Текст книги "Второй мир"

Автор книги: Эдди Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Скорее всего, они задумали убийство с расчлененкой… Сейчас такие игры на пике моды.

– Можно убивать и умирать, как хочешь, – добавил Тибор. – Им кажется, что они боги!

– В их играх участвуют ПВП; их убивают на самом деле.

– Я-то думал, что знаю все. – Я слыхал о таких развлечениях, но раньше никогда с ними не сталкивался. Их слова меня будто бритвой полоснули. По сравнению с этим мои игры – детские забавы!

– Ни хера ты не знаешь, – сказал Тибор. – Там самый смак в том, чтобы улизнуть до того, как тебя стерли. Так и они получают за что заплатили – думают, что тебе капут, – и ты срубаешь бабла влегкую.

– А если ты… не успеешь вовремя улизнуть?

– Тогда капец ПВП. Игра окончена. Навсегда!

Энди продолжала, словно не обращая внимания на слова Тибора:

– Цюэ ответил на звонок. Попытался перенести свидание на другой день. Мой знакомый не соглашался, поэтому Цюэ обещал что-нибудь придумать. Он объяснил, что застрял в Реале, и проболтался, что сейчас в Балтиморе.

– В отеле?

– Я проверил все отели, – вмешался Тибор. – Никакой Цюэ там не зарегистрирован. Ну, я и прикинул, какой фамилией он мог бы назваться. Проверил всех Саймонов. Нашел одного Симеона по фамилии Ху. «Ху» по-русски – «Кто», а по-испански – «Ке». Почти Цюэ. Наверняка он! Занял номер три дня назад. Взломать систему отеля – как два байта отослать. Средства защиты данных у них устарели. Судя по счету, можно предположить, что он заказывает обслуживание в номер. Часто говорит по телефону, но ни с кем не встречается. Соединение все время с одним и тем же номером – значит, выходит в Виртуал. Живет один. Явно не хочет, чтобы его нашли.

– Ты самый лучший! – завопила Энди.

Тибор повернулся ко мне:

– Тебе еще повезло, что она тебя не тронула… Я бы от тебя живого места не оставил… Толкаешь всякое дерьмо, лапшу на уши вешаешь…

Я сделал вид, что не услышал.

– В каком он отеле?

– «Бентин».

– Ты самый лучший! – повторила Энди.

– А еще я знаю, в каком он номере.

Я улыбнулся. Пусть мальчишка думает, что он лучше меня.

– Я надеялся на тебя.

– Номер двести тридцать семь. Второй этаж.

– Молодец!

– Мастер игры доволен? Я стал лучшим учеником?

– Да.

Тибор понимал, что я не шучу. Я тут же перезвонил Галлахеру и сказал, где ему найти Цюэ.

– Что они с ним сделают? – спросила Энди, когда я отключился.

– Сначала за ним установят слежку. Пошлют туда агентов ФБР. Мой знакомый говорит, что агенты ФБР должны установить видеокамеры наблюдения и оцепить квартал. Потом они будут ждать, пока прибудет отряд секретной службы.

– Ты сказал, что Цюэ отыскал «потерянный в Паутине»?

– Хочешь, чтобы я выдал Тибора?

Энди пожала плечами и вернулась к работе.

Все мы понимали: это только первый шаг. Но дверь чуть-чуть приоткрылась.

Отель «Бентин»

Балтимор

Реал

Реальное время: до контрольной точки 7 часов 40 минут

Отель был построен в двадцатых годах прошлого века; особняк, облицованный коричневым песчаником, был зажат между двумя зданиями побольше. Такое зрелище – не редкость на улицах американских городов. Каким-то образом его не снесли, не превратили в очередную пустую парковку, на которой впоследствии вырастет такое же чудовище из стекла и бетона, как и соседние здания.

На закате второго тысячелетия в стране возникли многочисленные общества охраны культурного наследия; их целью была защита истории родной страны. Отель «Бентин», как образчик архитектуры прошлого века, получил статус памятника культуры; его надлежало сохранить для будущих поколений. Вот только никто не объяснил владельцам, что содержать такой памятник им будет не по карману… Отель медленно, но верно приходил в упадок. Старомодный, обветшалый, как и его постояльцы, «Бентин» напоминал об американском культурном наследии лишь своим неопрятным видом, потому что его невозможно было отремонтировать, не понеся большие расходы. Когда-то благородный отель медленно умирал.

