Текст книги "В дебрях Севера (Приключения волка, медведя и лисицы)"

Автор книги: Эдуард Гранстрем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

VIII
О том, как волк в гостях у собаки песни пел

е смея вернуться к своему быку, волк с горя пошел бродить по лесу. Бродил он долго, тщетно отыскивая себе какой-нибудь поживы, и наконец пошел в соседнюю деревню, рассчитывая полакомиться там свиньей либо курицей, но, увы! И куры, и свиньи были на запоре, – только одна старая, дряхлая собака спала, растянувшись на груде мусора. Волк схватил ее и хотел-было утащить в лес, но собака стала умолять его:

– Не трогай ты меня, серый, ведь мы с тобою свои – оба длинномордые; к тому же видишь, как я отощала, – кроме кожи да костей на мне ничего нет. Помиримся лучше! Отпусти меня, и я угощу тебя водкой.

– Но когда и где угостишь ты меня? – спросил волк.

– Приходи ночью к нам на двор, и я впущу тебя в избу, – отвечала собака.

Волк согласился. Ночью он подошел к избе и тихо завыл у дверей.

Собака поняла, что волк пришел за обещанной водкой, и осторожно впустила гостя.

– Ну, где же водка? – спросил волк.

– Потерпи немного, сейчас достану, – сказала собака, – хозяин прячет водку там под лавкой.

Собака осторожно достала бутылку и передала ее гостю.

– Ты как хозяин пей первая, – сказал волк.

Собака отпила глоток и снова передала бутылку гостю. Волк тоже хватил порядочный глоток и стал ласковее поглядывать на собаку.

Так сидели они себе за бутылочкой, попивая и дружески шепотом разговаривая.

– Не спеть ли мне, сватушка? – спросил наконец волк.

^{– Не спеть ли мне, сватушка? – спрашивал волк.}

– Нет, не пой, голубчик сват! – говорила собака, опасаясь, что хозяева проснутся, и на первый раз ей удалось уговорить гостя.

Волк выпил еще добрый глоток водки, и снова захотелось ему затянуть песню.

– Не спеть ли, сватушка, не спеть ли мне теперь? – спросил он собаку.

– Не пой ты, сват! – предостерегала она, – твой голос все знают, а если хозяева проснутся, тебе несдобровать.

Волк нашел совет разумным и счел за лучшее пока помолчать.

Чтоб успокоить беспокойного гостя, собака снова предложила ему выпить водки. И вот, хватил волк еще добрый глоток и совсем опьянел.

– Нет, как хочешь, – сказал он собаке, – а я затяну-таки песню, – и он громко завыл: «У-у-у-у-у! У-у-у-у-у!»

В избе все переполошились, заслышав пьяный волчий вой.

– Кто впустил сюда волка? – кричали хозяева.

Все в суматохе схватили, что попало под руку: кто взял кочергу, кто мутовку, а кто и чумичку, – и изо всех сил принялись колотить пьяного волка.

Наконец, страшно избитый, еле живой, выбрался волк из избы.

IX
О том, как баран с козлом волков пугали

ныло побрел волк в лес, раздумывая о своей горькой доле, и скоро опять попался впросак.

На окраине деревни проживал бедный крестьянин; у него был баран да козел, которых он не знал как прокормить.

– Не лучше ли нам зарезать нашу голодную скотинушку? – сказал однажды крестьянин жене, – все равно подохнут с голоду.

– Что толку резать таких тощих и заморенных! – сказала жена, – лучше выгоним их на дорогу: может, они как-нибудь прокормятся сами.

Барана и козла выгнали, и несколько дней они кое-как пробавлялись травой да листьями, но при этом каждую ночь тряслись от страха, опасаясь хищных зверей.

– Того и гляди, нападут на нас волки да медведи! – говорил козел.

– Несдобровать нам тогда! – сказал баран, – что бы нам придумать против них?

Подумал козел и говорит:

– Я придумал; найди мне только мешок или суму.

Баран пошел искать и скоро на дороге нашел старый мешок, потерянный, должно быть, каким-нибудь бедным путником.

– Вот это хорошо, – сказал козел, когда баран принес находку, – теперь набьем мешок щепками да хворостом, а когда придет волк, мы так пугнем его, что он убежит от нас без оглядки.

