Текст книги "Поллианна (ЛП)"

Автор книги: Эдгар Аллан По

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Зеркало! – возмущенно повторила больная и в отчаянии откинулась на подушки. – Увы, я не слишком-то часто гляжусь в него. Думаю, и тебе, моя милая, было бы трудно в него глядеться, если бы ты лежала, как я.

Это верно, – с сочувствием отозвалась Поллианна. – Дайте-ка я вам принесу зеркало.

Она вприпрыжку подбежала к комоду и схватила маленькое зеркало с ручкой. Вернувшись к кровати, она окинула больную придирчивым взглядом.

– Если вы не против, я сначала чуть-чуть причешу вас, а потом вы посмотрите на себя в зеркало. Я очень хотела бы, чтобы вы согласились на это. Ладно?

– Ну, я… Да, если ты хочешь… Только это бесполезно. Прическа долго не продержится.

– Ой, спасибо! Я обожаю причесывать других!

Поллианна осторожно положила зеркало, схватила расческу и увлеченно принялась за дело.

– Сегодня я ничего особенного не сооружу, – сказала она. – Мне просто хочется, чтобы вы увидали, какая же вы хорошенькая. А в следующий раз я уж займусь вами как следует, – добавила она, нежно касаясь пальцами вьющихся волос надо лбом больной женщины.

Следующие пять минут Поллианна провела в напряженной работе. Она начесывала, укладывала, поправляла сбившиеся пряди на затылке. Потом взбила подушку, чтобы придать голове больной наиболее эффектное положение. Больная хмурилась, усмехалась, и то и дело отпускала язвительные замечания, из коих явствовало, что она совершенно не верит в успех. Однако, несмотря на всю язвительность ее тона, чувствовалось, как ее все больше и больше охватывает волнение.

– Ну, вот! – отдуваясь сказала Поллианна. Она вдруг заметила рядом с кроватью вазу с цветами. Выхватив розовую гвоздику, она воткнула ее в волосы больной.

– Теперь, мне кажется, вы уже готовы, – сказала она, с некоторой опаской протягивая миссис Сноу зеркало. – Глядите.

– Хм-м-м! – произнесла больная, недоверчиво изучая свое отражение. – Вообще-то красные гвоздики мне нравятся куда больше, но какая разница, если цветок к вечеру все равно завянет.

– Но вы как раз должны быть рады, что цветы вянут! – воскликнула Поллианна. – Ведь это так чудесно, когда в вазе каждый день появляются новые цветы! Мне очень-очень нравится, когда у вас так пышно уложены волосы, – удовлетворенно добавила она.

– В-в-возможно, – ответила миссис Сноу таким тоном, словно с неохотой признавала очевидное. – Все равно эта прическа не продержится долго. Я, дорогая моя, только и делаю, что верчусь с боку на бок на подушках.– Правильно, не продержится! Но ведь это как раз и хорошо. Я очень рада. Потому что я смогу приходить и причесывать вас! – весело защебетала Поллианна. – И еще больше радоваться, потому что у вас такие замечательные черные волосы. Потому что они прекрасно выглядят на фоне подушки. Мои волосы на белом выглядят куда хуже.

– Может быть. Но мне никогда не нравились черные волосы. Малейшая седина в них сразу заметна, – капризно проговорила миссис Сноу, однако зеркала от лица так и не отвела.

– Нет, я очень люблю черные волосы. Я была бы рада, если бы у меня были такие, – со вздохом произнесла Поллианна.

Миссис Сноу уронила зеркало на постель и раздраженно посмотрела на девочку.

– Нет, моя дорогая, сомневаюсь, что ты была бы рада, окажись ты на моем месте, – сварливо проговорила она. – Попробуй полежать с мое, и тебя не обрадуют ни черные волосы, ни что-нибудь другое.

Поллианна задумчиво наморщила лоб. «Наверное, в таком положении и впрямь трудно радоваться», – подумала она.

– Ну, что же мне прикажешь делать? – торжествующе спросила больная.

– Радоваться всему, – ответила девочка.

– Радоваться всему? Чему же, позволь узнать, можно радоваться, когда лежишь больная в постели все дни напролет? Думаю, тебе это было бы не очень просто. Что ж ты молчишь?

В следующее мгновение Поллианна весело захлопала в ладоши, чем окончательно сбила с толку миссис Сноу.

