Текст книги "О чем поют камни. Земля"

Автор книги: Эдда Мидгард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Недомаг

Миша Когнов работал в “NAV Int.” вот уже 20 лет. Отвечал он за коммуникации внутри компании и был единственным представителем “отдела связи”. Работа никому не нужная и незаметная, если все работает, конечно. А вот если связь с каким-то филиалом вдруг нарушится, то, естественно, все вспоминают про Мишу Когнова. Каждый ему звонит, ругается в трубку, а те, кто повыше, еще и вызвать могут на ковер, доложи, мол, так и так, как это ты умудрился все сломать и испортить. Не то чтобы Миша был недоволен работой или жизнью в целом, но вот другие маги сражаются с нелегалами, или решают вопросы, связанные с возникновением новых дыр (будь они неладны!), встречаются с делегациями, организовывают мероприятия разные, ездят в командировки…

А еще очень многие рассказывают про мир волшебников, и как они оттуда героически бежали. Миша родился в Москве. Его отец с матерью смогли эмигрировать сюда в молодости, так что многие сотрудники компании “NAV Int.” снисходительно похлопывали по Мишиному плечу, говоря: “Повезло тебе, брат, не видал ты ужасов АныкВанутРа”. И, главное, Миша понимал, что большинство историй – обыкновенные байки, но ведь даже этим он не мог похвастаться. Даже тут не мог выделиться. Даже нафантазировать себе героическую историю не мог.

У Миши не было магических сил. Это не редкость в человеческом мире. Каждый отпрыск мага, рожденный здесь, был лишен способностей управления магической энергией. Они жили как обычные люди. Недомаги, так сказать.

Сегодня утром он проснулся раньше будильника. Пора вставать и заниматься своими рутинными делами. Надо встать. Надо. Нет, он не был ленивым, и тунеядцем он тоже не был. Просто последние полгода ему становилось все сложнее и сложнее выходить из дома. И даже не только из дома, а вообще стало сложнее “выходить”. Он никак не мог понять этого. Раньше ведь он выходил, а теперь что изменилось? Сейчас каждый раз, когда он берется за дверную ручку, сердце начинает бешено колотиться, внутри все сжимается и пересыхает во рту. Когда он делает первый шаг на улицу, пот проступает на лбу и спине, дыхание учащается, появляется гул в ушах. В таком состоянии он какое-то время стоит на пороге и ждет, когда эти симптомы немного ослабеют, потом он начинает свой путь до пункта назначения. В общем, жить, конечно, и так можно, но что за мука! Вот и сейчас он лежал в кровати, смотрел в потолок и думал о том, что ему сегодня предстоит выйти из квартиры, потом выйти из метро, а потом все в обратном порядке до дома. Прозвенел будильник на телефоне – очень приятная мелодия скрипки и фортепьяно. Миша выключил его и сел на кровать. “Пора с этим что-то делать, – тихо проговорил он, – Мне нужна чья-то помощь”.

Ответ на вопрос “Что же с этим делать?” пришел к нему в это же утро, когда он, стоя в метро, читал через чужое плечо газету. Глаза его упали на рекламное объявление “Профессиональная помощь психолога. Гибкий график. Конфиденциальность. Тел.” Миша достал мобильный и записал номер телефона.

День прошел сегодня как обычно, но Миша был крайне возбужден. Уже утром он договорился о встрече с некой Натальей на предмет оказания психологической помощи. Кабинет ее был относительно близко, можно дойти пешком и не надо опять переживать все эти входы и выходы из метро. Выйдя с работы и перенеся очередной приступ страха, он отправился по Чистопрудному Бульвару до Сретенского, а там до Лукова переулка уже рукой подать. Пока он шел, думал о том, что же ему говорить, о чем рассказывать, как себя вести. Вообще, он рассчитывал, что Наталья выслушает его и пропишет какие-нибудь таблетки, которые снимут напряжение, и он опять сможет вернуться к прежней жизни. Хотя, очевидно, что прежней жизни уже не будет. В прежней жизни не было его нового проекта. Самого важного в его жизни. Когда все будет закончено, этот проект прославит его. Сейчас Наталья пропишет таблетки, напряжение пройдет, и он сможет работать в несколько раз усерднее. А сколько еще надо сделать! Главное, чтобы Наталья его поняла.

