Текст книги "Большая книга ужасов 2012"

Автор книги: Эдуард Веркин

Соавторы: Светлана Ольшевская,Анна Воронова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава VII
Следы

Возле подоконника стоял Вовка Колесников, играл в ПСП, зевал, Круглов направился к нему.

– Здорово, Круглый, – кивнул Вовка. – Как дела? Что-то зеленый какой-то, с бланшем… Слушай, Круглый, ты себе новую пиэспишку прикупил уже?

– Нет, она к Новому году только будет.

– Мне братан из Японии через месяц привезет, – сообщил Вовка. – Перепрошить сможешь? Там такие игры, мама дорогая…

– Попробую, – перебил Круглов. – Сделаю, не дрыгайся. Позови, пожалуйста, Сомёнкову.

– Кого?

– Сомёнкову.

– Ты что, Круглый, улиток объелся? – Вован постучал себя по лбу. – Никакой Сомёнковой в нашем классе нет.

– Как нет?

– Так, – Вован сплюнул. – Никакой Сомёнковой.

– И не было?!

Вован помотал головой.

– Как не было?

– Так. В нашей параллели вообще никакой Сомёнковой нет, я всех девчонок знаю. Есть Суслопарова, тебе Суслопарова не нужна? Хотя я, если честно, не рекомендую…

Но Круглов уже не слушал. Забарабанил звонок, и Круглов побежал на историю. Он не слушал про коллективизацию и индустриализацию, он думал. Про Сомёнкову.

С чего он, собственно, решил что Сомёнкова учится в их школе? Она ведь ни о чем таком не говорила. Она сказала про Пушкину. Что он проучил Пушкину. Пушкину просила проучить Дегтярева, Дегтярева…

Дегтярева уехала. У нее родители военные, их куда-то на Камчатку перекинули, с ней теперь не связаться никак.

Не найти. Только если на Камчатку слетать.

Сомёнкова… А если все это сама Сомёнкова? Если никакой Любки нет? Аня сфотографировала девчонку с курсов и предъявила ее ему. А он повелся. А все это она сама…

Зачем ей это надо? Если она…

Круглов начал грызть ручку. Почему она выбрала его? Кто она? Зачем все это? И еще десяток вопросов, один страшнее и неприятнее другого. Сомёнкова, что такое Сомёнкова?

Тут его посетила идея еще более пугающая. А что, если Сомёнковой вообще нет?

Ну да, то есть вообще?

А что, если это игра сознания? Он, Круглов, взял и потихонечку спрыгнул с катушек, а потом не смог запрыгнуть обратно. Придумал Сомёнкову – что за стремная фамилия? Потом стал эту Сомёнкову видеть… А все эти безобразия – это он сам…

Чушь, подумал Витька. Все-таки это полная чушь, настоящий роман, в жизни такого не бывает. Жаль, что проверить никак нельзя. Кажется, в «Солярисе» Кельвин нашел хитроумный способ выяснить, свихнулся он или не свихнулся, или все это по настоящему происходит. Как-то с помощью спутника и математики. В математике Круглов был не силен, спутника никакого под рукой тоже не нашлось, так что, хорошенько поразмыслив, он решил считать себя условно вменяемым. До наступления особых обстоятельств.

Он с трудом досидел до последнего урока, на химический факультатив оставаться уже не стал, поспешил домой.

Отец должен был уже приехать. Находиться одному в пустом доме, залитом красной краской, обшарпанном и ставшем вдруг совершенно чужим, не хотелось. Круглов побродил немного по комнатам и отправился к себе. Затопил печку.

Все-таки печка – хорошая штука, не зря он ее сюда поставил, хотя отец и был против. Ладно…

Витька попробовал позвонить матери, которую отец после больницы отправил к бабушке. Не получилось. Попробовал по стационарному телефону. Мать добралась до места и теперь укладывала спать Федула, все в порядке.

Звонок. На мобильный. Круглов подпрыгнул от неожиданности, подумал, что надо отказываться от телефона. А что? Раньше же как-то жили – и ничего, Гагарина в космос запустили. А сейчас…

Это был отец.

