Текст книги "Туда, где живет счастье"

Автор книги: Эдуард Резник

Соавторы: Илона Вандич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Так бы она мне и поверила, – хмыкнул Андрей. – Или, по-твоему, я деньгами должен был за ребенка расплачиваться?

– А иначе не отдала бы?

– Естественно!

– Врешь ты все! – рассердилась Магда.

Куров улыбнулся. Взрослая женщина, а ведет себя как ребенок, честное слово! Пусть будет так, как я хочу, а дальше – хоть трава не расти. Андрей покосился на Магду. Сидит, дуется, ждет извинений.

– Ты что, ревнуешь? Или шутишь?

– Ничего себе шуточки! – взвилась Магда. – Я думала, мы с тобой... что мы друг другу... что мы не расстанемся...

– Не расстанемся? – изумился Куров. – Даже когда дело сделаем? А твой Неверов?

– А что Неверов? Пойдет своей дорогой, а я – своей. Любить я его не люблю, зачем он мне нужен?

– Перестань, – Андрей поморщился от ее слов. – Не надо меня за дурака держать, ладно? Думаешь, поверю, будто ты ко мне что-то там испытываешь? Мы с тобой деловые партнеры. Закончится дело – закончатся и отношения.

– Неправда! – Магда вздернула подбородок. – Наши отношения зависят только от нас. Захотим – закончатся, не захотим – не закончатся.

– Хватит сказки рассказывать, – рассердился Андрей, – ты же нашла меня только для дела. А до этого знать не хотела.

– Нет!

– Нет? – ехидно переспросил Андрей. – А что же ты меня тогда раньше не искала?

– Искала, – упрямо возразила Магда. – Просто раньше мне не везло. А потом Неверов дал мне твой адрес.

– А что же ты своего Неверова раньше не расспросила?

– Да откуда мне было знать, что вы в одной камере сидели? Я понятия не имела, что вы знакомы!

– Так я тебе и поверил!

– Не хочешь – не верь, – рявкнула Магда.

Андрей пожал плечами и с преувеличенным вниманием уставился на дорогу. Легко ей говорить: «не хочешь – не верь»! Можно подумать, от того, во что он хочет верить, реальность возьмет и изменится как по заказу. Нет, жизни лучше смотреть в лицо, прямо в глаза, в ее хитрые, наглые и жестокие глаза. Надо знать, с кем имеешь дело, а не тешить себя сказочками о вечной любви и женской верности. Ни того, ни другого не встретишь, хоть век живи. Потому что неправда.

Андрей тряхнул головой, прогоняя невеселые мысли, и дальше вел машину, не думая ни о чем особенном. Есть дорога – и хорошо. Поля зеленеют – еще лучше. Тень от деревьев наползла на дорогу – вообще замечательно, потому что вечер близится, а там можно будет и на ночевку встать. Ясно, что рыбалки не будет, но выпрямиться, размять затекшие ноги, подышать свежим воздухом – тоже здорово. Странно, конечно, что пацан столько времени спит. Заболел, что ли? Или перенервничал? Может, Магду попросить, чтобы лоб его потрогала? А с другой стороны, спит – и к лучшему. Не раздражает своим тупым молчанием. И не слышит, чего не надо.

Солнце исчезло, воздух стал серым, а по салону побежали полосы света от встречных машин. Наступил вечер, и Андрей понял, что пора подыскивать место для ночевки. Вдалеке виднелся небольшой лесок. Если верить карте, то где-то там текла небольшая речушка. Там и заночуем, решил Андрей.

Он повеселел и неожиданно для себя спросил у Магды:

– Ты что, обиделась на меня?

– Разговаривать с тобой не хочу, – буркнула Магда. – Я думала, ты – хороший, а ты – такая же сволочь, как и все.

– А ты что, приняла всерьез мои слова? – удивился Андрей. – Да у меня просто настроение паршивое было.

– Следи за тем, что говоришь, – бросила Магда и снова отвернулась к окну.

– Магда, милая, перестань дуться, – не выдержал очередной порции молчания Андрей. – Можно подумать, ты не знаешь, как я к жене отношусь. Дура она, обыкновенная деревенская дура. Несчастная русская баба. Пойми же ты, мне ее жалко. А любить – не люблю. Ну не люблю, и все!

