумму обещанной Менезешу платы (50 фунтов в неделю), пока качество предоставляемых им сведений не улучшится. Эта перемена, которая могла бы подхлестнуть другого агента, казалось, ничуть не обеспокоила нашего португальца. Ко времени своего ареста он получал 25 фунтов стерлингов в месяц, имел огромные карточные долги, а его осведомленность относительно тайной деятельности Англии равнялась нулю.

Менезеш и в самом деле был плохим работником. Его непрерывные ночные кутежи в то время, когда все порядочные люди Лондона, в том числе и служащие посольств, спали, естественно, привлекли внимание Особого отдела. Ко всему прочему, Менезеш перестал отправлять свои донесения дипломатической почтой, считая это неудобным. Придуманный им метод связи был крайне прост: он посылал свои сообщения вместе с корреспонденцией, отправляемой германскими агентами в Лиссабоне воздушной почтой.

Это оживило скучающих почтовых цензоров. Корреспонденция, отправляемая по адресам, указанным на посланиях Менезеша, которые хорошо знала английская контрразведка, просматривалась тщательнее обычной почты. Эксперты по криптографии находили немало удовольствия в расшифровке тайн этого дилетанта. Число улик росло с каждой неделей.

В конце 1943 года министерство иностранных дел решило, что настало время поставить в известность португальского посла. Доктор Арминду Родригез де Штау Монтейру, верный друг Англии и дипломат, строго придерживавшийся высоких традиций своей профессии, с ужасом узнал о деятельности своего служащего.

Он решил немедленно уволить Менезеша и таким образом лишить его дипломатической неприкосновенности. Португальское правительство, конечно, согласилось; оставалось только выбрать подходящее время и способ действий. Менезеш, естественно, понял бы в чем дело, как только ему сказали бы об увольнении. Но оставаясь в здании посольства, Менезеш сохранял свою неприкосновенность: ни один сотрудник английской полиции не посмел бы войти туда и арестовать его.

Поэтому посол сообщил Менезешу, что Особый отдел заинтересовался им и выразил желание допросить его, на что он, посол, дал свое согласие. Арест был обставлен чрезвычайно драматично. Всю ночь 22 февраля 1943 года около посольства на Слоун-сквер стояли сыщики. Как только Менезеш своей развязной походкой вышел из посольства и ступил на тротуар – на английскую территорию, он был арестован.

В Скотланд Ярде Менезеша допрашивали в присутствии высшего португальского чиновника. Перед лицом неопровержимых улик в виде писем и химикалиев, найденных в его комнате, Менезеш потерял самоуверенность и сдался, раскрыв, кто таился за конспиративными адресами, на которые он посылал свои письма, и подтвердил то, о чем уже знал Особый отдел. Одним из получателей информации Менезеша был матерый немецкий агент, действовавший в лиссабонском «опорном пункте».

Последовавший вслед за этим судебный процесс был единственным в своем роде: он происходил при закрытых дверях и даже о смертном приговоре, вынесенном через шесть недель в Оулд Бейли, не было объявлено в печати. Члены португальского правительства были в курсе дела, а матери Менезеша рассказали, какое бесчестье навлек на себя ее сын.

Она послала трогательную просьбу королю и Уинстону Черчиллю, умоляя сохранить жизнь сыну. Принимая во внимание молодость Менезеша и некоторые другие обстоятельства, министр внутренних дел Герберт Моррисон рекомендовал отменить смертный приговор. Казнь заменили пожизненной каторгой.

Результат неудачной шпионской деятельности этого несчастного юноши таков: как ни мало португальский посол был повинен в деятельности своего служащего, он почувствовал, что неписаные законы дипломатической традиции обязывают его принять часть вины на себя. Через несколько недель после суда он оставил службу и вернулся в Лиссабон.

Менезеш был ничтожным винтиком в машине Канариса, но его арест помог Секретной службе раскрыть новую организацию, протягивающую свои щупальца через Атлантику в Северную и Южную Америку. Ошибки одного человека значительно ускорили поимку более крупной добычи.

