Текст книги "Дети Линзы-2: Линзмены второго уровня"

Автор книги: Эдвард Элмер Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9
ПЕРЕКУПЩИК КАРТИФФ

Киннисон внезапно остановился и быстро зашагал обратно. Незнакомец все еще был в ресторане.

– Должно быть, ты решил поумерить свой пыл, – захихикал он прежде, чем линзмен успел произнести хоть слово, – Однако я не знаю, остается ли в силе мое предложение.

– Нет – и советую придержать язык, пока кто-нибудь не вырвал тебе ноги и не заткнул ими твою глотку, – холодно произнес Киннисон. – Я вернулся, чтобы сказать твоему Номеру Первому, насколько смешны его угрозы. Ты знаешь Чекастера?

– Конечно, – недоумевающе ответил цвильник. – Его здесь все знают.

– Тогда пошли, и ты увидишь, что я не бросаю слов на ветер.

Они зашли в будку. Незнакомец сам набрал нужный номер, и на видеоэкране появился Чекастер.

– Чекастер, это Картифф, – проговорил линзмен, и цвильник с удивлением взглянул на него, – Я буду в твоем офисе послезавтра, примерно в такое же время. Передай своим ребятам, что если они хотят избавиться от непосильной или чересчур заметной ноши, то я охотно куплю ее. Плачу кредитками Патруля и платиновыми слитками что им больше нравится.

Затем он повернулся к посреднику:

– Ты все понял, долговязый? Тот кивнул.

– Тогда сообщи обо всем своему Первому Номеру, – посоветовал Киннисон и пошел прочь. Нигде не задерживаясь, он добрался до корабля, и тот сразу же стартовал с планеты.

Картиффа никогда и никто не видел вооруженным; его личная охрана была немногочисленна. Вот почему Первый Номер не сомневался в том, что сумеет справиться с ювелиром-перекупщиком. Однако ему предстояло немало удивиться.

В ворота магазина въехала бронированная машина, больше похожая на двадцатитонный танк, только вместо гусениц у нее были колеса. Защитные экраны ни в чем не уступали экранам иного космического крейсера, излучатели могли разнести вдребезги любое препятствие или мишень. Когда машина остановилась, из нее вышел Киннисон, облаченный в тяжелый защитный скафандр, с полупортативным излучателем в руках.

– Прошу извинить мою вынужденную нелюбезность, – объявил он, – но некто Номер Первый довел до моего сведения что отправит на тот свет прежде, чем я успею купить еще хоть один бриллиант. Пожалуйста, не предпринимайте ничего, пока я не выясню, имел ли он в виду деловой разговор или у него просто помутился рассудок. Номер Первый, если ты здесь, – выходи!

Однако никаких враждебных действий не последовало. И как ни напрягал Киннисон свое внутреннее зрение, он не заметил поблизости ничего подозрительного. Ничьих мыслей прочитать он тоже не мог, поскольку все, кто находился внутри магазина, носили, как обычно, маски и мыслезащитные экраны.

Сначала торговля шла довольно вяло – клиенты линзмена явно были напуганы его боевым снаряжением, хотя оно предназначалось для обороны, а не нападения. Многие вообще предпочли спастись бегством, и среди них, конечно же, те, кого подослал Первый Номер. Однако остальные вскоре пересилили свой страх, и Картиффу удалось приобрести немало краденых драгоценностей, слишком горячих для рук их владельцев.

Картифф ни на шаг не отступал от выбранной тактики, неизменно подтверждая свою репутацию опытного и осмотрительного перекупщика. К тому времени он прекрасно изучил все драгоценные камни. Заключая сделки, расплачивался валютой Патруля или платиновыми слитками, одинаково ценившимися во всех частях галактики. Иногда он предлагал также обмен одних краденых вещей на другие, не находившиеся в розыске, – по крайней мере на этой планете. Словом, ему удалось поставить свое дело на широкую ногу, и неудивительно, что его бронированная машина вернулась на черный космический корабль лишь под утро.