Магда молча развернулась на сиденье. Теперь она видела Андрея, а он краем глаза видел ее блестящие, широко раскрытые глаза. И прядь белоснежных волос, убранную за ухо.

– Сама подумай, какая нормальная мать отдаст ребенка мужику, которого шесть лет не видела, – продолжал Андрей. – Она должна была поверить, что я ее муж и отец ребенка. А то представь себе картинку: является неизвестно откуда мужик, берет ребенка и исчезает неизвестно куда. Да она через сутки побежала бы в милицию заявление писать.

– Не побежала бы.

– Еще как побежала бы. А если и не побежала бы, то заподозрила бы точно.

– Она у тебя ясновидящая? – ядовито осведомилась Магда.

– Нет.

– Тогда скажи на милость, что она могла заподозрить?

– Что угодно! – раздраженно фыркнул Андрей. – Что никогда больше меня не увидит.

– Как не увидит? – опешила женщина. – А мальчик? Его же надо домой отвезти!

– Сейчас все брошу и буду его домой провожать, – огрызнулся Андрей. – Довезу до деревни, суну в зубы штуку баксов, сам дойдет, не младенец!

– Ну, знаешь!..

Андрей смачно выругался. Не вслух, естественно. Но все равно помогло. Надо же такое сказать: «Домой отвезти»! А вообще-то, непонятно, почему они обе так над ним квохчут. Ребенок как ребенок, ничего особенного. Ноги на месте, голова на месте. С характером, правда, плохо, но характер женщин волнует меньше всего.

– А зачем ты женился, если не любишь? – допытывалась Магда.

– Откуда я знаю? – Андрей пожал плечами. – Затем, зачем все женятся. Чтобы к берегу прибиться. Семьи захотелось. – Куров улыбнулся и бросил на Магду хитрый взгляд. – Ты ведь тоже замужем. Знаешь, зачем вышла?

– Женщина – это другое существо, – Магда немедленно бросилась на защиту женских прав. – Женщине без мужчины никак нельзя. Без такого мужчины, который всю жизнь будет рядом, плечо подставит, слезы вытрет, а не только в постель потащит. Женщине обязательно нужен постоянный мужчина. Это вы, мужики, можете скакать, сколько хотите...

– А я вот не хочу скакать, – задумчиво проговорил Андрей, больше для себя, чем для Магды. – Я неправильный мужчина.

– Да нет, правильный, – грустно вздохнула Магда. – Ты просто любишь свою Галю, но не хочешь, чтобы я знала. Думаешь, я не догадаюсь, да? Ну скажи, любишь ведь?

Андрей промолчал. Что он мог ей ответить? Правду? Так он и сам ее не знает, этой правды. Да и в любовь, когда тебе перевалило за тридцать, уже верится не больше, чем в Деда Мороза. Красивая сказка, но вредная. Иначе доживешь до седых волос, а все будешь надеяться, что однажды под новогодней елкой окажется сверток с билетами на кругосветный круиз, или банковская карта с неограниченным кредитом, или хрустальные башмачки...

Так что нет, Галину он не любил, нет.

– Не люблю я ее, Магда, не люблю – и все! Просто проезжал однажды через эту деревню и мотор заглох. Хорошо хоть в деревне, а не в чистом поле. Вылез из машины и пошел все окна рассматривать. Ночь, холод собачий, все ставни закрыты, на стук никто не открывает. Самое дурное, что я за рулем, значит, трезвый, как стекло. А все считали, что я пьяный. Думал, что там и подохну, как собака бездомная. А Галя была единственная, кто мне открыл. Приютила, да еще ужином накормила и за постой ничего не взяла. Жаль мне ее было, честное слово! Убогая серая мышка. Так и проживет всю жизнь без надежды, и будут на нее пальцами показывать, называть «старой девой» и бросать сочувственные взгляды. А она же не заслужила этого, потому что человек хороший. Избушка у нее была убогая – набок клонится, будто поспать собралась. Дунь, плюнь – и нет избушки. В общем, пожалел я ее, Магда. Просто пожалел по-человечески.

– Избушку?

– Избушку тоже. Но сначала все-таки женщину.

Магда качнула головой и закусила губу. Неужели плачет? Андрей внимательнее всмотрелся в ее лицо. А ведь и правда плачет. Поблескивает в свете фар мокрая дорожка на щеке, и губы припухли.

