Текст книги "(Не)чаянная беременность от мажора (СИ)"

Автор книги: Эбигейл Ло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Если что, зовите меня. У Ани есть мой номер, – замдекана уже был на выходе, когда обернулся и с раскаянием добавил, – я правда думал, что эта поездка станет подарком для вас, запомнится на всю жизнь. Знал бы, насколько ошибался, девчонки, – затем он обратился к Марату, – я с ЭТИМИ сам разберусь. Не трогай придурков, хорошо? Это моя вина, и я должен сам раздать всем по заслугам. Можешь быть спокоен, накажу каждого достойно. Мне никто не указ.

Марат еле заметно кивнул. Теперь его взгляд был прикован ко мне. Я растерялась, не знала, как себя вести. Чувствовала себя ребёнком, пойманным на серьёзном проступке. Что-то подобное я уже испытывала много лет назад.

Тогда мама просила не трогать фарфоровый сервиз прабабушки, стоявший на верхней полке серванта. А я к семейной ценности проявляла повышенный интерес. Наверное, в первую очередь потому, что прикасаться к ней было строго запрещено. А мне уж очень хотелось рассмотреть посуду поближе, напоить кукол из изящных чашек с тонкими и хрупкими краями. И я не удержалась. Пока мама готовила ужин на кухне, а Марьяна делала уроки в нашей комнате, я решила, что возьму пару чайных пар буквально на пару минут, поиграю и верну обратно. Никто и не заметит.

Подставила стул к шкафу, потянулась за чашкой и блюдцем, надавила на стеклянную полку и обрушила все ряды дорогой семье посуды на пол. Звон стекла до сих пор стоит в ушах. Тогда вместе с ним чуть не разбилось моё сердце.

Родные застали меня, стоящей на стуле с закрытыми глазами. Мне было стыдно и горько за свою глупость. Я не послушалась старших и сделала по-своему. И вот печальный результат. Было очень страшно, словно я на пороге смерти. Мама тогда пожалела меня и отчитывать или строго наказывать не стала, видимо, мой вид говорил сам за себя.

Вот и сейчас ощущения были примерно такими же. Прижала руки к губам и смотрела на парня. Хотелось броситься к нему и расцеловать, но побоялась. Вдруг он настолько сердит, что не захочет обнимать и оттолкнёт. Меня добьёт этот жест. Тогда точно умру от остановки сердца.

Пока я сквозь слёзы со страдальческим видом рассматривала парня, он сменил гнев на милость: рванул ко мне и крепко – крепко прижал к себе:

– Дурочка моя маленькая, – прошептал он и поцеловал меня в макушку.

Я тотчас дала волю чувствам, расслабившись. Рыдала навзрыд от жалости к себе, благодарности парню, чувства облегчения, сожаления, что вечер провалился с треском, и чего-то ещё непонятного. Он гладил меня по голове, прижавшись к ней щекой, и убаюкивающе укачивал. Когда я затихла, всё ещё продолжая всхлипывать, парень мягко сказал:

– Собирай вещи. Ты здесь больше не останешься.

С покорной радостью схватила рюкзак, в второпях скидала в него расчёску, толстовку и джинсы, закинула сумку на плечо:

– Я готова.

– Собралась по-солдатски быстро, – улыбнулся Марат. И повернулся к девчонкам, с поникшим видом сидевшим вместе на кровати, – а вы чего раскисли? Погнали с нами.

– А куда? – поинтересовалась робко.

– Увидишь.

Девчонки с радостью кинулись за сумками. Они определённо были счастливы убраться отсюда, куда подальше и как можно скорее.

– Надо номер сдать, – вспомнила Аня.

Оставь ключи на тумбочке. Я свои тут же брошу. Сергей сдаст все разом.

– Сергей? – не сразу поняла я.

– Калугин ваш. Кстати, нормальный мужик оказался. Зря я на него гнал. Опережая многочисленные вопросы, сразу поясню: предчувствие у меня было нехорошее. Так что я вместе с вами сюда приехал. И был поблизости. Сергею объяснил ему, что к чему. Мы поняли друг друга. Поговорили по – человечески.

– Всё – таки не глю-ю-юк, – протянула Варя.

– Чего? – не понял Марат.

– Ерунда. Давайте побыстрее уже свалим отсюда, а? – попросила я.

– Не вопрос. Снимаемся, подруги мои, – бодро скомандовал Марат.

