Текст книги "Зайди ко мне, когда уснёшь (СИ)"
Автор книги: Эдуард Еласов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Да-да, конечно...
– Тогда приходите завтра, с утра. Познакомлю Вас с нашим коллективом. Начнёте курс оздоровления. Ваш случай не запущенный, думаю, мы сможем помочь.
Лёня, попрощавшись, пожал ему руку и вышел на улицу. Там он неспешно побрёл по аллее, всё время озираясь по сторонам в надежде снова увидеть Хельгу. Но её нигде не было видно. Задерживаться здесь теперь не имело смысла, и он быстрым шагом направился на автобусную остановку.
Сегодня Лёня необычайно устал. Как будто отстоял смену на заводе. Ноги гудели с непривычки. Ещё бы! Такой продолжительной вылазки в город не совершал давно. Он шёл по улице с лёгкой улыбкой на лице, бережно неся перед собой подаренный этюдник. День удался, но ещё не кончился! Сегодня надо было сделать ещё дело. Как и обещал, он отправился в гости к маме.
Она была дома и, конечно же, ждала сына. Стол был заставлен свежей выпечкой, всякими вкусностями. Они вдвоём пили чай. Он рассказывал о своих планах на будущее. Какие бы картины хотел написать. Предполагал устроиться на работу художника-оформителя, в местный театр или дизайнерскую студию. Мама вспоминала про его первые рисунки, из детского сада, про самодельные открытки, преподнесённые на Восьмое марта. Смеялась, вспоминая, как он пробовал на вкус краски. Было тепло и уютно. Родительский дом, словно огромный аккумулятор доброты, делился с ним этим ни с чем не сравнимым ощущением. Наконец, от сытного ужина, Лёню совсем разморило, и он, едва не засыпая прямо за столом, засобирался уже домой, но мама настояла, чтоб он ночевал здесь, и постелила ему на диване, в его бывшей детской комнате. Уткнувшись в свежую наволочку, Лёня впервые за многие годы уснул с улыбкой на устах.
И видел он во сне несметную рать. Два полчища, друг против друга, посреди широкого поля. Пехотинцы в блестящих доспехах, конница, колесницы и боевые слоны, вставшие наизготове для атаки. В центре, под боевыми знамёнами, с пиками, облачённая в шкуры тигров суровая гвардия. За ними, в тылу, виднелись огромные шатры. На каждом из них развевалось длинное полотнище, на фоне грозового неба волнами реющее над воинством. Чёрное и белое. И посреди поля, между двумя армиями, стояла женская фигура, облачённая в длинные одежды. Склонённая голова и ниспадающие волосы не давали увидеть черты её лица. Лёня, желая разглядеть незнакомку, пытался подойти поближе, но ноги, словно ватные, не слушались, и он оставался на месте, не сдвинувшись ни на метр. Тогда он попробовал окликнуть её, но ни одного звука не слетало с его онемевших уст. Видение исчезло, когда загадочная дама сама едва повернула лицо к нему. Темнота и безмолвие.
Глава 10. Исследователь
.
С того дня Леонид стал исправно наведываться в реабилитационный центр. Коллектив там действительно состоял из профессионалов и был дружественно расположен к новичкам, однако никакой анархии в заведении не наблюдалось, а всё подчинялось строгому распорядку. Все помогали друг другу, иногда даже чрезмерно, на грани навязчивости. Но, как говорила штатный психолог, Наталья Фёдоровна, замечательная, добрая женщина, главное не оставлять человека наедине с одиночеством. Эта её заповедь неукоснительно соблюдалась среди пациентов, которые действительно чувствовали себя более комфортно, чем если бы они оставались замкнутыми на своих проблемах.
Лёня тоже ощущал себя частью социума и уже через пару дней, вполне влившись в коллектив, непринужденно участвовал в его жизни, делах и отдыхе. Днём, как правило, это были работы по хозяйству. Не всегда приятные или лёгкие, такие как занятия в огороде или на кухне, но в разговорах с шутками и прибаутками и такая работа спорилась.
