Текст книги "Быстро и просто"

Автор книги: Эбби Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава девятая

Александрос повез жену по окрестностям. Места действительно сильно изменились за время ее отсутствия.

Они остановились на окраине селения и вместо знакомого с юных лет запустения Келли увидела молодую поросль с нежной оливковой листвой.

– Как же здесь хорошо! – воскликнула девушка, и по гордому спокойствию Александроса поняла, что молодая рощица – дело его рук. – Как, должно быть, приятно, когда можешь помочь родному городу.

– Да, – согласился Александрос. – Это так. Мне тоже здесь очень нравится, – сдержанно добавил он.

Александрос видел улыбку счастья на ее лице. Он читал в ней восхищение и волнение, но не позволял себе верить в ее искренность. В его сознании образ невинной Келли раз и навсегда померк. Келли, которую он видел перед собой, не могла быть по-детски восторженной, какой он знал ее прежде, до того рокового дня.

Келли посмотрела на мужа, и ее улыбка погасла. Александрос был скован подозрениями, и это отчетливо отражалось на его лице.

– Ресторан недалеко отсюда. Надо лишь повернуть за угол. Его владелец – мой старинный друг и один из участников нашего экологического проекта, – прокомментировал Александрос, припарковав машину.

Келли понимающе кивнула.

Она устала от этих перепадов в его настроении. В один миг Александрос казался ей приветливым, обходительным, а в следующий момент он свирепел по совершенно необъяснимым поводам, заставляя ее пугаться и отчаиваться. Как и теперь, после короткой прямодушной беседы он вдруг осекся и замолчал. От этих внезапных перемен Келли уставала не только эмоционально, но и физически. У нее словно пропадали всяческие силы и желания, наступало безразличие.

Войдя в ресторан, она осмотрелась. Обстановка и атмосфера пришлись ей по душе, но от комментариев она воздержалась, продолжая сосредоточенно наблюдать за своим непредсказуемым спутником.

Умом девушка понимала, что его недовольство, гнев, сомнения, подозрения и мстительность связаны с недоразумением, невольной причиной которого оказалась она. Но поскольку Келли не считала себя прямой виновницей этого происшествия, то все его негативные к ней чувства она невольно расценивала как некую личную антипатию к ней как к не самому приятному в общении человеку. Поэтому Келли совершенно искренне стремилась угодить мужу в том, что не оскорбляло ее женского и человеческого достоинства.

Она понимала, что относительно этого ресторана ей рано или поздно придется высказать свое мнение. Александрос непременно спросит ее об этом. Келли могла ограничиться общей фразой, но учтя те обстоятельства, что были ей известны, а именно: он привел ее сюда в первый их совместный выход на его родине, владелец ресторана – его старинный друг, а также то, что здесь действительно очень хорошо, решила тщательнее сформулировать свое мнение.

Кроме того, кухня оказалась превосходной, повар – волшебником, обслуживание – сказочное. Им дали почувствовать себя монаршей четой…

Но Александрос не позволял ей расслабиться и насладиться. С ним она каждую минуту чувствовала себя словно на качелях. Миг – упоительно, миг, а то и дольше, – отвратительно. Он изводил и изматывал ее своей ершистостью, а потом вдруг становился нежнее котенка, ластился к ней, смущал своими откровенными прикосновениями. Он мог сиюминутное недопонимание превратить в вечное мучение, а томную ласку – в пронесшуюся с невообразимой скоростью вспышку воспоминаний. В представлениях Келли так и осталось с детских лет представление, что Александрос Корос может все… И вознести на небеса и швырнуть о камни. Так и происходило.

Неожиданно для себя Келли услышала:

– Ты говорила, что твои родители погибли в автокатастрофе. Как это произошло?

Келли нахмурилась, припоминая, когда она такое могла сказать, учитывая, что характер их возобновленного общения к откровениям подобного рода не располагал. Она осторожно произнесла:

– Не помню, чтобы лично говорила тебе об этом. Уж скорее, ты прочел о случившемся в газетах.