Организация, в которую входил Менезеш, была второстепенной; главная находилась в Нью– Йорке. Первая занималась выполнением специальных заданий и должна была использоваться в случае, если бы вторая не справилась с тем или иным заданием или была раскрыта ФБР. Нью-йоркскими шпионами, которым Менезеш посылал свои сообщения, были Эрнст Фридрих Лемиц, пятидесятисемилетний американец немецкого происхождения, и Гарри де Шпреттер; они являлись уполномоченными по ПВО на острове Статен[12]12
  Остров Статен находится в устье реки Гудзон и является одним из районов Нью-Йорка. – Ред.


[Закрыть] где имели бы возможность успешно сочетать наблюдение за немецкими самолетами с довольно интересным занятием – подсчитыванием караванов судов, отправлявшихся из нью-йоркской гавани.

Эти два господина, конечно, не знали, что их коллега в Лондоне раскрыл конспиративные адреса, и продолжали отправлять свои сообщения уже после того, как Эдгар Гувер и его контрразведчики, руководствуясь полученными из Лондона сведениями, заинтересовались их корреспонденцией. Вот типичный образец материала, который должен был доставлять Менезеш.

Это письмо, напечатанное на машинке, на первый взгляд содержало совершенно безобидные сведения относительно положения в строительном деле. Текст, написанный невидимыми чернилами и появившийся после соответствующей обработки, был более интересным:

«13 или 14 апреля в Ирландию через Бостон отправляется караван судов, сопровождаемых недавно вступившим в строй американским крейсером, двумя английскими крейсерами и четырьмя эскадренными миноносцами. Конвой идет по направлению к Бостону. Место назначения – Ирландия, места возможных стоянок узнать не удалось. В караване восемнадцать танкеров и грузовых судов. На борту американских судов «Президент Гардинг» и «Экскамбион» находится 4.000–4.500 солдат; все они являются полностью экипированными десантниками, за исключением 200 человек, принадлежащих к американской медицинской службе. Всего перебрасывается около 93.000 солдат всех родов войск. Удалось узнать следующие названия судов: «Элларго», «Даунинг-стрит», «Орупа», «Разорбил», «Меллини» и «Зорасборг». Грузовое судно «Лепел» неизвестной национальной принадлежности, вероятнее всего, норвежское, водоизмещением около 6.000 тонн, нагружается гироскопическими инструментами «Сперри» и ящиками с патронами, стрелковым оружием и прожекторами, предназначенными для Англии. Грузовое судно «Гилл» нагружается танками. Все суда должны отправиться в Северную Ирландию в течение ближайших двух недель. Войска, переброшенные отсюда в Австралию, после падения Явы, по-видимому, будут направлены во Французскую Экваториальную Африку. После письма от 8 октября не имеем никаких известий. Обещанные деньги еще не получили. Почему не замаскировать выплату высылкой гонорара из Южной Америки? Фред Льюис».

Льюис – вымышленное имя Лемица. Нет необходимости комментировать этот документ, свидетельствующий о деятельности немецкой разведки в нью-йоркском порту, который представлял значительный интерес для Лемица и его коллег, работавших на острове Статен.

Приписка в конце письма говорит о том, что непродуманно поступали не только молодые, неопытные агенты. Если лиссабонские руководители разведки не сумели своевременно выплатить зарплату ценному агенту, то это свидетельствует об их ошибках. Указывая на возможность разрешения этой проблемы путем выплаты гонорара, Лемиц тем самым напоминает своим хозяевам, что оправдания им не помогут. Государственные отчисления с предприятий Германии, накапливавшиеся в странах Южной Америки, использовались для финансирования немецкого шпионского аппарата за пределами Европы. По этому вопросу уже давно существовала договоренность между нацистским правительством и германскими химическими и электрическими концернами, которые облизывались при мысли о возможности поднять промышленную активность в странах, контролируемых Германией. Некоторые из этих господ наверняка смутились бы, если бы им напомнили об этом теперь, когда они заявляют, что никогда не разделял нацистских взглядов.

