355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эдгар Райс Берроуз » Тарзан Торжествующий » Текст книги (страница 3)
Тарзан Торжествующий
  • Текст добавлен: 7 сентября 2016, 19:33

Текст книги "Тарзан Торжествующий"


Автор книги: Эдгар Райс Берроуз



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА 5. КОГДА ЛЕВ ГОТОВИТСЯ К ПРЫЖКУ

Лорд Пасмор разбил свой лагерь на берегу маленькой речки на поляне в нескольких милях к югу от северной части джунглей. Его рослые носильщики и солдаты охраны колониальных войск расположились вокруг костра, смеясь и подшучивая друг над другом. Прошло уже два часа, как село солнце, и лорд Пасмор, как всегда, безупречно одетый, обедал. Мальчик туземец стоял за стулом, готовый предупредить каждое его желание.

Высокий, хорошо сложенный негр приблизился к столу лорда Пасмора.

– Вы посылали за мной, господин? – спросил он. Лорд Пасмор взглянул в умные глаза симпатичного чернокожего. Какое-то подобие улыбки появилось в уголках аристократического рта белого.

– Есть ли у тебя сегодня какие-нибудь новости? – спросил он.

– Нет, господин, – ответил он. – Ни на востоке, ни на западе нет даже признаков животных. Возможно, господину повезло больше?

– Да, – ответил Пасмор. – Я был более удачлив. На севере я обнаружил следы животных. Завтра, возможно, у нас будет хорошая охота. Завтра я…

Внезапно он оборвал свою речь. Они оба вдруг насторожились, напряженно прислушиваясь к еле слышному звуку, который появился над ночными голосами джунглей.

Черный вопросительно посмотрел на хозяина.

– Слышали? – спросил он. Белый кивнул головой.

– Что это было, господин?

– Очень напоминает пулемет, – сказал Пасмор. – Звук идет откуда-то с юга, но кто же будет стрелять из пулемета здесь? И почему ночью?

– Я не знаю, господин, – ответил он. – Я пойду и узнаю?

– Нет, – сказал англичанин. – Завтра посмотрим. Иди и ложись спать.

– Хорошо, господин. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. Предупреди солдат на посту, чтобы они были повнимательней. – Слушаюсь, господин. Черный низко поклонился и ушел.

* * *

– Вот это жизнь, – заметил Стрелок Патрик. – Я не вижу ни одного полицейского уже в течение нескольких недель.

Лафайэт Смит улыбнулся.

– Если полицейские – это единственное, чего вы боитесь, Денни, то ваш ум и нервы могут быть в покое еще несколько недель.

– Что навело вас на мысль, что я их боюсь? – потребовал Денни ответа. – Еще не родился такой полицейский, которого бы я боялся. Они просто куча мусора, и ничего для меня не значат.

Он развалился в походном кресле и медленно выпустил дым, который лениво поплыл в ночном воздухе джунглей.

– Старина, – заметил он после продолжительной паузы, – я не знал, что можно чувствовать себя так спокойно. Знаешь ли ты, что первый раз за многие годы мне не надо носить при себе «удочку»?

– Что?

– Удочку, железо, оружие, ну, понимаете, револьвер.

– Почему же ты сразу нормально не сказал? Смит засмеялся.

– Почему ты не пытаешься хотя бы время от времени говорить на нормальном английском?

– Для чего это нужно? – воскликнул Денни. – Что вы наговорили мне, когда мы шли по той холмистой местности? Я даже запомнил наизусть: «Местность низкого рельефа на стадии зрелой диссекции». – И ты утверждаешь, что говоришь на правильном английском: откосы, взбросы, кальдеры из сольфаторы?

– Но ты же познаешь новое, Денни!

– Что узнаю?

– Каждый специалист говорит на своем языке.

– Какой толк для меня изучать ваш? Но зато каждый мужчина хочет знать, что такое револьвер, если он думает, что это полезно для него.

– Я думаю, что тебе скоро понадобится оружие, – сказал Смит.

– Каким образом?

– Огонио говорит, что мы входим в страну львов. Может быть мы даже столкнемся с ними здесь. Они не так часто встречаются в джунглях, но мы находимся в однодневном переходе до более открытых мест.