– Да, трудновато! – воскликнула девочка. – Но ведь как раз это и хорошо, правда, миссис Сноу? Всю дорогу до дома я буду думать, чему вам можно радоваться. Может быть, я придумаю, и тогда скажу вам, когда приду в следующий раз. А теперь мне уже пора. До свидания. Я просто потрясающе провела у вас время. До свидания! – еще раз крикнула она и исчезла за дверью.

– С ума сойти! Что она хотела этим сказать? – не отрывая глаз от закрывшейся за девочкой двери, пробормотала миссис Сноу. Она взяла с постели зеркало и снова посмотрелась в него. – А эта крошка умеет обращаться с волосами, – некоторое время спустя, тихо сказала она. – Я и не знала, что могу выглядеть так привлекательно. Только какой мне от этого прок, – горестно добавила она и вновь опустив зеркало на простыню, откинулась на подушку и капризно замотала головой.

Зеркало все еще оставалось в ее постели, когда некоторое время спустя в комнату вошла ее дочь Милли. Только теперь оно не валялось на простыне, а было тщательно укрыто от посторонних взоров.

– Мама! – едва открыв дверь, воскликнула Милли. – Да у тебя занавески подняты!

Не успела она удивиться яркому свету в комнате, как заметила гвоздику в волосах матери, и это поразило ее еще больше.

– А что тебя, собственно, удивляет? – обиженно отозвалась мать. – Неужто я должна всю жизнь просидеть в темноте только из-за того, что больна?

– Правильно, мама, – поспешно согласилась Милли и извлекла на свет бутылку с лекарством. – Ведь я и сама тебя столько раз уговаривала открыть шторы, но ты никогда раньше не соглашалась.

Миссис Сноу молча перебирала пальцами кружева ночной рубашки.

– Неужели никто не может подарить мне новую ночную рубашку? – послышался, наконец, ее капризный голос. – Ну, хоть бы для разнообразия кто-нибудь прислал ее вместо бараньего бульона.

– Но, мама! – воскликнула вконец пораженная Милли, и в возгласе ее не было ничего удивительного. Дело в том, что ящик комода таил целых две новых ночных рубашки и уже несколько месяцев Милли тщетно пыталась уговорить мать воспользоваться хоть одной из них. 9. КОТОРАЯ ПОВЕСТВУЕТ О НЕЗНАКОМЦЕ

Когда Поллианна в следующий раз увидела Своего Незнакомца, шел дождь. Однако девочка одарила его сияющей улыбкой:

– Сегодня не очень-то хороший денек, не правда ли? – сказала она. – Но я очень рада, что не все дни такие.

На этот раз Ее Незнакомец даже не прибег к своему сложному восклицанию и спокойно прошествовал мимо. Поллианна не сомневалась, что он так повел себя просто потому, что не расслышал ее слов. Когда на следующий день они встретились вновь, она решила говорить погромче. Может быть, по-своему она была и права, ибо Ее Незнакомец шел, опустив глаза и заложив руки за спину. Поллианне казалось просто нелепым не замечать ничего вокруг, когда на улице так ярко сияет солнце, воздух напоен утренней свежестью, а самой Поллианне удалось заполучить утреннее поручение, и она смогла уже после завтрака пойти на прогулку.

– Здравствуйте! Как вы поживаете? – громко защебетала она. – Сегодня день совсем не такой, как вчера. Я так рада, и вы, наверное, тоже, да?

Ее Незнакомец остановился, как вкопанный. Лицо его исказилось от злобы.

– Послушай-ка, девочка, – сухо произнес он. – Давай-ка мы с тобой сразу договоримся. Запомни раз и навсегда: я совершенно не замечаю, есть сегодня солнце или нет. Мне некогда заниматься погодой. У меня и без нее полно дел.

Поллианна ласково улыбнулась.

– То-то и оно, сэр. Я и сама вижу, что вы не замечаете, какая погода. Потому-то я и сказала вам об этом.

– Э-э-хм-м-м. Что? – выдавил из себя в ответ мужчина и умолк.

– Я говорю, сэр, что я потому и сказала вам о погоде, чтобы вы посмотрели, как ярко светит солнце и как чудесно вокруг. Я ведь знаю, стоит вам это заметить, и вы сразу обрадуетесь, и лицо у вас станет совсем не таким, как сейчас.

