Текст книги "Беглец"

Автор книги: Эд Макбейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Сэндс горящими глазами смотрел, как она шла. Его взгляд будто прилип к узенькой юбке Синди, тесно обтягивавшей круглый задик девушки. В длинном разрезе то и дело мелькали изящные икры, и Сэндс с трудом проглотил вставший в горле комок. Он глаз не мог оторвать от ее ног. На Синди были туфли на высоких каблучках, и у него вдруг пересохло во рту. Сэндс поднял на нее глаза:

– Почему бы тебе не снять туфли?

Синди покосилась на свои туфли, потом чуть прибавила газ под кофейником.

– Чего это ради?

– Мне так больше нравится. Я вообще люблю, когда девушки ходят босиком, особенно когда они у себя дома. – Сэндс помедлил. – Мне всегда казалось, что босые ноги выглядят на редкость сексуально. Ты меня понимаешь, Синди?

Она дунула на спичку и обернулась. Он вгляделся в ее лицо и заметил в нем растерянность и недоумение.

– Нет, – твердо сказала она, – что-то не хочется.

– Ну что ж, милая, если так, конечно. – Сэндс тяжело вздохнул. – Похоже, мне пора бежать, Синди. Куча дел, понимаешь. Да и тебе мешать не хочется.

– Но... ты же сказал, что у тебя какая-то новость!

– Да, конечно. Еще какая! Пальчики оближешь! К тому же я единственный парень в Гарлеме, кто пронюхал об этом! Клево, верно? Одна маленькая пташка прочирикала мне... да, да, о Джонни. А ты будто и не рада! Разве я о многом тебя попросил? Снять туфли, всего-то! А ты посмотрела на меня, будто я червяк какой! Нет, крошка, Хенк Сэндс не дурак и прекрасно понимает, когда ему рады, а когда – нет. Так что извини...

Он сделал уже было движение, чтобы встать, но Синди поспешно остановила его:

– Нет, нет, Хенк, не уходи.

Он замер и молча смотрел, как Синди быстро сбросила одну туфлю, потом другую. Сквозь блестящий нейлон чулок просвечивали накрашенные ноготки, и Сэндс почувствовал, как у него опять начали дрожать руки. До боли стиснув их, так, что побелели костяшки, он положил их на стол перед собой, постаравшись, чтобы она ничего не заметила, и натянуто улыбнулся. Что ж, хоть и маленькая, но победа, злорадно подумал он. Раз уж ему удалось заставить ее сбросить туфли, дальше все пойдет как по маслу. Все будет отлично... именно так, как он не раз себе представлял.

– Я сняла туфли, – коротко бросила она.

– Да, милая, вижу. А у тебя славные ножки, Синди, девочка, на редкость славные! Как жаль, что ты прячешь такую красоту! Да и все остальное... Просто грех прятать под одеждой такое тело, как у тебя! Только в «Иэху» на тебя и полюбуешься!

– Расскажи, что ты знаешь о Джонни, – перебила она. – Полиция схватила его, да? Ты именно это и хотел рассказать?

– Ну что ты, Синди, крошка. Вовсе нет! Только, ради всего святого, не приставай ко мне сейчас – разве ты не видишь, что я еще даже не выпил кофе! Ну как, скажи на милость, можно что-то рассказать, когда кофе еще не готов?! Кстати, девочка, а почему бы тебе не присесть рядом?

– Мне и так хорошо! – бросила она.

– Давай, Синди! – с мягким нажимом в голосе сказал Сэндс. – Садись.

Она подняла на него глаза, и Сэндс молча встретил ее взгляд. Он опять понял, что она прочла на его лице что-то такое... а может, просто догадалась. Глаза ее расширились. Бросив взгляд в сторону кофейника, Синди подошла к столу и тихо села, покорно сложив руки на коленях.

– Положи ножку на ножку, когда сидишь, Синди, – посоветовал Сэндс. – Так ведь удобнее, верно?

– Мне удобно, – коротко ответила она, все еще не сводя глаз с его лица.

Сэндс отлично понимал, что она сгорает от любопытства.

– Вот увидишь, будет куда удобнее, когда ты положишь ногу на ногу, – с нажимом сказал он.

– Послушай, Сэндс, что это за комедия, черт возьми?! Тебе в самом деле есть что сказать или ты просто-напросто валяешь...