– Вот это то что нужно. А то: «Говори на правильном английском…» Чепуха! Но что это?

Откуда-то из темной чащи джунглей послышалось рычание, затем раздался ужасающей силы рев, который потряс землю.

– Лев! – закричал один из чернокожих. Тотчас же люди принялись подбрасывать топливо в костры.

Стрелок Патрик вскочил на ноги и побежал в свою палатку, возвратившись через минуту с автоматом Томпсона.

– Здесь не мешало бы иметь и пулемет, – сказал он.

– Ты собираешься взять автомат с собой? – спросил Лафайэт Смит.

Его образование в этой области заметно прогрессировало за время, проведенное в обществе Денни Стрелка.

– Нет, пока он сам не нападет. Снова рев льва нарушил тишину ночи. На этот раз он был так близко, что они оба вздрогнули.

– Выслеживает зверя, – пояснил Смит.

– Какого зверя? – спросил Стрелок.

– На которого хочет напасть.

– У людей тоже предчувствие, – сказал Денни. – Посмотри на них.

Носильщики были напуганы и жались вокруг костров, солдаты держались за спусковые крючки ружей. Стрелок подошел туда, где они стояли, вглядываясь в темноту.

– Где он? – спросил Денни Огонио, вождя. – Ты видел его?

– Там! – сказал Огонио. – Похоже, что он движется сюда, господин.

Денни нырнул в темноту ночи. Он ничего не мог разглядеть, но ему показалось, что он услышал шелест листвы по другую сторону костра. Он присел на одно колено и прицелился в направлении звука. Появилась вспышка и послышалось: тра-та-та, когда Денни нажал на спуск автомата.

Некоторое время оглушенные стрельбой наблюдающие не слышали ничего, но потом, когда нервы пришли в нормальное состояние, до тонкого слуха некоторых дошел звук ломавшегося кустарника, постепенно исчезавший вдалеке.

– Кажется, я попал в него, – сказал Денни Смиту, который подошел к нему.

– Ты не убил его, – сказал Смит, – должно быть ранил.

– Он не ранен, господин, – молвил Огонио.

– Откуда ты знаешь? – потребовал Денни. – Отсюда ведь не возможно ничего увидеть.

– Если бы вы ранили его, то он напал бы, – объяснил вождь. – А он убежал. Его напугал шум.

– Как ты думаешь, он вернется? – спросил Смит.

– Я не знаю, господин, – ответил негр. – Никто не знает, что он сделает.

– Конечно, он не вернется, – сказал Денни. – Автомат напугал его до смерти. Я пойду спать.

Нума-лев был стар и голоден. Он всегда охотился на открытой местности. Его мускулы, хотя еще сильные, не были уже теми, какими были в молодости. Он хотел схватить Пакко-зебру или Ваппи-антилопу, но его медлительность подводила его, и им удавалось ускользнуть. Поэтому Нума бродил в джунглях, где запах человека привлек его. Костры ослепили его, но сильный запах говорил ему, что там было мясо и кровь, а Нума был очень голоден.

Мало-помалу голод победил его наследственное стремление избегать человека.

Желание насытиться толкало его все ближе к ненавистным кострам. Он полз к ним почти на животе, продвигаясь на несколько дюймов. В следующее мгновение он приготовился к нападению, и вдруг появилась неожиданная вспышка огня, раздался оглушительный треск автомата и свист пуль над головой.

Поразительная внезапность, с которой была нарушена боязливая гнетущая тишина лагеря и джунглей, потрясла взвинченные нервы огромной кошки, и его реакция была как совершенно естественной, так и непроизвольной. Повернув обратно по своим собственным следам, он бросился в гущу леса.

Уши Нумы-льва были не единственными, до которых донесся грохот автомата Стрелка Патрика, так как кажущееся безлюдье непроницаемой темноты дало приют десятку тысяч жизней.

Например, он вывел из неподвижности многочисленные формы существования животного мира. Некоторые, потревоженные необычностью шума, ушли дальше от лагеря людей.