Группа агентов ФБР прибыла на место происшествия через пятнадцать минут после того, как объявили тревогу. Белый дом проинформировал их, что в номере 237 живет беглый заключенный, чей аватар сейчас безобразничает во Втором мире. Преступника ни в коем случае нельзя спугнуть до прибытия сотрудников Секретной службы, потому что сейчас за аватаром следят во Втором мире. Агентам ФБР велено было пока лишь установить повсюду камеры слежения и проследить, чтобы в ходе операции не пострадали другие постояльцы отеля.

Старший группы допросил портье; по словам портье, Цюэ из номера не выходил. После этого старший и еще два агента поднялись на второй этаж.

– Часа два назад ему в номер доставили бутылку шампанского, – как-то испуганно сообщил портье. Он не привык к тому, что отель вызывает интерес у спецслужб. В такую дыру, как «Бентин», даже полиция заглядывает нечасто.

– Говорите, шампанское заказал? – оживился агент ФБР.

– Одну бутылку, но ее доставили не с нашего склада…

– Когда?

– Часа три назад. Срочная доставка, Ю-пи-эс. И распорядились, чтобы шампанское доставили наверх в строго определенное время. Так я и сделал. Велел отнести бутылку в номер, а к ней – сэндвичи с сыром.

– Их он тоже заказал?

– Нет, но тот, кто забронировал номер, предупредил, чтобы вместе с бутылкой передали какую-то закуску. Тот тип, с тех пор как здесь поселился, только и питается сэндвичами с сыром. – Портье порылся в документах, которыми была завалена стойка, и вытащил одну бумагу: – Вот квитанция Ю-пи-эс! – Он подчеркнуто тыкал в бумажку, словно оправдывался. – Видите, тут все написано!

Старший агент взял документ.

– Посылку принимали вы? Вы за нее расписывались?

– Я в это время в нужник отошел. Когда вернулся, бумажка лежала на стойке. Я решил, что ее оставил посыльный из Ю-пи-эс. Скоро начнутся выходные; наверное, он торопился попасть домой. Жена, дети, понимаете?

– Значит, вы с ним знакомы?

– Нет.

– Тогда откуда вы знаете, что у него есть жена и дети?

– Нет-нет-нет, я в переносном смысле. Понимаете?

Агент ФБР вздохнул:

– Вернемся к фактам. Значит, вы понятия не имеете, кто доставил шампанское.

– Ага. – Портье снова ткнул в бумажку, которую агент держал в руке: – Посылка доставлена Ю-пи-эс. Тут так и написано!

Агент оглядел вестибюль и заметил камеру:

– Работает?

– Нет, сломалась.

– Как всегда, – вздохнул агент ФБР. Он знал, что большинство постояльцев дешевых отелей хотят оставаться неузнанными.

– Да, вот ведь неприятность какая… Вызвали ремонтников, а они все не едут и не едут. – Портье увидел, как агент ФБР поджал губы. – Сзади нет уличных камер наблюдения, а посылки в основном доставляют с черного хода. – Он пожал плечами: – Придется вам, наверное, звонить в Ю-пи-эс.

– Откуда вы знаете, что он вошел с черного хода?

– Впереди-то нет парковки. Стоит на пару секунд остановиться перед тамошней камерой – и готово, вам присылают штраф. У нас даже указатель стоит, чтобы все службы доставки парковались сзади. – Портье сменил тему:

– Что, плохой парень? – спросил он, но агент ФБР посмотрел на него так, что тот решил больше ни о чем не спрашивать. Обернувшись, портье снял с крючка запасной ключ от номера и протянул через стойку: – Номер двести тридцать семь. – Ключ он выпустил не сразу: – Разрешите еще раз взглянуть на ваше удостоверение! – После того как агент снова показал ему свой жетон, портье отдал ключ.

– Изнутри номер запирается на задвижку?

Портье покачал головой и стал наблюдать за тем, как агенты вносят в вестибюль маленькие, размером с ладонь, камеры видеосвязи. Он снова сел в кресло. Он сделал все, о чем его просили, в том числе дал журнал регистрации постояльцев, и подтвердил, что в соседних с 237-м номерах пока никто не живет.

