Текст книги "Виноградные грёзы. Книга 2"

Автор книги: Джулия Романтик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

***

Небо чистое, ни единого облачка, и чернично-фиолетовое, как мой любимый пирог из кофейни. К сожалению, теперь мне его не отведать – пребывание на прошлом месте работы даже в качестве гостя невозможно без последствий для психики.

Вечер принес с собой холодный ветер и я, кутаясь в джинсовку, медленно шла вдоль улочки, украшенной фонарями. Идти к Джераду домой не хотелось, к себе идти страшно, вдруг там Стивен. Хочется в бар «Cotton Candy», напиться с девчонками, но от одной мысли о встрече с Асоль у меня подкашивались колени. Было бы намного проще пережить всё, будь со мной Эмилия, Асоль и Джеймс, но я не могла смотреть в глаза Асоль, а Эмилии и Джеймсу незачем меня прикрывать перед ней. «Она должна знать правду, Ари, какой бы та не была», – слышала я у себя в голове мягкий голос Эми. Надеюсь, когда-нибудь найду силы и признаюсь, что из-за меня Джерад бросил Асоль. И никогда не любил ее.

Получается, в «Cotton Candy» мне путь закрыт. Я одна, будто впервые приехала в США… Нет, со мной Джерад. И разбитые мечты.

Я бродила по Лос-Анджелесу с музыкой в наушниках, пока ноги не привели меня к студии звукозаписи. Огромное белое здание с внушительными зеркальными дверьми. Я была здесь около четырех месяцев назад, когда Стивен познакомил меня со своими друзьями, участниками по группе и менеджером. Теплая атмосфера, веселье, неожиданно-приятная встреча с пиарщиком группы Шоном. Воспоминания не омрачил даже эпизод ссоры из-за моего имени, из-за моего прошлого. Тогда я обрадовалась, что Джерад Андерсон не приехал. Забавно, теперь он – единственный, кто рад меня здесь видеть.

Стивен

– Ты как?

Ненавижу этот вопрос. Как я? Я зол и схожу с ума.

– Нормально, Бен.

Тот скептически покачал кудрявой головой, но ничего не ответил. Да уж, не думал, что историю моего разбитого сердца ребята узнают из прессы, а не от меня лично. Оперативно сработали.

Я провел ночь в студии, сочинял песню и заснул на диване с гитарой в руках. «В апреле природа ожила, а я убил, убил нашу любовь». Днем, на запланированную репетицию, коллеги пришли с пачкой журналов. Менеджер Марти возмущался больше всех, но вскоре пришел к выводу, что драма нам на руку, да и сердце фронтмена группы свободно, а скандал – отличный пиар-ход и промо музыки.

Я и Логан настраивали гитары, а барабанщик Бен ходил взад-вперед, топая по ковру. Нервы у всех на пределе, никто теперь не видел четкого будущего группы. Нас было четверо, и мы не представляли, что будем делать, если останемся втроем. К счастью, Марти ушел с репетиции и тем самым избавил от своих причитаний. Чтобы начать репетировать, нужно выбрать песню. Этим обычно занимался Джерад.

– Привет, парни.

А вот и его лживая лицемерная задница. Кулаки зачесались.

– Опоздал, простите, – пробормотал Джерад, усевшись в кресло напротив дивана, где сидели я и Логан.

Андерсона вновь проигнорировали. С одной стороны, я был рад. Мальчишеская радость: они играют со мной, а не с тобой, я им важнее! Да, но Ари с ним. Я дернулся, будто собственный голос ударил меня под дых. Признаю, не ожидал, что Джерад будет выглядеть столь виновато.

Тишина затянулась. Джер исподлобья смотрел на меня. Хотелось крикнуть: «Как я мог считать тебя своим другом?! Почему ничего не заметил?!»

– Песню выбирай, – рявкнул я.

– М… «Сломленная девушка»?

Бен закивал, одобряя, и пошел к барабанной установке. Логан, огромный любитель драм и желтой прессы, начал наигрывать свою партию, разочарованный тем, что скандала удалось избежать. Я скривился – любимая песня Ари. Совпадение или доводит меня? С удовольствием съездил бы еще раз по лицу бывшего лучшего друга.

– Бен, ты интересовался как у меня дела? – перефразировал я недавний вопрос.

Теперь представление начал я. Всё хорошее забыто.

Бен неуверенно кивнул. Ты был моим другом, Джерад. Ты убеждал меня, что Ари нам не нужна. Никому из нас. От Ари одни проблемы. А теперь ты клянешься ей в любви!