– О, как все серьезно, – улыбнулся Андрей.

– Что серьезно?

– Не думал, что ты меня помнишь, – признался Андрей. – Думал, с глаз долой – из сердца вон.

– Ну как ты можешь так говорить? Конечно, я тебя помню. Разве можно забывать друзей?

– Магда...

Андрей не выдержал. Перехватил руль одной рукой, притянул к себе Магду и нежно поцеловал в висок. Жаль, что он за рулем. Пока за рулем. А впереди мостик и съезд в лес. Андрей нехотя снял руку с женского плеча, но Магда осталась сидеть, положив голову ему на плечо.

– Девочка моя, – прошептал Андрей, – но ты ведь замужем.

– Плевать, – так же тихо ответила Магда. – Все равно я не буду с ним жить.

Андрей торжествующе улыбнулся.

Но чувства чувствами, а ночь ждать не будет. Андрей съехал в лесок, и скоро лесная дорога вывела его на небольшую поляну на берегу реки. Странно, но здесь было почти все готово для ночевки. Под деревьями, в стороне от дороги, обнаружился навес, где вполне удобно спрятать от посторонних глаз машину. В центре поляны находилось аккуратное кострище, обложенное белыми камнями, вокруг стояли вкопанные пеньки, а к роднику вели укрепленные ступеньки. То ли рыбаки устроили здесь стойбище, то ли туристы-байдарочники облюбовали место для постоянной стоянки... Как бы там ни было, ночь обещала быть вполне комфортной.

Андрей быстро развел костер, загнал машину под навес и занялся обустройством палатки. Жаль, палатка была старой, тяжелой, брезентовой, чуть ли не военных времен, и страшно неудобной. К тому же никак не желала ставиться: то колышков оказалось меньше, чем петель, то растяжка порвалась... А под конец молния на выходе из палатки разошлась и бегунок застрял ровно посередине: то ли ползком в палатку пробирайся, то ли перешагивай, как журавль. Конечно, палатку как ни приводи в порядок, в номер пятизвездочного отеля она не превратится, но сегодня Андрею хотелось создать хотя бы подобие уюта. Наконец упрямая молния сдалась. Андрей выбрался наружу, еще раз проверил все крепления палатки и только тогда отважился посмотреть на Магду.

Она снова была другой. На дороге голосовала энергичная молодая женщина без особых предрассудков. В машине с ним разговаривала девочка, которая помнит старые обиды и умеет мечтать. А сейчас перед костром, завернувшись в пушистую серую кофту, сидела женщина-кошка, теплая, красивая и недоступная. И почему Магда не обычная женщина, вроде Галки? Тогда все было бы проще. Андрей вздохнул.

Магда обернулась.

– Что случилось?

– Подбрось веток в костер. А то потухнет.

Магда пожала плечами, но просьбу выполнила. Огонь вспыхнул с новой силой. Пока Андрей возился с палаткой, Магда тоже не теряла времени. Над костром висел котелок, в нем шумела вода: вот-вот закипит. А возле костра, на импровизированном столе, лежали пестрые пакеты с едой. Андрей улыбнулся. Надо же, Магда и об этом позаботилась! Что ж, он тоже не ударит в грязь лицом. И у него есть кое-что... для более комфортного существования. Андрей вернулся к машине и вытащил из своего дорожного мешка увесистый сверток в непромокаемом чехле.

– Смотри, что у меня есть, – похвастался Андрей, подходя к костру.

– Что это? – Магда сощурилась, пытаясь прочесть надпись на чехле, но ничего не получалось. Мало того что свет был не слишком ярким, так еще и надпись была на китайском. Или японском. Куров не разбирался в иероглифах.

– Надувной матрас. По телевизору сказали: всего сорок девять долларов, и вы в раю. Покупайте прямо сейчас.

Магда рассмеялась.

– Ладно, я его в палатку отнесу, – Андрей многозначительно посмотрел на Магду. – А то спать пора.

– Ага, – кивнула Магда. – Перекусим и на боковую.

Нехитрый ужин занял всего четверть часа. Китайская лапша в одноразовых пакетиках, чай в одноразовых пакетиках... Хорошо хоть убирать после такого ужина нечего: бросил одноразовую посуду в огонь – и дело с концом.

– Ну все, – сказал Андрей, глядя, как корчится в огне комочек пластика, – можно ложиться.