Парень взял меня за руку и повёл к выходу. Довольные девчонки следовали за нами. В таком составе нам удалось выскользнуть из здания незамеченными. Машина «чёрного рыцаря» радостного поприветствовала нас миганием фар. Оперативно расселись по местам. Через пару мгновений покинули территорию турбазы и поехали вдоль неё.

– Мы домой? – спросила я, откинувшись на сиденье.

Какое счастье оказаться в этой машине. Смотрела на Марата и не могла поверить своим глазам. Наконец-то все терзания, сомнения и неясности позади. Мы снова были вместе. И он определённо что-то чувствовал ко мне. А мне не терпелось высказать всё, что я поняла для себя за эти дни. Надо подгадать момент и решиться.

– Нет, переночуем неподалёку. Отдохнём и поедем завтра со свежими головами.

– Правильно, – согласилась сидящая за парнем Варя.

– А неподалеку, это где? – не унималась я.

– Как много вопросов… – отметил Марат.

– И мало ответов… – продолжила я.

– Сейчас всё поймёте.

Проехали в деревянные ворота с коваными вставками. Парень вышел и скрылся за дверью небольшого домика, похожего на избушку. На ней подсвечивалась табличка «Администрация». Марат вернулся через пятнадцать минут. И мы снова куда-то поехали. Да, мой парень не любил лишних разговоров, а вот держать интригу обожал.

Остановились у небольшого двухэтажного бревенчатого коттеджа, огороженного низким забором из прутьев:

– Я снял нам по дому. Надо хорошенько выспаться после такого… Кхм, насыщенного дня. Есть захотите, закажите. Меню сами найдёте. Оно на первом этаже должно быть. Ужин, так уж и быть, с меня.

Марат посмотрел в зеркало заднего вида:

– Чего ждём?

– Нам туда? Целый дом для нас двоих? – выразительно спросила Варя.

– Пошли уже, они к себе хотят, – толкнула её в плечо староста.

– Спасибо огромное! – крикнула подруга в раскрытую дверь. Марат улыбнулся, не глядя.

Наш дом снаружи мало отличался от того, где поселились девочки. Внутри интерьер был выдержан в деревенском стиле. Домашний уют витал в воздухе, располагая к релаксу. На первом этаже стоял плетёный диван. Села на него, провалившись в ворох из подушек в цветочек.

Марат устроился рядом:

– Самое время для коронной фразы.

– «Я же тебе говорил»? Поздновато, я уже прочитала бегущую строку в твоём сердитом взгляде.

– Думала о том, что могло бы случиться, если б я не взял на контроль вашу поездку? – приподняв правую бровь, спросил парень.

– Нет, не могу об этом даже. Марат…

– Что?

– Прости меня. Ты был прав. Я повела себя, как дура.

– Надеюсь, впредь ты будешь ко мне прислушиваться, а не делать по – своему. Я же добра тебе желаю.

– Спасибо тебе за всё. И за подруг тоже. Ты – мой герой, лучший во всём мире, – сердце рвалось наружу и требовало признания. Но нужные слова никак не складывались в одно предложение. Фразы вперемешку крутились в голове, ускользая от меня. Никак не могла выхватить нужную, чтобы произнести её и не выглядеть при этом глупо.

– У меня было достаточно времени на размышления. Настя, я никому из девушек не говорил этих слов, – парень запнулся. Он потёр шею, нагнулся вперёд, упёрся о колени и замолчал.

Господи, издеваешься? Каждая секунда могла сравниться с вечностью. Я прикидывала, что он хотел сказать, но не решалась спросить. Конечно, мне больше всего на свете хотелось услышать заветные слова. Но вряд ли, стоило рассчитывать на них сейчас, после всего, что произошло. Или всё – таки шанс был? Не тяни время, прошу. Говори-говори-говори, я дрожу от нетерпения…

– Я очень сильно тебя люблю. Ты первая, кто настолько глубоко запал в душу. Не подводи меня, пожалуйста, малыш.

В ту ночь мы не спали до утра.

3. Перемены

Я проснулась раньше обычного. Душно. И тошно, даже дышать тяжело – ком в горле мешал вдохнуть полной грудью. Очень сильно болела голова: по вискам стучали невидимые металлические молоточки: «Тук-тук-тук-тук».

