Текст книги "Счастье Харви Гаррарда"

Автор книги: Э Оппенгейм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Она склонила голову ему на плечо и почти утонула в его объятиях. Харви понял, что осталось лишь последнее средство, и сказал:

– Хорошо, я признаюсь вам. Я скажу вам то, что не доверил бы никому на свете. Она молча прижалась к нему.

– Но приготовьтесь к страшному удару. Так вот.., деньги, ваши деньги украл я. Или одолжил.., называйте это, как хотите. Я взял их в тот самый вечер, когда ваш дед умер у меня в приемной. И не смог получить их обратно из банка, помешала полиция. Теперь моей скромной персоной заинтересовался Скотланд-Ярд.

Она резко отодвинулась от него.

– Что за чушь? Вы хоть сами-то понимаете, что говорите? Я не верю!

– Но это правда. В тот день я засиделся в кабинете допоздна, а когда уходил то заметил свет в приемной. Я вошел туда и к своему ужасу увидел в кресле мертвеца. Это и был ваш дед. Мне забыли доложить о его приходе. Не зная ни имени, ни адреса старика, я открыл его портфель в поисках визитной карточки и обнаружил там огромную сумму денег в американской валюте.

– Но вы не сообщили об этом следователю!

– Конечно, ведь деньги украл я.

– Я не верю ни единому вашему слову! – со слезами в голосе вскричала она.

– Тем не менее это так. Могу лишь добавить, что, беря эти деньги, я пытался убедить себя, что беру взаймы. Банк требовал от меня большую сумму наличными или гарантий, поскольку дела фирмы тогда сильно пошатнулись. А фирму эту основал еще мой дед, и она была нашей семейной гордостью. Мысль о банкротстве была мне совершенно невыносима. И я рискнул, ничего не зная о том, есть ли у вашего деда родные или друзья, которым известно об этих деньгах. Ведь мое воровство вполне могло остаться недоказуемым! Я оставил вашего деда в кресле, спрятал банкноты в ящик своего стола, а на следующее утро прикинулся таким же удивленным происшедшим, как и все остальные. А потом передал ассигнации в свой банк в качестве гарантии.

– Деньги потеряны для меня? – спокойно спросила Грейс.

– Да нет же! Если бы не превратности судьбы, они давно бы уже были у меня, я отдал бы их вам и во всем признался. Банк больше не имеет на них никакого права, я ему больше ничего не должен. Но в последний момент вместо улыбки Фортуны я увидел ее угрюмый оскал. Я полагал, что меня арестуют уже сегодня. Но полиция, вероятно, ждет из Америки полного списка номеров банкнот. Завтра или послезавтра все будет кончено.

– Но, дорогой мой, причем здесь полиция?? Деньги в сохранности и – говорю вам от чистого сердца – я оставила бы их у вас, даже опасаясь потерять все, вплоть до последнего пенни. Скажите им, что я отдала вам их на хранение.

Он отрицательно покачал головой, но почувствовал, что с сердца упала огромная тяжесть.

– Грейс, вы способны простить меня ради нашей.., ради наших отношений, или, по крайней мере, потому что все деньги целы. Но участь моя от вас не зависит. Она в руках полиции.

– Дикость какая-то! Я отдаю вам эти деньги. Они ваши. Их много?

– Миллион долларов.

– Отлично. Я их вам дарю. Ведь не можете же вы украсть то, что и без того ваше?? Кто вправе обвинить вас в этом?

– Закон.

– Я заявлю в полиции, что знала обо всем с самого начала, что дедушка сам передал их вам на хранение. Скажу, что уполномочила вас распоряжаться этими деньгами по своему усмотрению. Вся эта история касается только нас двоих, какие пустяки!

– Вовсе не пустяки, дорогая. Не забывайте, что я мог потерять эти деньги.

– Что ж, тогда бы у меня остались вы сами. Вы, вероятно, считаете меня очень жадной до денег, потому что я так часто спрашивала о них, но это не так. Я, как и все женщины на свете, люблю красивые вещи и развлечения, но вас я люблю больше. Да я всю свою жизнь буду гордиться тем, что мои деньги спасли вашу фирму!

– Грейс, вы самый великодушный человек на свете.

Она обвила руками его шею и рассмеялась.

