Текст книги "КВН раскрывает секреты"

Автор книги: Е. Гальперина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

ДРЕВО ПОЗНАНИЯ

Опускаются два гигантских дерева, на ветвях которых вместо плодов – портреты ученых. Каждый член команды должен раскрутить юлу на столике. Пока она крутится, он должен снять портрет названного ученого, написать на обороте его основное открытие и передать эстафету своему товарищу по команде. Тот действует так же.

Реж-62.Ну, если принять во внимание только что высказанную реплику жюри, то конкурс этот, по-моему, стоит отнести к разряду псевдопознавательных. Не знаешь, что для тебя важнее – юла или открытие того или иного ученого. Кстати, оттого что участник соревнования знает, чем знаменит тот или иной ученый, нам ни жарко ни холодно: ни я, ни зритель не получим от этого никакой дополнительной информации. А вот если среди соревнующихся появился бы барон Мюнхгаузен и начал рассказывать свои удивительнейшие истории, а ведущие предложили бы членам команд уличить барона во лжи, азарт захватил бы всех. А если к тому же потом обнаружится, что барон говорил сущую правду… Буду считать, что в тот вечер с помощью барона я поумнел по крайней мере на одну извилину…

Реж-65.Ах, опять вы тянете на театральность… Соревнования в чистом виде!

Реж-62.Простите, коллега, вы противоречите себе. Не так давно, помнится, был и вот этот конкурс. Прошу вас.

Пустая сцена. Выходит археолог. В руках у него лопата и обломок вазы.

Ведущая.Кто это?

Ведущий.Не знаю. (Археологу.) Сударь, кто вы такой и как сюда попали? Вы же срываете передачу.

Археолог.Срываю? Я не срываю. Я раскапываю. Археолог я. (Осматривается.) А куда я попал? Этот подземный ход так петлял, что я совершенно потерял ориентировку.

Ведущий.Это Телевизионный театр.

Ведущая.А мы ведущие передачу КВН.

Археолог.КВН. Так, может быть, вы заинтересуетесь моей последней находкой? И поможете разобраться в ней?

Ведущая.Давайте попробуем. А где же она?

Археолог.Рядом, пойдемте я вам покажу.

Ведущий.Ну, идемте, идемте.

Начинает вращаться круг.

Выезжает макет лабиринта.

На нем какие-то значки, рисунки, имитирующие древность.

Ведущие и археолог идут навстречу макету.

Около обоих входов в лабиринт лежат небольшие стога сена (условно) или стружек, в которые спрятано по одной иголке.

В центре лабиринта на гвоздях висят папирусы.

Археолог.Вот. Это и есть моя находка.

Ведущая.А что это?

Археолог.Судя по надписям, часть из которых мне удалось прочесть, это лабиринт. Он воздвигнут древними греками специально для испытаний в быстроте и ловкости.

Молодые воины, одетые в черные и белые шлемы, с разных сторон устремлялись в лабиринт. По дороге они должны были найти папирусы, прочесть их и выполнить то, что там предписывалось. Побеждал тот, кто быстрее справлялся с задачей. Утверждают, что сейчас в лабиринте тоже находятся папирусы. Их шесть: три белых и три черных.

Ведущий.Постараемся выяснить. Товарищи, нам срочно нужны шесть человек – по три от каждой команды.

Ведущая.Я думаю, что вы внимательно слушали рассказ археолога и условия этого испытания вам понятны.

Ведущий.Все же мы повторим их. Итак, вы получаете шлемы. Вы (обращается к представителю одной команды) белый, а вы (к его сопернику) – черный. По команде вы входите с разных сторон в лабиринт. Найдя папирусы, которые окрашены в цвета ваших шлемов, срываете верхний, читаете задание и выполняете его, выйдя из лабиринта. После выполнения задания вы отдаете шлем своему товарищу, и он проделывает тот же путь. Задание ясно?

Ведущая.А чтобы вам было легче ориентироваться, мы дадим каждому по компасу. (Вручает участникам соревнования макеты компасов).

Но эти компасы нужно настроить, то есть определить, где находятся страны света, не пользуясь ничем, кроме памяти и сообразительности.

