Текст книги "Мир женщин (ЛП)"

Автор книги: Эдмонд Мур Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Эдмонд Гамильтон
Мир женщин

^{© Edmond Hamilton – «World Without Sex», 1940}

Зал суда выглядел таким же холодным и суровым, как внутренности машины. Его серебристые феррохромовые стены и потолок словно замораживали, падавший на них из большого тройного окна дневной свет. Из этого окна открывался вид на город снаружи, на колоссальные кубические здания и роящиеся в воздухе самолёты. А под этим окном за квадратным феррохромовым столом сидели четыре женщины-судьи и смотрели сверху вниз на последнюю дюжину мужчин на Земле.

Двенадцать мужчин были одеты, как и все остальные в комнате, в гигиеничные белые рубашки и шорты, используемые на протяжении веков. Они стояли маленькой молчаливой, подавленной группой, за исключением одного юноши. Он стоял немного впереди своих товарищей – крепкая молодая фигура, ноги широко расставлены, руки сжаты в кулаки, запрокинув темноволосая голова горделиво вздёрнута. Молодой человек с горькой ненавистью на волевом лице и вызовом в чёрных глазах смотрел на судей.

По обе стороны от двенадцати заключённых выстроилась колонна женщин-охранников, вооружённых короткими атомными пистолетами.

Главная судья подняла своё строгое, безупречное лицо от лежащих перед ней бумаг и обратилась к мужчинам.

– Вы были признаны виновными в бунте против распоряжений Правящего Совета, – заявила она.

– Хотите ли вы что-нибудь сказать, прежде чем вам будет вынесен приговор?

Ранн Хаддан, дерзкий молодой человек, стоявший впереди, сделал шаг вперёд, глядя на неё горящими глазами.

– Да, я хочу кое-что сказать, – произнёс он напряжённым, с трудом контролируемым голосом. – То, что я давно хотел сказать всем вам, женщины.

– Что тут скажешь, Ранн? – безнадёжно спросил Бёрк Эннел, светловолосый молодой человек, стоявший позади него. – Пусть уже заканчивают.

– Да, пусть заканчивают, – устало пробормотал седовласый старик Ким Айвен. – Я устал стоять.

Ранн Хаддан не обратил на них внимания, но поднял взгляд на судей, и горечь на его смуглом, волевом лице стала ещё глубже.

– Я должен сказать вот что: по какому праву вы, женщины, обрекаете последних из нас на смерть? Мы восстали против вашего Правящего Совета, это правда. Но почему бы и нет, если Совет решил покончить с нашим полом?

Главная судья холодно ответила:

– Ваше обвинение абсолютно беспочвенно. Решения Совета ни в коем случае не были продиктованы враждебностью к вашему полу.

На лице Ранна Хаддана появилась горькая усмешка.

– Вы, женщины, говорите так сейчас, намеренно доведя наш пол практически до полного исчезновения. Да ведь это мы, мужчины, давным-давно предоставили вам возможность сделать это! Именно учёные-мужчины четыре тысячи лет назад открыли способ выделения женской зародышевой клетки или яйцеклетки в лаборатории и метод её искусственного оплодотворения её без помощи мужского начала.

Именно учёные-мужчины разработали этот процесс таким образом, чтобы можно было по своему желанию задавать пол будущего младенца, и настолько усовершенствовали его, что в течение тысячи лет все дети в мире рождались в лабораториях, а естественные роды прекратились.

Когда постепенно, в результате таких преобразований, сексуальный инстинкт атрофировался и сексуальная связь между мужчинами и женщинами угасла, даже тогда мы, мужчины, были готовы по-дружески делить планету с вашим полом. Но вы стремились к доминированию, вы строили козни и спланировали всё так, чтобы в лабораториях производилось всё больше и больше женщин и всё меньше и меньше мужчин.

И когда мы увидели, что производство мужчин полностью прекратилось, что осталось всего несколько тысяч особей мужского пола, то потребовали от Совета, чтобы он приказал производить больше мужчин, но он отказался. Тогда у нас появились все основания для восстания, и мы пытались захватить некоторые лаборатории для производства мужчин! И за это, за попытку предотвратить вымирание нашего пола, ваши охранники убили всех, кроме нас, стоящих здесь!

