Текст книги "Поллианна (ЛП)"

Автор книги: Эдгар Аллан По

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

1. МИСС ПОЛЛИ

В это июньское утро мисс Полли Харрингтон вошла в кухню чуть быстрее обычного. Для уравновешенной и невозмутимой мисс Полли это было столь странно, что мывшая посуду Нэнси рот раскрыла от изумления. Правда, она служит на кухне у мисс Полли всего два месяца, но ей уже известно, что хозяйка привычкам своим изменять не любит. Мисс Полли сегодня и впрямь торопилась:

– Нэнси!

– Да, мэм? – продолжая мыть посуду, весело ответила Нэнси.

– Нэнси, – на этот раз голос мисс Полли прозвучал гораздо строже, – мне бы хотелось, чтобы ты, когда я с тобой говорю, прекращала работу и внимательно меня слушала.

Нэнси смутилась и покраснела. Она быстро поставила кувшин на стол, но полотенце, которым она его вытирала, зацепилось за ручку, и кувшин едва не полетел на пол. Нэнси смутилась еще больше.

– Вы совершенно правы, мэм, конечно, мэм, – поймав в воздухе кувшин, пролепетала она. – Я продолжала работать, чтобы быстрее покончить с посудой. Вы ведь сами велели мне поскорее помыть ее.

Хозяйка нахмурилась.

– Хватит, Нэнси. Я не просила тебя ничего объяснять. Я просто хочу, чтобы ты внимательно меня выслушала.

– Слушаю, мэм, – едва подавив вздох, сказала Нэнси.

«В жизни мне не угодить этой женщине!» – сокрушенно подумала она. Нэнси никогда не предполагала, что ей придется идти в прислуги. Но, неожиданно овдовев, мать ее тяжело занемогла от горя и кому-то надо было кормить семью, в которой было еще трое детей младше Нэнси. Вот почему, получив место на кухне в большом Доме на холме, Нэнси очень обрадовалась.

Нэнси и ее родные жили в местечке Корнере, в шести милях от Дома на холме, и о мисс Полли Харрингтон девушка знала только то, что она единственная владелица поместья Харрингтонов и одна из самых богатых жительниц города. За два месяца Нэнси успела неплохо узнать мисс Харрингтон. Хозяйка оказалась педантичной особой с суровым лицом и строгим взглядом. Она так хмурилась при любом непорядке, точно от звука свалившегося на пол ножа или хлопанья двери и впрямь могла произойти трагедия. Но даже когда с ножами, дверьми и прочим не происходило ровно никаких неприятностей, мисс Полли не становилась ни веселей, ни приветливей.

– Когда закончишь все, что обычно делаешь утром, – продолжала мисс Полли, – разбери маленькую комнату на чердаке. Вытащи оттуда все сундуки и ящики, подмети и вымой как следует пол и поставь кровать.

– Хорошо, мэм. Только вот куда мне девать все, что я вытащу?

– Перенесешь в другую часть чердака… Мисс Полли задумалась, потом сказала:

– Думаю, Нэнси, лучше уж сразу все рассказать. Сюда приезжает моя племянница, мисс Поллианна Уиттиер. Ей одиннадцать лет, Нэнси. Она и будет спать в этой комнате.

– Ох, мисс Харринггон! Сюда приедет девочка! Вот хорошо! – в восторге выпалила Нэнси. Она-то уж знала, сколько радости в доме от младших сестер.

– Хорошо? – сухо отозвалась мисс Полли. – Я бы этого не сказала. Конечно же, я сделаю для нее все, что от меня зависит. Надеюсь, у меня хватит чувства долга и доброты.

Нэнси опять покраснела.

– Разумеется, мэм. Я ведь только хотела сказать, что ребенок в доме, наверное, будет вам в радость.

– Спасибо на добром слове, милая, – совсем ледяным голосом произнесла мисс Полли, – но мне не кажется, что в моей жизни должно еще что-то быть.

– Захотели же вы, чтобы она сюда въехала, – не сдавалась Нэнси. Она уже чувствовала: если не постараться самой, маленькая незнакомка вряд ли тут встретит радушный прием.

Мисс Полли вздернула подбородок и смерила служанку надменным взглядом.