– Ну и ну! – воскликнул Ее Незнакомец и беспомощно развел руками.

Он было пошел вперед, но сделав несколько шагов, остановился. Лицо его было по-прежнему хмуро.

– Послушай. А почему бы тебе не побеседовать с кем-нибудь из сверстников? – спросил он.

– Я бы с радостью, сэр. Но Нэнси говорит, что поблизости совсем нет детей. Да меня это не очень волнует. Мне и со взрослыми весело. С ними мне даже привычнее, ведь я привыкла к Женской помощи. Хм-м. Ну, да, Женская помощь. Ты что, считаешь, что я похож на нее?

На губах Ее Незнакомца появилось нечто вроде улыбки, но по-прежнему суровый взгляд словно стоял на страже, не позволяя лицу принять веселое выражение.

– О нет, сэр, – весело засмеялась Поллианна, – уж вы-то совсем не похожи на Женскую помощь! Но вы ничуть не хуже… Может быть, даже лучше, – любезно добавила она. – Да, да я, знаете, совершенно уверена, что вы куда лучше, чем кажетесь с виду.

Ее Незнакомец издал еще одно сложное восклицание. Самое сложное из всех, которые он издавал раньше.

– Н-да! – произнес он напоследок, и на этот раз решительно продолжил свой путь.

В следующую их встречу Ее Незнакомец наградил Поллианну шутливым взглядом, и она с радостью отметила, насколько он стал от этого привлекательней.

– Добрый день, – суховато поздоровался он. – Наверное, мне лучше сразу предупредить: я знаю, что сегодня светит солнце.

– Вам незачем было говорить мне об этом, – ответила Поллианна. – Как только я посмотрела на вас, я поняла, что вы знаете.

– Ты поняла?

– Ну да, сэр. Я заметила это по вашим глазам и по тому, что вы улыбаетесь.

Ее Незнакомец хмыкнул и пошел дальше. С тех пор он всегда заговаривал с Поллианной, и часто даже первым заводил беседу. Правда, беседы их редко заходили дальше приветствий, но и этого было достаточно, чтобы удивить Нэнси. Она просто рот раскрыла от изумления, когда они однажды шли с Поллианной по улице, и Ее Незнакомец поздоровался с девочкой.

– Домик мой с палисадником! – воскликнула она. – Мне что, привиделось, или он и впрямь говорил с тобой, мисс Поллианна?

– Конечно, говорил. Он теперь всегда со мной разговаривает, – с улыбкой ответила девочка.

– Всегда, говоришь? Ну и дела. Ты хоть знаешь, кто он такой?

Поллианна покачала головой.

– Мне кажется, он забыл представиться, – задумчиво проговорила она. – Понимаешь, я ему сказала, как меня зовут, а он не сказал.

– Но он вообще уже много лет ни с кем не разговаривает, если только ему это не нужно по делу. Это Джон Пендлтон. Он живет один как сыч в большом доме на Пендлтонском холме. У него там даже прислуги нет, ему предпочтительней по три раза на дню ходить есть в гостиницу. Там ему всегда Салли Майнер прислуживает. Так она говорит, он даже когда еду заказывает, и то рот разевает с трудом. А иногда ей и вовсе приходится гадать, чего ему нужно. Но вот что она уж наверняка знает – ему подавай, что подешевле.

Поллианна понимающе кивнула.

– Это я знаю. Бедняку всегда приходится выискивать самое дешевое. Мы с папой часто ели в харчевне. Обычно мы заказывали бобы и рыбные тефтели. И мы с ним всегда очень радовались, что любим и бобы и тефтели. Потому что на жареную индейку нам даже глядеть было страшно. Одна ее порция стоила целых шестьдесят центов. Интересно, мистер Пендлтон тоже любит бобы?

– Любит бобы! – возмущенно выдохнула Нэнси. – Да какая ему разница, что любить? Ты и впрямь думаешь, что он бедняк, мисс Поллианна? Держи карман шире! Ему досталась в наследство от отца уйма денег! Да будет тебе известно, богаче Джона Пендлтона в нашем городе и нет никого. Если бы он захотел, он мог; бы каждый день есть доллары на завтрак, обед и ужин.

Поллианна засмеялась.

– Вот это да, Нэнси! Представляешь, как это, наверное, здорово. Садится мистер Пендлтон за стол и принимается жевать доллары! – Поллианна засмеялась еще громче прежнего.