Когда страстный голос Ранна Хаддана умолк, холодное лицо главной судьи осталось совершенно невозмутимым. Она заговорила и в её голосе послышались металлические нотки:

– Всё это не имеет отношения к делу. Вы здесь не как мужчины, а как граждане Мирового государства. Вы восстали против Правящего Совета, а это – преступление карающееся смертной казнью.

Она сделала паузу прежде чем заговорить снова, и даже в холодном, безмолвном зале суда, казалось, стало немного тише.

– Мы приговариваем вас к расстрелу по истечении обычного двадцатичетырёхчасового периода. Охранницы, верните их в камеры.

Ранн Хаддан, с раскрасневшимся лицом, размахивая руками, направился к судейскому столу. В спину ему тут же ткнулся атомный пистолет, и голос охранницы отрывисто отдал приказ. Он медленно отступил назад и присоединился к остальным, но его беспощадные чёрные глаза не отрываясь смотрели в лицо главной судьи, когда их выводили из зала суда.

Несколько минут спустя, внизу, в искусственно освещённом мире цемента и металла под большим зданием, его и остальных заключённых затолкали обратно в две камеры, из которых они ранее были извлечены. Девушки-охранницы наблюдали за происходящим, их крепкие молодые тела были настороже, а жёсткие глаза бдительны, пока за пленниками не закрылись тяжёлые феррохромовые двери.

Ранн Хаддан подошёл к высокому зарешеченному окну камеры и посмотрел на квадрат закатного неба, его непреклонное лицо было словно отлито из тёмного металла. Остальные пятеро мужчин в камере молча расселись по койкам, старый Ким Айвен устало вздохнул.

Было слышно, как стражники удаляются по коридору. Ранн Хаддан повернулся, переводя взгляд с одного молчаливого мужчины на другого.

– Двадцать четыре часа, – медленно и тихо произнёс он. – Двадцать четыре часа, и тогда нам конец, конец всему мужскому полу.

Они продолжали молчать. Он переводил взгляд с одного на другого и на каждом лице видел лишь усталую безнадёжность и отчаяние.

– Но мы же не собираемся сдаваться! – решительно воскликнул он. – Эти проклятые женщины собираются навсегда покончить с нашим полом!

Старый Ким Айвен слегка пошевелился и заговорил:

– Я понимаю, что ты чувствуешь, Ранн, – сказал он мрачным, но добрым голосом. – Но сейчас мы ничего не можем поделать. У нас был всего один шанс, и мы его упустили, когда не смогли захватить ни одну из лабораторий, где проводились роды. Теперь всё кончено.

– Это ещё не конец! – яростно настаивал Ранн Хаддан. – Мы не позволим, чтобы наш род вот так прекратился. Мы, мужчины, которые полмиллиона лет правили миром, которые спасли человечество от животного мира и дикости, мы не собираемся исчезать навсегда.

Его смуглое лицо застыло, и он заговорил, чётко выговаривая слова по слогам.

– Мы не собираемся стоять перед расстрельной командой. Мы собираемся выбраться отсюда и выжить – мужской пол выживет.

Некоторое время все сидели в полумраке камеры ничего не отвечая. Затем белокурый Бёрк Эннел медленно заговорил.

– Что толку с того, что мы избежим расстрела? Как мы, двенадцать человек, можем надеяться захватить лабораторию по воспроизводству?

– Да, – поддержал его Дон Ностон, ещё один из оставшихся в живых мужчин. – Мы не смогли этого сделать, когда нас было несколько тысяч. Как нам это сделать сейчас?

Ранн Хаддан наклонился к ним, его чёрные глаза горели целеустремлённостью.

– Мы не будем пытаться захватить какую-либо лабораторию по производству потомства. Мы убежим в холмы за незаселённой равниной и, обосновавшись там, сами будем производить новых мужчин.

Все уставились на него.

– Это невозможно! – сказал Ким Айвен. – Только учёные, которых годами готовят к этой задаче, способны выполнять столь сложную работу, как производство детей. Как мы, без лабораторий и оборудования, без необходимых знаний и формул, можем надеяться на это?