Едва он успел вымолвить это, как из лесу показался волк. Козел поспешно набрал в мешок хворосту, взвалил его себе на спину и пошел навстречу волку.

– Что у тебя на спине? – спросил волк.

^{– Что у тебя на спине? – спросил волк.}

– В мешке у меня волчьи кости да головы, которыми мы кормимся. Уж целый месяц бродим мы здесь по лесу, а поймали всего только трех волков. Вот мы и перебивались пока головами да ногами… Счастье наше, что ты нам попался. Эй, баран, хватай его скорей!

Последние слова козел крикнул грозным голосом.

– Не губите меня, друзья! – взмолился волк в испуге, – я приведу вам двенадцать других волков.

– Если ты не обманешь, мы, пожалуй, отпустим тебя.

– Только пощадите и отпустите меня, – молил волк, – а уж я сдержу слово!

– Ну, ступай! – сказал козел, и волк пустился бежать в лес без оглядки.

Там он встретил товарищей.

– Спасайтесь, спасайтесь! – говорил он им, – баран с козлом идут сюда, чтобы съесть нас.

– Как могут они съесть нас? – удивились водки. – Нас тринадцать, а их только двое. Пойдемте, мы легко справимся с ними.

И волки храбро пошли навстречу козлу и барану.

– Спасайся! Волки идут бить нас! – крикнул козел барану.

Козел вскарабкался на ближайшую ель; баран полез за ним, но застрял на нижних сучьях и задрожал от страха.

В это время волки подошли к самому дереву; не замечая сидевших на нем козла и барана, они уселись под ним.

Только этого и ждал козел.

– Хватай их, все волки уж тут! – крикнул он барану и сильно закачал ель, как-бы собираясь броситься с дерева.

Баран страшно испугался и свалился на волков, а те со страху разбежались в разные стороны.

Так избавились баран и козел от опасности, и с этого дня волки уже не беспокоили их.

X
О том, как волк, лиса и медведь жали и молотили, а рожь лисе досталась

бежав от козла и барана, волк расстался с товарищами и пошел в свои дебри. Туда пришли и медведь с лисой. Рожь уже созрела, и они принялись ее жать. Кончив работу, они убрали с поля хлеб и перетаскали его в овин. Оставалось только смолотить рожь.

– Ну, друзья, как же мы разделим работу? – спросил волк товарищей.

У лисы не было охоты приниматься за тяжелую работу. Вот она взобралась наверх, на перекладины, да и говорит оттуда:

– Послушайте, друзья, один из вас силен, а другой искусен в деле; вы вейте и молотите рожь одни, а я, как неуч по этой части, буду поддерживать наверху перекладины, чтобы они не упали и не раздавили вас.

Медведь принялся за работу и стал молотить изо всех сил, а волк начал веять рожь, – вот с того времени он и ходит прищурившись, как и все, кто занимался такой работой.

^{Медведь молотил из всех сил.}

Пока медведь с волком работали, лиса лежала себе преспокойно наверху и, напевая песенку от скуки, сбрасывала на них одну перекладину за другой.

– Ты, кажется, хочешь убить нас, – крикнул ей волк, – и нарочно бросаешь на нас перекладины!

– Совсем нет, голубчик, – отвечала лиса, – я не нарочно делаю это; они падают оттого, что очень тяжелы, а я не могу их удержать.

Волк и медведь поверили лисе и в полном согласии кончили работу.

Оставалось поделить рожь.

– Как же мы теперь будем рожь делить и какою мерою поделим ее? – спросил волк.

– Самую большую кучу следует отдать самому большому из нас, а самую маленькую – самому меньшому, – ответила лиса, – это будет справедливо.

Волк и медведь одобрили это предложение, и таким образом на долю медведя досталась солома, волку – мякина, а лисе – зерно.

Разделили друзья рожь и пошли на мельницу; там каждый из них стал перемалывать свою долю.

Вот слышат медведь с волком, что жернова их шумят не так, как жернов лисы, и с удивлением спрашивают ее:

– Отчего твой жернов шумит так приятно: «юри, яри, юри, яри», а наши жернова визжат: «вжж-ж-ж, взз-з-з-з»?

– Подсыпьте на свои жернова песку, так и ваши будут шуметь, как мой жернов! – ответила лиса.