Вечером же территория Центра преображалась и становилась даже чем-то похожей на закрытый клуб людей по интересам. Горели огни, иногда звучала музыка. Пациенты забывали, кто они такие, и превращались в простых людей. Конкурсы, викторины, спортивные состязания, всё проходило достаточно насыщенно и непринуждённо. Без всяких алкогольного и наркотического дурмана, народ пел, танцевал и веселился. Возможно, это был хороший метод реабилитации. Люди учились жить по-новому.
Однажды к ним поступил новичок. Он появился вечером. Необычайно худой, можно сказать истощённый, молодой человек, лет двадцати пяти. Его глаза с длинными ресницами не выражали вовсе никаких эмоций, по которым можно было судить о характере человека. Он, словно равнодушный призрак, появился на одном из послеобеденных собраний. Тихо зашёл в актовый зал, где проходила беседа с психологом, и бесшумно занял место в дальнем ряду. Однако мимо взора Натальи Фёдоровны ускользнуть не сумел, она профессионально определила новенького и тут же отвлеклась на него:
– Молодой человек, здравствуйте! Вы ведь вновь прибывший?
Парень, уже было усевшийся на своё место, вскочил и, неловко сутулясь, кивнул всем телом.
– Тогда попрошу Вас пройти сюда к нам и представиться, – Наталья Фёдоровна была безжалостна.
Он обречённо вздохнул и стал просачиваться меж рядов ближе к сцене. Делал он это не спеша, словно рассчитывая на то, что все внезапно забудут про его существование, но аудитория терпеливо ждала. Он просто не знал, что здесь было традицией так поступать с новенькими. Его ждала принятая в таких случаях беседа с психологом. Не просто беседа, а по большому счёту допрос, на котором объект должен был признаться чуть ли не во всех грехах, и если он это не желал делать или скрывал некоторые детали своего прошлого, социум раскусывал его и всячески предавал негласному презрению, отчего человек моментом переходил в разряд "белой вороны". Лучше было действительно признаваться. И чем печальнее и ужаснее была твоя история, тем добрее относилось к тебе сообщество братьев по несчастью.
– Здравствуйте, меня зовут Крылов Александр, – заявил молодой человек и как-то обречённо обвёл взглядом зал, словно это был суд инквизиторов. Психолог наклонилась к нему и доверительно проговорила:
– Ну, Александр, рассказывайте, что Вас привело к нам?
Леонид, сидевший в первом ряду, заметил в глазах парня необычайную тоску. Ему явно было не по душе что-либо рассказывать про себя. Он пожал плечами и, глядя в сторону, произнёс:
– А чего рассказывать? Отец сюда привёл.
– То есть Вы пришли сюда не по своей воле? – подозрительно прищурила взгляд Наталья Фёдоровна. Парень промолчал. Аудитория негромко загудела, молодой человек был явно необычен и не желал общаться, что было несвойственно людям, пришедшим сюда добровольно.
– Ну, что же, не хотите открывать свои тайны, как хотите. Можете просто посидеть с нами и послушать других, – миролюбиво закончила разговор психолог и перевела взгляд в зал. – Кто-нибудь ещё из новеньких хочет поделиться своей историей?
Тут же некий тип, с печатью непростой жизни на лице, поднял руку, изъявляя желание поучаствовать в беседе. Все дружно переключили внимание, и он начал однообразный нудный разговор о том, как опустился на дно бутылки. Такие "откровения" были уже ритуалом, установленным в стенах этого зала, непреклонной и незаменимой Натальей Фёдоровной. Всё сводилось к обыденному описанию спаивания изначально благополучного человека, по крайней мере, представлявшего дело именно так, со слов его самого. Никому, по большому счёту, не была интересна очередная похожая история, и большинство терпеливо дожидалось окончания положенной исповеди, исподтишка поглядывая на часы, предвкушая полдник.
Леонид заметил, что вновь прибывший молодой человек краем глаза косится на него. Казалось, что он хочет что-то спросить. Может, они уже встречались раньше? Где-то сталкивались в пьяной компании? Он сам бросил ответный взгляд и не смог узнать в его чертах какого-либо знакомого. Так они сидели, пока рассказчик не закончил своё повествование, и Наталья Фёдоровна благосклонно не позволила всем разойтись. Большинство так и сделали и с нескрываемым облегчением потянулись к выходу. До полдника было ещё около четверти часа. Лёня не спеша тоже последовал за другими, как вдруг кто-то похлопал его по плечу. Это был Александр.
