Текст книги "Зайди ко мне, когда уснёшь (СИ)"
Автор книги: Эдуард Еласов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Леонид всё время задерживал взгляд на лицах встречных прохожих, особенно мужчин, среди которых, возможно, ожидал увидеть вдруг возникшие черты Вили или Кили. Ну, в самом деле, откуда им тут взяться? Вскоре он бросил это занятие и сосредоточился на мыслях о предстоящей встрече. Чем мог пособить всемогущий Артур Борисович, вопрос, однако пренебрегать его помощью было бы непростительно.
Вот троллейбус перевалил через северную дамбу и очутился в Мотовилихинском районе. У цирка повернул направо и остановился. Это была его остановка. Он вышел и огляделся. Пришлось уточнять адрес у первой встречной женщины, которая взмахом руки указала на маячившее неподалёку здание. Это строение оригинальной архитектурной формы, которую Леонид больше не встречал нигде, как только здесь. В простонародье именуемое как "обрубыш", оно выгодно заняло господствующую высоту над всем историческим центром Перми. Как памятник экспериментального зодчества перестроечных лет, эта "пирамида" бросала вызов всем самым смелым фантазиям любого строителя той эпохи. Пир свободомыслия, креативного мышления и безобразия, если не сказать – архитектурного хулиганства. Её силуэт нарочито бросался в глаза въезжающих со стороны камского моста, как бы вопрошая всем своим видом "Какова, а?"
Лёня перешёл дорогу и направился к зданию. Слева остался купол планетария. Когда-то он являлся символом стремления человека в космос, поэтому и был размещён на выступе высокого склона. Силуэт, узнаваемый чуть ли не как символ прогресса советского времени. Это уже потом над ним возвысился "обрубыш", обитель бюрократов и буквоедов. К чему мечтать о космосе, когда земные дела так навалились на человечество? Всего лишь маленькое пристанище науки, оббитое листами железа, потерянное у подножия бюрократического колосса.
Вот и он сам, встречавший посетителей многочисленными вывесками и табличками тех или иных организаций, и всё исключительно золотистого цвета, увенчанные гербом с медведем. Казалось, чем большая россыпь букв умещалась на прямоугольном куске пластика, тем солиднее была контора. На одной из них, особенно большой, размером более, чем сама дверь, звучала в названии целая триада, эпиграф для входящих, предупреждающая о серьёзности сего государственного учреждения.
Всех посетителей, а их было немало, встречало просторное фойе, как и положено такому заведению, сплошь уделанному мрамором. Целых три охранника за огромной стойкой добросовестно следили за входящими, решая, включить зелёный свет на турникете или нет. Едва перед ними возник Леонид, робко попытавшийся толкнуть перекладину, как тут же зажёгся красный крестик.
– Куда? – спросил, видимо, главный из стражей.
Лёня протянул ему листок с написанным рукой Палыча адресом.
– Паспорт, – не унимался тот. Лёня извлёк из кармана документ и положил перед ним. Охранник нехотя пролистал его, но всё же выписал пропуск. Затем пропустил визитёра.
Кабина лифта открылась в мрачном коридоре шестого этажа. Искать пришлось недолго. Одна из табличек на дверях гласила, где найти Артура Борисовича. Леонид несмело постучал, на что тут же прозвучал знакомый бас:
– Да, да, входите!
Посреди просторного кабинета, интерьером которого являлся лишь одинокий шифоньер и огромный стол с десятком стульев, стоял, подбоченившись, мужчина. Именно таким его себе представлял Леонид. Зачёсанные на лысину волосы, решительное лицо, отдающее белизной затворника бюрократических казематов. Дорогой строгий костюм и галстук показывали, что шутки с этим человеком плохи. Впрочем, настроен он был миролюбиво. Едва Лёня появился на пороге, как тот бросился к нему навстречу, как к самому долгожданному гостю.
– Здравствуйте, дорогой! Я Артур Борисович, друг Глеба Павловича. Его друзья – мои друзья, – сразу же заявил он, протянув для рукопожатия обе руки. Потом пододвинул стул и жестом предложил гостю сесть. Сам же, не церемонясь, уселся на стол и с интересом оглядел Леонида.