– Возможно, – кивнул Александрос. – Как такое могло произойти?

– Как обычно происходят похожие трагедии. Внезапно и невосполнимо. Мой папа…

Келли прервалась и глубоко вздохнула. Не таким она любила вспоминать своего папу, кроме того, не вполне понимала, для чего Александрос затеял этот не самый приятный разговор.

– В тот день он впервые признал тот факт, что дела компании обстоят не самым лучшим образом, в чем немалая доля и его ответственности. Отец, видимо, решил смягчить восприятие печальной правды несколькими бокалами спиртного. Он так часто поступал. Но в тот день он не позволил маме сесть за руль. А она, вероятно, не смогла настоять. Ей бы не следовало ехать с ним, но мама и представить себе не могла, чтобы оставить папу одного в таком состоянии.

– Прости, Келли… Я не знал. Я бы не стал бередить в тебе эти воспоминания, – извинился Александрос.

– Ничего… Теперь знаешь. Но что это меняет для тебя? – спросила Келли, памятуя о его неучтивом разрыве с ее родителями семь лет назад. – А как поживает твоя мама? Почему она не приехала на бракосочетание с остальными родственниками?

– Она стара. Ей непросто даются переезды и на более короткие расстояния, – слукавил Александрос. – Да я бы и не стал от нее этого требовать. Мне важно знать, что у моей матери есть все необходимое для ее комфорта. В ее возрасте ничто так не ценится, как благополучие и удобство. Ее устраивает, что я подхватил эстафету предков, корпорация «Корос» процветает. Я оправдал статус наследника судовладельческой империи. Моя мама из тех людей, что придают процветанию семейного бизнеса огромное значение, – равнодушно проговорил Александрос.

Келли и прежде замечала, но по малолетству не придавала значения тому обстоятельству, что родители Александроса никогда не выказывали своего нежного отношения к сыну, в то время как ее родители, бабушки и дедушки готовы были круглосуточно тискать ее, удовлетворять все детские капризы, умиляться ее оговоркам, не отпускать от себя ни на шаг. Порой это было приятно, но чаще утомляло. Поэтому Келли думала, что независимость взрослого соседского мальчика Александроса Короса от взрослых – великое счастье.

Разговор за столиком ресторана вновь зашел в тупик. В этот момент подошел официант и произнес:

– Ваш кофе…

– Но мы еще не заказывали кофе, – возразила Келли.

– Должно быть, это Тео распорядился, – с улыбкой предположил Александрос и, поблагодарив официанта, попросил передать привет старине Тео.

Келли сосредоточенно принюхалась к необычному аромату, отрывающемуся вместе с прозрачным паром от поверхности кофейной глади. Она пригубила горячий кофе и произнесла:

– У этого кофе какой-то особенный вкус и аромат.

– Тебе нравится? – спросил Александрос.

– Бесподобно. Что это?

– Я скажу тебе, когда ты его допьешь, – заинтриговал он девушку.

Поскольку кофейная чашечка была маленькой, а напиток превосходным, долго ждать не пришлось.

– Так скажешь ты мне, наконец, что это? – повторила Келли свой вопрос, отставив чашечку.

– Тео добавил в кофе ликер.

Келли нахмурилась. Она могла догадаться и сама, уже почувствовав обманчивую легкость во всем теле. Семь лет Келли не прикасалась к этому зелью, которое, особенно после гибели родителей, ассоциировалось со злым роком.

– Что с тобой? – спросил Александрос, видя, как вспыхнули гневом ее глаза.

Она молча отвернулась от него.

– Келли, объясни, в чем дело? – требовал он ответа.

– Тебе известно, что я не пью. Ты не должен был так поступать, Александрос, – сурово упрекнула она его.

– Я и не предполагал, что для тебя это так принципиально… – виновато произнес он.

Келли почувствовала тошноту, и это красноречиво изобразилось на ее лице. Александрос быстро подхватил ее под руку и провел через весь зал в укромное место.