Затем Картифф неожиданно исчез. Цвильники, видевшие его корабль в космосе, хвастались тем, что они прогнали Картиффа из контролируемого ими региона. Патруль, преследовавший беглого ювелира, снова не нашел перекупщика. Обитатели планет вздохнули с облегчением.

Киннисон тем временем достиг границы галактики. Спиральное ответвление за Восемьдесят Пятой впадиной, где он теперь находился, было практически не исследовано Цивилизацией. Многие его области даже не обозначены на картах, однако линзмена такое положение дел пока вполне устраивало. Избегая торговых путей, Киннисон приблизился к раю звездных скоплений, затем резко повернул в сторону изученного ответвления. Когда маневр был выполнен, он достал карту Надрека и занялся вычислениями, чтобы уточнить местоположение своего корабля.

Киннисону помогал Главный пилот. Теперь у него не было Гендерсона, его место занял Уотсон – пилот, чьи знания и мастерство были подтверждены Высшим советом экзаменаторов. Как и остальные члены экипажа, он вовсе не был преступником, а попал на судно добровольцем, сразу после окончания Учебного центра Патруля.

Разумеется, карта оказалась неполной и несовершенной: множество звезд, видных с борта корабля, даже не обозначены на ней. Тем не менее Надрек указал достаточное количество ориентиров, позволявших определить свое местоположение. И они знали, что могли не опасаться ничьих детекторов в огромном необжитом пространстве. Курс выбран правильно, и впереди находился Лонабар.

Как только стали различимы континенты Лонабара, Киннисон взял управление на себя, поскольку ему одному была известна местность, на которой предстояло совершить посадку. Он знал о Лонабаре все, что знала Иллона, а та, ничего не смысля в астрономии, отлично разбиралась в географии.

Киннисон смело посадил корабль на космодроме Лонии – самого большого города планеты. Так же смело он зарегистрировался в порту как «Картифф». Из трюма была извлечена бронированная машина и доставлена самому надежному банку Лонии, где из нее выгрузили контейнеры с платиновыми слитками и серые стальные кофры с драгоценностями. Под наблюдением охраны Киннисона служащие банка перенесли все в подвал и опечатали.

Затем бронемашина вернулась на космодром, и корабль Картиффа, который не нуждался в дозаправке топливом, немедленно стартовал с планеты. Через несколько минут он был выведен на такую орбиту, откуда можно в кратчайшее время принять вызов с Лонабара.

Большие деньги способны быстро устроить любое дело. Поэтому не прошло и трех дней, как Картифф уже принимал клиентов в своем новом кабинете. Его офис был точной копией земного, если не считать более крупных размеров и гораздо более дорогой обстановки. Роскошные ковры устилали пол, бесценные произведения искусства украшали стены, и исполнительные клерки впускали сюда только представителей высшего общества. Отделанный платиной и золотом кабинет Картиффа находился в глубине здания, но сам перекупщик редко принимал посетителей. Он ждал. И то, к чему готовился, вскоре произошло.

Один из вышколенных клерков осторожно произнес в микрофон.

– Джентльмен настаивает на встрече с вами, сэр, – произнес он.

– Очень хорошо, я приму. Проводите его, пожалуйста, – ответил Картифф. Вскоре гость вошел в кабинет.

– У вас превосходный офис, мистер Картифф, но не приходило ли вам в голову…

– Нет, не приходило, – прервал Киннисон. Он все еще лениво раскачивался в своем кресле-качалке, но взгляд внезапно стал холодным. – Я уже много лет не обращаю внимания на мелких шантажистов. Или ты от Меньо Блико?

Глаза гостя расширились. Он вздохнул так, будто одно лишь упоминание грозного имени было величайшим кощунством.

– Нет, но Номер…

– Заткнись, кретин! – резкость окрика заставила посетителя отступить на шаг. – Мне надоело слышать эту кличку от всяких проходимцев. Если у твоего трусливого босса есть имя, то назови его. Если у него нет имени, то назови просто «трус». Но не раздражай меня своим ребяческим «Номер Первый». В моей записной книжке нет никакого Номера Первого, хотя я облетел всю вселенную и изучил ее, как свои пять пальцев. Может быть, в твоей шайке не знают, кто такой Картифф?

