Текст книги "Интимные связи"
Автор книги: Эдуард Тополь
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Бережковский выключает микрофон и устало закрывает глаза.
Но тут входит Елена:
– Как? Ты опять на улице? Трибун! Я тебе сколько раз говорила! Марш домой!
Бережковский послушно уходит с террасы.
– Черт возьми, у меня сели голосовые связки. Сколько до следующего сеанса? – Он смотрит на часы и направляется к двери. – Я пойду пройдусь…
– Куда?! У тебя же связки!..
– Мне нужно пройтись, расслабиться…
– У тебя двадцать минут! Ты не успеешь…
– Я успею, – отвечает он и уходит. – Я – успею…
2005
Ангел с небес
Чистая комедия
Сначала была кромешная тьма.
Потом в этой кромешной тьме возник какой-то звук – прерывистый и едва слышный. Словно морзянка.
И она полетела на этот звук…
И вот уже мелькают мимо нее всякие звезды и планеты, а она все несется по Млечному Пути на этот тихий звуковой сигнал…
И наконец, вот откуда этот звук – с голубой планеты, окутанной стратосферой и атмосферой.
Все ближе эта планета, все больше…
Земля!
Уже различимы из космической высоты ее океаны и материки…
Уже пролетает она облака…
А сигнал все слышней, и… ага! вот! – в такт этому сигналу где-то в Евразии пульсирует алая точка…
Она ныряет в облака, со свистом проносится сквозь них и зависает над огромным городом, окутанным ядовитыми парами, дымами и газами…
Но именно здесь, в этом городе, где-то в Сокольниках, звучит этот зовущий сигнал. И она, не раздумывая, ныряет вниз…
Павла Пачевского разбудил противный звонок будильника.
Собственно, он просыпался и еще раньше от немыслимого скрежета на соседней стройке и рева грузовиков за окном, но, проснувшись и чертыхнувшись, Пачевский снова проваливался в душный летний сон. А вот будильник… Звонок будильника на тумбочке требовал полного пробуждения.
Не открывая глаз, Пачевский стукнул ладонью по будильнику, снял с живота тяжелую, с увесистой ляжкой ногу жены, сонно выбрался из постели, подошел к окну и грязно выругался – там, во дворе, мусорная машина с чудовищным скрежетом домкратов и звоном битого стекла загружала в свое чрево баки с мусором.
– Блин! – сказал Пачевский в сердцах и, почесывая промежность, побрел через гостиную (она же детская) в туалет.
Ему было 50, но выглядел он на все 58 – в линялой майке, старых сатиновых трусах, с покатыми плечами и рыхлой фигурой. Замороченный жизнью и безденежьем «лузер».
И жена у него была ему под стать – располневшая на картошке и макаронах…
И квартира у них была старая – двухкомнатная совковая малогабаритка, 47 квадратных метров, включая кухню и совмещенный санузел. С затертым ковром на стене, с доперестроечными обоями и не то рижской, не то шатурской мебелью. Впрочем, навесные кухонные шкафчики были точно шатурские, образца 1980 года.
– Паша! – не открывая глаз, позвала жена из спальни. – Па-ша!
Пачевский с зубной щеткой во рту выглянул из санузла:
– У-у?
– Опять воду не спустил, – сказала жена. – Убью!
Пачевский покорно вернулся в санузел, и оттуда послышался водопад туалетного бачка.
Еще через двадцать минут в потоке прохожих он шел к метро.
Стояло свежее летнее утро, но москвичи не видели его – они тоже спешили на работу. И Пачевский спешил – хмурый, с несвежим лицом, словно и не умывался, и не брился.
И вдруг…
Вдруг дорогу ему забежала красотка лет 27:
– Мужчина, можно с вами познакомиться?
Пачевский шарахнулся от нее, обошел и молча ускорил шаг.
Но она не отставала:
– Мужчина, я хочу с вами познакомиться!..
– Да отвяжись ты, блин! – бросил Пачевский в сердцах. – Уже по утрам начали работать!
– Мужчина, я не работаю, я ангел с небес, можно с вами познакомиться?
А он на ходу, чтоб отвязаться:
– У меня нет денег… А она не отстает:
– Да я без денег. Мужчина!..
Он остановился, сказал враждебно:
– Ну, чё те надо?
– Познакомиться с вами.
– Зачем?
– Вы мне очень понравились.
– Чем я тебе понравился?
– Вы мужчина.
– Тут полно мужчин.
– Где?
– Да вот, вокруг!
– Нет, что вы! Это не мужчины.
