Текст книги "Инира. Проклятая невеста (СИ)"

Автор книги: Е Смолина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Annotation

Маменька с детства внушала, что моя судьба – король Аркана. Но она никак не могла знать, что в день его долгожданного сватовства меня похитит человек, в преданности которого не сомневался никто. Как снять проклятие? Как приручить дикого лесного зверя? Какие секреты как зеницу ока хранит беспощадный мастер-мечник? Я найду способ вернуться домой, и с честью выйду из любой ситуации. Лишь бы правда не оказалась горче проклятия...

Смолина Е.А.

Смолина Е.А.

Инира. Проклятая невеста

ПРОЛОГ

Алые капли стекали с его шеи на снег. Почти цветы... Во рту было солоно, зубы вязко слипались.

Вставай! – зло качнула безвольное тело. – Не смей умирать! Я всё исправлю, только открой глаза!..

Горло стянуло от обиды и боли. Я не верила в то, что это закончится вот так. Мы ведь почти победили, почти нашли эти глупые артефакты!.. Оставалось совсем чуть-чуть. Он не может, не имеет права бросить меня сейчас!..

– Дело сделано, – сжали сзади мою холку. – Кровь за кровь. Ты ведь этого хотела?..

ГЛАВА 1

С самого вечера весь замок Орив затаился в напряжённом ожидании. Каменные полы начищены до блеска, блёклые от солнца стяги дома Вингенса заменены на новые. Синие, с белым крестом по центру. В воздухе витали запахи съестных заготовок и чудесных духов.

– Рада вас видеть в нашем доме, сир, – тихонько шепнула я своему зеркалу и почтительно присела в глубоком реверансе.

И тут же гордо распрямилась и убрала руки за спину, понизив голос.

– Благодарю, леди Вингенса. Надеюсь, этот путь я проделал не зря, и ваша сестра родит мне первенца!

В мрачном свете двух лун моё отражение в старинном зеркале казалось привидением.

Глупые страхи и мечты, и не менее глупые законы. Мари была бы прекрасной партией для короля, если бы не право рода. Жаль, что всё давно переопределено. Может, и впрямь притвориться нездоровой?

Антей, всё это время удивлённо наблюдая за мной, заскулил, и накрыл лапой морду.

– Тсс! – испуганно прижала я палец к губам.

Я прислушалась к шорохам в коридоре замка, но, к счастью, ничего не услышала. За день домочадцы и прислуга изрядно устали, даже любимая сестрица давно спала в комнате напротив этой. Вряд ли кто-то не спит ещё, кроме меня.

А красивое всё же платье. Жемчужинки на корсете так и поблескивают бледным сиянием. Искусная вышивка была достойна звания произведения искусства, а вуаль и вовсе делала из меня загадочную незнакомку!

Тяжёлый вздох вырвался из груди, а привидение в зеркале мрачно мне усмехнулось.

Сегодня утром прибыл долгожданный гонец, отчего в замке начался грандиозный переполох. Вздохи, восторги, поздравления... А значит, ещё два дня, и всё изменится навсегда. К этому событию весь род Вингенса готовился долгие, долгие годы. Шпионаж, ничего не значащие улыбки, подарки и услуги королю в любое время суток. Мы победили!

Но отчего-то с появлением гонца страх то и дело накатывал волнами, а предательский сон и не думал приходить. И если бы не преданный Антей в моей спальне, то я бы точно двинулась рассудком!

– Инира, ты не спишь? – раздалось вместе со скрипом двери.

Вздрогнув, я поняла, что попалась, и даже попыталась стащить с пальца матушкин фамильный перстень. Но было поздно снимать платье и украшения. Ровно, как и прятать питомца. Против ожиданий маменька лишь укоризненно качнула головой, улыбнувшись хвосту, нырнувшему под кровать. Кажется, нас с Антеем сегодня ругать не будут?

– Мама... – повернулась, расправляя неловко платье. – А если он не приедет? Что если он передумает и сосватает другую ксаталини? Ведь он может?..

– Девочка моя, – грациозно раскрыла она объятия, откровенно любуясь мною. – С чего ты решила, что король будет менять решение накануне своего приезда? Месяц назад вы виделись во дворце, и насколько я помню, Генрих остался заинтригован тобой. Отец не стал бы тратить столько денег на пустой дружеский визит его величества, пусть они и добрые друзья. Значит, всё уже решено. Генрих из всех ксаталини выбрал именно тебя, дорогая. Разве ты не рада?