– Так вот, – я, не моргая, смотрел Джераду в глаза, – я отлично, ведь скоро приезжает девушка, с которой я уже два года и безумно люблю ее. – Ложь. Трахаю два года, но никак не люблю. – А насчет этой, как там ее? Объедка, подобранного моим некогда другом, – я говорил небрежно и, как не странно, выходило. Но кулаки чесались. – Ах да, Аристель. Помните ту фанатку с концерта? Я уверен, она еще приползет ко мне, когда Джер наиграется и бросит ее, как ту, из бара. Он всех бросает, сам понимает, что не достоин ничего в этом мире, он – лжец и предатель!

Говорить о Джераде так, будто его нет рядом, говорить о Ари, будто она одна «из», приплести Асоль. Аплодисменты. Поклон. Занавес. На бис, увы, не выйду.

– Стив, – начал Джерад, но я не дал ему сказать, заиграв первые аккорды другой песни.

Пошла к черту любезность. Сменили отношение друг к другу, сменим и традиции.

Ари

– …Ах да, Аристель. Помните ту фанатку с концерта? Я уверен, она еще приползет ко мне, когда Джер наиграется и бросит ее, как ту, из бара.

Дальше слушать я не стала. Подавив желание вбежать в репетиционную комнату и врезать Стивену, я развернулась и отошла от двери на безопасное – для Рэтбоуна – расстояние. Как быстро забыл! И дня не прошло! Непрошеные слезы выступали на глаза, но я упорно смахивала их. Направилась к выходу. Мои уши слышали достаточно грязи. Ненавижу. Ненавижу-ненавижу-ненавижу! Рэтбоун прямым текстом назвал меня шлюхой. А когда-то убеждал, что нет. Я чего-то стою. Я любима и нужна. Забыть. Вычеркнуть. Тем более влюбленный в меня Джерад Андерсон – неплохая замена. Почувствуй себя Асоль, Джерад. Почувствуй себя мной, Стивен. Тебя никто и никогда не полюбит, как любила я.

Вызвав такси, я назвала адрес Джерада Андерсона.

Господи, в кого я превращаюсь?

***

Ночью я поехала с Джерадом в клуб. Андерсон оказался тем еще тусовщиком, да и друзей у него много: девушки, парни, всем от двадцати пяти, но они вели себя на пятнадцать – кричали, веселились, танцевали, целовались друг с другом, пили, употребляли наркотики…

– Ари, давай! – крикнула мне одна из девушек – блондинка со стрижкой каре. В ее руке блестели три таблетки с улыбчивыми смайликами.

Я покачала головой и ответила, с трудом перекрикивая музыку:

– Нет, спасибо, я завязала!

– Это баловство, малышка Ари, – руки Джерада оказались на моей талии, властно обнимая, – так веселее, – от него пахло водкой с апельсиновым соком.

– Мне не грустно! – отшутилась я.

Джерад криво улыбнулся, взял меня за руку и отвел к туалетам. Музыку тут едва слышно и говорить мы могли спокойно.

– Ты чего, Ари, боишься? – шутливо пристыдил Джерад.

– Нет, просто не хочу.

Джер улыбнулся шире и стал наступать. Мгновение – и я прижата к шершавой стене коридора. Бедро Джерада упиралось в мой живот. Я чувствовала горячее дыхание у своего уха. Откинув небрежным жестом волосы с моего лица, Джерад сказал:

– Я постоянно здесь тусуюсь, мне нравится. А Стивену никогда не нравилось, он такой домашний и… скучный. Может, когда тебе будет сорок, тебе и нужно будет жить, как живет Стив, но ты молода, девочка, неужели ты не хочешь развлекаться?

– Мне достаточно развлечений, – тихо, но со сталью в голосе. Запах перегара вызывал тошноту. Прокуренный воздух резал глаза. – Я работала в стрип-баре, я кололась, я занималась сексом со всеми, кто заказывал меня, я танцевала каждую ночь, и мне это осточертело! – я почти кричала, пытаясь вырваться, но Андерсон крепко держал, вдавливая телом в стену. – Может, мне и не сорок, – наконец я нашла в себе силы посмотреть Джеру в глаза, – но мне нравилось жить как Стивен. Спокойно.

– Свалишь к нему? – холодно поинтересовался Джерад. В ленивом тоне сквозила ревность. – Он тебя так и ждет.