– Ты дома? – спросил он.

Голос у отца был напряженный, возможно, испуганный, во всяком случае, чем-то явно озабоченный, Круглову показалось, что отец оглядывается. А в руке у него меч…

– Ты дома?! – повторил он уже раздраженно.

– Дома.

– Я здесь тоже… Тут, недалеко, возле поворота, у камня, ты знаешь. Я тут… Врезался.

– Куда? – перепугался Круглов.

– Так… В дерево. Тут мне помощь нужна. Ты спустись в гараж, возьми фонарь и приходи.

– Хорошо.

– Возьми еще монтировку, – посоветовал отец. – Там она… В инструментах.

– Хорошо…

Монтировку парень брать не стал, пластиковый меч всяко лучше. По весу почти то же самое, зато длиннее и орудовать им сподручнее, раз… Отец учил. Четыре простых движения, чтобы вывести противника из равновесия… Отец учил, Круглов не учился, думал, что глупость несусветная. Кажется, надо бить в колено и в предплечье, не по корпусу, не по голове…

Разберемся. Он спустился в гараж.

Отец, как и любой человек, мало разбирающийся в автомобилях, имел в гараже богатый ассортимент инструментов, приспособлений и аксессуаров, к ремонту автомобиля не имеющих никакого отношения. В том числе и фонарей.

Витька выбрал два фонаря поярче, повесил на плечи, на всякий случай прихватил еще универсальную аптечку. Вышел на улицу.

Стояла ночь, холодная и сухая. В поселке лаяли собаки, мороз искажал расстояние, отчего казалось, что собаки лают где-то совсем далеко, на луне, и уже оттуда лай падает на землю, приобретая по пути тоскливые зимние нотки.

Круглов натянул поглубже шапку, подул в кулаки. Перчатки надевать не стал – чтобы руки были свободными. До белого камня метров двести, не больше, совсем рядом, за поворотом. Дорога в общем-то нормальная, а сейчас, по заморозкам, и вообще отличная, на лужах, правда, скользко. И звучит громко, словно по барабану идешь. Луна, опять же, светит, видно хорошо. Кусты только не нравятся, боярышник разросся вдоль по канавам, слишком уж близко…

Решил не думать лишнего, просто пройти эти двести метров, и все. Он пройдет двести метров и не услышит никаких шагов.

Показалась машина. Она белела поперек дороги, развернутая, с распахнутыми дверями, с открытым багажником. Фары погашены, только лунный свет отражается.

Капот поднялся горбом, несильно, правда. Бампер справа раскрошен, фара выбита, на дороге искрится пыль. Хороший удар. В кого он тут врезался, на пустой дороге…

Отца не видно. Ни в машине, ни около.

Круглов приблизился. Стараясь не шуметь шагами, озираясь.

По белому бамперу тянулась длинная смазанная клякса темного цвета. Кровь… Так.

Парень опустил фонари на землю. Откуда кровь? Чья то есть… Отец кого-то сбил, этого еще не хватало. Как, интересно, сбил, он никогда скорости-то нормальной не набирает, а по этой дороге вообще выше двадцати не разгоняется.

– Па! – позвал Круглов. – Па, ты где?

Никто не ответил. Отец мог удариться головой, он мог пребывать в сумрачном состоянии, если сотрясение мозга, то он вполне мог куда-нибудь убрести. А чья кровь на бампере?

– Па! – крикнул Витька уже громче. – Ты где?!!

Голос поднялся к луне, рассыпался в серебряную пыль.

– Па! Ты где?!

– Здесь, – послышалось из леса. – Я здесь.

С правой стороны.

– Я здесь.

Круглов почувствовал, как по загривку прошла ледяная волна. Голос… Это был не голос отца. Другой. То есть совершенно. Равнодушный, тихий, механический. Чужой.

– Я иду, – повторили из леса. – Подожди меня. Я уже сейчас. Никуда не уходи, я скоро.