Вспоминая лучистые, добрые глаза его величества, и внимание, которым он удостоил меня месяц назад, на душе стало светлее. Конечно, я была рада! Столько лет ожидания, столько споров и труда, чтобы понравиться Генриху Амальтийскому. Король был не намного моложе моего отца. Мезальянс, – шептали бы при дворе завистники. Но это то, к чему я стремилась всю жизнь. И если я смогу родить ему наследника, то он возьмёт меня в жёны, и я стану королевой Аркана! Первая из рода Вингенса на троне!

Два жёлтых глаза следили за нами из-под кровати. В конце концов, Антей не выдержал долгого добровольного изгнания, и подполз ко мне, ткнувшись мокрым носом в ладонь. Я небрежно погладила пса, и зябко поёжилась.

– А что, если я не смогу родить сына его величеству? А если полюблю короля, как единственного мужчину в своей жизни? – задумчиво шагнула в сторону, подобрав воздушный подол. – Ведь если не будет наследника, то он отошлёт меня назад и возьмёт другую ксаталини... А я?.. Что буду делать я? Без мужа, с нежеланной принцессой на руках... А если он не захочет оставить её в живых?!

– Инира, успокойся, – обняла она меня за плечи и заглянула в глаза. – Мы ведь не раз обсуждали эти вопросы, и с тех пор ничего не изменилось. Стать королевой – один шанс из восемнадцати. Никто не требует от тебя чуда, но мы все верим в удачу рода Вингенса. И даже если будет девочка... Ты знаешь, что делать, и к кому обращаться. Помни: всё можно исправить. И что бы там ни случилось, от этого я не стану меньше тебя любить.

Не сдержав эмоций, я обняла её так, как делала это только в детстве.

– Спасибо, мама... – шепнула тихо.

С помощью нянюшек и служанок маменька помогла мне раздеться и лечь спать. Чашечка подогретого молока, тёплое одеяло в рюшах и любимая тканевая кукла успокоили мятущуюся душу. Против правил, Антей остался в комнате, и тут же, не веря своему счастью, устроился в ногах.

Счастливый кожаный нос и бархатные уши! Как же я буду скучать по тебе...

Засыпая, я даже улыбнулась, вспоминая умный взгляд Генриха-Солнце. Его улыбку и обходительные манеры... Прочь сомнения! У меня всё получится.

И я буду счастлива, во что бы то ни стало!

Утром мы дурачились с сестрицей, швыряясь подушками. Под чопорное квохтанье нянюшек это вдвойне весело! Перья всё равно приберут, а у нас отличное настроение на целый день и разминка перед конной прогулкой! "У невесты короля должны быть розовые щёчки!" – с такими словами она разбудила меня утром, сдёргивая одеяло и уворачиваясь от сбитой за ночь подушки.

– Инира, Мари!.. – пророкотал на весь коридор папенькин громовой голосище. – Как не стыдно? Что я скажу Генриху, если его жена будет вести себя, как мальчишка?! А ну прекратили, и живо завтракать!

Как покорные лебёдушки мы опустили очи долу, и просеменили каждая в свою комнату, на радость ворчащих нянюшек. Но уже через несколько секунд в мою спину врезалась подушка, прилетевшая явно из двери напротив!

– Мар-ри! – вскипела моя нянюшка, топнув ногой. – Кто-то хочет остаться дома, без прогулки и ужина?

– Папенька не допустит! – показала она язык из комнаты.

– Ещё одна такая выходка, – пробасило из коридора, – и папенька допустит и не такое.

Обречённо вздохнув, моя красавица-сестра наконец сдалась в руки своих служанок. Спорить с папенькой не имело никакого смысла. Его слова никогда не расходились с делом. И если уж говорил "накажу", то можно было не сомневаться: наказание будет, и провинившаяся об этом пожалеет.