– Ну, Синди, девочка, ты меня огорчаешь! Не надо так, детка, не то я обижусь! И что за дела, ей-богу?! Пришел, понимаешь, чтобы рассказать, что услышал, а тут черт знает что такое! Неужели тебе не интересно узнать, что случилось? Или ты хочешь, чтобы я обиделся и ушел?

– Нет. Но если ты думаешь...

– Если я думаю что, Синди?

– Господи, не знаю! Откуда мне знать, что ты думаешь?

– А я тебе скажу, детка. Я думаю, что тебе было бы куда удобнее, положи ты ножку на ножку. И это единственное, о чем я сейчас думаю, крошка!

Синди глубоко вздохнула. Взгляд Сэндса скользнул туда, где расстегнутый ворот блузки слегка приоткрывал ее грудь.

– Разве тебе не кажется, что так будет удобнее? – вкрадчиво спросил Сэндс.

– Я... может, ты и прав, – пролепетала она.

Синди поспешно перекинула ногу на ногу и уже потянулась было, чтобы одернуть задравшуюся вверх юбку, как Сэндс остановил ее.

– Нет, – быстро сказал он, – оставь все, как есть.

Синди как будто током ударило.

– Будь ты проклят! – гневно бросила она. – Чтобы я позволила... – И тут же осеклась, заметив плотоядную усмешку, искривившую губы Сэндса. – Выметайся отсюда, Хенк! – коротко велела она. – Вместе со своей проклятой новостью! Меня она не интересует!

– Да что ты, Синди! – ухмыльнулся Сэндс. – Не говори так, крошка! Конечно, тебе интересно, да еще как! А кроме меня, об этом никто не знает! А кстати, как там мой кофе? Еще не готов?

Синди, как была в одних чулках, молча направилась к плите. От мягкого звука ее шагов у него опять пересохло во рту. Сэндс лихорадочно провел языком по губам. Надо быть осторожнее, напомнил он себе. Обидно было бы проиграть, когда она, можно сказать, была уже почти что у него в руках. Но он перегнул палку, и рыбка чуть было не сорвалась с крючка. Надо было срочно что-то придумать, чтобы жертва заглотнула наживку.

– А теперь послушай меня, Синди, – жестко сказал он. – Я тебя не обманываю, девочка. Дело и впрямь важное. Причем важно это не только для тебя, крошка, а и для Джонни тоже... особенно для Джонни. Так что прекрати кривляться, словно обиженная примадонна, лучше садись и слушай, что я скажу. Ты меня слышишь?

– Слышу, – не оборачиваясь, ответила Синди.

– Ладно. Только слушай хорошенько, идет? И кстати, прекрати меня оскорблять, не то я сейчас повернусь и уйду, только меня и видели! А ты со своим драгоценным Джонни можешь хоть провалиться в тартарары, мне наплевать! Честно говоря, могла хотя бы спасибо сказать за то, что я вообще сюда пришел!

– Так, значит, его не поймали?

– Нет, его не поймали. Неужели ты думаешь, я бы пришел, только чтобы сказать, что Джонни в кутузке?

– Так, значит, он ранен? Это правда? Он ранен и ему нужна моя помощь?

– Кофе, Синди. Сначала выпьем кофе.

Синди досадливо прикусила губу. Поставив на стол сахарницу и чашку, она налила ему кофе. Потом поставила кофейник снова на плиту, открыла шкафчик и принесла бутылку молока. Бросив в чашку две полные ложки сахара, Сэндс добавил немного молока, размешал и, сделав маленький глоток, зажмурился.

– М-м-м, – довольно промурлыкал он, – отличный кофе, Синди! Как вкусно! Ты прекрасно варишь кофе, девочка!

– Так он и вправду ранен, Хенк? Ты это и пришел сказать, я угадала?

– Ну... ты ведь уже знаешь о его руке, верно, Синди?

– Да. Конечно. Неужели она снова начала кровоточить...

– Синди, наверное, ты забыла, о чем я просил? Дай мне полюбоваться твоими ножками, детка! Будь хорошей девочкой, положи ножку на ножку! Какие они у тебя славные, так бы и съел! Да будет тебе, в самом деле! Для девчонки, которая каждый вечер раздевается до пупа перед всеми, кому охота смотреть, ты поднимаешь слишком много шума из-за такой малости! Ну, что тебе стоит, в самом-то деле! Старый друг пришел рассказать что-то интересное, а ты ему и маленькое одолжение сделать не хочешь!