– Привет!
Произнесено это было как будто старому знакомому. Лёня ещё раз посмотрел на него.
– Привет. Мы что, знакомы?
– Не совсем. Я просто хотел поговорить.
"Странное дело, не хотел ни с кем говорить на тренинге, а тут сам начинает", – подумал Лёня. – "И почему со мной? Разве на мне написано "Свободные уши"?
Он остановился, показывая Александру, что готов выслушать его. Тот, скрестив пальцы рук перед собой, медленно подбирая слова, начал осторожно говорить:
– Видишь ли, я учёный. Нет, скорее всего, исследователь. Самоучка.
– Вот как? И в какой же области?
– Я и не знаю... – Александр запутался сам и теперь пытался запутать собеседника.
"Для научных работ ты, кажется, слишком молод. И выглядишь как-то помято", – подумал Лёня, разглядывая его.
– Я открыл новый мир! – неожиданно признался новоявленный учёный, глядя в глаза Леониду, ожидая от него реакции. Реакция была спокойной.
– Значит, географ? И где же этот мир?
– В голове каждого человека! – Александр многозначительно постучал себе по макушке.
"Э-э, да ты, кажется, ещё и псих", – подумал Лёня, а вслух произнёс:
– Эка невидаль. У нас у всех свой мир.
– Вот именно! Сознание, обременённое телом, не может чувствовать его в полной мере. И этот мир не отдельно для каждого, это сфера, общее пространство для сознания всех людей. Если хочешь, душ!
– Интересная теория. Я тут, с похмелья, такого насмотрелся, – посмеялся Лёня и направился в сторону столовой, показывая, что пора перекусить.
– Я знаю. Потому что я видел тебя там, – уже вслед произнёс Александр. Леонид медленно развернулся и недоверчиво приблизился к нему, пытаясь разглядеть в его глазах эмоции. Врёт? Шутит?
– Где ты меня видел?
– В твоём алкогольном бреду. Там на улице, когда ты останавливал машину с безголовым водителем, а потом припустил за стариком. Я наблюдал из окна. Выходить на улицу не всегда безопасно...
Лёня был поражён и растерян. Как могут его личные переживания стать достоянием посторонних людей? Александр, тем временем, продолжал сыпать новостями:
– Ты думаешь, твой бред, сон, а также всякие видения, это только игры твоего разума? Ещё раз говорю, это общее пространство. Проблема в том, что она вне нашего физического понимания. Я вообще бы назвал это планетой.
– Почему планетой?
– Да потому что там, как на инородной планете, всё подчинено другим законам природы. Там даже нет материи, в полном понимании её смысла. Всё зыбко и непостоянно. Дома словно из студня, дороги, деревья. Даже солнце ненастоящее. Это я понял сразу, как попал туда. Как космонавт на необычайной планете, которая населена, к тому же, неадекватными инопланетянами. Хотя они – это мы сами.
– Может, там нет материи из-за того, что сам мир и события находятся в сознании человека?
– Может. Но тогда сознание человека – это сам по себе реальный мир. Здесь мы ногами топчем землю, а там находимся душой, – не унимался Александр.
– Получается, планета называется Белая горячка. Или Делирий? – пытался поддеть Леонид.
– Подходящее название, но не все страдают белой горячкой от алкоголя. Некоторые здоровые люди могут без всяких стимуляторов чувствовать делирий, – на полном серьёзе согласился Александр.
– Значит, Делирий... – подытожил Лёня. Тут было над чем задуматься.
Полдник был уже в разгаре. Большинство пациентов получили полагающиеся бутерброды с компотом и расселись по залу столовой, заняв почти все свободные места. Лёня завёл сюда нового приятеля и усадил за отдалённый стол, не обращая внимания на выставленную табличку "для персонала". Взял с подноса стаканы с напитком и поставил перед Александром. Ему не терпелось услышать продолжение.