Лемиц и де Шпреттер были арестованы вместе с девятнадцатью сообщниками. Федеральный суд, рассматривавший дело этих двух главарей, приговорил каждого из них к тридцати годам тюремного заключения.

Случай с этими двумя нью-йоркскими шпионами – яркий пример эффективности взаимодействия контрразведок двух стран. Задачи, стоящие перед ФБР, были огромны, и поэтому оно не отказывалось ни от какой помощи. Из огромного количества американских граждан, родившихся в странах противника, оно выявило 16.602 иностранца, подлежащих задержанию или заключению в тюрьму, причем в их числе было 7.043 немца и 5.428 японцев. Величайшую угрозу представляла диверсия в стране, ставшей арсеналом демократии. Найденные диверсионные средства включали запасы взрывчатки, предназначенной для разрушения Панамского канала, а также резиновые ленты, которые, если их поместить в топливные баки, постепенно распадаются и засоряют топливные трубопроводы.

Один чиновник ФБР показал мне список материалов, захваченных контрразведчиками в домах, служебных помещениях и тайниках фашистских агентов. Несколько цифр, взятых из него, показывают, с какой тщательностью готовила Германия свое наступление на Соединенные Штаты.

Было обнаружено 4.626 штук огнестрельного оружия, в том числе современные автоматы и пистолеты-пулеметы, 307.506 патронов, 2.340 палочек динамита, 2.800 динамитных капсюлей, 1.250 метров бикфордова шнура и 1.700 других предметов для подрывных работ, в том числе бомбы замедленного действия, акустические мины и мины-сюрпризы. Было найдено свыше 3.000 радиоприемников и коротковолновых передатчиков, а также 4.000 фотоаппаратов, навигационные инструменты, морские и аэронавигационные карты, десятки тысяч снимков побережья, портов, промышленных предприятий и аэрофотоснимков, тысячи метров микропленки, содержащей записи важнейших сведений, собранных агентами стран оси.

В своей книге «Нацистский шпионский заговор в Америке» один из выдающихся деятелей ФБР Леон Турру описывает предвоенные приготовления нацистов в Соединенных Штатах и в Латинской Америке. Автор отдает должное английской Секретной службе и отделу военной разведки, которые помогли разгромить пресловутую шпионскую организацию Румриха.

Эта организация была раскрыта как раз в то время, когда английские сыщики заинтересовались госпожой Джесси Джордан, заинтриговавшей почтальона из Данди обширностью своей корреспонденции. На письмах, которые почтальон просовывал в почтовый ящик госпожи Джордан, были марки Соединенных Штатов, Швеции, Голландии, Германии и полдюжины латиноамериканских стран.

Почтальон – безвестный герой предвоенного состязания разведок – напал на след одного из агентов той огромной организации, которую вскоре раскрыли английские следователи. Руководителям американской разведки было неприятно, что какой-то почтальон оказался бдительнее их контрразведчиков. Америка начала действовать, и в результате были арестованы Густав Румрих, Отто Герман Фосс, привлекательная госпожа Катерина, носившая некрасивую фамилию Муг, и тучный, средних лет, доктор Игнац Грибель, который, как это ни странно, был любовником этой дамы. Арест этих агентов разрушил планы Канариса, направленные на подготовку к войне, которая рано или поздно должна была разразиться в Европе.

Шпионская сеть в Америке оказалась прорванной во многих местах, и для восстановления ее немцам необходимо было проделать большую и спешную работу. В Южной Америке контрразведка не была такой энергичной, поэтому ответвления «пятых колонн» Канариса стали расти к югу от Панамы, а английская Секретная служба снова стала поддерживать тесную связь с ФБР и правительствами латиноамериканских стран, которые еще не научились распознавать нацистские методы.