– Вот уж действительно, Нэнси. Ума не приложу, почему только из-за того, что моя сестра имела глупость выйти замуж и подарить ребенка миру, в котором, по-моему, и без того слишком много людей… Почему, я тебя спрашиваю, мне из-за этого должно захотеться кого-то воспитывать? Нет, моя дорогая, тут дело не в том, что мне хочется и чего не хочется. Просто у меня, в отличие от многих других, очень развито чувство долга. Хочу еще раз напомнить тебе, Нэнси: убери комнату как следует и не забудь хорошенько промести углы, – закончила мисс Полли и, резко повернувшись, вышла из кухни.– Слушаюсь, мэм, – прошептала Нэнси ей вслед и, вздохнув, снова взялась за посуду.

Вернувшись в свою комнату, мисс Полли взяла в руки письмо, которое и внесло неожиданную сумятицу в ее жизнь. Оно пришло из маленького городка на Дальнем Западе. Мисс Полли снова внимательно взглянула на конверт, словно еще надеялась, что письмо адресовано не ей. Но на конверте значилось: «Мисс Полли Харрингтон, Белдингсвилль, Вермонт». Мисс Полли достала сложенный вдвое листок. Текст она знала почти наизусть:

...

Дорогая мадам!

Вынужден с прискорбием сообщить, что преподобный Джон Уиттиер скончался две недели назад. Как Вам, наверное, известно, покойный был пастором-миссионером в маленькой церкви и получал крайне скромное жалованье. Вот почему состояние, которое он оставил после себя, ограничивается лишь несколькими книгами. Таким образом, дальнейшая судьба его ребенка – девочки одиннадцати лет – совершенно неясна.

Мистер Джон Уиттиер рассказывал мне, что его безвременно умершая жена приходилась Вам сестрой. Но он также дал мне понять, что Ваши семьи не поддерживали дружеских отношений. Несмотря на это, перед смертью он выражал надежду, что Вы, в память о покойной сестре, не оставите девочку своей заботой и, взяв ее к себе, дадите ей подобающее воспитание.

По этой причине я и решился обеспокоить

Вас. К тому времени, как Вы получите это письмо, девочка будет готова отправиться в путь, и все зависит от Вашего решения. Если оно окажется положительным, мы все будем очень Вам благодарны. Единственная просьба – не задерживать в таком случае с ответом. Дело в том, что в Ваши края как раз отправляется супружеская чета, которой я мог бы доверить девочку. Она доехала бы с ними до Бостона, а там они посадили бы ее на Белдингсвилльский поезд. Разумеется, дату ее приезда и номер поезда мы сообщим дополнительно.

Очень надеюсь, дорогая мадам, на скорый положительный ответ.

Мисс Полли с хмурым видом засунула письмо обратно в конверт. Она уже послала вчера ответ, и заверила мистера Иеремию О. Уайта, что, конечно же, возьмет к себе девочку. «Если у человека так развито чувство долга, как у меня, – удовлетворенно подумала она, – он просто не может поступить иначе».

Мисс Полли вспомнила, как ее двадцатилетняя сестра Дженни, несмотря на протесты родителей, настояла на своем и вышла замуж за молодого пастора. А ведь за ней ухаживал богатый человек, и домашние считали, что она должна выбрать его. Но Дженни и слушать о нем не хотела. Богатый жених, с ее точки зрения, сильно проигрывал пастору, который был молод, беспечен и беден, зато обладал пылким сердцем. Дженни, не задумываясь, предпочла положению в обществе молодость и любовь. Словом, она стала женой миссионера и отправилась с ним на Юг.

С той поры родители разорвали с ней всякие отношения. Мисс Полли в то время было всего пятнадцать лет, но она хорошо запомнила эту историю. Родители не пожелали иметь ничего общего с семьей миссионера. Дженни какое-то время пыталась наладить мир, и даже единственного ребенка, оставшегося в живых (остальные ее дети умерли), назвала в честь своих сестер Полли и Анны – Поллианной. Но и письмо, в котором она сообщала об этом, родные ответа не удостоили. Больше писем от Дженни не было. А несколько лет спустя из маленького городка на Дальнем Западе пришла короткая записка, в которой пастор уведомлял их о смерти жены.