Он притворился, будто читает книгу, а сам гадал, что нужно федералам от обитателя 237-го номера. Правда, за себя он не волновался, ведь он сделал то, о чем его просили. Саму бутылку шампанского и записку доставили два дня назад. Благодаря тому что документы он положил в сейф, а не таскал в кармане, они не измялись и выглядели так, будто их только что доставили. Шампанское он поместил в холодильнике, но оно стояло отдельно от остальных бутылок, за белым вином. Он специально пометил ее, чтобы отличить от остальных, и каждый день проверял, на месте ли она. На этом настоял клиент. Постояльцу 237-го нужно передать именно эту бутылку – иначе портье не получит обещанных приличных чаевых.

Краем глаза портье следил за агентами ФБР. Те сосредоточенно занимались своим делом.

Реальный Белый дом

2-й этаж

Центр управления безопасностью– в Реале и Виртуале

Реальное время: до контрольной точки 7 часов 17 минут

На мониторе показался вестибюль отеля «Бентин». Они увидели панорамный кадр всего вестибюля и стойки портье. За стойкой сидел сам портье и делал вид, будто читает книгу.

– Очень старается не показывать, как ему любопытно, – заметил Клэнси.

– А тебе бы на его месте не было любопытно? – ответил Галлахер и повернулся к одному из своих подчиненных: – Пробей его по базам; может, на него что-то найдется.

Ожил второй монитор; все увидели коридор, ведущий к номеру 237. Коридор был узкий и темный, с выцветшей красной ковровой дорожкой и дешевыми настенными бра, в половине которых выкрутили лампочки. Наверное, так владельцы пытались сократить расходы. Номер 237 оказался последним; на дверь падал мутноватый свет из окна в конце коридора.

Галлахер отступил назад; к нему подошел Мейснер.

– Мы почти готовы.

– Где ваши люди? – спросил Мейснер.

– В паре минут оттуда. – Галлахер знал, что вертолет группы быстрого реагирования уже приземлился где-то неподалеку от «Бентина». Дороги в центр города пустынны, потому что большинство людей, закончив работу в полдень, готовятся к выходным: собираются в спортзалы или во Второй мир. – Сейчас то же самое передается и в кабинет вице-президента.

– Хорошо. Будем надеяться, что на этот раз будет хоть какой-то результат.

Галлахер снова повернулся к монитору. Наверное, этот идиот думает, что подобные саркастические замечания очень поддерживают моральный дух!

– Мы позвонили в балтиморское отделение Ю-пи-эс, – заявил один из сотрудников ЦУБ. – Сегодня никаких заявок из отеля «Бентин» не поступало. Последний раз они доставляли туда посылку две недели назад. Небольшую бандероль для тамошнего постояльца. И точно ничего для гостя по фамилии Ху.

Галлахер кивнул.

– Снимите все записи уличных камер наблюдения за те числа. Может, что-то и обнаружится. И проведите сравнительный анализ людей, которые болтались в «Мире Элвиса Пресли», и тех, кто присутствовал в Зале съездов. Вдруг программа-идентификатор кого-то узнает.

– Слишком широко забираем, – прошептал Клэнси.

– Широта охвата и отчаяние – вот что приносит плоды. У тебя есть предложение получше?

Клэнси вздохнул:

– Может, у тебя что-то и получится.

– Ни на что особенно не рассчитывай. – Галлахеру все чаще казалось, что время на исходе. – Больше всего меня беспокоит, что до сих пор никто не обратился к нам с требованием выкупа или чего-то вроде. Почему похитители не выходят на связь?

За ними, в другом углу Центра управления безопасностью, без устали трудились два оператора. Они не сводили взглядов с мониторов. На них не давило общее напряжение, царящее в зале. Кадр за кадром они отсматривали запись, на которой президент махал рукой в «Мире Элвиса Пресли». Они сидели почти не шевелясь и увеличивали, увеличивали изображение, хотя сами не знали, что ищут.

– Похоже, здесь второй слой, – сказал тот, что сидел за правым монитором.