– Началось всё с того, что я начал выпивать профессионально, – завёл свой рассказ молодой человек.
– Как это так?
– А вот так! Собутыльник по вызову, – без тени иронии сообщил Александр.
Леонид чуть не выронил свой стакан. Тот махнул рукой и продолжил:
– Направление в бизнесе новое, непаханное поле. Подал объявление и пожалуйста, желающих пригласить собутыльника хоть отбавляй. А что, деньги есть – компании нет! Звонят, зовут. Деньги дают не скупясь. Всем надо выговориться. Я слушаю, поддерживаю разговор и, естественно, выпиваю.
"Какой необычный молодой человек. С коммерческой жилкой", – подумал Лёня, а вслух сказал:
– Ну-ну, если бы я так жил, давно стал бы миллионером. – Саша ухмыльнулся.
– Есть недостаток, здоровья может не хватить. Очень быстро начинаешь спиваться. Бывало, «работал» по несколько дней подряд, и вот результат, «белая горячка». Отвезли в «психушку». Там я и понял, что открыл новый мир.
– Понимаю. Ощущение реальности... – Лёня знал, о чём разговор. Саша тяжело вздохнул
– Да. И вот, я решил начать систематическое исследование этого пространства. Не подумай, что я нашёл оправдание для собственного пьянства. Я стал записывать все свои ощущения, мировоззрение, которое могло меняться в зависимости от погружения в другую реальность. Записывал, естественно, когда уже очухивался. Страдая с похмелья, на грани безумия. Бросая и начиная вновь бесчисленное множество раз.
Тут он, озираясь, достал из-за пазухи затёртую тетрадь в твёрдом переплёте, так, словно это был редчайший фолиант. Бережно, едва дрожащими руками, он раскрыл своё сокровище и представил взору Леонида страницы, сплошь исписанные торопливым, неровным почерком, который разобрать так просто не представлялось возможным. Как профессионал, он смог оценить тут же некоторые эскизы автора, сплошь состоящие из изображений неких монстров и уродов. Качество и детализация рисунков на должном уровне не вызывала сомнений в способностях Александра к художеству. Его тетрадь, похожая на записи безумного доктора, одним своим видом внушала если не страх, то тревогу. Более того, там новоявленный исследователь пытался квалифицировать чудовищ по типам и видам, словно прилежный студент-биолог.
– А не встречал ли ты там двух прохиндеев, Вилю и Килю? – поинтересовался Лёня.
– Конечно, встречал. Безнадёга и разочарование, это всё, что они могут дать тому, кто им доверится. Достаточно безобидные обитатели Делирия, и для меня они давно стали неинтересны, – живо отозвался собеседник. – Есть другие, способные вызвать настоящий трепет и ужас. Редкие чудовища, но тем самым любопытны для изучения. Душа, повстречав их, может в страхе остановить сердце реального человека. Вот, смотри...
Александр развернул свою тетрадь, перелистал несколько страниц и вдохновенно начал читать:
– На второй день воздержания от алкоголя настоящее безумие охватило меня. Моя реальность и бред чередовались с неумолимым постоянством. Галлюцинации были настолько яркими, что стали восприниматься вместо реальной жизни. Только здесь я мог перемещаться в пространстве, переживать события, общаться, тогда, как моё тело являлось в данный момент всего лишь биологической массой, лишённой силы и воли.
И вот пришло настоящее чудовище. Увидел я его неожиданно. Внезапно обнаружил, что на уровне пятого этажа, напротив моего окна, снаружи, стоит кто-то и злобно смотрит на меня. Была ночь, но я успел разглядеть гигантского горбуна в черных лохмотьях, сквозь которые торчали два ряда рёбер остриями наружу, словно его вывернули наизнанку. Вместо головы – лошадиный череп. Но это была не кость, а лицо существа, наделённого мимикой и эмоциями, которые, кроме ненависти и злобы, ничего не выражали. Я, как мог, быстрее скрылся от его взгляда, за шкафом. Наблюдать за чудовищем можно было из приоткрытой створки. Немного подождав, оно исчезло. Меня бил озноб, и я поспешил запрыгнуть в постель, где с головой укутался в одеяло.