– Зачем нам знать? – набравшись храбрости, проворчал гость. – Достаточно одной большой бомбы, и…

– Ах, вот как? – усмехнулся линзмен. – Глупец! Взгляни на стены и потолок. Они обошлись мне недешево, но зато способны выдержать атаку целого космического флота. Можете бомбить, если приспичит. Но учтите, когда я рассержусь – и очень сильно, – вам не сдобровать. В отличие от сосунков из твоей шайки, я не трачу слов понапрасну, и когда на моем пути возникает препятствие, то быстро ликвидирую его и иду дальше. Так что беги отсюда во всю прыть и кричи своему Номеру Первому. Он должен обдумывать поступки тщательнее, чем делал до сих пор. Пошел прочь, пока твой труп не вышвырнули на съедение таким же крысам, как ты сам!

Когда обескураженный гангстер убрался восвояси, Киннисон еще раз усмехнулся. Он хорошо все продумал: очень скоро что-то произойдет. Конечно, мелкий вымогатель вроде Номера Первого не посмеет поднять на него руку, – на решительные действия способны только такие фигуры, как Блико. Эта аксиома известнее, чем любой закон природы, – значит, следующий ход сделает именно Блико, и никто другой. В преступном мире Лонабара ему нет равных. Вопрос лишь в том, что он выберет – разговор или оружие? Линз-мен предполагал первое, но в то же время был уверен, что сначала Меньо Блико пришлет к нему своего эмиссара.

Так и случилось. Посланцем оказался высокий, широкоплечий мужчина, державший себя с сознанием своей безграничной власти и силы. Он не просто вошел в магазин – он важно вступил в него. Все три клерка почтительно склонились перед ним, а услышав его небрежный, как само собой разумеющееся, отданный приказ, спешно вытолкали за дверь перепуганных клиентов и заперли все замки. Затем один из клерков отключил охранную сигнализацию и с услужливостью, которой никогда не ожидал от себя, проводил гостя в кабинет хозяина. Киннисон с первого взгляда понял, что к нему пожаловал не кто иной, как Гундриф Каре, – правая рука самого Блико. Каре, подчинявшийся только Его Высочеству Меньо Блико, и перед которым трепетал весь Лонабар и все зависимые от Лонабара планеты.

– Встань, наглец! Выслушай! – высокомерно начал гость.

– Молчать, дурак! – проговорил Киннисон тоном такого превосходства, что посланник Блико невольно повиновался. Отличный психолог, линзмен знал, что человек, имевший за своими плечами двадцать лет слепого, беспрекословного подчинения Блико, попросту терялся, когда имел дело с напористым и самоуверенным противником, – Ты не сможешь даже сесть в кресло в моем присутствии, если я тебе не разрешу. Ты пришел сюда, чтобы дать мне какие-то инструкции и указания. Но тебе придется слушать – разговор буду вест и я. Итак, первое. Ты вошел в мой кабинет и еще жив только потому, что ни ты, ни Блико не обучены хорошим манерам. Если в следующий раз кто-нибудь из вас приблизится ко мне подобным образом, то будет убит еще до нашей встречи. Второе. Понимая, что имею дело с такими безмозглыми типами, как ты и Блико, догадываюсь, что сейчас он подсматривает за мной с помощью следящего луча. Я не заблокировал его, так как хочу, чтобы он получил неискаженную информацию. У меня нет сомнения в том, что у тебя не хватит мужества передать ее своему тупоголовому боссу, ничего не переврав. Третье. Я давно искал планету, которая бы мне понравилась, и наконец нашел ее. Лонабар меня вполне устраивает. Я считаю, что здесь хватит места для нас обоих. Четвертое. Будучи человеком исключительно мирной профессии, я пришел сюда с миром и предпочитаю жить в мире со всеми. В то же время пусть каждый отчетливо осознает, что я не намерен пресмыкаться ни перед одним человеком или существом – живым, мертвым или еще не рожденным. И пятое. Скажи Блико, что всякий раз, приближаясь ко мне, он приближается к айсбергу и что опасность с каждым разом возрастает. Теперь все-можешь идти.