Ну вот он и пришел – Луков переулок, дом 10. Михаил вошел в подъезд и пошел на второй этаж пешком. Дверь ему открыла молодая высокая женщина лет 35 с темным каре. “Проходите, пожалуйста, Михаил. Я Наталья. Да, мне тоже очень приятно познакомиться. Вот сюда можно повесить куртку. Да, и шапку тоже сюда”. Они находились в небольшом помещении, что-то вроде комнаты ожидания у частного врача. Там был диванчик, кулер, уборная и растения в кадках. Наталья открыла дверь слева и пригласила его войти: “Вот, проходите, пожалуйста, сюда. Выбирайте, куда Вам было бы удобнее сесть”. Перед Михаилом стояло большое зеленое икеевское кресло с желтыми, потрясающими подушками и небольшой двухместный старенький диван. Без подушек. Жесткий. Некрасивый. Мише очень хотелось в кресло, но, украдкой глянув на Наталью, он уверенно направился к дивану. Не хорошо, если она поймет, что он выбирает себе что поудобнее. Не правильно это как-то. Не по-мужски. Его отец никогда не посадил бы женщину на неудобный диван.

– Итак, Михаил, чувствуете ли Вы себя тут достаточно безопасно, чтобы начать?

– Да, – ответил Миша, поерзав на жестком сидении дивана.

– Хорошо, Михаил. С чего бы Вам хотелось начать? Что Вас ко мне привело?

– Мне трудно выходить на улицу. Я испытываю страх, как только закрываю за собой дверь.

– Любую дверь или только входную?

– Любую входную дверь, то есть мне одинаково некомфортно выходить из дома или из метро, из сарая.

– Как давно это началось? Вы могли бы примерно вспомнить?

– Да, это продолжается уже полгода.

– Можете ли Вы связать ваш страх с каким-то происшествием?

– Да я могу. Я начал новый проект. Он очень важен для меня. Думаю, я очень напряжен из-за этого.

– Расскажите подробнее о Вашем проекте.

– Я не могу, к сожалению. Он засекречен. Но могу сказать, что когда я все сделаю, этот проект сделает меня известным!

– А Вы ищите известности? – спросила Наталья и записала что-то в блокнот. В этот момент Миша почувствовал какую-то детскую радость. Его слушают настолько внимательно, что даже записывают за ним. Все, что он говорит, настолько важно для Натальи, что она фиксирует его слова, чтобы позже не забыть. Может, она даже будет потом перечитывать и вспоминать их разговор.

– Да. Я хочу быть известным.

– А зачем Вам нужна эта известность?

– Ну как же? На работе все наконец-то начнут со мной здороваться, звать в бары. Будут помнить о моем Дне Рождения. Начальство начнет смотреть на меня при разговоре, а не так как сейчас. Я стану известным, и все захотят называться моими друзьями, чтобы хвастаться потом друг перед другом. По-моему, это совершенно обычное желание, разве нет, Наталья? Разве Вы не хотите стать известной?

– Эммм… Нет, Михаил. Я не испытываю таких желаний. А что Вас заставило задать мне этот вопрос?

– Просто я уверен, что мы все одинаковые. Где-то глубоко внутри все, что мы хотим – это признание. В любом случае, я уверен, что это нормально. Просто я слишком много думаю о проекте и много нервничаю, это все давит на меня, – он схватился за голову руками, – Просто выпишите мне таблетки для снятия напряжения и все.

– Таблетки? Что за таблетки вы имеете ввиду?

– Ну как же? Наверняка есть какие-то таблетки. Я же не псих, чтоб меня лечить.

Наталья улыбнулась:

– Я психов не лечу. Этим занимается психиатр. А я – психолог. Я просто помогаю людям, которые запутались, найти выход. Не могли бы Вы поподробнее рассказать про свой страх. Какой он? Как происходит?

– У меня начинает колотиться сердце, гудеть в ушах, иногда начинает немного тошнить, и не хватает воздуха.

Наталья все записала в блокнот и быстро посмотрела на часы.