– Нам не придётся производить детей так, как это делают они, – ответил Ранн Хаддан. – Мы будем делать по-другому.

– По-другому?

Ранн поджал губы.

– Да, так, как делали четыре тысячи лет назад. Мы можем силой забрать с собой женщин, спариться с ними, чтобы они произвели детей старым естественным способом.

Мужчины уставились на него с недоверием, к которому примешивалось ужасающее отвращение.

Это было так, словно он внезапно высказал им предположение о чём-то совершенно неприличном, совершенно отталкивающем.

Бёрк Эннел первым выразил свои чувства.

– Спариваться с женщинами, как это делали в старые времена? Фу!.. это было бы отвратительно!

– Это – единственный способ сохранить мужской пол! – страстно воскликнул Ранн Хаддан. – Как вы думаете, мне нравится эта идея? Но это единственный путь, открытый для нас, и если мы хотим, чтобы наш пол выжил, мы должны им воспользоваться.

Там, в горах, мы можем постепенно создать маленькое тайное сообщество, в котором будет всё больше и больше мужчин. Когда наша численность и сила станут достаточно велики, мы сможем вернуться в города и заставить лаборатории производить больше мужчин обычным способом, сможем вернуться и увидеть, как наш пол снова станет силой в этом мире!

Они молчали, их отвращение боролось с осознанием силы его слов.

Бёрк Эннел сказал:

– Но, в конце концов, мы здесь заперты, приговорённые к смертной казни. Как ты вообще собираешься выбраться отсюда?

– Думаю, мы сможем это сделать, – ответил Ранн Хаддан. – Но некоторые из нас погибнут, пытаясь.

Некоторое время они молча смотрели на него. Затем Дон Ностон сказал:

– В любом случае, завтра мы все умрём. Каков твой план?

Ранн Хаддан быстро всем всё объяснил. Он видел, как менялись их лица по мере того, как они слушали. В итоге все согласились присоединиться к нему.

Они молча ждали, пока не наступила полная темнота и жужжание роящихся в небе летательных аппаратов не стихло. Затем Ранн Хаддан подал молчаливый сигнал, и они с Бёрком Эннелом заняли свои места сразу за феррохромовой дверью камеры.

Они начали спорить, постепенно повышая голоса. Бёрк Эннел обвинил Ранна в том, что он подтолкнул их к восстанию, которое теперь будет стоить им жизни. Они повысили голоса до сердитого, полуистеричного тона, а затем затеяли драку, борясь и нанося друг другу удары. Бёрк Эннел начал издавать хрипящие звуки.

За дверью появилась охранница, прислушалась, а затем громко позвала:

– Люз! Норуа!

Они услышали, как поспешно прибежали другие женщины-охранницы.

– В чём дело, Ала? – спросила властным голосом одна из них.

– Заключённые убивают друг друга! Быстро откройте дверь и встаньте на страже!

Дверь со щелчком открылась, и в проёме появилось с полдюжины женщин-охранниц с поднятыми атомными пистолетами.

Две из них склонились над борющимися Ранном Хадданом и Бёрком Эннелом, в то время как другие держали оставшихся четверых мужчин под прицелом своих пистолетов.

Внезапно в камере начало происходить какое-то безумие. Ранн Хаддан схватил за руку с пистолетом одну из склонившихся над ним девушек-охранниц, и за это оружие завязалась уже не притворная борьба. Атомные пистолеты выпустили белые полосы огня, когда четверо мужчин бросились на охранниц, и двое из них упали, но остальные добрались до женщин и схватились с ними.

Ранн Хаддан выхватил из рук девушки пистолет и ударил её им по голове. Когда она упала, он вскочил и выстрелил в охранницу, которая сумела высвободиться и уже целилась в него. Бёрк Эннел и остальные мужчины оглушили всех охранниц, кроме одной, которой удалось выбраться в коридор в надежде поднять тревогу.

Ранн Хаддан выбежал вслед за ней и выстрелил ей в спину. Когда она упала, он подскочил к двери соседней камеры и расстрелял замок из пистолета.

Шестеро мужчин, находившихся в этой камере, вывалились оттуда, бледные и напряжённые. Ранн Хаддан побежал обратно к двери своей камеры.

