Текст книги "Дикий цветок"
Автор книги: Эдна Мир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Ну почему ты все так усложняешь? – Джасти улыбнулась в темноте. Лицо Глена нечетко различалось в зеленоватом отсвете приборного щитка, но это было неважно. Она быстро отстегнула ремень безопасности, придвинулась поближе и обняла Глена за шею. – Ты слишком много копаешься в себе, знаешь?
– Знаю, но…
– Тсс… – Джасти подняла руку и приложила указательный палец к его губам. Потом она наклонилась вперед и поцеловала его так страстно, что Глен буквально ослеп и оглох.
Все было забыто – заботы, самобичевание, недоверие и озлобленность на судьбу. Поцелуи Джасти, ее нежные руки не оставляли Глену возможности думать о чем-либо другом.
Она ласкала его мягко и в то же время требовательно, бережно, но настойчиво, так что Глену ничего не оставалось, как сдаться.
Ее губы исследовали его кожу, зубы увлеченно прикусывали мочки ушей. Без всякой робости она гладила его повсюду, кроме…
Глен поймал себя на непреодолимом желании, чтобы она наконец нашла дорогу и туда тоже, но Джасти избегала этого с упрямством, которое почти сводило его с ума.
И, только когда он подумал, что не выдержит больше ни секунды, ее пальцы плавно скользнули к вожделенному месту, но так мимолетно, так неощутимо, что, возможно, это ему лишь померещилось.
Как раз в тот момент, когда Глен решился направить ее руку, Джасти неожиданно резко вырвалась и отстранилась от него.
– Я думаю, на этом месте следует остановиться, – дрожащим голосом прошептала она.
Глен тяжело перевел дыхание и откинулся на сиденье.
– Проклятье, Джасти, ты, наверное, задумала лишить меня рассудка, – хрипло простонал он. – Не можешь же ты отправить меня в таком состоянии домой. – Повернув голову, он взглянул на нее, но девушка ответила ему бесхитростной улыбкой. Поправив вырез платья, она гибко наклонилась вперед, протянула руку и повернула ключ замка зажигания.
– Если ты намерена часто играть со мной в такие игры, позволь тебе сказать, что терпение у меня небезграничное, – сказал Глен осевшим голосом, в котором еще звучала медленно затухающая страсть. – Может, у меня и есть некоторые… как бы получше выразиться… изъяны, но я все-таки не идиот.
– Никто этого и не говорит, – мягко возразила Джасти. Ее рука на его бедре заставила снова зашевелиться змеиное жало желания. – Я только не хочу, чтобы мы сделали что-то необдуманное. Кроме того, мне сначала надо поговорить с Хортиком.
Глен против собственной воли кивнул.
Ему вдруг неудержимо захотелось расхохотаться во всю глотку, но он героически сдержался, чтобы не выглядеть перед Джасти настоящим сумасшедшим. Хотя свихнуться было от чего. Столько лет он испытывал определенные трудности в сексуальном отношении, и вот сейчас, на въезде в «Дикий цветок», его тело внезапно безупречно заработало. И, как нарочно, ему было навязано воздержание!
Глен снова пристегнул ремень безопасности и вывел машину на шоссе. Спустя несколько минут он проехал через массивные ворота и ловко завернул на хозяйственный двор, где уже установилась ночная тишина.
Джасти не стала тратить время на долгие прощальные поцелуи и, как только машина остановилась, торопливо выскочила, махнула Глену и помчалась прочь, прежде чем он успел ее задержать.
Эдвина прислушивалась к ночным шорохам. Вот въехала во двор машина. По звуку мотора это должен быть автомобиль Глена.
Где это он проторчал весь вечер? Он ездил вместе с маленькой бродяжкой. Черт бы побрал эту стычку сегодня утром. Эдвина до сих пор кусала локти. Как глупо было с ее стороны так спровоцировать малышку. Из-за собственного каприза она сама себя отправила в нокаут, а ничтожную кухарку возвысила в глазах Глена.
В такой ситуации Эдвине срочно требовалось новое тепленькое местечко. Иначе куда ей деваться, если все здесь переменится?