– А кто?
– Это носители белковых веществ.
– А я?
– А вы мужчина!
– С чего ты взяла?
–У вас чистая генетика.
Он не понял:
– Чего?
– Ну, вы очень сексуальный. Вот тут… – Она положила ладонь на его ширинку и восторженно: – О да!..
Он ударил ее по руке и оглянулся:
– Ты чё, больная? И ушел.
Но она пошла за ним.
– Мужчина, подождите!
Он шел, не отвечая, но она увязалась всерьез:
– Мужчина!
Он резко остановился, сказал с досадой:
– Ну чё ты привязалась?! Ё-моё!
А она:
– Пойдемте ко мне, пожалуйста! Или к вам, мне все равно! Он посмотрел на нее в упор.
Она была очень красива, молода и сексапильна, эдакий не то действительно ангел, не то чертовка с небесно-голубыми глазами и влажными губками.
– Ты из дурдома, что ли?
– Нет.
– А откуда?
– Я же вам сказала: я ангел с небес. Пожалуйста, мужчина, пойдемте! – И снова протянула руку к его ширинке.
Но теперь он успел отпрянуть:
– Слушай, отвяжись! Я на работу спешу! – И двинулся дальше.
Но она не отстает:
– Мужчина, зачем вам на работу? Там нет ничего интересного.
– Откуда ты знаешь? А она на ходу:
– А что там может быть интересного? Кроме Кати, конечно…
Он удивленно остановился, спросил подозрительно:
– Какой Кати?
Она:
– Ну, Скворцовой, из столовой. У нее такая большая грудь. Но она фригидна, честное слово!
Он опешил:
– А ты… ты ее откуда?.. Ты вообще кто? С моей работы?
– Нет, я же вам сказала: я ангел…
Он снова пошел к метро, говоря на ходу, с сарказмом:
– Ага! Ангел с небес!
А она шла рядом, стараясь прижаться к его плечу.
– Правильно! – И всей ладонью взяла его за ягодицу – Пойдемте, мужчина!
Он вильнул задницей, отстраняясь:
– Прекрати! Я милицию позову!
– Зачем?
– Чтоб у тебя документы проверили.
– Не надо! У меня нет документов.
– Как это нет? Ты откуда взялась?
– С третьего кольца.
– С какого еще третьего кольца?
– Венеры. В Параллельной Галактике.
Тут он зашел в метро, а она – за ним.
Перед турникетом была толчея, поскольку – утро, и все спешили на работу.
Двигаясь в потоке людей, он сунул свой билет в прорезь турникета и прошел.
Она поспешила за ним, но створки турникета резко клацнули и сомкнулись перед ней, она испуганно отскочила, не смогла пройти.
А он уже уходит к эскалатору.
Она в отчаянии и громко, на весь холл, кричит ему:
– Мужчина!!!
Он оглянулся и увидел, как она со слезами тянет руки к нему.
– Не бросайте меня, мужчина!
Все, конечно, выставились на них, и он спешно вернулся, перегнулся через турникет, еще раз сунул свой билет в турникет и сказал ей:
– Проходи! Быстрей!
Она, подтягивая живот и как-то сверхъестественно – до струны – ужимаясь в талии, с опаской, на цыпочках и боком пошла мимо створок.
Он схватил ее за руку, протащил через турникет и ушел к эскалатору. А она – за ним:
– Мужчина, большое спасибо…
Ухватившись за его пояс, она зашла, пошатнувшись, на эскалатор и, устояв, тут же опустила руки ниже, к его ягодицам. И обмерла от кайфа.
– Ой, мужчина!..
Он ударил ее по рукам:
– Прекрати!
Но это был уже не тот грубый тон, что раньше, – ему таки польстило ее настырное обожание.
И, стоя рядом с ней на эскалаторе, он, хмурясь, подхватил ее игру:
– Там у вас на Венере все такие?
– Какие?
– Озабоченные.
– Ну конечно! – ответила она, стоя рядом с ним. – Венера же планета любви. – И снова потянула руку к его паху.
Он отстранился:
– Ну хватит! Хватит!
Она испугалась:
– Как это хватит? Уже? – Положила руку ему на ширинку и успокоилась. – Нет, там все хорошо…
– Убери руку! – сказал он негромко.
Но это не помогло – на них уже стали оглядываться окружающие и пассажиры встречного эскалатора.
Он с силой отвел ее руку и держал, не позволяя ей дотянуться до его ширинки.
А она спросила в искреннем недоумении:
– Но почему, мужчина?