– Ладно, ладно, черт с тобой! – нетерпеливо бросила Синди. Быстро закинув ногу на ногу, она вызывающе вскинула голову, сделав вид, что не заметила, что узкая юбка поползла вверх, обнажив бедра.

Сэндс оглядел ее колени и улыбнулся, как сытый кот. Потом подвинулся поближе.

– Так, стало быть, о руке его ты знаешь, так?

– И это все?! Больше ты...

– Синди, поверь, ничего более важного мне в жизни не приходилось слышать! От того, что мне известно, может зависеть жизнь Джонни. Поверь, крошка, я тебя не обманываю.

– Так рана снова начала кровоточить?

– Синди, – медленно проговорил Сэндс, будто не слыша. – Раздевайся, Синди!

Она ошеломленно уставилась на него, как будто видела в первый раз.

– Что?! – запинаясь, пролепетала Синди.

– Мне хочется полюбоваться твоими ногами, Синди. И я был бы крайне признателен, если бы ты разделась.

– Что? – повторила она. Губы ее дрожали. – Что ты сказал?!

Улыбка сбежала с его лица.

– Я хочу, чтобы ты разделась, – жестко приказал он, – сейчас, сию же минуту! Ты меня слышишь? А вот потом, так и быть, поговорим о том, ради чего я пришел.

– Так вот что тебе надо? – тихо спросила она. – И это все?

Сэндс ухмыльнулся:

– Нет... вернее, не только.

– Ты сошел с ума, – медленно проговорила она, – спятил, ей-богу!

– Выбирай, малышка, – сделав вид, что не слышит, велел Сэндс.

– Значит, я не ошиблась! Вот зачем ты пришел! Я сразу догадалась!

– Синди, у тебя есть выбор, – невозмутимо продолжал Сэндс. – Либо...

– Нет, – перебила она. – Считай, что я уже ответила! И выметайся отсюда, пока меня еще не вывернуло наизнанку! Гадость какая! Убирайся, я сказала, пока...

– Ты можешь выгнать меня, – все так же ровно продолжал Сэндс, – а можешь выслушать, что я скажу. Если у тебя хватит терпения выслушать меня, то, учитывая ситуацию, в которой оказался Джонни, то, что у него ранена рука, и все остальное, ты, очень возможно, сможешь спасти ему жизнь. Он ведь где-то прячется, верно?

– Убирайся! – вспыхнула Синди. – Немедленно!

– Конечно, – вежливо улыбнулся Сэндс. Встав из-за стола, он накинул пальто. – Что ж, тебе решать. В конце концов, он ведь не мой приятель, а твой, верно?

– А откуда, спрашивается, мне знать, что это и впрямь так важно? Откуда мне знать, что ты не врешь просто потому, что... просто чтобы заполучить то, что тебе так хочется?

– Придется поверить мне на слово, крошка. У тебя ведь особого выбора нет, так?

– Твое слово, ха! Можешь засунуть его себе в задницу!

– Как хочешь, детка! Так да или нет? – жестко спросил Сэндс.

– Н-не знаю... а откуда мне знать, что ты не обманешь меня потом, когда... ну, потом...

Сэндс догадывался, что она имеет в виду. И понимал, какой страх сейчас гложет ее душу. Синди, конечно, старается не думать об этом, но он видел, что ей до смерти хочется узнать, ради чего он пришел. Девушка покусала губы и с тревогой взглянула на него.

– Придется тебе поверить мне на слово, – жестко сказал он.

И потянулись минуты. Она колебалась, не зная, как поступить. Наконец Сэндс, пожав плечами, решил, что хватит тянуть кота за хвост. Сейчас или никогда. Судя по всему, девчонку нужно подхлестнуть, пока она не перепугалась окончательно. И он знал, что существует всего одна возможность сделать это.

– Ну что ж, милая, – невозмутимо сказал он, – похоже, ты свой выбор сделала. Пока, скоро увидимся.

Кивнув, он направился к двери. Сэндс уже протянул руку и повернул ручку двери, когда его остановил голос Синди.

– Подожди, – тихо сказала она.

Сэндс обернулся и с любопытством поглядел на нее.

– Сядь, – попросила она и едва слышно добавила: – Прости... я сделаю все, что ты захочешь.