Похоже, что ее сестра Гвиннет намерена пришвартоваться к Хортику. Глен поговаривал об отъезде, а Кенни собиралась переселиться в садовый домик. Все это было похоже на то, что самой Эдвине дают отставку, а это означало только одно – необходимость работать.
«Сосед Хэмфри» тоже, как подозревала Эдвина, не подарок. Еда ему понравилась – она приказала доставить из ресторана омара, мясные медальоны и ассорти из сыра, он даже дважды добавлял себе в тарелку, сильно налегал на вино и выкурил три лучшие сигары Глена. Но при этом Хэмфри не стал ни на йоту доверчивее.
Может, все же приняться за Глена… Нет, тот совершенно явно втрескался в бродяжку. И, кроме того, Глен не из тех, кто беспрерывно носит женщину на руках. Он ищет чего-то основательного, прочно стоящего на земле, а она, Эдвина, такой, безусловно, не была.
Кто там у нее еще в списке?
Кроме Линуса Харбэри, жертв больше не намечалось. Линус занимал должность члена городского совета, был дважды разведен, и ему принадлежала маслобойня «Вольная Мэри», процветающее предприятие, специализирующееся на производстве масла, маргарина, отличных соусов и приправ.
Правда, Линус был с небольшим заскоком: он собирал фарфоровых собак всех размеров, а в подвале своей шикарной виллы содержал редких насекомых. Но на это можно было закрыть глаза, особенно, если сначала заглянуть в его банковский счет.
Однако Линус пока не обращал никакого внимания на Эдвину.
Она повернулась на бок и закрыла глаза. Пожалуй, стоит съездить завтра в Шайенн и пообедать у «Холберинга». Кто знает, вдруг Линус тоже там окажется, одиноко скучая за своим столиком.
6
Было очень пыльно. Стоило открыть рот, чтобы глотнуть воздуха, как песок начинал скрипеть даже на зубах. Джасти сидела на решетчатом ограждении загона для телок и наблюдала, как Глен со своими ковбоями пытается отловить нескольких животных и погрузить в прицеп, стоящий наготове.
Впервые Джасти видела Глена за типично фермерской работой. И удивлялась, насколько ловко он двигается, несмотря на негнущуюся ногу, и как умело обращается с животными. Почему-то до сих пор ей казалось, что Глен заботится лишь об административной и технической стороне дела, но последние три дня в корне изменили ее представления об этом человеке.
Глен был искусным торговцем, точно знал, чего хочет и сколько должен за это заплатить, всегда сам следил за погрузкой и размещением скота и среди фермеров всей округи пользовался славой надежного партнера и толкового специалиста.
За три ярмарочных дня славно погуляли и много выпили. После каждого аукциона скототорговцы и фермеры обмывали сделки в одной и той же старой пивной, расположенной в конце главной улицы, и Глен твердо придерживался этой традиции.
Поскольку он непременно тащил за собой Джасти, ей приходилось порядочно напрягаться, чтобы не отстать от других. Иногда, если перед ней ставили три-четыре стакана разом, это напоминало силовой номер в цирке.
– Готово, мисс Колбери, – прокричал ей Глен через головы телок.
Она кивнула и спрыгнула с загородки. Через несколько секунд они встретились около машины Глена.
– Все, последняя фура, – объявил он, довольно потирая руки. – С этого момента мы свободны. Что будем делать? Я бы с удовольствием обмыл отличный итог.
– Опять? – с ужасом произнесла Джасти, на что Глен насмешливо улыбнулся.
– Опять, – подтвердил он. – Мы роскошно поедим, потом сходим в театр, а под конец немного потанцуем. Ну как, нравится тебе такая программа?
– Звучит неплохо, – согласилась облегченно Джасти, садясь в машину.
Глен ждал ее в холле отеля. Джасти постаралась как следует принарядиться для этого вечера, и когда она вышла из лифта и увидела загоревшиеся глаза Глена, то поняла, что труды ее не пропали даром.
– От тебя просто дух захватывает, – сказал Глен с таким восхищением в голосе, что по спине девушки пробежал приятный холодок. – Не могу обещать, что, глядя на тебя, останусь тем же послушным мальчиком, как обычно.