– Продолжай, – ответил его напарник. – Давай сначала сами убедимся, что там что-то спрятано, а потом оповестим всех. – Он оглянулся через плечо: начальство не отходило от мониторов, передающих изображение отеля «Бентин». – Они сейчас и без нас стоят на ушах.

Кафе «Гусар»

Маргитсигет

«Бриллиантовый парк»

9М436К2506, «Изумрудный город»

Реальное время: до контрольной точки 8 часов 28 минут

Два компьютера были подключены непосредственно к Центру управления безопасностью реального Белого дома.

Время от времени косясь на два соседних монитора, Тибор продолжал общаться со своими знакомыми.

– Как вы попадаете в «Темные зоны»? – спросил я, когда наступило временное затишье.

– Все придумал Тибор, – рассеянно ответила Энди. – Его и спрашивай.

Парень расслышал, что мы говорим о нем.

– Чего он хочет?

– Хочет узнать, как попасть в «Темные зоны».

Тибор расхохотался и покачал головой:

– А еще Мастер игры!

– Я не думал, что такое возможно, – признался я.

– Здесь у нас возможно все; уж тебе ли не знать! Ограничения действуют только в Реале! – Тибор хихикнул. – Только в «Темных зонах» нет света.

– Там сетевое подключение не действует. Там ничего нет!

– Тогда зачем спрашивать? Если ты так уверен, что отсюда идти уже некуда…

– Смотрите! – перебила его Энди, которой надоела наша с Тибором грызня. – Сейчас они войдут!

Тибор наклонился вперед и тоже уставился в монитор, подключенный к Белому дому. Камера, установленная в вестибюле отеля, следила за пятью агентами спецназа Секретной службы, которые поднимались по лестнице. Потом их изображение появилось на второй картинке, передаваемой камерой в коридоре.

Они общались с помощью жестов. Агентам ФБР было велено держаться сзади и оказывать помощь, только если потребуется. Правда, обе команды агентов держали оружие наготове. Один спецназовец, с запасным ключом в руке, подошел к двери номера 237. Встал на колени и заглянул в замочную скважину. Теперь почти во всех отелях двери открываются после контакта с ладонью постояльца или другими современными способами, но в «Бентине» по-прежнему существовали старомодные замочные скважины, которые отпирались ключами.

Спецназовец повернулся к своим и жестом показал: изнутри в замок не вставлен ключ. Значит, чтобы войти, не придется выбивать дверь ногой. Затем пошло изображение еще с одной камеры, закрепленной на кепке агента. Через замочную скважину было видно, что номер утопает во мраке; занавески задернуты. Режим ночного видения включился не сразу. Картинка посветлела; легко было разглядеть стоящую в углу кровать. На ней как будто кто-то лежал.

Снова появилось изображение коридора; спецназовец встал и жестом приказал остальным не шуметь. Потом медленно и аккуратно вставил ключ в замок; чуть раньше я видел, как он смазывает замок машинным маслом, чтобы открыть дверь бесшумно. Еще раз обернулся, проверил, что его спутники наготове. Кивнув, он быстро толкнул дверь одной рукой, а другой повернул ручку. Дверь немного приоткрылась. Он отступил на шаг, и вся команда с криками ринулась вперед, целясь в невидимого противника.

Тибор снова хихикнул.

– Любят они пошуметь! – заметил он, услышав вопли спецназовцев.

На мониторе снова появилось изображение с налобной камеры; сначала изображение дрожало, но потом мы отчетливо разглядели обшарпанную, жалкую обстановку. Сейчас на мониторе видны были лишь спины агентов, толпящихся вокруг Саймона Цюэ.

– Мать твою! – выругался кто-то.

Агенты расступились. Я посмотрел на двух моих помощников. Такого результата никто из нас точно не ожидал.

«Телефонный узел»

«Дворец головоломок»

Шоссе Балтимор-Вашингтон

Второй мир

Реальное время: до контрольной точки 12 часов 15 минут

– Кто к нам влез? – спросил Дуайт Суилкин, увидев, что изображение из Белого дома передается куда-то еще.

– Компьютер зарегистрирован на имя Конора Смита. – Сотрудник аппаратной нажал несколько клавиш. – Сигнал поступает на портативную клавиатуру. Во Втором мире.