– Ну что вы такое говорите? Между двумя любящими друг друга людьми не может быть великодушия. Вернее, оно называется по-другому... Все, что принадлежит мне – твое.

Он попытался высвободиться, но тщетно.

– Грейс, умоляю вас!

– Ничего не хочу больше слышать! Мне надоело вечно спорить с вами по пустякам.

Пустите меня, я потушу свет.

Но он вцепился в нее изо всех сил.

– Вы считаете меня глупцом, Грейс. Возможно, вы и правы. Но только не думайте, что я не люблю вас.

– Так в чем же тогда дело...

– Вы сами знаете. Это звучит ужасно банально, но выслушайте меня. Моя жена разводится со мной. Процесс уже начат. Если вы действительно хотите выйти замуж за человека, который на целую вечность вас старше...

– Я не хочу ждать! Я люблю тебя. Пусть это преступно, пусть я никогда не смогу выйти за тебя замуж, но я не хочу ждать!! Останься со мной.

Она быстро встала и погасила свет. Харви не шевельнулся.

– Меня, возможно, ждет тюрьма, Грейс.

Подумай об этом, и давай подождем еще немного.

– Я не хочу ждать! – снова повторила она, раскрывая ему свои объятия, но он взял ее за плечи, нежно поцеловал в глаза и мягко отстранил.

– Я ухожу.

Обессиленная, она прислонилась к столу.

– Грейс!

Она не ответила, в ее глазах словно поселилась пустота... Внезапно он увидел, как ее рука потянулась к телефонной трубке и услышал ее бесцветный, безжизненный голос:

– Пожалуйста, соедините меня со Скотланд-Ярдом. Это срочно. Он молча слушал.

– Алло, старший инспектор? С вами говорит внучка покойного Эбинайзера Свэйла, которого обокрали в торговом доме "Гаррард и Ко"... Да, обокрали... Да, я знаю... Я тоже считала, что они где-то затерялись, но теперь точно знаю... Да, их украли... Человек, который нашел его мертвым в своей приемной... Харви Гаррард... Нет, я не ошиблась, его зовут именно так. Мой адрес? Пожалуйста: Хелси, 31... Пришлите кого-нибудь завтра утром.

Она повесила трубку и торжествующе посмотрела на стоящего у дверей Харви.

– Вы слышали?

– Да.

Внезапно в ее глазах словно вспыхнул свет, она глухо застонала и схватилась за голову. Увидев, что она падает, Гаррард подхватил ее и положил на диван. Несколько мгновений оба молчали.

– Я сошла с ума! – внезапно крикнула она. – Харви, скажи им это! Скажи, что у меня повредился рассудок!! – она горько расплакалась. Он хотел утешить ее, но не мог, чувствуя, как все внутри него словно замерзает.

Внезапно Грейс быстро взглянула на него, словно очнувшись от дурного сна:

– Харви, неужели я действительно сделала это?

Он не ответил. Она схватила его за руку.

– Я поклянусь под присягой, что это была не я! Я поклянусь, что потеряла способность соображать, что на меня нашло временное помутнение рассудка! Ведь я не навредила тебе? Не навредила?

– Конечно, нет. Им все и так давно известно.

– Теперь ты возненавидишь меня... Я потеряла тебя... Навсегда... О, ты не понимаешь, что значит любить! Я пойду за тобой в тюрьму, на каторгу, на смерть... Но я должна была.., должна была терпеть!..

Он подложил ей подушку под голову и встал. Она была в полуобморочном состоянии. Стараясь не шуметь, Харви тихонько открыл дверь и вышел на лестницу. Ее последний крик еще долго звучал в его ушах.

Глава 26

На следующее утро, ровно в восемь, Харви был в своем кабинете. С девяти начались муки ожидания. Грейс никогда не опаздывала. Он прислушивался к каждому шагу. Всякий раз, когда открывалась дверь, его сердце замирало. Но пробило десять, а Грейс все не было. Он понял, что она не придет. А четверть одиннадцатого ему доложили о посетителе – мистере Робинсоне из Скотланд-Ярда.

– Проводите его сюда, но дайте понять, что я очень занят, – ответил Харви.

Инспектор вошел и сел на предложенный хозяином стул.

– Чем могу служить, господин инспектор?