Медведь и волк послушались совета лисы, и жернова их тоже завизжали «юри, яри», но гораздо громче и не так приятно, как жернов лисы.

Кончив умолот, все трое в полном согласии отнесли свои запасы домой и сложили их каждый в свой амбар.

XI
О том, как медведь, волк и лиса кашу варили, а каша разная вышла

роголодались медведь, волк и лиса и стали варить кашу из той муки, какая кому досталась; но каша медведя и волка вышла темная и невкусная.

Огорчился медведь и пошел навестить лису, чтобы выведать, как следует варить вкусную кашу.

Ввалился он в нору лисы и видит, что она только что сварила себе кашу к обеду. Каша лисы показалась ему очень вкусной.

– Отчего у тебя такая белая каша, а моя вышла совсем черная и горькая? – спросил он.

– И моя каша вышла бы черная, – ответила лиса, – если бы я не промыла свою муку в речке.

Медведь последовал примеру кумушки, но едва высыпал он свою муку в воду, как ее быстро унесло течением.

^{Медведь высыпал муку в воду.}

Не лучше кончилось дело у волка: каша его показалась ему тоже неказистою и невкусною.

Решив про себя, что он не сумел сварить ее как следует, он тоже пошел к лисе за советом.

Застал ее волк за варкою каши и стал просить позволить ему сварить свою кашу на том же огне.

Лиса согласилась, и вот они, каждый в своем котелке, стали варить кашу. Но каша лисы поспела раньше, и серый с завистью заглядывал в котелок лисы.

– Скажи-ка, кума, отчего у тебя каша такая красивая и белая, а у меня такая черная? – спрашивал он лису.

– Оттого, что я подлила в нее сала.

– Где же ты добыла сало?

– Из хвоста; сначала я развела под котелком большой огонь, потом взобралась на крюк над котлом и висела на нем до тех пор, пока у меня с хвоста не накапало в котел сала. Сделай и ты то же; тогда твоя каша выйдет тоже белая.

Волк послушался и полез на крюк над котлом. Но когда огонь сильно опалил ему спину, он завыл во все горло от боли и свалился прямо в огонь, причем сильно расшиб себе бока. Вот с того-то дня от волка пахнет горелым, и он только с трудом может поворачиваться.

Волк собрался, однако, с силами и отставил свой котелок от огня; но каша его показалась ему все такая же невкусная, как и раньше.

– Позволь мне, голубушка, – сказал он лисе, – отведать твоей каши; такая ли она невкусная, как моя!

Лиса волей-неволей согласилась и, думая, что волк отнимет у нее кашу, незаметно подкинула в свой котелок ложку с кашей волка, а потом ласково сказала ему:

– Отведай вот с этого края, голубчик, – здесь самое вкусное.

Волк послушался и вместо лисьей каши отведал своей. А так как она была невкусная, то он подумал, что каша тут ни при чем, а виноват его вкус, – неуменье отличить сладкое от горького.

– Да, на вкус и цвет товарища нет, – проворчал волк, – кто молод – кости гложи, а кто стар – кашу ешь. Мне же каша пока совсем не по вкусу.

XII
О том, как лиса у волка в няньках жила

екоторое время медведь, волк и лиса мирно жили себе да поживали, каждый в своем логове, как вдруг к волку нагрянула беда: волчиха принесла ему трех волчат, а сама померла. Не умел волк ухаживать за детьми и пошел искать для них няньку.

В лесу повстречал он белую куропатку.

– Не хочешь ли поступить ко мне в няньки? – спросил он ее.

– С большим удовольствием! – ответила куропатка.

– А умеешь ли ты петь колыбельные песни?

– Конечно, умею! – и куропатка запищала тоненьким голосом: «копеи, копеи, копеи!»

Песня эта не понравилась волку.

– У тебя слабый голос: тебе не убаюкать моих волчат, – сказал волк и пошел дальше.

Вот встретил он зайца.

– Куда идешь, серый? – спросил его заяц.

– Ищу няньку для моих волчат, – отвечал волк.

– Возьми меня, – предложил заяц.

– Умеешь ли ты няньчить детей?

– Как не уметь! Да, к слову сказать, мне спокойнее будет сидеть у люльки, нежели рыскать по лесу, – сказал заяц.

– Спой-ка мне что-нибудь, чтобы я мог судить, годишься ли ты на это дело.