Слова ударили в солнечное сплетение, выбив весь воздух.

– Нет… пожалуй, нет.

– Вот именно, Ари. Потому что Стивен Рэтбоун – он как домик в тихом пригороде: с виду чистенький, а на заднем дворе закопаны трупы.

Я молчала, опустив глаза. Действительно, что я теряю? Мне не нужно ни перед кем отчитываться, нет страха, что меня застукают или бросят, мой мужчина считает легкие наркотики баловством. И с наркотиками легче, а сейчас мне нужно, чтобы было легче. Это не «Неоновое облако» и тем более не героин.

– Вижу, шестеренки в твоей голове крутятся в правильном направлении, малышка Ари, – усмехнулся Джерад, сжимая пальцами мои ягодицы. Он прислонился носом к моей ключице и зашептал: – «Ты думаешь, стоит захотеть, и ты бросишь, но это как сон. А сон нельзя остановить. Он продолжается вопреки твоей воле. И вдруг ты понимаешь, что ты бессилен»1111
  «Дневник баскетболиста» (1995)


[Закрыть].

Резко отпрянув, Джерад грубо поцеловал мои губы, кусая нижнюю.

А потом кто-то принес косяк, и я смеялась громче всех, и в моей руке были те самые таблетки со смайликами.

Глава двадцать четвертая

Она просто девочка, и она в огне,

Жарче, чем фантазия, длиннее, чем автострада.

Она живет в этом мире, что охвачен огнем.

(с) Alicia Keys – Girl On Fire

Ари

В кафе Эмилия долго извинялась перед брутальным мужчиной за соседним столиком. Ее извинения также были адресованы девчонкам, на вид школьницам. А официанту к извинениям достались еще и неплохие чаевые.

– Поверить не могу! – я затушила окурок так сильно, что он развалился, при этом испачкав пальцы остатками табака. – Черт! Как можно быть таким…

– Ари, спокойнее, – Эмилия вырвала из моих рук пепельницу и переложила на другой конец стола. – На тебя всё кафе смотрит.

Лицо Эми, чрезвычайно серьезное, с долей сочувствия, обрамлено сегодня милыми кудряшками-пружинками. Глядя на подругу, я сразу забывала о причине своей ярости. Но, к сожалению, ненадолго.

Впервые за неделю я вышла из дома раньше девяти вечера. И впервые за неделю встретилась с кем-то из «Cotton Candy». Отношения с Джерадом Андерсоном напоминали бесконечную вечеринку: мы тусовались, употребляли легкие наркотики, танцевали, гуляли по городу. Денег у нас не было, угощали знакомые Джерада, и знаться приходилось с огромным количеством людей.

Тут свои плюсы – у меня не было времени думать о Стивене и жалеть себя. Но когда утром я прочитала в журнале его новое интервью, а Эмилия, наконец, смогла дозвониться до меня, пазл сложился.

В полдень мы договорились встретиться в популярной кофейне. Напитки здесь дорогие, особенно в сравнении с меню «Sunshine, lollipops and rainbows». Я скучала по работе официанткой, но, когда думала о том, что стоит вернуться, ложилась спать.

– Не могу понять, – обида отошла на второй план, уступая место отчаянью. Сначала я решила, что интервью – фальшивка. Стивен никогда бы не сказал такого… Но у журнала хорошая репутация. Стивен ненавидит меня – вот и вся правда.

– Мужчины нелогичны, – пожала плечами Эмилия, пытаясь отнять у меня салфетку. Нет уж, если ей удалось забрать у меня пачку сигарет, пепельницу и зажигалку, то на салфетку пусть не покушается!

– Мы были родными людьми, – я стала рвать салфетку на мелкие куски, – любили друг друга…

Эмилия с грустью вздохнула и опустила голову.

– О чем статья?

– Он жалеет, что тратил время на отношения с человеком, который оказался абсолютно чужим. Как в фильме «Вечное сияние чистого разума», да? – после общения с Джерадом я полюбила вставлять в свою речь отсылки или прямые цитаты из всего, что читала или смотрела. – Так обидно, я не могу оправдаться! Люди не знают меня, но у них сложилось обо мне мнение. Стив не рассказал, что изменил первый! Или что крутил со мной роман три года назад, а потом бросил… – я осеклась на полуслове. – Не Джерад тогда был причиной. Стив сам всё решил, и он всегда перекладывает ответственность за свои поступки на других.

Эмилия не ответила и вытащила из сумки журнал.