– Значит, Вы и есть тот Леонид, о котором рассказывал наш общий друг?
– Да, только я не понимаю, что же мог рассказать Глеб Палыч про меня? Про приключения в наркологической больнице? Не самый лучший способ представить человека.
Артур Борисович громко рассмеялся и тут же пресёк скептицизм Леонида:
– Ну-ну, Глеб Палыч – это такой человек, который разбирается в людях лучше любого психолога. Если Вам удалось привлечь его внимание, то цените это. Значит, он что-то увидел в Вас. Не подскажете, что же?
Лёня в недоумении пожал плечами. Ответить было нечего. Его собеседник включил на подоконнике электрический чайник и полез за посудой в ящик стола. Из его недр возникли чашки с блюдцами, ложки и пачка рафинада.
– Любите чай? У меня есть отличный цейлонский... Привезли из Англии. Сейчас Вы оцените настоящий напиток.
Лёня сначала хотел отнекаться от угощения, потому что знал, что едва глотнёт чая, то сразу взмокнет от пота. Но из приличия не стал отказываться и терпеливо ждал, когда хозяин кабинета закончит манипуляции с фарфором.
– Артур Борисович, вот Ваш вопрос про алкоголика, он что-то решал?
– Конечно! Мне очень важно видеть, что человек осознаёт проблему сам. Если у него нет их, тогда чем я могу помочь? Хорошо, что Вы признаёте сей факт, значит, результат не заставит себя ждать. На отрицательный ответ, я бы даже не стал тратить время, ни своё, ни Ваше.
Леонид согласился. Артур Борисович вручил ему чашку горячего чая и налил вторую. Лёня осторожно отхлебнул. Слабость в руках ещё давала о себе знать предательским позвякиванием посуды.
– У меня есть возможность пристроить Вас в специальный реабилитационный центр. Выводить из запоя Вас не надо? Замечательно! Надо поддержать, восстановить организм. Лекарствами, а главное психологически. Там специалисты высшего класса. Согласен, не дёшево, но для Вас, всё будет абсолютно бесплатно. Есть у нас некоторые квоты... Ну, как, устраивает?
– Устраивает. Спасибо большое, – ответил Лёня.
– Не стоит благодарностей, Глеб Палыч в своё время намного больше сделал для меня, – как-то грустно вздохнул Артур Борисович глядя в окно.
– Почему Вы его тоже не пристроите туда?
– А надо ли? Вы, наверно, заметили, что он не из тех, кого надо лечить от алкогольной зависимости. Горе, которое свалилось, полностью выбило его из обычной жизни. Он теперь всё воспринимает по-другому. Общение для него в такой ситуации – лекарство. Одиночество повергает его в безумие. Очень страшное состояние. Поэтому хороший друг пристроил его к себе, где он может лежать во время обострений. От дома рядом и персонал весь знакомый. Для него это единственный шанс, хоть как-то поддерживать себя в форме через это общение.
Нависла продолжительная пауза. Каждый погрузился в свои невесёлые мысли. Чтобы перевести разговор, Артур Борисович встрепенулся и показал за окно.
– Какой вид, а?
Лёня подошёл поближе и встал рядом. Действительно, с высоты птичьего полёта открывался головокружительный вид на лог, устье небольшой речушки Егошихи, откуда когда-то начал строиться город. Весь центр мегаполиса, разросшийся каменными громадинами, аккуратно обходил свою колыбель, зелёную пойму маленькой реки.
– Кстати, вы знаете, что Пермь родина Бабы-Яги? – внезапно, то ли шутя, то ли серьёзно, заявил Артур Борисович.
– Я читал, что какая-то другая область на это звание уже претендует...
– Бросьте! Ну откуда в средней полосе России взяться Бабе-Яге? У них там и чащ-то нет! Их леса по сравнению с нашими – парки отдыха. Вот у нас, да! От горизонта, до горизонта. Зайдёшь и сгинешь. Тайга, понимаешь.
– Согласен.