– А-а… – заикаясь, пролепетал гость. – Айсбергу?

– Да, айсбергу, – заверил его Киннисон. – Не пытайся думать о моих словах сам, так как у тебя все равно не хватит извилин. Однако твой моральный и интеллектуальный уродец Блико все-таки умеет думать – хотя и в очень узком смысле слова, – и я советую ему отнестись к сказанному мной с максимальной серьезностью и тщательностью. А теперь живо удирай отсюда – так, чтобы я видел, как дымятся подошвы твоих ботинок.

Каре побледнел и, тщетно стараясь сохранить остатки достоинства, покинул магазин. Клерки смотрели на него с тупым изумлением. Затем они разом повернули головы и с благоговейным трепетом уставились на своего хозяина.

– Работаем, как обычно, мальчики, – довольно весело объявил тот, – До наступления темноты наше заведение не взлетит на воздух.

Клерки разошлись по местам и с удвоенным рвением принялись за работу. Однако перед закрытием магазина Картифф собрал их у себя в кабинете и, достав из сейфа всю имевшуюся там наличность, поделил всем поровну.

– Всякое может случиться, ребята, – в заключение сказал он. – Если завтра утром вы не найдете этих стен стоящими на прежнем месте, то можете считать, что получили внеочередной отпуск. Как только он закончится, я снова вызову вас.

Когда клерки ушли, Киннисон первым делом включил устройство для блокирования следящих лучей, которое было куплено на Лонабаре и поэтому уступало в мощности аппарату Блико. Затем о чем-то сосредоточенно задумался. Однако его преследователи не знали, что их подопечный успел незаметно включить совершенно секретные приборы, и после его ухода даже самый сильный взрыв не смог бы причинить серьезного ущерба магазину. Конечно, фасадная стена не выдержала бы и рухнула. Но и пусть; иначе у него не было бы веских оснований совершить то, к чему он готовился уже несколько дней.

Поскольку в особняке Картиффа не было никаких блокирующих устройств, шпионы Блико привыкли отключать подглядывающую аппаратуру всякий раз, когда объект слежки ложился спать. Однако Киннисон не заснул. Полежав в постели ровно столько времени, сколько должно было понадобиться для отключения следящих лучей, он встал, оделся и вышел на улицу, где взял такси и поехал в аэропорт. Там пересел в одноместный реактивный самолет, который давно стоял на старте, дожидаясь его.

Маленький, но необычайно мощный самолет вертикального взлета поднялся в ночное небо. Всего через несколько минут его двигатели отключились из-за недостатка воздуха. Силовое поле захватило самолет и осторожно втянуло в огромный корабль Киннисона, который вскоре завис над самым богатым алмазным месторождением Лонабара.

Как и многие другие, шахта была частной собственностью Меньо Блико. Чтобы не допускать перепроизводства алмазов, добыча велась лишь в дневную смену. Сейчас в шахте оставались только ночные сторожа. Черный космический корабль висел неподвижно и выжидал.

– А если они ничего не предпримут, Ким? – спросил Уотсон.

– Тогда мы будем дежурить здесь каждую ночь, пока не добьемся своего, – угрюмо ответил Киннисон. – Но они все сделают сегодня ночью, ручаюсь! Если будут медлить, то пострадает авторитет Блико.

Часа через два наблюдатели доложили, что на месте магазина Картиффа зарегистрирована яркая вспышка. Патрульные тотчас же приступили к действиям.

Блико не убил ни одного из служащих Картиффа, и земляне тоже решили не допустить кровопролития. Все десять огромных самонаводящихся торпед были нацелены точно в жерло шахты и в тоннели, ведущие к подземным разработкам, а охранники предупреждены об опасности для жизни, которой смогут избежать, если успеют сесть в вертолеты и за десять минут преодолеть расстояние в пятьдесят миль. Те не медлили ни секунды.