– Когда он, черт возьми, успел?! – вырвалось у меня. Еще интервью! – Ему заняться, черт возьми, нечем?! Музыкант, как же! Он стоит расфуфыренной Софи Штерн.

Посетители с ближайших столиков вновь недовольно покосились, но я была поглощена поиском нужной страницы, и мне было не до извинений за свое поведение.

– Двадцать восьмая, – тихо подсказала Эмилия, помешивая ложечкой остывший кофе. Похоже, не только мне нужно чем-то занять руки. – Когда успел? Думаю, прямиком с утра. Сильно он тебя, видимо, презирает.

– Это взаимно, – фыркнула я и погрузилась в чтение статьи.

«– Мистер Рэтбоун, как вы прокомментируйте уход некой девушки из вашего дома вместе с мистером Андерсоном, гитаристом группы? Давно ходят слухи, что вы с ней состоите в отношениях.

– Ну, начнем с того, что не стоит прибавлять мне неприличное количество лет, называя мистером. Для вас я Стивен.

– Хорошо, Стивен. Что вы скажете?

– Ничего. Эта девушка – моя подруга. Мы давно общаемся.

– Есть кадры вашего не совсем дружеского общения…

– Всё в прошлом.

– Но мистер… Стивен, вы говорите так легко… Какого это, потерять любовь?

– Что?! (смеется) Я ее не терял. Она не носок в спальне, и я не собираюсь найти ее под кроватью через неделю или две. Разошлись пути. Так бывает. Сейчас мое сердце принадлежит прекрасной модели Софи Штерн, мы вместе два года».

Дальше читать я не стала. Чувства, воспоминания, наши отношения: для него теперь это – ничто. А я – развлечение, замена Софи Штерн.

– Извини, – Эмилия говорила шепотом, поправляя черные кудряшки. – Я думала…

– Как можно такое говорить? – Я через силу улыбнулась. – Он… я знаю его. Он не такой.

– Самолюбие задето, – подруга перегнулась через весь стол и положила руку мне на плечо; золотые браслеты на ее запястье зазвенели. – Пусть остается на его совести. Живи своей жизнью. Джерад хороший парень?

Я сменила тему.

***

Домой я вернулась разбитой.

Джерад разговаривал с кем-то по телефону и, заметив меня, лишь кивнул. Поставив чайник, я скинула кеды и уставилась в окно: на этой улице еще кто-нибудь живет? Так пусто.

– Где была? – с улыбкой спросил Джер.

– Повидалась с Эмилией, – убирая невидимые пылинки с его пиджака, ответила я. – А ты? Уходишь?

– Нужно забрать те вещи, что остались в студии, и разорвать контракт, – спокойно сказал Андерсон, уткнувшись носом мне в шею. По телу легкое возбуждение. Ничего более. – Я нашел новую работу.

– Как же группа? Ты не должен… тем более из-за меня…

– Вовсе не из-за тебя, малышка Ари, – немного раздраженно ответил Андерсон и провел губами по моей ключице. – Я хочу покинуть тонущий корабль. Надоело всё делать самому. Рэтбоун, конечно, пишет неплохие тексты и поет, но в остальном группа держалась на мне, как бы самовлюбленно это ни звучало. – Пожал плечами. – Я вывел группу из стандартного бойзбенда на новый уровень. Превратил в серьезный проект, который сейчас слушают люди всех возрастов. Мы разошлись мирно: я оставил им свои аранжировки, а от них потребовал процент от продаж.

Джерад не дал мне ответить. Горячие губы настигли мои и впились в требовательном поцелуе. Никакой нежности. Проник ладонями под футболку и стал жадно изучать мое тело. Он такой – всегда берет, что хочет.

– Не надо, – прошептала я, когда Андерсон подцепил застежку бюстгальтера. – Не сейчас.

Пару секунд Джерад смотрел мне в глаза, а я чувствовала себя последней сукой – использует его, чтобы… позлить Стивена? Отомстить ему? Не знаю. Но то, что без Рэтбоуна не обошлось – очевидно.

– Ладно, – согласился Джерад и направился к входной двери, бросив напоследок: – Помни, Ари, если я тебя люблю, это не значит, что я буду бегать за тобой. Я не такой, как Стивен, и никогда таким не стану. Я люблю тебя, но по-своему.

– Но я и не хочу.

– Думаю, ты чувствуешь разницу. И понимаешь: Стив не достоин тебя.