– Да ты не поняла, – досадливо отмахнулась Нэнси. – Я просто хочу сказать, он ведь богатый и может позволить себе, что только душе угодно. Но он не тратит деньги, а только копит их.

– А-а! – с восторгом воскликнула Поллианна. – Я знаю, зачем он так делает. Он копит деньги для язычников. Какой он хороший! Ты понимаешь, он отказывает себе во всем, чтобы нести нашу веру дикарям.

Нэнси остановилась и остолбенело посмотрела на девочку. Она уже готова была съязвить относительно жертвенности мистера Пендлтона, но встретилась с доверчивым взглядом Поллианны и сочла за лучшее промолчать.

Неопределенно хмыкнув, она поспешила вернуться к прерванной беседе:

– Все-таки очень странно, что он с тобой стал разговаривать. Он ни с кем не разговаривает. Ни с кем, вот так я тебе и скажу, ни с кем почти никогда не разговаривает, если, конечно, для дела не требуется. Не понимаю. Живет совсем один в таком прекрасном доме, где полно всяких потрясающих вещей. Сама я, конечно, не видела, но люди именно так и говорят. Вот так и говорят: и дом прекрасный, и вещи там просто потрясающие. Иные называют этого Пендлтона психом, другие злыднем, а иные говорят, что он просто прячет скелет в шкафу.

– О, Нэнси! – передернулась от ужаса и отвращения Поллианна. – Неужели он может держать в шкафу такие ужасные вещи? Я бы на его месте давно бы избавилась от этой пакости.

Нэнси засмеялась. Она никак не ожидала, что Поллианна не знает такой известной поговорки, однако, убедившись, что та поняла слова о скелете буквально, разубеждать ее почему-то не стала.

– Все говорят, что он ведет очень странный образ жизни, – продолжала она сгущать краски. – Он часто надолго уезжает в путешествия, и все по языческим странам. То по Египту, то по Азии, то по Сахаре.

Ну, я же тебе говорила! Значит, он точно миссионер, – твердила свое Поллианна. Нэнси криво усмехнулась.

– Я бы так не сказала, Поллианна. Когда он возвращается, он начинает писать книги.

Говорят, это очень странные книги. В них он (рассказывает о всяких штуковинах, которые наводит в дальних краях. И чем ему не нравится (тратить свои деньги тут? Даже на себе и то экономит.– А я понимаю, почему он тут не тратит, – уверенно ответила Поллианна. – Я же говорила тебе: он копит для язычников. Знаешь, он очень забавный и совсем не похож на других. Прямо, как миссис Сноу. Только он и на нее тоже не похож.

– И впрямь не похож, – фыркнула Нэнси.

– Вот потому я и рада, что он со мной разговаривает, – сказала Поллианна и блаженно вздохнула. 10. СЮРПРИЗ ДЛЯ МИССИС СНОУ

Когда Поллианна во второй раз пришла к миссис Сноу, Милли провела ее в ту же комнату. Штора снова была опущена, и Поллианне пришлось какое-то время опять привыкать к полутьме.

– Это та девочка от мисс Полли, – объявила Милли и оставила Поллианну наедине с больной.

– Ах, это ты! – послышался из кровати капризный голос. – Я запомнила тебя. Да тебя кто угодно запомнит. Вот только жаль, что ты не пришла вчера. Мне вчера так хотелось тебя увидеть.

– Правда? Ну, тогда я рада, что пришла сегодня, а не еще через три дня! – весело объявила Поллианна. Быстро пройдя по комнате, она осторожно поставила корзину на стул возле кровати.

– Ой, как темно! – воскликнула она. – Я почти вас не вижу.

Она решительно подошла к окну и подняла шторы.

– Мне очень хотелось посмотреть, вы научились причесываться так, как я вам в прошлый раз показала? – возвращаясь к кровати, заговорила она. – Ой, нет, не научились, – продолжала она, взглянув на миссис Сноу. – Ну, ничего. Я даже рада. Ведь и теперь вы, наверное, позволите, чтобы я сама вас причесала. Но я вас причешу немного позже. А сейчас посмотрите, что я вам тут принесла.

Женщина беспокойно заворочалась в постели.

– Не думаю, что от моего взгляда еда станет вкуснее, – ехидно проговорила она, но на корзину все же взглянула. – Ну, что там у тебя?