Взбираться в седло после плотного вкуснейшего завтрака – не такое простое дело! А учитывая подтаявший на поляне снег и вовсе противно. Мари возилась со своей серогривой любимицей, гладя её шею. А я в который раз засмотрелась на удивительно величественные горы. Красота перестаёт быть заметной и яркой, когда видишь её каждый день на протяжении всей жизни. Но сегодня был особенный день. Эти снежные шапки горных вершин, так похожие на утренний десерт из сливок, лишний раз напомнили о том, что мы увидимся с ними нескоро.

Там, рядом со столицей, из дворца их совсем не видно. Я проверяла.

– Антей, рядом! – скомандовала я любимому псу. – Ну-ну, Антеюшка!

Пёс радостно прыгал у моей ноги в стремени, норовя лизнуть руку.

– Поймаешь мне сегодня зайца на ужин, Антей?..

Я засмеялась, наблюдая, как мой охотник изображает готовность добыть любую дичь, какая только попадётся на пути! Гончих сегодня брать не хотели. Только его, любимца, и только потому, что я отказалась без него ехать. Какой праздник для ручного зверя и без прогулки по лесу с хозяйкой? Он так заливисто радовался хорошей погоде и предстоящей гонке! Но многоголосый лай говорил о том, что папенька всё же дал слабину. А значит, последний день на воле будет жарким и полным азарта!

Встревоженный и немного грустный взгляд отца испортил весь задор. К чему печалиться? Я ведь замуж выхожу, а не на эшафот отправляюсь! К тому же, не сегодня...

– Инира, – требовательно накрыл он мою ладонь своей, в перчатке. – Смотри в оба. Не гоняйся за дичью, я запрещаю.

– Но папа!.. – воскликнули мы хором с Мари удивлённо.

– Генрих не простит нам, если на тебе будет хоть царапина. Не ради себя запрещаю. Ради нашей семьи.

– Со мной всё будет хорошо, – обняла его крепкую шею, свесившись из седла. – Что с нами может случиться? Мы просто прогуляемся.

– И никаких зайцев! – хмуро проворчал папенька.

– Пусть его величество знает, что женщины из рода Вингенса умеют не только красиво приседать и сверкать декольте на балах! – возмутилась Мари, гордо вскинув подбородок. – Если настанет голодный год, то с такой женой как Инира ему голодать не придётся! Пара зайцев к праздничному столу лишними точно не будут...

Отец смотрел на меня, не отрываясь. От напряжения на его виске вздулась синяя жилка, а дыхание сделалось тяжёлым. Сколько им было выпито сердечных капель за эти дни? Спал ли он вообще?..

– И никаких зайцев, – покорно улыбнулась я.

– Скучная ты, сестрица! – насупилась Мари. – И как только сам король на тебя внимание обратил?..

– Не завидуй, – рассмеялась я звонко. – Будь ты на моём месте, – долго бы ты выдержала без охоты и проказ во дворце? Уверена, и дня бы не продержалась!

– Вот ещё, было бы чему завидовать! Догоняй!..

Снежные облака поднимались из-под копыт наших лошадей. Антей с трудом поспевал за нами, ныряя в сугробы. Ветер морозил щёки и губы, но мы с сестрой только и ждали одного: чтобы низина, полная свежевыпавшего снега, наконец сменилась проторённой дорогой. И тогда...

– Гой! Го-йя!.. – захлестала я по бокам своей крепкой лошадки.

Словно стрелы, пущенные из арбалета, мы летели вместе с Мари наперегонки! Это была наша любимая забава – обогнать сестру на повороте у того столба. Затрубили рога, созывая гончих. Егерям охотиться не запрещали, а мы хоть понаблюдаем издалека! В последний момент перед поворотом случилось страшное: Мари обошла меня, но наткнулась с разбега на торчащую сухую ветку. Рванулась из седла, и потеряла поводья!

А её любимица, испугавшись, понеслась вскачь, норовя сбросить наездницу...

– Мари, держись!..

Моя лошадь рвала жилы, послушно прибавляя скорости, но за лошадью Мари нам было не угнаться. Ей вслед поскакали двое из нашей свиты, но мне казалось, я могла бы попытаться... Если бы только у меня была другая лошадь!.. Но один из егерей намертво вцепился в мои поводья, остановив нас и не давая двинуться с места. А Мари тем временем неслась, неслась, собирая без разбора весь лапник, торчащий у дороги...