За Джерадом закрылась дверь, и я со всей силы кинула в нее свою куртку. Конечно, черт возьми, он не Стивен! Но тогда почему я вспоминаю его? Какое-то наваждение. Интересно, Стивен скучает по мне? Ему сейчас плохо? Хоть немного? Я фыркнула, вспомнив интервью: «Разошлись пути».

***

Вечер я провела в кровати, смотрела любимый сериал и бродила по интернету с ноутбука Джерада. За вещами так и не съездила. Джер привез сумку с моей одеждой, за остальным нужно ехать самой. Но не было ни сил, ни желания посещать «подаренную Рэтбоуном» квартиру.

Джер пришел час назад, мы покурили косяк и потрахались как настоящие животные. Потом он ушел. Теперь Андерсон ди-джей. Совместил любимую клубную жизнь с работой. Я рада, что осталась дома одна. Пока Джерада не было, меня накрыла паническая атака. Казалось, задыхаюсь, и я решила выйти на балкон лестничной клетки. Там Джер меня и нашел. Косяк быстро исправил ситуацию.

Умиротворенная, я наблюдала за героями любимого сериала. Когда показали финал пятого сезона «Отчаянных домохозяек», я поставила на паузу. За окном темно, и я наконец-то услышала людей на улице: подростки пели нецензурные песенки и громко смеялись. Звенели бутылки из-под пива.

Я добавила в друзья на «Facebook» пиарщика Шона Мюреля, надеясь, что он не ненавидит меня за Рэтбоуна. Часто я думала о том, будь у меня возможность связаться с Шоном три года назад, моя жизнь сложилась бы по-другому – он помог мне раз, помог бы снова, добрейший человек. Увы, всё случилось так, как случилось.

Новости о Стивене я принципиально игнорировала, но они, как назло, постоянно попадались в ленте. Группа неплохо существовала без одного из участников, в конце этой недели – то есть уже послезавтра – анонсирует дату выхода альбома. Я ее знаю – середина лета. В «Twitter» Стивен Рэтбоун говорил о своих прелестных поклонницах, у которых, цитирую, «появился реальный шанс стать девушкой всей его жизни». Интересно, что об этом думает Софи Штерн. Стивен, похоже, запутался, с кем встречается и кому что обещает.

Приготовив горячий шоколад, я вернулась в комнату. Шестой сезон «Отчаянных домохозяек» я не любила, а смотреть что-то иное не было настроения. Я выглянула в окно: блеклые огни вывесок и редкие прохожие. Пахнет океаном, солью. Будто я снова в Сан-Диего. Да, с Адамом. Чтобы окончательно не сойти с ума, не впасть в ностальгию или уныние, я решила прекратить зависать в интернете. Свернув браузер, критическим взглядом осмотрела рабочий стол ноутбука Джерада. Лаконично. Какая-то часть игры «Меч и магия», фильм «Донни Дарко» и папка с названием «Нереально». Внутри – аудиофайлы. Воспроизвести.

Пожалела сразу. Из колонок, подключенных к ноутбуку и расставленных по всей спальне, зазвучал голос Стивена. Бархатный тембр с хрипотцой. Меня подхватило, завернуло в теплое одеяло и унесло. Томное сочетание уюта и страсти. Я сползла на пол и прижала колени к груди. Сердце билось неестественно быстро, до боли в ребрах. Я ведь забыла… Мне искренне так казалось. Сижу, рыдаю… Рыдаю? Черт возьми. Глупо. Они играют позитивную музыку: заводной ритм, бодрый голос. А мне плохо, словно слушаю депрессивную песню из репертуара «Placebo» или «Radioheard». Интересно, только на меня так влияет его музыка, вернее его голос? Я ведь помню сей голос не только из наушников. Южный акцент перед сном: «Спи сладко, Ари». И утром: «Просыпайся, любимая».

До темноты в глазах я мотала головой. Всё кончено. Он сам говорил в интервью. Но его голос обнимает, почти физически. Хочу раствориться в музыке, хочу, чтобы она поглотила меня. Песня за песней. Словно дым – чувствуется, но нельзя потрогать. Я обняла себя руками. Они слишком горячие и маленькие для его рук. Я помню. Холодные, сильные. Мозолистые от струн пальцы.

