Текст книги "Знатный повеса"
Автор книги: Эдит Лэйтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Глава 13
Напоследок Бриджет откинула крышку дорожного сундука. Взглянула на одежду, которую она туда затолкала, и тяжело вздохнула.
– Ой! – вскрикнула Бетси. – Как же вы все помяли!
– Ничего, утюг исправит, – успокоила Бриджет свою маленькую помощницу. – Приедем на место, отгладим, – добавила она сквозь стиснутые зубы.
Бетси, сидя на высокой хозяйской кровати и наблюдая за этими беспорядочными сборами, без умолку сыпала замечаниями:
– Ладно бы только платья, вы и шляпку испортили!
Девочка с грустью посмотрела на то, что еще недавно было модной вещью.
– Я знаю. – В голосе Бриджет чувствовались нетерпение и решимость. – Приедем в Лондон, купим другую. Я уверена, там будет много точно таких же.
Бриджет понимала, что ее оправдания по поводу шляпки были сущей бессмыслицей. И Бетси тоже это понимала.
– В общем, ты права, – поспешила исправить ошибку Бриджет. – Жаль, конечно, вещь, но, по правде сказать, она мне никогда не нравилась.
Глаза девочки сделались еще шире. Во-первых, она знала, что это была любимая шляпка Бриджет, а во-вторых, что хозяйка никогда не лгала.
Сложить аккуратно одежду оказалось не так просто. Раньше она могла собраться в два счета, потому что не было такой уймы вещей. Камердинер мужа справился бы с подобной задачей быстро и безупречно, но он еще не вернулся из Лондона. Так же, как и Эйвен. Поэтому пришлось делать все самой.
Прошли не только обещанные три дня, но и три следующих. Надо было что-то делать. После отъезда Эйвена ее единственным занятием было ожидание, от которого она порядком устала. Подготовка к предстоящей поездке в поместье его отца была хоть какой-то деятельностью.
Бриджет мучительно переживала отсутствие мужа. Первые два дня просто не находила себе места, на третий с утра начала готовиться к встрече. Но Эйвен так и не вернулся. Она легла в постель и всю ночь пролежала с открытыми глазами, прислушиваясь к каждому звуку. Трещали сверчки, и квакали лягушки, но сколько бы они ни звали ее по имени, она не могла думать ни о ком, кроме Эйвена. Четвертый, пятый и шестой дни стали совсем невыносимыми. Поэтому она принялась собирать вещи, чтобы настроиться на отъезд.
Она взяла из гардероба шаль и швырнула на кровать.
– С шалью-то полбеды! – радостно воскликнула Бетси, подхватила ее и стала бережно расправлять на постели, чтобы Бриджет могла потом аккуратно сложить.
– Ты права, милая. Что шали, что простыни – с ними никакой возни. Хорошо было жить в Древнем Риме! Женщинам там не нужно было ничего паковать. Во всяком случае, им нечего было опасаться за свои туалеты. Можно было просто обернуться простыней вместо туники.
«Ребенку все равно нужен учитель, – подумала Бриджет. – Почему не попробовать обучать ее играя?»
Ей нравилось общаться с Бетси. Девочка только раз взглянула на шрам, в день их знакомства, а потом словно не замечала его. Наверное, все дети такие. У человека может тюльпан на носу распуститься, но ребенку достаточно раз посмотреть, чтобы больше не обращать на него внимания.
Бетси просто жаждала как-нибудь услужить взрослым, чем снискала всеобщее расположение. В тайной обители Эйвена вся прислуга обожала девочку, но к Бриджет относилась вежливо – и не более. Однако миссис Синклер не собиралась заискивать перед слугами, лишь бы заслужить их, улыбки. Да и вряд ли ее усилия увенчались бы успехом.
Слуги не то чтобы не любили ее, просто не замечали. Тот же дворецкий, живший здесь, вероятно, со времени закладки дома, обращался с миледи почтительно, но никогда не нарушал дистанции даже на дюйм. Разумеется, подчиненная ему челядь вела себя таким же образом. Даже садовники относились к Бриджет настороженно и никогда не вступали в разговор. С тех пор как уехал Эйвен, маленькая Бетси оставалась единственным существом, с кем она могла поболтать.
Однако, томясь в одиночестве, Бриджет все же не отважилась снова отправиться в Литтл-Ньютон. Если его обитатели показали себя неприветливыми дикарями в присутствии виконта, нетрудно было представить, как эти люди встретят ее одну.