Ровно через десять минут вся планета содрогнулась от одновременного взрыва десяти зарядов дуодека. Гора, под которой находились алмазные копи, просто перестала существовать, а на ее месте образовалась глубокая впадина. Все, что находилось поблизости от места попадания торпед, в первое же мгновение рассыпалось от детонации на молекулы и атомы.

Окружающие скалы вздыбились и начали расползаться, как тающий студень. Затем потоки расплавленной породы хлынули в расступившуюся бездну, которая все еще продолжала извергать огромные камни и чудовищно раскаленные снопы пламени. На несколько минут вся окрестность озарилась ослепительно ярким светом, а потом скрылась под выросшим облаком черной пыли – гораздо более черной, чем ночное небо над Лонабаром.

Когда облако развеялось, поверхность под ним уже не имела ничего общего с той, которая была раньше. От шахты и оборудования не осталось ни малейшего следа. На ее месте теперь зиял абсолютно непригодный для какой-либо деятельности кратер, а окружающий ландшафт давал полное представление о силе недавнего катаклизма.

Киннисон мрачно взглянул на кратер и не почувствовал ничего, кроме отвращения к тому, что совершил. Но он обязан так поступить – уже потому, что был линзменом. Вернувшись в Лонию, Киннисон на такси доехал до дома, принял душ и лег спать.

А на следующее утро рабочие начали восстанавливать магазин Картиффа.

Глава 10
БЛИКО И АЙСБЕРГ

Надежно укрепленный магазин Картиффа был разрушен лишь с фасада, и понадобилось совсем немного времени на его ремонт. Дело налаживалось не столько из-за случившегося, сколько из-за странной особенности высших слоев лонабарского общества, на которые снобизм Картиффа произвел благоприятное впечатление. Тем не менее линзмен не уделял большого внимания бизнесу. Сидя в своем удобном кресле, он разве что внешне сохранял спокойствие.

Картифф рассчитывал – и до сих пор не видел ошибки в своих расчетах, – что Блико сам сделает следующий шаг, направленный на примирение. Однако с недавних пор он стал все чаще сомневаться в правильности своих выводов, отчего по спине пробегала легкая дрожь. Уже одно то обстоятельство, что его здешние враги носили мыслезащитные экраны, могло означать их полную осведомленность о нем. Линзмен – неизвестный патрульный, успевший за короткий срок причинить так много вреда Боскопии. Если они все знали, то он должен погибнуть.

Однако Картифф не допустил ни единого промаха, они ничего не могли заподозрить. Иначе черный космический корабль, не покидавший орбиты Лонабара и оборудованный самой совершенной разведывательной аппаратурой, уже сообщил бы о военных приготовлениях на планете или вблизи нее.

И кроме всего прочего, его борьба с Елико по существу не отличалась от той, какую другие цвильники вели между собой. Ведь когда лидеры бос ко неких группировок не могли что-нибудь поделить, то дрались насмерть, используя любое оружие, какое попадалось под руку. В таких случаях выживал сильнейший, и ему безропотно отдавали все, чего бы он ни пожелал. Да, их философия жестока и примитивна, но именно она лучше всего характеризовала заклятых врагов Цивилизации.

Киннисон старался сохранять спокойствие и ожидал новых действий Блико. В спешке особой нужды нет еще и потому, что рыжеволосая Элен оказалась слишком крепким орешком даже для Крис, и она еще не скоро добудет необходимые сведения о Лирейне.

Ждать пришлось довольно долго. Однако выдержка и точный расчет линзмена сделали свое дело-молчание Кинни-сона вынудило Блико к открытым действиям. Точнее, действия были еще не совсем открытыми, однако враждебными их тоже нельзя назвать. Он просто позвонил по видеотелефону.

– Как ты думаешь, что я собираюсь сделать? – спросил Блико, появившись на экране. Его симпатичная физиономия была мрачна, как никогда.

– Ты? – улыбнулся Киннисон. – Ты послушаешься моего совета и немного поразмышляешь о разных сторонах айсберга.