– Где мы? – спросила его Келли, глядя в зеркало над раковиной и вытирая бумажным полотенцем лицо.

– Туалет для персонала, – объяснил Александрос, который все еще продолжал рукой удерживать ее волосы на затылке.

– Прости, что так получилось, – слабо проговорила Келли.

– Ты меня прости. Я действительно не знал, что у тебя к спиртному такое непримиримое отношение. Это что, такая аллергия?

– Нет, не думаю. Просто отвращение.

– Но выпила ты с удовольствием, я это видел, – упрекнул ее Александрос.

– Это было ложное удовольствие. Спиртное вообще приносит людям только ложное удовольствие, обманное облегчение, мнимую решительность. Поэтому я и не употребляю его.

– Понятно.

– Прости меня, пожалуйста. Я испортила тебе настроение.

– Ты не должна извиняться за это недоразумение, Келли. Главное, чтобы Тео не подумал, что ты чем-то отравилась в его ресторане, – рассмеялся Александрос.

– А он может так подумать? – встревоженно спросила Келли.

– Я объяснюсь с ним позже, не волнуйся. – Муж нежно погладил ее по спине. – Думаю, правильнее будет отправиться домой. Что ты скажешь?

– В зале много твоих знакомых. Мне бы не хотелось, чтобы они дурно истолковали наш внезапный уход, – обеспокоенно проговорила Келли.

– Не забивай себе голову всякой ерундой, – успокоил ее Александрос. Он притянул жену к себе и расстегнул пуговицы на ее рубашке.

– Что ты делаешь? – смутилась Келли.

– Она мокрая. Накинь мою. На улице сейчас прохладно, – объяснил Александрос и, сняв с себя рубашку, накинул на плечи Келли, неотрывно любуясь ее кружевным бельем.

Девушка опустила глаза и закусила нижнюю губу. Она хотела застегнуться, но Александрос остановил ее за руку. Он обхватил ее талию, притянул жену к себе и поцеловал грудь чуть выше кромки чашечки.

Келли ощутила небывалый всплеск эмоций. Едва не задохнувшись от волнения, она выскользнула из объятий мужа и исчезла в туалетной кабинке.

– Келли, тебе помочь? – окликнул ее Александрос.

– Нет, благодарю, – ответила девушка, успев слегка перевести дыхание.

Дверца кабинки приоткрылась, и она протянула Александросу его рубашку со словами:

– Отдай мою.

– Но ты можешь простудиться, – возразил супруг.

– Не беспокойся обо мне. Сейчас не зима. В конце концов, мокрое пятно можно быстро высушить электросушилкой для рук, – неуступчиво проговорила Келли.

Сопротивляться было бесполезно. Александрос сделал то, о чем она его попросила, хотя уступать женщине было не в его правилах.

Утром следующего дня, по пробуждении, Келли заметила, что дверь в ее спальню чуть приоткрыта. Она села в кровати, натянув на себя простыню, и огляделась. Балконная занавеска слегка развевалась, а за ней угадывался силуэт Александроса.

– Что ты здесь делаешь? – окликнула его Келли.

Александрос неторопливо вошел в комнату.

– Хотел знать, как ты сегодня себя чувствуешь, – объяснил он.

– Благодарю, хорошо, – сдержанно ответила девушка.

– А еще я пришел сказать, что должен на несколько дней улететь в Лондон по делам, – произнес Александрос с заметным сожалением. – Полагаю, ты найдешь себе дело, чтобы не скучать в мое отсутствие, – ехидно заметил он.

– Не волнуйся, не заскучаю, – резко парировала Келли.

– Не сомневаюсь, – таким же тоном произнес он и покинул спальню жены.