На четвертый день она получила послание от Эйвена.
Дорогая Бриджет!
Как ты себя чувствуешь? Скучаешь ли по мне? Хотя даже если скучаешь, вряд ли так сильно, как я. Мне ужасно тебя не хватает. Но, к сожалению, дела подвигаются не столь быстро. И все-таки надеюсь, что скоро вернусь. Вероятно, эти обещания могут показаться тривиальными, но думаю, ты все поймешь. И улыбнешься, прочитав эту записку. Не грусти.
Твой Эйвен.
Очень милое письмо, но не вселяющее большой уверенности. Она ожидала более теплых слов. Но чего Бриджет не хватало, так это его горячего тела и рук, обнимающих ее. Если б это случилось, весь остальной мир мог спокойно прекратить свое существование. Однако этот самый мир, вероятно, недоумевал: что же подвигло состоятельного, утонченного аристократа на брак с безвестной старой девой, лишенной всякого наследства и вдобавок с изъяном? И почему он сделал это так срочно и с не меньшей поспешностью увез ее подальше от всех? Такие мысли посетили Бриджет по прочтении его письма.
Если Эйвен не появится до конца недели, она сама поедет в Лондон. Или к его отцу. И будет ждать там. Здесь она больше не останется. Место, ставшее их гаванью на время медового месяца, теперь превратилось в тюрьму.
Ее душа и тело целиком принадлежали Эйвену, как он того хотел. Ведь сам же говорил, что одного физического обладания ему мало. Однако приурочил свой отъезд к тем дням, когда их близость стала временно невозможной. Что это, случайное совпадение? Сейчас в Лондоне вокруг него, должно быть, много других, доступных женщин.
Бриджет понимала, что нужно избавиться от подобных подозрений. Почему она не должна доверять ему? Только потому, что до него не встретила ни одного порядочного человека, которому была бы нужна больше, чем на одну ночь? Но одно дело – абстрактные рассуждения о справедливости, и совсем другое – реальная жизнь.
– Миледи, вам письмо.
Бриджет выронила одежду, которую складывала, и трясущимися руками взяла послание у горничной.
В нем небрежным размашистым почерком было написано:
Дорогая Бриджет!
Молю небо, чтобы ты не сняли мне голову с плеч, когда я вернусь! Одно утешение – вера. Я знаю, счастливый момент встречи наступит несмотря ни на что. Хотелось бы только, чтобы это произошло как можно скорее. Но пока не могу сказать ничего определенного. Я здесь бьюсь один как рыба об лед, и все без толку. Обстоятельства словно сговорились против меня. Сержусь ужасно! Прошу тебя, будь хоть ты терпеливее меня. Твой Эйвен.
Очень мило! Она попыталась еще раз прочитать записку, но мешали слезы. Пять строчек? Сейчас ей требовался целый поток заверений и слов утешения!
– Гонец уже уехал? – спросила она горничную.
– Нет еще. Отдыхает. Он сказал, что выехал на рассвете. , ,
– Тогда скажи ему, чтобы повременил еще немного. Я сейчас напишу ответ. Пусть захватит мое письмо для его светлости.
Как это она раньше не додумалась? Бриджет улыбнулась и пошла к своей конторке. Вынув чистый лист, она окунула перо в чернила и стала думать, что ей написать Эйвену.
«Возвращайся скорее. Прошу тебя, возвращайся домой. Пожалуйста, Эйвен. Пожалуйста! Я люблю тебя. Ты мое единственное утешение. Без тебя я чувствую себя совсем одинокой. Мне ужасно тебя не хватает. Теперь, когда тебя так долго нет, в голову лезут самые плохие мысли». Именно эти слова хотелось сказать Эйвену, но она не могла послать ему такую записку.
Ни к чему вызывать жалость к себе и раздражать его глупыми подозрениями. Надо найти другой способ донести до него свои Чувства. Без нытья и унижений. В то же время нужно утаить от него крошечный уголок в своем сердце, сохранить его для себя, на случай, если самые страшные опасения оправдаются. Нельзя совсем терять самолюбие! Нужно быть краткой, остроумной и проявить изобретательность. Мужчины ценят юмор.
– Вы собираетесь писать ему? – простодушно спросила Бетси. – Хотите спросить его, когда он вернется?