Тут, в полной тишине, я услышал шорох или скрежет около окна. Кто-то ещё присутствовал в комнате. Я приоткрыл одеяло и увидел чёрного котёнка, сидевшего прямо напротив меня, на полу. Он жалобно мяукал, озираясь по сторонам. Мне стало жалко его, и я хотел встать и взять его на руки. Я не успел это сделать, как котёнок стал извиваться в немыслимых изгибах, как бы разрываясь на части и вырастая. Через какое-то мгновение предо мной предстал безобразный старик в черных одеждах и клюкой.
Колдун, а именно так я его прозвал, бешено озирался по комнате. Наверно, он искал меня. Но странным образом не замечал, что я поблизости. Через приоткрытую складку одеяла я наблюдал, как он бродит по комнате с вытянутой рукой, натыкаясь на мебель и опрокидывая предметы на пол. Несомненно, он был слепой, но вёл себя как чуткая собака, готовая наброситься на жертву, едва почувствует её. От ужаса я всего лишь смог захлопнуть одеяло и, едва дыша, ждать, когда он уйдёт прочь.
Колдун долго ещё бродил по комнате. Было слышно его бормотание с ругательствами. Он шарил по кухне и в ванной. Спустя некоторое время всё затихло. Я подумал, что он, наконец-то ушёл, приподнял край одеяла и обомлел. Его лицо было перед моими глазами, и он дышал смрадом прямо на меня. Я закричал от ужаса. Вскочил и побежал в ванную комнату. Подперев за собой дверь, я изо всех сил держал её и причитал о спасении Всевышним. Старик долго пытался сломать дверь. То угрожал, то ласково уговаривал, кошачьим голосом, открыть ему. Я лишь, зажмурив глаза, крестился и уповал на спасение, – прочитав, Александр закрыл тетрадь и тяжело вздохнул.
– И чем же всё кончилось? – спросил Лёня, до того внимательно слушавший его историю.
– Спасли родители, к счастью, они пришли навестить меня и едва стали открывать входную дверь, как колдун исчез. Однако оставив в квартире значительный беспорядок. Я бесполезно пытался объяснить папе и маме, что это не моих рук дело, и что, возможно, старик никуда не делся, и нам продолжает угрожать опасность, но всё без толку. Родители не поверили и страшно разозлились на меня. Именно по их настоянию мне пришлось поступить в этот центр на лечение. От алкоголизма! – грустно заявил Александр. – Разве я похож на алкоголика?
"Похож", – хотел сказать Лёня, но промолчал.
– Я, исследователь, в первую очередь, видел этот мир, – не унимался Саша, – и ты видел!
– Я-то видел, – согласился Леонид, – но посчитал это просто алкогольным бредом. Хотя, надо сказать, очень реалистичным. Ты там встречал Часовщика?
– Не встречал, но слышал от Кили и Вили. Они называли его заносчивым стариком, а ещё сказали, что если бы у них было столько власти, как у него, то мигом бы установили порядок – продолжал Александр, – дело в том, что я для своих экспериментов вовсе не покидаю квартиру. Небезопасно это. А кошмары и глюки, они и так приходят в гости незваными. Пока решил вести наблюдения и записывать. А ты?
– А я новичок в этом деле. Просто допился до крайности. Теперь всё, решительно завязал, – отмахнулся Леонид.
Полдник кончился, и собеседники покинули столовую, направляясь на улицу. Там инициативная молодёжь устроила соревнования по перетягиванию каната. Стоя среди шумных болельщиков, Лёня и Саша продолжили беседу.
– Я надеялся, что ты поделишься своими впечатлениями, – Саша был настойчив.
– Да нет особых впечатлений. Мир бреда. Часовщик вообще мне показался правителем Времени. Возможно ли такое? – задумчиво отозвался Лёня.