Но и обитателей Дома на холме время не пощадило. Глядя на простирающуюся внизу долину, мисс Полли вспомнила все, что ей пришлось пережить за эти двадцать пять лет. Теперь ей уже было сорок, и она осталась совсем одна в этом мире. Отец, мать, сестры – все умерли. Уже много лет она была единственной хозяйкой этого огромного дома и крупного состояния, которое завещал ей отец. Иные из знакомых откровенно сочувствовали ее одиночеству. Иные даже советовали поселить в доме подругу или компаньонку. Но мисс Полли уверяла, что совершенно не жаждет общества, напротив, ей очень нравится жить в тишине и покое. И вот теперь…

По-прежнему хмурая, с плотно сжатыми губами, мисс Полли поднялась со стула. Конечно, ей было чем гордиться. Она снова доказала себе, что у нее «достаточно развито чувство долга и хватает характера, чтобы жить согласно этому чувству». Но Поллианна… Надо же было догадаться дать ребенку такое нелепое имя!

2. СТАРЫЙ ТОМ И НЭНСИ

Нэнси яростно скребла и мыла в комнате на чердаке. Особенное внимание она уделяла углам. Это была поистине титаническая работа. Но усилия, которые вкладывала в нее Нэнси, свидетельствовали скорее о гневе, чем о слишком большом усердии. Да, да, именно гневе, ибо, несмотря на внешнюю покорность и почтительность к хозяйке, Нэнси совсем не была безропотным существом.

– Если бы я могла выудить на свет закоулки ее души! – возмущенно шептала она, вкладывая весь свой пыл в скребок, которым извлекла пыль из углов и щелей. – Уж я бы почистила эти закоулки как надо, – продолжала она, еще яростнее скребя пол. – И приходит же некоторым в голову запихнуть несчастного ребенка в такую комнату! Летом тут жарко, как в печке, а зимой как раз печки и не хватает. И это при том, что у нее дом в столько комнат, где все равно жить некому! «Подарить ребенка миру, в котором и без того много людей!» – свирепо передразнила она хозяйку. – И что у нее только с совестью!

Нэнси с такой силой выжала тряпку, что чуть пальцы себе не вывихнула.

– В мире, может, и впрямь слишком много людей, – снова проворчала она, – только вот не детей там слишком много, а таких бессердечных особ!Покончив с уборкой, Нэнси окинула маленькую комнату недовольным взглядом.

– Свою работу я, во всяком случае, сделала на славу, – выдохнула она. – Теперь тут нет ни соринки. Правда, – она невесело усмехнулась, – ничего другого тут тоже нет. Бедная крошка! Нечего сказать, хорошенькое местечко для одинокой души!

Гнев снова овладел ею и, выходя из комнаты, Нэнси изо всей силы хлопнула дверью.

– Ой! – тут же спохватилась она. Но сейчас ее даже не страшил выговор, который она могла получить от хозяйки за шум в доме. – Мне все равно, – пробормотала Нэнси. – По мне, так даже лучше. Пусть слышит, как я хлопнула дверью!

В тот же вечер, улучив свободную минутку, Нэнси разыскала старика Тома – садовника, много лет проработавшего у Харрингтонов. Она нашла его у клумбы. Низко склонившись, старый Том колдовал над цветами.

– Мистер Том, – начала Нэнси. Она быстро оглянулась и, убедившись, что за ними никто не следит, продолжала: – Вы знаете, мистер Том, к мисс Полли приезжает девочка. Она будет житье тут.

– Какая девочка? – с трудом разгибаясь, спросил старик.

– Такая. Она будет жить у мисс Полли.

– Болтай, болтай! Ты мне еще расскажи, что завтра солнце закатится на востоке.

– Да я правду говорю, мистер Том. Мне мисс Полли сама сказала. Эта девочка – ее племянница, ей одиннадцать лет.

Старик замер от изумления.

– Ну и ну! – воскликнул он, и его выцветшие глаза вдруг засветились каким-то удивительно ласковым светом.

– Быть того не может, – продолжал он так, словно мыслил вслух. – И все-таки, да. Ну да, так и есть. Больше некому. Другие две никогда и замужем не были… Нэнси! – радостно закричал он. – Да это, верно, маленькая дочурка мисс Дженни. Все-таки Господь дал мне дожить до этого! Неужто я и впрямь увижу ее?

– А кто такая мисс Дженни?