Неторопливо сняв пальто, Сэндс присел на край постели. Оглянувшись, он успел на лету перехватить брошенный в его сторону взгляд Синди, в котором сквозило неприкрытое отвращение, но почему-то его это ничуть не покоробило. Напротив, он даже испытал какое-то своего рода удовольствие оттого, что сломил ее гордость.

– Давай, – велел он коротко, – я жду.

Синди вытащила блузку из юбки и непослушными пальцами принялась расстегивать пуговицы. Потом, будто во сне, бросила ее на стул. Глаза ее были пустыми, как у механической куклы. Она расстегнула крючок на юбке и потянула вниз «молнию» – юбка с чуть слышным шорохом сползла к ее ногам, и Синди аккуратно переступила через нее, действуя машинально, как автомат. Один за другим Синди стащила с ног чулки, потом, поколебавшись, вопросительно взглянула на Сэндса. Он молча смотрел на нее, и она догадалась, что означает этот взгляд. Похоже, ее нерешительность только раздражала его. А может, наоборот, действовала на него возбуждающе. Забыв обо всем, он дрожал, как натянутая струна, не видя ничего вокруг, кроме ее обнаженного тела. Голова у него кружилась, где-то в глубине живота разгорался жар. Заметив это, Синди заторопилась, поспешно стягивая с себя одежду. Наконец, оставшись обнаженной, она замерла, вопросительно глядя на него и чуть заметно вздрагивая всем телом.

Сэндс улыбнулся и, слегка вытянув руку, прищелкнул пальцами.

– Иди сюда, крошка, – тихо сказал он.

Она выскользнула из постели, как только все закончилось. Зажгла сигарету и глубоко затянулась, чтобы избавиться от запаха его тела, его губ, все еще преследовавшего ее. Потом набросила халат и зябко обхватила себя руками. Синди чувствовала себя какой-то грязной. Такого с ней еще не бывало. Никогда в жизни, даже в самый первый раз, когда еще совсем девчонкой ее попросту изнасиловали, она не чувствовала себя так омерзительно. Ее будто с головы до ног вываляли в грязи.

– Расскажи мне, – попросила она. Синди старалась не смотреть на него. Повернувшись к нему спиной, она стояла, глядя в окно, не желая видеть, как он одевается.

– Рассказать? Что рассказать? – удивился Сэндс.

Синди резко обернулась:

– Ты говорил...

– А... эта новость? Ну да, конечно. Вот ты о чем...

– Да. Так что известно о Джонни? Сэндс торопливо одевался.

– Я расскажу тебе, милая, – пробормотал он, накидывая пиджак. – Обязательно расскажу. Только не сейчас. Ох, как же мне было хорошо! Как в раю, честное слово.

– Ради всего святого, – взмолилась она, – не тяни! Что с Джонни?!

Застегнув пиджак, Сэндс накинул пальто.

– М-м-м, и вправду чудесно. Знаешь, я, пожалуй, приду и завтра!

– Что?! – задохнулась Синди и, пораженная, уставилась на него.

– Или даже сегодня. Знаешь, может, и в самом деле забежать еще раз вечерком, а, крошка? Вот и потолкуем об этом, идет?

– Ты же мне ничего не рассказал! – крикнула она, потрясенная тем, что так просто попалась на удочку этому негодяю. – Ты меня обманул!

– Нет, нет, – замахал он руками, – ты ошибаешься! Мне и вправду кое-что известно. Может, будет лучше рассказать тебе вечером, а? Да, наверное. Так я забегу к тебе на минутку перед тем, как ты уйдешь в клуб, ладно, Синди?

Она смотрела на него, будто не веря собственным глазам, потом шумно перевела дух:

– Ах ты, мерзкий сукин сын!..

Сигарета полетела в сторону. Метнувшись через всю комнату, Синди коршуном ринулась на него, хищно растопырив пальцы с острыми ноготками. Сэндс вскрикнул от боли. Вцепившись ему в лицо, Синди почувствовала, как рвется кожа, и что было сил дернула вниз, с наслаждением услышав его вопль. Она шипела, кусалась и царапалась, как разъяренная кошка, норовя вцепиться повыше, вырвать мерзавцу глаза. Ее пальцы, будто когти, пробороздили кожу на лбу Сэндса, разорвав ему ноздри, и сердце Синди затрепетало от радости, когда она услышала его пронзительный, как у женщины, визг. Собрав все свои силы, он отпихнул ее от себя и коротко ткнул в грудь – удар, который застал Синди врасплох. Девушка с размаху опрокинулась на спину, а он, склонившись над ней, продолжал осыпать ее ударами, норовя попасть по лицу. Скатившись с постели, Синди упала на пол, почувствовав во рту соленый вкус крови. Губы ее были разбиты и опухли, халатик высоко задрался, обнажив ноги.