Щелчок взводимой тетивы арбалета я узнала из тысячи. Резко обернулась, ища глазами арбалетчика, но было уже поздно. Мягкое шипение пущенной стрелы, глухой стон егеря... И мои поводья освободились. А дальше – как во сне: ощерившиеся мечи стражи, сбившиеся в кучку нянюшки, команды старшего... Новый свист арбалетов с другой стороны. Хрип старшего, изо рта которого толчками вырывалась алая пена... Паника...

Я сорвалась с места в сторону дома. Пригнулась к холке лошади, и нахлёстывала её что есть сил. Но после пробежки она изрядно сдала в скорости, хотя мы и вырвались вперёд. Мне всё это казалось страшным сном. Мари, мёртвые егеря, засада и нападение... Так не бывает! Не бывает!.. Не должно быть...

До низины со взбитым снегом я так и не добралась. Трое всадников вылетели мне наперерез из леса, по небольшой тропке. Лапником больно хлестнуло по лицу, рвануло поясницу от припустившей в сторону лошади, сдёрнулись с ног стремена. Лука чужого седла больно и с размаху впилась в живот.

– Быстрее, уходим! Ты прикрываешь!.. – услышала я, с трудом балансируя на галопе, почти вываливаясь. Горло перехватило до хрипоты.

Засвистели арбалетные болты вслед, но лошадь уверенно двигалась вперёд, а всадник жёстко держал свою добычу, вцепившись словно хищник! И лишь Антей, моя умница, в ловком высоком прыжке вцепился в ногу похитителя! Всадник вскрикнул, зло выругался, придерживая меня, и наотмашь ударил собаку мечом.

– Нет!!! – завизжала хрипло, пытаясь замедлить или отвести удар, но...

Антей, кажется, даже не успел понять, что случилось, и за что с ним так поступили. Преданный друг детства упал вместе с мечом на снег, который с каждой секундой становился всё алее и дальше, и смотрел мне вслед, провожая навсегда застывшим взглядом.

– Тварь!.. – с сожалением выругался всадник.

Но вряд ли он жалел о содеянном. Такие люди жалеют только об утраченном имуществе!

Несмотря на подступающую тошноту и слёзы, я лягнулась снова, пытаясь сорваться с седла, упасть, сбежать. Но на очередном манёвре была обругана и получила неприличный злой шлепок.

– Отпустите немедленно! Я ксаталини Вингенса, невеста короля Аркана! Вы не знаете, с кем связались!..

– Ошибаешься, отлично знаю, – с придыханием от гонки ответил всадник. – Заткнись.

Звуки погони смешались с тьмой в глазах. Я пыталась дотянуться до подпруги и ослабить её, но сил не хватило, а скачка сбивала руку с намеченной цели. Засапожный метательный нож, который я заметила только что, тут же улетел в сторону преследования, даже сделать ничего не успела. А потом яркое свечение подобия зеркала посреди леса, вспышка!..

***

– Только посмей!

Хриплое предупреждение повисло в тишине. Жёлтые блики камина подрагивали на спинке кровати, мужском обнажённом плече и соломенных волосах, и, да – на кончике второго засапожного ножа, который Инира сжала в руке. Этот предатель не зря так любил потайное оружие, вот и пригодилось. Прижавшись спиной к стене, – дальше отступать было попросту некуда, – она была готова драться до конца.

Мужчина был намного выше и крупнее неё, и похищенная ксаталини короля Аркана прекрасно понимала, что нож – всего лишь отсрочка неизбежного. Стоящий перед ней веймистр Эридан не раз намекал на симпатию во время её визитов во дворец. Но она не придала этому никакого значения. Мало ли хорошенькой девушке делают комплиментов? Пусть даже и лучший маг во всем Аркане. Король ведь важнее, особенно если тебе с детства внушают к нему уважение.

Он сделал шаг к ней. Осторожно скрипнули половицы, и от этого звука похолодело в животе. Не о таком муже мечтала знатная девушка, не так себе представляла первую брачную ночь. Да и какая это к черту брачная ночь, если ты пленница, заложница обстоятельств?!

– Меня уже ищут, и всё равно найдут! Тебе это так с рук не сойдёт!..