– Прекрати, я сказал!
С эскалатора он трусливо убежал к подошедшему поезду, вместе с толпой пассажиров забился в вагон.
И, стоя в уже тронувшемся вагоне, вдруг увидел, как она совершенно непостижимым образом буквально просочилась к нему сквозь плотную толпу пассажиров. А просочившись, оказалась прижатой к его спине, да так, что он спиной почувствовал все ее тело. И невольно закрыл глаза от накатившего желания.
А она зашептала ему в затылок:
– Мужчина, давайте выйдем. Ну пожалуйста! Я вас очень прошу!
Он взял себя в руки и сказал ей вполоборота, через плечо:
– Слушай, откуда ты взялась на мою голову?
– Я же сказала: с Венеры, – честно ответила она.
А он с сарказмом:
– Ага, только что приземлилась…
– Правильно.
– И прямо ко мне?
– Ну конечно! Я еще в космосе получила тако-ой сигнал от вашего члена…
Он испуганно перебил ее:
– Цыть!
И повел глазами по сторонам – их разговор явно слышали окружающие.
А она, продолжая прижиматься к его спине, опять приложила руки к его ягодицам, медленно сдвинула одну из ладоней внизу в промежность его ног и зашептала:
– Ну пойдем ко мне. Пожалуйста…
Окружающие изумленно воззрились на них и даже отодвинулись.
Пачевский вспотел, сглотнул свой кадык и на остановке рывком выдернул ее из вагона.
Поезд ушел, а Пачевский, стоя на платформе, сказал ей в бешенстве:
– Слушай, я тя счас убью! Чё ты хочешь?
Она в изумлении захлопала ресницами:
– Почему вы меня убьете? Я хочу вас любить! Я очень сексуальная! Честное слово! Пойдемте! Вы не пожалеете!..
Он без слов смотрел ей в глаза. Но это действительно были ангельские глаза – чистые и совершенно искренние.
И что-то необъяснимое случилось с Пачевским – он пошел за ней.
– Это какой-то бред! – сказал он на улице. – Куда мы идем?
На столбах висели объявления с корявыми, от руки, надписями: «СДАЮ КОМНАТУ РЯДОМ С МЕТРО. Телефон…» Она на ходу оторвала такую бумажку и опять прижалась к Пачевскому. Воркуя, обняла его за талию:
– Мужчина, мы идем ко мне…
Пожилые прохожие женщины смотрели на них с осуждением.
Под их взглядами Пачевский снял ее руку со своей талии и попытался шутить:
– Ты же только приземлилась. Где ты живешь?
Она показала в какой-то переулок:
– А вот здесь, рядом с метро…
Они зашли 13 обычный московский двор – пыльный, с мусорными ящиками. Он сказал:
– И сколько мужиков ты сюда уже приводила?
– Нисколько. Я же только прилетела.
– С Венеры?
– Ну да…
– И выбрала Москву?
Она вздохнула:
– Ужасный город! Триста шестьдесят миллиграмм ОВ на галлон кислорода. В шесть раз выше нормы!
Он удивленно посмотрел на нее:
– Ты это… как это?.. Эколог?
– Я женщина, – сказала она и повела его к какому-то подъезду. – Нам сюда…
Он остановился:
– Подожди. У тебя дети есть?
– А как же! Пять.
– Пять?!
– Три мальчика и две девочки. Они близняшки. Настоящие ангелочки! Идем…
– Постой. И они дома?
– Конечно, дома.
– Здесь???7
– Нет, они там. – Она показала в небо. – Пошли, не бойся!
В ступоре он вошел в подъезд, стал подниматься за ней по пыльной лестнице. А она уверенно шла впереди, глядя в бумажку, которую сорвала со столба.
На третьем этаже он устало замедлил шаг.
На пятом у него началась одышка.
Но она шла впереди, и ее стройные ножки, бедра, фигурка и сексапильная походка тянули его вверх.
Хватаясь за перила, он стал подтягиваться, помогая своим ногам.
На последнем – шестом – этаже он уже, еле дышал, а она уверенно нажала кнопку звонка на какой-то двери. Потом ласково отерла пот у него со лба и положила руку ему на ширинку.
– Сейчас, милый, сейчас! Я знаю: ты уже…
Дверь открылась, на пороге стоял парень лет 16, невысокий, круглолицый, с плутовской улыбкой и удивительно похожий на кота Матроскина.
Поглядев на них, парень ухмыльнулся и молча пропустил
их в квартиру.