Итак, где север? Установите ваши компасы. Тридцать секунд на размышление.

В папирусах участники соревнований обнаруживают задание – выйти из лабиринта, найти иголку в стоге сена, протащить верблюда сквозь игольное ушко.

Пока соперники ищут выхода из лабиринта, ведущие подготавливают для них стог сена со спрятанной в нем иглой, надувают резиновых верблюдов. Конкурс предполагается закончить посвящением в рыцари тех, кто сумел пройти огонь, воду и медные трубы.

Реж-65.Ну, что вам сказать? Здесь актер настолько органичен, что грех было бы возражать против его присутствия. Тем более что он практически только вводит в конкурс, не мешая потом его ходу, соревнующиеся действуют самостоятельно.

Реж-62.Вы предоставили членам клуба столько самостоятельности, что свели на нет роль ведущих. Как я работал с ними в свое время! Сорок вариантов в каждом отдельном случае в зависимости от действия команд! Они у меня знали все! Были центром, душой соревнований.

Реж-65.Не спорю, у вас были очень хорошие ведущие. Они были умны, находчивы, добры, остроумны, но даже ваши ведущие не были всемогущими и всезнающими. Помните, как ошиблась в конкурсе «Кто предложил Ильфу и Петрову сюжет „Золотого теленка“» Наташа Защипина? Ошиблась не потому, что не знала, а потому, что вы нагружали ведущего непомерными обязанностями, его подстерегала уйма неожиданностей, да он и не обязан знать все ответы. Судить – это дело жюри, а не ведущих.

КВН вырос, возмужал, и роль ведущих тоже изменилась. Наступил какой-то момент, когда соревнующиеся заявили о себе более активно. Ведущие стали скрытыми дирижерами, а парадом командуют капитаны.

Ведущие – наши представители, они знают ход соревнований, однако не навязывают своего мнения, ведут себя мягко, но решительно. Они руководят участниками соревнований, но не забывают их – и это главное. Что же касается сорока вариантов, то они стараются предусмотреть все сорок!

Мы устраняем все, что мешает соревнующимся быть свободными, сковывает их инициативу.

Если наши декорации идут вразрез с их замыслами, а замыслы эти интереснее наших, мы выбираем декорации соревнующихся.

Если они предлагают музыку интереснее нашей, мы снимаем свою.

Реж-62.И все-таки я опять хочу вернуться к ведущим. Почему они все время находятся у среднего микрофона? Помните, в прежних КВН: первый текст ведущие говорили почти у входа, затем следовал красивый проезд на телевизионном кране, во время которого опять произносились какие-то «служебные» слова. В момент отдельных конкурсов ведущие были рядом с болельщиками, иногда появлялись даже откуда-то с колосников, и в этом был элемент неожиданности. А у вас все известно заранее: пройдет коротенькая кинозаставка, прозвучит песенка, и к среднему микрофону выйдут ведущие. Или иссякла фантазия?

Реж-65.В данном случае мы действуем умышленно традиционно. Ну хотя бы так же, как в вашем проезде на кране. К тому же микрофон дает возможность всему залу слышать текст ведущих. В противном случае болельщики теряют интерес к соревнованиям.

Реж-62(иронически). Опять болельщики?

Реж-65.Да, болельщики. Они неотъемлемая часть КВН.

Реж-62.Ну, хорошо, оставим болельщиков в покое.

Реж-65.Наша любовь к болельщикам начинается еще раньше (я не говорю уж о том, что они, как и команды, готовятся к соревнованиям). Мы начинаем заботу о них с распределения билетов.

Каждый болельщик получает красивый билет, на котором указан его ряд и место.

Реж-62.Причем время указано неправильно. Начало в 21.30, а на билете 19.30. И это означает внимание?

Реплика жюри:Режиссеры, что-то вы слишком долго спорите, нельзя ли покороче!

Реж-65.Постараемся. Мы специально приглашаем гостей за два часа до начала соревнований. КВН – это еще и вечер отдыха. Болельщики и гости могут потанцевать, попеть, чтобы к началу передачи у всех было отличное настроение.

Реж-62.Обратите внимание на текст ведущих. Где сценки, которые были у нас в первых передачах? Где те блестки остроумия?