– Да. Неси ребенка.

Куров не поверил своим ушам. Что значит «неси ребенка»? За кого она его считает? Или она настолько лишена предрассудков, что присутствие ребенка ее не смущает? Андрей внимательно посмотрел на Магду.

– Спишь на ходу? – улыбнулась женщина. – Принеси Ваню из машины.

– Знаешь... – запнулся Андрей, – по-моему, Ване и в машине неплохо. Спит как убитый. Пусть спит. А мы с тобой в палатке на матрасе устроимся.

– Еще чего! – возмутилась Магда. – Неси ребенка, кому говорю! Он там скрючен в три погибели!

– И что? Кости молодые, расправятся!

– Перестань ерунду говорить. Он замерзнет. И потом, мы все отлично поместимся. Это же не палатка, а настоящая казарма.

Ах, казарма! Андрей обиделся. Он, значит, старался, устраивал все как лучше, а теперь казарма? Впрочем, может быть, Магда просто не хочет понимать намеков и ждет, когда он скажет прямо?

– Поместиться мы, конечно, поместимся, – согласился Андрей. – Но третий будет лишним.

Магда пристально посмотрела на Андрея – и резко опустила голову. Длинные волосы упали на лицо. Андрей протянул руку, чтобы отвести в сторону белокурые пряди, увидеть глаза Магды, понять, что происходит. Магда резко дернула головой, и пальцы Андрея поймали лишь пустоту.

– Мы с тобой не должны спать... вместе, – тихо выговорила Магда, пряча взгляд.

– Почему?

– Ну... не должны.

– Ничего не понимаю! Как это не должны? Почему не должны? Кому мы с тобой не должны? Ты мне только что пела о большой и вечной любви. Что, любовь прошла?

– А... разве ты меня любишь? – Магда отважилась посмотреть на мужчину.

– Опять двадцать пять! Ты так и будешь мне напоминать о жене? Да пойми ты, чудачка, жена для того и нужна, чтобы с ней спать. Разве нет?

– Но ведь вы много лет не виделись. Забыли друг друга...

– И что? Увиделись – вспомнили. В чем проблема? Подумаешь, один раз переспал с женой. Один раз не считается!

– Мы ведь тоже давно не виделись, – продолжала Магда, словно не слышала слов Андрея, – забыли друг друга. Теперь увиделись и вспомнили. А получается, что и наша встреча не считается. Да?

– Елки-моталки! – взорвался Куров. – Какая целомудренность, ты только подумай! С женой я спал! Можно подумать, в этом причина. Да не в Галке дело, а в тебе! Ты просто Неверову своему изменять не хочешь. Боишься! – Андрей замолчал на мгновение, чтобы перевести дыхание, и вдруг его осенило: – Нет, не боишься, а именно не хочешь! Старая дружба, предательство... Слова-то какие красивые! Такими только и врать. Одному врешь, другому врешь! У тебя уже души нет, одно вранье осталось! Думаешь, я дурак, все равно ничего не увижу? А, что с тобой разговаривать... – обида быстро выплеснулась, Андрей замолчал и пошел к машине.

А что еще делать? Уговаривать, упрашивать? А смысл? Раз не хочет, значит, и не будет ничего. Не силой же ее заставлять...

Андрей чувствовал спиной взгляд Магды, пока шел к машине, открывал заднюю дверь, вынимал спящего ребенка и на руках нес в палатку. Даже странно на самом деле, что мальчик так долго спит. Хотя, говорят, после сильного стресса такое случается. Небось мальчишка и в самом деле психанул. В первый раз от маминой юбки оторвали. Ничего, проспится – сговорчивее будет.

Куров уложил Ваню в палатке и вернулся к костру.

– Ты платок уронил, – сухо сказала Магда.

– Какой платок? – не понял Андрей.

Вместо ответа Магда поднялась и отошла от костра. Куров обернулся. В самом деле, на траве возле машины валялся платок, которым Магда укрыла мальчика, когда села в машину. И теперь, подняв платок, вместо того чтобы вернуться к костру, Магда направилась к палатке, забралась внутрь и вышла уже без платка. Все ясно – заботится о мальчике. Интересно, если бы она узнала, что в дорожном мешке Курова лежат запасные носки сына, стала бы она проверять ноги мальчика?