Зайцу очень хотелось поступить в няньки к волку, и он постарался получше пропеть свою песенку. Но серому песня его не понравилась.

– Да ты не песню поешь, а кричишь и визжишь! – сказал он косому и пошел дальше искать другую няньку.

^{– Да ты не поешь, а визжишь! – сказал волк.}

Бродить ему пришлось недолго: скоро он повстречал лису.

– Здравствуй, кумушка, – приветливо сказал он ей, – не хочешь ли быть нянькой у моих волчат? Волчихи моей не стало, и теперь некому присмотреть за ними. Умеешь ли ты песни петь?

– Как не уметь! – и лиса громко заголосила: «хороши собой сынки у серого волка, писаные красавицы его доченьки; напою да накормлю я их досыта, уложу я их спать в мягкую постелюшку; спите, мои детушки, спите, почивайте, баю-баюшки-баю!»

Волку эта песня очень понравилась. Он уговорился с лисой и повел ее к себе в логово. Там он сдал ей волчат и пошел на обычный промысел – добывать корм своим детушкам. Рыская по лесу, он увидел пасущуюся лошадь и стремительно бросился на нее. Перекусив ей горло, он перегрыз одну ногу и понес ее домой. Там он передал ее лисе и, как заботливый отец и хозяин, просил няньку хорошенько смотреть за детьми, а сам снова ушел на промысел.

Лиса с аппетитом села лошадиную ногу, но, так как для нее этого было мало, она вдобавок села одного волчонка.

К вечеру волк вернулся и спросил лису:

– Кормила ли ты моих деток? Сыты ли они?

– Будь покоен, куманек, – ответила лиса, – напоила и накормила я их досыта; теперь они спят себе сладким сном, баю-баюшки-баю!

Волк поверил, что волчата его сыты и здоровы, и снова ушел на промысел.

Утром лиса с голоду принялась за другого волчонка и скоро съела его, а когда вечером волк вернулся и спросил ее, как поживают его детки, лиса опять ответила:

– Будь покоен, голубчик; твоих деток я напоила и накормила досыта; они спят теперь сладким сном, баю-баюшки-баю!

И на этот раз не догадался волк поглядеть на волчат и опять ушел на промысел.

Но на другой день, вернувшись домой, он непременно захотел посмотреть на своих деток и полез в логово.

Лиса только что перед этим съела последнего волчонка, и теперь сильно струсила.

– Твои детки, голубчик, – сказала она волку, – так выросли, что нам вдвоем тут не будет места; если уж ты непременно хочешь войти в логово, то дай мне сначала выйти.

Глупый волк выпустил лису и полез в логово, где вместо волчат нашел только их косточки. При виде жалких остатков своих дорогих детенышей он пришел в страшную ярость.

Лисанька уже была далеко, но волк бросился в погоню и наконец догнал ее. Она вовремя заметила его и спряталась под камень, подобрав под себя лапы.

Но одна из лап торчала немного снаружи, и волк с яростью ухватился за нее зубами; теперь лисе пришлось бы поплатиться за все проделки, если бы хитрость не спасла ее и на этот раз.

– Что ты делаешь, простофиля! – завизжала она от боли, – ведь ты грызешь камень! Все мои лапы здесь у меня!

Волк поверил, что он и в самом деле вцепился зубами в камень, и выпустил лапу лисы, а она быстро подобрала ее под себя.

Видя, что ему не добраться до лисы-злодейки, волк угрюмо побрел в свое логово.

XIII
О том, как лиса спасла тетерева из пасти медведя

а радостях, что жива осталась, лиса вприпрыжку побежала домой.

На пути она встретила медведя, который случайно поймал тетерева и теперь осторожно нес его в зубах, чтобы показать всему звериному царству, что-де и он, медведь, умеет птиц ловить.

Смотрит лиса с завистью на медведя и думает:

«Как бы мне оставить этого косолапого без завтрака? Уж очень он чванится своей ловкостью!»

И она тотчас придумала средство.

– Скажи, любезный, откуда теперь ветер дует? – спросила она медведя.

Медведь посмотрел на верхушки дерев, чтобы узнать, в какую сторону их клонит ветер, а потом пробурчал сквозь зубы: «ту-ух, ту-ух, ту-ух».