Задохнувшись, Сэндс наконец остановился. Он сунул руку в задний карман и, вытащив платок, прижал его к лицу. Когда он взглянул на платок, тот был весь в крови. Глаза Сэндса мстительно сузились.

– Ну, теперь уж ты ничего не узнаешь! – прошипел он. – Никогда! Слышишь меня?

Синди беспомощно посмотрела на него. Что делать, испуганно думала она, как заставить его сказать? Что ему может быть известно о Джонни? Мысли лихорадочно закружились в голове. Я ведь и так уже отдала все, что у меня было, в отчаянии подумала она.

– Хенк... – прошептала она. Гнев и обида куда-то исчезли. Синди как будто забыла обо всем, кроме одной-единственной мысли: как заставить его рассказать то, что ему известно?

Сэндс визгливо засмеялся, пронзительно и издевательски. Приложив платок к разодранному лицу, он закинул голову и смеялся, смеялся...

– Хенк, умоляю тебя, скажи... он ранен? Ну, скажи хотя бы это... Джонни ранен?

– Грязная маленькая шлюха, – прохрипел Сэндс. – Надеешься, что я вот так все тебе и выложу, да?! Нет уж, хватит с меня! Хоть плачь, хоть в ногах валяйся, ничего ты из меня не вытянешь! Что бы ты ни делала, поняла, дрянь? Ничего ты от меня не узнаешь!

– Хенк, как ты можешь?! Ты же дал слово!

– Заткнись! Заткнись и слушай! Да, я кое-что знаю. Кое-что важное. Но ты... ты не узнаешь от меня ничего! Да, конечно, ты мне дала, ну и что? Не ты первая, не ты последняя! Да только от меня ты ни фига не получишь! Смекнула?

Он поспешно направился к двери, собираясь уйти, и вдруг остановился. Новая мысль пришла ему в голову. Сэндс быстро обернулся.

– И вот что я тебе еще скажу, Синди Мэттьюс. Может, тебе будет интересно. Я надеюсь, что этот грязный сукин сын уже мертв. А если нет, так пусть это случится завтра! Пусть он замерзнет до смерти, пусть у него отвалится эта проклятая рука! Вот чего я хочу больше всего на свете.

Приоткрыв дверь, он вышел в коридор и с грохотом захлопнул ее за спиной. И Синди, лежа на холодном линолеуме пола, долго еще слышала его удаляющийся смех. Она машинально слизнула кровь с разбитой губы, а издевательский смех Сэндса еще долго звенел где-то далеко внизу, пока наконец не смолк навсегда.

Глава 12

Слабость навалилась на него неожиданно.

Еще совсем недавно, стоя на крыше, он чувствовал себя отлично. Да и позже тоже, когда просто бродил по улицам, ломая себе голову, как же все-таки подобраться к тому, кто пристрелил Луиса. Но сейчас было уже темно. Свистел ледяной ветер, высоко над головой Джонни видел мерцание окон залитого светом «Савоя». Где-то вдалеке играла музыка. И вдруг предательская слабость разом охватила его.

Сначала ослабели ноги – чертовски странное чувство, будто кто-то вдруг каким-то необъяснимым образом расплавил его кости, оставив одну лишь беспомощно дрожащую, как желе, плоть. Тело сразу же стало ватным. Джонни охватила смертельная усталость. Он понимал, что вот-вот потеряет сознание. В глазах потемнело, желудок как будто стянуло узлом – знакомое чувство, точь-в-точь так же он чувствовал себя в детстве, когда тяжело болел бронхитом.

Надо было поесть, вяло подумал он.

И отыскать врача.

Слабость растекалась по его телу, и вот уже огни «Савоя» струйкой потекли вниз, смешавшись с уличными фонарями. Джонни уже не понимал, что это: звезды или фонари, и вот уже сверкающая мешанина огней закружилась перед его глазами. Меньше всего на свете ему хотелось бы сейчас грохнуться в обморок, но, к сожалению, над своими ногами он был уже не властен. Он качнулся в сторону, ударившись о бампер новенькой блестящей машины, и почти не почувствовал боли.