Собрала волю в кулак и осторожно села. У-у-у, комната закружилась, потолок и пол с космической скоростью менялись местами. Глаза заломило. Схватилась за лоб и вернулась на подушку, поджав колени к животу.

Уже несколько дней меня мучила слабость по утрам. Она была настолько сильной, что шевелиться совсем не хотелось. Из меня будто высосали всю энергию, оставив самый минимум. Но раньше я умудрялась расходиться, а сейчас на диване лежала еле дышащая амёба.

Что-то не так. Я точно не здорова. А вдруг всё это симптомы смертельной болезни, и я больше не смогу встать с кровати? Наступило начало конца?

Судьбу мало интересует, что мы молоды и хотим ещё пожить. У неё на нас свои планы. Или у кого-то, кто заправляет нашими жизнями и легко решает, когда их закончить. Наверное, мне просто пора отказаться от сериалов про больницы, но это не точно.

Ой, в районе солнечного сплетения появилась давящая боль. Меня скрючило в три погибели. Что со мной? Как же нехорошо. Все внутренности заныли. Показалось, что… Нет! Рванула в ванную, где меня тотчас вывернуло наизнанку. Ладно хоть добежать успела.

Когда спазмы отпустили, села на пол, прислонившись к стене. Её прохлада приятно освежала и успокаивала, как лёгкое обезболивающее. Открыла помутневшие глаза и увидела перед собой заспанную Марьяну. Она стояла в проёме двери, которую я благополучно забыла закрыть – не до таких мелочей было.

– Разбудила тебя? – еле выговорила заплетающимся языком.

– Настя, где болит? – обеспокоенная сестра разглядывала меня. – Синяки под глазами, бледная, как простыня. Ты меня пугаешь.

– Тошнит, и голова раскалывается, – пожаловалась я. – Наверное, съела что-то не то. Или заболела. Слабость уже несколько дней.

– А тошнит давно?

– Первый раз вот.

– Странно. Я в аптеку. Ложись в кровать. Открою окно, чтобы свежий воздух поступал.

Сестра побежала одеваться, а я чуть ли не ползком добралась до кровати. Зарылась в подушки и отрубилась, словно кто-то ткнул на кнопку «выкл» моего сознания.

– Цветик мой, тебе полегче? – Марьяна гладила меня по руке. – Бледность спала, это хорошо.

– Сколько времени? – подпрыгнула на месте.

– Десятый час уже. Я дала тебе поспать. Нельзя на пары в таком состоянии.

– О боги, что ты натворила! У нас же Лёня с самого утра. Его двигать никак нельзя, он потом к сессии допуск не даст. Я вызываю такси, – искала телефон под подушками, но никак не могла его отрыть.

– Успокойся. Сходим ко врачу, справку возьмём. Он же человек, поймёт.

– Рада, что ты так уверена в нём, в отличие от меня.

– Я купила лекарства. Но давай начнём с вот этого, – Марьяна протянула мне розовую прямоугольную коробочку.

Прочитав на ней надпись «Тест на беременность», сразу вернула её обратно в руки сестры.

– Он мне не нужен. Я же таблетки пью.

– У тебя, когда ЭТИ дни были?

– Чуть больше месяца назад.

Глаза сестры округлились, а лицо вытянулось.

– Они задержались немного. Организм перестраивается. Нормально всё, – отмахнулась я. – Успокойся ты.

– Сколько дней задержка, Настя? – громко спросила Марьяна.

– Две недели где-то, – с трудом подсчитала я. – Ты думаешь?… Да не может быть, – ответила скептически. – Фигня.

– Бегом делать тест! – сестра вытолкнула меня из кровати.

Я чувствовала, что она стояла под дверью ванной. И ждала. Её молчание было слишком красноречивым. Напряжение в квартире достигло предела, словно под потолком образовалось тёмное грозовое облако.

Я мысленно смеялась над паникой Мари. Надо же было накрутить себя с ровного места, по такому глупому поводу. Таблетки дают максимум защиты. А я их не пропускала и в своей безопасности не сомневалась. Ничего, сейчас покажу отрицательный тест, и сестра успокоится. По-моему, ей пора взять пару выходных – перетрудилась Марьянка. Нужно давать себе передышку.

Моя улыбка сползала постепенно – по мере того, как на тесте проявлялась бледная вторая полоска. Схватила его и приблизила к глазам. Фокусировалась, как объектив микроскопа.