Бриджет хмуро посмотрела на чистый лист бумаги.
– Нет, милая, не хочу, потому что пока он сам не знает.
– А вы собираетесь спросить его, когда он поедет к своему отцу?
– Нет, – рассеянно ответила Бриджет, пытаясь сосредоточиться. – Этого он тоже не знает.
– А вы собираетесь написать ему, чтобы виконт ехал домой, потому что нужен вам?
Бриджет подняла удивленные глаза на золотоволосого ребенка и ничего не сказала. Она кусала кончик пера, лихорадочно обдумывая слова. Затем написала три короткие строчки:
Дорогой Эйвен! О, как мне тебя не хватает!
Твоя Бриджет.
Прошло еще три дня.
– Бетси, ты не хочешь прогуляться? – спросила Бриджет, входя на кухню.
Кухарка оторвалась от сдобного теста и недоуменно посмотрела на Бриджет. Служанка тоже сделала удивленные глаза, а мальчик-слуга даже открыл рот. Бриджет сделала вид, что ничего не заметила. На кухне вдруг стало необычно тихо. Возможно, все замолчали потому, что до сих пор она здесь не появлялась. Бриджет так толком и не. знала, положено ли леди вообще заходить на кухню, но горничная сказала, что Бетси находится там. Оставаться дальше в одиночестве было невыносимо. «С тоски недолго начать разговаривать с картинами на стенах», – подумала Бриджет. А так как здешняя живопись была представлена в основном пейзажами, то она решила, что лучше общаться с семилетним ребенком, нежели с кустарником на холсте.
Восемь ночей минуло с тех пор, как Эйвен покинул ее. Теперь Бриджет отсылала ему депеши каждый день и получала от него также по одному посланию в день, утешая себя тем, что нет повода для беспокойства. Они продолжали писать друг другу примерно одно и то же, с небольшими вариациями.
К сожалению, задерживаюсь.
Твой Эйвен.
Мечтаю поскорее увидеть тебя.
Твоя Бриджет.
Вещи оставались не распакованными. Это некоторым образом успокаивало ее, хотя и неприятно жить, сидя на сундуках.
– Мы пойдем гулять? – воскликнула Бетси. – Я сейчас!
За время их пребывания в Брук-Хаусе девочка успела полюбить деревенское раздолье, каждый день открывая для себя что-то новое, интересное.
– Я хотела помочь вам с пирогом, – сказала она кухарке. – Но сегодня такая хорошая погода.
Кухарка с умилением посмотрела на Бетси.
– Конечно, малышка! Иди побегай, разомни свои косточки. Я прекрасно справлюсь одна.
Бриджет было заговорщически улыбнулась женщине, но тут же окаменела, увидев, что та в ответ лишь слегка приподняла уголки рта. Поэтому Бриджет ограничилась легким кивком, как, ей казалось, приличествовало сделать леди. Затем взяла Бетси за руку и вместе с ней вышла из кухни.
– Я хотела сводить тебя на речку, посмотреть, не вывелись ли лягушата. Пойдешь?
– Да, да! – возликовала Бетси, потому что ей запрещали ходить туда одной.
Вскоре они уже сидели на берегу речушки, скинув туфли и опустив ноги в прохладную воду.
– Кухарка учит меня печь пироги, – похвасталась Бетси. – Мне нравится. А миссис Мортон показала, как чистить столовое серебро. Но это не так интересно. Зато мистер Моуди разрешает мне ухаживать за лошадками, только он говорит, хоть я и хорошая помощница, все равно никогда не стану грумом. Разве это честно?
– Думаю, что не совсем, – сказала Бриджет, – но так уж заведено. Правда, это вовсе не значит, что ты должна стать поваром или экономкой. Ты можешь выучиться грамоте и найти себе лучшее применение.
Бетси живо посмотрела на нее своими смышлеными синими глазенками.
– Лучшее? Разве им плохо живется? Ведь они же не на улице. И могут есть все, что хотят. Я никогда не стану леди, как вы, и продажной женщиной не стану. Ни в коем случае. Ни за какие деньги. Джилли говорит, что они живут хорошо только до поры до времени, а потом становятся никому не нужными и умирают где-нибудь под забором. Я даже говорить об этом не хочу!
Бриджет растерянно заморгала. Иногда она забывала, что о темных сторонах жизни Бетси знала больше, чем она.