– О, она была ангелом во плоти, – с нежностью прошептал Том. – Но старым хозяину и хозяйке она приходилась просто дочерью. Старшей дочерью. Когда ей было двадцать лет, она вышла замуж и уехала. Я слышал, она родила несколько детей, но все они умерли, кроме последней девочки. Вот она-то, видно, и приезжает к нам.

– Ей одиннадцать лет.

– Вполне вероятно, – утвердительно кивнул головой старик.

– Знаете, мистер Том, она отвела ей место на чердаке. И как только ей не стыдно? – сердито проговорила Нэнси и не слишком дружелюбно глянула на хозяйский дом.

Старый Том нахмурился. Но мгновение спустя его губы скривились в усмешке.

– Представить себе не могу, как будет мисс Полли уживаться с ребенком, – проговорил он. Нэнси презрительно хмыкнула. I

– Что до меня, не представляю, как ребенок сможет ужиться с мисс Полли, – резко ответила она.

Старик засмеялся.

– Сдается мне, ты не слишком-то любишь мисс Полли.

– Можно подумать, что ее вообще можно любить, – угрюмо отозвалась Нэнси.

Том как-то странно взглянул на нее, потом опять склонился над клумбой.

– Конечно, ты и слышать не могла о любовной истории мисс Полли, – медленно проговорил он.

– Любовной истории? Мисс Полли? – вытаращилась на садовника Нэнси. – Вот уж никогда б не подумала, что с ней могло приключиться такое!

– Понимаю, понимаю, – кивнул головой старик. – И все-таки это было. А ее возлюбленный до сих пор живет в нашем городе.

– Кто же он, мистер Том?

– Этого я тебе говорить не имею право. Старик кинул горделивый взгляд на хозяйский дом. Ото всего его облика веяло сейчас достоинством старого слуги, который прослужил в семье много лет и всецело стоит на страже ее интересов.

– Ну, дела… – Нэнси все еще не могла оправиться от потрясения. – Мисс Полли и возлюбленный!

Старый Том задумчиво посмотрел на девушку.

– Если бы ты знала ее столько, сколько я, тебя бы это совсем не удивило, – сказал он. – Поверь уж мне, она была просто красавицей. Да она бы и сейчас выглядела отменно, если бы ней носила старушечьи платья да не забирала волосы в пучок.

– Мисс Полли? Она была красавицей? – по-прежнему недоумевала Нэнси.

– Да, и если бы она сейчас распустила волосы, как раньше, надела шляпку с цветами и белое кружевное платье, ты сама сразу бы убедилась. Она ведь еще совсем не старая, Нэнси.

– Не старая? – усмехнулась Нэнси. – В таком случае, скажу вам, мистер Том, она очень хорошо представляет старуху.

– Знаю, милая. Такая она с тех пор, как рассталась с возлюбленным, – ответил старик. – С той поры она словно одними колючками питается. Она стала такой сухой, желчной…

– Это уж точно, – с возмущением подхватила Нэнси. – Что ей ни сделаешь, она всегда недовольна. Не плати она мне такие хорошие деньги и не нуждайся так мои домашние, ни за что бы не пошла к ней работать. Но все равно я когда-нибудь не выдержу и выскажу ей все. Тогда мне придется распроститься с этим домом. Вот так я вам и скажу, мистер Том, не выдержу. Вот так я вам и скажу.

Старый Том с грустью взглянул на Нэнси.

– Я понимаю, – спокойно ответил он. – В том, что ты говоришь, нет ничего удивительного. Но, поверь мне, так поступить легче всего. Это не лучший выход, дитя мое. Не лучший.

И он опять принялся обрабатывать свою клумбу.

– Нэнси! – послышался резкий голос.

– Иду, мэм, – робко промолвила Нэнси и поспешила домой.

3. ПРИЕЗД ПОЛЛИАННЫ

Некоторое время спустя пришла телеграмма. В ней сообщалось, что Поллианна прибудет в Белдингсвилль на следующий день – двадцать пятого июня, в четыре часа дня. Прочитав телеграмму, мисс Полли с хмурым видом направилась в комнату на чердаке. Она придирчиво осмотрела ее. В комнате стояли маленькая,, аккуратно застланная кровать, два жестких стула, комод без зеркала и маленький столик. Штор на окнах не было, и ни одна картина не украшала стены. Весь день солнце нещадно палило крышу, и маленькая комната раскалилась словно духовка. Жара усиливалась из-за того, что на окнах не было защитных сеток от насекомых и их приходилось держать закрытыми. В стекла, сердито жужжа, билась большая муха.Мисс Полли прихлопнула муху, чуть приподняв окно, выбросила ее на улицу и снова плотно закрыла раму. Затем она поправила стул и со столь же хмурым видом покинула комнату.