Нет, быть такого не могло. Только не со мной. Мне ещё универ заканчивать, карьеру строить, замуж выходить. Беременность точно не входила в мои планы ближайшие лет пять минимум, а лучше десять.

Бледно-бордовая полоска, появившаяся рядом с яркой соседкой, открыто намекала на то, что я глубоко заблуждалась в планах на жизнь.

– ЧТО-ЗА-ЧЁРТ! – закричала на весь дом.

– Твою ж… – Марьяна ударила по двери со всей дури. – Я убью тебя, Цветкова. Бойся выходить из ванной. Придушу тебя своими же руками! Бестолочь ты нерадивая, – последние слова я скорее додумала, чем расслышала.

В квартире воцарилась подозрительная тишина. С опаской приоткрыла дверь на маленькую щёлку – сестры рядом не было. Я зашла в комнату, всё так же глядя на тонкую бумажку. Непонимающе посмотрела на Марю. Та тихо плакала, уткнувшись в ладони.

В тот момент я не испытывала ни страха, ни паники, ни печали, ни радости, ни счастья. Только недоумение мелькало в голове фразой: «Что?… ЧТО?… ЧТ-О-О-О?»

– Так. Ладно. Оставить панику, – Марьяна хлопнула себя по коленям и дала мне чёткие инструкции, – я снова в аптеку. Куплю ещё тесты. Ты ничего не бойся и жди меня. Может, пронесёт ещё.

Проводила сестру взглядом, не двинувшись с места. Отложила положительный тест на тумбочку и легла на кровать. Смотрела в потолок и надеялась, чтобы он оказался бракованным.

Моя жизнь меня полностью устраивала. Я была счастлива, имела то, о чём мечтала: учёба в крутом вузе Москвы, классный парень, любимые подруги. Всё так, как я хотела, даже лучше. И менять точно ничего не хотела. Даже думать о таком не могла. Да и со мной вряд ли мог произойти такой казус. У других, может, и бывало. А мне же восемнадцать, я добропорядочный студент. Какие дети? Бред полный. Я по – другому жить должна. Успокаивала себя снова и снова.

В итоге мысленно взмолилась: «Прошу, не надо никаких перемен, пожалуйста. Только не это, только не это, только бы…»

Мои мольбы, увы, не были услышаны. Через полчаса я держала в руке уже пять положительных тестов. Один, особенно продвинутый, показывал срок пять – шесть недель беременности.

Марьяна звонила в клинику и записывалась на УЗИ.

А я уже не в ступоре, в глубоком, парализовавшем моё тело шоке. Испытывала разом весь букет прекраснейших чувств: страх, панику, отчаяние. Всё-таки не больна, но, словно оказалась на пороге смерти. Апокалипсис ворвался в наш дом и готовился учинить беспощадную революцию. Пострадают все.

Потрясённая смотрела в одну точку. Моя прежняя жизнь скоро подойдёт к концу, а какой она станет, зависело только от меня. Божечки, нет. Не только от меня. Очень многое зависит от Марата и Марьяны. Без их помощи и поддержки я пропала, как ни крути. Что же делать?

Самое лёгкое решение мелькнуло в голове и зависло в глубине разума, раздражая, как назойливый комариный писк. Можно было запросто повернуть ситуацию в обратное русло, избавившись от «непрошенного гостя внутри». Такой выход с одной стороны манил – дело будет сделано, и я смогу забыть о нём, как о страшном сне. Продолжу свою счастливую, в меру спокойную жизнь. С другой стороны, вопрос совести больно прокалывал сердце.

Я обязательно подумаю об этом, только позднее. Взвешу все за и против, время есть. А сейчас мне надо отойти от первого шока.

– Побежали, ещё кровь на ХГЧ сдать успеем, – она кинула мне вещи и начала одеваться, потом остановилась и задумалась, – ты же сможешь дойти до больницы? Тебе полегче?

– Да. Пойдём скорее.

3.1. Всё сделано

Раннее субботнее утро выдалось пасмурным. Серые тучи плотно укутали небо. Солнце, видимо, решило с ними не спорить и поспать подольше. А вот нам подремать не удалось. Я с пяти утра курсировала от постели до ванной и обратно. Моя беготня разбудила сестру. Она сонно наблюдала за моими мучениями и вздыхала.