Глава десятая

Чем дальше Александрос Корос отдалялся от виллы, тем яснее он сознавал, что брак с Келли Демаршис развивается не так, как он планировал. Соблазнить ее оказалось не просто. Обычно и при гораздо меньших усилиях со стороны Александроса женщины оказывались в его постели. Порой вообще не приходилось прилагать каких-либо усилий, чтобы ему было позволено многое. И впервые женщина, которую он желал, не поощряла его к этому.

Вероятно, виной тому было его сильнейшее предубеждение. Может быть, излишняя пугливость со стороны Келли. Александрос не желал думать, что он безынтересен ей в интимном смысле. Но и ее робость считал наигранной. А потому ждать больше не желал, поскольку любовь – это та игра, из которой Александрос Корос привык выходить победителем…

Келли спустилась в столовую к завтраку, где торопливо поела. Чувство досады, возникшее во время последнего разговора с Александросом, не спадало, хотя Келли затруднялась понять, чем именно было вызвано это неприятное состояние.

Девушка собрала тарелки со стола и отправилась на кухню. Вытерев уже вымытую посуду мягкой салфеткой, она вдруг услышала недовольный голос Tea за своей спиной:

– Зачем вы это делаете? Это моя работа.

– Tea! – воскликнула Келли, резко обернувшись. Внезапное появление экономки и вправду напугало ее.

А та не считала нужным скрывать своего презрения. Пожилая женщина, которую Келли знала с детства и которая всегда к ней очень хорошо относилась, теперь так же, как и Александрос, пребывала в заблуждении относительно роли Келли в известной интриге. Келли больше не могла этого выносить. Она готова была разразиться слезами отчаяния, вдруг почувствовав себя совершенно одинокой в огромной вселенной.

Tea фурией выхватила у нее из рук тарелку и салфетку и боком оттеснила от кухонного стола.

– Tea, прошу вас… Мы можем поговорить? – робко произнесла Келли.

Экономка грозно посмотрела на Келли, покачала головой и фыркнула.

– Можешь не объясняться, – сухо проговорила она. – Я всегда подозревала, что тебя на это подбила Элейни. Так?

Келли изумленно посмотрела на Tea и кивнула.

– В том, что она испорченная девица, я никогда не сомневалась. Но как ты могла поддаться ее влиянию? Этого я тебе не могу простить.

– Что вы имеете в виду, говоря, что я поддалась ее влиянию?

– Не нужно выгораживать ни ее, ни себя. В этом деле все кристально ясно, – проигнорировала вопрос Tea.

– А для меня ничего не ясно, – тоном упрямого ребенка произнесла Келли. – Я поцеловала Александроса не потому, что меня на это подбила Элейни. Она лишь заверила меня, что больше не представится повода признаться ему в своих чувствах. Видимо, ей уже было известно о его предстоящей помолвке, так я думаю. А поцеловала я его, потому что на меня нашло затмение. Или потому что давно мечтала об этом… – проговорила Келли, присаживаясь на стул.

– Конечно, Элейни знала, поэтому и воспользовалась твоей глупостью, девочка. Если это была, конечно, только глупость, а не что-то похуже, – процедила Tea. – Александросу известно, как именно это произошло?

– Вы о чем? – удивилась Келли.

– Ему известно про роль Элейни в этой истории, бестолочь? – раздраженно воскликнула Tea.

– Нет, конечно… И я не хочу, чтобы он об этом узнал. – Девушка взволнованно покачала головой.

– Это почему еще? – возмутилась экономка.

– Он захочет отомстить ей. Я не могу этого допустить. Она моя родственница, несмотря ни на что.

– Не говори глупости. Никогда Александрос Корос не станет мстить какой-то Элейни!

– Но он ведь считает возможным мстить за то же самое мне? – Келли округлила глаза.

– К ней он безразличен. Но не к тебе. До того случая Александрос считал тебя невинным младенцем. Представь, каким был его шок. И дело даже не в расстроившейся сделке на многие миллионы, а в том, что он не вынес твоего падения.