– Вот как? Неужели? – притворно изумился веймистр. – К тому времени твоему отцу будет проще оставить всё, как есть, – мрачно усмехнулся он. – Инира, я ведь не раз давал понять, что вы мне дороги. Разве нет? Ах, да!.. Генрих. Как же без него... Но, увы, моя маленькая леди, королю ты не достанешься. Я не позволю этому зарвавшемуся чванливому глупцу забрать у меня такой дивный, одарённый цветок. А без своей женской чести ты ему будешь не нужна.

– Веймистр Эридан, как вы можете так низко поступать с теми, кто вам верил? Мой отец, король... Разве вы не были друзьями? Отпустите меня, и я обещаю, что вам заплатят выкуп...

Хватка у веймистра оказалась мёртвой. Нож в зажатой руке с размаху ударился о стену и со звоном выскользнул, а похититель оказался намного ближе.

– Всё золото мира не окупит мою тоску по нормальной жизни, Инира Вингенса. – Прорычал над ухом. – Только твой дар поможет мне искупить мою вину. Одна ночь, и ты сможешь уйти. Но не раньше.

– Нет! – рванулась.

– Ты будешь иметь всё, Инира. Этот дом, эти шахты будут принадлежать тебе. Но сглупишь... Впрочем, боюсь, у тебя нет выбора.

– Никогда! Лучше лишиться жизни, чем стать женой предателя!

– Инира, не вынуждайте меня применять силу. Будет хуже. Обычно я не бью женщин, но для вашего же блага готов сделать исключение.

Они смотрели друг на друга, как хищники. Два представителя разных миров и интересов. Слишком разные, слишком непримиримые. В какой-то момент Инира решилась и сделала отчаянную попытку прорваться к выходу, но тут же оказалась стиснута в руках похитителя. Крик, короткая борьба... Она отлетела на кровать, держась за полыхающую от боли щёку. Сжалась, стала отползать на спине назад, умоляюще глядя на мужчину, чьё лицо и тело и раньше не вызывало у неё симпатии. Сейчас же веймистр был просто зол. Маги, состоящие на службе у короля не любят ждать, а зубки маленькой наследницы замка Орив всегда были остры.

– Дикая аруха, чтоб тебя!.. – прорычал Эридан сквозь зубы, шипя и посасывая закровившую на предплечье ранку. – Отдайся, Инира, я всё равно это сделаю! – навалился сверху, пресекая её неумелые попытки отбиться.

Инира в отчаянии посмотрела на плеть, лежащую неподалёку. Кончиками пальцев до плетёной рукояти, терпя унижение от разорванной блузы и нетерпеливых властных поцелуев. Красота не всегда способна творить добро, но именно в этот момент она дала шанс на то, чтобы свершить справедливость.

Боль, выворачивающая наружу суставы, крик веймистра, несколько коротких вспышек. Личная плеть мага восстала против него самого в руках маленькой прекрасной иритийки. Но только он знал, что это быть не могло, ведь шаори слушается только хозяина!

***

Сквозь холод и снег я брела на свет одинокого домика вдалеке, на склоне холма. Следом кровавой змеёй извивалась по ледяной дороге и плеть шаори. Бросить её там, в доме, я не смогла. А о причинах такой внезапной привязанности сил думать не было.

Нужно добраться до поселения. В этих землях правит другой вассал короля, но они дружны с отцом и здесь мне наверняка помогут. Только бы не замёрзнуть в колючем от холода сюртуке и разорванной блузке поверх мужских штанов, и... сообщить. О предательстве, похищении, обо мне.

Живот, куда попал сгусток заклятия, болезненно пульсировал. Но временами казалось, что только эта боль и не даёт упасть на снег. А может, даже, и подпитывает усталые, надорванные в борьбе мышцы?

"Будешь дикой арухой ночами, пока не приползёшь ко мне умолять взять тебя! И не вздумай обращаться к магам, если не хочешь быть волчицей ещё и днём!"

В борьбе за жизнь тёмный маг открыл портал, но не шагнул в него сам. Кто бы мог подумать, что защищаясь, Инира Вингенса способна на силу и жестокость, равную лишь бывалым воинам? Рука, которая поднялась на Антея, больше никогда не совершит дурного. А если повезёт, то и сам маг сгинет во тьме веков!