– Если выучишься, – сказала Бриджет, – сможешь стать учительницей или гувернанткой. Или компаньонкой… конечно, в хорошей семье.
– Меня не возьмут, – сказала Бетси. – Да мне и не хочется.
– Хорошо, тогда будешь горничной, швеей, модисткой или… – Бриджет запнулась, прикидывая, какое еще приличное занятие могла бы найти себе девочка-сирота без должного воспитания и образования. – А потом выйдешь замуж за хорошего человека.
Последние слова пришлись Бетси по душе.
– Как вы? О, это было бы лучше всего! Виконт очень, хороший человек. Его здесь все любят. Миссис Мортон говорит, что он не скупердяй. Ну нисколечко! И если б он не путался с женщинами, ему бы цены не было.
– Как мило с ее стороны, – с легким беспокойством заметила Бриджет.
– Я слышала на кухне, как она жаловалась слугам, что устала от уборки, – продолжала лопотать Бетси, шлепая ножками по воде, – потому что после его гостей дом превращается в отхожее место. Приходится лить в корыто столько щелока, что простыни после нескольких стирок превращаются в тряпки. Но она согласна терпеть, потому что все остальное ее устраивает. И кухарка тоже так считает. Она сказала, что им всем нужно молчать, потому что виконт хорошо платит, никогда не ругается, да и не слишком часто здесь бывает. Вот так они говорили. А потом, когда увидели, что я сижу и слушаю, сразу замолчали, – захихикала Бетси. – И стали говорить, что это не про него, а про кого-то еще.
– Вот как?
Бриджет хотела бы спросить Бетси о многом другом, но было бы безнравственно заставлять ее пересказывать то, что не предназначено для детского ума.
Когда ногам стало холодно, Бриджет с Бетси надели туфли и отправились на пестревший неподалеку луг. Они собирали цветы, над которыми наперегонки летали насекомые, и наблюдали за бабочками, опасливо уклоняясь от пчел. Бетси, не умолкая ни на минуту, продолжала что-то рассказывать. Бриджет в задумчиво-минорном настроении слушала вполуха ее беззаботный лепет, лишь изредка поправляя девочку, когда та делала вопиющие ошибки.
Они издалека увидели возле усадьбы элегантный экипаж с дорожными чемоданами наверху и на подъездной аллее сопровождение – несколько всадников на прекрасных лошадях.
Бриджет выронила полевые цветы и с крутого склона припустилась к дому. Она не замечала, что ее шляпка теперь болталась на шнурках вокруг шеи, и, перепрыгивая через кочки, рисковала потерять туфельки. Бриджет бежала, прижав одну руку к груди, а другой приподнимая подол, чтобы не споткнуться, в полной уверенности, что это Эйвен вернулся домой.
Оказалось, ничего подобного.
Бриджет резко остановилась, едва не потеряв равновесие, и пронзительно закричала. Не отнимая руки от бешено бьющегося сердца, она смотрела на людей, высаживающихся из кареты. Эйвена среди них не было.
Прибывшая компания состояла из трех джентльменов и трех нарядных леди. Трех женщин, поправила себя Бриджет, приглядевшись получше. Вряд ли она могла ошибиться, хотя их платья, несомненно, были хороши. Даже слишком хороши для этого неурочного часа. И чересчур прозрачны. А чего стоили одни только их крашеные волосы! И щеки были настолько ярки, что казалось, их намазали малиновой начинкой для пирога, И такого же кричащего цвета помада виднелась на губах.
Совсем другое дело их спутники. Бриджет была готова поклясться, что мужчины принадлежали к аристократической части общества. Несомненно!
При взгляде на них невольно вспоминалась старинная поговорка: джентльменом нельзя стать, им нужно родиться. Гладко выбритые лица мужчин как будто говорили:
«Черт подери! Кто ты такая и что ты здесь делаешь?» Они были одеты настолько же безукоризненно, насколько вульгарно их подруги.
Первым заговорил самый высокий джентльмен. Однако не с ней, а о ней. Это только подтвердило правильность ее предположения.
– Чуть-чуть недотянула. Жаль, а то была бы дивная встреча. Вы не находите? – продолжал он, обращаясь к компании. – Идиллическая картинка в движении! – И после этого наконец снизошел до Бриджет: – Восхитительный бег! Я просто сражен. Но почему вы остановились в последний момент?