– Ты да послушным? – шутливо заметила Джасти, проходя мимо него к выходу. – Когда это ты таким был?
– Всегда, – заверил Глен. Он слегка обнял ее за талию и повел к своему лимузину, который портье уже подогнал к дверям. – А в последние годы своей жизни я вообще был чересчур послушным. Но серьезно намерен положить этому конец.
Машина скатилась с мощеного пандуса и влилась в транспортный поток. В городе царила обычная предвечерняя суета. Подростки на скейтбордах и роликах пробивались сквозь плотные толпы пешеходов, спешащих в рестораны, кино, театры и магазины центральной части города. На углу Тридцать девятой и Пятнадцатой улиц несколько членов какой-то секты в полном экстазе тянули хорал, а на площади Севильи устроила небольшое представление группа пантомимы.
– Почти как в Нью-Йорке, правда? – спросила Джасти, которая прилипла к боковому стеклу, увлеченно рассматривая происходящее на улице.
– Ты уже бывала в Нью-Йорке? – осведомился Глен.
– Нет, – покачала она головой. – Но я представляю себе, что там должно быть примерно так, как здесь, только все гораздо масштабнее.
– И гораздо грязнее, жестче, вульгарнее и гораздо печальнее. – Глен слегка вздохнул. – Мне там теперь не нравится. Нью-Йорк близок к коллапсу.
– Давай поговорим о чем-нибудь хорошем, – предложила Джасти. Она пребывала в прекрасном настроении, радуясь предстоящему вечеру. И еще девушка была чуть-чуть влюблена в Глена. Да, всего чуть-чуть. Конечно, не всерьез. Об этом не могло быть и речи. Она вообще на эту тему не думала.
Уже несколько дней Джасти уговаривала себя, что так оно и есть, и честно старалась в это поверить, но почему-то никак не получалось.
– О чем-нибудь хорошем? – Глен, казалось, задумался.
Он перестроился в правый ряд, свернул на перекрестке, проехал по Девятнадцатой улице до Трумэн-стрит и оттуда к большой автостоянке перед Парком памяти Трумэна, где встречались влюбленные, чтобы погулять под старыми каштанами и кленами.
– Давай немножко пройдемся, – ответил Глен на удивленный взгляд Джасти. – На ходу легче разговаривать, а я бы хотел кое-что обсудить с тобой.
– О, дело осложняется, – вздохнула Джасти и вылезла из машины.
Парк оказался очень красивым, с пересекающимися дорожками, чудесными клумбами и небольшим розарием, в центре которого фонтан разбрызгивал серебристые струи воды.
– Я люблю сюда заходить, – сказал Глен, когда они вошли в розарий. – Посмотри, вон там цветет «Джоанна Кливленд», ее вывел мой прадедушка. Насколько мне известно, она растет только в Вайоминге.
Джасти вздохнула. От этой семейки можно свихнуться! У них всегда наготове очередной сюрприз. Теперь вот еще и прадедушка, выращивавший розы. Чего еще ожидать от других представителей клана?
– Помимо основных занятий на ферме, мы всегда увлекались разведением редких животных и растений, – продолжал между тем Глен. – Практически это наша традиция. Я, например, развожу скаковых лошадей. Но это тебе известно.
Джасти кивнула. Она толком не знала, что и сказать.
Но Глен вроде бы не ждал с ее стороны глубокомысленных замечаний.
– Я всю жизнь, нет, пожалуй, только после того несчастного случая рассчитывал на то, что Хортик вместе с фермой возьмет на себя также и разведение лошадей, – рассуждал дальше Глен, когда они пересекли розарий и свернули в каштановую аллею. – По этой причине я все подготовил таким образом, чтобы брату было несложно включиться в работу. Но сейчас выяснилось, что мои старания оказались бесполезными. – Он остановился посреди дороги и посмотрел на Джасти. – Ты знала, что он участвует в конкурсе на должность менеджера в крупной фирме?
– Кто? Хортик? – растерянно пробормотала она.
Глен кивнул.
– Да, мать сказала мне об этом несколько дней назад. По ее словам, Хортик планирует вместе с тобой уехать с фермы и поселиться в городе. Сельское хозяйство его совершенно не интересует.