Это оказалась стандартная коммуналка с узким полутемным коридором, какими-то тазами и велосипедом под потолком, несколькими дверьми в боковой стене и проемом на общую кухню.
Парень указан на последнюю дверь по коридору:
– Вам туда. Сто рублей в час.
Она, воркуя, сказала Пачевскому:
– Милый, дай ему триста, – И объяснила: – Тебе же придется поспать после этого. Хоть полчасика…
Полчаса спустя вокруг этого дома собралась толпа. Люди показывали пальцами вверх, на шестой этаж, который стал странно светиться, окрашиваясь сначала в золотисто-медный цвет, а затем разгораясь каким-то огненным свечением.
Но когда, завывая сиренами, примчались пожарные машины, сияние уже пропало, шестой этаж потерял свечение и стал как прежде. А прохожие разошлись…
Три часа спустя Пачевский – как выспавшийся пацан – вприпрыжку слетел по лестнице. Выскочил на улицу и – не то вальсируя, не то паря в воздухе – помчался по тротуару так легко, что все женщины невольно озирались ему вослед.
А Пачевский, выбежав на мостовую, стал голосовать машинам. Вскоре у его ног притормозила какая-то «девятка», Пачевский сел в кабину:
– Лесной бульвар!
– Двести рублей, – сказал водитель.
– Гони! – легко ответил Пачевский.
Типография при издательстве «Женский мир» была советская, со старым оборудованием – медленно раскручивался барабан с гигантской катушкой бумаги… резак, как заторможенный, медленно резал эту бумагу на книжные страницы… полуавтомат тащил эту бумагу к печатным машинам… печатные машины штамповали на бумагу постраничный книжный набор… еще один автомат собирал их в стопки… сшиватель пробивал… и лента конвейера медленно волокла вереницу этих стопок к склейке…
Женщины в темных халатах, стоя у конвейера, вручную мазали клеем корешки будущих книг…
И конвейер тащил эти стопки дальше, в переплет…
Хозяйка издательства шла вдоль конвейера, за ней спешили директор типографии и Пачевский. Директор на ходу говорил хозяйке:
– Елена Михайловна, у меня бумага кончается.
Хозяйка на ходу выговаривала Пачевскому:
– Паша, ты должен был час назад газетку привезти. Где ты был полдня?
– Я попал в теракт, – легко соврал на ходу Пачевский.
– В какой еще теракт?
– На Варшавке, в метро…
– В метро теракт? А почему ни по радио, ни по телевизору?
– Они теперь не сообщают. Чтоб народ не пугать.
– Да? – нахмурилась хозяйка. – Вот сволочи! И много людей погибло?
– Не знаю. Нас из туннеля пешком вывели, – продолжал врать Пачевский. – И пришлось на такси, за счет подотчетных. Но я верну из зарплаты.
Хозяйка отмахнулась:
– Ладно! Но мне газетка нужна! Сейчас конвейер станет!
– Может, на офсетке допечатать? – сказал директор типографии.
– Какой офсетке?! Ты с ума сошел? Это «Жаркие ночи»!
На газетке улетает!
Действительно, переплетная машина одевала стопки страниц в дешевую бумажную обложку с названием «ЖАРКИЕ НОЧИ» и сбрасывала на конвейер, который тащил готовые книга в упаковку. А оттуда книги, еще сырые, уходили; не залеживаясь, в продажу…
В лифте какой-то пожилой автор умоляюще заглянул Пачевскому в глаза:
– Павел, я вас умоляю! Ну зачем они зарезали мой тираж? У меня прошлая книга разошлась тиражом шесть тысяч! За две недели!
Пачевский бессильно пожал плечами:
– Я не хозяин издательства. Я экспедитор.
– А вы скажите хозяйке! Это же «Кулинарные секреты голливудских звезд»! Женщины расхватают!
– Хорошо, я скажу…
Выйдя из лифта и кивнув охраннику, Пачевский оказался в коридоре издательства, вдоль стен и до потолка заваленном коробками и пачками книг.
А охранник остановил пожилого автора:
– Стой! Куда?
– Я автор! Мне нужно…
Но охранник перебил:
– Тут таких авторов! Звоните по телефону…
Пройдя через тесный лабиринт канцелярских столов, за которыми сотрудники и сотрудницы издательства сидели у компьютеров, говорили по телефонам и корпели над какими-то сводками, Пачевский зашел в свою каморку-кабинет.