Голос приближался. Но только голос – шагов Круглов не слышал. А он должен был их слышать – нельзя пробираться через ночной лес совершенно бесшумно, нельзя не зацепить ни один куст, нельзя не наступить на ветку. Нельзя, только если ты не…

– Я уже совсем близко. Подожди меня. Подожди, сынок.

Парень не мог шевельнуться. Существо приближалось. Он знал – надо что-то делать! Но это знание было где-то далеко, душу вновь залил страх, отчаяние…

– Ты что? – спросил отец.

Он вдруг оказался совсем рядом, за спиной. Круглов с воплем обернулся и поднял меч.

– Ты что? – повторил отец. – Это же я…

Это был на самом деле отец. В длинной кожаной куртке, перемазанный маслом, недовольный.

– Ты же там вроде… – Витька кивнул в правую сторону.

– Я здесь, – заверил отец. – Фонари принес?

Круглов указал на фонари.

– Отлично. Молодец, что два захватил.

– Я еще аптечку…

– Аптечка? Может быть… Не знаю.

Отец достал сигареты. Пальцы у него тряслись, закурить не сразу получилось.

– Что случилось-то? – спросил сын.

– Что случилось, что случилось… Еду потихоньку, сам знаешь, как я… И вдруг как прыгнет…

– Кто? – Круглов на всякий случай устроил поудобнее меч.

– Не знаю! Так быстро произошло, ничего подумать не успел. То ли лось, то ли… Оно высокое было, выше машины. – Отец затянулся и добавил: – Как человек почти.

Он стал курить сильнее, и вытянул сигарету мгновенно. И тут же закурил следующую.

– Поэтому я и испугался – думал, сшиб кого. Удар получился неслабый – сам видел. Капот поднялся… Я выскочил – думал «Скорую» вызывать. А никого!

– Там кровь есть, – указал парень на бампер.

– Видел, кровь есть. А раненого нет! Он должен тут где-то валяться, а его… – Отец уронил сигарету. – Может, он в шоке? – предположил он. – Такое бывает. Я его сбил, а он убежал… Что делать?

– Надо поглядеть, – Круглов кивнул в сторону леса. – Вдруг он тут где-то валяется…

– Да, правильно. Я с этой стороны уже смотрел…

Отец кивнул налево.

– Пойдем туда. – Он поднял фонарь и посветил на правую сторону.

Туда идти совсем не хотелось. Витька поморщился и подумал, как бы от этого отвертеться. Но никаких причин не сыскалось. Не рассказывать же отцу про все эти безобразия…

Про голос. Голос ведь точно был… А отец его не слышал. Получается, что этот голос слышал только он, Круглов… Вспомнился дядя Антон по линии матери, он тоже слышал голоса, и ничем хорошим для дяди Антона это не закончилось.

А если рассказать – про преследователя? Сказать, что за ним кто-то ходит. А ходит ли?

– Не бойся, – сказал отец. – Просто поглядим.

– А я и не боюсь. – Круглов включил фонарь.

– Я первый, ты за мной, – сказал отец.

Он погрузился в пожухшую октябрьскую листву, с веток колокольчиками осыпались сосульки. Парень шагнул за отцом. Он почти сразу почувствовал себя в холодильнике – воздух в кустах остыл гораздо сильнее, кусал за шею, забирался в рукава. Шагали медленно. Отец водил фонарем по сторонам, свет ломался, разбивался и как-то скрадывался, темнота его точно глотала. Круглов светил в основном под ноги. Грязь комками, корни, ветки, много мусора – местное население активно использовало придорожные пространства в качестве свалки – он то и дело наступал на пластиковые бутылки.

Никого.

Придорожные кусты кончились, начался лес, высокие сосны без подлеска. Простора стало больше, но фонари светили не очень хорошо, лучи тонули в мелкой мороси, висящей в воздухе, отчего Круглову казалось, что они передвигаются внутри рождественского стеклянного пузыря, не хватало только Эйфелевой башни, или Кремля, или статуи Свободы.

– Эй?! – звал отец. – Кто-нибудь?! Тут есть кто?! Отзовитесь!

Никого.

– Отзовитесь! Эй! Мы здесь! Эй!!!

Отец крикнул громче.