В шесть утра спазмы немного отпустили. Мы сидели на кухне, между нами на столе лежал снимок УЗИ. Марьяна поглаживала его кончиками пальцев.

А я смотрела на чёрно – белую горошинку. Вчера мне довелось услышать её сердцебиение. Поначалу не могла поверить своим ушам: стук сердечка крошечки был громким и ритмичным. Внутри меня теперь целых два сердца. Невероятно! Истинное чудо! Чистое волшебство!

Звук сердцебиения горошинки моментально отпечатался в моей памяти. И жизнь изменилась навсегда. Ясно ощутила, как в один миг беззаботная Настя Цветик улетела в прошлое. Теперь я другой человек. У меня новый путь. Неожиданный во всех смыслах, незнакомый и непонятный. Но мой.

– Ты у меня зелёная, как жабка, – ласково заметила Марьяна. – Плохо?

– Есть такое. Тошнит опять.

– Съешь банан. Должно стать полегче. Я заварю чай с мятой, – сестра поставила чайник и принялась искать на полке нужный пакетик. Мы любили травяные чаи, у нас скопился широкий ассортимент на любые случаи жизни.

– Не могу есть. Сразу скрутит, – глубоко вздохнула я, пытаясь побороть тошноту.

– Откуси пару раз. Говорят, хорошо помогает. Не капризничай.

Я послушала сестру. Жевала банан, а глаза щипало от слёз:

– Марьян…

– А? – она обернулась ко мне и застыла.

– Маря, я…

Не смогла договорить. Опустила голову. Лицо исказила гримаса рёва. Слезинки катились по щекам, как крупные дождевые капли. Говорить не могла, дышать не могла, думать могла. И не особо понимала, из – за чего плачу.

– Сеструль, ты чего? Хорошая моя, – Марьяна прижала меня к себе. По всхлипам и содроганиям я поняла, что она присоединилась ко мне и от души расплакалась.

– Не… могу… – еле выговорила я.

– Ты уже знаешь, чего хочешь?

– Не… могу-у-у-у, – снова простонала. – Не знаю, как теперь.

– Ты решила оставить малыша?

– Да, – выдавила я и прижалась к сестре теснее.

– Даже если Марат откажется от вас? – осторожно спросила Маря и сжалась в ожидании ответа.

– Ты же меня не бросишь, – умоляюще посмотрела в глаза сестры.

– Господи, нет, конечно. Вы же моя семья.

– Тогда, да. Я хочу оставить ребёнка, – ответила твёрдым голосом.

– Значит, будем рожать. Но у тебя ещё недель пять на попятную. Помни.

– Ма… – я осеклась. Машинально хотела назвать сестру мамой, от чего снова разрыдалась.

Марьяна терпеливо гладила меня и успокаивала ещё какое-то время.

– Чай настоялся. Пей маленькими глоточками, – она разлила ароматный напиток в большие кружки. – Когда планируешь осчастливить Маратика?

– Сегодня. Он заберёт меня после пар, – горячий живительный эликсир прокатился по горлу, согрев душу. Мне стало легче, не столько от чая, сколько от того, что я произнесла своё решение вслух. Теперь оно чётко обозначено и имело место быть. Осталось Марату узнать об этом.

– Черкни хоть мне, как разговор пройдёт.

– Вряд ли он запрыгает от радости до потолка и осыплет меня благодарностями.

– Трезво мыслишь, будущая мать.

– А ты умеешь подбодрить.

Глубокая ночь. Я сидела на диване дорогого московского отеля. Но не замечала его стильной обстановки, простора комнат. Смотрела прямо перед собой невидящим взглядом – усердно занималась самовнушением. Получалось не очень удачно.

– Мне нужно сказать тебе кое – что… В общем… – я запнулась. Слова застряли в горле. Как же сложно выдавить их из себя.

Во рту пересохло. В глазах плыло от волнения. Руки и ноги вибрировали. Язык не слушался. В висках пульсировало до боли. А сердце колотилось так быстро, что пропускало удары и заходилось в истерике.

Я обязана сказать правду Марату, дальше тянуть некуда. Решилась же. Осталось только немного напрячься и произнести вслух короткую фразу. Без пафоса и сентиментальных оборотов. Коротко и ясно. Раз и всё. И будь, что будет.

Но как же страшно. Вдруг он пошлёт меня, куда подальше? Что тогда делать? Как я без него? От последней мысли расклеилась.