Очередной сумасшедший ритм и голос-повелитель. Пожалуйста, не замолкай. Не оставляй меня здесь, в пустой квартире. Можно я закрою глаза и представлю, что всё хорошо? Ничего плохого не было. Мы сидим на кухне в Сан-Диего и флиртуем. «И она не забывает улыбаться, когда я прошу ее никогда не курить; я покажу ей корабли в этом городе; братик Лос-Анджелеса, открой свои тайны». Та песня, моя, «Солнечный свет». Вернуться бы назад, сказать: представляешь, спустя три года мы попробуем еще раз, и у нас почти получится! Тогда, может, не стоит расставаться?

Я открыла глаза: темная спальная Джерада, громкая музыка, я одна. В колонках играет «Ошибка». «Девочки любят ошибки своих мальчиков, полюби мою ошибку». Я вытерла слезы и встала с пола. Стивен, заткнись. Нутро съежилось. Не боль, иное. Трудно дышать. Наслаждение беспомощностью. Хочется курить. Все пачки пусты, я ведь бросила. Свои сигареты Джерад забрал. Тихо выругалась, а дрожь внутри перешла в озноб; песня в колонках сменилась другой – «Сломленная девушка». Черт. Ненавижу. И за мелодию, и за текст. И больше всего за то, что когда-то эта песня стала причиной узнать о нем, приехать к нему.

– «Я смогу найти лекарство, стану противоядием для тебя, сломленная девушка», – с горькой усмешкой повторила строчку из припева. – Ты стал моей отравой, – я со всей силы захлопнула крышку ноутбука.

Голос замолчал. От резкой тишины на секунду дезориентация. Моргала и осторожно дышала, пробуя каждый вдох на вкус. Жива. Почти в порядке.

Жажда никотина сильнее и сильнее, будто я пыталась сосредоточиться на зависимости и забыть остальное. Если не покурю – захочется большего, а он уничтожит меня. С этими мыслями я выскочила из квартиры, так и не разобравшись: он – наркотик или Рэтбоун?

***

Изначально думала спуститься в один из круглосуточных магазинов, купить сигарет и вернуться обратно. Но когда вышла на улицу и вдохнула свежего ночного воздуха, поняла – если вернусь, продолжу заниматься самокопанием и жалеть себя. Нет. Хватит. Мне не восемнадцать.

Я переоделась, накрасилась и, постукивая каблуками по шатким ступенькам лестницы, вышла обратно на улицу. Поймала машину и назвала адрес «Cotton Candy». Алкоголь, музыка, подруги и другие мужчины – хорошее лекарство от одиночества. Верю, Джерад в клубе не скучает.

Я сидела на заднем сидении машины и подводила черным карандашом глаза. Хотелось выглядеть взрослее и одной красной помады сегодня недостаточно. Странно, но мужчина, который любезно согласился подвести меня, не пытался приставать или отпускать пошлые шутки с двусмысленными намеками. Странно потому, что наряд я выбрала весьма провокационный: узкие черные джинсы, красная майка с большим вырезом, белая накидка из искусственного меха и босоножки на шпильке. Неслучайно получилось вульгарно одеться. Я бросала вызов – себе, прошлому, голосу из ноутбука.

Поблагодарив, я вышла из автомобиля и едва узнала бар, в котором когда-то зарабатывала на жизнь. Внимание привлекла огромная сиреневая надпись вместо маленькой часто перегоравшей вывески. Очередь у входа длиной во весь тротуар, свежая краска на стенах, фейсконтроль, охрана в дорогих костюмах. Сколько я здесь не была? Пару дней?

А ведь я думала снова танцевать… Кто меня возьмет в такой роскошный клуб?! Получается, друзья остались без работы? Асоль, Меган, Джел – лучшие стриптизерши. Эмилия, Сара, Кортни – официантки. Джеймс – техник. Рик, Том, Оливер – бармены. Люк и Робби – вышибалы.

Подойдя к людям в конце очереди, я попросила у одной девушки сигарету. Обогнув бар (клуб?), я закурила, прислонившись затылком к прохладной стене. Вдыхая дым, пыталась понять, как дешевый бордель превратился в шикарный ночной клуб. Эмилия упоминала: прежний владелец хочет продать заведение. Но мне казалось, это пустые разговоры.

– Малоун! Привет!

Я подскочила на месте, чудом не выронив сигарету. Никогда не привыкну к новой фамилии. Ко мне быстрым шагом приближался один из вышибал «Cotton Candy» – Робби. Двадцатипятилетний темнокожий парень с белоснежной улыбкой и нескончаемым зарядом оптимизма. В шутку его называли «братик Эмилии» за позитивный настрой. Отлично. Значит, хоть кого-то не выгнали.