Мгновение спустя она остановилась у кухонной двери.

– Нэнси, – сказала она. – Я была в комнате мисс Поллианны и нашла там муху. Видно, кто-то открывал окно. Я заказала сетки от насекомых. Но пока они не готовы, прошу тебя проследить, чтобы окна в комнате мисс Поллианны не открывались. Моя племянница приедет завтра в четыре часа дня. Я хочу, чтобы ты встретила ее на станции. Тимоти заложит открытую коляску, и ты поедешь вместе с ним. В телеграмме сказано: «Светлые волосы, платье из хлопка в красную клетку и соломенная шляпа». К этому я ничего не могу добавить. Но, думаю, ты и так узнаешь ее.

– Хорошо, мэм, но… вы…

Несмотря на невнятное бормотание Нэнси, мисс Полли прекрасно поняла, что та хотела сказать.

– Нет, – резко возразила она, – я не поеду. В этом нет никакой необходимости. Надеюсь, ты все поняла?

И, повернувшись, мисс Полли вышла из кухни с сознанием выполненного долга. По ее мнению, подготовка к приезду племянницы завершилась наилучшим образом.

Не успела она покинуть кухню, как Нэнси, которая в это время гладила, с силой вдавила утюг в полотенце.

– «Светлые волосы, платье из хлопка в красную клетку и соломенная шляпа». «К этому я ничего не могу добавить. Но, думаю, ты и так узнаешь ее», – передразнила она хозяйку. – На вашем месте мне было бы стыдно, мисс Полли. Если бы моя единственная племянница ехала бы ко мне через весь континент, а я бы почти ничего не знала о ней и даже встречать не захотела бы ехать! Какой позор! Вот так и скажу: позор!

И вконец разгневанная Нэнси еще долго высказывала свое возмущение ни в чем не повинным полотенцам.

На другой день, ровно без двадцати четыре Тимоти и Нэнси выехали из дома в открытой коляске. Тимоти был сыном старого Тома, и в городе часто повторяли: если старый Том – правая рука мисс Полли, то Тимоти – левая. Это был добродушный молодой человек чрезвычайно привлекательной наружности. Хотя Нэнси работала у мисс Полли совсем недавно, они уже успели подружиться с Тимоти, и с удовольствием болтали при каждой встрече. Однако сейчас Нэнси была настолько взволнована возложенной на нее миссией, что даже разговаривать не могла и, к удивлению Тимоти, они почти весь путь до станции проделали молча. Когда же они, наконец, добрались до места, Нэнси выпрыгнула из коляски и поспешила на платформу. «Светлые волосы, платье из хлопка в красную клетку и соломенная шляпа», – беспрестанно твердила она про себя, снова и снова пытаясь представить, какой же окажется эта Поллианна?

Тимоти догнал Нэнси уже на платформе.

– Знаешь, – сказала ему Нэнси, – лучше всего, если Поллианна окажется тихой, разумной и не станет ронять на пол ножи или хлопать дверьми.

– Прямо не знаю, что будет со всеми нами, если она окажется другой, – со смехом ответил Тимоти, – ты только вообрази себе, Нэнси, мисс Полли и строптивый ребенок под одной крышей! Ой! – вдруг крикнул он. – Уже поезд подходит! Слышишь свисток?

– Знаешь, Тимоти, по-моему, это ужасно с ее стороны, что она послала меня сюда! – выпалила Нэнси и помчалась на другой конец платформы. Ей казалось, что оттуда она сможет лучше разглядеть пассажиров, которые сойдут с поезда на их маленькой станции.

Вскоре Нэнси увидела ее. Две светлые косички, лицо, усеянное веснушками, глаза, напряженно что-то высматривающие… И, вдобавок ко всему, платье в красную клетку и соломенная шляпа. Ну, конечно же, это Поллианна!

Нэнси еще какое-то время оставалась на месте; ей надо было унять дрожь в коленках. Справившись немного с волнением, она подошла к девочке.