– Мистер Гаррард, к сожалению, я явился по одному крайне неприятному делу. Однако хочу сказать, что, несмотря на неопровержимые улики, вся эта история остается для нас загадкой. Мой шеф прислал меня сюда поговорить с вами прежде, чем мы будем вынуждены исполнить свой долг.

– Всецело в вашем распоряжении, – ответил Харви и отодвинул в сторону кипу бумаг на своем столе.

– Сегодня мы ждем телеграмму из Америки. Как только она придет, мы отправимся в Южный банк и проверим все депонированные вами средства.

– Воля ваша.

– Вчера вечером нам позвонила некая юная особа, которая назвалась внучкой покойного мистера Свэйла и заявила, что вы обокрали мертвеца, сэр... Простите меня за столь резкие выражения, но я просто вынужден расставить все точки над Но когда сегодня утром мы пришли по указанному ею адресу, чтобы запротоколировать показания, девушки там не оказалось. Она уехала.

– До того как вы пришли? – с тревогой переспросил Харви.

– Вот именно. По какой-то причине она явно спешила. Девушка заплатила швейцару за квартиру и сказала, что не знает, когда вернется. Своего нового адреса она тоже не оставила.

– Странно, господин инспектор, очень странно... Вам так не кажется?

– Может быть, сэр. Вот я и пришел спросить вас, не хотите ли вы что-нибудь заявить по этому поводу?

– Нет.

Инспектор был заметно удивлен.

– Вы понимаете, сэр, что расследование будет продолжаться и в ее отсутствие... Но шеф просил особо обратить на это ваше внимание. Я должен напомнить вам, что против вас выдвинуто обвинение в присвоении чужих денег и их депонировании в банк.

– Но мой обвинитель исчез.

– Каким образом обнаруженная нами ассигнация попала в ваш банк?

– Она вместе с другими была передана в банк, чтобы находиться в целости и сохранности до тех пор, пока ее не востребуют.

– Вы хотите сказать, что сам банк не имеет на них никаких прав?

– Ни малейших. Наша фирма приносит ежедневную прибыль, которая и оседает на банковском счету. Можете передать своему шефу, что недавняя ревизия выявила излишек – в нашу пользу, разумеется, – более чем в 1 500 000 фунтов. Это легко проверить. Так зачем же, скажите на милость, присваивать чужие деньги, когда мне свои девать некуда?

– Вы правы, здесь еще много неясного...И я посоветовал бы вам, мистер Гаррард, в ваших же собственных интересах, быть с нами откровеннее. Уверяю вас, мой шеф вовсе не хочет доставлять вам лишние неприятности. На основании полученных нами сведений, мы могли бы действовать и по-другому, однако, как сами видите, стараемся обойтись без крайностей... Поэтому-то я и здесь.

– Передайте вашему шефу, что я ему весьма признателен. Скажите ему также, что история эта связана с некоторыми обстоятельствами, которые я предпочел бы не разглашать. Будь у меня возможность, я бы говорил значительно откровеннее и ради себя, и ради вас, но пока вынужден предоставить вам действовать всецело по вашему усмотрению.

– В таком случае нам придется отдать приказ о вашем аресте. Тогда вы вынуждены будете рассказать то, что сейчас скрываете от нас. На мой взгляд, вам следовало бы обратиться к своему адвокату.

– Я так и сделаю. Инспектор поднялся.

– Мне очень жаль, сэр, что наш разговор ни к чему не привел. Надеюсь, вам ясно, что мы со своей стороны сделали все возможное, дабы избежать неприятностей. Отныне вся вина за дальнейшее развитие событий ложится на вас.

– Вы действительно меня арестуете?

– У нас нет другого выхода, сэр.

– Но на каком основании? За кражу ассигнаций? Но как они могут считаться украденными, если хранятся в Южном банке? Если эта дама хочет перевести их на свое имя, то я не вижу никаких препятствий.

– Если подобная вещь еще возможна, сэр, то сделайте это сами, и немедленно. Прислушайтесь к дружескому совету... Но все равно, возвращение собственности не снимает вины, а только смягчает приговор. Простите мою откровенность, сэр. Всего доброго...

Беседа с инспектором, как ни странно, подняла Харви настроение. Он решил бороться до конца.

В тот же день Гаррард перевел миллион долларов на имя мисс Грейс Свэйл.