Это было очень высоко и с видом на весь Лесной бульвар. И все тут было тоже завалено стопками книг – на подоконнике, на полу, на книжных шкафах, на сейфе, за стулом Пачевского и даже под его столом. Только на столе их не было, поскольку вся поверхность стола была занята какими-то принтерными отчетами и ценниками. И два телефона трезвонили одновременно.
Пачевский схватил обе трубки:
– Алло! Минутку!.. Алло! Ну занят я был, занят! Где ты сейчас? На Можайке? Срочно гони на Варшавку, грузи две тонны газетки и дуй сюда, у нас тут «Жаркие ночи» горят! – И в. первую трубку: – Алло, Новгород? Ты какой клей нам отправил?.. Нет, хозяйка за этот клей платить не будет!.. А потому, что твой клей не держит ни хрена, книжки рассыпаются после первого чтения!..
Тут снова зазвонил первый телефон, Пачевский схватил трубку:
– Алло! Календари? Завтра из Назрани придет допечатка!
Короче, рабочий день Пачевского – это непрерывная гонка телефонных звонков, ругани с типографиями, бумажными фабриками, книжными магазинами и прочими клиентами. Он нырнул в эту работу с головой и вынырнул только через пару часов, позвонил по внутреннему телефону в столовую:
– Алло, Катя! Там все съели? Я сейчас умру от голода! Принесешь? Спасибо…
И – в ту же секунду от бешеного порыва ветра распахнулось окно. Ветер взметнул в воздух все бумаги с его стола, открыл обложки книг и распахнул дверь в общий офис.
Пачевский испуганно ринулся ловить бумаги, которые норовили вылететь на улицу, и оглянулся на новый хлопок двери, закрывшей его кабинет от остального офиса.
И вдруг – увидел ее, Ангела с Небес! Она стояла на его столе и говорила в бешенстве:
– Какая еще Катя?! Как ты можешь?!
Пачевский был совершенно потрясен:
– Ты? Как ты сюда попала? У нас же охрана!
А она разъяренно:
– Пусть эта Катя только войдет! Я ей…
– Да она же принесет мне поесть! – в оторопи оправдывался он. – Ты что?
Тут раздался стук в дверь и женский голос из-за двери:
– Павел Борисович!
– Не смей ей открывать! – сказала Ангел с Небес. – Иначе я не знаю…
– Но я есть хочу!
– Я принесла.
Он изумился:
– Ты? Что ты могла принести?
– Смотри, милый… – Она села на стол и открыла лукошко, спрятанное за ее спиной. А из лукошка достала какие-то банки и свертки. – Это икра, черная. А это сметана, пиво…
А за дверью пышногрудая Катя с подносом в руках удивленно стучала:
– Павел Борисович! Вы же просили поесть…
И в ответ услыхала:
– Не нужно, Катя! Спасибо…
Обиженно пожав плечами, Катя ушла, а сотрудники, подняв головы от своей работы, удивленно воззрились на закрытую дверь каморки Пачевского.
Меж тем там, в каморке, Пачевский, сидя за накрытым столом, не уставал изумляться:
– Где ты это взяла?
– В «Седьмом континенте». ~ И Ангел с Небес поставила перед ним еще одну банку черной икры. – Ты ешь, милый, ешь! Мужчинам нужно много икры и сметану с пивом! Это укрепляет – сам знаешь что…
С удовольствием голодного мужика он мазал ложкой икру на хлеб и удивлялся:
– У тя ж денег нет!
– Денег? – сказала она. – Конечно, нет. А зачем?
– Ну как? Эта икра, пиво… Ты ж говоришь – в «Седьмом континенте»… – И вдруг он замер в догадке: – Ты?.. Ты это украла?
Но она не обняла:
– Почему? Я просто взяла. Ты кушай. Мне нравится смотреть, как ты кушаешь. Я тебя очень хочу… – И обняла его со спины.
А он:
– Прекрати! Здесь нельзя!
– Как «нельзя»? Почему?
Он попытался уклониться, но она обняла его, и ее руки нырнули ему под рубашку…
А за дверью его каморки стоял все тот же общий гул и шум – служащие продолжали разговаривать по телефонам и корпеть над своими бумагами. Но постепенно над всем этим разноголосым шумом и телефонными звонками все явственнее слышался характерный стон женской истомы:
– О!.. О-о!!.. О-о-о!!!
Служащие изумленно подняли головы и не поверил и своим ушам и глазам. Дверь и стена каморки Пачевского стали светиться каким-то золотисто-огненным свечением, и оттуда все явственнее, громче и в ускоряющемся ритме доносилось шумное дыхание и прерывистое:
– О!.. О-о!.. О-о-о!!! О-О-О!!!