Реж-65.Мы решили сокращать текст до самого необходимого. Главное – изложить суть конкурса, что зачастую, кстати, терялось у вас. После цветистого вступления ведущих задание оказывалось совершенно таинственным и непонятным. Правда, в погоне за сокращениями, возможно, мы и утеряли что-то. Однако стремление к лаконизму я считаю достоинством наших КВН. Это касается и оформления конкурсов.

В вашем оформлении всегда присутствовал элемент ярмарочности, я бы сказал, аляповатости, и когда мы перешли в театр, то решили прежде всего покончить с нею.

Реплика члена жюри А. Свободина:Ярмарочность вовсе не плохое качество и не синоним аляповатости в истории театра, дорогой коллега Реж-65!

Реж-62.Вот-вот! Поэтому вы просто затянули сцену голубым задником, написали на нем «КВН-65» и решили, что стали очень современными.

Реж-65.Напрасно иронизируете, у нас была масса вариантов. Хотели построить на сцене площадки на разных уровнях, чтобы на них-то и проводить конкурсы. Кто-то предлагал соорудить крепость, на которую будут подниматься команды (кто первый достигнет вершины)… но пестрота смущала нас.

А просторный круг, окаймленный голубым задником, украшенный нашими буквами «КВН-65», сделанными из золотистой фанеры, – в этом что-то было!

На общем скромном фоне лучше смотрится, выигрывает оформление каждого конкурса.

Реж-62.О каком оформлении конкурсов вы говорите? Оно у вас стало жалким, мизерным!

Реж-65.Что делать! Я против пышности. Меня, например, привлекли скромные ширмы киевлян, которые лишь «намекали» на место действия. Вспомните звезды – космический конкурс; березки и четыре пня – литературный конкурс «Квартет Крылова» и т. д. Легкие ширмы 2 на 3 метра – самое лучшее для КВН, их можно быстро вынести, установить и убрать.

Реж-62.Послушать вас, так лучше вовсе отказаться от декораций!

Реж-65.Зачем же крайности? Декорации создают атмосферу конкурса. Очевидно, не надо городить лес, достаточно бывает и намека. Не так давно я был на соревнованиях КВН в одном клубе. С самого начала на сцене установили стенд 3 на 4 метра с нарисованной эмблемой КВН, по ходу соревнований со стенда снимали рисунки, каждый из них соответствовал конкурсу и создавал веселое настроение.

Реж-62.А оформление зрительного зала вы считаете необходимым?

Реж-65.Мне кажется, увлекаться им не стоит, но если команды проявляют инициативу, думается, надо их поддержать.

Реж-62.Опять команды… Вы все поручаете им…

Реж-65.А почему бы не принять это как новый конкурс КВН?

Реж-62.Так вы придете к тому, что и сами конкурсы будут оформляться участниками соревнований.

Реж-65.Очень может быть… Оформляют же они свои домашние задания…

  Ведущие.Простите, но споры режиссеров бесконечны, а особенно если в них, как в этом, принимают участие…

Реж-62– Белла Сергеева.

Реж-65– Белла Сергеева.

  Ведущие.Давайте тихонько перелистнем страницу, чтобы не мешать режиссеру вести довольно трудную борьбу с самим собой…

Перед нами глава, в которой Юрий Спаржин приступает, наконец, к исполнению своих обязанностей.

Глава IV
ИДЕМ ЗА СИНЕЙ ПТИЦЕЙ…
Продолжение

ЭТАП ВТОРОЙ

Врачи утверждают, что перед сном полезно совершить прогулку на свежем воздухе, поэтому, покинув гостеприимный дом моего соавтора, решаю немного пройтись пешком. [18]18
  По аналогии с телевизионной передачей «Лучший отдых в выходной день» даем маршрут: «От анализа до синтеза и обратно, далее со всеми остановками. Протяженность страниц… Руководитель маршрута Юрий Спаржин».