Торжество и боль на лице Эридана запомнились навсегда в тот момент, когда я упала от пощёчины. Портал послушно лизнул плечи, грузной ношей раздавливая сзади, и проклятый веймистр остался где-то в другом месте со своими амбициями и немыслимыми желаниями.

А Мари... Как же Мари? Её тоже похитили? Как там сейчас дома, и что стало с папенькой, который пил сердечные капли все эти дни? Пульсирует живот, словно живой. Холодно. Колет кожу снег. Хрустит под бесчувственными ногами голодная зима. Обжигающий воздух врывается в горло, сковывая всё сильнее изнутри. Господи, пусть у сестрицы всё будет хорошо!..

А дом с печной трубой ближе так и не стал. Да и станет ли?

Ноги едва шевелились. Мёрзлая кочка, другая... Падать больно, только если чувствуешь. Сейчас же снежное одеяло казалось ничуть не хуже, чем дома. Свернуться, поджать колени к груди.

В памяти мелькали воспоминания, как Мари гладит свою лошадь, как лихо ездит на ней верхом. Никто не мог соревноваться с ней в выездке. Она и мне всегда подыгрывала, давала фору! Как же так вышло, что она не справилась с лошадью?..

Волчий вой раздался из глубин леса. Один раз. Второй, третий. Многоголосье лесной обители раздражало и пугало одновременно. Но думать не хотелось. Только спать.

Распахнуть глаза меня заставили грубоватые похлопывания по щекам. Я почти не ощущала прикосновений. Скорее, отголоски боли. Надо мной, на фоне белоснежных гор нависал мужчина. Мех на его капюшоне и одежде немного колыхался от ветра, но это было последним, что я увидела, прежде чем снова закрыть глаза и провалиться в подобие сна.

– Эй, эй, не спать! Быстро глаза открыла, ну? – обеспокоенно приказал он. – Эй, леди, давай, давай, просыпайся!

Его прикосновения были обжигающе горячими, но тепло распахнутой дохи манило сильнее.

– ...а-исе... – прошептала хрипло, пытаясь двинуться и поняла, что язык опух, а тело одеревенело. – П...са..са...

– Чё? – переспросил, хмурясь. – Эх, кроха, и как тебя сюда занесло? – подхватил он меня на руки и прижимал к своему раскалённому торсу. – Что с тобой случилось? – грянул в вырез разорванной блузы.

– Ц-ц-ц... – заклацала зубами, не в силах совладать с накатывающим приступом судороги.

– Ладно, разберёмся, – накрыл меня полой, сколько хватило. – Только держись.

В полубеспамятстве и плохо понимая, что происходит, я уткнулась лицом в плечо под дохой. Это больно, но за меховым пологом, на руках этого незнакомца я впервые ощутила, что у меня есть шанс. Судороги накрывали с головой одна за другой, но он не останавливался. Руки и ноги, казалось, вот-вот лопнут, но жаловаться и скулить я не решилась. Он и так делал что мог, чем бы он мне помог ещё?

– Плеть! – прошептала.

И ещё не раз пыталась попросить взять с собой плеть мага, испытывая непреодолимое беспокойство. Но незнакомец меня не понимал.

– Не рыпайся, – стиснул сильнее. – А не то здесь оставлю, арухам на поживу.

Горы плыли и покачивались в такт шагам странника. Окровавленная точка становилась всё дальше, а мне – всё хуже. Отчего-то важна мне была эта вещь. Словно бы частью меня она стала.

А странник молча шёл, крепко держа свою ношу, щурил мудрые глаза в заиндевевших ресницах, и иногда, совсем изредка, перехватывал девушку иначе. Словно в тягость ему было напрягать левую руку, и оттого Инира то и дело оказывалась головой почти внизу. Она пыталась ему помочь, цепляясь за развитые плечи горбоносого мужчины, но сил не хватало.

В огромном сугробе на небольшом плато я даже не сразу распознала дом. Издалека он выглядел огромным оплотом тепла и уюта, а на деле оказался маленькой норой в горе. Не менее тёплой и уютной, надо признать. Молодая простоволосая женщина изрядно растерялась, встречая нас. Видимо, не ожидала увидеть на пороге кого-то кроме своего знакомого.

– Ромерн?.. Что случилось? Кто эта девица?.. Боги, что случилось?...

Ромерн... вот как зовут путника с мудрыми тёмными глазами. Я запомню. Имена друзей нужно помнить всегда.