Но любопытство одного из них заставило его приблизиться как можно ближе к месту обитания людей.

Постепенно лагерь засыпал. Двое белых ушли в свои палатки. Носильщики частично преодолели свой страх и нервозность, и большинство из них улеглось спать. Несколько человек смотрели на огонь, а на постах стояли солдаты, по одному с каждой стороны лагеря.

Нума стоял, низко опустив голову, где-то в ночи. Звук стреляющего автомата не утолил его голода, но взвинтил его нервы, обострил осторожность. Больше он уже не рычал, испытывая пустоту в желудке, а огни костров подогревали его гнев, который, наконец, помог ему преодолеть страх. По мере того, как лагерь, постепенно погружался в сон, рыжевато-коричневое тело животного медленно приближалось к танцующему кругу пламени костра. Желто-зеленые глаза уставились неподвижно на ничего не подозревавшего солдата, склонившегося в полудреме на свое ружье.

Человек зевнул и переменил позу. Он заметил, что костер затухает. Нужно было топливо, и он повернулся к куче веток и сухого валежника. Когда он наклонился собрать то, что ему требовалось, повернувшись спиной к джунглям, зверь напал.

Огромный лев хотел свалить его быстро и бесшумно, но что-то внутри его по многолетней привычке предков издало низкий зловещий рев.

Его услышала жертва, а также Стрелок Патрик, лежавший без сна на кровати.

Солдат повернулся на ужасное предупреждение, а Стрелок вскочил, схватил автомат и выбежал из палатки как раз в тот момент, когда Нума поднялся, возвышаясь над черным. Крик ужаса сорвался с губ обреченного человека, когда когти льва вонзились в его плечи. Затем гигантские лапы легли на лицо солдата.

Крик, исполненный ужаса и отчаяния, разбудил лагерь. Мужчины, потрясенные ужасом, вскочили. Многим из них удалось увидеть Нуму, наполовину несущего, наполовину тащившего свою жертву и удалявшегося в темноту леса.

Стрелок был первым, кто увидел все и единственным, кто начал действовать.

Даже не опустившись на колено, он приготовился стрелять. Мысль о том, что пули должны, без сомнения, попасть в человека, если они попадут во льва, ни на минуту не остановила Денни Патрика. Он, возможно, заключил, что человек уже мертв, и не тратил времени на обдумывание последствий, так как стрелять – было его привычным состоянием и свойством жестокой натуры.

Лев еще был виден в темноте, и Денни нажал на спуск своего любимца и на сей раз не промахнулся, хотя это нельзя было назвать удачей, потому что раненый лев становится опасной разрушающей силой.

Возбужденный грохотом оружия, обезумевший от боли, вызванной одной только пулей, предчувствуя, что его лишат добычи, решившись отомстить, Нума бросил солдата, повернул обратно и бросился прямо к Патрику.

Стрелок стоял на одном колене, чтобы поудобнее было стрелять. Лафайэт Смит стоял за его спиной, вооруженный только никелированным тридцать второго калибра револьвером, который был подарен ему кем-то из друзей несколько лет назад.

Огромное дерево раскинулось над ним – спасительное убежище, но Лафайэт Смит не думал о бегстве, так как, по правде говоря, он не чувствовал страха ни за себя, ни за своего товарища.

Он не испытывал страха, а просто был возбужден, так как понял, что под защитой Денни Патрика и его оружия он может не бояться никакой беды ни со стороны человека, ни со стороны животного. И даже в случае, если их постигнет неудача, то он сам достаточно хорошо вооружен. Он еще крепче стиснул рукоятку своего револьвера, почувствовав себя почти в безопасности.

Носильщики, собравшиеся в маленькие группы, стояли, широко раскрыв глаза, ожидая исхода событий, которые закончились через несколько коротких секунд, когда одна из пуль Денни поразила хищника.

Сейчас лев шел прямо на него, хотя и не прыжками, но двигался быстро, с огромной скоростью, и вот тогда несколько удивительных вещей произошли почти одновременно.

Когда лев повернул обратно, Денни снова нажал на спуск. Механизм был рассчитан на продолжительное время стрельбы, но вдруг появилась короткая вспышка огня, и оружие заглохло.