– Эй, – отозвались из темноты.

– Слышал?! – Отец ту же принялся светить в сторону голоса.

– Это эхо, – сказал Круглов. – В мороз всегда эхо…

– Вы здесь?!! – снова крикнул отец.

– Здесь.

Отец двинулся на голос.

– Это эхо! – сказал Витька уже громче. – Нет там никого!

Отец не слышал. Он быстро шагал между деревьями, сын едва за ним поспевал.

– Оставайтесь на месте!

Вдруг стало гораздо темнее. Круглов поглядел вверх и обнаружил, что луну затянуло облаком. Остались только фонари. Причем его собственный фонарь начал моргать, батарея садилась. Что же она так быстро спеклась-то…

Спереди опять показались кусты. Парень оглянулся. За спиной были сосны. Толстые. Почти корабельные. Он подумал, что они заблудились. Сбились то есть, где находится дорога он не смог бы определить при всем желании. А она ведь вполне себе рядом…

– Эй, – позвали из зарослей. – Эй.

– Мы сейчас! – Отец ускорил шаг. – Мы идем!

– Пап, погоди… – попробовал его задержать Круглов.

Но отец не послушал, рванул вперед, запинаясь за коряги. Неожиданно фонарь его погас. Исчез то есть. И отец исчез вместе с ним.

– Па… – позвал Круглов. – Ты где?

Нет ответа.

Захотелось плакать. Зачем он вообще связался со всем этим, куда все катится?

– Па, ты где?! – спросил он уже почти шепотом.

– Здесь.

Парень резко обернулся. Принялся вертеть по сторонам фонарем. Никого. Сосны. Толстые сосны, за каждой мог вполне спрятаться человек.

– Здесь.

Справа.

– Здесь.

Теперь слева. Слева, вон за тем деревом.

– Да.

Совсем уже рядом.

– Папа! – завизжал Круглов. – Папа!

Он шарахнулся назад, ударился о дерево, расцарапал щеку, сберег фонарь.

– Папа! – Он почти зарыдал.

– Вить, я здесь! – крикнул отец.

Настоящим отцовским голосом.

Парень кинулся на голос, продрался через ломкие ветки смородины, нога поехала, он ухватился за ветку, удержался.

– Осторожно, тут яма, – сказал отец. – Посвети.

Витька переключил фонарь на дальний свет.

Отец стоял в овраге, неожиданно глубоком, Круглов и не знал, что в окрестностях дома есть такой. Надо обследовать тут все получше потом…

Отец курил. Парень начал осторожно, оглядываясь, спускаться вниз.

– Осторожно! – предупредил отец. – Тут скользко, чуть шею себе не свернул. Фонарь кокнул…

Всплыла луна, Витька погасил свет, батарею стоило экономить.

Отец тыкал палкой в землю, Круглов спустился к нему.

– Поскользнулся, – объяснил отец. – Внутри что-то сорвалось…

Он потрогал бок.

– В дрянь какую-то вляпался…

Отец показал сыну руки.

– Слизь какая-то… – Он вытер руки о пальто. – Там наверху… Скользкая.

– Что за слизь?

– А кто его знает… Тут никого совсем, я посмотрел. Только следы.

– Какие?

– Кабаны, кажется, – сказал отец. – Чертовы кабаны, все изрыли… Следы везде…

Отец посветил под ноги. Круглов тоже посветил. Кабаньи следы.

– Необычные… – отец присел на корточки. – Я в детстве в Весьегоне жил, там этого добра полно было.

– Кабанов? – спросил Круглов.

– Да разного всякого…

Отец принялся измерять след пальцами.

– Это вроде кабаний… и на лосиный похож одновременно, я забыл совсем, как оно все выглядит. – Отец почесал голову. – Не знаю, не знаю… А где передние-то, где…

Он поднялся и принялся светить на землю, вглядываться. Круглов стоял рядом. И тоже смотрел. Он совсем не разбирался в следах, но понял, что в этих что-то ненормальное.

– Передних нет, – сказал отец неуверенно.