– Даже в европейских старинных книгах упоминается, что это здесь. Да, она! Чем не место? – Артур Борисович махнул рукой в сторону заросшего лога, там, где спрятался древний погост – Даже сейчас такая глухомань, а что было раньше! Зря, что ли кладбище тут устроили? Между двух рек с мифическими названиями, Стикс – река мёртвых и...
– ...Егошиха.
– Старые карты видели? Не Егошиха, а Ягошиха, – произнёс Борисыч, растягивая букву "Я". Его глаза блестели азартом, таким, какой бывает только у первооткрывателей. Он, видимо, ожидал от собеседника прозрения. Но оно у того, спало глубоким сном, – В честь кого, думаете, назвали? Для нас она всего лишь сказочный персонаж, а для древних славян – героиня мифов и легенд. Яга – костяная нога, проводник в загробный мир. Наполовину живая, наполовину покойница, цветущая девушка и страшная старуха одновременно. Одной ногой она стоит в царстве мёртвых, другой тут!
– Да уж – только и смог вымолвить Леонид.
– До появления русских переселенцев именно здесь, согласно сказаниям остяцких племён, был переход в царство предков. В иной мир. Не много ли мрачных совпадений, на маленьком клочке земли? Очевидно, что для далёких предшественников это место имело некий сакральный смысл. Там, в чаще, есть вход в пещеру... – Артур Борисович явно желал произвести впечатление на собеседника, но тот, кажется, был осведомлён:
– Это не пещеры, а медные штольни...
– Знаю. Наш друг, Глеб Палыч, технарь до мозга костей, рассказывает, что этот склон полон меди до сих пор.
– Тогда должна быть не Баба-Яга, а Хозяйка Медной горы – пошутил Леонид.
– А ведь это одно и то же лицо... – вздохнул Артур Борисович, и едва он это произнёс, как в приоткрытое окно проник протяжный и тоскливый звук. Лёня не поверил своим ушам. Вой! Самый настоящий животный вой, в центре города, как некстати прозвучавший мрачным аккомпанементом к диалогу двух мужчин. Они переглянулись и в изумлении прильнули к стеклу. Там, на склоне, бродил одинокий чёрный пёс. Худой до такой степени, что его выступающие на боках рёбра едва прикрывались взлохмаченной шерстью. Несчастное животное, видимо, неизлечимо больное, беспокойно рыскало в траве. Иногда, присев, задирало голову и протяжно затягивало скорбные ноты.
– Ты смотри-ка, только помянешь бестию, а она тут как тут! – всплеснул руками Артур Борисович. Он закрыл поплотнее окно и задёрнул шторы. Стало заметно тише.
– Действительно, что-то нечисто, – хохотнул Лёня. Своей иронией он хотел разрядить этот мистический настрой беседы.
– Ну да ладно, вернёмся к делу, – прихлопнул по столу Артур Борисович, полез в ящик, откуда достал блокнот, сплошь заполненный номерами, именами и заметками. Водя пальцем по ним, нашёл, наконец, нужную запись, быстро набрал номер на мобильном телефоне.
– Алло, Петрович? Привет, дорогой! Как твоё ничего? Спасибо, и у меня всё прекрасно. Я чего звоню, хочу направить тебе молодого человека. Ну, сам знаешь. Встретишься, проконсультируешь, а там уже по обстановке...
Трубка в ответ невнятно отозвалась своими хриплыми репликами. Пару раз посмеялась, хрюкнула и замолкла.
– Вот и ладно, значит, договорились. А по поводу рыбалки мы с тобой завтра поговорим и всё обсудим, – Борисыч, довольный, закончил разговор и отложил телефон. Потом повернулся к Леониду.
– Ну, вот теперь всё зависит только от Вас. Вот адрес, центра, найдёте директора, и он Вами займётся. Отличный специалист, думаю, непременно поможет.
Артур Борисович достал визитку и протянул её собеседнику, который, заспешив, залпом выпил остывший чай, показывая, что не хочет больше отвлекать своими проблемами. Поблагодарив за гостеприимство, Леонид поспешил на выход.