– Не злись, – хлопнул дверью, протиснувшись со мной внутрь. – Свидание сегодня не получится, как видишь. Боги хотят, чтобы мы помогли этой девочке.

Здесь было чисто и светло. Ей чудились рога на голове мужчины, его глаза казались алыми, а кожа куда темнее, чем была... Нелепое сочетание демонического облика и недорогой, но добротной мебелью, вязаными салфеточками, скатертями... На одном из полотен она мельком заметила обережную вышивку и уцепилась за её ускользающий образ. Внизу, в деревнях много кто вышивал обереги на полотенцах или одежде. Но никто толком не знал, что каждый элемент рисунка должен быть строго на своём месте. Ни переставлять, ни добавлять вензелёчки, как это любят женщины, нельзя. И вот, кажется, впервые увидела ту, что старательно и очень умело вышила оберег. Ведунья? Вздрогнув от боли, Инира попыталась что-то сказать, но тут же провалилась в беспамятство на несколько минут.

Голова кружилась, сердце билось медленно. И вдох... Так хотелось вдохнуть полной грудью, но вместо этого получалось лишь короткими рывками ухватить воздух и тут же его вытолкнуть.

Мужчина аккуратно положил девушку в кухне на лавку с подобием льняного матраса. Они долго спорили и ссорились, но женщина в итоге сдалась. Принесла свечи и масло, мази и какие-то травы, явно не для квашни припасённые камушки. Внутри всё похолодело от этого набора.

"И не вздумай обращаться к магам, если не хочешь быть волчицей ещё и днём!"

– Н... Нес... а... – получилось вместо "нельзя". На морозе говорить было проще. – Не..да!

– Подержи её, – приказал женский голос из-за пелены. – Роми, ну? Чего стоишь?

На лоб и кисти легли болезненно горячие, шершавые ладони.

– Не тро-гай... – застонала я, уворачиваясь от рук. Язык ворочался с трудом. – Я не ару-ха! Ару-у-ха... Не х..чу...

– Она бредит, Мира, – с сожалением шепнул бархат голоса. – Поторопись.

Я зажмурила глаза, ощущая, как по щеке скатывается бессильная слеза. Сил нет. Назад дороги нет. С того момента, как Мари понеслась на лошади, с того момента, как предатель веймистр Эридан отнял у меня мою жизнь, моё будущее... Если эти люди увидят меня арухой – убьют. Любой бы с радостью убил самую кровожадную в здешних местах тварь! Шкура арухи стоит немалых денег, а в качестве трофея ценится не меньше.

И всё же, в сердце теплилась надежда, что проклятие не сработает, а угрозы веймистра – всего лишь дань страху.

Сначала закололо иголками кончики пальцев на ногах. Затем кисти рук. Голени, предплечья, бёдра, плечи... Воздух врывался в лёгкие всё чаще, от волнения казалось, можно задохнуться! Я ощутила всё тело прежде, чем хрустнули между лопаток позвонки и зачесалось лицо, обрастая белоснежной шерстью.

"Нет, нет, нет!!! Будь проклят веймистр так же, как он проклял меня!"

Жуткий девичий визг оглушил излишне чувствительный теперь слух. Разозлил! Глупая ведунья испугалась и прервала свой ритуал! Отшатнулась, ещё и камнем в меня швырнула!.. Вот только я уже стояла позади неё и щерила клыки на блестящую сталь клинка в руке Ромерна. Рванулась раз, другой в его сторону, чтобы обозначить своё право на жизнь, увернулась от ответного выпада.

– Мира, что ты натворила?! – вскрикнул он, тыча в меня остриём меча.

Женщина дрожала и не могла вымолвить ни слова. И только тогда я поняла, что же было не так.

Там, на лавке, лежало бездыханное тело. Моё тело! И оно с каждым мгновением становилось всё прозрачнее, словно талая вода по весне. Только нелепая белая прядь в чёрных призрачных волосах казалась чужеродной.