Как описать словами мысли людей и события той минуты? Как передать быстроту всего происходившего?

Пытался ли Денни с бешеной скоростью убрать пустой патрон, который явился причиной затора? Овладел ли страх его сердцем, заставив пальцы дрожать и тормозить дело? Что делал Лафайэт Смит, или, лучше сказать, что он намеревался делать?

Возможно, в то мгновение у него была возможность что-либо предпринять, но единственное, что он мог – это быть молчаливым свидетелем событий. Я не знаю точно всего этого.

Но до того, как у них в голове появился план действий, белый человек, бронзовый от загара, чью одежду составляла только набедренная повязка, спрыгнул с ветвей дерева над ними прямо на траву, откуда шел нападающий лев.

В руке у человека было тяжелое копье, и по тому, как он приземлился на мягкую землю, было видно, что он уже приготовился принять удар нападения на острие своего копья.

Удар тяжелого тела Нумы поверг бы на землю любого человека, но этот твердо стоял на ногах и хорошо нанесенным ударом копья пронзил тело зверя на два фута. В следующую минуту человек отскочил в сторону. Нума, остановленный в последний момент нападения, не успел еще выпрямиться, чтобы схватить свою, избранную им жертву. Удивленный тем, что новый враг преградил ему путь, хотя другой был уже почти у него в когтях, лев растерялся. И в этот короткий миг странное человеческое создание вскочило ему на спину.

Огромная рука сжала ему горло, стальные ноги обвили его торс, и лезвие вонзилось в него.

Ошеломленный Смит, Патрик и их люди стояли, уста-вившись на зрелище, происходившее перед ними. Они увидели, как Нума быстро повернулся, чтобы схватить своего противника. Они наблюдали, как свободная рука человека несколько раз вонзила нож в рыжевато-коричневый бок разъяренного льва.

Из спутанного клубка тел человека и льва слышалось странное рычание, и самое ужасное было в том, что путешественники понимали, что эти дикие крики исходили не только от рассвирепевшего льва, но и от человека.

Битва продолжалась недолго, так как жестоко израненный лев получил удар копьем прямо в сердце, и только его изумительная жизнестойкость давала ему силы жить еще несколько секунд между смертельным ударом и остановкой сердца.

Как только Нума свалился замертво, человек вскочил на ноги. Минуту он стоял, разглядывая поверженного врага, в то время как Смит и Патрик стояли неподвижно, потрясенные дикой и первобытной сценой.

Затем человек подошел ближе и, поставив ногу на тушу животного, поднял лицо к небу и издал такой ужасный крик, что негры в ужасе упали на землю, а у белых зашевелились на голове волосы.

И снова в джунглях наступила тишина. Затем, едва слышимый откуда-то издалека раздался ответный клич. Где-то в черной пустоте ночи, разбуженная этим человеком обезьяна ответила на победный крик своего собрата.

Еще более слабое, с еще большего расстояния послышалось рычание льва. Незнакомец наклонился и схватился за древко своего копья. Он поставил ногу на плечо Нумы и вытащил копье из туши льва. Потом он повернулся к белым, как будто только что заметил их присутствие.

– Вот здорово! – воскликнул Стрелок. У него не хватило других слов, чтобы оценить ситуацию.

Незнакомец холодно посмотрел на них.

– Кто вы? – спросил он. – Что вы здесь делаете? Оба белых удивились, что он говорил по-английски, а Лафайэт Смит почувствовал облегчение. Он казался уже менее напуганным.

– Я геолог, – объяснил он. – Мое имя Смит. А это мой товарищ – мистер Патрик. Я здесь, чтобы продолжить исследовательскую работу, это чисто научная экспедиция.

Незнакомец посмотрел на оружие.

– А это что, необходимое оборудование для геолога? – спросил он.

– Нет, – ответил Смит, – поверьте мне, я не знаю, почему мистер Патрик настаивал на том, чтобы взять оружие с собой.

– Я не рискнул ехать без оружия в страну незнакомую и полную неожиданностей, – сказал Патрик. – Мне сказали, когда я плыл на корабле, что здешние племена едят людей.