– Но ведь я совсем не хочу выходить за него замуж! – испуганно воскликнула Джасти. – Глен, разве ты не замечаешь, как все изменилось за последние дни? Хортик с утра до вечера занимается одной Гвиннет. Я уверена, что очень скоро они станут женихом и невестой, а потом уже Хортик решит, что он будет делать. Тебе лучше не торопить естественный ход событий и не строить давно устаревшие планы.
– О'кей. – Глен снова зашагал. – Значит, ты не хочешь выходить замуж за Хортика?
– Нет, я же сказала, – резко ответила Джасти, которую понемногу начал раздражать этот разговор.
Глен шел по аллее, держа трость в левой руке и глядя прямо перед собой.
– А могла бы ты представить себя моей женой?
Вопрос застал ее настолько врасплох, что Джасти споткнулась о собственную ногу и лишь благодаря мгновенной реакции Глена не расквасила себе нос и не испортила новое, с иголочки, шикарное мини-платье.
– Ты серьезно спрашиваешь? – с трудом переводя дух, спросила она, когда снова твердо встала на ноги.
Глен отвернулся и направился вперед.
– Да. – Его голос звучал хрипло. – Я знаю – это безумие и, возможно, полная бессмыслица, может быть, через год ты меня бросишь, но… – Он запнулся, чуть подумал и покачал головой. – Забудь про это, Джасти, я действительно иногда болтаю глупости.
– Однако не так уж все это и глупо, – пролепетала она и сразу густо покраснела, так как поняла, что по сути подтвердила слова Глена. – Я полагаю… я думаю… Я ведь совсем ничего о тебе не знаю. Наверное, нам нужно поближе познакомиться, прежде чем заводить разговор на эту тему.
Глен замотал головой.
– Нет, это чушь! – В голосе слышалась подспудная, с трудом сдерживаемая ярость. – Никудышная идея. Я позволил взять над собой верх чувствам и надежде, будто что-то еще изменится. Но это невозможно. В моей ситуации мужчина не должен вступать в брак. Да и зачем? Я никогда не смогу иметь детей.
– Это что, совершенно точно? – Джасти протянула руку и осторожно дотронулась до локтя Глена. – Тебе так сказали врачи? А разве они не могут тебе помочь?
Глен молчал. Он шагал сейчас очень быстро и совершенно машинально. Застывшим взглядом уставившись себе под ноги, не видя ничего вокруг.
Джасти не стала лезть к нему в душу. Она понимала, насколько трудно Глену говорить об этом. Как и для любого мужчины, этот вопрос был для него самым болезненным. Вероятно, Глену было бы легче изложить ей полную картину своего финансового положения и даже раскрыть свои маленькие хитрости, которые он пускает в ход, чтобы обвести вокруг пальца налоговую инспекцию, чем обсуждать проблемы половой потенции.
Поэтому девушка тоже замолчала и, погрузившись в собственные мысли, следовала за ним.
Они уже почти дошли до автостоянки, когда Глен вдруг снова заговорил. Он остановился, повернулся к Джасти и некоторое время задумчиво смотрел на нее.
– В течение полугода у меня была парализована нижняя часть тела, начиная с пояса, – внезапно произнес он. – Потребовались три операции и масса процедур, чтобы я смог опять ходить. Вся эта штука продолжалась почти два года.
– Мне… мне очень жаль, – с трудом нашла слова Джасти, глядя мимо него на парочку голубей, дерущихся из-за надкусанного банана. – А как, собственно, произошел сам несчастный случай?
– У нас был древний трактор, который больше простаивал, чем работал. Я беспрерывно его ремонтировал. Однажды решил на нем покосить. Неожиданно весь этот агрегат зашатался. Больше я ничего толком не помню. Люди сказали, что нашли меня под машиной. Как это получилось, до сих пор не знаю. – Глен опять двинулся по дорожке, схватил Джасти за руку и так сильно сжал ее, что ей стало больно. До такой степени ему было тяжело вспоминать это. – Тогда я был молодым крепким парнем. И думал, что мигом поправлюсь, но все ужасающе растянулось на годы. Кроме того была еще и до крайности запущенная ферма. Моя мать – прекрасная женщина, но ее познания в сельском хозяйстве и скотоводстве равны нулю, Майкл учился, а Хортик был совсем ребенком. С каждым днем это заботило меня все сильнее. В то время мы и в самом деле были близки к краху. – Они подошли к машине, и Глен открыл дверцу. – Мне не оставалось ничего другого, кроме как обратиться за помощью к мистеру Джонсону, моему будущему тестю, – продолжил он свой рассказ, встроившись в поток движущихся автомобилей.