– А чего бы вам самой больше всего хотелось? – спросила Поллианна. – Ну, отвечайте же, миссис Сноу!

Миссис Сноу растерялась. Уже много лет подряд все ее желания сводились к мечтам о чем-то другом, нежели то, что ей принесли. И вот теперь, встав перед свободным выбором, она просто не знала, что и сказать. А она не сомневалась, что Поллианна не успокоится, пока не добьется ответа.

– Ну… – замялась она. – Может быть, бараньего бульо…

– У меня он есть! – с гордостью перебила ее Поллианна.

– Ах, нет, это именно то, чего мне как раз сегодня совсем не хочется, – вдруг заявила больная. Теперь, когда было, от чего отказываться, она, наконец, обрела прежнюю уверенность в себе и отчетливо поняла, чего бы желал ее несчастный больной желудок. – Мне хочется цыпленка, – твердо сказала она.

– Но у меня и цыпленок есть! – весело воскликнула Поллианна.

Миссис Сноу повернула голову и ошеломленно уставилась на нее.

– И то… и… другое? – медленно проговорила она.

– И третье. Я еще и студень с собой взяла! – торжественно провозгласила девочка. – Я решила, что вы должны хоть раз получить на обед то, что вам действительно хочется. Вот мы и придумали вместе с Нэнси. Конечно, каждого блюда получилось по чуть-чуть. Но зато все они уместились у меня в корзине. Я так рада, что вам захотелось цыпленка! – сказала она, извлекая три небольших миски с едой. – Понимаете, когда я уже шла к вам, я вдруг испугалась, что у меня ничего не выйдет. Ну, представляете, как было бы жалко, если бы вам вдруг захотелось рубца, или тушеного лука, или еще чего-то, чего у меня с собой нет. Но, слава Богу, все обошлось. И это чудесно, потому что ведь мы с Нэнси очень старались!

Ответа не последовало. Больная чувствовала себя совершенно растерянной, и никак не могла собраться с мыслями.

– Я оставлю вам все, – продолжала щебетать Поллианна, устраивая на столе все три миски. – Вдруг завтра вам захочется бараньего бульона, а послезавтра – студня. А, кстати, как вы сегодня себя чувствуете, миссис Сноу? – вежливо осведомилась она.

– Спасибо, плохо, – с облегчением пробормотала миссис Сноу, ибо вопрос о здоровье вернул ее в привычно вялое и, одновременно, раздраженное состояние духа. – Мне так и не удалось поспать сегодня утром. Эта соседская девчонка, Нелли Хиггинс, принялась заниматься музыкой, и ее упражнения чуть не свели меня с ума. Она пробренчала на рояле без остановки все утро. Просто не знаю, как мне теперь жить. Поллианна с сочувствием кивнула головой.

– Да, да, это ужасно. С миссис Уайт однажды тоже было такое. Миссис Уайт, чтобы вы знали, из той Женской помощи, которая мне помогала. У нее тогда как раз случился приступ радикулита, она лежала и даже повернуться не могла. Она потом говорила, что ей было бы гораздо легче, если бы она смогла переворачиваться с боку на бок. А вы можете, миссис Сноу?

– Что «могу»?

– Ну, поворачиваться, двигаться, менять положение в кровати, когда музыка совсем уж надоедает вам?

Миссис Сноу удивленно посмотрела на Поллианну.

– Ну, конечно. Я могу двигаться по всей кровати, – несколько раздраженно проговорила она.

– Ну, значит, вы уже этому можете радоваться, правда ведь? А вот миссис Уайт совсем не могла двигаться. Потому что, когда радикулит, сделать это просто невозможно. Миссис Уайт говорила, что ей просто до смерти хотелось повернуться. И еще она потом говорила, что, наверное, совсем бы рехнулась, если бы не уши сестры ее мужа.

– Уши сестры ее мужа? Думаешь ли ты, что говоришь, дитя мое?

– Да, миссис Сноу. Я просто вам не все рассказала. Я только сейчас вспомнила, вы ведь совсем не знаете Уайтов. Но, понимаете, мисс Уайт, сестра мужа миссис Уайт, совершенно глухая. Она как раз приехала погостить к ним, и тут у миссис Уайт случился этот приступ радикулита, и мисс Уайт осталась, чтобы ухаживать за ней и подменить ее на кухне. Но она была совершенно глухая и не понимала, что ей говорят. Вот с тех пор миссис Уайт, когда слышала, как у соседей играют на рояле, даже радовалась, потому что она, по крайней мере, слышала, и ей было легче, чем мисс Уайт. Понимаете, миссис Сноу, это она так играла в мою игру.– В игру?