– Там всё возможно! Мы же не знаем, насколько реален Делирий, и кто обитает в нём. Низшие существа, олицетворяющие людские грехи и страсти, или ещё кто-то, более продвинутый и серьёзный. А ещё, с похмелья, обостряются все чувства. Нюх, осязание, слух! Один сплошной нерв! Становишься как зверь! Вот почему? – Александр включил все свои способности убеждать. – Мы с тобой оказались вместе, и нам вместе теперь надо разобраться.
– Я не собираюсь пить, даже ради науки, – с иронией отрезал Леонид.
– Наверно, не обязательно пить? Можно как-то по-другому отделить тело и душу – неугомонный Саша сыпал предположениями.
– Так можно заиграться и вовсе откинуть ноги... – с опаской посмотрел на него Лёня.
– А ещё на этом можно сделать хорошие деньги. Не знаю пока, как, но возможности открываются большие. Мы вроде Колумба, Америку нашли. Первые!
– Первые викинги были...
– Дураки твои викинги. Не воспользовались такими возможностями. Давай же мы не будем такими дураками.
Лёня скептически хмыкнул.
– В любом случае, запомни мой номер телефона, он очень простой, – сказал Саша и начеркал на пачке сигарет ряд цифр. Действительно, простой и запоминающийся, больше похожий на последовательный, обратный отсчёт.
Тут ребята, борющиеся изо всех сил за канат, в отчаянии закричали, призывая на помощь болельщиков. Все, кто стоял, с готовностью бросились по разные стороны противоборствующих команд, с новой силой поднимая накал соревнования. Новоиспечённые приятели, увлекаемые азартом, бросив разговор, тоже впряглись в игру. В конце концов, все устали и одна из команд сдалась. Среди радостного шума начались опротестования результатов. Лёня уже не стал ждать итогов. День заканчивался, и ему пора было домой.
Глава 11.
Старый дом.
Глеб Павлович сидел на скамейке, под моросящим дождём, и даже не пытался укрыться от всепроникающей сырости. Лёня увидел его мерно раскачивающуюся фигуру ещё издалека. Его знакомый, поглощённый своими мыслями, едва ли что замечал вокруг. Он лишь тихо бормотал что-то под нос, не отводя взгляда от земли перед собой. Старый, местами протёртый до дыр плащ, только дополнял печальное зрелище несчастного человека. Небритый одинокий мужчина выглядел совсем заброшенным стариком.
Лёня окликнул его. Палыч бросил на него бессмысленный, пустой взгляд и, кажется, даже не узнал того, с кем провёл сутки в одной палате диспансера. Лёня уже пожалел, что отвлёк его, и хотел пройти мимо, как тот сам откликнулся.
– Лёня! Здравствуй!
– Добрый день, Палыч! Смотрю, ты чем-то озабочен? Может, я не вовремя...
– Ты всегда вовремя. Рад видеть тебя. Присаживайся рядом, если не спешишь, конечно, – Палыч подвинулся и подобрал края своего плаща.
– Давненько не виделись, хоть и живём рядом, – Лёня всматривался в грустные глаза Глеба. От азартного огонька, который горел тогда, в больнице при первой встрече, ничего не осталось.
– Я недавно вышел, – вздохнул мужчина и прикурил вонючую папиросу.
– Что же так долго держали?
– Накачивали транквилизаторами... Слишком перевозбуждённый был. Сейчас уже как бы боль притупилась, но понимаешь, – глаза Палыча блеснули яростным светом, а крючковатые пальцы сжались в кулак у груди, – денег на эту проклятую машину не хватало, я дал. Посоветовал сыну слетать на отдых тоже я. Получается, дело во мне. Я тот, кто стал причиной их гибели.
– Ты не виноват. Ты же не мог знать, что будет! Это было стечение обстоятельств.
– Обстоятельств?! – словно очнулся от сна Глеб, – Это был рок. Его машину унесло на прямой дороге, и он влетел боком под грузовик, на встречной полосе. Они не имели ни одного шанса выжить... Чуть раньше или позже, все бы обошлось. Может, в кювет улетели, но были бы живы. Думаю, даже если бы он не задержался и не позвонил мне с заправки, события пошли иначе. А ведь это я настоял, чтобы он позвонил... Даже секунды ломают жизнь. Всё ломают.