[Закрыть]А в общем-то врачи здесь ни при чем. Просто-напросто я надеюсь, что на улицах ночного города мне попадется что-нибудь такое, что сгодится для КВН. Короче, я ищу конкурсы, а в этом вопросе, как говорится, медицина бессильна. Иду медленно, верчу головой во все стороны, высматриваю «добычу». Поворачиваю голову налево и, выражаясь языком охотников, делаю стойку: передо мной магазин «Мясо-рыба». Витрина – редкое безобразие: беспорядочно навалены груды консервных банок, уныло висят на ржавых крючках картонные окорока неопределенного цвета, а сбоку фотография предельно Жизнерадостной женщины, в одной руке у нее банка тушенки, а в другой – картинка-призыв: «Покупайте консервированное мясо, в нем содержится витаминов целая масса». Несколько минут я и женщина пристально смотрим друг на друга, потом я достаю записную книжку и отмечаю: «Конкурс „Витрины – лицо города“; уход за „лицом“; домашнее задание: репортаж о витринах, или что такое хорошо и что такое плохо».

Для начала как будто годится. И вдруг… как ушат холодной воды: да ведь «Витрины…» – это было!.. [19]19
  «Было» – кошмарное слово, одно из самых любимых слов опытного режиссера. Именно это слово автор сценария слышит от режиссера, когда отдает на его суд самый лучший свой конкурс.
  «Было» – это значит: конкурс приговаривается к пожизненному забвению. Приговор обжалованию не подлежит. ( Прим. руководителя маршрута).


[Закрыть]

Иду дальше и размышляю на тему: быть или не быть, было или не было? «Ремонт обуви» – было, «Летайте самолетами Аэрофлота» – было, «Почта» – было, «Кино» – было… Такое впечатление, что все было. Хотя стоп – вывеска: «Контора во дворе». Кажется, конторы в КВН еще не было. Ну что ж, теперь будет. Последующий ход моих мыслей приблизительно таков: «Конторы бывают хорошие и плохие. В КВН контора явно должна быть плохой, потому что над хорошей не очень-то посмеешься. Плохая контора – это прежде всего бюрократизм. И волокита. Что я знаю о бюрократах и волокитчиках? Знаю ужасную историю, которая произошла с моим приятелем Витей. Дело было так…»

ЕЩЕ ОДНО ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ ЮРИЯ СПАРЖИНА, БЕЗ КОТОРОГО ПОИСК НЕ ПОИСК

Однажды моему приятелю Вите понадобилась характеристика. Для каких целей – не знаю. Может, захотел вступить в секцию автолюбителей-нарушителей, может, решил жениться, а невеста пожелала ознакомиться с его общественно-трудовым лицом, может… да мало ли других случаев, когда, казалось бы, ни с того ни с сего от человека требуют характеристику. В учреждении, где Витя работал, было принято писать автохарактеристики. Начальство считало, что никто так хорошо не знает характеризуемого, как он сам. Витя сел за стол, достал лист бумаги и набросал, как говорят, широкими мазками портрет положительного героя 60-х годов XX столетия. На это дело ушло часа два, поскольку занятие было непривычное, а литературным слогом Витя владел так себе. Теперь оставалось самое простое – заполучить подписи трех начальников: товарищей Д., П. и З. Каждый из начальников размещался в отдельном кабинете. Каждый из начальников имел боевое охранение в лице трех секретарей. Различные сатирические издания и в первую очередь журнал «Крокодил» давно приучили Витю к мысли, что страшнее секретарши зверя нет. Помня об этом, в «предбанничек» товарища Д. Витя вошел, будучи до зубов вооружен очаровательной улыбкой и заискивающим выражением лица. Его изумлению не было предела, когда выяснилось, что секретарши товарища Д., удивительно приветливые и ласковые женщины. После того как Витя известил их о цели своего визита, они в изысканных выражениях попросили его сесть и подождать прихода Нины Ивановны (один стол в «предбанничке» пустовал), так как «характеристики – это ее ведомство». Витя сел, а секретарши продолжили беседу, прерванную его приходом. Беседа была в высшей степени светской и касалась некоторых особенностей и преимуществ стирального порошка «Новость» перед стиральным порошком «Новинка». Через 15 минут Витя уже настолько обстоятельно познакомился с достоинствами и недостатками этих моющих препаратов, что мог бы дать несколько очков вперед их изобретателям. Он хотел было принять участие в неиссякавшей беседе, но тут появилась Нина Ивановна. Внимательно выслушав Витю и ознакомившись с характеристикой, она с нескрываемым участием в голосе сказала:

– Вы не представляете, как вам повезло: товарищ Д. у себя и с удовольствием подпишет этот документ… Только, видите ли…

– Что «только»? Что «видите ли»? – суетливо спросил Витя. – Не по форме написано?