Вдруг перед его глазами будто со страшной силой закружился разноцветный зонтик. Потом он почему-то стал сереть, превратился в черный, и свет померк перед глазами Джонни. Он еще успел услышать чей-то голос, а потом плечом ударился о крыло машины, и тело его тяжело осело на тротуар. Последнее, что он слышал, прежде чем провалиться в темноту, была далекая музыка. Потом стихла и она.

* * *

Марсия Кларке добавила к своей фамилии последнюю букву "е", когда ей стукнуло шестнадцать. До того самого дня она была обычной Марсией Кларк, простенькой дочкой Джеймса Кларка. Добавка к фамилии аристократического окончания "е" должно было означать наступление новой эры в ее жизни – эры независимости, а также свидетельствовать о некоторой светской искушенности ее владелицы. Сразу же после этого Марсия переехала, покинув родительскую квартиру на Пелхэм-Парквей и сменив ее на меблирашку где-то в районе Вашингтон-Хайтс. В то время она еще ходила в Бруклинский колледж, так что, если учитывать время, которое требовалось ей на дорогу и на то, чтобы вволю насладиться только что обретенной независимостью, Марсия была на редкость занятой девушкой.

И потом, она вовсе не была такой уж непривлекательной.

Да и о какой непривлекательности можно говорить, когда у тебя золотистые волосы и зеленые глаза, будто осыпанные золотой пылью? Да еще вдобавок хрупкая, как у статуэтки, фигурка, тонюсенькая талия и при этом вполне развитая грудь – грудь, которой Марсия откровенно гордилась. Ей страшно нравилось, когда мужчины исподтишка жадно оглядывали ее, думая, что она этого не видит. Впрочем, ногами она гордилась ничуть не меньше. Ноги и в самом деле были ничего. И Марсия никогда не упускала случая упомянуть о том золотнике, который, дескать, «мал, да дорог».

Марсию можно было бы назвать образцом прекрасных манер, кроме разве что того времени, когда она, вырядившись в длинное, до пят, с низким вырезом огненно-красное одеяние, расхаживала по территории колледжа, сводя с ума мужскую половину студентов и доводя до исступления некоторых преподавателей факультета. Это тоже – по мнению самой Марсии – должно было неопровержимо свидетельствовать о ее полной независимости. Закончив колледж, она устроилась лаборанткой в техническую лабораторию. Марсия по-прежнему снимала ту же квартиру на Вашингтон-Хайтс, но, лишившись стипендии, которую получала на старшем курсе, вынуждена была искать другие пути поддерживать свою независимость.

Сегодня ей удалось потанцевать чуть ли не с дюжиной цветных парней. И она была страшно горда собой. Марсии еще не доводилось бывать в большом бальном зале отеля «Савой», и вот сегодня она наконец побывала здесь и, мало того, еще танцевала с цветными! Да притом не с одним, а с целой дюжиной!

Вначале ей было немного не по себе. В конце концов, она уже не была двадцатилетней свистушкой, заявившейся в платье с низким декольте на чай к старшекурсницам. К тому же явиться в таком платье на чай – совсем не то, что в нем же, но на бал в «Савое».

А ее платье было с очень глубоким вырезом. И по всей видимости, оно не осталось незамеченным. Она не успела и двух раз протанцевать с Марком, как обратила на себя всеобщее внимание. С той самой минуты ей не удавалось пропустить ни один танец, и все, с кем она танцевала, были цветными. Марсия испытывала приятное возбуждение – словно в незнакомой стране, подумала она. Она с трудом понимала их говор, а уж шутки, которыми они обменивались, и вовсе ускользали от нее. Музыка тоже казалась какой-то непривычной – ее причудливый, необузданный ритм странно возбуждал ее. Надо бы бывать здесь почаще, подумала Марсия. Если, конечно, Марк не будет против.

Но Марк заявил, что он определенно против.

Ему с самого начала не понравилась эта идея. Отправиться танцевать в «Савой» – что за ерунда, заявил он. Но Марсия настояла на своем.

Он даже опрокинул в себя пару стаканчиков для храбрости и только потом решился появиться на территории Гарлема. Правда, подействовали они на него несколько странно – вместо того, чтобы приободриться, Марк погрузился в какое-то сонное оцепенение. И вот теперь он тупо следил, как его дама вихрем носится по залу, на лету меняя партнеров с самым разным цветом кожи.