Магда вернулась к костру, молча села на соседний с Андреем пенек и уставилась в костер. Андрей ждал, когда она заговорит. Но Магда молчала. И тогда, думая, что спрашивает у себя, он неожиданно произнес вслух:

– Знаешь, ты стала совсем другой. Я ничего не знаю о тебе. Как жила, с кем была, что было... Зачем ты появилась в моей жизни? Зачем, а?

Магда молчала.

Глава четвертая

Пляж – это не обязательно длинные ряды обгорающих под южным солнцем тел, море, выходящее из берегов от обилия купающихся, и песок, смешанный с персиковыми и виноградными косточками. Пляж может быть и другим: синим-синим, до самого горизонта моря. Волны с шепотом подбегают к берегу. И белый песок, что выгорел на солнце, как волосы девочки.

Она сидит на большом плоском камне и неумело, по-детски, пытается курить. Рядом с ней – ее сверстник, загорелый до черноты и курит по-настоящему, как взрослые. А когда столбик пепла на тонкой сигарете становится совсем коротким, мальчик отбрасывает сигарету в море и обнимает девочку. Девочка вскидывает голову, в ее глазах – простое любопытство. Но когда она открывает рот, чтобы спросить, что все это значит, мальчик целует ее в губы, тоже по-взрослому. Девочка отстраняется, и тогда мальчик ложится на спину, закидывает руки за голову и смотрит в небо, ярко-голубое, как глаза девочки. И девочка ложится рядом, с наслаждением вытягивает длинные ноги, а потом приподнимается на локте и с сочувствием спрашивает:

– Как мама, Андрюша?

– Врач говорит, что лучше. То есть мне говорит, что лучше, а тете Нине, что шансов нет. Я подслушал.

– Бедный... – девочка гладит мальчика по голове, и ее губы дрожат, как бывает, когда нельзя плакать, даже если хочется.

– Она в сознание так и не пришла, – тихо говорит мальчик.

– А папа? Тебя к нему пускают?

– Конечно, пускают. У него в изоляторе сержант знакомый. Я ему сигареты передал.

– А он... – девочка прикусывает губу, не зная, как продолжить, но потом решается, – а твой папа сказал, зачем это сделал?

– Знал бы – сказал. Что он может сказать? Думаешь, он хотел ее убить? Он просто пьяный был, ничего не помнит. Треснул по башке, и все. На свидании плакал, спрашивал, как она...

– Волнуется?

– Ну да, – зло ответил мальчик, – он волнуется только за свою шкуру. Если мама выживет, ему меньше дадут.

– Ужасно! А с тобой что будет?

– Что и со всеми. В интернат отправят.

– А когда?

– Пока документы не оформляют. Мама ведь живая. Когда... – мальчик замолкает, потому что он все еще мальчик, несмотря на то что умеет курить и целоваться, и как всем мальчикам ему не хочется верить, что его мама умрет.

– А у тебя больше никого нет? – тихо спрашивает девочка.

– Бабушка есть в Глебске. Но она инвалид. Сказали, опекунство ей не светит.

– А ты переселяйся к нам, – вдруг оживилась девочка, – а что? Будем жить вместе, как брат и сестра. У меня диван в комнате стоит. Когда родственники приезжают в гости, всегда на моем диване спят...

– Ты думаешь, что говоришь? А родители?

– А что родители? – не понимает девочка.

Мальчик долго смотрит в небо, перед тем как ответить.

– Нет, не хочу.

– Почему?

– Потому что я не родственник. Думаешь, твои родители сильно обрадуются, да? Твои родители приличные люди. Отец – подполковник, его в гарнизоне все знают. А мама твоя вообще главная офицерша.

– Не главная офицерша, – смеется девочка, – а председатель комитета комиссарских жен.

– Вот видишь. А я кто? Еще украду чего-нибудь...

– А если они тебя не примут, я вместе с тобой уеду, – с вызовом говорит девочка и заглядывает в глаза мальчику. – Можно, Андрюш?

– Куда ты со мной уедешь? В интернат? Или к бабушке? Ладно... Мама ведь еще пока живая.

– Андрюша, я не хочу, чтобы ты уезжал, – говорит вдруг девочка и крепко обнимает мальчика, прижимается к его груди. – Я люблю тебя, Андрюша...

Куров открыл глаза. Вот она, эта девочка. Все те же ярко-голубые глаза, все те же волосы, словно выгоревшие на солнце. Только она уже никогда не скажет тех слов.