– Давайте быстрее, мы должны подняться на крышу и захватить флайер, пока не поднялась тревога! – крикнул он. – Мы возьмём с собой этих четырёх женщин – у нас нет времени на то, чтобы пытаться захватить кого-то ещё!

Они захватили четырёх девушек-охранников, которые были в полном или частичном сознании, схватили атомные пистолеты и, спотыкаясь, побежали по коридору к лифтам.

Когда они поравнялись с ними, из лифта внезапно вышли две охранницы. Их пистолеты издали смертоносный свист, и двое мужчин упали сгоревшими грудами, прежде чем Ранн Хаддан и Бёрк Эннел выстрелили в ответ и уложили их обеих.

Они поспешно закинули своих пленниц в металлическую кабину лифта и в следующее мгновение понеслись вверх. По огромному зданию разнеслись громкие крики, резко зазвонил тревожный колокол.

Когда они выскочили на крышу и увидели безбрежные мерцающие огни огромного города, над которыми горели звёзды, в здании под ними уже слышался шум погони.

Ранн Хаддан направился к одному из больших торпедообразных флайеров, припаркованных на крыше. Они влетели внутрь, Бёрк Эннел захлопнул дверцу, а Ранн бросился к пульту управления. Под его бешеными руками защёлкали рычаги, из репульсорных труб вырвался белый атомный огонь.

Флайер резко рванулся вверх, в ночь, его пассажиры попадали на пол, образовав кучу. Он низко пронёсся над городскими крышами, за ним взметнулись белые огненные струи. Ранн Хаддан напряжённо склонился над пультом управления.

Позади него постепенно стихали шум и гам. Ранн услышал, как Бёрк Эннел крикнул что-то о погоне, и, оглянувшись, увидел мерцающие точки, выбрасывавшие за собой крошечные огненные нити. Он направил флайер прямо на запад.

Вдруг сзади его шею обхватила и яростно сжала мускулистая молодая рука. Флайер резко спикировал, когда он отпустил управление, чтобы вцепиться в душащую его руку.

Барк Эннел подскочил и ударил рукояткой пистолета девушку-охранницу, которая пришла в себя и попыталась задушить Ранна. Она упала.

– Угомони этих чёртовых баб, ладно? – крикнул Ранн, снова берясь за штурвал и заставляя флайер круто набрать высоту.

– А что с флайерами позади? – воскликнул он мгновение спустя.

– Мы почти скрылись из виду! – ответил Бёрк Эннел. – Выжим из него всё, что у него есть.

Репульсорные трубы оглушительно взвыли, когда он вывел двигатель на максимальную мощность. Они с дикой скоростью пронеслись над огромным городом и помчались над тёмной, безлюдной равниной.

По мере того как они неслись сквозь ночь, огромное поле мерцающих огней позади быстро уменьшалось. Сначала оно превратилось в простое свечение, а затем и вовсе исчезло. Они, по-видимому, оторвались от погони, но аппарат продолжал лететь над тёмной равниной с неослабевающей скоростью.

Утро застало их всё ещё летящими над зелёной равниной, простиравшейся до горизонта на восток, юг и север. На западе, впереди них, на фоне горизонта возвышались смутно различимые далёкие скалистые коричневые холмы.

В сером утреннем свете они представляли собой усталую, измождённую компанию. Почти всех мужчин покрывали лёгкие ожоги или синяки, четыре женщины были в таком же состоянии. Старый Ким Айвен в изнеможении спал в углу корабля, и его товарищи наблюдали за ним.

Девушка, которая чуть не задушила Ранна Хаддана во время их побега, чьё безжалостное юное лицо и холодные голубые глаза всё ещё горели холодной яростью, смотрела на него, как пойманная в ловушку молодая тигрица.

– Вы, мужчины, не проживёте и двух минут, когда наши флайеры найдут вас! – сказала она ему. – Зачем ты взял нас с собой? Почему не убил так же предательски, как и остальных?

– Заткнись, женщина, или я заставлю тебя замолчать, – угрожающе произнёс Ранн Хаддан, поднимая пистолет за ствол.