– Ты был женат? – вырвалось у пораженной Джасти. Как ни странно, ей представлялся невероятным факт, что в жизни Глена уже присутствовала женщина. Хотя для мужчины за тридцать более ненормальным было бы, если бы он еще оставался «девственником».
Глен покачал головой.
– Мы не успели пожениться. Альберта бросила меня до свадьбы – именно из-за моих дефектов.
– Да, но они проявились только после несчастного случая?
Глен кивнул.
– Когда со мной случилось несчастье, свадебное платье Альберты уже висело в шкафу. Свадьба должна была состояться в июле, но до нее так и не дошло.
– Но она тебя, наверное, покинула не из-за твоей неподвижной ноги? – осторожно спросила Джасти.
– Нет. – Глен вел машину снова в центр города. – Она все время была со мной. Но любовь без подтверждения, без… сама знаешь чего, не может состояться. Я понял это со всей определенностью.
– Но тебя это все еще угнетает?
– Конечно! – Глен ударил ладонью по рулю. – А ты как думала? Что мне нравится быть одиноким, что любовь и нежность ничего для меня не значат? Боже мой, иногда… – Он оборвал себя. – Прошло немало времени, прежде чем я наладил свою жизнь по-новому. – После короткой паузы голос Глена изменился. – Но человек ко всему привыкает – и к одиночеству, и к тому, что другие женятся, имеют семью, заводят детей. И лишь твое появление здесь опять выбило меня из колеи.
– Мое появление? – Джасти подскочила на своем сиденье. – Я-то тут причем?
– Ты незванно-непрошенно перевернула всю мою жизнь, – пояснил Глен. Улыбка, затаившаяся в уголках рта, смягчала жесткие черты его лица. – Не прошло и десяти лет, а я снова влюблен и веду речь о женитьбе, как любой нормальный человек. Ты думаешь, что то существование, которое я привык вести, можно назвать жизнью?
– Ты все-таки не ответил на мой вопрос, – ловко уклонилась от ответа Джасти. – Что говорят о твоем случае врачи?
– Будто все о'кей, – фыркнул Глен. – Но что врачи понимают? Они кромсают тебя на мелкие кусочки, копаются в твоих внутренностях, пока не вывернут все наизнанку, а потом сообщают: «Все, полный порядок. Теперь с медицинской точки зрения вы здоровы». А твоей психикой они не интересуются.
– Следовательно, это психическая проблема?
– Нет, черт побери! – Нервы Глена была натянуты до предела, и Джасти решила не трогать больше эту тему, чтобы не усугублять ситуацию. Но у Глена, кажется, что-то еще осталось на сердце.
– Если ты когда-нибудь решишь уехать отсюда, сделай это тайком, – попросил он еле слышным голосом. – Я не знаю, что сделаю, если узнаю об этом заранее.
– А если я решу остаться в «Диком цветке»?
Глен рывком повернулся и пристально взглянул на нее.
– Ты этого хочешь?
– Следи за дорогой, – торопливо посоветовала Джасти. – Я не знаю, – добавила она мягко. – Давай больше не будем об этом говорить.
Проблеск радости на его лице погас.
В театре они смотрели пьесу Селлека Портера под названием «Дороги жизни» с лихо закрученным сюжетом. Потом нашли отличную дискотеку, где Джасти попеременно танцевала то с Гленом, то с молодым человеком по имени Герман, который осыпал ее головокружительными комплиментами и пробуждал в Глене ревность, тщательно им скрываемую.
Только когда от первых рассветных лучей солнца красным заревом вспыхнули витражи в окнах церкви Святого Патрика, Глен и Джасти рука об руку вышли на улицу и отправились в отель.