Он побледнел, Витька заметил это сквозь мертвецкий лунный свет. И еще кое-что заметил. Кость. Мосол, свежий, с обгрызенным мясом.

– Кость, – указал он лучом. – Кости…

– Кабаны всеядны, – ответил отец. – Все жрут, мясо тоже. Это коровья, кажется, кость.

– Кабаны?

Отец снова стал изучать следы. Что-то ему в этих следах не нравилось, морщился он, кривился, ломал сигареты.

– А может, это какие-то другие кабаны? Не наши?

– Пойдем к машине, – отец схватил сына за руку и поволок к дороге.

– А что такого-то? – спросил Круглов. – Что со следами?

Но отец не ответил.

– Телефон потерял, – сказал он. – Представляешь… Наверное, когда в овраг скатился. Что за день такой, с утра началось…

– Уже ночь, – поправил парень.

– Да, точно. Знаешь, как одно прицепится, так и не отвяжется… Слушай, набери-ка, сейчас найдем.

– Точно.

Витя достал телефон, набрал номер отца. Пошел вызов. Телефон зазвенел. Наверху, не в овраге.

– Там, значит, выронил, – сказал отец. – Ладно, пойдем поищем.

Он плюнул под ноги, пнул кость и начал карабкаться по склону. Круглов поспешил за ним, хватаясь за корни, торчащие из земли, и за ветки. Почти на самом верху склона он оступился и съехал вниз.

– Пап, подожди, – попросил Витька.

– Да я сейчас, телефон только…

– Подожди! – крикнул Витька.

– Ладно.

Отец остался стоять на краю оврага, он протянул руку, она оказалась неприятно липкой, Круглов снова едва не сорвался, отец поймал его за рукав и подтянул к себе.

– Сбрось пока звонок, – велел отец.

Витька сунул руку в карман, сбросил вызов. Телефон замолк. Парень оглянулся.

Овраг был освещен. На дне белели кости. Много.

– Смотри, пап, – указал Круглов.

Отец оглянулся.

– Опа… Наверное, скотомогильник тут. – Отец снова вытер руки о пальто.

– Наверное.

– Ладно, потом разберемся. Завтра в санэпидстанцию заеду. Давай, Вить, звони еще.

Круглов набрал номер отца еще раз.

Телефон заработал. Далеко.

– В какой стороне? – прислушивался отец.

– Там, – указал сын. – Кажется, там…

– Не отключайся.

Он двинулся на звонок. Витька за ним.

– Жалко трубку, – рассказывал отец. – Я с ней бизнес начинал, глупо в лесу потерять…

Круглов хотел сказать, что, наверное, в данном случае лучше пожертвовать телефоном. Да, трубка, да, старинная. Но, в конце концов, есть вещи и подороже.

– Она тут недалеко, – бормотал отец. – Мне эту трубку твоя мать подарила. Она в девяносто пятом ездила в Испанию собирать клубнику, три тысячи долларов заработала и купила мне…

Историю про эту семейную трубку Круглов слышал уже полтора миллиона раз и не очень хотел слушать ее сейчас. Но он также знал, что отца остановить уже нельзя.

Телефон замолчал.

– Что такое? – спросил отец.

– Вызов сбросился. Сейчас позвоню.

Парень набрал номер еще.

Звонок.

– В другом месте… – растерянно произнес отец.

Он повернул и двинулся на звонок.

– Стой, папа, – сказал Витька.

– Эту трубку подарила мне твоя мама, и я не хочу, чтобы она оставалась здесь!

– Не надо туда ходить…

Звонок сместился. В сторону, метров на пять.

Отец остановился.

Звонок сбросился.

– Еще звонить? – спросил Круглов.

– Не надо, наверное.

Отец попытался закурить, не получилось, сигареты просыпались на землю.

– Ладно… – Он снова вытер руки. – Ладно. Черт-те что тут происходит… Пойдем.

– Почему он бродит? – спросил Витька. – Телефон?

– Не знаю. Набери еще раз.

– Ты же говорил…

– Набери! – сказал отец настоятельно. – Может, рядом…

Круглов нажал кнопку на трубке.