– Успокойся, Ала, – спокойно сказала одна из девушек-охранниц. – Они не проживут долго, если будут держать нас в плену.

Ала притихла, но в её глазах по-прежнему горел вызов. Ранн Хаддан и Бёрк Эннел внимательно осматривали местность внизу.

Теперь они летели над густыми, девственными лесами, покрывающими пологую местность между равниной и скалистыми холмами. Эти леса простирались до самого края коричневых скалистых утёсов.

Они сменили курс, и полетели вдоль края утёсов, с нетерпением высматривая какой-нибудь манящий просвет и в то же время следя за небом на востоке в попытке засечь флайеры погони.

– Там щель в скале! – внезапно воскликнул Бёрк Эннел. – Теперь она исчезла из виду, но я её точно видел.

– Я тоже её видел, – ответил Ранн. – Мы приземлимся и посмотрим, что она из себя представляет.

Через несколько минут они опустились на лесную поляну рядом со скальной щелью, которую заметил Бёрк Эннел. Она была незаметна со всех сторон, кроме одной.

Ранн Хаддан и его спутник оставили часть мужчин охранять пленниц и отправились на разведку. Вскоре они вернулись.

– Это идеальное место для нас, – быстро сказал Ранн. – Ручей промыл щель в скале и в одном месте проделал ряд небольших соединённых между собой пещер. Мы сможем жить в них, не опасаясь, что нас обнаружат, у нас будет запас воды, и мы сможем охотиться в находящемся рядом лесу.

– Что насчёт флайера? – спросил Дон Ностон.

– Мы спрячем его в лесу в некотором отдалении отсюда, – сказал Ранн. – Сверху его будет невозможно рассмотреть.

Они нашли укрытие для аппарата под густой листвой огромных деревьев в полумиле от скальной щели. Мужчины оставили его там и направились обратно к расщелине, Ранн шёл впереди, а остальные мужчины подгоняли пленниц, угрожая им пистолетами.

Щель в скале была всего лишь узкой трещиной в твёрдой породе, на дне которой журчал крошечный ручеёк. Высоко над головой сияла полоска дневного света. Они шли, шлёпая по воде, временами вынужденные протискиваться боком, пока не оказались в серии пещер, проделанных ручьём в том месте, где раньше были участки более мягкой породы – тёмные скальные камеры.

Ранн Хаддан остановился и подождал, пока Бёрк Эннел и остальные поднимутся наверх. Затем он протянул руку в сторону соединяющихся пещер.

– Это будет нашим домом, – сказал он. – Мы сможем охотиться с нашими атомными пистолетами в лесу, чтобы добыть еду, а здесь есть вода. Я знаю, это не очень похоже на наши города. Но мы можем всё выдержать, если учесть, что от этого зависит.

Остальные мужчины оглядывались вокруг, их лица не выражали энтузиазма, когда они смотрели на грубые каменные стены тёмных пещер.

Одна из четырёх пленниц, Ала, пытавшаяся задушить Ранна Хаддана, заговорила с ним сквозь зубы:

– А как же мы, мужчина? Как долго ты собираешься ждать, прежде чем убьёшь нас?

Ранн Хаддан посмотрел на её юное полное холодной ярости лицо. Ему пришлось подавить поднимавшуюся в нём жгучую ненависть, прежде чем он ответил.

– Мы вовсе не собираемся вас убивать, – сказал он ей.

Затем медленно добавил:

– Мы собираемся взять вас в жёны.

Юная Ала уставилась на него с явным изумлением, на мгновение заглушившим её ярость, и это изумление сменилось выражением отвращения, как при виде чего-то невыразимо скверного.

Такое же брезгливое отвращение было на лицах трёх других девушек-охранниц, и оно же омрачало лица мужчин.

– Да, ты всё правильно расслышала! – вспыхнул Ранн Хаддан в гневе, который он испытывал отчасти из-за собственного неконтролируемого чувства отвращения. – Мы собираемся спариваться с вами, и вы будете рожать нам детей, как это было в старые времена, естественных детей, мальчиков!

– Спариваться с вами, как это делали мужчины и женщины в прошлом? – выдохнула Ала. Затем она поперхнулась: – Может вы убьёте нас здесь и сейчас?