– Вы мисс Поллианна? – спросила она. В следующий миг на ее шее сомкнулись две руки в клетчатых рукавах, и Нэнси едва не задохнулась в объятиях.

– Ой! Я так рада! Так рада увидеть вас! – крикнула Поллианна прямо в ухо Нэнси. – Ну, конечно же, я Поллианна! Я так рада, что вы приехали встретить меня! Я так мечтала об этом!

– Ты мечтала? – переспросила Нэнси, которую совершенно ошеломило это заявление. Она решительно не могла взять в толк, каким образом Поллианна не только узнала о ее существовании, но даже мечтала, чтобы она ее встретила?

– Ты мечтала? – во второй раз переспросила Нэнси, пытаясь вернуть на место сбившуюся шляпу.

– Ну, да. Я все время, пока ехала, пыталась представить себе, какая вы! – воскликнула девочка. И, встав на цыпочки, принялась внимательно разглядывать Нэнси. – А теперь я увидела вас! И я знаю, как вы выглядите! Я рада, что вы такая!

Нэнси не знала, куда девать себя от смущения. Но тут к ним подошел Тимоти, и ей стало чуть легче.

– А это наш Тимоти, – едва слышно пролепетала она, – у тебя есть чемодан, Поллианна?

– Ну да, есть, – важно ответила девочка. – Мне его купила Женская помощь. Совсем новенький чемодан. Правда, это очень щедро с их стороны? Ведь они так хотели купить ковер для церкви! Конечно, я не знаю, сколько красного ковра можно купить вместо чемодана, но, думаю, этого хватило бы на пол-алтаря. Вы тоже так думаете? У меня в сумке есть такая маленькая бумажка. Мистер Грей сказал, что это квитанция, и я должна отдать ее вам, а вы получите мой чемодан. Мистер Грей – это муж миссис Грей. Они родственники жены пастора Карра. Мы вместе ехали с Дальнего Запада. Знаете, они просто очаровательные люди. А вот и квитанция! – воскликнула она, извлекая из сумки бумажку.

Тут Нэнси инстинктивно перевела дух. Она просто почувствовала, что кто-то должен это сделать после такой длинной речи. Затем она украдкой посмотрела на Тимоти. Но тот отвернулся и им так и не удалось встретиться взглядами.

Потом они получили чемодан Поллианны и пошли туда, где оставили коляску. Чемодан положили сзади, а Поллианна втиснулась на сиденье между Нэнси и Тимоти. Пока все устраивались, Поллианна беспрестанно болтала или что-нибудь спрашивала. Поначалу Нэнси успевала ответить, но вскоре отчаялась и умолкла в изнеможении.

Как красиво! – тараторила Поллианна. – А это далеко? Я так люблю ездить в коляске! Но если это не далеко, я не буду очень жалеть, потому что я так рада буду увидеть, куда мы приедем. Ой, какая красивая улица! Я так и знала, что тут очень красиво! Мне папа говорил…

На этой фразе горло у нее перехватил спазм, и она остановилась. Нэнси посмотрела на нее и заметила в ее глазах слезы. Но секунду спустя Поллианна уже совершенно овладела собой и затараторила с новой силой:

– Папа говорил мне о вашем городе, а миссис Грей сказала, что я должна объяснить вам, почему я в красном клетчатом платье. Она сказала, что вам, наверное, это покажется странным. Но среди последних пожертвований в Миссии не оказалось ни одного черного платья. Там был только верх от черного бархатного платья. Но жена пастора Карра сказала, что он мне совершенно не годится, и еще он протерся на локтях и на сгибах. Когда они это увидели, часть Женской помощи хотела купить мне черное платье и шляпу, а другая часть решила истратить эти деньги на красный ковер для церкви, а миссис Уайт сказала, что, может, так будет и лучше. Мне, говорит, не нравятся дети в черном платье. То есть, ей не дети не нравятся, а когда их одевают в черную одежду.

Поллианна перевела дух. Воспользовавшись паузой, Нэнси успела вставить: – Ну, по-моему, цвет платья не имеет значения.

– Я рада, что вы на это смотрите точь-в-точь как я, – сказала Поллианна, и горло ее снова перехватил спазм. – Конечно, – грустно добавила она, – в черной одежде мне было бы гораздо труднее радоваться…

– Радоваться?! – воскликнула Нэнси. Слова Поллианны настолько поразили ее, что она даже не дала ей договорить.