Лиса притворилась, что не понимает его, и повторила вопрос:

– Откуда же дует ветер, голубчик? Скажи, если знаешь?

Медведь опять пробурчал то же самое, а когда лиса в третий раз спросила его, он не выдержал и сказал:

– С севера!

Но едва успел он разинуть пасть, как тетерев взмахнул крыльями и улетел.

– Это ты виновата, что я выпустил тетерева! – упрекал лису с досадой медведь.

^{– Это ты виновата! – упрекал лису медведь.}

– Сам виноват, простофиля! – сказала лиса. – Если бы меня кто-нибудь спросил, откуда ветер дует, я сумела бы ответить, не разевая глотки. Поделом тебе, увалень, что остался без завтрака.

И лиса поспешно убежала от медведя, который хотел наказать ее за насмешки.

XIV
О том, как медведь мужику поле засевал

ошел медведь бродить по лесу. Бродил он долго и набрел на мужичка, пахавшего поле.

– Что ты тут делаешь? – спросил он мужика.

– Да вот, пашу поле, потом засею его, а осенью сниму с него хлеб, – ответил мужичок.

– Возьми меня в помощники, – предложил медведь. – Я вспашу и обработаю тебе поле, а ты поделись со мною урожаем.

– Изволь, – ответил мужичок. – Если ты вспашешь и обработаешь мне поле, мы поделим поровну жатву.

Медведь усердно принялся за работу, отлично вспахал и заборонил поле, а потом спрашивает мужика:

– Что же мы теперь сеять будем?

– Разделим поле пополам, – сказал мужичок, – одну половину засеем репой, а другую – пшеницей.

Сказано – сделано. Посев удался как нельзя лучше, и урожай вышел отличный.

Когда наступило время жатвы, мужичок повел медведя к засеянному репой полю и говорит:

– Выбирай, Мишенька, что знаешь: вершки или корешки возьмешь ты себе?

^{– Вершки или корешки возьмешь ты себе, Мишенька?}

Думал-думал медведь, да и говорит:

– Я возьму себе вершки.

Мужичок спорить не стал, – отдал медведю вершки, а себе взял корешки.

Пошли они потом на яровое поле и опять приступили к дележу.

– Теперь я уж возьму корешки, а ты бери вершки, – объявил медведь мужику.

– Пусть будет по-твоему, – сказал мужичок и взял себе вершки, оставив медведю корешки.

Настала зима. Мужик нажарил себе репы, напек из пшеницы хлеба и позвал медведя в гости.

Вот пришел Мишенька к мужику, сел одну репку, отведал пшеничного хлеба да и говорит:

– Ты обманул меня: твои вершки и корешки вкусные, а мои, сколько я ни жарил их, все землей отзывают. Погоди, я с тобой разделаюсь за это.

XV
О том, как мужик с медведем судился

тобы отомстить мужику, медведь стал ходить на его поле топтать всходы.

Мужичок заметил, что медведь ходит туда всегда по одной и той же дороге, и поставил у поля крепкий óсил.

Ночью медведь опять пошел к полю мужика, но не заметил осила и запутался в нем. Запрыгал Мишенька, заревел, что было мочи, но, как ни бился, вырвать лапы из петли не мог.

Вот подошел к нему мужичок.

– Отпусти меня, голубчик! – взмолился медведь, – век не забуду твоей услуги.

– Тебя следовало бы убить за то, что ты ходишь портить чужое поле, – отвечал мужик. – Но я не злопамятен и, так и быть, как старого товарища, выручу тебя на этот раз из беды.

И мужик освободил медведя из петли. Но едва медведь почувствовал себя на свободе, как заревел мужику:

– Я съем тебя, негодяй! Ты раньше обманул меня при дележе, а теперь вздумал еще расставлять осилы!

– Это несправедливо, – возразил мужичок, – ты обещал вознаградить меня за доброе дело.

– На свете всегда расплачиваются злом за добро! – ответил медведь.

– Неправда, – сказал мужик, пойдем судиться; там увидим, кто из нас прав.

Медведь согласился, и они вместе пошли искать судью. Искать им пришлось не долго. Скоро они повстречали дряхлую лошадь.

– Рассуди нас, реши наш спор! – обратились они к лошади.