– Выясните, кто он такой. – Суилкин набрал номер видеофона помощника президента по вопросам национальной безопасности. – Вы сейчас можете говорить, сэр? – Получив утвердительный ответ, он продолжал:

– Белый дом передает картинку из «Бентина» некоему Конору Смиту. Насколько правомочны их действия?

– Они привлекли к поискам частных лиц.

– Что за люди?

– Крэкеры.

– Это опасно. Мы ведь объединены общей сетью, значит, не исключена атака хакеров… Кто такой Конор Смит?

– Мастер игры.

– Значит, у него оборудование такое же современное, как и у нас. А может, даже лучше.

– Разве у нас не установлена защита от таких действий?

– Установлена. И все-таки не хочется, чтобы нас скомпрометировали.

Последовала долгая пауза. Наконец Марлин ответил:

– Сейчас я ни на что не могу повлиять. Вице-президент одобрила предложение. Судя по всему, помощники извне – вполне надежные и проверенные люди.

– Можно ли навести о них справки?

– Только если вам покажется, что их действия наносят вам ущерб. – Марлину не нужно было напоминать Суилкину, что конгресс особо запретил службам безопасности США шпионить друг за другом, за исключением тех случаев, когда под угрозу поставлена безопасность страны.

– Понимаю, сэр. Можно ли проверить их, так сказать, косвенно, через третьих лиц?

– Нет.

Связь прервалась. Суилкин повернулся к своему сотруднику:

– Проверьте Белый дом. Выясните, к кому еще они подключились. – Своему заместителю Суилкин приказал:

– Составьте список крэкеров, которые работают на Белый дом, а также на ФБР и ЦРУ. – Он немного подумал и добавил: – Вообще… разузнайте о Коноре Смите все, что можно. Посмотрим, из какого он теста!

Номер 237

Отель «Бентин»

Балтимор

Реал

Реальное время: до контрольной точки 7 часов 10 минут

В постели никто не спал. Они поняли это сразу, как включили свет.

Саймон Цюэ или человек, которого они считали Саймоном Цюэ, растянулся на покрывале. Тело его было странно изогнуто, как будто он отчаянно пытался бежать от какого-то страшного привидения. На нем было серебристое платье, облегающее, но на его фигуре мешковатое. Белокурый женский парик съехал с его головы вперед и закрывал лицо. Агент с ключом от двери шагнул к кровати и снял парик с лица Цюэ. На подбородке у того выросла трехдневная щетина. Глаза у Цюэ были широко распахнуты и смотрели вверх.

На прикроватной тумбочке стояла бутылка шампанского – наполовину полная, аккуратно закупоренная пробкой. Бокал, из которого пил Цюэ, стоял на полу рядом с кроватью. Рядом валялся телефон, по которому он, видимо, разговаривал; потом он, судя по всему, выронил трубку. Правой рукой Цюэ держался за окровавленное запястье левой. Кровь просочилась и сквозь пальцы правой руки.

На одной ноге еще болталась серебристая туфля на высоченном каблуке; другая туфля валялась в противоположном углу номера – наверное, ее сбросили в спешке или конвульсиях. Ее мысок торчал из-под занавески.

Лицо искажала маска острой боли. Цюэ понимал, что умирает мучительной смертью и никто не придет ему на помощь. На тарелке в изножье кровати лежал надкушенный сэндвич, слегка засохший по краям. Его последний обед, который он так и не доел.

Мини-камера добросовестно показывала все. Вскоре все, кто смотрел на происходящее, без труда узнали декорации и место действия. Точно такую же сцену все они наблюдали совсем недавно.

Реальный Белый дом

2-й этаж

Центр управления безопасностью– в Реале и Виртуале

Реальное время: до контрольной точки 7 часов 9 минут

– Опять сцена смерти Монро, – угрюмо заметил Галлахер.

– Охренеть можно, – в сердцах бросил Мейснер. – Что там творится, хотелось бы знать?

Галлахер сделал вид, что не слышит.

– Твоя очередь, Дон. – Он обернулся к Клэнси.

Клэнси отодвинул Галлахера в сторону и пригнулся к микрофону:

– Стэнли!

Агент с ключом в руке повернулся лицом к мини-камере.

– Слушаю, мистер Клэнси!