Покинув здание, он, не откладывая в долгий ящик, решил направиться по указанному адресу на визитке. Добраться туда не составляло труда. Это был центр города. Почти любой общественный транспорт без проблем мог доставить его к месту.
Огромная территория, отгородившаяся от остального мира высоченным забором, словно секретный объект, прятала свои тайны от посторонних взглядов. Опять сердитый охранник, рьяно проверяющий всех входящих гостей и решительно отсеивающий тех, кто не имел соответствующего разрешения. Он с готовностью посмотрел на нового посетителя.
– Добрый день, Вам к кому?
– К директору. По договорённости.
– Много вас таких ходит. Фамилия?
– Скобелев.
Мужчина в униформе недовольно открыл журнал и провёл пальцем по столбцу с фамилиями. Остановившись в середине, найдя нужную, почему-то даже не попросив удостоверения личности, нажал на кнопку, пропуская посетителя вперёд.
– Проходите. По аллее налево, увидите одноэтажный корпус администрации.
Леонид проскользнул за турникет и оказался на территории учреждения. Место достаточно ухоженное и чистое. Зелёные аллеи лучами расходились от пропускного пункта, теряясь в липовой роще. Среди деревьев угадывались корпуса зданий, больше похожих на уютные деревенские домики. Лёня уверенно направился к самому крайнему, по левую сторону от себя. По дорожкам бродили люди. Молодёжь в трико и футболках, словно тени, скользили по многочисленным тропинкам, каждый обременённый своими заботами. Один с метлой, не спеша, оборачивался по сторонам, придирчиво не пропуская ни единой соринки на своём пути, другой деловито волок огромный тюк связанного белья, кто-то катил тележку с разным скарбом. Иногда, среди них мелькали белые халаты врачей, снующих то там, то здесь. Все были заняты своими делами, и, кажется, ничто не могло нарушить сложившийся порядок своеобразного муравейника.
Одноэтажное строение, обшитое деревянной "вагонкой" и покрашенное в травянисто-зелёный цвет, контрастировавший с шоколадной черепицей крыши, выглядело довольно гармонично на фоне постриженной лужайки. Скромный листок бумаги с распечатанным на принтере словом "Администрация", вывешенный на входной двери, говорил о том, что Леонид достиг цели.
Его встретил пустой, прохладный коридор. Несколько дверей по разным сторонам были без подписей, поэтому он выбрал из всех самую приличную на вид и, постучав туда, просунул голову:
– Здрасьте, извините, где можно найти главврача?
Солидный дядечка, восседавший за столом, оторвался от кипы бумаг и взглянул на визитёра, не увидев в нём знакомых черт, опять зарылся в "макулатуру" и уже оттуда соизволил отозваться гостеприимством:
– Здравствуйте, проходите, присаживайтесь...
Леонид прошёл, но садиться не стал, а лишь нерешительно остался топтаться возле порога. Мужчина ещё пару минут копошился со стопками книг, папок, подшивок, роняя некоторые из них, залезая за ними под стол и снова расставляя их в нужном порядке. Наконец поняв, что это занятие надолго, решил перевести дух и отвлечься на посетителя. Он выпрямился и попытался изобразить приветливую улыбку:
– Я сегодня тут и главный врач, и директор, и бухгалтер. Видите, сколько бумажной работы, просто не представляю, как со всем этим справиться. Отчёты, архивы...
– Я бы выкинул, – вставил Лёня.
– Очень хотелось бы. Радикальное решение, но неразумное, – оценив идею, мужчина тут же её отверг и сосредоточился на самом Леониде, – Вы, судя по всему, по вопросу реабилитации?
– Да, я от Артура Борисовича. Вам звонили.
– Да-да, – словно вспоминая, заявил мужчина, немного расслабившись, сложа руки на столе. – Наш Центр – один из лучших в своей специализации. Мы сотрудничаем с краевым Минздравом. Что поделать, наркомания и алкоголь наступают, мы лишь пытаемся помочь тем, кто сам хочет победить недуг. У нас есть успехи. Здесь работает коллектив профессионалов. Пациенты объединены общей идеей выздоровления. В итоге – дружная сплочённая команда, которая работает на результат. Так что добро пожаловать!