– Фи! – фыркнул тот. – Что за глупость!

– Не такая глупость, как тебе кажется. Я уже предупреждал тебя, Блико, то, что случилось с твоей шахтой, – всего лишь небольшая, самая поверхностная часть моих возможностей. В прошлый раз ты не захотел подумать над моими словами и получил, что заслужил. По-видимому, теперь ты учтешь свои ошибки. Тебе не удастся определить местонахождение моих сил, – в этом я уверен. Уверен и в том, что ты не хочешь испытывать меня снова – во всяком случае, пока не выяснишь все, чего не знаешь. Но я больше не могу ждать – решай сейчас, Блико, будем ли мы вести войну. Я пока еще предпочитаю мир и предлагаю поровну разделить сферы влияния, но если же ты хочешь воевать, то будет война.

– Я выбираю мир, – чуть не задохнувшись от сделанного над собой усилия, с трудом выговорил лонабарец. – Я, Меньо Блико Верховный, дам тебе место возле себя. Приезжай ко мне прямо сейчас, и мы обсудим условия мира и равного дележа добычи.

– Мы обсудим их по видеотелефону, – безоговорочно произнес Киннисон.

– Невозможно! Я…

– Это создаст те самые условия равноправного мира, о которых ты только что говорил.

– Я не доверяю коммуникационным линиям. Если ты приедешь ко мне, до тем самым докажешь свое миролюбие. Если же не приедешь, то начнется война.

– Ладно, пусть будет по-твоему, – согласился линзмен. – Помимо всего прочего, тебе нужно спасать свое лицо, а мне – нет. И если я объединюсь с тобой, то все равно не смогу вечно избегать твоего дворца. Но прежде, чем окажусь в нем, хочу, чтобы ты услышал три вещи – напоминание, совет и предупреждение. Напоминаю, что первый обмен любезностями стоил тебе в тысячу раз дороже, чем мне, советую подумать еще раз – но уже более серьезно – об айсберге. И предупреждаю, что если снова возникнет конфликт, то ты потеряешь не только шахту, но и все, что имеешь, включая собственную жизнь. Учтя все сказанное, ты не устроишь мне западню. Еду.

Киннисон спустился в торговый зал и подозвал одного из гангстеров, находившихся у него на службе.

– Прими дела, Спот, – улыбнувшись, произнес он. – Я собираюсь навестить дворец Меньо Блико. Если через два часа я не вернусь, то распоряжайся всем, что найдешь здесь, пока я не появлюсь снова.

– Спасибо за доверие, босс, я позабочусь обо всем, – проговорил тот, и линзмен понял, что благодарный лонабарец мысленно уже простился с ним.

Готовый ко всему, Киннисон взял такси, доехал до дворца и смело прошел через надежно охранявшиеся ворота. Линзмен был уверен в том, что на него не нападут, пока он не попадет в комнату Блико, специально оборудованную для расправы над ним. Впрочем, Киннисон почти ничем не рисковал. Он знал, что при первых же признаках опасности мгновенно убьет каждого, кто окажется в пределах досягаемости его внутреннего зрения. Еще не подойдя к охранникам, Киннисон почувствовал, как с помощью следящих лучей его обыскали с ног до головы, пытаясь найти спрятанное оружие.

Разумеется, они не нашли ничего, кроме перстней, заколки на галстуке и других украшений. Но ведь нет ничего подозрительного в том, что Картифф – известный ювелир – носит крупные и очень дорогие изделия из золота и платины. А то изделие, которое сконструировал Ворсел и изготовил Торндайк, ни один следящий луч не смог бы отличить от настоящих драгоценных металлов и камней.

Тщательно обысканный и сопровождаемый четверкой вооруженных телохранителей Блико, Киннисон проследовал в кабинет Его Высочества. Провожатые пропустили его вперед, а сами встали у двери.