– Ну да, радоваться, – невозмутимо продолжала Поллианна, – я ведь рада, что мой папа сейчас в раю. Он ведь теперь с мамой и остальными детьми. Он сам мне говорил, что я должна радоваться. Но мне все равно очень трудно радоваться. Даже несмотря на красное платье. Ведь мне он так нужен! У мамы и у других детей там есть Бог и ангелы, а у меня никого не осталось, кроме Женской помощи. Но теперь-то я уверена, что мне будет легче. Ведь теперь у меня есть вы, тетя Полли! Я так рада, что у меня есть вы!

Тут сочувствие, с которым Нэнси внимала маленькому несчастному существу, сменилось ужасом.

– Милая Поллианна! Ты ошибаешься! Я не твоя тетя Полли. Я всего лишь Нэнси.

– Вы – не тетя Полли? – растерянно прошептала девочка.

– Нет, я Нэнси. Никогда не "думала, что меня можно спутать с твоей тетей. Между нами ничего общего-то нет.

Тимоти тихонько прыснул в кулак, но Нэнси эта история очень расстроила, и ей было не до шуток.

– Но тогда кто же вы? – спросила Поллианна. – Вы совсем не похожи ни на кого из Женской помощи.

Тимоти больше не мог сдерживаться и громко расхохотался.

– Я Нэнси. Служанка мисс Полли. Я делаю всю работу по дому, кроме стирки и глажки крупных вещей. Это по части миссис Дерджин.

– А вообще-то тетя Полли есть? – с тревогой спросила девочка.

– О, тут тебе не следует сомневаться, – заверил ее Тимоти. – Еще как есть! Поллианна тут же успокоилась.

– Ну, тогда все в порядке, – весело сказала она.

С минуту они ехали в тишине. Затем Поллианна заговорила вновь:

– А вообще-то я рада, что она не приехала меня встречать. Потому что так бы я ее уже узнала, а сейчас я еще ее не знаю. И потом, теперь у меня есть вы.

Нэнси покраснела. Тимоти тут же повернулся к ней.

– Ну и тонкий же комплимент отпустила тебе юная леди! – воскликнул он и улыбнулся. – Я бы на твоем месте сказал ей спасибо. Что же ты молчишь, Нэнси?

– Просто я думала о мисс Полли, – ответила вконец смущенная Нэнси.

– Я тоже о ней думаю, – весело подхватила Поллианна. – Мне так интересно! Знаете, ведь она моя единственная тетя, а я так долго вообще не знала, что она у меня есть. А потом папа рассказал мне о ней. Он сказал, что она живет в красивом доме на вершине холма.

– Правильно, – ответила Нэнси. – Погляди. Видишь, вон там большой белый дом с зелеными ставнями?

– Ой, какой хорошенький! И вокруг него столько деревьев и травы! Я никогда еще не видела столько зелени сразу! Нэнси, а моя тетя Полли богатая? – спросила Поллианна.

– Да, мисс.

– Ой, я так рада! Наверное, это так здорово, когда много денег! У нас ни разу не было много денег! И ни у кого из знакомых – тоже. Вот только у Уайтов. Они довольно богатые. У них в каждой комнате по ковру, а по воскресеньям они едят мороженое. А у тети Полли бывает по воскресеньям мороженое?

Нэнси отрицательно покачала головой. Она попробовала вообразить, как тетя Полли ест по воскресеньям мороженое, и ее начал разбирать смех. Губы ее задрожали, и они с Тимоти обменялись лукавыми взглядами.

– Нет, мисс, твоя тетя, наверное, не любит мороженого. Я, во всяком случае, ни разу не видела ничего подобного у нее на столе.

У Поллианны лицо вытянулось от удивления.

– Ой, она не любит? Жалко! Не представляю, как можно не любить мороженого? Но зато я могу радоваться, что теперь у меня не будет болеть живот. Я у миссис Уайт съедала столько мороженого, что у меня потом часто болел живот. А ковры у тети Полли есть?

– Ковры есть, – подтвердила Нэнси.

– В каждой комнате?