Леонид слушал и разглядывал многочисленные грамоты и фотографии, развешенные на стенах кабинета. Почти на всех снимках множество пациентов. Вот они участвуют в соревнованиях, вот в самодеятельности, занимаются огородом, кашеварят и даже строят что-то похожее на частный дом. Самые большие коллективные снимки, со счастливыми лицами людей, наводили положительные эмоции.
– Жизнь кипит, – прокомментировал Лёня.
– Несомненно, все при деле, и каждый знает, что он часть коллектива. Среди таких же, как и он сам. Никто не отвергнет ближнего и будет уверен, что сосед его понимает и поддержит в трудную минуту. Это один из принципов выздоровления, возвращения в нормальную социальную среду. Вы хотите здесь остаться на постоянной основе или стационарно, так сказать, явочным порядком, без ночёвок?
– Пока явочным...
– Хорошо, давайте ваш паспорт. Пока я вас оформляю, можете подождать в коридоре. Дело не быстрое, – вздохнул мужчина и развёл руками над непобеждёнными кучами бумаг.
Лёня понимающе кивнул, положил на стол документ и вышел из кабинета. Возле распахнутого настежь окна он бухнулся на одинокий стул и предался обзору самодельных плакатов о вреде алкоголизма, развешенных тут и там. Его недолгое одиночество прервал странный приглушённый звук, доносящийся позади, с улицы. Лёня прислушался. Кажется, показалось. Но тут же опять послышалось:
– П-с-с!
Кто-то настойчиво хотел привлечь его внимание. Он встал, подошёл к окну и выглянул. Никого, лишь ветер качает деревья. Лёня уже было собрался уйти, как снова услышал шорох снаружи. Он высунулся по пояс через подоконник и только тут увидел человека, притаившегося под самым карнизом. Проём находился метрах в двух от земли, и тот стоял аккурат под ним, прижимаясь как можно ближе к стене, словно опасаясь быть увиденным. Наверно, это был один из пациентов. Заметив, что Леонид обнаружил его, он привстал на цыпочки, всем видом показывая, что хочет сообщить нечто. Кажется, он нервничал. Лёня осторожно подался к нему.
– Там к Вам посетительница. Она просила позвать, – сообщил странный молодой человек, при этом не прекращая озираться по сторонам.
– Посетительница? Откуда? Никто не знает, что я здесь, – саркастически заметил Лёня. Молодой человек пожал плечами и поспешил скрыться в ближайших зарослях кустарника. Леониду ничего не оставалось делать, как пойти на выход и посмотреть, кто же явился его навестить. Он вышел на крыльцо и оглянулся. Никто его не ожидал. Более, того исчезли вообще все, до того сновавшие вокруг люди. Словно играя в прятки, как по команде спрятались все, от пациентов, до врачей. Совсем никого! И ещё эта странная тишина!
Лёня ещё раз в недоумении оглянулся вокруг, повернулся и направился обратно в здание. Тут словно ветерок дунул на его затылок, погладил по волосам. Нет, он просто ощутил это неведомым чувством. И тут же лёгкие ладошки, сзади, опустились на его глаза. Едва слышный смешок раздался за спиной. И этот запах! Аромат какой-то травы, еле уловимый, горьковато-сладкий. Он чувствовал его только однажды, и это было совсем недавно.
– Хельга!?
Смех девушки стал ещё громче.
Лёня обернулся и обомлел, перед ним стояла она, сияющая и в прекрасном расположении духа.
– Привет! Как ты меня нашла, да ещё в таком месте? – он тоже не скрывал своей радости. Он, конечно, не ожидал ответа, ведь она немая, но вдруг услышал её голос. Прекрасный и чистый.
– Привет! – с лёгким акцентом ответила она.
Девушка не немая! Лёня, кажется, сам потерял дар речи, перестраивая мысли и не зная, что сказать.
– Я увидела, как ты сюда заходишь, и последовала за тобой.
– А как же охрана на воротах? – наконец, рассеянно отозвался он.