Громко и зло залаяв, я кубарем бросилась под ноги горе-ведуньи. Там откуда родом моя семья, не принято открыто ругать кого бы то ни было, но сейчас выдержки попросту не хватило. Глупая, бездарная кухарка, а не ведунья! Мира закричала, мгновенно оказалась на столе... но её жизнь в данный момент мне была не интересна. Упёршись когтистыми лапами в лавку, я в панике облизывала длинным языком бледное женское лицо, скулила и рычала! Но что я могла? Чувствуя запахи втрое лучше прежнего, слыша звуки словно гончая, я была навсегда теперь лишена главного дара жизни: быть счастливой. Но принимать это отказывалась.

Обернувшись на застывшего мужчину, я не нашла ничего лучше как заскулить. Если люди зачем-то помогают однажды, значит у них доброе сердце. Помогите мне, вы же видите, как это страшно? Впервые стоять на четырёх лапах и махать хвостом, которого у тебя никогда в жизни не было – что может быть хуже? А потом и вовсе припала и поползла по дощатому полу, остро пахнущему дикими травами. Ромерн напрягся и снова было встал в боевую стойку. Но в мудрых глазах мечника на секунду скользнуло сострадание, и занесённый надо мной меч так и опустился к полу, минуя мою голову. Остановилась и я, искренне, истово веря в то, что этот мужчина поможет мне, как не помогал никто другой!

– Мира, прекрати верещать, – рыкнул и нахмурился он. – Ты можешь вернуть ей тело?

– О, боги! Ромерн! Тебя разве зря прозвали в гильдии Монахом? Разве не молитвы шепчут твои враги перед смертью?! Убей эту тварь немедленно, или ноги моей больше в этом доме не будет!

От тела на лавке почти не осталось и следа. Только призрачный силуэт, словно чужое видение, постепенно растворялось в бытие.

– Помоги, помоги мне! – попросила я жалобно. Но вышло, конечно, совсем иное. – Пожа-алуйста!

Стол заходил ходуном от топотания её ног, а комната наполнилась новыми визгами и проклятиями. И эти самые ноги мне очень захотелось разорвать до белой кости! Ты когда училась ведовству, ведь знала, что нельзя прерывать обряд? А когда подносила свои побрякушки к лавке – могла хотя бы в глаза мои ясные заглянуть, убедиться, что они человеческие? Могла?! Да кто тебя, неуч такую, к ведовству и знахарству допустил, если ты проклятого оборотничеством человека не почуяла, ведьма ты бестолковая!

Снова и снова я кидалась на женщину с разных концов стола, уворачиваясь от рук мужчины, тянущихся к холке. Один раз он всё-таки ухватил мой загривок, но тут же поплатился, едва не лишившись руки, в которой так и остался клок белой шерсти... Не трогайте отчаявшуюся женщину!

В какой-то момент Мира не смогла увернуться от моих зубов и поскользнулась на тарелке. Сердце пело и ликовало, когда глупая ведунья упала со стола на пол! А я, в пылу гнева, всё-таки рванула человеческую плоть сквозь юбку и вылетела на мороз под крики проклятий и свист клинка...

Ветер рвал снега, выл в ушах и сбивал с ног. Между подушечками лап и на морде давно смёрзся лёд, глаза слезились от вьюги и немилосердно хотелось пить. Растерянная, злая и раздавленная я брела сквозь бурю без особой цели. Больно терять едва обретённых друзей. Больно было видеть на лице Ромерна гнев и разочарование. Очередная порция проглоченного снега лишь ненадолго облегчила жажду. Но совесть было не унять.

Там, позади, остались моё прошлое и будущее. Вера, надежда и любовь разом. Кто я теперь без человеческой сущности? Просто волчица без рода и племени, которой лучше даже не показываться среди стаи истинных арух? Чужачка для лесного зверья. Лютый зверь для людей. Хороша невеста, теперь если только поохотиться, затравить на королевской охоте...

До сих пор не веря в случившееся, я не слишком признавала безнадёжность ситуации. Выход должен быть. Он обязательно найдётся. А сейчас... Что бы сделал дикий зверь в непогоду? Я огляделась, щуря глаза от ветра со снегом. Сейчас нужно вот в том сугробе выкопать ямку с подветренной стороны и переждать бурю. Выспаться. Подумать. Матушка всегда уверяла, что утро вечера мудрее. Жаль только не научила, что же делать, когда ты аруха, а под рукой нет ни заботливых нянюшек, ни тёплого молока, ни озорной сестрицы?..