Неудачное время выбрала для размышлений. Теперь мне точно не заставить себя признаться. Страх в очередной раз оказался сильнее. Не устояла под его атакой, сдалась. Настроюсь получше, соберусь и расскажу. В следующий раз. Обязательно. А сегодня всё останется, как прежде.

– Мы с девчонками не сможем пойти в субботу на вечеринку, – выпалила первое, что пришло в голову, и растянулась поперёк кровати. Включила телевизор. Щёлкала по каналам, пыталась отвлечься.

Парень сидел в кресле напротив. От ноутбука оторвался не сразу. Зато своим пронзительным взглядом просканировал меня тут же. От его пристального внимания я окончательно потерялась. Огонь обжёг щёки, почувствовала, как необратимо краснела. Мысли сумасшедшим вихрем закружились в голове.

Принялась внимательно изучать пальцы. Маникюр пора обновить. Надо завтра не забыть написать мастеру, а то останусь с отросшими ногтями. Завтра пять лекций. Отдохнём. Пятница – лайтовый день на учёбе.

– Не умеешь ты врать, скажу я тебе, – медленно произнёс любимый, скрестив руки на груди.

Я пылала изнутри и снаружи. Погибала заживо в собственном пожаре. Пальцы заметно затряслись. Сцепила руки в замок. Взгляд на Марата не поднимала, смелости не хватало.

– С чего ты взял, что я обманываю? Ерунда какая, – мямлила, бегая глазами по комнате.

Это я так непринуждённость изображала. Смешно со стороны, наверное. Только он не улыбнулся. Наоборот – напрягся всем телом, почувствовал неладное. У моего мажора природное чутье на неприятности. Оно его не подвело.

– Нервничаешь. Трясёшься вся. Выпей чего-нибудь. Иначе вырубишься. Что мне тогда с тобой делать? Бездыханные тела меня не заводят.

– И то правда, – на ватных, трясущихся ногах подошла к мини – бару и взяла пол-литровую бутылку минеральной воды. Теперь мне предстояло самое сложное – налить её в стакан дрожащей рукой. Посмотрела на крышку, открыла её и выпила половину залпом, прямо из горлышка.

– Ничего себе, какой сушняк, – рассмеялся парень. – Теперь говори.

– Не знаю, что ты ожидаешь услышать. Всё предельно просто – на понедельник много делать. Будем готовиться.

– Отличная версия. Умница. Садись. Два. Следующая попытка.

– Я… Успокойся уже. Что за подозрительность? – нет, не могла я произнести эти слова. Ещё один спокойный вечер с любимым. Всего один, а потом точно скажу.

– Что же такое ты натворила? Третья попытка. Интрига усиливается.

– Дак вроде как не я одна. Мы вместе постарались.

– О чём это ты? – любимый помрачнел, словно грозовое небо. Я уже видела его таким раньше. В номере на турбазе. Плохой знак, очень плохой.

– Я беременна, – выдохнула. Сама не поняла, как из груди с болью вырвалось признание. Вот и всё. Дело сделано. Присела на край кровати и опустила голову.

Мёртвая тишина была слишком звонкой. Она била по голове, выводя из равновесия. Я держалась, как могла. Позвоночник пронзил раскалённый прут. Выпрямила спину, расправила плечи и думала только о ноющей боли. Будь она не ладна. И так тяжело, ещё вот это. Он был прав, скоро рухну в обморок. Уж лучше так, чем его молчание.

– Ты уверена? – спросил холодно.

– Да. Анализы сдала и УЗИ сделала. У врача была, – пробормотала, дрожащим голосом. – У меня заключение с собой. Показать?

– Не стоит. Поздравляю, кто отец? – хотя нет, лучше уж тишина, чем хамский вопрос.

– Зачем ты так? Ты у меня один единственный. Я же люблю тебя, дурак, – последние слова проревела. Нервы сдали. Сил держаться не осталось. Слёзы хлынули фонтаном. Их не остановить. Переживания последних дней дали о себе знать.

– И что ты собираешься делать?

– Не знаю, – прохныкала, натирая глаза ладонями.

Меньше всего я ожидала услышать его смех. На меня словно ведро ледяной колодезной воды вылили. Вздрогнула всем телом и отстранилась.

Было что-то в его голосе зловещее, пугающее.