И вдруг, будто прочитав его мысли, Магда сорвалась с места, села рядом и прижалась к груди. Совсем как тогда, сто лет назад, когда они были детьми.

– Сколько нам тогда было? – шепотом спросила Магда.

– Двенадцать, – серьезно ответил Андрей. – Слишком давно это было, Магда. Мы были детьми и ничего не понимали.

– Чего не понимали?

– Что любовь – это глупости.

Магда резко отпрянула, словно он оскорбил ее или ударил. Но Андрей больше не хотел сказок про старую дружбу и первую любовь, если они ограничиваются только словами. Как там в рекламе? «Любишь – докажи!»

Магда пересела на другой пенек и, задумчиво рассматривая Андрея, сказала:

– Ты тоже стал другим. Совсем чужим...

– Я не изменился.

– Я не о тебе, Андрюша. Это во мне ощущение, что ты далеко-далеко. Ничего не могу поделать. Будто стена между нами. Мы слишком долго не виделись. Людям нельзя расставаться. Почему мир так устроен, а? Почему он убивает все хорошее?

Андрей молча пожал плечами. Почему мир так устроен? Глупый вопрос. А почему небо синее? А почему люди живут не двести лет, а всего семьдесят? А почему мы дышим воздухом, а не водой? Мир устроен так, как он устроен. И ты либо учишься в нем жить, либо оказываешься где-то за его пределами. В интернате, в тюрьме, в могиле – разница невелика.

– А что мы можем поделать? Я не Господь Бог, чтобы его переустраивать. Скажи лучше, как ты с Неверовым познакомилась?

– А он тебе не говорил? – удивилась Магда.

– Нет.

– Ничего себе, – ахнула Магда. – Вы пять лет сидели вместе. Неужели времени не было? Или вы на зоне о женщинах не говорили?

– Еще как говорили! – фыркнул Андрей. – Только мы с Неверовым не пять лет вместе, а два. Его позже к нам прислали. И про тебя он не рассказывал. Твой муженек не из разговорчивых.

Магда покивала в такт словам Андрея, а потом сказала словно невзначай:

– Случайно мы познакомились. Случайно.

– И ты его любишь? – удивился Андрей.

– Да, – после долгого молчания ответила Магда.

Куров взглянул на женщину. Вот и пойми их. Пять минут назад одного любила, а теперь другого. Нет, нет никакой любви. Есть просто слово, и никто не знает, что оно значит. Вот и называют им все подряд: симпатию, привязанность, взаимную необходимость, секс, в конце концов. Все, для чего уже и так есть вполне подходящие названия. И женщины, которые обожают делать из мухи слона. И не помнить, о чем говорили час назад. Магда ведь уверяла, что с Неверовым ей не жить. А тут на тебе – вдруг поняла, что его любит.

– А зачем ты тогда разводиться хочешь? – спросил Андрей, понимая, что логика в словах его подруги и партнерши отсутствует как факт.

– Извини за обман. Я не буду разводиться, – вздохнула Магда и посмотрела на Курова.

Андрей молчал. Что тут скажешь? Обманули – и обманули. Другое дело, что это был совершенно бестолковый обман. Без видимой цели и смысла. Разве что ради удовольствия приврать. Есть такие люди – не могут удержаться, чтобы не соврать.

– Просто я очень боюсь за него, – нарушила молчание Магда. – Он узнал, что его хотят убить.

– Кто?

– Его партнеры.

– Про это он мне тоже не говорил, – признался Куров, – он вообще со мной мало общался. За человека меня не считал. Мы уже потом сошлись, за пару месяцев до моего освобождения.

– Партнеры Неверова не хотят, чтобы он вышел на свободу. Им удобнее будет, если он в тюрьме повесится.

– А-а-а, теперь ясно, почему мы спешим.

– Да, – кивнула Магда. – Я боюсь за него.

– Понятно, что волнуешься. Но меня-то зачем за дурака держать? Можно было и без обмана обойтись.

– Прости, Андрюша. Я хотела, чтобы ты сделал все как можно лучше.

– По-моему, я и так делаю все по максимуму. Пацана выцарапал, машину взял... Что еще?