– Ну, почти в каждой, – ответила Нэнси и внезапно нахмурилась. Она вспомнила о маленькой комнате на чердаке, где уж точно не было ковра.– Ой, я так рада! – воскликнула Поллианна. – Я так люблю ковры. У нас их не было. Только два совсем маленьких. Они попали к нам из благотворительных пожертвований. На одном было полно чернильных пятен. А у миссис Уайт на стенах еще висели картины. Такие красивые картины! На них были маленькие девочки на коленях, и котенок, и ягнята, и лев. Конечно, они были не все вместе, а по отдельности. Это в Библии говорится, что лев и ягнята когда-нибудь будут вместе, но на картинах миссис Уайт все пока по отдельности. По-моему, красивые картины просто невозможно не любить, правда?

– Я… я не знаю, – ответила Нэнси, и голос ее дрогнул.

– А я очень люблю картины, – продолжала девочка. – У нас дома картин не было, потому что среди пожертвований они попадаются очень редко. Только однажды нам достались две. Но одна оказалась такой хорошей, что папа продал ее и купил мне ботинки. А другая была такая дряхлая, что рама сразу развалилась на части, не успели даже на стену повесить. Я так плакала… А теперь я даже рада, что у нас не было красивых вещей. Потому что теперь мне будут больше нравиться те, которые есть у тети Полли. Ведь я к ним не успела привыкнуть. Это, знаете, все равно что новые разноцветные ленточки, которые находишь в пожертвованиях после того, как жертвовали одни выцветшие. Ой, это просто потрясающе красивый дом! – резко переменила она тему, ибо именно в этот момент Тимоти свернул к Дому на холме.

Когда они, наконец, остановились, и Тимоти принялся отвязывать чемодан, Нэнси подошла к нему и тихо шепнула:

– Ты теперь даже и заикаться не смей, что уволишься отсюда, Тимоти Дерджин. Я, во всяком случае, не уволюсь отсюда, даже если мне кто-нибудь пообещает платить в два раза больше.

– Увольняться? Да ни за что на свете! – пылко шепнул молодой человек и весело засмеялся. – Теперь меня отсюда и силой не вытянешь. С этой девочкой тут станет веселее, чем в кино.

– Тебе бы только веселиться! – возмутилась Нэнси. – А я вот думаю, бедняжке нелегко придется, как только она заживет вместе с тетушкой. Боюсь, ей не обойтись без надежного защитника. А раз так, уж я защищу ее, – твердо сказалаона.

Потом она подошла к Поллианне и, взяв ее за руку, решительно зашагала вверх по широкой лестнице.

4. МАЛЕНЬКАЯ КОМНАТА НА ЧЕРДАКЕ

Увидев племянницу, мисс Полли не вскочила с кресла и не бросилась ей навстречу. И все-таки надо отдать ей должное: стоило Нэнси и девочке показаться в дверях гостиной, как она милостиво подняла глаза от книги и даже протянула Поллианне руку, каждый палец которой сейчас выглядел так значительно, словно воплощал собой «очень развитое чувство долга».

– Ну, как добралась, Поллианна? Я…

Больше мисс Полли ничего не успела сказать, ибо Поллианна пулей пронеслась через всю комнату и плюхнулась на ее жесткие и не привыкшие к такому обращению колени.

– Ой, тетя Полли, тетя Полли! Прямо не знаю, до чего я рада, что вы разрешили мне приехать и жить у вас, – всхлипывая, говорила она. – Вы даже представить себе не можете, как это здорово! Ведь теперь у меня есть вы и Нэнси, а после смерти папы у меня осталась только Женская помощь!

– Вполне верю тебе, хотя и не имею чести знать эту Женскую помощь, – сухо заметила мисс Полли, пытаясь высвободиться из цепких объятий племянницы.

– Нэнси, ты мне больше не нужна сейчас, – продолжала она, смерив служанку ледяным взглядом. – А тебя, Поллианна, прошу вести себя, как принято. Встань, пожалуйста, я даже не успела тебя как следует разглядеть.

Издав нервный смешок, Поллианна тут же вскочила на ноги.

– Ну да, да, вы же меня никогда не видели, тетя, – затараторила она, – но во мне нет ничего особенного. Лицо у меня все в веснушках… Ой, мне ведь нужно объяснить вам еще про клетчатое платье, и про черный верх. Я уже рассказала Нэнси, как папа сказал…