– Оно годится для охоты, – высказал предположение незнакомец. – Стадо антилоп будет прекрасной мишенью для оружия такого вида.

– Ну! – воскликнул Стрелок. – Неужели вы думаете, что я убийца? Я взял его только в целях самозащиты. Хотя на этот раз оно подвело меня как раз в тот момент, когда я нуждался в нем больше всего. Вы появились очень кстати. Я должен поблагодарить вас. Это здорово у вас получилось, и если я когда-нибудь смогу отплатить вам за это…

Он сделал благодарственный жест рукой, которым и закончил свою речь, обещая всевозможную поддержку со своей стороны, если будет нужно.

Гигант кивнул головой в знак согласия.

– Тогда не используйте это оружие для охоты – сказал он.

Он повернулся к Смиту.

– Где вы собираетесь проводить исследования? Свет вдруг упал на глаза Стрелка, и болезненное выражение появилось на его лице.

– Черт побери! – воскликнул он с отвращением. Затем он сказал, обращаясь к Смиту:

– Я мог бы знать с самого начала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Что? – спросил Лафайэт.

– То, что я предположил, будто бы здесь нет полицейских.

– Куда вы сейчас направляетесь? – снова спросил незнакомец.

– Мы движемся по направления к горам Гензи, – ответил Смит.

– Послушайте! Кто вы, черт вас побери? – потребовал Стрелок. – Какое вам дело, куда мы идем?

Незнакомец промолчал и снова повернулся к Смиту.

– Будьте осторожны, – молвил он. – Там действует банда, совершающая налеты и продающая людей в рабство. Если ваши люди узнают про это, они покинут вас.

– Спасибо, – ответил Смит. – Вы очень добры, что предупредили нас. Мне бы хотелось знать, кому мы обязаны.

Но незнакомец исчез так же таинственно, как и появился. Он снова повис на дереве над ними и исчез. Двое белых посмотрели друг на друга в изумлении.

– Вот это да! – пробормотал Денни.

– Я полностью присоединяюсь к вам, – сказал Смит.

– Послушайте, Огонио, кто был этот тип? – спросил Стрелок. – Кто-нибудь из вас знает?

– Да, господин, – ответил вождь. – Это был Тарзан.

ГЛАВА 6. ВОДЫ ЧИННЕРЕТ

Леди Барбара Коллис медленно двигалась по тропинке, ведущей из деревни Мидиан к озеру, которое лежало на дне древнего кратера, образовавшего долину земли Мидиан.

Справа от нее шел Абрахам, сын Абрахама, а слева – золотоволосая Иезабель.

За ними шли апостолы, которые окружали девушку, чей мрачный вид оживлялся время от времени от пугливых взглядов, которые она бросала на старых людей, образовавших то ли ее свиту, то ли охрану.

За апостолами шли остальные жители, возглавляемые старейшинами. Это и составляло главное и основное деление кортежа, едва соблюдаемое, других же попыток соблюдать хотя бы видимость узаконенного строя, не было. Они двигались, как овцы: то собирались вместе, то расходились, некоторые уходили вперед, чтобы потом вернуться обратно. Леди Барбара была сообразительным и легко воспринимающим человеком. Она узнала много разных вещей за долгие недели плена среди этой странной религиозной секты. Среди прочего, что она познала здесь, был язык, знание которого открыло ей доступ ко многому до того недоступному. И сейчас она чувствовала, или скорее верила, что у Абрахама, сына Абрахама, возрастал скептицизм по отношению к ней, как божеству.

В первую же ночь в Мидиане она стала свидетельницей жестоких традиций и обрядов этих вырождающихся потомков ранней христианской церкви, и по мере того, как она овладевала их речью и языком и получила все права высокопоставленного лица, вожди стали относиться к ней, как к посланнице Бога. Она использовала свое влияние для того, чтобы отговорить или даже запретить еще более страшные и отвратительные обряды их религии, пока воспоминание о ее сверхъестественном появлении с небес не забылось в слабом уме Абрахама, сына Абрахама.