– Ну? – спросил отец.

– Вне зоны, – ответил сын.

– Как вне зоны? – Отец отобрал телефон, набрал сам.

Он долго держал трубку у уха, потом нажал на отбой.

– Действительно вне зоны… Наверное, кабан.

Это отец произнес совсем неуверенно.

– Как кабан? – спросил Круглов. – Он что, с телефоном убежал?

– У меня в кожаном чехле был, может, он… Не знаю… Пойдем отсюда.

– Куда… Я потерялся.

– Туда, – указал отец. – Я следил за луной, дорога там.

Они продрались сквозь колючие замороженные кусты и оказались на дороге, метрах в пятидесяти от машины.

– Вот так из леса и не выходят, – покачал головой отец. – Чуть не заблудились.

– Да уж…

Отец посветил на дорогу еще раз, плюнул, пошел к «БМВ». Сына он не отпустил, так и держал за руку.

– А что не так со следами? – спросил Витька.

– Со следами? Да так, ничего, показалось просто… Знаешь, в природе столько всякого случается, не поверишь. Ты матери не говори, что тут с нами случилось, хорошо?

– Ладно. Просто я…

– Она и так в последнее время, Федька еще… Хотел же я эти кусты повырубать, руки не дошли. Знаешь, мне кажется, нам надо попутешествовать. Дней на пять куда-нибудь к морю – поваляться, пиццы поесть. У тебя когда каникулы?

– Через десять дней.

– Вот и отлично. Съезжу за мамой в Воронеж, потом и рванем. Куда хочешь? Хочешь на Кубу? Там отличные места, море как слеза… Может, квартиру в городе снять? Дом все равно разгромлен…

Отец резко обернулся.

– Что?

Отец прислушивался к лесу.

– Показалось… – сказал он. – Или… Ты слышишь?

Круглов задержал дыхание.

– Что?

– Ты слышишь звонок?

Звонок. На самом деле, теперь и Витька слышал – как метрах в двадцати, там, куда не добивал свет фонаря и куда не пробивалась луна, там, в темноте за деревьями пел телефон.

– Это ты? – спросил отец.

– Нет… Он… Он сам…

– Ладно, не будем, – отец умудрился подобрать-таки сигарету. – Лучше нам… Пойти. Знаешь, всякая дурь в голову лезет. Я такое с копытами однажды видел… Еще в детстве.

– То есть?

– У меня брат был родной, Ваня… Ах ты!

Отец замер.

– Что?

Отец поднял фонарь, осветил машину.

– Ты видишь?! – прошептал он. – Видишь?!

Круглов видел. Все четыре колеса были спущены. «БМВ» просел и стоял теперь на дисках.

– Колеса пропороли… – выдохнул отец. – Что тут происходит?..

Руки у него тряслись, просто-напросто дрожали, сигарета не держалась в руках.

– Чертовщина… Надо полицию вызывать.

– А что скажешь?

– Что-что, просто все. Авария. Сбили кабана. Пусть приезжают, ДТП фиксируют. Пусть хулиганов ловят. Адвокату еще позвоню на всякий случай… Дай телефон.

Отец принялся тыкать в кнопки замерзшими непослушными пальцами.

Витька почувствовал, что замерз. Так сильно, что даже бояться перестал через это замерзание.

– Я, наверное, домой пойду, – сказал он. – Что-то…

– Давай дождемся гаишников, – возразил отец. – Нечего тут одному… Или я тебя провожу.

Круглов представил, как отец будет ждать полицию, как он сам пойдет к дому по лунной узкой дороге меж кустов… И остался.

Они забрались внутрь машины. Отец запустил двигатель и включил на полную мощность печку, закрыл все двери и достал монтировку. Витька вспомнил про меч. Кажется, он потерял его в овраге, вот тебе и меч.

Луна взошла над самой дорогой, светила ярко и неприятно. Отец молчал. Он держался за руль, руки у него дрожали. Круглов тоже молчал. Молчание было еще хуже.

И тишина. Такая, что парень слышал, как с дикой скоростью бежит по венам кровь.

А потом на крышу упал камень.