– Михаил, то, что Вы описываете называется панической атакой. Мы с Вами вместе с этим сможем справиться. Было бы здорово, если бы Вы могли мне доверять, и между нами не было бы секретов. Я уверена, что подобная откровенность только ускорит процесс, но я не собираюсь на Вас давить. На сегодня наше время подходит к концу. Я хотела бы Вас спросить, можем ли мы закончить сегодня на этом? Как вы себя чувствуете?

– Я немного расстроен, что наше время кончилось. Мне очень было приятно с Вами общаться. Мы могли бы встретиться еще раз через два дня? В то же время.

– Конечно, Михаил, – ответила Наталья и встала с кресла. Она была высокой. С длинными руками и пальцами. В широких брюках-шароварах и легком бежевом свитере. – Я Вас записала, проходите пожалуйста в зал.

Миша проследовал куда ему было указано. Там он решил зайти в уборную, после чего начал мыть руки. Руки он мыл долго. Сначала он настраивал воду до оптимальной температуры, потом мылил их в течении двух минут, сверяясь по наручным часам. Затем споласкивал тоже две минуты, после чего сушил в сушилке. Хорошо, что тут была эта сушилка. А вот когда ее нет, приходится так обсыхать, потому что на бумажных полотенцах просто целая куча микробов и прочих вирусов.

По дороге домой Миша очень много думал о себе и о Наталье. Ему страстно хотелось, чтобы она была всегда рядом с ним. Такая умная и понимающая. Образованная и внимательная. Красивая. Он посмотрел на свое отражение в темном стекле двери вагона метро. Низкий, полный, потный, лысеющий и какой-то болезненно красный.

Эльфы

Мер-Лан вошла в свою хижину, очередной раз истерзанную хулиганами. Ставни на окнах оторваны, вещи раскиданы, на полу и на стенах краской намалевано “эльфийское атродье”. Хоть бы написали правильно, что ли. В углу валялась груда деревяшек, которая еще сегодня утром была старинным ткацким станком, принадлежащим бабулиной матушке. Этот станок кормил Мер-Лан много лет, она делала на нем полотна ткани, которые покупали у нее и маги, и волшебники, и фавны.

В АныкВанутРа началась очередная волна геноцида эльфийского народа, и жизнь для эльфов, без того тяжелая, стала просто невыносимой.

Мер-Лан стала собирать осколки тарелок и чашек, порезалась, расплакалась. Больше нет посуды. И еду всю забрали. Тяжело. Очень тяжело. Когда-то ребенком она спросила у бабушки, почему их все ненавидят, разве они делают что-то плохое? Бабушка ответила, что жителям, которым страшно и тяжело жить, очень хочется на кого-то злиться, кого-то обвинять в своей боли и безнадежности. А еще, очень многим нравится, когда кому-то хуже, чем им. Бабушка учила Мер-Лан жалеть обидчиков и молиться Трем Богиням. Мер-Лан жалела. Но, ради всех Трех Богинь, кто бы знал как это тяжело! Как тяжело жалеть этих сволочей, которые заходят в твой дом и крушат его! Как тяжело жалеть тех, кто издевается над тобой, плюет в тебя и бросается отбросами.

В хижину вошел Тан-Лун. Эльфы невысокий народ. Самые крупные мужчины едва ли достигали 175 см. Все они носили длинные волосы и подстригали их только в случае великого горя в семье. Изящные, белокожие, с большими черными глазами эльфы, казалось, были созданы для богемной жизни и совершенно не приспособлены к физическому труду. Тан-Лун был строг и чрезвычайно красив. Черные брови нахмурены, волосы промаслены и зачесаны назад.

– Мы должны прыгнуть, Мер-Лан! – он подошел, к сидящей на полу эльфийке и встал рядом. У нее были длинные прямые черные волосы, розовые губы и всегда очень грустные глаза. – Мы должны прыгнуть! Твоей бабушки больше нет, нас тут ничего не держит.

– Мне страшно, любимый. Мне очень страшно.

На самом деле бояться было чего. Легально в мир людей эльфов не пускали, так заповедала Великая Троица Спасителей, когда создали портал для беженцев из АныкВанутРа.