Леди Барбаре удавалось вести успешную борьбу против жестокости, но каждодневное общение с небесной визитершей постепенно рассеивало страх, который поначалу переполнял людей, впервые увидевших ее.

Запреты небесной гостьи шли вразрез с желаниями Абрахама и пророков. Таковы были причины того, что скептицизм пророков рос и менялось отношение старого человека к ней.

Сегодня он вообще игнорировал ее и даже заставил сопровождать их и быть свидетелями доказательства его отступничества. Что же будет дальше? У нее были не только доказательства фантастически кровавого неистовства этого ужасного старого человека, но и слышанное в течение многих часов из уст Иезабель детальное описание оргий ужаса.

Да, леди Барбара Коллис была рассудительной и не без здравого ума. И она снова решилась предпринять последнюю попытку поддержать свой падающий авторитет.

– Подумай хорошо, Абрахам, сын Абрахама, – сказала она человеку, шагавшему рядом с ней. – Какова будет ярость Йеговы когда он увидит, что ты ослушался его.

– Я иду по тропе пророков, – ответил старик, – Мы всегда наказывали тех, кто оказывал неповиновение Йегове, и он награждал нас. Почему же он будет гневаться на нас? Девушка должна заплатить за свои пороки.

– Но она только улыбнулась, – возразила леди Барбара.

– Это грех в глазах Йеговы! – ответил Абрахам, сын Абрахама. – Смех есть выражение чувственной плоти, а улыбки приводят к смеху, который доставляет удовольствие, а удовольствие – это соблазны дьявола. Они греховны.

– Не говори ему больше ничего, – сказала Иезабель по-английски, – ты только вызовешь его гнев, а когда он в гневе, он ужасен.

– Что сказала эта женщина? – потребовал Абрахам, сын Абрахама.

– Я молилась Йегове на языке небес, – ответила девушка.

Пророк удостоил ее пристальным взглядом.

– Ты хорошо делаешь, женщина, – сказал он.

– Тогда я продолжу молитву, – проговорила женщина.

Затем она обратилась к леди Барбаре по-английски:

– Старый дьявол уже думает, как наказать меня. Они ненавидят всех, кто создан не по их подобию. Замечательная разница в физической внешности и уме, которая возвысила Иезабель над другими мидианами, была необъяснимой. Это постоянно озадачивало леди Барбару, и этот вопрос будет мучить ее, так как она не могла знать о маленькой белокурой рабыне, чья сильная умная натура все еще проявляла себя даже по истечении девятнадцати веков. Насколько умственное превосходство Иезабель над ее сородичами было очевидным, продемонстрировала та удивительная способность, с которой девушка научилась говорить по-английски, в то время, как она обучала леди Барбару языку мидиан. Как часто и от всей души благодарила леди Барбара провидение за Иезабель.

Процессия наконец пришла к берегу озера, которое в соответствии с легендой было бездонным, и остановилась около нескольких плоских скал огромного размера нависших над водой. Апостолы заняли места рядом с Абрахамом, сыном Абрахама, на одной из скал, а посередине поставили девушку. Потом шесть молодых мужчин вышли вперед из толпы по сигналу Дзобаба.

Один из них нес сеть, двое других два огромных куска лавы. В одно мгновение они набросили сеть на испуганную и кричавшую девушку и привязали куски лавы.

Абрахам, сын Абрахама, поднял руки над головой, и по его знаку все упали на колени. Он начал молитву на незнакомом бессмысленном языке. Девушка, стоявшая на коленях, слабо всхлипывала, иногда снова переходя на рыдания, в то время, как мужчины крепко держали сеть.

Внезапно Абрахам, сын Абрахама, оборвал свою речь и обратился к людям.

– Она согрешила и должна понести кару! – закричал он. – Это воля Йеговы, его милость, что она не будет сожжена на костре, а будет трижды погружена в воды озера, пока грехи не покинут ее. Давайте помолимся, чтобы все это было не так мучительно для нее, иначе она умрет.

Он кивнул шести мужчинам, которые, казалось, хорошо усвоили свое дело.

Четверо из них подняли сеть, в то время как остальные держали концы длинных веревок, прикрепленных к ней.