Глава 27

Ближе к вечеру в торговый дом "Гаррард и Ко" явился еще один посетитель. Это был Джордж Бекинхэм.

Харви сам встретил его у дверей, усадил в кресло и выложил все начистоту. Адвокат долго задумчиво качал головой.

– Да, старина, вы влипли по самые уши... А скажите-ка, банк вынудил вас депонировать эти ассигнации?

– Разумеется! Иначе я никогда в жизни не решился бы на воровство. Фирме грозил полный крах.

– Это ухудшает дело, Харви. Если бы ты просто отдал банку на хранение чужие деньги, то уже одним этим совершил бы преступление. Теперь же, когда полиция узнает, что в тот момент ты был в беде... Да, скверно, очень скверно!

– Ладно, старина. Я рискнул, и мне не повезло. Не возьми я тогда этих денег, фирмы Гаррарда больше бы не существовало. Я же спас ее и заработал полтора миллиона... Никто при этом не потерял ни пенса. Я не жалею, что поступил тогда так.

Бекинхэм нахмурился.

– Только не вздумай заявить об этом на суде, Харви.

– Разумеется... Но я действительно так считаю. Посмотри на эти портреты, Джордж. С них на меня смотрят лица людей, для которых фирма была гордостью и святыней. Я сам бы назвал себя преступником, если бы ничего не предпринял для ее спасения. Личный позор меня мало тревожит. Жить можно где угодно, не только в Англии.

– Конечно. Может быть, тебе дадут всего год, но даже два дня тюрьмы закроют для тебя двери многих домов...

– Я знаю. Англия, Париж и Ривьера потеряны для меня навсегда. Значит, уеду немного дальше.

– Твоей жене что-нибудь известно? Не это ли причина для развода?

– Мильдред умная женщина. Она наверняка инстинктивно почувствовала, что здесь не все чисто, хотя и не в курсе подробностей. Но моя жена свято полагала, что потеряет не меня, а фирму, то есть курицу, несущие золотые яйца. Ее просьба о разводе немного удивила меня, но потом я быстро понял: она хочет, пока еще ее красота не поблекла, заблаговременно обзавестись богатым мужем. Это ей, похоже, скоро удастся...

– Очень может быть. Выглядит она просто превосходно... Я хотел бы побеседовать с мисс Свэйл. Та история со звонком в полицию меня сильно тревожит. О, я далек от мысли, что она сознательно мстит тебе, просто дам ей один маленький совет.

– Я и сам охотно бы поговорил с ней, Джордж, но боюсь, что ее уже нет в Англии. Кстати, как пойдет мой бракоразводный процесс, когда я буду в тюрьме?

– Об этом мы еще успеем подумать. Наша главная задача – спасти тебя от тюрьмы.

– Что я должен делать?

– Пока ничего. Ждать. Пусть Скотланд-Ярд сделает первый шаг. Как только они начнут действовать, позвони мне.

Остаток дня Харви провел, как во сне. Грейс исчезла бесследно. Нарочный, посланный на ее квартиру, вернулся ни с чем. В семь часов Гаррард сам отправился в Челси. Но портье и ему не сообщил ничего нового. Тогда он вернулся домой, принял ванну, переоделся и, как обычно, поехал в клуб. Там он снова встретил Бекинхэма.

– Как хорошо, что ты здесь! – воскликнул адвокат. – Я уже готовился к ужину с самим собой. Кстати, мисс Свэйл спряталась не особенно далеко.

– Что ты имеешь в виду?

– По дороге сюда я заглянул в "Савой", где у меня была встреча с клиентом, и увидел ее в гриль-руме. Она ужинала с Филипом Барлетом. Я давно заметил, что он по уши в нее влюблен.

– Ты говорил с нею? – еле выговорил Харви.

– Нет, и теперь жалею об этом. Я узнал бы, по крайней мере, ее адрес. Но они не заметили меня, а я не хотел им мешать. Хочешь вина, Харви? Что-то ты скверно выглядишь...

Гаррард кивнул. Он не в состоянии был произнести ни слова.

Глава 28

В тот вечер за ужином Харви выпил больше обычного и говорил много и оживленно. Но это была лишь маска, за которой он пытался скрыть свою тоску. Тюрьма и позор не пугали его, но страх потерять Грейс грозил сломить его силы. То тихое бешенство, та истерика, что заставила ее донести на него, могла толкнуть девушку и на более ужасную месть. Внимательно следивший за ним Бекинхэм, словно читал по лицу его мысли.