– Я понимаю... – Магда снова опустила голову, но, даже скрывшись от мужчины за занавесом волос, слова признания давались ей с огромным трудом. – Мне казалось, что... мы же давно не виделись, Андрюш... ты другой, я другая... В общем, я подумала, что если ты меня любишь, то не станешь спасать Неверова. Взревнуешь, и наоборот, будешь его топить, чтобы я тебе досталась. Прости меня... Я очень боюсь за него... – Магда сорвалась на плач, закрыла лицо руками.

Куров и не думал ее утешать. Зачем? Поплачет – легче будет, не маленькая. А если думает его разжалобить слезами – тем более напрасно. Любовь – штука эфемерная. В отличие от денег. А деньги ему заплатили. Как говорит народная мудрость: «раз за это платят деньги – значит, это работа». Свою работу Андрей привык выполнять на пять с плюсом.

Наконец Магда перестала рыдать, выпрямилась, отбросила волосы с лица и посмотрела на Андрея.

– Теперь вижу, что ты в самом деле его любишь, – спокойно сказал Андрей, словно продолжал только что начатый разговор. – Вы расписаны?

– Н-нет. А разве это важно?

– Ты права. Нет.

И в самом деле, какое значение имеет штамп в паспорте? Разве он показывает настоящее отношение людей друг к другу? Ежу понятно, что нет. Но... Андрей ухмыльнулся. Почему-то от того, что Магда – не жена Неверова, настроение слегка улучшилось. Не сильно, а так – самую малость.

– Зря я тебе все рассказала, – нарушила молчание Магда.

– Хватит дергаться. Рассказала – значит, так надо было. Не переживай, я все равно вам помогу.

– Да? – изумилась Магда. – Но... ты что, меня любишь?

Андрей угрюмо взглянул на женщину. Нет, зачем обязательно чуть что – сразу говорить о любви? И что им далась эта любовь?

– Нет, скажи, – с волнением в голосе настаивала Магда. – Ты меня любишь?

– Не понял, зачем тебе это знать.

– Ну скажи! Разве сложно ответить: да или нет?

– Нет, не люблю, – мрачно произнес Куров.

Магда опустила глаза и прикусила губу. А, теперь все ясно. Андрей разочарованно вздохнул. У Магды был план: одарить несчастного влюбленного своей близостью, а он, весь исполненный благодарности, будет верно служить даме своего сердца. Тьфу! Можно подумать, Андрей Куров – такая сволочь, что кинет ее, невзирая на полученный аванс. Весьма внушительный аванс, надо заметить!

Магда вдруг пересела ближе и тронула Андрея за плечо.

– Андрей, я погорячилась... Хочешь, мы...

– Нет, не хочу!

– А ты подумай... – Магда обняла его, прижалась к спине полной грудью и прошептала на ухо: – Я соскучилась.

– По Неверову? – ехидно уточнил Андрей.

– Нет, глупенький, – ответила Магда, и ее губы коснулись его шеи, – помнишь, мы лежали на пляже, а ты меня целовал?

– Давно это было. Знаешь сколько лет прошло? Больше двадцати.

– Ничто не проходит бесследно.

– Прошлое нельзя вернуть, – хмуро возразил Андрей.

– Но его можно вспомнить, – улыбнулась Магда. – Хочешь? Хорошее время тогда было, да?

– Хорошее, – согласился Андрей.

– Ничего еще не случилось. Мы были детьми. А рядом плескалось море... – словно задумавшись, Магда погладила Андрея по спине.

– Зачем ты меня мучаешь? – Андрей обернулся к женщине.

Магда слегка отстранилась, откинув за плечи волну волос.

– Извини, забыла, что ты решил хранить верность своей Гале.

– Что ж, давай думать, что это так, – поневоле рассмеялся Куров.

– А что, она хорошая любовница? – игриво спросила Магда, наклоняясь к Андрею. – Лучше меня? Расскажи, какая она? – женский шепот становился все ниже, а тонкие пальцы Магды расстегивали рубашку Андрея, ласкали его кожу и осторожно спускались все ниже и ниже. – Чем вы занимались?

– Отстань, – прошептал Андрей, наклоняясь к женщине.

– Не хочешь говорить? – в шутку расстроилась Магда. – Тогда покажи. Ну, милый... – Она нежно поцеловала Андрея.