Когда тринадцатый по счету кавалер склонился перед ней, приглашая на танец, на губах Марсии расцвела очаровательная улыбка. Она грациозно присела, от души надеясь, что ее пышная грудь все-таки удержится в границах декольте.

– Ты тринадцатый, – весело заявила она.

Марк что-то невнятно буркнул, а высоченный негр только улыбнулся и увлек ее за собой в толпу танцующих. Оказавшись в надежном кольце его рук, она успела только бросить последний взгляд в сторону Марка.

– Ну и как тебе нравится Гарлем? – поинтересовался негр.

– О, еще бы! – с энтузиазмом кивнула Марсия, чувствуя, как его руки крепче сжали ее талию. Его щека вдруг прижалась к ее щеке, и у нее даже мелькнула мысль, не оттолкнуть ли его, но потом она подумала: а пошло все к черту!

– А ведь это только крошечный кусочек Гарлема, – продолжал чернокожий. – Тебе бы увидеть его весь!

– А стоит ли? – застенчиво прошептала она.

– Конечно, если есть желание.

– Знаешь, я как-то об этом даже не думала.

– Я хотел сказать, если твой приятель не будет против.

– Он вовсе не мой приятель, – хихикнув, возразила она. – Просто знакомый.

– Тогда, может, отделаемся от него по-тихому? То есть я хотел сказать...

– Думаю, не стоит, – отказалась Марсия, но и не подумала отодвинуться на безопасное расстояние от чернокожего гиганта. Щеки их по-прежнему соприкасались.

Танец закончился, и он проводил ее к Марку.

– Я не прощаюсь, – перед тем, как уйти, негромко сказал он.

Марсия ослепительно улыбнулась. Марк по-прежнему был в отвратительном настроении.

– Ты сердишься, малыш? – спросила она.

– Не-а, – буркнул Марк, с трудом ворочая языком. Спиртное почему-то мгновенно ударяло ему в голову, и он пьянел на глазах. – Можешь хоть сию минуту свалить отсюда с одним из этих черножопых, мне плевать!

– Марк! Ради всего святого!

– В чем дело? – приподняв одну бровь, удивленно осведомился он.

– Ты соображаешь, что говоришь? – возмущенно прошептала она. – Если кто-нибудь из них услышит...

– К дьяволу! – важно заявил он, отсалютовав воображаемой шпагой, – судя по всему, Марк чувствовал себя здесь кем-то вроде д'Артаньяна. – Слушай, Марсия, давай-ка выбираться отсюда! Надоело до чертиков!

– Мне тут нравится, – просто сказала она.

– Ну а мне – нет, – упрямо заявил Марк и в подтверждение несколько раз кивнул. Но поскольку мозги его все еще были затуманены алкоголем, то начав, он никак не мог остановиться: кивал и кивал, будто китайский болванчик. Остановившись наконец, Марк склонился к ее уху и, понизив голос до таинственного шепота, забормотал: – Неужто не замечаешь, что тут все кошечки готовы заживо растерзать тебя на месте? Ты, детка, им явно пришлась не по вкусу, да, да, послушай дядюшку Марка!

– Да неужели? – улыбнулась Марсия, стараясь перевести дыхание и бдительно следя за тем, чтобы тесное платье выдержало. Но удовлетворенное тщеславие было просто-таки написано на ее лице.

– Точно, – угрюмо буркнул Марк. – Вот увидишь, они только и ждут подходящего момента, чтобы содрать твое платье, а голову вздернуть на пике у городских ворот!

– Марк!

– Что, не знала? Это у них такой обычай! Еще с первобытных времен!

Сказать по правде, мысль о том, чтобы оказаться обнаженной под перекрестным огнем стольких пар глаз, не столько испугала, сколько возбудила Марсию. Белокожая богиня с ослепительно прекрасным телом... не стыдящаяся своей наготы... а вокруг у ее ног – сплошной ковер из десятков чернокожих тел. Прикрыв глаза, она пару минут упивалась этой мыслью, стараясь представить себе подобную картину.

– Да-а, – восхищенно протянула она и добавила: – Послушай, но мне тут нравится.

– Ладно, Марсия. А теперь послушай меня, детка, киска, бэби или как там тебя! Лично я сваливаю, поняла? Тебе нравится – вот и оставайся, коли так, но я ухожу.