– Послушай-ка, дружище, так не годится. Я понимаю, что у тебя на душе кошки скребут, но худшего ведь еще не случилось. Ты до сих пор великолепно держался и просто обязан доиграть свою роль до конца.

– Не беспокойтесь за меня, Джордж, это так, минутная хандра. Просто мне вдруг пришло в голову, что мы, строящие свою жизнь исключительно на принципах, круглые дураки.

– Да? Я так не считаю.

– О, ты-то не дурак, зато я глупец.., просто глупец, понимаешь?

– Не очень. Выражайся яснее.

– В том то и дело, что не могу... Ты, старина, искренне пытаешься помочь мне. Но сейчас меня тревожит совсем другое. И здесь помогать мне бесполезно. Пожалуйста, оставь меня одного...

Бекинхэм слишком хорошо знал своего друга, чтобы обижаться. Он ушел, а Харви с видом смертника поехал в "Савой". Он медленно вошел в гриль-рум. Грейс там не было. Тогда, желая навести о ней справки, он направился в бюро отеля, но внезапно застыл, как вкопанный. Голова кружилась, кровь отхлынула от сердца... В одном из кресел холла сидела Грейс. Прежде чем он успел сделать хоть одно движение, она подняла голову, и их взгляды встретились. Девушка протянула руки ему навстречу. Ему показалось, что перед ним распахиваются врата рая.

– Грейс!

– Харви, ты!

Она подбежала к нему.

– Я думала уехать в Париж, хотела избежать встречи с полицией, но потом мне пришло в голову, что я нужна тебе здесь. Но в свою квартиру я вернуться не могла... Еще ничего не произошло?

– Ничего. Сегодня у меня был инспектор. Потом я говорил со своим адвокатом.

– Как ты узнал, что я здесь?, – В клубе я встретил Бекинхэма, и он сказал мне, что видел тебя в гриль-руме в компании Филипа Барлета.

Она тотчас все поняла. Его расстроенное лицо и срывающийся голос красноречиво свидетельствовали о том, что он пережил.

– Харви! – рассмеялась Грейс. – Я зашла в гриль-рум пообедать и села в наш угол. Внезапно к моему столику подошел Филип и мы выпили с ним кофе. Потом он ушел со своими друзьями. Вот и все!

Харви облегченно вздохнул. Теперь ему казалось, что все это время мучился не он, а кто-то другой.

– Ты ужасно глуп, – прошептала она.

– Согласен.

Внезапно они заметили, что вокруг них полно народа.

– Куда мы пойдем? – спросил он. – Может, ко мне?

– Чудесно! Там мы сможем спокойно поговорить. Я предчувствовала, что ты придешь Они оставили отель и отправились в квартал Олбани.

Когда он ввел ее в свой салон и усадил в кресло, она осмотрелась с явным неодобрением.

– Какая роскошь...

– Да, для бедной ограбленной девушки... Но как бы там ни было, уже завтра ты сможешь позволить себе какую угодно роскошь. Теперь ты богата.

– Отлично. И сколько у меня денег?

– Около миллиона долларов. В наших деньгах – двенадцать тысяч фунтов в год. Завтра в десять ты пойдешь со мной в банк. Попроси их выдать несколько ассигнаций, тебе ведь нужны наличные. А потом получишь чековую книжку и сможешь тратить сколько душе угодно.

– Я всегда мечтала об этом, но теперь надо подумать о другом. Как мне помочь тебе? Он обнял ее и ответил:

– Я не хочу казаться пессимистом, дорогая, но надо честно смотреть в лицо реальности. У меня очень хороший адвокат. Полиция начинает действовать, и то, что единственная пострадавшая, то есть ты, против моего ареста, не имеет никакого значения. Я оскорбил не личность, а закон.

– Просто не могу поверить в это... Разве я не могу поклясться, что одолжила тебе эти деньги?

– Как? Ты тогда была еще в Париже! Ты можешь только заявить, что деньги возвращены тебе полностью. Это не изменит сути дела, но может смягчить приговор.

– Приговор?? – в ужасе вскричала она. – Неужели ты считаешь, что тебя посадят в тюрьму?