– Иногда маленький обман помогает облегчить задачу, – засмеялась девушка с нескрываемым лукавством, так что Лёня решил не вдаваться в подробности. Та, о которой он думал, всё чаще и чаще сейчас находилась рядом, и этого было достаточно, чтобы в его душе запели птицы. Ему было по-настоящему хорошо с такой милой особой, но вовсе не хотелось, чтобы она знала, по какой причине он пришёл сюда, и тем более, чтоб подумала про него что-то плохое. Только бы не догадалась.
– Вот уж никак не ожидал увидеть тебя здесь. Но всё равно, я рад! – сказал он, медленно увлекая её прочь от здания, из которого в любой момент мог появиться директор и спутать все карты, – Я тут решил навестить своего приятеля. Пока он на процедурах, можно прогуляться.
Ничего не поделать, приходилось врать.
– Я так и подумала, – с готовностью поддержала Хельга, и они пошли в самую тенистую часть аллеи, туда, где под ветвями старых лип стояли невпопад расставленные столы с лавками.
– А куда ты тогда делась из квартиры, так внезапно? Она же была закрыта на ключ, – спросил он.
– Вовсе не закрыта. Когда ты уснул, я спокойно вышла. Ты очень плохо себя чувствовал, поэтому не захотела будить. И очень хорошо, что встретила сегодня, в такой необычный день.
– Какой такой необычный? – воскликнул Лёня и тут же осекся. Неужели она знает про его день рождения?
– Да-да, знаю, – словно прочитала его мысли Хельга и загадочно поджала губы.
– Так-так, рассказывай теперь, откуда? – его удивлению не было предела.
– Какой смешной. Ты, видимо, совсем плохо помнишь тот вечер, когда я у тебя была дома. Твои документы, дипломы и справки валялись по всей квартире, – Хельга всегда находила ответ. Лёня хлопнул себя ладонью по лбу. Действительно, она уже, видимо, знала про него всё. Ну, или почти всё. Они остановились.
– Садись сюда и не подглядывай, – она усадила Леонида на одну из скамеек, а сама зашла к нему за спину. Через мгновение возникла вновь, с огромным свёртком прямоугольной формы.
– Поздравляю тебя с днём рождения! Желаю не останавливаться в своём творчестве и радовать новыми работами! – она была торжественна и немногословна, после чего взгромоздила ему на колени свой сюрприз. Он оказался нелёгким. Лёня даже боялся подумать, как она притащила его сюда, вслед за ним, и спрятала, словно точно знала, где он окажется. Это было нечто из оперы про "рояль в кустах". Да, впрочем, не всё ли равно. Он развернул обёрточную бумагу. Перед ним оказался деревянный ящик, выполненный из массива дорогого дерева, лакированный с причудливыми, медными застёжками. Этюдник. К тому же не пустой, а, судя по весу, заполненный под завязку. Так и есть. Откинув защёлки, он обнаружил там всё, что нужно для художника. Краски, кисти, карандаши, мастихин.
– Спасибо огромное. Это дорогой подарок! – он был счастлив. Конечно, не из-за подарка, а от того внимания, которое обрушила на него девушка.
– Только обещай мне, что продолжишь рисовать, и ни при каких обстоятельствах не оставишь это занятие! – торжественно заявила она.
– Обещаю. Теперь-то точно не оставлю. Ты как муза, толкаешь меня на творчество, – засмеялся Лёня, и он был недалёк от истины. Теперь ему не терпелось рисовать как никогда. Хотелось создавать что-то новое, то, что придавало смысл жизни.
– Ты добрый человек, – медленно, словно в раздумьях, произнесла Хельга, глядя прямо в его глаза. Притом сказала так, что было непонятно, вопрос это или утверждение. Лёня пожал плечами.
– И ты не можешь обидеть ни одного живого существа на этой планете, – опять эта нейтральная интонация, сбивающая с толку.
– Не могу, – честно признался Лёня. К чему это она клонит? Он сосредоточился и немного напрягся. Но девушка, наоборот, сбросив оковы размышлений, встрепенулась, и хитрая улыбка мелькнула на её лице.
– А чёрного короля?
– Какого ещё короля? – не понял он.