Около трех сотен лет назад Великий Маг Нактур, Великий Волшебник Эдриан, Великий Вервольф Ворах и эльф Зай-Нык смогли создать портал в мир людей и переправили первых двадцать эмигрантов. Но хитрый, трусливый и лживый эльф Зай-Нык испугался в последний момент и позвал отряд Карателей к месту открытого портала.

Храбрый Великий Вервольф Ворох вместе с Великим Волшебником Эдрианом сражались с целым войском узурпатора, пока Великий Маг Нактур переправлял беженцев в новый мир. У этой легенды нет счастливого конца. Спастись смог только Великий Маг Нактур. На его глазах подняли на копьях огромного волка и волшебника. Не найдя иного пути, Великий Маг прыгнул в портал вслед за беженцами и навсегда покинул АныкВанутРа.

Создав первую общину в мире людей, Нактур рассказал всем, как обстояли дела и заповедал передавать эту легенду из уст в уста в великий праздник Первого Переселения 19 февраля каждый год, чтобы все спасшиеся от гнета узурпатора помнили своих героев – мага, волшебника и вервольфа, а также своих врагов – эльфов.

Не понятно, на что рассчитывал Зай-Нык, предавая товарищей, потому что эльфы во все времена были самой главной проблемой Империи. Свободолюбие и непокорность властям были у них в генах. Мятежные по натуре, умные и чрезвычайно красивые эльфы очень скоро после вышеописанных событий вызвали на себя волну ненависти со стороны власти, которая считала эльфов опасной оппозицией, и народа, который считал эльфов предателями. В результате это привело к геноциду эльфов во всем АныкВанутРа. Насилие то стихало, то возникало вновь, но одно было ясно как день – так тяжело как эльфам, в АныкВанутРа не жилось никому.

В мир людей можно было попасть и нелегально – через разрывы Великой Материи, но риск был просто колоссальный. Сине-красная воронка возникала из ниоткуда, висела минут восемь и схлопывалась. Предугадать ее появление было просто невозможно, так же как и место, куда она тебя выплюнет. Это могла быть бескрайняя пустыня, открытое море, северный полюс или даже непосредственно в офисе миграционной службы.

Кроме этого, все разрывы в мире людей внимательно отслеживались специальным департаментом, который стремительно высылал патруль из магов и оборотней. Всех пойманных нелегалов отправляли в местную миграционную тюрьму, где их держали до полугода после чего депортировали назад в АныкВанутРа.

Тан-Лун посмотрел в окно с выбитыми стеклами.

– Ты такая дура! Кто позаботится о тебе, если меня рядом не будет? Твои Три Богини? Ты думаешь я буду вечно тебя ждать?! Если ты не прыгнешь, я прыгну один. Лучше утонуть там в море свободным, чем гнить здесь с тобой! – бросив такие слова Тан-Лун вышел из хижины, оставив эльфийку одну убирать беспорядок. Он пришел поздно ночью пьяный и злой. Мер-Лан уложила его в постель и долго гладила по черным жестким волосам, приговаривая: “Бедный, мой бедный Тан-Лун, бедный мой, бедный”.

На другой день эльфийская пара отправилась на рынок рано утром к открытию в надежде встретить как можно меньше горожан. Солнце только тронуло розовое небо и два спутника планеты Тонус и Тахос молчаливо следили за эльфами. На рыночной площади Мер-Лан и Тан-Лун встретили своих приятелей, чтобы потом, держась всем вместе выискивать лояльных продавцов. Не все торговцы продавали эльфам свои продукты, а те кто это делал, взвинчивали цены в три раза и были ужасно довольны собой.

Солнце поднималось все выше, а найти сговорчивых продавцов пока не удавалось. Рынок потихоньку начал заполняться представителями других рас, а корзинки эльфов все еще пустовали. Мер-Лан потянула за рукав своего жениха:

– Тан-Лун, пойдем домой. Сегодня поедим ягод в лесу, а завтра опять придем сюда. Может, Три Богини смилостивятся над нами, и мы сможем купить еды.

– Нет! Я устал от ягод! Я хочу нормальной пищи! – тут он повысил голос, чтобы его могли услышать торговцы, – Я просто хочу есть! Я живой, и мне надо питаться! Просто продайте мне еды, и я уйду отсюда!