– Несомненно, хотя, возможно, и на короткий срок. Если бы ты согласилась меня ждать...

– Я не могу и дня прожить без тебя. Вчера вечером я вела себя, как безумная, как истеричка... Но ты должен простить меня. Я твоя навеки и буду ждать тебя столько, сколько потребуется.

– Тогда пусть они делают со мной все, что хотят. Бекинхэм надеется на мягкий приговор... А потом мы уедем заграницу.

– На свете немало мест, где мы могли бы поселиться, но я не постыдилась бы остаться с тобой и в Лондоне, или Париже. Какое мне дело до других, когда мы вместе?

Оба предались мечтам. Потом он отвез ее обратно в "Савой".

Глава 29

На следующий день из-за дорожных пробок Харви приехал в банк несколько позже обещанного. Грейс встретила его удивленным взглядом. Он рассмеялся и поцеловал ее в губы.

– Все, хватит, я больше не следую никаким правилам и предписаниям. И не хочу упускать случая поцеловать тебя. Скоро такой возможности у меня уже не будет.

Мистер Поултон принял их очень любезно.

– Это та самая дама, – сказал Харви, представляя Грейс, – чьи ассигнации я депонировал у вас. Вы перевели их на ее имя?

– Еще вчера днем, мистер Гаррард.

– Будьте добры выдать ей десять тысяч долларов, остальные же деньги пусть останутся на ее счету. Она сможет жить на проценты.

Грейс заполнила несколько формуляров, и ей выдали чековую книжку.

– Я знал мало женщин, которые бы разбогатели так внезапно, – заметил мистер Поултон. – Надеюсь, вы и впредь будете пользоваться услугами нашего банка.

– Я очень рада, что мои деньги так помогли мистеру Гаррарду, и готова предоставить их ему снова, если он в этом будет нуждаться.

– Вы настоящий друг, мисс. Они распрощались. На обратном пути ее настроение внезапно ухудшилось.

– Что я буду делать с двеннадцатью тысячами годового дохода, Харви, если тебя не будет со мной?

– Возьми себе в компаньонки старую француженку, поезжай в Италию и подыщи подходящее место для нашего медового месяца...

До часа дня они работали, как обычно. Потом отправились в "Савой" и пообедали в гриль-руме. Харви шутил и смеялся, стараясь развеять тревогу, все более овладевавшую сердцем Грейс. В половине третьего они вернулись в Бермондси. Едва Харви переступил порог своего торгового дома, он понял, что произошло. Встревоженный Греторекс шел за ним по лестнице.

– Вас ждут двое из Скотланд-Ярда, сэр. Я провел их в ваш кабинет. Они не пожелали сообщить мне причину своего визита.

– Отлично. Вы уполномочены подписывать чеки, Греторекс?

– Да, сэр, но с тех пор как вы здесь, я не делал этого.

Харви кивнул и вошел вместе с Грейс в приемную. Ожидавшие его люди поднялись ему навстречу. В одном из них Харви узнал давешнего инспектора.

– Инспектор Робинсон, сэр. Вы, вероятно, помните меня.

– Разумеется, господин инспектор.

– Мне очень жаль, сэр, но случилось именно то, чего я опасался. У нас ордер на ваш арест.

– На каком основании?

– Вас обвиняют в том, что вы украли у покойного мистера Свэйла 250 тысяч фунтов в американской валюте. Должен предупредить вас, мистер Гаррард, что все сказанное вами может быть обращено против вас.

– Но мое заявление ведь никому не повредит? – спросила Грейс.

– Конечно, нет.

– В таком случае, позвольте сказать вам, что мистер Гаррард вовсе не крал этих денег. Они принадлежат мне как единственной наследнице покойного, и я передала их в полное распоряжение мистера Гаррарда.

– Хотелось бы верить вам, мисс, но в день кражи вас не было в городе. Если хотите, мистер Гаррард, можете отдать последние распоряжения, и мы отправимся. Нам бы не хотелось создавать вам лишние проблемы. Мы можем даже подъехать к вокзалу на вашем автомобиле.

– Очень благодарен вам, господа. С вашего позволения, я просмотрю сегодняшнюю почту и скажу несколько слов управляющему.

– Пожалуйста, сэр.