– Да, убейте нас до этого! – воскликнула другая девушка.

– Ранн, мы не сможем сделать это, – жалобно произнёс Бёрк Эннел. – Это слишком атавистично, по-животному…

– Мы сделаем это! – крикнул Ранн Хаддан. – Каким бы атавистичным он ни был, это способ спасти наш пол от вымирания, и мы им воспользуемся. Мы будем тянуть жребий насчёт этих четырёх женщин здесь и сейчас. Четверо из нас возьмут их в жёны, по одной на каждого. Возможно, позже мы сможем отловить ещё женщин для остальных.

Они молча подчинились. Ким Айвен, не участвовавший в жеребьёвке, приготовил жребий для остальных семи мужчин.

Ранн Хаддан вытащил из семи палочек ту, что обозначала Алу. Бёрку Эннелу досталась Люз, смуглая, спокойная женщина, возглавлявшая стражу.

Дону Ностону и Бирту Тиннису, двум другим участникам розыгрыша, выпали Линни и Норуа, соответственно. Джусс Халл и двое других участников, которым не досталось женщин, вздохнули с облегчением.

Когда жеребьёвка была закончена, Ранн Хаддан встал и быстрым шагом направился к пленницам. Они стояли под охраной, наблюдая за процессом с выражением невероятного ужаса на лицах. С каменно-решительным лицом Ранн схватил Алу за запястье.

– Тебе выпало стать моей парой, – сказал он ей, и его голос был таким же твёрдым, как и взгляд. – Пойдём со мной.

Она попыталась высвободиться, в её глазах были ярость и ужас, когда он потянул её к одной из соседних пещер.

Ранн почувствовал в себе ужасную дрожь, как от чего-то древнего и нечистого. И всё же он потащил девушку за собой, не меняя выражения лица.

Остальные мужчины и охваченные ужасом девушки смотрели, как он исчезает вместе с ней в пещерах…

На следующий день Ала выхватила из-за пояса Ранна Хаддана пистолет и чуть было не убила его из него. Позже избранница Дона Ностона попыталась размозжить ему голову камнем. Безумная ярость женщин была таковой, что мужчинам приходилось следить за ними каждую секунду.

Ранн Хаддан попытался навести порядок. Он приказал, чтобы один из его людей всегда стоял на страже у входа в пещеры и чтобы при входе все оставляли ему своё оружие. Второго человека он поставил на вершине скалы, чтобы тот предупреждал о приближении флайеров женщин. Остальные должны были каждое утро отправляться в лес на охоту и сбор фруктов и ягод.

Дюжину раз в течение следующих нескольких дней часовой на вершине утёса поднимал тревогу, замечая флайеры. Каждый раз все мужчины поспешно отступали в пещеры, и там прислушивались к пронзительному вою пролетающих над головой летательных аппаратов. Многочисленность флайеров говорила об усиленном патрулировании, а их частота свидетельствовала об интенсивности поисков.

Ранн Хаддан понимал всю шаткость их положения. Но это только укрепило его решимость сохранить свою маленькую общину. Мужской пол не должен исчезнуть! Его решимость сделала Хаддана безжалостным по отношению к женщинам, и он действительно счёл необходимым связать Алу и остальных, чтобы они не подняли тревогу при приближении флайеров.

С каждым днём поисковиков становилось всё меньше. И ситуация в пещерах тоже изменилась. Сначала пылающая ярость четырёх девушек сменилась угрюмой, тлеющей ненавистью, которая, казалось, только ждала своего часа. Они разговаривали со своими партнёрами, только тогда, когда к ним обращались. Ранн видел, что Ала час за часом сидит в задумчивости.

Женщины не притрагивались к мясу и фруктам, принесённым мужчинами из леса, и на старого Кима Айвена легла обязанность по приготовлению пищи и обработке шкур. Какое-то время женщины отказывались даже есть, но голод всё-таки победил.

– Ранн, это бесполезно, – сказал Бёрк Эннел, качая головой. – Ни мы, ни женщины не сможем продолжать в том же духе.