Торговцы в лавках стали демонстративно отворачиваться, а народ на рынке начал неодобрительно фыркать и держаться подальше от семи эльфов.

– Тан-Лун, прекрати, ты сделаешь только хуже. Думаю, нам надо уходить, пока не кончилось дракой, – сказал один из эльфов и повернулся в сторону выхода с рынка.

– Это кто это тут у нас голос подал, а? – послышался голос, и из толпы вышел молодой кентавр в ярко-красной портупее на голом торсе.

– А это эльфийские уродцы пришли на наш рынок и утверждают, что они живые, – ответил ему еще один, выходя следом.

– Ну так, мы же это можем исправить, тем более, что сегодня они притащили с собой девицу, а я давненько не пробовал эльфиек, – заржал первый и махнул хвостом.

На самом деле исход подобной ситуации совершенно очевиден. Кентавров хоть и было двое против семерых, но эльфы совершенно не умели сражаться, а любое оружие в городах было строго запрещено законом. Семь эльфов приготовились умирать, как вдруг в трех метрах от них появилась сине-красная воронка полтора на полтора метра.

Тан-Лун, не произнеся ни слова, ринулся к воронке, прыгнул в нее и исчез. Повисло молчание, потом кентавр бросился на эльфов, с криком “Скорее хватай девчонку, а то удерет!”

Мер-Лан почувствовала, как кто-то схватил ее за руку и потащил в сторону воронки, потом поднял ее и закинул в эту сине-красную яму. Она не могла понять, летит она или висит – никакого движения воздуха не было. Эльфийка кричала, но не слышала своего голоса, вообще ничего не слышала. Может, она оглохла? Сине-красные круги, полоски и волны окружали ее. Потом начали появляться зеленые пузыри, зеленого цвета вокруг нее становилось все больше и больше, теперь она находилась как будто в зеленом небе. В лицо подул ветер, да с такой силой, что девушке стало ясно – она несется вперед с бешеной скоростью. Сердце колотилось так, будто выпрыгнет наружу через рот, глаза слезились от ветра, вот уже ничего не видно. Куда ее несет? Где она окажется? Что с ней станет?

Мер-Лан вылетела из разрыва материи и плюхнулась в снег. В паре метров от нее стоял Тан-Лун.

– Тан-Лун! Ты бросил меня! Ты оставил меня кентаврам!

– Замолчи, дуреха, надо бежать! Сейчас тут появятся миграционный патруль.

– Куда бежать?! Мы в лесу, зимой, следы нас выдадут в любом случае!

Тут из дыры выскочили еще два эльфа.

– Да наплевать куда! Как ты не понимаешь?! Мы смогли! Мы живы! Делай, что хочешь, а я тут стоять и ждать не буду, – Тан-Лун, огляделся и побежал куда-то в глубь леса.

– Мер-Лан, боюсь Тан-Лун в чем-то прав, нам придется разделиться. Патруль будет нас выслеживать, и, если мы останемся вместе, нас будет слишком просто обнаружить, – проговорил относительно высокий эльф с серебристыми волосами до лопаток, стряхивая снег с тонкой курточки девушки.

– Это ты забросил меня в воронку? Ну что ты молчишь, Бер-Ким? Ты или нет?

– Да, девочка, я не мог оставить тебя кентаврам. Они не пощадили бы тебя. А теперь беги и ищи укрытие. Может, Три Богини еще позволят мне увидеть тебя живой и здоровой, – Бер-Ким подошел к эльфийке и поцеловал ее в висок. – Ничего не бойся, – крикнул он, убегая, – Постарайся добраться до города, там легче затеряться.

Эльфийка развернулась и помчалась в чащу. Сугробы по колено мешали ей бежать быстро, ветки деревьев, торчащие из сугробов кусты – все это сбивало с толку. Тонкие штанишки прилипли к ногам, сапог разорвался. Куда бежать, как запутать следы? Везде этот чертов снег! Этот чертов снег! Чертов снег!

Вдруг она услышала шум. Мер-Лан остановилась. Дыхание и сердцебиение мешали ей распознать, что это за шум и откуда он доносится. Она глубоко вдохнула и выдохнула. Что за шум? Так и есть, это шум воды. Где-то там бурная река, только бы успеть до нее раньше, чем ее нагонит патруль. Девушка помчалась изо всех сил на спасительный шум воды.