– Нет, нет, характеристика чудная, но именно сейчас товарищ Д. не может подписать ее.

– Почему? – искренне удивился Витя.

– Понимаете, – в голосе Нины Ивановны явственно послышались слезы, – здесь нет подписей товарищей П. и З.

– Ну и что ж из этого?

– О, это в корне меняет дело. Ведь фамилия товарища Д. у вас напечатана первой – выше фамилий товарищей П. и З. Значит, товарищ Д. должен подписываться последним!

– Ничего не понимаю, – протянул Витя, который и вправду мало что понимал, – а если бы его фамилия стояла последней?

– Это было бы другое дело. Тогда он обязан был бы подписывать первым.

– Но ведь, по сути, ничего бы не изменилось? – Витя начинал нервничать. – От перемены мест слагаемых сумма не меняется – это мы еще в школе проходили!

– Дорогой мой, так то в школе, а здесь научно-исследовательский институт! Мой вам добрый совет: быстрее идите в комнату напротив, там сидит товарищ З., потом рядом – к товарищу П., и сразу сюда. Эх, молодежь, молодежь, чему вас только учат!..

Последнюю фразу Витя уже не слышал, поскольку в момент ее произнесения он входил в приемную товарища З. Здесь также царила атмосфера радушия и приветливости. Ровно семь минут понадобилось Вите, чтобы выяснить, что товарища З. на месте нет, поскольку он совещается с товарищем П. «Нет худа без добра, – подумал Витя, – сразу двух зайцев убью», – и бросился в комнату рядом. Секретарши товарища П. отличались от знакомых Вите еще более повышенной вежливостью. После обмена любезностями на высшем дипломатическом уровне Витя узнал, что товарищи П. и З. действительно здесь, действительно совещаются, но когда освободятся, известно лишь им самим. «Милый мой, – добавила секретарша Инна Ивановна, – я была бы рада сказать вам, когда они кончат…»

– Что же, прошу прощения, мешает вашей радости? – Витя начинал свирепеть.

– Ах, юноша, да разве они мне об этом докладывают? – скорбно промолвила Инна Ивановна и развела руками.

– А зачем же вы здесь сидите? – хотел спросить Витя, но передумал и решил использовать последний шанс. – Можно, я оставлю характеристику, а когда товарищи освободятся, вы дадите ее им на подпись?

– Виктор Николаевич, подумайте, что вы такое говорите! Как же я могу обращаться с этим вопросом к товарищу 3. Я ведь не у него работаю! Единственный человек, кто может это сделать, – его собственный секретарь Наина Ивановна.

– Наина Ивановна, – говорил Витя через минуту в приемной товарища З., – огромная просьба: я оставлю характеристику, а когда товарищ З. ее подпишет, не откажите в любезности, передайте ее в комнату рядом…

И тут случилось неожиданное: Наина Ивановна расхохоталась!

– Ну, знаете, я многое видела, но такое впервые, – смех прямо душил ее. – Да если каждый будет просить меня отнести какую-нибудь бумагу в соседнюю комнату, кто же вместо меня здесь сидеть будет? Надо ж такое придумать…

При этих словах Витя не выдержал. В глазах у него помутилось, увидел на миг ослепительный свет, упал… Сердце больше не билось.

Вот какая произошла история.

Итак, светлой памяти Вити, моего приятеля, посвящен будет конкурс, на который натолкнули меня воспоминания при виде вывески «Контора во дворе».

«Капитаны команд, прошу выделить в наше распоряжение по три человека, – говорит ведущий, – причем это должны быть самые вежливые члены вашей команды, поскольку им предстоит в течение трех минут нести службу в КВН – Конторе вежливых и ненужных».

«Представьте себе, – продолжает второй ведущий, – что здесь не сцена Телетеатра, а обыкновенное, впрочем, не совсем обыкновенное, учреждение. Перед вами три стола: это стол директора конторы, это стол его заместителя, а это стол секретаря. Быстро распределите эти должности между собой, и пусть участники проигрывающей команды займут места за столами. Готово?»

«А вы, – обращается первый ведущий к представителям другой команды, – вы уверены, что выигрываете встречу? Да, конечно, судя по нашему табло, счет сейчас 27:24 в вашу пользу, но уважаемое жюри хочет иметь документ, подтверждающий этот факт. Такой документ вы должны получить в Конторе вежливых и ненужных, причем на нем должны быть подписи всех трех работников конторы. Вот вам фирменный бланк, дело за подписями».

«Если ваши противники выполнят задание, они получат пять очков, – это говорится уже „конторщикам“, – что вас, конечно, вряд ли устраивает. Безусловно, лучше иметь их самим. Но для этого вы должны оставить своих соперников с носом. К сожалению, вы люди вежливые и не бюрократы, поэтому вам категорически запрещается говорить „нет“, „не могу“, „не знаю“ и т. д. Зато вы не должны ни на минуту забывать слова „пожалуйста“, „с радостью“, „одну минуточку“ и т. д. Ваша беседа с посетителями должна длиться не более полминуты. Если за это время вы не сможете вежливо избавиться от просителя, ничего не поделаешь – придется подписывать.

Итак, контора открыта, прошу посетителей войти. Предупреждаю: всякий бюрократизм и волокита караются увольнением и лишением трех очков».

По истечении трех минут участники меняются местами: посетители становятся служащими, служащие – посетителями.

Я останавливаюсь и все это записываю. Будем считать, что один конкурс есть. Нет, скажу осторожнее, не конкурс, а эскиз конкурса, поскольку еще предстоит обсудить его с соавтором, потом с редактором, потом с режиссером, к тому же обязательно кому-нибудь что-нибудь не понравится, кто-то что-то добавит, исправит, выкинет, но это все только будет, а пока… Пока мне конкурс нравится, [20]20
  Докажите теорему: если конкурс мне нравится, то он придуман не мной. Справедлива ли обратная теорема?


[Закрыть]и я бы участвовал в нем с удовольствием. Мне вообще больше всего нравятся конкурсы, в которых я действую максимально самостоятельно. Минимум ограничений и максимум свободы. Некоторые почему-то считают, что автор, предоставляющий участникам конкурса широкое поле для самодеятельности, не указывающий подробно, что и как им надо делать, тем самым расписывается в творческом, что ли, бессилии. Не может, дескать, сам ничего путного придумать, вот и спихивает на участников. А я вот так не считаю, и когда сам участвовал во встречах КВН, то стремился попасть именно в такие конкурсы, где автор целиком и полностью полагается на мою выдумку. Да и теперь, когда я придумываю какой-нибудь конкурс, то все время представляю себя его участником. Как, например, я бы вел себя в «Конторе»? Может быть, постарался придумать замкнутый круг ответов на вопросы посетителей – нечто вроде «У попа была собака», может быть, тянул бы время с помощью различных «м-м-м-м», «да, конечно», «видите ли, в чем дело…». А может быть, решился бы на «отчаянный шаг» – сразу бы подписал справку и провозгласил: «Борьба с бюрократизмом, по мнению нашей команды, важнее каких-то жалких пяти очков». Потерять пять очков, конечно, жалко, но неужели жюри не оценило бы подобное благородство по достоинству?..

Я, кажется, сильно отвлекся от рассказа о том, как рождается сценарий, и уже обдумываю исключительно свое поведение в конкурсе. Поверьте, это произошло только потому, что в каком-то смысле я еще не понял, что же доставляет мне большее удовольствие – придумывать или участвовать? Рассуждать на эту тему сейчас некогда, надо работать, надо действовать. Действовать – значит совершать какое-то действие; отлично, займемся действенным конкурсом. Самое трудное нужно делать в первую очередь. Почему действенный конкурс я называю самым трудным? Потому что я его не люблю, а заниматься нелюбимым делом всегда труднее. Не солгу, если скажу, что действенность сидит у меня в печенках. Бывает, конечно, хорошая действенность, но я страдаю от плохой. Нет ничего хуже, когда в редакции мне говорят: «То, что вы принесли, конечно, неплохо, но вот действенности не хватает, чересчур все статично, надо бы добавить что-то связанное с движением». Так и появляются на свет конкурсы-уродцы, чей недейственный костяк украшен на редкость действенными погремушками. Если раньше предполагалось, что участники конкурса просто поднимаются на сцену, то теперь они обязаны делать это галопом; если после этого им надо было просто ответить на вопрос ведущего, то теперь то же самое делается одновременно с физзарядкой и т. д. Зачем все это нужно – я лично не знаю. Может быть, для смеха? Оно конечно, когда все бегают по сцене, что называется, «в мыле», толкают друг друга, размахивают руками, прыгают и приседают да еще интеллект успевают при этом проявить, получается довольно смешно. До слез. Как в кинокомедии, когда нехороший персонаж падает в воду, оказывается запертым в лифте или предстает перед зрителем в одних, простите, исподниках. Я против падений в воду, лифта и, простите, исподников. И даже против смеха, связанного с ними. Я стою за действенный смех в КВН, действенный без кавычек. А такой смех всегда присутствует в КВН, поскольку здесь встречаются веселые и умные ребята, и совершенно ни к чему превращать их в нехороших персонажей из нехороших кинокомедий.

Ладно, так или иначе, а конкурс с действием придумывать надо. Из двух зол, как известно, выбирают третье, и, миновав два квартала (вы не забыли – я все еще иду по вечерней Москве), твердо решаю: конкурс будет пантомимическим. Что это будет за пантомима, я не могу придумать до тех пор, пока на моем пути не оказывается школа. Я очень люблю вспоминать школьные годы. Вот и сейчас…

…Наш класс ничем не отличался от других, разве тем только, что все учителя в один голос говорили, будто худшего класса они в своей жизни не видели. Нас это, однако, не очень расстраивало, поскольку ребятам параллельного класса говорилось то же самое, но касательно уже не нас, а их. Мы, бывало, даже спорили о том, чей класс и вправду хуже. Спорили со знанием дела, приводя в качестве главных аргументов количество двоечников и число нарушений дисциплины. В смысле дисциплины мы боролись с противниками на равных, а вот в отношении двоек – о, здесь мы были недосягаемы! Как только доходило до подсчета двоек, конкуренты сокрушенно разводили руками: «Ничего не поделаешь – Чапля…»

Чаплей звали Аркашку Цаплина. Откуда пошло его прозвище – не знаю. Может, оно происходило от его собственной фамилии, но скорее всего оно было связано с его талантом: Чапля был великим артистом. И не просто артистом. Он был выдающимся мастером пантомимы. Создать «портрет» кого-либо из учителей Чапле не стоило никакого труда. Делал он это настолько здорово, что на вечерах самодеятельности учителя сами, бывало, не раз просили Чаплю исполнить его коронный номер: сцену под названием «Учителя пишут письмо родительскому комитету».

Так вот именно Чапля являлся главным виновником «отставания» своего класса по части двоек. Это был самый искусный подсказчик, какого я когда-либо встречал. Устные подсказки Аркашка не признавал и к «шептунам» относился с великим презрением. Сам Чапля, «работая», не произносил ни слова. Он все делал молча, но как!! Впрочем, к а к Чапля подсказывал, до одного прекрасного дня я знал большей частью по рассказам его одноклассников, потому что «великий пантомимист» относился к своему дарованию с большим уважением и во внеурочное время демонстрировал его крайне неохотно. Вершины чаплинского мастерства я увидел благодаря чистой случайности. Между нашими классами уже долгое время шла война, впоследствии названная Семилетней, так как, начавшись в четвертом классе, окончилась она только на выпускном вечере. В одном из «боев», происходивших, как правило, на переменах, я «был тяжело ранен в рукопашной схватке и взят в плен» (так говорилось в официальном коммюнике). С пленными обе воюющие стороны обходились вполне гуманно: согласно решениям учредительной конвенции о правилах ведения войны пленных уводили к себе в класс, где запирали в стенной шкаф. Когда начинался очередной урок, дверцу шкафа приоткрывали, предоставляя пленнику возможность побега. Увы, побег в присутствии учителя был мероприятием весьма рискованным, это грозило беседой с завучем, последующим вызовом родителей… Короче, выгоднее было молча наблюдать за происходящим. Так я и сделал.

Василь Васильич – наш математик – вызвал к доске Саню Седых, лучшего друга Чапли. Саня, чего скрывать, Пифагором не был и к математике относился как к неизбежному злу. Поэтому он, как обычно, сильно расстроился, когда Василь Васильич обратился к нему в своей привычной манере: «Друг мой, Седых Александр! Все присутствующие с огромным волнением ждут от вас захватывающего рассказа о биноме Ньютона». Саня подошел к доске, взял мел, повертел его в руках, положил на место и, потупившись, сказал: «Василь Васильич, к нам вчера мамина сестра приехала из Сибири, и я не успел как следует…» Тут он осекся, увидев кулак своего лучшего друга и его укоризненный взгляд, и радостно закричал: «Пусть нам дано…» И его понесло. Больше я на Саню не смотрел, поскольку оторвать глаз от Чапли было невозможно. Происходило нечто граничащее с волшебством. Подсказывали не только Аркашкины руки. Подсказывали его глаза, нос, шея, но самое потрясающее – это уши! Их «деятельность» не могла не вызвать восхищения. Это были какие-то фантастические устройства, способные буквально на все. Они то прижимались поочередно к голове, то начинали недовольно покачиваться, то безвольно повисали, как у таксы, по временам они оттопыривались настолько, что Чапля становился похожим на небольшой радиолокатор (это, как я понял, означало: «Стоп, Саня, ты врешь!»)…

Здесь я откладываю перо в сторону, так как не в силах достойно описать происходившее. Кончилось тем, что Седых получил «четыре с минусом», а я был отправлен за родителями, поскольку в последний момент выдал себя криками «Браво, Чапля!» и бурными аплодисментами. Поверьте, вы бы на моем месте тоже не удержались. Вне всякого сомнения…

Ну что ж, кажется, основа для конкурса есть. Остальное, как говорится, дело техники.

Реплика жюри:Автор идет по правильному пути (жаль, что ему нельзя дать поощрительных очков). Лучший конкурс – это конкурс, пришедший из жизни, уже в ней существовавший и теперь лишь очищенный от всего лишнего для нужд КВН. Напомним, что самые смешные трюки Чаплина – плод остроты его зрения!

Ведущий обращается к сидящим в зале со словами:

– Пожалуйста, встаньте те, кто хотя бы раз в жизни сдавал экзамен.

Сидящих не остается, поскольку встают абсолютно все.

– Я так и думал, – продолжает ведущий, – экзамены сдавали все. Теперь пусть сядут те из вас, кто ни разу в жизни не воспользовался на экзамене помощью товарища, короче, подсказкой, только честно.

К величайшему стыду присутствующих, все остаются стоять…

– Я так и думал, – говорит ведущий, – и поэтому надеюсь, все вы обрадуетесь, когда узнаете, что, идя навстречу многочисленным пожеланиям, сегодня КВН открывает ВКУП – Высшие курсы усовершенствования подсказчиков. Для сдачи вступительных экзаменов приглашаются по два участника от каждой команды.

Когда представители одной из «воюющих» сторон поднимутся на сцену, второй ведущий ознакомит их с условиями конкурса:

– Кто-то из вас сейчас будет сдавать экзамен, кто именно, договоритесь между собой, например, вы. В таком случае отойдите, пожалуйста, на пятнадцать шагов. А вы, стало быть, будете подсказывать вашему товарищу. Я вручаю вам лист бумаги, на котором напечатано небольшое стихотворение. Прочесть его должен ваш товарищ, но он – увы! – все забыл. Ваша задача – сообщить текст стихотворения экзаменуемому, но поскольку устные подсказки – дело нехитрое, а у нас курсы не простые, а высшие, то все, что вы хотите ему передать, вы должны передавать с помощью жестов. Итак, все мыслимые средства пантомимы – к вашим услугам.