– Мне было очень хорошо с тобой, – шепнул Глен на прощание перед дверью в ее комнату.
Джасти хихикнула, потому что уху стало щекотно от его дыхания. Она быстро обернулась и оставила на его губах легкий озорной поцелуй. Видимо, слишком озорной?
Тут же девушка снова оказалась в объятиях Глена. Не выпуская ее из рук, он втиснулся с ней в комнату, приоткрыв плечом дверь, и ногой захлопнул ее за собой. Трость полетела на пол, а Джасти – на небесно-голубые подушки пышной кровати с балдахином, которая опасно зашаталась, когда на нее обрушился Глен. Но они не обратили на это внимания. Джасти так страстно и жадно отвечала на поцелуи Глена, что тому некогда было обдумывать свои поступки.
Ее руки скользнули под тонкий шелк его рубашки и начали поглаживать спину. Они медленно передвигались по поясу к животу и груди, мелкие завитки на которой щекотали ладони.
Джасти проворно приподняла рубашку повыше и стала водить языком по маленьким твердым соскам, которые напряглись от нежной ласки.
Похоже, Глену это понравилось. Стараясь ей не мешать, он начал раздеваться и потом со вздохом вытянулся рядом с ней на кровати.
Джасти, не спеша, с расстановкой исследовала его тело. Потом спрыгнула с постели, взялась за подол своего платья и грациозным движением сняла его через голову. Под платьем на ней не оказалось ничего, кроме тончайших розовых трусиков, сквозь которые просвечивала чуть тронутая летним загаром кожа.
Медленно снимая заколку за заколкой, Джасти распустила длинные рыжеватые волосы, встряхнула ими, и они, будто нити из чистого золота, рассыпались по ее обнаженной спине.
Глен выпрямился. Он схватил Джасти за руку и одним рывком притянул на кровать.
– Я хочу, чтобы ты была совсем близко ко мне, – прошептал он, прижавшись лицом к ее груди. Аромат ее кожи действовал, как опиум, от которого путались мысли и закипала кровь. Глен чувствовал горячие толчки в жилах, когда начал гладить тело Джасти.
Сначала она с удовольствием принимала его ласки. Мягко и бережно Глен пытался подарить ей то же блаженство, что и она ему, и Джасти это было приятно. Но вдруг она вскочила, крепко схватила его запястья и завела ему руки за голову, лежащую на подушке.
Теперь его тело целиком и полностью очутилось во власти ее глаз и прикосновений. Джасти начала спокойно и неторопливо поглаживать его лоб, грудь, живот, бедра, ноги.
На обратном пути на помощь были призваны губы и язык. И так она заводила Глена все дальше и дальше, от одной степени возбуждения к следующей, пока он наконец не отреагировал. Взяв ее руки, Глен положил их туда, где больше всего были нужны ласкающие прикосновения.
Джасти действовала с осторожностью. Легко, как бы играючи, ее пальцы порхнули к его члену, погладили, вернулись к груди, снова оказались внизу и теперь настойчиво, целенаправленно теребили и ласкали твердеющую плоть.
Он чуть подвинулся, взял в ладони ее лицо и поцеловал. Поцелуй одурманил его, вымел из головы остатки сомнений и воспоминаний, освободив пространство для возвращения давно исчезнувшего чувства, к которому Глен уже привык считать себя неспособным.
Он осознал, что произошло, только когда очнулся, тяжело дыша, в объятиях Джасти.
Она баюкала его, как ребенка, глядя ему в лицо глазами, полными нежности.
– Эй? – мило улыбнулась она, когда взгляд Глена прояснился. – Кого ты перед собой видишь, меня?
– Да. – Глен с наслаждением потянулся и обхватил ее руками. – Тебя, тебя, всегда одну тебя. Ни о ком и ни о чем другом я больше думать не могу.
– Вот и отлично. – Девушка счастливо рассмеялась, высвободилась из объятий Глена и вытянулась на кровати рядом с ним. – Меня это вполне устраивает.
– В таком случае нам, пожалуй, пора подумать о таких вещах, как свадьба и семья?
Джасти вздохнула.