Через некоторое время она вышла на берег. Чуть ниже начинались пороги, а если пойти вверх, там река не выглядела такой опасной. Эльфийка побежала в гору. Патруль уже наверняка идет по ее следу. Чертов снег. Она остановилась. Отдышалась и шагнула в ледяную воду. Боль пронзила ее до костей. Слезы полились по ее лицу. Мер-Лан, скуля от боли, перебралась на другой берег и побежала дальше в надежде, что патрулю просто не захочется ради нее мочить ноги. “О, священные Три Богини, помогите мне сегодня”.

Глава 4

Планы на Лену

– Нам надо понять, каким образом использовать нашу Лену, чтобы пророчество начало сбываться, – сказал Антон и выразительно посмотрел на мать.

– Да, золотые мои, задачка. У меня есть одна идея. В пророчестве сказано про “цепь случайных событий”, так что, возможно, нам нужно просто дать Лене поле для деятельности и время. Может быть, отправлять ее работать в разные департаменты? У нас много магов. Может, она однажды случайно что-то увидит или услышит?

– Ну да! Отличная идея! Очередной раз забудет ключи, вернется в офис, а там процесс хищения мага, – с улыбкой проговорил Кац, подмигивая Кузякиной.

– Как вы себе это представляете? В качестве кого она будет там работать? А что мне сотрудникам говорить? Среди нас вдруг будет ходить человек и наблюдать? – лицо Антона даже вытянулось от удивления.

– Антошенька, ну надо будет это как-то обыграть, – миротворчески проговорил старик.

– Действительно, Антон. Я справлюсь, я ведь очень умная, – сказала Леночка и посмотрела на шефа самым своим милым взглядом.

– Елена, для Вас я Антон Сергеевич! И Вы совершенно не понимаете, о чем говорите. Департамент по Защите Великой Материи состоит из самых хищных вервольфов и самых отпетых магов. Это отморозки, которые молниеносно реагируют на сигнал разрыва, перемещаясь в группах по трое на место происшествия, они отлавливают нелегалов самым грубым способом. Как мне внедрить ее туда? – Антон возмущенно посмотрел на Каца.

– Или Депортационный Центр – тоже, то еще местечко. Целый подвал-тюрьма, где нелегалы сидят и ждут своей очереди на депортацию. Несколько этажей под землей, состоящие из заключенных и надзирателей – отличное место для человеческого ребенка. Миграционный департамент – место где выдают документы мигрантам, которые пересекли границу официально. Казалось бы, отличное место, да? – шеф посмотрел на Лену.

– Да? – рискнула она.

– Нет! – рявкнул Томак – Нет! Потому что после получения паспорта гражданина РФ, ты идешь получать клеймо на плечо и все помещение пронизано плачем детей, визгом женщин и вонью паленой шкуры! Единственное безопасное место это Отдел Связи! Но там работает всего-навсего один человек. И тот не в себе, очевидно. Какой-то недомаг. Почему мы вообще его держим, я не понимаю.

– Антоша, не горячитесь, есть у нас еще прекрасный добрый и светлый Департамент Ассимиляции. – Иосиф Лейбович с добродушной улыбкой посмотрел на перепуганную Леночку, взял ее за руку и продолжил, – Там работают, в основном, женщины. Они организовывают полугодовое обучение с полным пансионом для вновь прибывших. По окончании этого обучения все участники готовы к жизни среди людей. Им подбирают работу и регион, где они могли бы пригодиться, находят жилье и дают немного денег на первое время.

– Иосиф Лейбович, среди исчезнувших магов не было ни одной женщины. Зачем ей сидеть в женском департаменте? Вы ее еще в бухгалтерию отправьте! Какой в этом смысл?

– В бухгалтерии, Антоша, как и в деньгах, вообще смысла мало, но это еще не значит, что не стоит на них обращать внимание.

– А я вот что скажу, алмазные вы мои, – громко произнесла Джофранка, и ее золотые браслеты зазвенели, – Нашу Лену придется отправлять в самое пекло. Думаю, надо начать с ЗащВелМата и закреплять ее по очереди к разным группам.