– Глупец! – воскликнул Блико, не поднимаясь из-за массивного письменного стола. На его лице появилась презрительная и недобрая улыбка, – Жадный доверчивый глупец! Ты оказался в моих руках. И как просто попался на удочку! Все здание защищено броней и экранами – моими броней и экранами! Твои друзья и сообщники, кем бы и где бы они ни были, тебя не видят и не узнают, что случится. Если твой корабль попробует выручить тебя, то его раскрошат на мелкие куски. Я сам выколю тебе глаза, вырву ноздри, сдеру кожу…

Казалось, Блико был готов лопнуть от ярости; глаза вылезли из орбит, а на губах выступила пена.

– Едва ли ты сможешь что-либо сделать, – холодно заметил Киннисон, – К сожалению, ты даже не попытался воспользоваться хоть каплей той жижи, которую ты называешь своими мозгами. Неужели ты считаешь меня полным идиотом? Не я, а ты попался на удочку…

– Стража, взять наглеца! Мне надоело его тявканье – вырвите ему язык! – взревел лонабарец и, как одержимый, вскочил с кресла.

Охранники повиновались, но, не успев сделать даже одного шага, попадали на пол. Все четверо свалились, словно подкошенные, и не двигались. Их смерть была мгновенной и безболезненной. Они даже не поняли, что с ними произошло, – просто наткнулись на невидимое препятствие и упали замертво. Киннисон же стоял неподвижно, и ни один мускул не дрогнул на его лице.

Но Блико еще не был повержен. За стенами кабинета находились снайперы, вооруженные мощными излучателями. Диктатор уже не думал пытать свою жертву. Единственное его желание – убить Картиффа любой ценой. Он подал сигнал, но приказ снова не был выполнен. Киннисон внутренним зрением заметил прятавшихся стрелков, и каждый из них погиб, еще не дотронувшись до спускового крючка своего излучателя. Тогда цвильник выхватил из кармана коммуникатор и охрипшим голосом прокричал новую команду. Но все было бесполезно – смерть всюду опережала его.

– Ах ты, исчадье ада! – взвыл Блико и резким движением рванул на себя ящик стола, чтобы достать оружие. Слишком поздно! Линзмен прыгнул и, еще не коснувшись ногами пола, нанес сокрушительный удар. Тиран Лонабара рухнул на ковер и замер, не в силах перевести дыхание. Он находился в сознании. Киннисону нужны были его мысли.

Одной рукой линзмен, как стальным обручем, стиснул шею цвильника, а другой сорвал с него мыслезащитный экран. Сопротивляться было невозможно, – нападавший отлично знал все болевые центры на теле противника и в любое мгновение мог парализовать его. Ментальное противодействие тоже не могло сравниться с превосходящей силой разума, натренированного на Эрайзии. Полностью подчинив врага своей воле, землянин настроился на биоритм его мозга и начал поиск необходимой информации. Начал – и от души выругался. Не может быть… выше всякого понимания…

Блико не имел ни малейшего представления ни об одном, даже самом незначительном ответвлении той обширной культуры, которая противостояла Цивилизации. Он знал о Лонабаре и остальных своих владениях. Ему было известно многое, даже слишком многое о человечестве и Цивилизации. Однако о Босконии он не знал ничего.

Киннисон нахмурился. Его предположения не могли быть настолько ошибочными. Кроме того, не укладывалось в голове, что какой-то недалекий простачок способен самостоятельно проделать такую огромную работу. Глядя в бледное лицо Блико, он глубоко вздохнул. Постепенно разрозненные обрывки начали складываться в осмысленную картину.

Когда все окончательно прояснилось, Киннисон снова настроился на ритм мозга диктатора и принялся с особой тщательностью изучать линии его памяти. Кропотливая работа отняла много сил, но зато через некоторое время он нашел то, что искал: едва различимые, но все-таки несомненно существовавшие шрамы и швы. Недаром он говорил Иллоне, что оперативное вмешательство в мозг не может пройти бесследно.

Итак, кто-то основательно поработал над мозгом Блико. Киннисон при всем своем интеллекте не подобрал бы мысленных комбинаций, с помощью которых можно восстановить утерянные звенья. Лонабарец и сам не ведал, что представлял какую-то ценность для Босконии. Какую – теперь уже не имело значения. Важнее, что у него наверняка был галактический коммуникатор, по которому он получал необходимые указания и приказы – откуда-то отсюда, из Первой галактики.