Харви сел в свое кресло и подвинул к себе стопку писем. Сверху лежало одно в большом конверте с надписью: "Срочно, в собственные руки". Он вскрыл его и вынул два письма, одно – на бланке Южного банка, другое – в запечатанном конверте, адрес на котором был написан незнакомой ему рукой. Письмо из банка гласило:

"Дорогой мистер Гаррард!

Прилагаемое письмо найдено среди ассигнаций, которые Вы переписали на имя мисс Свэйл. Спешу переслать Вам, его в надежде, что оно окажется Вам, полезным.

Искренне Ваш,

Джеймс Поултон."

Чтобы выиграть время он прочел эти строки еще раз. Его мозг лихорадочно работал. Еще не вскрытое им письмо несомненно было от Эбинайзера Свэйла. Дрожащей рукой он взрезал конверт и с сильно бьющимся сердцем пробежал глазами мелко исписанный листок.

– Странное совпадение! – произнес он наконец. – Письмо, которое я куда-то засунул и не мог найти, найдено теперь среди банкнот, депонированных мною в банк. Пожалуйста, прочтите его, господин инспектор.

Он протянул ему письмо Поултона. Тот прочел его и вернул Харви.

– Позвольте мне зачесть его вслух, господин инспектор, а потом передать в полное ваше распоряжение.

Инспектор согласился. Харви взглянул на Грейс и начал:

"Отель "Савой-", среда, вечер. Дорогой мистер Гаррард!

Я пишу Вам, находясь в затруднительном положении, которое и вынуждает меня обратиться к Вам с просьбой. Я привез с собой из Соединенных Штатов один миллион долларов ассигнациями. Это почти все мое состояние, которое после моей смерти перейдет к Грейс Скэйл, моей внучке и единственной родственнице. Через несколько дней она приезжает сюда из Парижа. Вчера вечером у меня был острый сердечный приступ, и я чувствую себя совершенно разбитым. Меня очень беспокоит мысль о том, что я могу внезапно умереть, имея при себе такую крупную сумму. Поэтому я намерен посетить Вас и передать Вам ее на хранение. Прошу Вас выплачивать моей внучке проценты в сумме, которую Вы сочтете возможной, капитал же поместить в Ваше дело или какой-нибудь банк. Искренне надеюсь, что требую от Вас не слишком многого, и хотел бы напомнить Вам о своей многолетней дружбе с Вашим отцом. Это письмо будет лежать вместе, с ассигнациями на случай, если я не застану Вас в торговом доме.

Искренне преданный Вам,

Эбинайзер Свэйл."

Воцарилась глубокая тишина. Только Грейс тихонько вздохнула. Харви показалось, что портрет отца улыбается ему со стены.

Инспектор казался немного смущенным.

– Не позволите ли вы мне, сэр, еще раз прочитать оба письма? – спросил он.

– Разумеется, – ответил Харви и протянул их ему.

Тот снова углубился в чтение.

– Я хотел бы позвонить моему шефу, – наконец сказал он. – Можно ли устроить так, чтобы разговор этот был строго конфиденциальным?

– В коридоре три телефона. Любой из них в вашем полном распоряжении.

Инспектор шепнул своему коллеге несколько слов и вышел. Харви закурил. Грейс склонилась к нему и еле слышно шепнула:

– Ты что-нибудь знал об этом письме?

– Не имел ни малейшего понятия.

– Изменит ли оно что-нибудь?

– Это мы сейчас увидим.

Инспектор вернулся в кабинет и прикрыл за собой дверь.

– Мистер Гаррард, счастлив сообщить вам, что мое начальство отменяет ордер на ваш арест. Письмо мистера Свэйла лишает судебный процесс всякого смысла. Но все же я вынужден просить вас посетить Скотланд-Ярд вместе с мисс Свэйл и захватить оба письма с собой. По словам моего шефа, если вы сумеете доказать их подлинность, следствие по вашему делу будет прекращено.

– Не хотели бы вы вызвать также и мистера Поултона?

– Я уже позвонил ему. Харви встал.

– Что ж, – сказал он, обращаясь к Грейс, – думаю, у нас нет причин отказывать инспектору в его просьбе.

– Простите, сэр, – снова заговорил инспектор, – но у меня есть вопрос к мисс Свэйл... Скажите, что заставило вас заявить об ограблении?

– Об ограблении? Меня? Вы что-то путаете, инспектор.

– Но как же.., а тот телефонный звонок?