Когда четверо начали раскачивать тело девушки, как маятник, ее крики и мольбы о пощаде отдавались далеко над водами озера эхом ужаса, с которым смешались крики и стоны тех, чьи нервы не выдержали сцены – они падали на землю в приступах эпилепсии.

Туда и сюда, с убыстряющейся скоростью раскачивали мужчины кричавшую от ужаса жертву. Вдруг один из них упал, корчась со стонами, на большой кусок лавы, бросив легкое тело девушки о камень.

Тогда Дзобаб подал сигнал другому занять его место. Никто не обратил внимания на тех, кто упал, и минутой позже тело девушки снова раскачивалось над водами озера.

– Во имя Йеговы, – затянул Абрахам в такт с раскачиванием жертвы, – во имя его сына.

Потом последовала пауза, и снова тело девушки закачалось над водой.

– Поль!

Это был сигнал. Четверо молодых людей освободили веревки сети, и тело девушки упало в темные воды озера. Раздался всплеск. Крик затих. Воды сомкнулись над головой жертвы жестокого фанатизма, и широкий круг волн и две веревки, протянувшиеся от места наказания, говорили о произошедшем. На несколько минут воцарилось молчание и неподвижность, кроме стонов и корчей увеличившегося числа жертв болезни мидиан. Потом Абрахам, сын Абрахама, обратился к шести экзекуторам, которые немедленно схватились за веревки и вытащили девушку на поверхность воды, промокшую и задыхавшуюся.

Подержав ее так некоторое время, по первому слову пророка они бросили ее снова в бездну вод.

– Вы убийца! – закричала леди Барбара.

Она уже больше не могла сдерживать свой гнев.

– Прикажите, чтобы это бедное создание вытащили из воды, пока она не утонула.

Абрахам, сын Абрахама, посмотрел на англичанку таким взглядом, который обдал ее ужасом. Это был дикий пристальный взгляд маньяка. Его ученики окружили белую женщину.

– Замолчи, богоотступница! – воскликнул человек. – Прошлой ночью я беседовал с Йеговой, и он сказал мне, что ты будешь следующей.

– О, пожалуйста! – прошептала Иезабель. Она тронула леди Барбару за рукав.

– Не гневайте его, а то вы пропадете.

Пророк повернулся к шести юношам и снова по его команде жертву погрузили в воду.

Потрясенная всем увиденным, леди Барбара подошла к самому краю скалы и, глядя вниз, увидела несчастную, совершенно ослабевшую, но все еще хватавшую ртом воздух, чтобы восстановить дыхание.

Она была еще жива, но следующее погружение должно было стать для нее фатальным.

– О, пожалуйста, – молила она, обращаясь к пророку, – во имя всемилостивого бога, не разрешайте погружать ее снова.

Не удостоив ее ответом, Абрахам, сын Абрахама, подал сигнал, и в третий раз девушку, потерявшую сознание, бросили в озеро. Англичанка опустилась на колени в молитве и, подняв глаза к небу, молила Создателя смягчить сердце Абрахама, сына Абрахама, молила о жалости, молила спасти жертву от этих заблуждающихся созданий. Она молилась все то время, пока девушка была под водой. Потом пророк приказал поднять ее.

– Если она невинна в глазах Йеговы, – закричал он, – она оживет. Если она мертва, то таково желание Йеговы.

Шесть молодых людей вытащили набухшую сеть на поверхность скалы, освободили девушку и положили ее рядом с тем местом, где леди Барбара стояла, преклоненная в молитве.

Сейчас, казалось, Пророк впервые заметил моление англичанки.

– Что ты делаешь? – потребовал он ответа.

– Я молю Бога, чья сила и милость выше вашего понимания, – ответила она. – Я молюсь за жизнь этого бедного дитя.

– В твоей молитве есть ответ, – пророк усмехнулся, высокомерно показывая на тело девушки. – Она умерла, и Йегова раскрыл всем, кто сомневался, что Абрахам, сын Абрахама, его пророк, а ты – самозванка!

– Мы пропали, – прошептала Иезабель. Леди Барбара задумалась, но она соображала быстро, так как положение было критическим. Поднявшись, она посмотрела на пророка.