– Высылаю на место бригаду экспертов-криминалистов. Ни к чему не прикасайтесь – ни к бутылке, ни к другим вещам. И главное, больше никого не пускайте в номер. Продолжайте обыск только визуальными методами.

– Есть! – Стэнли не нужно было повторять приказ начальника остальным агентам, так как все они были подключены к одной сети. – Только скажите, куда направить камеру. – Так наблюдатели из Белого дома получали возможность видеть все, что осматривали агенты на месте.

– Хорошо. Начните с двери, потом дайте панораму слева и медленно сдвигайте направо.

Камера методично обшаривала все углы обшарпанного номера. Одежда Цюэ висела в платяном шкафу с чуть приоткрытыми дверцами. Видимо, он питал слабость к кричащим нарядам: ярко-желтая рубашка, красные слаксы. Типичный наряд ультрагея. Рядом болтался разноцветный узкий галстук. Черные туфли из кожзаменителя, новенькие, начищенные до зеркального блеска, стояли на полочке внизу.

– Увеличьте-ка, я хочу посмотреть марку, – распорядился Клэнси.

Камера послушно увеличила изображение одежды в тех местах, где положено было находиться штрих-кодам. Все они, к сожалению, оказались срезаны; теперь уйдет больше времени на то, чтобы найти магазин, в котором Цюэ покупал вещи. Рядом с туфлями стояла набольшая спортивная сумка. Камера заглянула внутрь, но сумка оказалась пустой.

– Наверное, в ней он и таскал свои шмотки, – предположил Галлахер. – Никакого портпледа я не вижу.

– Он больше похож на лягушонка Кермита, чем на Монро, – осуждающе буркнул Мейснер.

Камера продолжала обшаривать все углы номера. Вот она приблизилась к кровати, на которой лежал Цюэ, а потом вернулась к двери. Если не считать «шикарного» гардероба, никаких новых улик не обнаружилось – ничего, что агенты не заметили бы в первые несколько минут.

– Ладно, Стэнли, эксперты скоро будут, – подытожил Клэнси.

Он поднял голову: зазвонил телефон. Галлахер ответил. Судя по выражению его лица, случилось кое-что интересное.

– Что? – спросил он.

– Наши приятели из АНБ, – ответил Галлахер. Мейснер подошел поближе; Галлахер пожал плечами. – Мы отследили, куда звонил Цюэ, перед тем как умер. Он звонил в отель «Галлиполи», в пятьдесят восьмой номер.

– Так ведь там… – тут же сообразил Мейснер.

– Там была Мэрилин Монро.

– В какое время? – спросил Клэнси.

– Они умерли одновременно. Тот, с кем они общались, заставил их выпить вместе. То же отравленное шампанское: одно для Второго мира, одно для Реала. Должно быть, он замкнул их в одну сеть. Говоря с одним, он говорил с ними обоими. Умный, сукин сын! Запараллелился, чтобы сбить нас со следа!

– Нужно провести экспертизу содержимого бутылки и бокала.

– Что там по бутылке из номера Монро? – спросил Мейснер у Клэнси.

– Кое-что нашли. В ее шампанское подмешали психостимулятор, который носит название «Кислотный лед». Коктейль из метамфетамина и фенциклидина. Электронный наркотик, который обостряет чувства аватара так же, как настоящие наркотики обостряют чувства в Реале. Он обладает и галлюциногенным, и возбуждающим эффектом – от него буквально крышу рвет. Вот почему он так опасен. Передозировка всегда заканчивается одинаково: летальным исходом. Путешествие, из которого уже не вернуться.

– Для аватара?

– Да… то есть умом по-прежнему все понимаешь, но, по словам экспертов, тебе кажется, будто в тебя что-то заползает… как будто червь… заполняет все полости, начинает тебя пожирать изнутри. Потом эта дрянь заполняет тебя целиком, и ты умираешь. Гиперстимуляция; так сказать, перегорают все системы. Организм элементарно не справляется.

– А что с человеком, который управляет аватаром?

– Обычно кукловоды надеются на КатаПульт… – Клэнси выругался и придвинул себе стул. – Черт!

– Я чего-то не понимаю? – спросил Мейснер.

– Тот, за кем мы охотимся… умеет отключать КатаПульт! – тихо сказал Галлахер. – Вот почему у Цюэ все левое запястье в крови. Похоже, он пытался нажать КатаПульт у Мэрилин, а вместо того сорвал его с себя.