– Но мы будем продолжать, – ответил Ранн Хаддан с непоколебимой решимостью. – Мы должны.

Бёрк Эннел покачал головой.

– Мы здесь уже несколько недель, и я думаю, что они стали ненавидеть нас ещё больше, чем до этого. От взгляда Люз мне иногда становится холодно, а Ала ненавидит тебя ещё больше.

В ту ночь, когда Ранн Хаддан спал рядом с Алой, ему приснилось, что чудовищное существо обхватило щупальцем горло и душит его.

Он задыхался, хватая ртом воздух, а когда проснулся, то обнаружил, что удавка на его горле всё ещё сжимается. Это была Ала, которая душила его в темноте грубой верёвкой, сделанной из полосок ткани.

Ранн боролся, хватаясь руками за верёвку, но она вцепилась в него в темноте, как свирепая молодая тигрица. Он попытался закричать, но у него вырвался лишь сдавленный шёпот. Он быстро терял сознание.

Последним слепым усилием он упёрся локтями в её тело. Она вскрикнула, и давление немного ослабло. Он просунул пальцы под верёвку, разорвал её, а затем повернулся и яростно схватил девушку.

– Давай, убей меня! – закричала она. – Я предпочту это, чем и дальше терпеть такое унижение!

– Я не собираюсь убивать тебя, – процедил Ранн сквозь зубы. – Но я собираюсь преподать тебе урок.

Она яростно набросилась на него, но он схватил её за запястья одной железной рукой, а затем жёстко выпорол её в качестве наказания.

Когда он, тяжело дыша и с болью в горле, закончил, он ждал яростных проклятий Алы.

Вместо этого Ала уткнулась лицом в землю и зарыдала, дрожа всем телом.

Ранн Хаддан был поражён. Он никогда раньше не видел, чтобы она проявляла такую слабость, и это его немного смутило.

Он снова лёг и притворился, что не замечает её, но вскоре её судорожные всхлипывания начали действовать ему на нервы.

Он приподнялся на локте:

– Прекрати! – резко приказал он.

Она продолжала всхлипывать.

– Если ты не прекратишь… – пригрозил он, но она не обратила на него внимания.

Он, сердясь, протянул руку, чтобы схватить и встряхнуть её. В темноте его пальцы коснулись её мокрого от слёз лица.

Он остановился. Внезапно он почувствовал, что им овладевают странные чувства, смутные проблески жалости, которые пришли неизвестно откуда. Медленно, сам не зная почему, он успокаивающе погладил её по щеке.

Её рыдания немного утихли. Ранн Хаддан, удивлённый собственными действиями, обнял её и притянул к себе. Она немного сопротивлялась, затем уткнулась заплаканным лицом в его плечо. Держа её, он почувствовал незнакомое тепло в своём сердце.

После этого Ала стала другой, и вскоре остальные женщины тоже стали другими. Постепенно они смирились со своей новой жизнью, разговаривали и иногда смеялись у каменных очагов, где теперь готовили еду. Старый Ким Айвен, довольный, дремал на солнышке.

Поисковые отряды появлялись всё реже и реже. Ранн Хаддан перестал бояться, что их общину обнаружат, и представил, как она превращается во всё более многочисленную группу мужчин, которые когда-нибудь смогут захватить город и снова восстановить права мужского населения.

Вечерами они сидели у костра в самой большой пещере – странная, но уже не несчастная компания. Ким Айвен рассказывал истории о далёком прошлом, когда всё человечество жило именно так. Ранн Хаддан, сидя с положившей ему на колени свою голову Алой, мечтал о том времени, когда они вернутся и вновь утвердят главенство своего пола.

Однажды вечером он вернулся домой и обнаружил, что Алы нет в главной пещере. Он нашёл её в их собственной, сидящей в углу и смотрящей в темноту.

– Что случилось, Ала? – спросил он, обнимая её.

Она яростно оттолкнула его.

– Уйди от меня, мужчина!

Он был поражён и озадачен.

– Но Ала…

Она ничего не сказала, и он озадаченно направился обратно в главную пещеру. Остальные странно смотрели на него, женщины – обвиняюще.

– Что с ней такое? – спросил он.

Когда они рассказали ему, его разум наполнился бурным ликованием.