Вдруг из коридора просунулась дверь голова охранника:
– Хелена идет!
Несколько сотрудников посметливее бросились к двери и встретили в ней хозяйку.
– Хелена Михайловна, туг такой вопрос: через месяц первое сентября, а Петров не дает тираж на школьные учебники…
– Хелена Михайловна! «Библио-глобус» третью неделю задерживает оплату…
Но хозяйка все равно услышала то, что нельзя было не расслышать: истомный, на предпоследней фазе, женский стон. И изумленно посмотрела в сторону этих звуков. А затем, нахмурившись, решительно пошла к золотисто-алой двери каморки Пачевского.
Служащие схватились за голову.
Хозяйка с ходу толкнула дверь, но дверь оказалась заперта, а оттуда явственно донеслись последние, усталые аккорды раз рядки.
Хозяйка гневно застучала в угасающую дверь.
Ей никто не ответил.
Тогда она жестом приказала охраннику принести ей связку ключей, вставила один из ключей в замочную скважину и – распахнула дверь!
Служащие за ее спиной потупились, кое-кто в ужасе закрыл глаза.
А хозяйка шагнула в каморку Пачевского и увидела…
Пачевский, закрыв глаза, обессиленно спал на стуле за своим пустым столом. А кроме него, в крохотном кабинете-каморке не было абсолютно никого.
Изумленно обойдя кабинет, хозяйка оглянулась на дверь, уже потерявшую свое свечение, заглянула в книжные шкафы и даже под стол…
Но нигде никого, да и спрятаться тут практически некуда.
И только окно, распахнутое на улицу, вызвало у хозяйки подозрение. Она подошла к окну, выглянула наружу. Однако и там никого, да и высоко – 12-й этаж…
Хозяйка подошла к спящему Пачевскому, тронула его за плечо:
– Паша!
Пачевский, очнувшись, открыл глаза:
– А?
– Ты уснул.
– Да? Извините.
– Пора тебе в отпуск
– Да я вроде был недавно…
Осматривая открытую дверь, в каморку стали осторожно заглядывать сотрудники.
Хозяйка меж тем говорила Пачевскому:
– А где бумага? И почему у тебя телефоны не работают? Пачевский удивился:
– Как это не работают? – И поднял трубку. Трубка гудела обычным гудком. – Работают…
– Странно… – сказала хозяйка. – А я звонила – никаких гудков…
Но тут оба телефона, словно спохватившись, залились звонками. Пачевский схватил сразу две трубки:
– Алло! Слушаю!
И из обеих трубок услышал голос Ангела с Небес:
– Милый, спасибо! Мне было так хорошо! Хозяйка, стоя рядом, изумленно спросила:
– Кто это?
Но Пачевский только в недоумении пожал плечами: -
– Не знаю… Ангел пролетел…
И хозяйка развернулась к служащим, столпившимся в двери:
– Так! Работать! Что столпились? Всем работать!
Кто-то спросил:
– А что тут было?
– Ничего не было! – сказала хозяйка. – Ангел пролетел!
Среди ночи жена толкнула Пачевского:
– Паш, там кто-то есть…
Пачевский сонно отвернулся на другой бок.
Но она не отставала, трясла и шептала:
– Паш, я боюсь…
Он недовольно открыл глаза:
– Ну, в чем дело?
– Там кто-то ходит…
– Где?
– Не знаю. Там…
– Не морочь! Кто там может ходить? Дети в деревне.
Но тут действительно что-то прошелестело и звякнуло в темной квартире.
Жена испуганно вздрогнула и прижалась к Пачевскому.
– Ё!.. – тихо сказал Пачевский, осторожно спустил ноги с постели, повел глазами по сторонам, отключил из розетки торшер и, вооружившись этим торшером, словно булавой, тихо двинулся из спальни.
В гостиной было абсолютно темно…
Пачевский осторожно двинулся дальше – на странные звуки, снова возникшие на кухне.
Однако и на кухне был ночной мрак.
Пачевский свободной рукой нашарил выключатель и включил свет.
Стоя у распахнутых створок навесных кухонных шкафчиков, она – а это была, конечно, она, Ангел с Небес, – возмущенно развела руками:
– Блин, как вы живете? Ничего вкусного!
Он обалдел:
– Ты?!
И посмотрел на окно.
Но окно было закрыто, и на подоконнике нерушимо стояли горшок с фикусом и старенький фотоувеличитель. То есть влететь в окно, не опрокинув их, было совершенно невозможно.