– Защемлять? Что вы собрались мне защемлять? – испугалась Кузякина.

– Защ. Вел. Мат. – это сокращенное название для нашего бойцовского департамента по ЗАЩите ВЕЛикой МАТерии, – деловито пояснил Кац, – Закрепить ее к разным группам можно, но как она переживет телепортацию никто не знает. А если она перенесется частично? Ну, только левая ее половина? Или мозги поедут? Хотя будет, слава богу, не заметно, а вот если тело разорвет, то могут быть проблемы.

Все замолчали и уставились на Лену. Повисла тишина. Напряженная. Долгая. Тогда Леночка вздохнула, взяла недоеденную остывшую корочку от пиццы, засунула в сырный соус, смачно откусила и, жуя, произнесла:

– А что там за волшебное зеркало, в которое Антон Сергеевич прыгал? Можно мне тоже попробовать? Это, наверное, какой-то портал? В ваш мир?

– Феноменально, – произнес Кац, восхищенный инакомыслием Кузякиной. – Я уверен, что с ней ничего не случится. То есть, я считаю, что скорее мы все сгинем, чем наша Леночка испытает хоть какие-нибудь трудности, так что я за ЗащВелМат! – и поднял свою небольшую сухую руку вверх.

Джофранка тоже подняла руку вверх и многозначительно поглядела на сына. Кузякина тоже подняла руку вверх, весело раскачиваясь на стуле.

Томак поднялся из-за стола и заявил:

– Лена, я закажу вам такси, продиктуйте адрес. Завтра приходите на работу как обычно. Разберемся.

Следующим утром Леночке собраться было крайне не просто. То она пела песни перед зеркалом, то стреляла из пальца как Лара Крофт в погоне за нелегалами, то отказывала в поцелуе воображаемому Томаку. На работу девица явилась с опозданием в полтора часа – рекорд даже для нее.

– Кузякина! Хвост Дракона! Кузякина! Ну-ка живо ко мне в кабинет! Ты на часы смотрела??? – Рымза, сверкая глазами, стояла в дверях своего кабинета и неотрывно следила, как Леночка неуклюже скачет к своему столу, запыхавшись, кидает сумку и меняет зимние сапоги на зеленые мягкие мокасины.

– Кузякина, ты понимаешь, что тебя одну все начальство ищет? – прошипела Галина Витальевна, когда опоздавшая вошла в кабинет.

– Извините меня, Галина Витальевна, просто у трамвая усы слетели с проводов, и мы долго ждали.

– Кузякина, что ты несешь?! Какие усы у трамвая?! Ты вообще его видела? Так все, вот, возьми эти документы. Ты переведена в ЗащВелМат на один месяц. Сегодня пятница – день на ознакомление, начинаешь работать с понедельника 4 февраля. А 4 марта – конец. Ты меня слышишь? Лен, ты знаешь, куда тебя посылают? Знаешь, что такое ЗащВелМат?

– Да, мне Антон вчера все рассказал, – заявила девица, просияв.

– Русалкина чешуя, Антон ей рассказал, – закатила глаза Рымза, – Что это за департамент знаешь?

– Ну да… Эммм… Какой-то там матери.

– МатериИ, Лена! МА-ТЕ-РИИ! – Женщина глубоко вдохнула, выдохнула и продолжила спокойным голосом, – Департамент Защиты Великой Материи – место, где работают наши группы быстрого реагирования. Весь департамент состоит из вояк, и вся эта затея чрезвычайно опасна! Ты понимаешь, что это опасно?

– Да, понимаю, но я справлюсь. Я же избранная, – деловито и как-то наигранно устало проговорила Кузякина.

– Посмотри внимательно: вот бумаги, Лена, посмотри сюда! Лена! Вот эти бумаги надо отдать лично, понимаешь, ЛИЧНО начальнику ЗащВелМата Александру Петровичу Гулько, он будет твоим руководителем. Его надо слушать очень внимательно, слышишь? От этого зависит твоя жизнь. Ты меня поняла?

– Да, Галина Витальевна, ничего сложного! Слушать руководство. Я могу идти?

– Да, родная, – ответила начальница – Иди, спасай миры.