Палыч сидел, обхватив голову, а Лёня даже не мог найти для него слов. Он бы всё отдал, чтоб избавить друга от страданий, но что он мог сделать? Ведь жизнь невозможно перемотать в нужное место, как киноплёнку. Лёня печально вздохнул.
– Если бы я мог вернуть всё назад... – в унисон с его мыслями сокрушался Палыч.
Неожиданно Лёню вдруг парализовало от нахлынувшей идеи. Тихонько, исподтишка, словно холодная струйка воды, налитая за шиворот, она побежала по позвоночнику. До того безумная, что он пытался вытряхнуть её из головы, но чем больше хотел это сделать, тем навязчивее та становились. Он почему-то вспомнил свои видения. Странного старика с бесчисленными часами. Мир, который тогда казался не таким уж и бредом. А что если...?
– Время назад... – Лёня как во сне повторил свою мысль и даже ужаснулся от такого фантастического предположения.
– Палыч, откуда в последний раз звонил тебе сын, и в какое время это было? Надо вспомнить всё досконально.
Палыч, преодолевая боль воспоминаний, почти шёпотом сказал:
– На автозаправке, в сторону аэропорта. За остановкой Ремзавод. Там кафе есть. Последний звонок был после полуночи, а потом...
– Мне надо найти Часовщика, – неожиданно прервал его Лёня. Растерянный и задумчивый, теперь он мыслями находился не здесь. Молча встал и, не прощаясь, решительно зашагал прочь, туда, где была остановка. Палыч долго смотрел ему вслед, кажется порываясь что-то сказать, но передумав, вжал голову в плечи и медленно побрёл в другую сторону.
Дом на тихой улице в центре города заслонился от любопытных взоров за огромными стволами развесистого клёна. За невысокой оградой строение, несомненно, выглядело раритетом по сравнению с окружающими его псевдостаринными особняками реставрированных под офисы крупных фирм. Лощёные парадные фасады в стиле начала прошлого века смотрелись очень вычурно. Как-то ненастояще и бутафорски. А вот этот дом цеплял взгляд внимательного прохожего именно своей неброской уютной ухоженностью и ненавязчивостью. Аккуратно покрашенный в белый и синий цвета, с чудом сохранившимися резными наличниками. Ухоженный палисадник. То там, то здесь наблюдались следы хозяйской деятельности. Главное крыльцо с неизменным вензелем О.М. поросло травой, видно было, что им давно не пользовались. Вместо него, в качестве парадной, служила маленькая дверка, по правую сторону.
Лёня прошёл по утоптанной дорожке. Он вглядывался в знакомые детали фронтона дома и, сравнивая их с образами из памяти, пытался убедиться, что ничего не изменилось. Дом как будто несколько осунулся и постарел. Лёня остановился в нерешительности перед ступенями крыльца. Дом молчал.
Лёня осторожно подошёл к двери и толкнул её пальцем. Она оказалась заперта. На откосе виднелась кнопка электрического звонка, которой точно не было в прошлый визит. Лёня нажал её и замер в ожидании. По ту сторону послышались шаги, возня с замком, и, наконец, дверь открылась. Это было разочарование. Вместо ожидаемого Часовщика перед Лёней возникла вполне современная женщина, предпенсионного возраста, с высокой ярко-рыжей причёской. В китайских тапочках и таком же китайском спортивном костюме. Конечно же, он не ожидал её увидеть и пришлось объясниться.
– Простите, пожалуйста, раньше в этом доме жил... м-м-м.... дедушка. Часовых дел мастер. Не мог бы я его увидеть?
Женщина внимательно посмотрела на незваного гостя и задумчиво промолвила:
– А откуда Вы решили, что здесь жил какой-то мастер?
Лёня не нашёлся, что ответить.
– Я живу здесь, сколько себя помню. Этот дом достался мне от моего отца, которому, в свою очередь, он перешёл от деда.
Лёня безнадёжно опустил руки. Единственная ниточка, связывающая его с тем непознанным миром, оборвалась.
– Простите, видимо, я ошибся адресом, – Лёня, явно расстроенный, повернулся и пошёл прочь.