– Ребёнок? Но это же чудесно! И это только первый, который родится!

Он вернулся к Але и попытался утешить её.

– Не бойся, Ала. Когда-то все дети в мире появлялись на свет именно так.

– Это ужасно, лучше бы ты убил меня, – выдавила она, а затем заплакала.

Он прижал её к себе и начал гладить. Его разум был полон планов. Ребёнок будет мальчиком, обязательно мальчиком. Первый новорождённый мужского пола!

После этого он не мог думать ни о чём другом, кроме предстоящих родов. Он строил бесконечные планы. Это стало бы первым шагом мужчин к возвращению власти.

Но когда это случилось, когда он услышал, как Ала жалобно стонет в пещере, где Ким Айвен и женщины делали всё, что могли, Ранн Хаддан на какое-то время забыл о своих планах.

Он мог думать только о том, как больно было Але. Его слегка трясло, когда Ким Айвен вышел и жестом пригласил его войти.

Ала, очень бледная и ослабевшая, лежала на лежанке из кож у очага, прижимая к себе бесформенный маленький свёрток.

Она подняла усталый, но довольный взгляд, когда он склонился над ней, неуклюже прикасаясь к девушке и подыскивая подходящие в этом случае слова.

Но когда он попытался взять у неё маленький свёрток, который она держала, она прижала его к себе ещё крепче.

– Нет, не трогай, ты будешь слишком груб! – встревоженно воскликнула она.

– Но я же могу хотя бы посмотреть, правда? – воскликнула Ранн Хаддан.

Она немного приоткрыла потрёпанное покрывало и дала ему посмотреть. Он зачарованно уставился на ребёнка.

По сравнению с младенцами, рождёнными в лабораторных условиях, он показался Ранн красным и тощим. Тем не менее, он громко кричал.

– Разве она не красавица? – спросила Ала, и её усталые глаза засияли гордостью.

При этих словах у Ранн возникло ужасное подозрение.

– Она? – повторил он.

Ким Айвен виновато кашлянул.

– Это девочка, Ранн. К сожалению, но…

Остального Ранн не расслышал. Он выпрямился и вышел из пещеры, его разум был переполнен горьким разочарованием.

Ирония произошедшего запала ему в душу. Он ни на миг не допускал мысли, что ребёнок окажется не мужского пола. Казалось, что после всех тех сверхчеловеческих усилий, которые он приложил, просто для того, чтобы произвести на свет новых мужчин, это должен был быть мальчик.

Но это была девочка! Его воображаемый первый шаг к возвращению власти, его грандиозные планы на время рухнули. Он сидел в задумчивости у костра и целых два дня не заходил в пещеру, где были Ала и ребёнок.

В конце концов, он справился со своим горьким разочарованием настолько, что смог войти. В конце концов, Алла была не виновата.

Но когда она протянула ему ребёнка, он оттолкнул его.

– Я не хочу его. Почему это не мог быть мальчик?

– Мне жаль, правда жаль, Ранн, – сказала Ала. – Возможно, следующим будет мальчик.

– К тому же, – добавила она с некоторым вызовом, – она прекрасна, даже если она девочка.

Ранн Хаддан мрачно уставился на маленькое убожество. Он не видел в ней ничего красивого, о чём и сказал Але.

Она спал и во сне дергано, бесцельно шевелила своими маленькими конечностями. Она выглядела до смешного слабой и беспомощной.

Одна из её ручек коснулась запястья Ранна, стоящего рядом. Крошечные пальчики мягко сжали его.

Ранн стоял, глядя вниз, и вдруг ему показалось, что он впервые увидел этого ребёнка. Впервые он осознал, что это ребёнок его и Алы.

Он, он и Ала, сами создали его из ничего, без лабораторий и формул. Почему-то это казалось чрезвычайно важным, казалось, что его нелогично тянет к нему. Не было никаких причин для этого, говорил он себе, но так оно и было.

Он стоял, уставившись на неё, пока Ала не заметила, что девочка вцепилась в его запястье. Она с тревогой попыталась разжать пальцы.

– Я не знала, что она так сделала, – извиняющимся тоном сказала Ала.