– Ой! – захлопала в ладоши Поллианна. – Я чуть не забыла. Миссис Сноу, я ведь придумала, чему вы можете радоваться.

– Радоваться? Что ты хочешь этим сказать?

– Ну, я же вам в прошлый раз обещала, что подумаю. Неужели вы забыли? Вы попросили меня подумать, чему можно радоваться, если лежишь целыми днями в постели?

– Ах, вот ты о чем, – с пренебрежением. ответила миссис Сноу. – Ну, это-то я прекрасно помню. Только я пошутила. Неужели ты всерьез думала над такой ерундой?

– Конечно, всерьез, – с победоносным видом заявила Поллианна. – И я придумала. Это было очень трудно. Но, чем труднее, тем интересней играть. Честно сказать, сначала мне вообще ничего в голову не приходило, но потом все-таки пришло…

– Ну, и что же пришло тебе в голову? – саркастически – ласковым тоном осведомилась миссис Сноу.

Поллианна набрала в легкие побольше воздуха и выпалила на едином дыхании:

– Я придумала, что вы должны быть рады, что другим людям не так плохо, как– вам. Ведь они не больны и не лежат целыми днями в кровати.

В глазах миссис Сноу вспыхнула злоба.

– Ну и ну! – воскликнула она, и в голосе ее не послышалось благодарности.

– А теперь я расскажу вам, что это за игра, – спокойно продолжала Поллианна. – Вам будет очень здорово в нее играть. Потому что, чем труднее приходится, тем в этой игре интереснее. А труднее, чем вам, наверное еще никому не было. А началась эта игра… – и она принялась рассказывать о миссионерских пожертвованиях, костылях и о кукле, которая ей так и не досталась.

Едва она успела справиться с этой историей, как в дверях показалась Милли.

– Ваша тетя велит вам идти домой, мисс Поллианна, – безо всякого выражения проговорила она. – Она звонила по телефону Харлоусам из дома напротив. Вам ведено передать, чтобы вы поторопились. Ваша тетя говорит, что вам надо до вечера еще успеть позаниматься на рояле.

Поллианна с явной неохотой поднялась со стула.

– Ладно, потороплюсь, – мрачно ответила она и вдруг засмеялась. – Видите, миссис Сноу, я, по крайней мере, могу радоваться, что у меня есть ноги, и я могу поторопиться домой.

Миссис Сноу ничего не ответила. А Милли, взглянув на мать, едва не закричала от удивления. По бледным щекам больной струились слезы.

Поллианна направилась к двери.

– До свидания! – крикнула она, уже переступая порог. – Жалко, что я не успела вас причесать, миссис Сноу. Мне очень хотелось это сделать. Ну, ничего, думаю, в следующий раз удастся.

Июльские дни летели один за другим. Для Поллианны это были очень счастливые дни, о чем она не уставала сообщать тете Полли, а тетя Полли неизменно отвечала:

– Вот и хорошо, Поллианна. Мне очень приятно, что ты чувствуешь себя счастливой. Но я хочу надеяться, что время для тебя не проходит впустую. Иначе я буду вынуждена признать, что плохо исполняю свой долг.

Услышав это, Поллианна обхватывала тетю за шею и запечатлевала пылкий поцелуй на ее щеке. Подобная сцена повторялась почти ежедневно, но бурные чувства племянницы все еще приводили мисс Полли в совершеннейшее смятение.

И вот как-то, во время урока шитья, Поллианна, в ответ на очередное замечание тети, что дни не должны проходить впустую, спросила:

– Вы хотите сказать, что если я просто счастливо провела день, значит я провела время впустую?

– Совершенно верно, дитя мое.

– Вы часто мне говорите, что надо добиваться ре-зуль-та-тов, – раздельно произнесла она.

– Конечно, дитя мое.

– А что значит ре-зуль-та-ты? – продолжала допытываться Поллианна.

– Ну, это значит, что ты из всего должна извлекать какую-то пользу. Все-таки ты очень странный ребенок, Поллианна.