– Я никогда не звонила в Скотланд-Ярд. Вас просто кто-то разыграл.

Инспектор был вконец сбит с толку.

Через час они покинули Скотланд-Ярд. Оба, немного утомленные происшедшим, молчали.

– Слава Богу, что дед написал это письмо! – вздохнула Грейс.

– И что Поултон нашел и прислал его. И все же я – вор.

– А я – лгунья, – признала она.

– Глупости! Я уверен, что инспектор не поверил ни одному твоему слову.

– Можно подумать, что кто-то поверил, будто ты вор!

Глава 30

Герберт Фардаль, нетерпеливо дожидавшийся Мильдред, поднялся ей навстречу. Она поздоровалась с ним приветливо, но немного рассеянно.

– Не вздумайте упрекать меня за опоздание. Посмотрите на часы – еще нет и половины первого.

– Но вы обещали прийти в двенадцать, дорогая.

– Ну и что? Меня ждет машина, поедемте, выпьем по коктейлю.

– Меня бесит не столько это вечное ожидание, сколько то, что я не имею права заезжать за вами прямо на виллу. Вы здесь уже год, а я там так ни разу и не был.

– Пожалуйста, Герберт, не начинайте все с начала. Вы знаете, мой развод идет своим чередом, и через три недели я буду абсолютно свободна. Не так уж долго осталось потерпеть. Не забывайте, что Харви следит за мной. Мысль о разводе всегда была ему ненавистна.

– Чушь! Это совершенно не в его характере.

– Дорогой мой, говорите тише, вы действуете мне на нервы.

– Но вы же принимаете на своей вилле других мужчин?

– Это наши старые друзья. Против них Харви не стал бы возражать. Вы единственный, кого он подозревает. А теперь серьезно. Это правда?

– Что именно?

– Да то, что я прочла сегодня в "Файненшел Тайме". Харви, якобы, основал акционерное общество с капиталом в два с половиной миллиона фунтов и уже получил десятипроцентные дивиденды.

– Да, это правда. Ему чертовски повезло.

– Значит, меня обманули! – возмущенно воскликнула она.

– Я вас не понимаю.

– Я, как и все, думала, что фирма лопнула, как мыльный пузырь. У Харви должна была остаться лишь годовая рента в тысячу фунтов, полученная по наследству от тетки, и я поручила адвокату отсудить ее для меня, чтобы иметь хоть какие-то деньги.

– Хоть какие-то? Но, дорогая моя, у вас самих рента больше трех тысяч!

– Вы что, смеетесь? Разве это сумма? Я дала ему свободу, а это стоит больших денег. Но я боялась, что вообще ничего не получу, и настояла на ренте в тысячу фунтов и подписала бумагу с отказом от дальнейших претензий.

Фардаль какое-то мгновение молча смотрел на нее, а потом разразился гомерическим хохотом. Она вынула платок и вытерла несуществующую слезинку.

– Что означает ваш дикий смех, позвольте узнать?

– Мильдред, дорогая, разве вы не видите, что во всей этой истории немало комичного? Вы продали дом и мебель, потому что предчувствовали опасность. Отлично. Вы обеспечили себе пожизненную ренту, которую Харви подарил вам на свадьбу. Прекрасно. Вы думали, что ваш муж разорен и отобрали у него последнее – жалкую ренту в тысячу фунтов! Очень благоразумно. Но если бы оставили ее ему, то получали бы сейчас еще пять тысяч в год.

– И вы находите это смешным!

– Простите, это глупо с моей стороны... Но зачем вам заботиться о деньгах? Вы и так получаете все, что хотите.

– Все, что захочу? – с издевательским смехом спросила она. – Да на это не хватит ничьих денег, в том числе и ваших хваленых сорока тысяч в год!.. Кстати, а нельзя ли аннулировать развод?

– И думать не смейте!! У вас четыре тысячи в год, В день нашей свадьбы я дам вам еще столько же. Для женщины, живущей с мужем, этого вполне достаточно.

– Восемь тысяч в год? Что ж, неплохо.., для начала.

– Совсем неплохо, – иронически подхватил он.

– Ждать нам осталось недолго, дорогой, всего три недели. Почему бы вам не вернуться в Лондон и не приняться снова за работу? Я вовсе не хочу отвлекать вас от дел.