– Но если я теперь расскажу про Элейни, он подумает, что я из подлости хочу свалить на кузину свою вину. Она ведь не насильно толкала меня к Александросу. И поцеловала я его не по ее наущению…

– Какая же ты глупая, дочка! – воскликнула Tea. – Если семь лет назад это можно было считать ребяческой наивностью, то в твои годы уже нельзя оставаться такой. Элейни – эта завистливая девчонка – откуда-то прознала про помолвку и подбила тебя на признание, потому что хотела, чтобы Александрос заставил тебя почувствовать себя отверженной. А на случай какого-либо инцидента запаслась фотоаппаратом и не прогадала. Я и прежде замечала за Элейни, что она не упускает ни случая, чтобы подставить тебя. И мне неприятно было наблюдать, с какой доверчивостью ты к ней относишься.

– Но именно мой поступок расстроил его помолвку. Моя вина, что я позволила Элейни уговорить себя. На мне ответственность за разбитую любовь. Не могу я после стольких лет приплетать к этой нелепой истории собственную кузину. Даже если вы и считаете ее подлой.

– О какой разбитой любви ты говоришь, дитя?! – Tea всплеснула руками. – Да ты хоть представляешь, что с Александросом творилось после этой публикации? Если бы это была любовь, все бы можно было поправить. Но он следовал указанию своей матери, которая договорилась с родителями Пии об этом союзе. Она любым способом хотела вернуть былое величие корпорации «Корос», которая пострадала из-за болезни старшего Короса. Мать Александроса как чумы боялась банкротства. Она не оставила сыну иного выбора. Представляешь, какие со всех сторон обрушились на него удары из-за этого так называемого разоблачения?

– Я догадываюсь, что ему пришлось не просто, – робко произнесла Келли.

– Она, видишь ли, догадывается! – погрозила ей пальцем Tea. – Ты должна признаться ему, как в точности это произошло. Александрос не слепой и не дурак. Он и прежде догадывался, что Элейни не так проста, какой хотела казаться.

– О боже! Я не могу, Tea.

– Но ты должна… Александрос всего лишь хотел учиться в художественном колледже, а вместо этого его вынудили заняться семейным бизнесом, к которому он был совершенно равнодушен. Бедный малыш согласился на этот брак, лишь бы не гневить мать. Он играл в игры этих снобов – родителей Пии, – чтобы они приняли его. Ему со многим пришлось смириться. Но только не с тем, что маленькая девочка, которая долгие годы была для него воплощением простодушия, оказалась такой же ядовитой змеей, как и все его окружение.

Келли тяжело вздохнула и закрыла лицо руками.

– Мои родители… – Девушка всхлипнула. – Они с позором вытолкали его из нашего дома после той публикации. Я хотела все объяснить, но никто меня не слушал – ни папа с мамой, ни Александрос.

– А ведь ближе вас у мальчика никого никогда не было. Разве что сестры, но у них давно уже своя жизнь. Потеряв уважение твоих родителей и уважение к тебе, он сделался совершенно другим человеком.

– Да, он очень изменился, – согласилась с экономкой Келли. – Как, должно быть, сильно он ненавидит и презирает меня, Tea!

– Может, и вправду ненавидит… Но если бы презирал, то не женился бы. – Tea улыбнулась ей впервые с момента встречи. – Ты обязана признаться ему. Сними с его души этот груз.

Келли больше не задевала нарочитая суровость пожилой женщины. Она была счастлива вновь обрести старого друга. Время до возвращения Александроса они провели в мире и согласии.

Келли, не таясь, поведала Tea о себе все. Девушке даже показалось, что все начинает вставать на свои места. Келли ощущала долгожданное облегчения, зная, что кто-то знает правду и верит, что она не замышляла дурного против Александроса. Мнение Tea было для нее важно, потому что экономка с огромной симпатией относилась к молодому хозяину и была для него все равно что член семьи.

Поэтому Келли и спала крепко в следующую ночь. Она надеялась, что все образуется, когда Александрос вернется. Tea заверила ее, что объяснение необходимо, и не столько ради душевного спокойствия Келли, сколько ради Александроса.