– Я по-прежнему ничего не понимаю.

– Без устройства, позволяющего бежать из Второго мира, Цюэ, должно быть, переживал те же галлюцинации, что и Мэрилин. Ему не нужно было самому принимать наркотик для передозировки. Она сделала это за него. И у него тоже поехала крыша… Помочь ей он не мог, хотя и пытался. Поскольку он не сумел бежать из Второго мира, он умер.

Их разум был един. Он умер от кровопотери. И даже если бы он не умер, его бы наверняка парализовало.

– Шампанское в той бутылке наверняка напичкали стимуляторами; то есть ему помогли, так сказать, ускорили процесс, – добавил Клэнси. – Но для подтверждения придется ждать результатов вскрытия.

– Мы не можем себе позволить дожидаться результатов вскрытия, – сказал Мейснер, глядя на часы. – У вас меньше семи часов, а вы тратите время попусту. Даже Цюэ первым нашли не вы, а человек со стороны. Надо было сразу передать дело ФБР, я ведь предлагал! У них есть необходимое оборудование, и им не в первый раз приходится иметь дело с похитителями. Вы сейчас играете на чужом поле. Речь идет об убийстве, об особо тяжком преступлении. Наверное, пора привлечь настоящих специалистов. Я иду к вице-президенту. Пора пересмотреть приоритеты!

Все молча смотрели ему вслед.

Когда Мейснер вышел, Клэнси вскочил:

– Уж больно он прыткий! Надо его окоротить!

– Не будь параноиком, – посоветовал Галлахер.

– Паранойя иногда бывает полезна. – Клэнси шумно отодвинул стул. – Какого хрена никто еще ничего не нашел?! – заорал он на всех вместе и ни на кого в отдельности.

Два сотрудника, изучавшие изображение из «Мира Элвиса Пресли», переглянулись. Один из них кивнул.

– Мистер Галлахер, возможно, у нас кое-что есть! – сказал второй.

Клэнси и Галлахер подошли к ним. На обоих мониторах они увидели увеличенное изображение; каждый пиксель превратился в квадратик площадью в два квадратных дюйма. То был верхний слой одного кадра. Растровое изображение увеличили более чем в пять тысяч раз.

– Никогда еще не видел подобной архитектуры! Я слышал, что в этом направлении ведутся опыты, но не думал, что такое возможно на самом деле. – Сотрудник ткнул пальцем в монитор. Края картинки расплывались, создавая затененный эффект. – По-моему, эта вуаль образуется из-за ступенчатости…

– Это еще что такое? – поморщился Клэнси.

Галлахер объяснил:

– Нежелательные визуальные эффекты ступенчатости, зубчатости изображения на кривых линиях, окружностях и прямых, расположенных не параллельно краям монитора. Возникают при недостаточном разрешении монитора, а также при многократном увеличении растрового изображения. Ты уже видел нечто подобное раньше, когда изображение, передаваемое из Второго мира, было ненадлежащего качества. Иногда такое бывает даже на экранах обычных телевизоров.

Клэнси кивнул. Галлахер подал знак оператору, и тот продолжал:

– Но здесь вуаль образуется не из-за ступенчатости. – Он показал на экран и провел пальцем по краю изображения. – Под первым слоем спрятан второй, и там все четко. То есть как будто каждый вторичный пиксель отпечатывается на первичном слое. Эти пиксели разумны! Они прячутся за первым слоем и сами приспосабливаются к нему!

– Еще раз, только помедленнее, – попросил Галлахер – очевидно, ради Клэнси.

– Хорошо. Представьте, что у вас есть два разных снимка, негатива. Вы накладываете один снимок на другой и видите второй сквозь первый. Из-за того что снимки разные, верхний, то есть первичный, не закрывает второй целиком, не совпадает с ним. Так вот, здесь у нас то же самое. Такая технология применяется уже некоторое время; с ее помощью можно быстрее передавать данные. Наложите картинки одна на другую, пошлите их в один выделенный интервал времени в тандеме, а когда они дойдут до адресата, разнимите. Достичь этого можно, если увеличить изображение. Тогда второй слой сразу проявится. – Он снова ткнул в монитор. – Вот, видите зубчатость? За первым слоем есть и второй. Но он пытается спрятаться от нас. Меняется, приспосабливается к первому слою…

– Как их разделить?