– А вот такого, – Хельга вспорхнула и переметнулась к одному из столов, где стояла шахматная доска с расставленными фигурами, как будто игроки, не закончив партию, срочно покинули это место.
– Умеешь играть в шахматы?
– Умею, конечно. И очень даже неплохо.
– Доиграем? – Хельга взяла со стола две пешки разного цвета и спрятала за спиной. – Какая?
Лёня показал на правую руку. В ней оказалась белая фигура.
– Белые смелые. Твой ход, – как ни в чём не бывало заявила Хельга, даже не глядя на доску, а пристально посмотрела на него. Он, по-деловому подбоченившись, оценил позиции, белых фигур было откровенно маловато. Их король одиноко жался в углу, и срок его жизни в этой партии, кажется, уже был отмерен. Лёня усмехнулся и иронично констатировал:
– Что тут доигрывать? Хитренькая, белые уже почти продули. Ферзя нет. Король зажат со всех сторон. По-честному, надо начинать заново...
– Не всё же время начинать заново. Иногда стоит попытаться найти выход из трудной ситуации, как бы она тяжела ни была. Давай, попробуем поменяться сторонами, – девушка без колебания развернула доску и передвинула фигуру, теперь уже своего, белого короля, на клетку вперёд. Леонид решил поддержать, внутри загорелось желание наказать зарвавшегося игрока, иностранку, которая посмела поставить под сомнение его способность играть в шахматы. Он решительно стал двигать свою армию, пытаясь взять в окружение остатки сопротивляющихся белых.
– Знаешь, как появилась эта игра? – спросила между делом Хельга.
– Кажется, в древней Индии. Больше ничего не знаю, – ответил он.
– Когда-то давно Индией правил мудрый раджа. Всё хорошо было в его владениях. Страна процветала, народ сытый и одетый. Ни войн, ни катаклизмов. Хорошее время. И было у него два сына. Близнецы. Вылитые, как две капли воды. Ни в чём друг другу не уступали. Сильные, красивые, умные. И повелось между братьями с детства соперничество. Каждый хотел хоть немного, но быть лучше или удачливее другого. И оба преуспели, что в искусстве, науке или в военном деле. Когда, они выросли, получили от отца земли, от моря до моря. Каждому по равной доле. И чтоб хоть как-то отличаться друг от друга, порешили между собой, иметь каждому по своему флагу. И, конечно, выбрали самое кардинальное решение, полотнища белого и чёрного цвета. А в остальном отличий по-прежнему не было. Правил каждый своей землёй и людьми, не хуже, чем другой. Но появилось между ними соперничество. Споры порой возникали нешуточные. А так как братья уже обзавелись своими армиями, отец на старости призадумался, как бы чего плохого не вышло, когда он умрёт, и сыновья останутся один на один. И вот, когда пришёл срок, зовёт отец их к себе и показывает доску с фигурами. Теперь, говорит, будете все споры между собой решать за этой доской, и нигде более. Поклялись братья перед отцом и приняли его наказ.
– Понятно, армия в миниатюре. Удавалось им решать споры?
– Конечно. Но и доска была не такая, как сейчас. Шестьдесят на шестьдесят.
– Это что же, три тысячи шестьсот клеток? – посчитал тут же Леонид.
– Да. Двадцать четыре ряда солдат, с каждой стороны. И рангов у фигур было больше. Пешки делились на лёгкую и тяжёлую пехоту. А помимо слонов, конницы и тур по флангам, перед королём и ферзём ставилось каре гвардейцев. Каждый вид войск мог ходить исключительно по своим правилам. И была там бессмертная фигура, которая могла появляться на любой клетке доски, принося вред или пользу любой из сторон.
– И как же её звали?
– Уже не помню, – отмахнулась Хельга.
– А не многовато, для такой партии? Одно игровое поле чего стоит. Так можно долго сражаться, – задумался вслух Лёня.
– Так и было. Игра проходила при множестве придворных советников, со сменами на отдых. Создавались целые стратегии, одновременно на разных участках поля. Сражение затягивалось иногда на несколько дней. А чтоб было проще, начинали ходить сразу по восемь фигур подряд.