– А если я просто радуюсь, это не значит, что я извлекаю пользу? – с тревогой спросила Поллианна. – Конечно, нет.

– Жалко. Боюсь, тогда моя игра вам совсем не понравится, и вы никогда не сможете в нее играть, тетя Полли.

– Игра? Какая игра?

– Ну, которую мы с па… – Поллианна зажала ладонью рот. – Да нет, ничего, – тихо пробормотала она.

Мисс Полли нахмурилась.

– Думаю, мы с тобой сегодня достаточно позанимались, Поллианна, – сказала она, и урок шитья завершился.

Уже под вечер, спускаясь со своего чердака, Поллианна неожиданно увидела на лестнице тетю Полли.

– Тетя Полли! Тетя Полли! Как это чудно, что вы решили зайти ко мне. Пойдемте скорее. Я так люблю принимать гостей! – выпалила она.

Круто развернувшись, Поллианна снова взбежала вверх по ступенькам и широко распахнула дверь в свою каморку.

Тетя Полли совершенно не собиралась в гости к племяннице. Она шла на чердак, чтобы поискать в сундуке у восточного слухового окна белую шаль. И вот, к своему великому удивлению, она во мгновение ока, вместо сундука оказалась на жестком стуле в комнате Поллианны.

Сколько раз после приезда племянницы мисс Харрингтон, сама удивляясь, вдруг начинала делать что-то совершенно для себя неожиданное!

– Да, я просто обожаю гостей, – продолжала щебетать Поллианна, суетясь вокруг тети с таким видом, словно привела ее не в убогую каморку, а в роскошный дворец. – А особенно мне приятно принимать вас сейчас. Ведь теперь у меня появилась эта комната. Конечно, у меня и раньше была своя комната, но квартиру-то мы снимали. А теперь у меня своя собственная комната, и это, конечно, гораздо лучше. Ведь это навсегда моя комната, правда?

– Да, да, Поллианна, конечно, – вяло пробормотала тетя, недоумевая, почему так и не решается подняться и пойти на поиски шали.

– И, знаете, я теперь просто стала обожать эту комнату. Конечно, в ней нет ни ковров, ни занавесок, ни картин, хотя они мне очень нра…Тут Поллианна спохватилась и, покраснев, замолчала.

– Что ты хотела сказать, Поллианна?

– Н-ничего, тетя Полли. Правда, это все ерунда.

– Может быть, и так, – сухо произнесла мисс Полли. – Но раз уж ты начала, будь любезна, договаривай до конца.

– Да, это действительно ерунда. Просто я немного надеялась на красивые шторы, картины, ковры. Но, конечно…

– Надеялась? – жестко переспросила ее тетя Полли.

Поллианна еще сильней покраснела.

– Конечно, мне не надо было надеяться, тетя Полли, – виновато проговорила она. – Просто мне давно хотелось, чтобы у меня в комнате были ковры и картины. У нас было всего два маленьких коврика из пожертвований. Один был весь закапан чернилами, а другой – в дырах. А две картины… Одну па… Я хочу сказать, что хорошую мы продали, а плохая развалилась. Наверное, если бы не все это, я бы никогда не стала о них мечтать, когда первый раз попала в ваш холл. А так, я шла через холл и думала, какая красивая у меня теперь будет комната. Но вы не думайте, тетя Полли, я совсем чуть-чуть помечтала об этом, а потом уже радовалась. Потому что в моей комнате нет зеркала, и я не вижу своих веснушек. И вид из моих окон лучше всяких картин. И вы всегда так добры ко мне… Мисс Полли поднялась на ноги. Лицо ее пылало.

– Можешь не продолжать, Поллианна, – сухо проговорила она.

Еще мгновение, и она уже быстро спускалась по лестнице. Она дошла до самого низа, и только тут спохватилась, что так и не добралась до сундука у восточного слухового окна.

Прошло чуть менее суток, когда мисс Полли вызвала Нэнси.

– Нэнси! – приказала она. – Ты должна сегодня же перенести вещи мисс Поллианны в ту комнату, которая находится под комнатой на чердаке. Я решила, что моя племянница будет теперь жить там.

– Слушаюсь, мэм, – громко ответила Нэнси. «Домик мой с палисадником!» – пробормотала она себе под нос.

Минуту спустя она уже была в комнате Поллианны.