– Я… я приняла вас за Эйвена, то есть виконта Синклера, – растерянно пробормотала Бриджет.
– Право, я бы не возражал оказаться на его месте, – вздохнул мужчина. – Эйвен, как всегда, демонстрирует отличный вкус. Неудивительно, что его не видно и не слышно столько времени. Везучий малый! Она неподражаема.
С этими словами мужчина взял Бриджет за подбородок двумя длинными тонкими пальцами, пытаясь получше рассмотреть ее. Она шлепнула его по руке.
Бриджет уже полностью справилась со смущением и была готова дать отпор.
– Прошу прощения, – холодно сказала она. – Мы не знакомы. Я жена Эйвена, виконтесса Синклер. А вы, сэр?
Вся компания покатилась со смеху. Высокий джентльмен поклонился и ответил:
– А я, моя милая леди, ваш восторженный поклонник. Я теряю голову в полном смысле слова. Ну и спектакль! Ай да Эйвен! И где он отыскал такую актрису? Простите меня, дорогая Шарлотта, – бросил он через плечо одной из женщин, – но вам далеко до такого перевоплощения. Нет, вы только посмотрите, сколько негодования! А какой прокурорский тон! Тут даже моя родная тетушка, наверное, дрогнула бы.
Женщины громко захохотали. Мужчины вели себя сдержаннее. Один посматривал на Бриджет со снисходительной улыбкой, другой изучал ее похотливым взглядом. Сначала Бриджет покраснела, потом сделалась белой от ярости.
– Вы можете смеяться сколько угодно, если вам нравится уподобляться стаду баранов. Этим вы только показываете собственную глупость. Я обязательно расскажу Эйвену, как только он вернется из Лондона. Наверняка муж позабавится. – Она посмотрела на высокого мужчину. – А вы лучше набрались бы храбрости и назвали свое имя, чтобы я могла передать мужу. Если вы, конечно, считаете себя джентльменом.
Высокий худощавый человек был примерно того же возраста, что и Эйвен. У него были прямые черные волосы и грубоватые черты лица. Исключением являлись только глаза – необыкновенно красивые, голубые, как лазурь, и очень проницательные.
– Я – Драммонд, моя дорогая, – сказал мужчина после долгой паузы, поразив ее своим голосом, похожим на голос Эйвена. То же высокомерие, но только возведенное в крайнюю степень. – Вы говорите, Эйвена сейчас нет?
– Я же сказала, он в Лондоне, – с достоинством ответила Бриджет. – И не говорил мне, что ожидает гостей. Да это было бы странно, если учесть срочный вызов. Вряд ли Эйвен стал бы кого-то приглашать в свое отсутствие.
Двое других мужчин принялись гоготать, а леди хихикать. Тощий джентльмен замахал рукой, чтобы они затихли, продолжая внимательно изучать лицо Бриджет. Пока он рассматривал шрам при беспощадном свете дня, ей ничего не оставалось, как крепиться, чтобы не опускать голову.
– Мы обвенчались в Лондоне две недели назад, – сказала она, презирая себя за легкую дрожь в голосе. – Из-за этого вызова Эйвен прервал медовый месяц.
– Ага, – неожиданно вмешалась Бетси, – я была у них на свадьбе.
Бриджет совершенно забыла о ее существовании. Девочка бочком прижималась к ней и держала ее за руку, не сводя глаз с высокого мужчины. А тот, в свою очередь, ошеломленно смотрел на Бриджет.
– Я подносила им цветы. Вы слыхали, что на свадьбы нанимают девочек? Я тоже не знала. Меня пригласил его светлость, когда я продавала цветы в парке. Он дал мне целую гинею и сказал, чтобы я несла их в церковь. А после венчания мы поехали к ним домой. Там был большой пир с курами, мясом, рыбой, омарами, устрицами. А потом еще давали желе и пирожные. Ух, сколько всего было! За один присест не съесть!
Наступило неловкое молчание.
– Понятно, – сказал мужчина, назвавшийся Драммондом. – Должно быть, и в самом деле все было очень мило. Жаль, что я пропустил сие торжество. А другие гости? Как ты думаешь, малышка, сколько их было?
Бетси тут же выложила все, что знала.