Между тем она продолжала:
– И я не понимаю! У тебя такая красивая жена! Почему ты ее не…
– Тсс! – спохватился он и закрыл кухонную дверь. – Ты с ума сошла?! Зачем ты явилась?
Но она как ни в чем не бывало продолжала открывать кухонные шкафчики и отвечала ему через плечо:
– Ну, где-то я должна жить… Черт! Это ужасно – ничего сладкого!
– Это из-за детей, – объяснил он. – Я запрещаю. У них от сладкого зубы портятся.
В коридорчике послышались шаркающие шаги, Пачевский испуганно захлопнул кухонную дверь и прижал ее спиной. Но жена, дергая дверную ручку, сказала снаружи:
– Паша, открой!
И Ангел с Небес ее поддержала:
– Да открой, что ты боишься? Она тебя убьет, что ли?
– Еще как! – сказал он.
А жена уже с силой толкала дверь:
– Паша! В чем дело?
– Это глупо! – сказала Ангел с Небес. – Отойди от двери. Пусть она войдет.
Он обреченно закрыл глаза и отошел от двери. Жена открыла дверь и обвела глазами пустую кухню.
– Что тут происходит? Пачевский открыл глаза. Ангела с Небес нигде не было.
– С кем ты разговаривал? – удивилась жена.
– Ни с кем…
– Как ни с кем? – Она проверила стенной шкаф, выглянула в окно. ~ Я же слышала. Ты разговаривал…
Он занервничал:
– Ну, разговаривал. Сам с собой.
– Женским голосом?
Он сфальшивил, сказал тонким голосом:
– Ну, просто в горле что-то… Гм-м!
Она повела рукой по открытым шкафчикам:
– А что ты ищешь?
– Сладкое что-нибудь, горло першит. Неужели нет ничего?
Она усмехнулась, встала на стул и с самой верхней полки достала банку сгущенки.
– Заначка! – сказала она и поставила банку на кухонный стол. – Настоящая! Вологодская!
Спасибо, – буркнул он.
– Я пошла спать. Ты придешь?
– Угу. Иди уже.
Она сладко потянулась всем телом и прильнула к Нему:
– Я тебя жду…
– Сказал же: приду! – Он повел глазами по кухне. – Только чаю выпью…
Она чмокнула его и вышла из кухни.
Он облегченно выдохнул и закрыл глаза. А когда открыл – Ангел с Небес уже сидела на кухонном столе и с недоумением вертела в руках банку сгущенки. Говоря при этом:
– А что это? Как это открыть?
Пачевский шагнул к ней, хотел взять сгущенку, но жена вдруг вернулась:
– Паша, а что тут шумело? Мыши?
Он обмер, посмотрел на кухонный стол.
На столе никого не было, даже банки сгущенки.
– А? сказал он в ступоре.
– Я говорю, у нас мыши завелись?
– Да, кажется…
– Придется мышеловку купить… Ладно, я тебя жду…
И жена ушла.
Он обессилено присел на кухонный стол.
Из-за его спины протянулась рука с банкой сгущенки.
– Открой, пожалуйста…
Он даже не удивился. Взял банку, шагнул к кухонному шкафу, открыл ящичек, извлек из него консервный нож и стал открывать сгущенку.
А Ангел с Небес, сидя на кухонном столе и болтая ногами, говорила гневно:
– Как ты обращаешься с женой? Почему она не беременна? И вообще я не понимаю: почему у вас на улицах совершенно нет беременных женщин? Вы их не?.. А зачем вы живете? Вы обязаны регулярно заниматься сексом! Хотя бы два раза в сутки! Это минимум, без которого женщины не могут!..
Он протянул ей открытую банку:
– Держи.
– А это вкусно?
– Попробуй.
Она высунула язык, лизнула сгущенку и воскликнула от восторга:
– Bay!
– Тихо! – испугался он и зажал ей рот.
Но она больно куснула его пальцы и тут же стала лакать сгущенку языком, приговаривая:
– Ой, как вкусно! Ой!.. А я-то подумала, это знаешь что? Но это куда вкусней!.. А выглядит как мужская… Ой, как вкусно!.. И это есть в «Седьмом континенте»? Я завтра возьму тысячу банок!
Он протянул ей ложку:
– Вот ложка. Ложкой удобней.
Повертев ложку в кулачке, она зачерпнула ею сгущенку и отправила в рот!
– Bay! – плотоядно повторила она. – Действительно, так удобней! Как это называется? Ложка? Вы давно их придумали?