– Да, но только если ты перестанешь считать секс чем-то вроде большого спорта, – серьезно заметила она. – Любовь – не состязание в различных видах и не бег на короткие или длинные дистанции, а взаимный обмен чувствами людей, которые подходят друг другу.
– Ты думаешь, что я мог бы заниматься механическим сексом, без всякого чувства? – вспыхнул от неожиданности Глен. – Э, Джасти, как тебе такое пришло в голову? Послушай… честно, дорогая, иногда тебя осеняют совершенно безумные идеи.
– Такие уж безумные?
Глен, подумав немножко, улыбнулся.
– Да. – Он легонько провел рукой по ее груди. – Но мне они нравятся. Ты сделала из меня абсолютно другого человека.
В ответ прозвучал такой чувственный смех, что Глен вновь ощутил желание. С коротким стоном обняв Джасти, он принялся ее долго, со вкусом целовать.
– Охотнее всего я бы вообще больше не возвращался в Шайеннскую долину, – пробормотал счастливый Глен.
Они сидели на лужайке в парке Трумэна. Вокруг играли дети, несколько собак ошалело носились по газону, и студенты изнывали под ярким солнцем над толстыми учебниками, занимаясь зубрежкой к предстоящим экзаменам.
Джасти лежала, вытянувшись на спине, прикрывая рукой лицо от ослепительного света.
– Они тебя будут ждать, – вяло возразила она. Из-за жары и ленивого настроения мысли текли замедленно. – Вероятно, твоя мама уже беспокоится, что тебя еще нет дома.
– Ну и что? – В отличие от Джасти, Глен чувствовал себя прекрасно отдохнувшим и готовым пуститься в любую авантюру. – Я годами ничего не знал, кроме работы, поэтому могу позволить себе короткий отпуск. – Он повернулся, склонился над Джасти и чмокнул ее в голое плечо. – Медовый месяц, – выдохнул он, как влюбленный подросток. – В конечном счете, мне надо кое-что наверстать. Если исходить из этого, мы должны были бы в ближайшие десять лет вообще не вылезать из постели. Так что пусть Кенни радуется, если я завтра утром снова ступлю на родной порог. Получится, что я прогулял всего два дня. А ведь имею право на десятилетнее отсутствие.
– Хвастун! – Джасти убрала руку с лица и подмигнула Глену. – Здорово ты все преувеличиваешь.
– С тобой я и в самом деле способен на такие подвиги, – заверил Глен. – Ты нашла тот потерянный ключик, который подходит к моему замку. – Он поцеловал ее в кончик носа. – Ты просто чудо, – нежно прошептал Глен. – Чудо на двух прелестных ногах, с самой очаровательной мордашкой, какую я когда-либо видел, ртом, который так и просится, чтобы я его целовал, и двумя прекрасными, круглыми, упругими…
– Тсс, мистер Обервуд. Вы переходите все границы приличия. – Джасти подняла голову и проворно закрыла ему рот крепким поцелуем, от которого он еще сильнее воспламенился.
– Я считаю, что моя идея жениться на тебе не такая уж нелепая и странная, – шепнул он ей прямо в ухо, вплотную прижавшись телом к бедру Джасти, чтобы продемонстрировать силу ее магического воздействия. – Что ты об этом думаешь? Хотела бы ты стать миссис… минутку… миссис Отэм Джастис Глен Обервуд?
Джасти вздрогнула. Ей вдруг ясно привиделось, как она, в белом кружевном свадебном платье, перелезает через подоконник.
А что, если Джек до сих пор ждет ее?
Но Глен – это не Джек. Если бы довелось, он искал бы ее по всему свету. Эта мысль ужаснула Джасти.
« ПОКА СМЕРТЬ ВАС НЕ РАЗЛУЧИТ!»
Эта старинная брачная формула сигнальными огнями полыхнула перед ее мысленным взором и подействовала так, что в этот момент девушке показалось, будто солнечный свет стал тусклым.
– Давай не будем с этим спешить, – торопливо попросила Джасти и высвободилась из рук Глена. – Я бы не хотела так, сломя голову… я имею в виду… Ну да, все произошло слишком быстро. Видишь ли, мне надо сначала прийти в себя.
Лицо Глена окаменело.