– Мужчина, подождите, – женщина нагнала его и придержала за руку. – Видите ли, я привыкла, что сюда приходит много людей. В основном, коммерсанты, риелторы, и из администрации. Все конечно, по единственному вопросу. Неудивительно, домик с землёй в очень престижном месте стоит, больших денег. Я уже привыкла к их визитам и, честно говоря, всегда даю от ворот поворот. Этот дом я не продам, ни при каких условиях. Он дорог мне как наследство предков.
– Я не коммерсант.
– Знаю. Просто Вы уже не первый человек, который ищет здесь некого часовщика.
– Вот как!? И давно это было?
Женщина задумалась, покачала головой, развела руками и промолвила:
– Лет сто назад.
Тут уже настал черёд Лёни разводить руками.
– Эту историю рассказал мне отец, а ему – его бабка, – продолжала женщина. – Однажды сюда пришёл какой-то душевнобольной, который умолял его пустить в дом, якобы здесь он должен встретиться с мастером по часам. Он хотел, чтоб тот вернул ему жену.
Женщина помолчала, словно думая, стоит ли говорить дальше, но потом продолжила:
– У нас в поколении никто не занимался такой профессией. И чужую жену никто не уводил. Несколько раз ему было сказано про это, но мужчина упорно продолжал настаивать и стал досаждать. Просто ломился в ворота. Тогда мой дед спустил на него свору собак. Несчастный рыдал, но, кажется, был не в себе. Кое-как прогнали. На следующий день его нашли утопшим в Каме. Бросился с моста. Вот так.
Минуту Лёня и женщина молчали, пытаясь представить эту драму столетней давности. Хозяйка явно пребывала в некой тревоге:
– Скажите теперь, пожалуйста, что всё это значит? Наверно, я не что-то не знаю из истории этого дома.
– Не беспокойтесь, видимо, это очень старая история. Если мне что-то будет известно, я Вам обязательно скажу, – промолвил Лёня в глубокой задумчивости и, повернувшись, медленно побрёл обратно, оставив женщину наедине со своими переживаниями.
Теперь эта странная история, рассказанная хозяйкой, не выходила из его головы. Значит, некто тоже знал Часовщика. Каким образом и для чего он искал этой встречи? Лёня встряхнул головой. Прошло столько лет, и не было никакой надежды, чтоб узнать правду. Даже имени не осталось от того несчастного. Ничего, что могло дать хоть какую-то зацепку и возможность увидеться ещё раз с таинственным стариком.
Глава 12. Сто лет тому назад
По раскисшей дорожке, ведущей к старому кладбищу, не спеша, погружённый в свои, судя по выражению лица, невесёлые мысли, шлёпал человек. Одетый не по погоде, в потёртом сюртуке и видавшей виде чиновничьей фуражке, с кокардой, выдававшей в нём железнодорожника. Скользкая глина под ногами то и дело грозила сбросить с тропы запоздалого путника. Больше никого на погосте не было, да, видимо, и не могло быть в столь скверную погоду.
Посетитель остановился возле камня с выбитым именем "Мария". Долго стоял над холмиком земли, чернеющим среди таких же последних пристанищ, уже изрядно засыпанных опавшей листвой.
Присев возле могилы, он заботливо обтирал могильный камень своей ладонью и тихонько приговаривал:
– Помнишь, как мы познакомились? В городском саду, тогда играл оркестр. Я помню всё. Ты рассказывала о планах на будущее. Об интересной работе, о поездке на море. Мы же так и не успели побывать на море. Все наши мечты, где они теперь?
Мужчина опустился на колени и, скрючившись, словно от невыносимой боли, застонал. Сжавшийся на земле человек, не обращая внимания на налипшую грязь, так и замер, словно став частью надгробия. Совместный монумент из мёртвой и живой материи. Неподвижный, скорбящий памятник воспоминаниям, куда он унёсся без остатка. Время не торопило его. Так и простоял бедолага, полчаса или более того. И лишь когда тяжёлые облака сгустились так низко, что, казалось, вот-вот достанут до верхушек деревьев, тёмная фигура качнулась и встала. Человек поцеловал камень и нехотя направился прочь.