Лирейн? Подобное предположение заставило Киннисона вздрогнуть. Нет, всего лишь предположение, его собственный домысел. Пока ему не стоит слишком беспокоиться.

Но любопытно, что тогда как Иллона помнила об участии Елико в экспедиции на Лирейн, – в его сознании таких воспоминаний нет. Он вообще не знал о существовании Лирейна II. Странно, очень странно! Может быть, девушка ошибалась? Нет, – внезапно решил Киннисон. Ее воспоминания слишком подробны и точны. Кроме того, космический полет такой дальности и важности не мог быть совершен без ведома диктатора Лонабара. Одно то, что он ничего не помнил о нем, говорило о многом, – в частности о том, что для Босконии (или для кого-то, скрывавшегося по ту сторону Боскопии) информация о Лирейне II имела огромное значение и тщательнейшим образом оберегалась от того, кого они считали таинственным линзменом Икс-А-Иксом и от Галактического Патруля. От ненавистной Земли и от проклятых линзменов! И Мак находилась на Лирейне II – ОДНА! Конечно, она в достаточной безопасности, но…

– Крис! – послал он настойчивый мысленный вызов.

– Да, Ким? – пришел ответ.

– Слава Клоно! С тобой все в порядке?

– Разумеется. С сегодняшнего утра пока ничего не изменилось, Ким.

– Не торопись с выводами, – мрачно посоветовал он. – Я наконец-то добрался до Блико и выяснил, что Лонабар – просто тупик. Не более чем опорный пункт Лирейна. Но вполне возможно, что Лирейн II – именно ТО САМОЕ. Если так, то ты угодила в логово врага. И я хочу, чтобы ты прекратила все и затаилась. Спрячься в какой-нибудь глубокой штольне под городом и старайся не дышать. Завали все входы и выходы. Сделай все прямо сейчас – не медли. Пять минут назад у тебя было больше шансов остаться невредимой.

– Но почему, Ким? – удивилась она. – Нет ни малейшего признака опасности. Да и разве линзмен прячется от врага? Неужели ты сам спрятался бы?

Кларисса понимала, что не получит ответа на свой вопрос.

– Здесь совсем особый случай… – попытался запротестовать Киннисон, хотя знал, что не прав. – Ладно, все равно будь осторожна. Будь бдительнее, чем когда-либо в своей жизни. Каждую секунду будь начеку, и если заметишь хоть что-нибудь неладное, то немедленно дай мне знать.

– Хорошо. Ты возвращаешься. – Это прозвучало как утверждение, а не вопрос.

– Да, возвращаюсь – и не налегке! Крис, БУДЬ ОСТОРОЖНА!

Киннисон прервал связь. Впереди много работы. Ему предстояло действовать быстро – времени на раздумья уже не осталось. Он огляделся. Можно ли скрыть свои следы? Нужно ли ему прикрытие Картиффа? И да и нет. Он решил, что лучше всего оставить все как есть. Пусть за Картиффом тянется хвост – явный и широкий – и затем внезапно оборвется. Картифф исчезнет во дворце Блико.

Как бы то ни было, с «Картиффом» Киннисон покончил. Конечно, они почувствуют, что запахло жареным, еще бы, запах поднимется до самого неба! Но если даже и не поверят, что он погиб в руинах дворца, то все равно не будет никаких других версий. И, главное, никто не узнает, что ему удалось многое выяснить. Пусть они подольше заблуждаются – гангстер из магазина Картиффа поможет им в этом. Что касается Киннисона, то он позаботится о том, чтобы они никогда не узнали, каким образом могло произойти то, что он решил сделать.

Киннисон забрал из памяти Блико всю информацию, которая впоследствии могла пригодиться. Затем Меньо Блико умер, а линзмен пошел по коридорам и спустился по лестнице. И куда бы он ни ступил, смерть прокладывала ему дорогу.