– Но почему бы тебе тоже не потанцевать? – жалобно спросила Марсия.

Марк с кислым видом кивнул:

– Ишь, что придумала! Нет уж, спасибо! Лично я отправляюсь домой. Так как, идешь или предпочитаешь остаться? Плати денежки и лови кайф.

– Марк, я бы в самом деле хотела бы еще побыть тут. Ты только послушай, что за музыка!

– Так оставайся, черт возьми! Ладно, Марсия, куколка, пока, я пошел. Да, кстати, черт возьми, напомни-ка мне свой телефон. Опять забыл!

– О, Марк, какой же ты тупица!

– Согласен, детка. Пока, Марсия.

– Подожди...

Он повернулся, с трудом удерживая равновесие.

– Н-ну?

Марсия была вне себя. Грудь ее высоко вздымалась, в глазах загорелся опасный огонек.

– Слушай, ты и в самом деле такой трус или как?

– Я? – Марк погрузился в глубокую задумчивость. – Да, – наконец с явным вызовом объявил он. – Я трус! Или как! Ладно, пока, Марсия.

– Подожди, – она снова остановила его, – ради Бога, погоди минутку. – Марсия замолчала, стараясь перевести дыхание. В гневе она выглядела на редкость очаровательной, и прекрасно это знала. – Послушай, если ты заставишь меня уйти, я рассержусь!

– Да кто ж тебя заставляет?! Оставайся! – великодушно заявил он. – Оставайся, лапочка! Я не против. Ну а мне пора!

– Ладно, я тоже иду, – проворчала она, сдаваясь. При мысли о том, чтобы остаться одной в Гарлеме, Марсии стало немного неуютно. – Но предупреждаю, Марк, после этого я тебя и видеть не хочу.

Марк невозмутимо пожал плечами:

– Ладно, не хочешь – не надо! Как скажешь, киска. Сейчас схожу за пальто.

Через пару минут они оказались на улице. Марсия совсем разобиделась, даже отказалась взять его под руку. Впрочем, может, и к лучшему, потому что ноги у Марка явно заплетались. Пройдя несколько шагов, она ядовито заметила:

– Слушай, да ты пьян!

– А то нет! Не будь я пьян, разве согласился бы отвезти тебя сюда?!

– О, замолчи, ради Бога!

– Да ты, никак, разозлилась? – удивился он.

– Да!

– Да? Правда? Вот потеха! Впрочем, наплевать!

– Интересно, что ты скажешь завтра, когда проснешься! И будет ли тебе тогда наплевать!

– Ничуть не сомневаюсь в этом! Да ты что, воображаешь, что купила меня с потрохами, так, что ли? Господи помилуй! Пару раз встретились, и все! А уж теперь...

– Пару раз?!

– Да, пару раз! – возмущенно взревел Марк и сам, как видно, испугался, потому что немедленно понизил голос. – Ладно, ладно, пару месяцев! И что, поэтому я должен тащиться вслед за тобой в этот чертов Гарлем только для того, чтобы полюбоваться, как ты отплясываешь с этими черножопыми?!

– Прекрати называть их так!

– Так они такие и есть, разве нет?

– Меня от тебя тошнит, – возмущенно заявила Марсия. – Умоляю тебя, заткнись!

– Прости, киска, вот уж не знал, что ты у нас такая любительница...

– И вовсе нет! Просто я не понимаю, как можно иметь что-то против нескольких танцев с...

– О, внимание все! Наша популярная телеведущая снова в эфире! Ваше слово, мадам!

– А, иди к дьяволу! – фыркнула Марсия.

Целый квартал они шли, погрузившись в мрачное молчание, потом Марк вдруг ткнул пальцем куда-то вперед.

– Вон она, эта проклятая машина.

– Смотри! – Марсия испуганно дернула его за рукав. – Вон... на тротуаре...

– Что? – Проследив за ее взглядом, Марк заметил темную человеческую фигуру, скорчившуюся возле правого переднего колеса. – Чтоб я сдох! Только об этом и мечтал!

– Он ранен, – испуганно прошептала Марсия, прикрыв ладонью рот.

– Ранен, как же! Держи карман шире! Просто пьян в стельку! Ладно, пошли.

– Марк, говорю тебе, он ранен! Надо ему помочь.

Подойдя поближе, Марк склонился над лежащим, взял его за руку и чуть отодвинул в сторону от колеса.