– О'кей, я понял. – Он взял трость, лежавшую около него на траве, и не спеша поднялся. – Ты боишься связать себя. Любовь для тебя означает вот что: то с одним, то с другим, и главное – не брать на себя никакой ответственности. Но вечно так продолжаться не может.
Джасти тоже вскочила.
– Какого черта, Глен, тебе сразу надо все так усложнять? – взорвалась она. – Послушай, ты мне нравишься. Нравишься по-настоящему. Но я не собираюсь после одной-единственной ночи связывать с тобой всю свою жизнь. Дай нам время. Если ты и через полгода будешь думать так же, тогда можно рискнуть. Но сейчас предоставь нам возможность сначала как следует узнать друг друга.
– «Нравишься»! – Голос Глена совсем сел от злости и разочарования. – Значит, говоришь, я тебе «нравлюсь». Спасибо тебе, огромное спасибо, Джасти. Знаешь ли, нравиться может собака или канарейка. Но в постель ложатся с человеком, которого любят. По крайней мере, так должно быть. Раз тебе не удается выговорить слово «любовь», когда речь идет о наших отношениях, мне ясно, в чем дело. – Он резко развернулся, вонзив трость в мягкую землю газона. – Тебе просто захотелось немного поиграть. Наверное, это забавно – водить за нос такого идиота, как я? Так знай, Джасти, я не позволю делать из меня дурака. Поэтому нам лучше уже сегодня вернуться в Шайенн.
Джасти стояла как громом пораженная. Неужели ей нельзя было попросить время для размышлений? С Джеком она чуть не угодила в тесную ловушку безмятежно-скучной деревенской жизни с женским клубом и кружком по рукоделию. Что же теперь – обречь себя на подобную судьбу только ради того, чтобы не обидеть Глена?
А если через пару месяцев она ему надоест? Они окажутся прикованными друг к другу всего лишь из-за какого-то короткого слова и кольца, которое станет давить, как оковы. Нет, вместо того чтобы очертя голову бросаться в брак, нужно основательно проверить свои чувства.
– Глен! – крикнула Джасти на всю лужайку. Она быстро подхватила свою сумочку и побежала за Гленом, который стремительно уходил. – Глен, ну подожди! Я не это имела в виду!
– Вот как? И что же ты имела в виду? – Он выглядел совсем не склонным к перемирию.
– Я имела в виду, что мы должны проверить себя. Посмотри, сколько вокруг несчастливых браков. Вспомни хотя бы о своем брате Майкле, у них ведь тоже все пошло наперекосяк. Да, к Эдвине нелегко привыкнуть, но, видимо, оба когда-то поторопились. Иначе с ними этого бы не произошло и…
– Чушь! – с гневом возразил Глен. – Майкл требовался Эдвине лишь в роли кормильца. С ее стороны о любви и речи не было, я ему об этом говорил еще до помолвки.
– Глен, ну пожалуйста, ты мне действительно нра…
– Плевать я на это хотел! – Он ускорил шаг, что явно давалось ему с трудом, так как больной ноге были неособенно по вкусу подобные перегрузки.
– Глен! – Джасти чувствовала, как закипают слезы. – О, Глен, не требуй от меня всего сразу. Ты хочешь проглотить меня со всеми потрохами.
Он остановился так неожиданно, что Джасти не успела вовремя притормозить и натолкнулась на него.
– Да, ты права, – сказал он очень серьезно. – Я хочу все или ничего. Ты, Джасти, нужна мне целиком или не нужна вовсе. Меня не устраивает мотивчик: «Ты мне нравишься, ты мне очень симпатичен». Или ты сейчас, не сходя с места, скажешь «да», или между нами все кончено.
Настроение Джасти резко изменилось. Печаль обернулась злостью.
– Так и быть, кончено, – выпалила она, топнув ногой, как в детстве, когда сердилась. – Я не позволю принуждать себя к тому, что, по моему твердому убеждению, является отъявленной глупостью. Не хочу я выходить за тебя замуж, Глен Обервуд, и не буду этого делать, даже если ты останешься единственным мужчиной на всем белом свете.
С этими словами она круто развернулась и помчалась прочь с такой скоростью, что гравий летел во все стороны из-под ее ног.