И Куров не выдержал. Он ответил на поцелуй, сдаваясь на милость победителя. Андрей ощутил солоноватый привкус женских губ, знакомый запах Магды, ее теплое дыхание и понял, что этим вечером совершенно неважно, чья жена Магда, кого она любит и с кем была последние годы. Этой ночью – она его, его и только его.

– Пойдем в палатку, – прошептал Андрей в перерыве между поцелуями.

– Зачем?

– Там матрас.

– И мальчик.

– Мальчик спит.

– Вдруг проснется? Давай здесь...

– Какого черта?

– Проснется, испугается, начнет всем рассказывать потом...

– А мы будем тихо, как мышки. Он ничего не услышит.

– А вдруг я не смогу быть мышкой? – фыркнула Магда.

– Хорошо, – согласился Андрей, притягивая ее к себе. – Здесь так здесь.

Но Магда вдруг выскользнула из его объятий и вскочила на ноги.

– Я сейчас приду, – шепотом объяснила она. – Взгляну, крепко ли он спит.

Надо же, вновь удивился Андрей. Она же совсем этого сопляка не знает, а ведет себя как любящая мать. Инстинкты? Или правда ей приглянулся этот заморыш? Не разберешь этих женщин...

А Магда между тем неслышно подошла к палатке, присела на колени, дернула молнию... И вдруг, вопреки всякой логике, Магда вскрикнула и выпрыгнула из палатки.

– Его здесь нет!

Андрея словно подбросило в воздух.

– Как нет? Не может быть!

Потребовалось всего несколько секунд, чтобы убедиться – очень даже может быть! Куров с яростью пнул свой дорожный мешок.

– Вот гаденыш! Сбежал!

– Может, он в кустики пошел? – робко предположила Магда.

– Жди больше! – рявкнул Куров. – Сбежал! Он вообще не спал! Он притворялся! Я-то думаю, чего он целый день дрыхнет, а он... – Андрей замолчал, прислушиваясь к звукам из леса.

– Думаешь, он где-то здесь? – шепотом спросила Магда.

Андрей кивнул. Может, пацан сбежал пару минут назад и прячется где-то рядом? Андрей нервно вертел головой в попытке увидеть хоть что-нибудь в окружающей мгле. Но черная стена леса была непроницаемой.

– Что будем делать? – Магда подошла к Андрею.

– Что делать, что делать? Искать! Только ты остаешься здесь.

– Почему?

– Чтобы всем не потеряться. Думаешь, я наизусть этот лес знаю?

Магда понимающе кивнула. Андрей медленно двинулся вперед. Тонкий луч света нырял во все подозрительные ямки и заглядывал во все кусты, но тщетно. Мальчика не было. Да и не могло быть, если разобраться. Нормальный человек убегает из машины вовсе не для того, чтобы прятаться поблизости. Максимум, что можно отыскать, – это направление, в котором убежал ребенок. Куров поднял фонарь вверх, надеясь увидеть сломанные ветки, клочки одежды... Хоть что-то, что могло указать на дорогу. Но не прошел он и двух шагов, как нога угодила в кочку. Андрей споткнулся, попытался удержать равновесие, но все равно упал. Фонарь, ударившись о землю, моргнул несколько раз и погас. Андрей чертыхнулся. Нет, так дело не пойдет! Следопыт из него никудышный, так что продолжать смысла нет. Да и не кошка он – в темноте видеть!

Андрей подобрал фонарь и направился на поляну. Хорошо хоть, что красные отблески костра видны даже здесь.

Магда сидела возле огня, безвольно уронив руки на колени. Она даже не удивилась, когда Андрей вышел из леса без ребенка. В самом деле, только полный идиот мог рассчитывать найти мальчика, который сбежал, может быть, больше часа назад.

Куров молча подошел к Магде и опустился на бревно рядом с ней.

– Все пропало, – вздохнула Магда. – Я так и знала, что все сорвется. Я так и знала...

– Перестань паниковать, – рявкнул Куров. – Ничего еще не сорвалось. Прикинь сама, далеко ли может уйти ребенок по темному лесу. Ты, кстати, не видела, как он ходит: через пень-колоду. Не ребенок, а инвалид. Как только рассветет, я его найду.

– А если не найдешь? – уныло спросила Магда.

– Тогда он вернется к своей любимой мамочке, и я перехвачу его там.

– А ты уверен, что он вернется к мамочке?

– Вернется, вернется. Куда он денется?