– Пока точно не знаю. Попробую загрузить программу. Возможно, при этом пропадут все добавленные символы и появятся две разные картинки, как если бы мы загрузили две картинки вместе.

Второй оператор начал процесс загрузки. На каждом мониторе появился один набор изображений. На первом появился президент в «Мире Элвиса Пресли», такой же, каким они его уже видели раньше.

– Тот, кто придумал такую штуку, чертовски умен, – заметил первый сотрудник. – Похоже, они нарочно нам это подбросили… как будто подсказку дали.

– Почему? – спросил Клэнси.

– Не знаю. Второй слой открылся бы даже в ходе обычной проверки. Он хотел, чтобы мы обнаружили второй слой, но не сразу.

– Значит, он нарочно тянет время?

– Возможно. Я же говорю – умный малый!

Ожил второй монитор. Президент на нем по-прежнему махал рукой, потом развернулся и исчез. На мониторе появились буквы.

– Теперь мы знаем, чего они хотят, – процедил Клэнси, поджав губы, когда прочел надпись на мониторе. – Немедленно передайте это в кабинет вице-президента! – Он повернулся к Галлахеру. – А потом мы и сами к ней пойдем.

Надпись на мониторе гласила:

«ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ ВАШ ПРЕЗИДЕНТ – ПОКОЙНИК

КАТАПУЛЬТ ЕГО НЕ СПАСЕТ

ИЩИТЕ ВИРУС

Я ВИРУС

ТЫ ДРАКОН

СПАСИТЕ ВИРУС

И

УБЕЙТЕ ДРАКОНА

МАСТЕР ПАУТИНЫ

ВЫКУП… ПОКА НЕ РЕШИЛ

ЕЩЕ СВЯЖУСЬ

ДО СВИДАНИЯ

КОНДОР».

Кафе «Гусар»

Маргитсигет

«Бриллиантовый парк»

9М436К2506, «Изумрудный город»

Реальное время: до контрольной точки 9 часов 58 минут

Мы видели, как в отеле «Бентин» нашли труп Цюэ. Никто из нас не проронил ни слова; я понимал, что Энди и Тибор, в сущности, впервые видят труп в Реале. Я и сам-то не слишком много их видел; только тела мамы и папы, когда они умерли. Видимо, зрелище потрясло моих друзей. Они не могли оторвать глаз от реальности того, другого мира.

– Там иногда происходит то же самое, что и здесь, – сказал я, когда Энди бросила на меня ошеломленный взгляд.

– Я думала не об этом… Я думала: интересно, как сейчас выглядят наши трупы… там, где они сейчас находятся. – Она не скрывала тревоги. Ей ужасно хотелось выяснить, насколько они в безопасности в Реале.

– Они в надежном месте. Им ничто не грозит.

– Они в Катакомбах!

– Не волнуйся! – Я попытался ее успокоить.

– Ты когда-нибудь бывал в Катакомбах?

– Видел изображения. – Я солгал. Мне не хотелось, чтобы она узнала, что я отлично знаю, где покоится ее тело. Сразу после основания Катакомб в огромных серых залах стояли ряды темно-серых ячеек, похожих на гробы. Каждый зал был протяженностью более двухсот ярдов. Потом правозащитники начали призывать власти что-нибудь придумать, чтобы ПВП могли возвращаться назад. Их поддержали средства массовой информации. Им удалось добиться частичного успеха: за телами ПВП теперь, по крайней мере, лучше следили. И все же пока рано волновать Энди. – Мне лишь известно, что… – осторожно продолжал я, – сейчас ведутся исследования. Правительства всех стран тоже заинтересованы в том, чтобы вы, наконец, вернулись.

Энди повернулась к монитору; камера снова дала панорамный снимок номера отеля. Ни она, ни Тибор, который смотрел на монитор зачарованно, как ребенок, сунув палец в рот, ничего не говорили, пока не осмотрели весь номер.

– Блин! – воскликнул Тибор и повернулся ко мне. – Ну ладно… Значит, один след оборвался. Он теперь мертвее, чем ПВП в Реале. За кем еще поохотиться?