– Там был рыжий мужчина и один военный, – сказала она. – Потом еще два парня и очень нарядная пара, как мне показалось. Был также Генри. Это их дворецкий. И Викерс. Это камердинер его светлости. Я знаю, кто такой камердинер. Он должен следить за одеждой виконта, – доверительно добавила Бетси. – Ну и я, конечно. Я никого не забыла? – Спросила она под конец у Бриджет.
– Нет, не забыла, – ласково ответила Бриджет, удивляясь, почему этот элегантный мужчина не был у них. Или его не пригласили?
– Я вижу, у вас там подобралась теплая компания, – сказал Драммонд. – А вы, моя дорогая, – обратился он к Бриджет, – не скажете, где вы познакомились с моим кузеном? Могу я это узнать?
Бриджет с трудом проглотила комок, вставший в горле. Его кузен? Тогда он, должно быть, знает все. Если не сейчас, то скоро все равно узнает. Ну что ж, это даже лучше. Правду говорить всегда легче.
– На балу в Лондоне, сэр.
Он задумчиво посмотрел на нее.
– Что-то я вас раньше никогда не встречал.
– Я кузина мисс Сесилии Брикстон и до замужества была ее компаньонкой, – сказала Бриджет и для большего правдоподобия пояснила: – Наше бракосочетание действительно происходило в узком кругу. Так получилось, что тетя и кузина не смогли присутствовать. Мои другие кузины живут слишком далеко, а мама вообще в Ирландии.
– Да, конечно… – С минуту Драммонд стоял молча, в задумчивости, словно принимая решение, потом снова устремил на нее свой необыкновенно проницательный взгляд. – В таком случае простите за это вторжение. Поверьте, милая, я ничего не знал. Ох уж этот Эйвен! Нет бы вспомнить, что у него есть родственники!
– Все делалось в спешке. Потому что его отец… Вы, наверное, знаете, в каком он состоянии.
Бриджет перешла на миролюбивый тон, поскольку отношение мужчины явно изменилось. Его небесно-голубые глаза вдруг потеплели и подобрели. Сейчас он смотрел с симпатией и ждал дальнейших объяснений.
– Мы должны были срочно пожениться, – продолжала Бриджет, – потому что его отец вдруг расхворался. Но потом нам сообщили, что он пошел на поправку, поэтому Эйвен решил не торопиться. И все это время мы жили здесь… пока его не вызвали. – Она замялась, не зная, нужно ли объяснять, для чего вызвали ее мужа, ведь, несомненно, его работа составляла государственную тайну. – Эйвен сказал, что вернется сразу же, как только уладит свои дела.
Тема отъезда мужа была для нее как зыбучий песок под ногами. Оставалось только надеяться, что кузен не станет спрашивать, когда Эйвен вернется. И он не спросил.
Мужчина, казалось, целиком ушел в свои мысли. Его вытянутое лицо выглядело озабоченным. Он снова поклонился Бриджет.
– Ну что ж, выходит, надо менять планы! Друзья мои, – сказал он стоявшим сзади джентльменам и женщинам, – мы возвращаемся.
– Что?! – взревел один из его друзей. – Зачем было ехать сюда из Лондона? Ближний путь! Ты обещал шикарную неделю на природе! А теперь мы должны поворачивать оглобли? Чего ради? Только потому, что эта маленькая вертихвостка придумала эту историю? Нет, я не согласен на такое предложение!
– Тогда тебе придется согласиться на другое, – спокойно сказал Драммонд. – Что тебе больше нравится, пистолет или шпага? Не хочется сражаться? То-то! Тогда закрой рот, дружище, и кругом! Никаких стенаний! Мы едем. По дороге была прелестная гостиница, остановимся там… – Извините, дорогая, что нарушили ваш покой, – сказал он Бриджет. – Передайте, пожалуйста, Эйвену, я очень сожалею, что не застал его, но если б я знал о его планах, то ни за что в мире не стал бы вас беспокоить.
Он подождал, пока остальные, громко ворча, проследовали обратно к черной карете. Бриджет, почти ничего не замечая, с тревогой думала о том, правильно ли она поступает. Может быть, следует предложить ему остаться? Все-таки кузен ее мужа. С другой стороны, у них еще не закончился медовый месяц. И она не знала наверняка, действительно ли это родственник Эйвена. Муж никогда не упоминал ни о нем, ни о ком другом, за исключением ненормального кузена Мартина. В конце концов, джентльмен представился очень лаконично – Драммонд. Как будто она была обязана знать, какой титул стоит за этим именем? Мало ли кто он на самом деле!