– Да, она мертва, но Йегова может воскресить ее.

– Он может, но не желает! – сказал Абрахам, сын Абрахама. – Да, он не будет это делать для вас.

– Потому что он сердит на вас, на того, кто осмелился называть себя его пророком, но не следует его повелениям.

Она быстро подошла к безжизненному телу.

– Но для меня он оживит ее. Иезабель, иди и помоги мне.

Леди Барбара, будучи современной, физически развитой женщиной, знала обычные приемы спасения утопающих, и она принялась за работу, чтобы оживить жертву религиозного фанатизма, собрав всю волю, порожденную не только состраданием, но и жизненной необходимостью. Время от времени она отдавала отрывистые приказания Иезабель, но ее речь не прерывалась, это был беспрерывный поток слов, напоминавший песнопение. Она начала с марша Кавалерийской бригады, но память изменила ей, и она стала читать стихи из «Алисы в стране чудес», Киплинга, Омара Хайяма, а после того, как девушка после десятиминутного массажа сердца стала подавать признаки жизни, леди Барбара закончила работу отрывками из «Обращения Линкольна».

Ее окружали пророк, апостолы, старейшины и шесть экзекуторов. К ним примкнули, насколько хватило смелости, и жители деревни, чтобы посмотреть на чудо, если таковое должно произойти.

– Бог для людей, и он не позволит губить их, – закончила леди Барбара. Она поднялась с колен.

– Пусть девушка полежит, – приказала она. Она повернулась к молодым людям, которые бросали девушку в озеро.

– Отнесите ее как можно осторожнее в пещеру родителей. Пойдем, Иезабель.

Она ушла, даже не взглянув на Абрахама, сына Абрахама.

В ту ночь девушки сидели у входа в пещеру, устремив взгляд на долину Мидиан. Круглая луна освещала гребни высоких утесов кратера. Посередине его лежали молчаливые блестящие воды озера.

– Какая красота! – воскликнула Иезабель.

– Но какой ужасной делает ее человек, – ответила Барбара.

Она содрогнулась.

– Ночью, когда я одна, я могу думать только о прекрасном и стараюсь забыть о присутствии людей, – сказала золотоволосая девушка. – Неужели на той земле, откуда ты пришла, Барбара, столько же злобы и жестокости?

– Там, где есть люди, есть жестокость и ненависть. Но там, где я живу, не так плохо, как здесь, где правит религия, порождающая жестокость.

– Говорят, что люди там очень злые, – сказал Иезабель.

Она указала через долину.

– Но они красивые, не то, что наши.

– Ты их видела?

– Да. Иногда они приходят сюда в поисках отбившихся от стада овец, но не так часто. Тогда они загоняют нас в наши пещеры, но мы убегаем дальше на скалы, чтобы они не убили нас. Тогда они уводят наших овец, а если ловят кого-либо из наших людей, то убивают. Если бы я была одна, я бы позволила им себя поймать, ведь они такие красивые. Я не думаю, что они убили бы меня. Мне кажется, я бы им понравилась.

– Я не сомневаюсь в этом, – согласилась леди Барбара, – но на твоем месте я бы не хотела попасть к ним в руки.

– Почему? На что мне тут надеяться? Возможно, на днях меня застанут улыбающейся или поющей. Тогда меня убьют. Ты видела, какими способами пророк расправляется с грешниками. А если я не умру, то меня возьмет к себе в пещеру какой-нибудь ужасный старик, и я буду всю жизнь его рабыней и рабыней других женщин. А старые женщины еще более жестоки к таким как я, чем мужчины. Если бы я не боялась преодолеть неизвестную землю, которая лежит между нами, я бы убежала в Северные Мидиантеи.

– Может быть, твоя жизнь будет счастливее и безопаснее здесь с той минуты, когда мы доказали Абрахаму, сыну Абрахама, что мы могущественнее, чем он, а когда придет время, то мои люди отыщут меня или обнаружат место моего исчезновения, и ты уйдешь со мной, Иезабель, хотя я не знаю, будешь ли ты в Англии в большей безопасности, чем здесь.

– Почему? – спросила девушка.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю