Текст книги "Два героя"

Автор книги: Э. Гранстрем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Матрос Колумба

Прошло четыре года. Маркена, уже давно счастливый супруг Мерседес и образцовый землевладелец, сидел на веранде своего дома близ города Палоса и смотрел на море.

Он медленно перебирал свое тревожное прошлое в саванне и в городах Эспаньолы.

Что делали теперь его старые знакомые, Ара и Кастанеда? О них он не имел никаких вестей. Затем мысли его остановились на великом Колумбе, который три года тому назад уехал в свое четвертое плавание. Годы эти были богаты событиями. Еще в 1499 году португальцы доплыли до настоящей Индии, и блеск открытий Колумба потускнел. Золото скудно прибывало из его колоний, а пряности, которых ожидали оттуда, не доставлялись вовсе, между тем как корабли португальцев возвращались полные дорогих грузов. Колумб стремился теперь достигнуть португальской Индии через пролив, который, по его расчету, должен был находиться между островами Куба и Пария; но в Испании уже сомневались в дальнейших успехах отважного мореплавателя.

Занятый такими мыслями, Маркена вдруг увидел у калитки сада человека в матросском костюме. Незнакомец поклонился и протянул к нему руки.

– Кастанеда! – вскричал Маркена.

Да, то был Кастанеда; но время и горе наложили на него неизгладимые следы.

Прошли первые минуты свидания.

– Жива ли Ара? – был один из первых вопросов Маркены.

– О, она жива и счастлива! – ответил Кастанеда. – Когда ты уехал от нас, многие надеялись, что под управлением Франциско де-Бобадилла на Эспаньоле наступит новая эра. И она действительно наступила. Беспорядки усилились, притеснения тоже, на золотых рудниках происходили частые убийства, и Бобадилла едва справлялся с враждебными партиями в городе. Все это время я спокойно жил в своей усадебке и занимался воспитанием моих больших краснокожих детей. И Ара помогала мне, как настоящая испанка.

Когда прибыл новый губернатор, дон Николас де-Овандо, обращение дикарей в христианство пошло успешнее. Неподалеку от Сан-Доминго было основано первое христианское селение для индейцев, в котором они могли жить спокойно, нетревожимые испанцами. Мои люди нередко ходили туда, и вот в один прекрасный день Ара встала передо мною на колени вместе с одним молодым индейцем, как помнишь, некогда стояла перед тобой при лунном свете, – и я благословил их.

С интересом слушал Маркена рассказ Кастанеды, который приехал в Испанию с Колумбом, совершив с ним большую часть его четвертого плавания. Губернатор Овандо не позволил Колумбу выйти на берег в Сан-Доминго, а оскорбленный адмирал отплатил тем, что, предвидя бурю, советовал подождать с отправкой флота в Испанию, на котором находились его злейшие враги, Бобадилла и Ролддн. Колумба не послушали, и весь флот погиб. В это-то время Колумб искал себе матросов, и единственный из всей колонии явился к нему Кастанеда.

– Какие далекие земли посетили мы с ним! – рассказывал Кастанеда. – Флот Колумба плыл к западу, в надежде отыскать пролив, и наткнулся на новый большой остров Гуанасса, который назвали Сосновым островом. Здесь мы встретились с купцами, прибывшими с севера. То были не дикари, как караибы или индейцы на Эспаньоле, они привезли с собой бубенчики из меди, изящные ножи из светлого прозрачного камня, прекрасной резной работы, деревянные и мраморные сосуды и разноцветные хлопчатобумажные одеяла.

«Адмирал не хотел, однако, ехать в их страну; он спешил достичь португальской Индии, и корабли направились к югу. Страшные бури встретили здесь наши суда. Тем не менее открытия следовали одно за другим. Мы достигли стран, в которых золота было гораздо больше, чем в Эспаньоле. Самая богатая из них, Верагуа, находилась, по мнению Колумба, на полуострове, подобно Испании или Италии (то была центральная Америка, как оказалось позже). Здесь Колумб услышал о могущественном народе, который носил латы и владел большими кораблями. Испанцы хотели основать в Верагуа колонию, но индейцы отнеслись к ним слишком враждебно.

Дурное состояние кораблей, расшатанных бурями, вынудило Колумба вернуться к Атлантическим островам. Все же пришлось бросить два корабля, а с остальными адмирал направился к Эспаньоле. Но бури преследовали Колумба и окончательно расстроили флот. Расшатанные и полуразбитые корабли остановились у острова Ямайки в самом жалком состоянии.

Целый год простоял тут Колумб со своими спутниками, тщетно прося помощи из Сан-Доминго. Наместник Овандо, думая, что Колумб хочет высадиться на Эспаньоле с целью вызвать там мятеж, наотрез отказался оказать ему помощи. Между тем индейцы, с трудом кормившие пришельцев, отказались доставлять им провизию. Мы все умерли бы с голоду, – продолжал Кастанеда, – если бы нас не спасла мудрость адмирала. Зная, что 29 февраля должно произойти лунное затмение, он пригрозил индейцам гневом небесного божества, которое отвергнет от них свой сияющий лик, если они откажутся приносить белым детям солнца должную дань. И когда затмение началось, индейцы пришли просить прощения у могущественного волшебника.

Между тем испанцы взбунтовались, и пришлось оружием усмирять мятежников. К счастью, из Сан-Доминго пришла наконец помощь, и больной, обессиленный Колумб мог проехать на Эспаньолу, а затем и в Испанию.

Время летело быстро. Наступил уже вечер.

– Я должен идти, – сказал Кастанеда вставая. – Господь привел меня в Испанию, и я обязан исполнить священный обет, данный мною в ужасном ущелье. Иду просить патера Хуана принять меня в монастырь.

Несколько минут спустя Кастанеда уже направлялся к холму, на вершине которого стоял монастырь.

Настоятель долго отговаривал пришельца; но так как Кастанеда оставался при своем решении, приор Хуан встал и, обнимая будущего брата, испросил на него благословение Господне.

Осенью 1509 года к Маркене явился францисканский монах. То был наш старый знакомый Кастанеда, теперь брат Антонио. Он пришел проститься с Маркеной, проститься навсегда, так как отправлялся в Новый Свет, чтобы там посвятить остаток жизни благим деяниям.

Кастанеда счел своим долгом заехать также в Севилью, чтобы еще раз повидать находившегося там Колумба. Но настоятель тамошнего францисканского монастыря, к которому он обратился с вопросом об адмирале, сложил на груди руки и торжественно произнес:

– Помолимся за него, брат Антонио…

Кастанеда закрыл руками лицо.

– Колумб умер! – воскликнул он, – и никто на свете не говорил о том; даже в Палосе, где его когда-то встречали с колокольным звоном, не служат панихиды о вечном упокоении души его! Вероятно, он умер недавно?

Настоятель покачал головой.

– Нет, – ответил он, – прошло много месяцев. То было 21 мая 1506 года, в день Вознесения. Он много выстрадал в жизни, но потомство воздаст ему должную дань вечной памяти.

Кастанеда пошел в монастырь, где покоился прах великого адмирала, и помолился у его гроба, на котором не было даже мраморной плиты с именем великого мореплавателя, открывшего Новый Свет. Затем Кастанеда посетил низкую комнату маленького дома, в котором Христофор Колумб провел последние минуты.

Брат Антонио оставил монастырь, пораженный трагической судьбой великого Колумба. «Нужно отказаться от пустых мечтаний этого мира и работать на земле не ради награды, – думал он. – Только добро, сделанное ради самого добра, не боится разочарований».

Мир позабыл Колумба! Когда, года два спустя, Рухгаммер кончал свое сочинение «Неизвестные страны», он ничего еще не знал о смерти Колумба и писал, что Колумб живет «в настоящее время» в большом почете при испанском дворе.

Между тем скоро стало известным, что открытые Колумбом страны составляют не берег Азии, а новую, до того времени неизвестную, часть света. В высшей степени интересные описания этих стран доставил флорентинец Америго Веспуччи, и потому новая часть света названа по его имени Америкой.

Но беспристрастная история воздала Колумбу бессмертную славу. Уже сын его был признан вице-королем Индии. Прах Колумба был перевезен в Севилью, и на гробнице его начертаны слова, которые и остались в гербе его рода:

«Кастилии и Леону подарил Новый Свет Колон».

По прошествии нескольких десятилетий вспомнили желание Колумба почивать вечным сном на Эспаньоле и прах его перевезли на этот остров в склеп соборной церкви в Сан-Доминго. В 1795 году Испания вынуждена была уступить Сан-Доминго Франции; но испанский адмирал дон Габриэль д'Артицабель не хотел оставить французам останки гениального мореплавателя. Склеп был открыт, и корабль «Сан-Лоренцо» перевез останки Колумба в Гавану, где 19 января 1796 года они были торжественно погребены в склеп собора.

Как бы в отмщение за несправедливость к великому мореплавателю, остров Эспаньола или Гаити, как его называют теперь по первоначальному индейскому имени, сделался ареной кровавых восстаний и убийств. Индейцы, число которых при прибытии Колумба доходило до миллиона, были большей частью истреблены. Негры, которых туда привозили, бежали в горы и сделались там независимыми.

Когда явились туда французы, между ними и испанцами возникли споры, а затем истребительная война, в которой пролиты были потоки крови.

Едва кончились эти войны, Гаити сделался добычей опасных морских разбойников. Когда же, по прошествии ста лет, пираты были истреблены, то начались столкновения между неграми и белыми. Последние были побеждены, и кровь их опять полилась потоками.

В первом году прошлого столетия первый консул Бонапарт, впоследствии император Наполеон, послал на Гаити двадцать пять тысяч человек для укрощения негров. Но лихорадка и другие болезни произвели в рядах французских войск ужасные опустошения, и победители принуждены были покинуть остров.

Затем последние попытки испанцев удержать за собой острова потерпели полную неудачу. Островом Гаити завладело цветное население, но возникавшие там республики не могли мирно развиваться. Там продолжали царить насилия и убийства. Черные президенты провозглашали себя императорами, но их скоро свергали и расстреливали.

Европейцы избегают этот остров. Какое-то проклятие лежит на этой стране, в которой некогда заковали в цепи великого Колумба.

Завоевание Мексики

В Мексику

В 1519 году вдоль южного берега острова Кубы плыл тяжело нагруженный корабль, направлявшийся – к порту Тринидаду. После завоевания испанцами Эспаньолы или Гаити, внимание их было обращено на соседний остров Кубу или Фернандину. Покорив индейцев, заселявших этот остров, испанцы развели на нем плантации и открыли новые золотые россыпи. Новая колония быстро расцвела. Наместник ее Веласкес решился продолжать дело своих предшественников и отправил на запад Мексиканского залива корабли для открытия новых земель.

Но корабль, приближавшийся к гавани Тринидада, был снаряжен не для открытий. Владелец его, зажиточный купец Седено, уже успел завести на Кубе выгодную торговлю и вез теперь на своем корабле разные съестные припасы для сбыта поселенцам этого острова, которые большей частью занимались разработкой рудников, залегавших близ города. Седено был в отличном расположении духа, потому что погода была прекрасная, и Тринидад был уже в виду. Стоя на палубе, он самодовольно улыбался и, глядя на отдаленный берег острова, высчитывал в уме барыши, которые он выручит на своем грузе.

Невдалеке от него стоял молодой красивый испанец с черными вьющимися волосами; он был погружен в глубокие думы; тихое, серьезное и почти унылое выражение его лица составляло резкий контраст с веселой толпой матросов и пассажиров.

Взгляд Седено остановился на молодом человеке; он улыбнулся своей обычной самодовольной улыбкой и подошел к нему.

– Ну, господин Рамузио, теперь мы скоро будем на Кубе. Этому острову предстоит великая будущность; он быстро расцветает, и города вырастают на нем точно грибы из-под земли. Там нужны люди: земледельцы, ремесленники, солдаты, а в особенности люди образованные, в которых чувствуется большой недостаток. Ведь вы, господин Рамузио, кончили университет в Саламанке, и потому вам легко будет найти подходящее дело. Я знаком с плацкомендантом Тринидад: он отличный рубака, но не умеет владеть пером, и я уверен, что он с удовольствием примет к себе в секретари такого талантливого молодого человека, как вы. Положитесь на меня. Правда, сначала жалованье будет небольшое, но при такой должности вы будете иметь немалое влияние, например, при поставках и подрядах… Вы меня понимаете, господин Рамузио. Ведь я делаю большие обороты в Тринидаде и умею быть благодарным, когда кто замолвит доброе словечко о моем товаре.

Эта длинная речь была прервана восклицанием матроса: «Парус в виду!»

– А, судно, – сказал Седено, – это не торговое судно, а крейсер, вероятно, он принадлежит к флоту, который Веласкес сооружает для торговых сношений с дальней золотоносной страной на западе, открытой Грихальвой.

– Оно несется прямо на нас! – заметил штурман.

– Прекрасно! Нам не мешает по пути устроить лишнее делишко. Может быть, им нужны какие-нибудь съестные припасы. Мы можем предложить им испанское вино и тому подобные товары, до которых господа военные большие охотники.

Судно быстро приближалось.

– На мачте развевается кастильское знамя, – продолжал Седено, – вероятно, эти господа с избытком запаслись золотом и хорошими векселями!

– Смотрите, кажется, они гонятся за нами! – воскликнул штурман. – Неужели в этих водах завелись пираты?

– Глупости! – заметил Седено собравшимся вокруг него матросам. – Это кастильский корабль!

В это мгновение на борту приближавшегося корабля сверкнул огонь, и одно ядро со свистом пронеслось над мачтой. Этот выстрел поразил всех, подобно молнии среди ясного безоблачного неба. Матросы в страхе столпились вокруг судохозяина, – они были совсем не подготовлены к защите, и не успели еще они придти в себя, как враги очутились на палубе среди них.

Впереди всех находился предводитель, молодой человек с благородной осанкой. Он просил указать ему владельца корабля.

Ему указали на Седено, который с опущенной саблей стоял у мачты.

– Вы не узнаете меня, господин Седено? – спросил мнимый атаман разбойников, подходя к нему. – Я Сандоваль, из войска Кортеса, и должен просить вас отправиться со мной в Тринидад, где вы от самого Фернандеса Кортеса узнаете причину этой остановки.

– Меня очень удивляет такое приглашение, милостивый государь, я и без того направляюсь в Тринидад!

– В таком случае вам еще легче исполнить мою просьбу! Будьте так любезны, вложите свой меч в ножны и передайте его мне до прибытия в Тринидад. Ваши храбрые матросы, без сомнения, последуют вашему примеру.

– Милостивый государь, по какому праву вы делаете нас своими пленниками? Не забывайте, что я так же, как и вы, нахожусь под защитой короля Испании!

– Мой начальник, Фернандес Кортес, объяснит вам это. Я исполняю лишь его приказания и могу уверить вас, что вы обделаете с ним хорошее дело. Но подробности, повторяю вам, вы узнаете от него самого. Позвольте мне еще раз просить вас передать мне ваш меч. Надеюсь, что вы не заставите меня прибегнуть к насилию!

– О, капитан Сандоваль, ваш поступок сам по себе уже насилие, Я против воли подчиняюсь вам, но помните, что король строго наказывает за морской разбой! – сказал Седено с негодованием и, отдавая Сандовалю свою шпагу, обратился к своим матросам: – На нас напали врасплох. Сопротивление бесполезно. Прошу вас быть свидетелями насилия!

– Кортес, Кортес! – повторяли матросы. – О, он недурно начинает дело, нападая на мирные испанские суда! Не может быть, чтобы это делалось с согласия Веласкеса!

Поселенцы на Эспаньоле и Кубе хорошо знали Кортеса. Родом из Меделлины, в Испании, он еще юношей приехал в эти колонии. Вследствие слабого телосложения его родители предназначали его к адвокатуре, но мальчик недолюбливал книг и имел сильную склонность к военному делу. Когда же он с годами вырос и возмужал, родители согласились отпустить его на чужбину, и девятнадцатилетний Фернандес Кортес простился с родиной.

Имея хорошие рекомендации, он сначала отправился на Эспаньолу, где был определен доверенным писцом города Асуа. Когда Веласкес семь лет спустя приступил к покорению Кубы, Кортес отказался от своего места и примкнул к его войску.

Во время этого похода он высказал такую храбрость и энергию, что обратил на себя внимание главнокомандующего, и вскоре, благодаря своему открытому и сердечному характеру, веселому нраву и остроумным выходкам, сделался любимцем всего войска.

Сделавшись любимцем наместника, он занял видное положение и наконец был назначен начальником экспедиции, отправленной Веласкесом для исследования только что открытых берегов Мексики.

С величайшим рвением принялся Кортес за это дело; чтобы ускорить снаряжение этой экспедиции, он заложил свои имения и сумел добиться кредита у своих друзей, а затем, перед самым отплытием, стал даже перехватывать испанские торговые суда, с целью увеличить свои силы.

В Тринидаде Седено узнал подробности этих странных действий молодого начальника. Он охотно простил Кортесу совершенное над ним насилие, потому что знал, что Кортес не простой морской разбойник. За отнятое судно и груз Седено получил от него надежные векселя, а когда узнал, какие огромные выгоды обещает это предприятие, решился даже участвовать в нем большой суммой денег. Матросы его охотно поступили на службу к Кортесу, и многие из пассажиров завербовались к нему в войско.

Молодому испанцу Педро Рамузио, которому Седено хотел доставить место писца, также предложили переменить перо на меч. Он стоял в раздумье перед главной квартирой начальника, у которой развевалось знамя. На черном бархатном фоне с золотым шитьем красовался, вместо герба, красный крест с синими и белыми полосами с латинской надписью: «Друзья! Последуем за Крестом! Кто верует, тот победит!» Рамузио вспомнил, что эта же надпись украшала святое знамя императора Константина, и мысленно перенесся в далекое прошлое. Но вдруг кто-то хлопнул его по плечу. Оглянувшись, он увидел пред собой старого воина.

– Не правда ли, это знамя внушает уважение, молодой человек? – обратился к нему воин. – Взгляни-ка, какая истина на нем написана. Наш военноначальник прав. Мы отправляемся в неведомую даль покорять могущественное языческое царство не ради одного золота; у нас великая цель – распространить по всему Новому Свету веру Христову. Мы предпринимаем священный крестовый поход, в котором обязан участвовать каждый добрый христианин.

Рамузио кивнул головой.

– Согласен, молодой друг? – спросил старый воин. – Зачем ты приехал на Кубу? У тебя есть здесь друзья или родственники?

– Нет, я здесь совсем одинок и не знаю, что делать!

– Значит, ты покинул родину без цели, без плана и ищешь приключений? В таком случае Небо смилостивилось над тобой. Кортесу нужны солдаты, а при тебе есть меч. Поедем с нами, и ты не раскаешься. Положись на слово старого Жуана де-Торреса.

Рамузио молчал.

– Я долго наблюдал за тобой, – продолжал старый воин. – У тебя на сердце какое-то горе. Поверь мне, походная жизнь разгонит всякую тоску! Я не знаю, почему ты покинул Кастилию; но в Новом Свете ты можешь начать новую жизнь. На острие своего меча ты можешь создать себе новую будущность! Неужели ты хочешь остаться здесь разводить сахарный тростник, потеть в канцелярии или работать в рудниках? Не лучше ли отправиться с нами в поход и, достигнув высоких почестей и чинов, вернуться в Испанию доблестным воином, увенчанным лаврами?

Эта речь старого воина не воодушевила молодого человека, и когда тот наконец протянул ему руку со словами: «Ну, товарищ, так по рукам! Пойдем в лагерь!» – он медленно подал руку де-Торресу и сказал:

– Жизнь не имеет для меня никакой цены, мне все равно, где расстаться с ней. Вы хотите распространять Евангелие – это высокая цель. Я следую за вами, ведите меня в лагерь.

– Не унывай! – воскликнул старый воин, взяв под руки рекрута, – я готов держать пари, сын мой, что наше общество скоро оживит тебя!

* * *

Но наместнику показалось подозрительным усердие, с которым Кортес вел вооружение, равно как и образ действий его, благодаря которому он сделался любимцем офицеров и солдат. Поэтому он решил поставить во главе экспедиции другого человека. Проведав об этом, Кортес быстро собрался в путь, поднял паруса и уехал со всем своим войском. Только по прошествии многих месяцев в колонии были получены известия о первых успехах этой экспедиции.

Обогнув Юкатан, он направился к большому городу Табаско, где после победоносного сражения собрал более подробные сведения о могущественном царстве мексиканцев.

21 апреля 1519 года он высадился с своим войском на том месте, где ныне находится город Веракруц, и здесь впервые встретился с ацтеками, индейскими племенами, поработившими в то время все мексиканские народы.

Прибрежные жители приняли Кортеса дружелюбно; от них он получил первое известие о могущественном повелителе мексиканцев Монтезуме, резиденция которого находилась на плоскогорье внутри страны; прибрежная же область управлялась наместником. Вместе с тем он узнал, что страна изобилует золотом.

Выразив желание повидаться с наместником, он устроил на берегу укрепленный лагерь, расположил на ближней возвышенности пушки и стал спокойно ожидать прибытия наместника. Тем временем туземцы густыми толпами спешили к лагерю, чтобы взглянуть на чудесных иноземцев. Они явились с фруктами, овощами, цветами, дичью и разными съестными припасами, приготовленными по способу туземцев, а также с золотыми вещами и другими украшениями. Некоторые из них они дарили, а другие обменивали на товары испанцев. Сам лагерь имел вид оживленной ярмарки, среди которой кипела пестрая толпа туземцев всех возрастов.

На третий день явился наместник с подарками для испанцев. Они состояли из десяти тюков самого тонкого хлопка, разных плащей и мантий из перьев чудесной работы и ивовой корзины, наполненной золотыми изделиями; все это было сделано с расчетом поразить испанцев богатством и искусством мексиканцев.

Кортес, с своей стороны, также вручил наместнику подарки для передачи Монтезуме, состоявшие из красивого креста с богатой резьбой, ярко-алой суконной шапки с золотой медалью, изображавшей св. Георгия с драконом, и множество стеклянных ожерельев и браслетов, которые ценились индейцами, не знавшими стекла, наравне с настоящими драгоценными камнями. Затем Кортес объявил, что имеет от своего короля поручение к Монтезуме, и просил осведомиться, когда его величеству благоугодно будет его принять.

Обе стороны наблюдали друг за другом с большим интересом и любопытством.

Кортес заметил, что один из индейцев срисовывал на холсте одежду и вооружение испанцев. То были известные гиероглифы ацтеков.

Когда Кортесу сообщили, что эти замысловатые знаки и фигуры являются донесением Монтезуме, он решил показать индейцам свое войско в особенно выгодном свете. Кортес приказал своей коннице выстроиться на берегу, и лошади испанцев вызвали необычайное изумление индейцев, впервые увидевших таких больших домашних животных. С изумлением следили мексиканцы за смелыми и быстрыми движениями маленького отряда конницы, состоявшего всего из семнадцати всадников; они были поражены блеском мечей и резкими звуками сигнальных рожков. В то же время Кортес приказал стрелять из орудий.

Когда индейцы увидели дым и изрыгаемые этими ужасными орудиями массы огня, сопровождаемые свистом ядер, превращавших могучие деревья в щепы, их охватил ужас. Старое народное предание гласило, что с восточного моря прибудут к ним на волшебных судах бледнолицые боги ацтеков, а эти чужестранцы были бледнолицы и обладали, подобно богам, снарядами, производившими гром и молнию!

На счастье Кортеса и его спутников, ацтеки верили в осуществление этого пророчества, и это обстоятельство очень облегчило Кортесу его задачу. Князья ацтеков были до того потрясены этим событием, что не знали, как отнестись к пришельцам.

Испанцы понимали, что имеют здесь дело с опасным врагом. Перед ними находились уже не нестройные толпы дикарей Антильских островов, а правильно организованное войско. Одежда солдат состояла из плотной бумажной ткани, непроницаемой для легких стрел. Кроме того вожди носили деревянные шлемы, обложенные серебром и разукрашенные перьями, наручники и набедренники, а грудь была покрыта золотыми или серебряными дощечками. Войско делилось на корпуса в восемь тысяч человек, а корпус на роты в триста или четыреста человек. Оружие состояло из меча, копья, булавы, лука, стрел и метательных снарядов, которыми мексиканцы владели в совершенстве.

Силы Кортеса состояли всего из четырехсот солдат, семнадцати человек конницы, десяти тяжелых и четырех легких орудий; с такими ничтожными силами он не решался выступить против могучего властелина ацтеков, в расположении которого находились сотни тысяч человек. Но Кортес скоро проведал, что в государстве Монтезумы не все обстоит благополучно; многие побежденные племена готовы были воспользоваться первым случаем, чтобы избавиться от ига ацтеков, а другие находились с ацтеками в открытой вражде. Кортес решил воспользоваться этим обстоятельством; он очень нуждался в союзниках и мало-помалу приобрел их.

Первыми к нему примкнули тотонаки, прибрежное племя. Здесь близ Семпоалла он основал город и, провозгласив себя главным начальником войск и судьей этой новой колонии, послал посольство к королю в Испанию с просьбой утвердить его в этом звании. Оставив в городе гарнизон, Кортес с войском направился в Мексику.

На пути в Мексику его враждебно встретили тласкаланцы – храброе, независимое племя. Завязалась ожесточенная битва, длившаяся несколько дней, в которой Кортес потерял две лошади; но 5 сентября 1519 года он одержал над ними решительную победу благодаря своим пушкам. Когда же дружественные Кортесу индейцы сообщили тласкаланцам, что испанцы враги Монтезумы, те заключили с ним союз в течение всего похода.

Затем Кортес отправился дальше, продолжая притворятся другом Монтезумы. Вступив в сопровождении шести тысяч союзных тласкаланцев в большой город Холулу, славившийся своими исполинскими храмами, он узнал, что Монтезума устроил ему западню. Сначала предполагалось принять испанцев ласково, а затем, когда они оставят город, напасть на них врасплох. Но Кортес предупредил ацтеков. Когда вожди и знатные сановники города собрались перед квартирой Кортеса, испанцы внезапно встретили их ружейными выстрелами, а затем бросились на них и перебили всех. В то же время тласкаланцы рассыпались по городу и занялись грабежом, пока Кортес наконец не остановил их. Здесь испанцы впервые познакомились с ужасным обычаем ацтеков приносить в жертву людей. В Холуле находилось около четырехсот огромных жертвенных башен, кругом них построены были крепкие клетки, в которых откармливались для жертвоприношения мужчины и мальчики. Возмущенные испанцы сожгли все эти храмы, разрушили эти человеческие стойла и освободили несчастных жертв.

Кортес отправился дальше и, перейдя горный хребет, спустился в мексиканскую долину, среди которой находилась столица Теночтитлон, окруженная водой, подобно Венеции. Испанцы не ожидали встретить здесь такого могущества и такой высокой культуры и с изумлением вступили в Мексику 9 ноября 1519 г.

Сам Монтезума вышел им навстречу и торжественно приветствовал их. По его приказанию испанцам отвели большой дворец покойного царя Ахаякатля, и первой заботой Кортеса было укрепиться в этом замке.

В течение восьми дней Кортес вел переговоры с Монтезумой, с целью заставить его признать себя вассалом испанского короля. Заметив, каким высоким почетом Монтезума пользовался среди своего народа, оказывавшего ему почти божеские почести, Кортес решил захватить его в плен и держать у себя в качестве заложника. Предлогом к этому насилию послужило изменческое нападение на испанцев одного наместника, совершенное вскоре после высадки их на берег. Кортес отправился в царский дворец в сопровождении надежных воинов и принудил мексиканского императора переселиться во дворец испанцев. Монтезуме оказывали здесь царские почести и дозволили находиться в постоянных сношениях с народом, полновластным повелителем которого он продолжал оставаться.

Кортес приказал произвести судебное расследование по поводу упомянутого предательского нападения на испанцев. Виновный в этом деле наместник был приговорен к смерти и казнен во дворце испанцев. А на Монтезуму, как зачинщика заговора, в наказание надели цепи на время. После этого унижения Кортес предоставил повелителю ацтеков снова вернуться в свой дворец, но униженный властелин предпочел остаться у испанцев и вместе со своими вельможами принял присягу на верность испанцам. Затем Монтезума объявил, что народные пророчества сбылись и закончил речь словами: «Поэтому повинуйтесь отныне великому королю Карлу, как вашему государю, и его генералу, посланному им взамен себя. Платите ему подати так же, как вы платили мне, и служите ему, как служили мне».

Таким образом, испанцы достигли цели: они сделались господами страны и, объезжая царство с туземными чиновниками, собирали дань, нигде не встречая сопротивления, и вернулись в столицу нагруженные золотом и серебром. К этой дани Монтезума прибавил много драгоценностей из собственных сокровищ.

«Эти сокровища, – писал Кортес королю испанскому Карлу, – помимо стоимости самого золота, неоценимы как произведения искусства. Ни у одного государя в мире нет подобных вещей. Все, что Монтезуме приходилось видеть на земле или добыть из глубины морской, художественно воспроизводилось по его приказанию из золота, серебра, драгоценных каменьев и дорогих разноцветных перьев. Многие вещи выполнены по его приказанию по моим рисункам и в европейском вкусе, например: распятие, медальоны и ожерелья. Кроме того, Монтезума подарил мне множество бумажных тканей и необыкновенной красоты, великолепные обои для церквей и жилых домов, одеяла из нежной кроликовой шерсти и двенадцати прекрасных сарабаканов, метательных трубок».

Испанцы утопали в роскоши. Для довершения победы недоставало только одного – обращения индейцев в христианство. Но христианство нельзя было вводить насильно: испанцы старались убедить Монтезуму и знатных вельмож в жестокости языческой веры ацтеков. Но в то время, как Кортесу, по-видимому, не грозила никакая опасность со стороны покоренных индейцев, ему пришлось вдруг защищаться против испанцев.