Глядя, как она ест, Пачевский осторожно спросил:
– А у вас там… на этой… на Венере… мужиков – что, совсем нет?
– Не-а…
– Никаких?
– Нет…
– А эти? Ангелы?
– Так они ж ангелы. У них ни борода не растет, ничего. От них нельзя забеременеть.
Он оцепенел, потом спросил с напрягом:
– А ты… Ты от меня забеременеть хочешь?
– Конечно! А зачем я сюда прилетела? Бог нам велел рожать. И у меня там дети – как забеременею, сразу к ним улечу, тут же… – Она доскребла в банке остатки сгущенки, вылизала ложку, облизнула губы и зажмурилась от счастья: – Ой, как вкусно! – Причмокнула языком и сладко – всем телом – прильнула к Пачевскому. – Можно я тебя соблазню?
Он отпрянул и испуганно глянул на дверь:
– Здесь?! Ты с ума сошла!
Но она уже ластилась к нему и, медленно опускаясь на колени, шептала:
– Конечно, мой сладкий… Здесь… Здесь и сейчас…
Пачевский обмер, откинул голову на спину и закрыл глаза.
Летом, в период отпусков, сотрудники издательства «Женский мир» работали каждый за двоих, и Пачевский совмещал свои обязанности с обязанностями экспедитора. То есть в фургоне с надписью «КНИГИ» колесил рядом с шофером по городу, развозя новые тиражи по книжным магазинам и уличным лоткам. Большие книжные магазины, вроде «Москвы» на Тверской и «Дома книги» на Ленинском проспекте, расплачивались, конечно, безналично и через банки, а уличные лотки и палатки – налом, который Пачевский складывал в свой потертый кожаный портфель. Летом уличная книжная торговля идет вдвое, а то и втрое лучше, чем зимой, к концу дня портфель становился тяжелым.
Приехав в издательство, Пачевский устало опускался на стул в своем кабинете-каморке, устало откидывал руки за голову и устало, в ожидании хозяйки, закрывал глаза. Но тут же и открывал их, косился на окно.
Однако никто в это окно не влетал.
С разочарованным вздохом Пачевский вставал, закрывал дверь своего «кабинета», открывал портфель, пересчитывал деньги, бумажными ленточками заворачивал их стопками по тридцать, пятьдесят и сто тысяч рублей и складывал в свой небольшой сейф.
В тот день все повторилось, как обычно, – поездка по душной и пыльной летней Москве, усталость и простая операция пересчета выручки и упаковки ее в сейф.
Но когда все было посчитано; за его спиной вдруг раздался негромкий восхищенный свист.
Он испуганно оглянулся.
Конечно, это Ангел с Небес.
– Вот здорово! Ты такой богатый! – сказала она, глядя на деньги. Он горестно усмехнулся:
– Если бы!
– Что значит «если бы»?
– Это не мои деньги.
– А чьи?
– Хозяйки издательства.
Пачевский собрался положить деньги в сейф, но она остановила его:
– Подожди! Зачем ей столько денег? – И каким-то легким, почти неуловимым жестом выхватила одну пачку.
Пачевский испугался:
– Стой! Что ты делаешь? – И попытался отнять деньги – Отдай!
Но она совершенно необъяснимым образом перемешалась в пространстве, словно летала. И говорила при этом:
– Перестань! Мне здесь трудно летать – тут атмосфера.
– Отдай бабки, я сказал!
– Ничего с ней не случится, если мы возьмем немножко. Я не могу все время воровать в магазинах. Я хочу, как нормальный человек, пойти в приличный ресторан…
Пачевский не успел ответить – дверь открылась, и в его каморку вошла хозяйка,
– Паша, ты привез выручку?
– Да, конечно… – сказал Пачевский.
– Давай, мне некогда! – И хозяйка протянула руку за деньгами. – Сколько сегодня?
Пачевский, глядя через плечо хозяйки, сделал требовательный жест, и хозяйка удивленно оглянулась. Но там уже никого не было.
– Кому ты машешь? – сказала хозяйка.
– Нет, никому… – И Пачевский, подавив вздох, обреченно подвинул деньги по столу к хозяйке.
– Ты какой-то странный стал, – заметила она и спросила еще раз: – Сколько сегодня?
– Семьсот тысяч… – ответил Пачевский, пряча глаза.
– Маловато, – сокрушенно сказала хозяйка, сбросила, не считая, деньги в большой полиэтиленовый пакет и понесла в кассу.