– У меня было больше сотни таких, как ты. Со счёту давно сбился. Не поверишь, на что только они не шли, чтобы залететь или разыграть беременность. Но ни одной не удалось меня обдурить.

– Любимый, я не обманываю. Думаешь, я хотела ребёнка в восемнадцать лет? Рано же ещё. Мне учиться надо. Всё это случайность, – проревела ещё громче. Слёзы душили меня. Содрогалась, уткнувшись в ладони. Спазмы сжимали горло, грудь разрывало от напряжения. Страх, отчаяние и едкая обида лишали рассудка.

– Да не заливай мне тут. Слышал я уже такие песни. Меня ими не проймёшь, – он раздражительно оскалился

– Правду говорю. Я очень тебя люблю!

Марат поднялся с кресла. Он накинул куртку на плечи, собрал ноутбук. Наблюдала за ним испуганными, опухшими от слёз глазами.

– Номер оплачен. Хочешь, оставайся. Деньги на аборт скину на карту, – обронил мне между делом, будто продукты надо купить, а не УБИТЬ НАШЕГО РЕБЁНКА.

– Ты куда? Постой! Не уходи, пожалуйста! Умоляю тебя, останься! – я обязана докричаться, любимого нельзя отпускать. Иначе шансов переубедить его у меня больше не будет. Я потеряю Марата безвозвратно.

3.2. Точка кипения

– Марат, остановись! – я соскочила с кровати и бросилась его догонять. Схватила парня за руку и потянула на себя. – Дай мне шанс объяснить. Так нельзя, понимаешь? Нельзя прекращать нашу историю, ведь она настоящая. Мы сами что ни на есть настоящие. И любовь наша искренняя и сильная. Не горячись, умоляю тебя.

– Поздновато для разговоров, Насть. Дело сделано. Обратного пути нет. Раньше надо было думать о нас, а не только о себе.

– Ты несправедлив ко мне! – прокричала я. И тихо и медленно добавила, – моей вины перед тобой нет.

– Мне так не кажется. Ладно. Давай. Всего хорошего.

Марат высвободил свою руку из моей крепкой хватки. Я смотрела, как он уходит, но не знала, что мне ещё предпринять. Идеи закончились. Да и стоило ли унижаться?

Дверь закрылась. В комнате стало пусто и холодно. Или меня знобило от шока.

Вдруг заныл низ живота. Слабо, еле уловимо, но тревожно для моего срока. Осторожно дошла до постели и вытянулась на боку. Обняла ладонью живот, закрыла глаза и попыталась успокоиться.

Я обязана взять себя в руки. Волю эмоциям давать было нельзя. Теперь нас двое. Я в ответе за горошинку, не хотела ей вредить, тем более потерять. Чувства ушли на второй план. Осталась только я и крошечка. Время остановилось, а весь мир сузился до нас двоих.

Фух… Дышала медленно. Чтобы сконцентрироваться на себе, считала: «Один, два, три…»

Когда дошла до ста, дверь открылась. В приглушенном свете ламп стоял Марат. Он снова сел в кресло напротив, потирал подбородок и рассматривал меня:

– Ты в порядке? – равнодушно спросил он.

– Да, – ответила, не меняя положения.

Не хотелось разговаривать с ним. Если я снова примусь уговаривать и объяснять, то точно поддамся эмоциям. Вряд ли не смогу их сдержать. И переубеждать в своей правоте человека, который слышать о ней ничего не хочет – так себе занятие.

Удобно устроился, как ни крути: проще всего обвинить меня во всех грехах, с оскорблёнными видом удалиться в закат и остаться не при делах. Будто он вообще непричастен к моей беременности. Ага. Вообще ни разу. Никакой частью тела.

Начала закипать от возмущения. Почему все камни летели в меня? Это я должна причитать, сетовать на судьбу и упрекать парня в том, что доверилась ему, а он мне ребёнка заделал. Так-то это мне восемнадцать. Богатого папочки за спиной у меня нет. Мне надо на ноги вставать и слазить с шеи сестры, а не присаживать на неё ещё одного члена семьи.

Вообще, происходящее несправедливо по отношению к ней. Она, к счастью, забыла о своей отчаянной идее заполучить лакомого во всех смыслах москвича. Одержимость удачным замужеством отошла на второй или десятый план. По крайне мере я уже давно об этом не слышала.