– Расскажите, в чем дело, – сказала лошадь, – тогда увидим, кто из вас прав, кто виноват.

– Дело вот в чем, – начал мужик, – этот медведь запутался в осил и обещал мне век не забыть услуги, если я освобожу его. Но едва высвободил я его из осила, как он заревел: «я съем тебя – на свете всегда платят злом за добро!»

– Медведь прав, – сказала лошадь, – за добро всегда платят злом – таков уж обычай на свете. Вот я, например, служила тридцать лет верой и правдой своему хозяину, и что же? Вчера я слышала, как он говорил батраку: «убей ты завтра эту клячу – она уж никуда не годится, только даром сено ест». Вот видишь, медведь прав: за добро платят злом.

^{– Медведь прав, – сказала лошадь, – за добро платят злом.}

Мужик остался недоволен судом лошади и предложил идти к другому судье.

Медведь согласился, и они пошли искать нового судью. Вот встретили они собаку.

– Спросим собаку, – предложил мужик, – она много видала на своем веку и легко рассудит нас!

Медведь согласился.

Собака выслушала их и сказала:

– Медведь прав, я долго служила своему хозяину верой и правдой: гоняла куниц, выдр и горностаев, выводила ему красивых щенков, которые потом были отличными гончими, а теперь, когда состарилась, меня выгнали из дому; таков уж обычай за добро платить злом.

– Я недоволен таким судом, – объявил мужик, – поищем другого судью.

Медведь согласился, и пошли они искать другого судью.

Вот встретили они лису и рассказали ей свое дело.

– Теперь, голубушка, рассуди ты нас по совести и реши наш спор! – сказали они.

Лиса согласилась, но при этом шепнула мужику:

– Если ты отдашь мне всех своих кур, я решу дело в твою пользу.

– Согласен, – сказал мужик.

– Ну, расскажите-ка мне еще раз ваше дело, – сказала им лисанька.

– Вот этот медведь, – начал мужичок, – повадился топтать мои всходы и попался в осил, из которого никак не мог освободиться. Когда я пришел, он обещал век не забыть моей услуги, если я помогу ему выпутаться из беды. По доброте своей я освободил его из петли; но едва он почувствовал себя на воле, как вероломно заревел: «теперь я тебя съем: за добро всегда платят злом». Ну, рассуди нас, кумушка, прав ли медведь?

– Так, так! – глубокомысленно сказала лиса: – у вас очень запутанное дело. Присядемте-ка: сидя, удобнее обдумывать дела.

^{– Присядемте, сидя удобнее обдумывать дела, – сказала лиса.}

Говоря это, лиса указала мужику и медведю на какую кочку кому сесть, и сама тоже присела.

Долго думала лиса и наконец говорит:

– По моему разумению ты, медведь, неправ; но, раньше чем решить дело, я должна осмотреть место, где начался ваш спор. Покажи-ка, мужичок, какой изъян нанес медведь твоему полю.

Мужик повел лису на поле и указал на потоптанные медведем всходы.

Глядя на поле, лиса неодобрительно покачала головой.

– Однако, ты порядочно-таки разорил мужичка, – сказала она медведю.

– Пожалуй, что и так, – согласился медведь, почесывая себе ухо. – Но поди-ка, посмотри, какую он зато устроил мне западню!

И пошли они к месту, где был поставлен осил.

– Ну-ка, Мишенька, – сказала лиса, – просунь туда лапу, чтоб я могла видеть, как тебя поймали.

Медведь послушался, и петля снова крепко затянулась вокруг его лапы.

– Ну, теперь ваше дело обстоит так, как было вначале, и спорить вам больше не о чем, – сказала лиса. – Ты, мужичок, ступай себе домой, а медведь пусть сидит тут на привязи.

Мужичок был очень доволен, что дело окончилось для него так хорошо, и, уходя домой, сказал лисе, чтобы она вечером пришла за курами.

В сумерки лиса прибежала на двор к мужику и пошла прямехонько в курятник. Но куры тотчас заметили опасную гостью и в переполохе закудахтали на весь курятник. На этот шум прибежала хозяйка. Увидев лису, она схватила полено и принялась колотить непрошенную гостью, которая еле-жива выскочила из курятника и убежала в лес.

– Поделом мне, – жалобно причитала она, – зачем я слукавила, решая дело в пользу мужика.