Приятный грудной голос прервал ее мысли. Высокий мужчина, задержав ногу на ступеньке экипажа, пристально смотрел на нее.
– Пожалуйста, запомните мое имя, – сказал мужчина. – Когда-нибудь оно может вам пригодиться. А я не забуду вас. Простите меня, дорогая, – неуверенно продолжал он. (Было ясно, что приносить извинения не входило в число его привычек!) – И поймите одну вещь. Все мы не свободны в своих поступках, даже если пытаемся выдать их за проявление своей воли. Каждый в той или иной степени действует по принуждению, моя милая. И провести грань между тем и другим иногда довольно трудно. Вот я, к примеру, сейчас рассердил своих друзей. А почему я это сделал? Из-за вас. Так что не поминайте меня лихом.
Он чуть заметно улыбнулся и» отвесив поклон, сел в карету. Бриджет с Бетси наблюдали; как экипаж с гостями отъезжает от дома.
– А он неплохой, парень! – сказала Бетси.
– Неплохой, – согласилась Бриджет.
Она была почти готова поверить в это, потому что мужчина выглядел более взволнованным, чем несколько минут назад. А это что-то да значило.
У него болела голова, но еще больше – горло. Еще бы! Проговорить весь день без передышки. «Черт бы их побрал!» – выругался про себя Эйвен, устало потер шею и снова опустил глаза на бумаги, лежавшие перед ним на письменном столе. Работа шпиона – дело нешуточное, требующее бесстрашия и не терпящее беспомощности. Только идиоту могло прийти в голову направить на его место такого недотепу! Эйвен был готов немедленно уехать в Брук-Хаус. Пусть сами вылезают из болота, в которое влезли по собственной глупости. Но какой бы соблазнительной ни казалась перспектива, он помнил, что речь шла о судьбе страны и одного из его лучших друзей. Сейчас боевой товарищ не по своей вине мог погибнуть на чужбине.
Никакие доводы, никакие деньги и сокровища мира не заставили бы его сейчас согласиться отбыть за кордон. Даже отдавая себе отчет в том, что нужно сосредоточиться только на делах, Эйвен не мог не думать о Бриджет. Природа, как назло, ароматом цветов постоянно напоминала ему о ней. А стоило ему уловить запах знакомых духов, как начинало колотиться сердце и перед глазами возникали ее черты, пробуждая неистовое желание.
Лицо жены Эйвен видел каждый день перед сном. С тех пор как он покинул ее, прошло много утомительных длинных вечеров, после которых он долго не мог заснуть. Казалось, даже кожа жаждала привычных прикосновений.
Эйвен не переставал изумляться. Подобная увлеченность простительна в юношеском возрасте. К тому же он знал Бриджет уже достаточно хорошо, чтобы оставаться в. плену ее ласк, как в первые дни. Но чувство к ней превращало в ничто весь его прошлый опыт – Чем больше времени проходило, тем желаннее становилась она, а сейчас – особенно.
Ее образ преследовал Эйвена двадцать четыре часа в сутки. Такое мужчине явно не на благо, тем более когда он так далеко от объекта страсти. Вот и в этот вечер он был обязан оставаться в Лондоне, и никто не знал, сколько таких вечеров у него впереди. Поэтому надо было отправить жене очередную записку.
Эйвен достал чистый лист и задумался. Ему хотелось так много сказать ей, что, наверное, пришлось бы писать целую книгу. Так много и о таких удивительных вещах, что, думая об этом, он лишался покоя и не мог спать по ночам, каким бы усталым ни был. И такие же вещи он мечтал слышать от Бриджет.
Из того, что хотелось сообщить ей, было нечто, самое сокровенное, о чем раньше он ни за что не решился бы сказать. Даже мысли такой не допускал. Но сейчас твердо знал, что должен это сделать.
Эйвен провел рукой по волосам и застонал. Так много нужно сказать и так мало можно написать в письме! Слишком „сложно, слишком рискованно и опасно. И невероятно трудно заставить себя выразить все это словами. Он никогда не был трусом, но и глупым тоже. Гораздо разумнее рассказать ей все при встрече, а пока пусть летит к любимой очередное послание.
Эйвен взял перо и написал первую строчку:
Бриджет, дорогая…