– Да-а-а, никогда не слышал об этом, – протянул Леонид. – А ты откуда знаешь такие подробности?
Хельга замолчала, как бы задумавшись, затем махнула рукой:
– Изучали в университете. В нашем. У вас такое не проходят.
После этого она двинула короля прямо в центр Леонидовых белых пешек. Опрометчиво и самоубийственно. Лёне даже показалось, что она двигает фигуру просто так, заботясь лишь о том, как протянуть время. Он тут же поспешил вывести своего ферзя на открытую диагональ, для очевидного, завершающего удара, и победоносно посмотрел на соперницу:
– Ну, что? Кажется, сейчас наступит развязка.
– Она наступила. Ничья! – Хельга улыбнулась и отошла от стола, предоставляя Лёне ещё раз оценить партию. Действительно, к его изумлению, на доске была безвыходная расстановка. Несколько белых пешек заблокированные на поле, и их король, залезший в самую гущу врагов и теперь не имеющий возможности ходить, указывали на завершение игры патом.
– Как же так!? – схватился за голову Лёня, не веря, что упустил выигрыш.
– На самом деле, не самый редкий вариант в шахматах, – заявила девушка, продолжая улыбаться. Ещё бы, эта ничья для неё выглядела как победа.
– Наверно, ты разрядница-шахматистка?! – осенило его, – просто обвела меня вокруг пальца!
– Не шахматистка, но то, что обвела тебя, в честной игре, это точно, – засмеялась она. Он смотрел в её миндалевидные глаза и чувствовал, что просто влюбляется в эту необычную девушку.
"Умна! Необычайно умна, – думал он, погружённый в гипнотический эфир её обаяния, – а как же прекрасна! Какое счастье, даже просто наблюдать за ней".
Но тут Хельга сама прервала его романтичное настроение.
– Кажется, тебя ищут, – она кивнула, указывая ему за спину. Лёня обернулся. Там, откуда они пришли, на крыльце маячила фигура руководителя заведения, который сосредоточенно вертел головой, кажется, в поисках Леонида, но почему-то не замечал его в прямой видимости.
Лёня, подбирая слова для девушки, повернулся к ней, но она, уже отдалившись от него, боком исчезала за ближайшими кустарниками, лишь махая ему ладошкой. Прежде, чем скрыться, она полушёпотом проговорила ему на прощание:
– Не буду вам мешать. Закончи свои дела. Потом обязательно увидимся. И главное помни, продолжай рисовать!
Лёня хотел остановить, задержать её. Хотя бы на время продлить такое непринуждённое общение, но забыв все слова на свете, просто стоял и молча наблюдал, как она уходит.
– Леонид! Ну, где же Вы пропадаете!? – послышался громкий окрик за его спиной. Главврач, стоя на крыльце, наконец, узрел его, и теперь призывно махал рукой.
– Иду-иду, – отозвался он, и, печально вздохнув, понуро направился в его сторону, прихватив с собой подарок.
Дальнейшее пребывание здесь проходило как в тумане. Главный даже не обратил внимания на то, что теперь с пациентом находился замысловатый ящик. Он что-то живописно рассказывал Леониду, посвещал в быт общины, вспоминал забавные случаи из своей практики, но тот только кивал головой, оставаясь мысленно с Хельгой.
"Почему она в первую встречу не проронила ни слова? Изучала? Почему общается со мной? Интересен ли я ей? Что теперь она думает про меня, когда застала здесь? Вряд ли поверила, что пришёл навестить кого-то. Она знает больше, чем кажется, а я так глупо пытаюсь выгородить себя", – в мыслях он раз за разом прокручивал все варианты его взаимоотношений с девушкой. И чем больше он думал о ней, тем сильнее хотел увидеть её. Если бы он смог описать своё состояние, то, скорее всего, сказал, что уже скучает по ней. Почему их общение такое короткое? Ведь ему, кажется, так много хотелось ей рассказать. А, может, просто выговориться?
– С Вами всё в порядке? Вы меня слышите? – раздался нарастающий издалека голос. Главврач напряжённо взирал на своего пациента, "залипшего" в прострации. Лёня встрепенулся.