– Ты только послушай! – что есть силы вопила она. – Теперь ты будешь жить внизу, и комната твоя будет прямо под этой. Это правда. Вот так я тебе и говорю: будешь внизу жить. Будешь, вот так я тебе и говорю.

Поллианна побледнела.

– Ты хочешь сказать… О, Нэнси!.. Это правда? Это действительно правда?

– Думаю, ты скоро сама убедишься, – ответила Нэнси, вылезая из шкафа с ворохом платьев Поллианны. – Мне ведено перенести туда твои вещи, и я сделаю это, прежде чем ей придет в голову передумать, – добавила она, энергично кивая головой.

Прежде чем Нэнси успела закрыть рот, Поллианна опрометью кинулась вниз. Рискуя сломать себе шею, она вихрем преодолела две лестницы и, прогрохотав двумя дверьми и одним стулом, который имел несчастье подвернуться ей под ноги, достигла цели.

– Тетя Полли! Тетя Полли! Неужели я правда буду жить в комнате, где есть все: и ковер, и занавески, и три картины, и тот же потрясающий вид из окон, как в моей теперешней комнате! Ой, тетя Полли! Вы у меня такая хорошая!

– Очень приятно, Поллианна. Я довольна, что ты одобряешь мое решение. И еще я надеюсь, что, раз уж ты так хочешь все эти вещи, ты будешь обращаться с ними бережно. Полагаю, можно не продолжать. А теперь подними, пожалуйста, стул. Вынуждена обратить твое внимание на то, что за последние полминуты ты дважды хлопнула дверью, – сурово добавила достойная мисс Харрингтон.

Она и сама не знала, зачем так строго отчитала племянницу. А дело было в том, что мисс Полли вдруг захотелось плакать, и она не нашла лучшего способа скрыть свое состояние.

Поллианна подняла стул.

– Все верно, мэм! – весело призналась она. – Я и сама слышала, как хлопали эти двери. Но я ведь только что узнала о новой комнате. Я думаю даже вы хлопнули бы дверью, если бы… – Поллианна осеклась и пристально поглядела на тетю.

– Скажите, тетя Полли, а вы когда-нибудь хлопали дверьми?

– Конечно, нет, Поллианна, – уверенно ответила мисс Полли, и это прозвучало в ее устах очень поучительно.

– Жалко, тетя Полли! – с сочувствием воскликнула Поллианна.

– Жалко? – переспросила мисс Полли и растерянно развела руками.

– Ну, да, жалко. Ведь если бы вам захотелось хлопнуть дверью, вы хлопнули бы. А вам не хотелось, и вы не хлопали, и значит, вы никогда ничему не радовались. Иначе вы нипочем бы не смогли удержаться. Мне так жалко, что вы никогда ничему не радовались!

– Поллианна! – едва слышно проговорила достойная леди.

Но Поллианна не отозвалась. Ее уже не было рядом. Лишь резкий хлопок двери, донесшийся с чердака, был ответом на зов мисс Полли. Поллианна влетела наверх и принялась вместе с Нэнси переносить вещи. А мисс Полли сидела в гостиной, и впервые за много лет чувствовала, как ее охватывает смятение. Ну, конечно же, и в ее жизни бывали радости. 11. ЗНАКОМСТВО С ДЖИММИ

Прошел август. Он принес в Харрингтонское поместье множество сюрпризов и перемен. Единственным человеком, который все эти новшества воспринял совершенно невозмутимо, была Нэнси. Она говорила, что с тех пор, как у них живет Поллианна, самые удивительные вещи стали казаться ей вполне нормальными.

Сначала в доме появился котенок. Поллианна нашла его на дороге, чуть ниже Харрингтонского поместья. Котенок жалобно мяукал. Тщательный опрос соседей не выявил владельца несчастного существа, и Поллианна притащила его домой.

– Я была так рада, когда у него не оказалось хозяев, – щедро делилась она новостью с тетей Полли. – Мне ведь с самого начала очень захотелось принести его домой. Я обожаю котят. Я ведь знаю, вы тоже будете рады, если он останется у нас жить.

Мисс Полли бросила испуганный взгляд на пушистый комок страданий, сидевший на руках Поллианны, и содрогнулась. Дело в том, что почтенная леди не питала нежных чувств даже к здоровым и чистым кошкам.– Фу, Поллианна! – брезгливо воскликнула она. – Какой он грязный. Наверное, он болен и у него полно блох.