Молодая супруга не знала наверняка, когда возвратится муж. Она ждала его с нетерпением, свойственным влюбленным, хотя и не могла похвастаться взаимностью этого чувства. Слишком все неоднозначно было в их отношениях. Келли не осмеливалась думать о любви, для нее гораздо важнее было получить прощение Александроса. Однако же она осознавала ту пылкость, с которой думает о нем. А думать о нем иначе не представлялось возможным.

Келли вошла в залитую лунным серебром спальню и, не включая свет, легла в постель. И вновь она отходила ко сну, думая об Александросе, предвкушая его возвращение. Сон нахлынул внезапно. Девушка увидела себя идущей на неведомый зов к дверям спальни Александроса. Она чувствовала, как кладет руку на медь дверной ручки, как тянет дверь на себя, затаив дыхание…

Келли проснулась так же неожиданно, как и уснула. И прислушалась. В доме царила тишина. Уставшая от хозяйственных забот Tea наверняка давно спит. Келли удивилась своему короткому видению. Она встала со своей постели. От спальни Александроса ее отделял узкий коридор. Девушка, уверенная, что мужа нет дома, решилась на маленькую авантюру…

Келли пересекла этот узкий коридор, слабо освещенный ночниками, и беззвучно приоткрыла дверь в чужую комнату. Тут она еще не была. В бледном лунном свете она разглядела лаконично обставленный кабинет с пейзажами на стенах. Келли проследовала дальше в спальню.

Как темно!.. Келли на ощупь подошла к постели, которая показалась ей непривычно жесткой.

Вдруг ее ослепила вспышка света. Это открылась дверь в ванную комнату, и в проеме она увидела четкий силуэт Александроса! Он был наг, вода стекала по его волосам. Девушка попыталась отвести от него взгляд, но не смогла.

До этой секунды все происходило как в фантастическом сне. Келли и теперь не была уверена в реальности происходящего. Она плотно зажмурилась, надеясь, что это не более чем продолжение ее прежнего видения. Но голос Александроса пронзил мнимый сон:

– Келли?!

Девушка хотела было бежать прочь, но не смогла сдвинуться с места, пыталась закричать, но паника сковала ее и бедняжка не сумела открыть рта. Она словно боялась найти ответ на вопрос, сон это или явь.

– Келли! – вновь услышала она громкий настойчивый голос Александроса. – Открой глаза, черт возьми! – прогремел он.

Она подчинилась и разомкнула веки. Яркий электрический свет ударил ей в глаза. Его лицо было совсем близко. Келли почувствовала, что уперлась в дверной косяк. Ладони Александроса плотно обхватили ее лицо. Келли зажмурилась, не понимая, как такое могло произойти. Как она могла оказаться в его комнате? Когда он вернулся? И почему он стоит напротив нее, прильнув к ней всем телом?

Но это не сон! Такой чувственный поцелуй не мог быть порождением ночных фантазий.

Определенно, реальный Александрос целовал ее в этот миг. Его влажные руки скользили по шелку ночной сорочки Келли, его торс теснил ее, его плоть прижималась к ее плоти, возбуждая желание.

– Ты пришла, – пробормотал он.

– Я перепутала дверь, – попыталась объяснить это самой себе Келли.

– Неважно. Это то, чего я давно хотел, – шептал он, лаская шею жены. – Как же давно я этого хотел!..

– Я тоже, – в запале чувства призналась она, одновременно нащупывая дверную ручку за своей спиной.

Александрос, заметив это, поймал ее руку.

– Тогда зачем пытаешься убежать? – спросил он.

– Это так неожиданно. Я даже не знала, что ты вернулся.

– Почему пришла? – выяснял Александрос, медленно приподнимая края ночной сорочки Келли и поглаживая бедра девушки.

– Как ты можешь так поступать, если не любишь меня? – в порыве внезапного отчаяния спросила Келли. – Если ненавидишь?