Марьяна судорожно искала работу и вела текущие проекты. А всё для чего? Чтобы пробиться и обеспечить нам достойную жизнь. Не хотелось бы ставить ей палки в колёса. Лишать ещё и карьеры. Ох, надеюсь, мы сможем приспособиться и поспеть везде и всюду. Придётся тяжко, но надо как-то справиться. Мы же супер-семейка Цветковых.

– Как же я умудрился так лохануться? Всегда ведь был настороже, а тут расслабился, – решил порассуждать Марат. Пожаловаться мне на свою тяжёлую судьбу мажора, – я ведь решил, ты – чистая, наивная, искренняя девочка. Думал ты такая, какая есть. И влюбился. Раскрылся тебе. А в итоге наивным и искренним дурачком оказался я, не ты. Сам себя загнал в ловушку. А ты и рада стараться. Выкидывала таблетки и ждала результат. Всё оказалось просто, никаких усилий.

– Имей ввиду, я пила их строго по времени. На семь утра напоминалка в телефоне стояла. Показать?

– Обойдусь без липовых доказательств.

– Ну и ладно, – фыркнула я.

– Недовольна? Развести меня не удалось! А на что ты рассчитывала? Думала, от счастья засияю и в ЗАГС тебя потащу? Серьёзно?

– Я по-твоему совсем дура? Я знала, что ты будешь не в восторге. Но обвинения в аферизме… Перебор. Пострадавшая сторона – это я.

– Конечно-конечно, – расхохотался Марат. – Прекрасно понимаю, чего ты хочешь, Настя: московского мужа, прописку, красивую жизнь. У вас, приезжих девок, одна цель – устроиться здесь получше. А тут я подвернулся, ещё и втрескался в тебя, как пацан. И залетела быстро. Бинго. План сработал. Стерва… Тебе надо было во ВГИК поступать со своими актёрскими способностями. Тебя бы без экзаменов взяли.

– Слушай! Как же я сразу не догадалась!

И тут меня осенило: а не давил ли на меня мажор ради того, чтобы я отказалась от любого его участия в своей жизни? Если да, то у него отлично получалось. Мне и вправду уже ничего от него не надо.

– Что делать собираешься?

– А тебе не всё равно?

Судя по всему, кому-то очень уж не хотелось платить алименты.

– Любопытно, как поступит проигравшая сторона.

– Проигравший здесь только ты.

Марат ядовито рассмеялся.

– Наш разговор зашёл в тупик. Итак, деньги на аборт скину. С моей стороны можешь больше ничего не ждать. Уверен, теперь, когда между нами поставлена точка, ребёнок тебе не нужен. Он будет только мешать поиску очередного дурака. Не тот возраст, чтобы рожать.

– Обойдусь без твоих подачек и идиотских советов.

– Как тебе будет угодно, – Марат пошёл в сторону выхода. На прощание он с сожалением произнёс, – я же просил, не подводить меня. А ты. Ну тебя, – парень махнул рукой и вышел.

Точка невозврата достигнута. Конец.

Я отвернулась к окну. Ехать домой сил не было. Хотелось только спать. И больше ничего. Так и поступила – закуталась в одеяло и задремала.

Домой вернулась около двенадцати дня, отдохнувшая и опустошённая. Марьяна кинула на меня беглый взгляд и сразу пошла на кухню. Она не задавала вопросов. Лишь налила полную кружку свежего травяного чая и поставила её передо мной.

– Теперь, когда всё стало более или менее ясно, надо обсудить нашу дальнейшую жизнь.

Я отхлебнула чаю и кивнула.

– Предлагаю взять академический, а потом вернуться на очку и закончить учёбу, – продолжила сестра.

– А девочки? Все закончат универ раньше меня?

– Настя, при всём своём желании тебе не удастся совместить беременность и роды с учёбой на дневном.

– Думаешь, это совсем не реально?

– Нет. Надо брать академ месяцев в семь, а там посмотрим.

– Все узнают, что я беременна? – чуть не подавилась чаем.

– Конечно. Животик скрыть не получится.

– Позор какой, – зажмурилась я.

– У тебя есть другие предложения?

– Не могу ни о чём думать сейчас.

– Ты была готова, что он так поступит, – напомнила сестра.

– От этого не легче. Я до сих пор его люблю. И тоскую. При этом мне дико больно – он обвинил меня в предательстве. Как жить-то теперь, Марьяна?