Текст книги "Виноградные грёзы. Книга 2"
Автор книги: Джулия Романтик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Глава двадцать вторая
Надменный враг любви, гордец суровый, в ком,
Казалось, пробудить немыслимо участье,
Глухой к мольбам, к слезам, живой пример бесстрастья,
Жестокосердный тигр, – осилен, приручен.
(с) «Федра» Жан Расин
Ари
Джерад Андерсон широко улыбался, наверняка испытывая удовольствие от моего негодования. Рядом с ним я всегда чувствовала себя несчастной мушкой, которая запуталась в паутине огромного паука. Джерад пристально смотрел, и его взгляд прожигал насквозь. Не знаю, что за игру он задумал. Я в ловушке, но не могу закрыть дверь или хотя бы сдвинуться с места.
Стоп. Меня, видимо, от наркотиков кроет. Джерад Андерсон не мог быть здесь. Для чего? Мы не находили общий язык, напротив, между нами – напряжение. Я чувствую его враждебность и снисходительность, он – мое недоверие и неприязнь.
– Зачем ты пришел? – спросила я, выйдя из ступора. Вена на предплечье горела, я поспешила убрать руки за спину. – Стивен прислал? Не очень умное решение.
– Думал, ты обрадуешься старому приятелю, – Джерад оперся плечом о дверной косяк.
Приятелю? Он шутит?
– Ну, хорошо-хорошо, не приятелю… знакомому, – поспешно добавил Джерад. В его улыбке промелькнула грусть… хотя, мне показалось. Не может он сожалеть о том, что мы не стали друзьями: чересчур старательно Джерад выгонял меня из своей жизни, из жизни Стивена.
Джерад пожал плечами и зашел в квартиру, не удосужившись спросить разрешения. Из-за спины он достал бутылку красного вина и поставил на тумбочку, чуть подвинув ключи и вазу с конфетами.
– С новосельем, – пояснил, разувшись и снимая потертую кожаную куртку темно-зеленого цвета. Джерад остался в синей толстовке с капюшоном, под ней виднелась футболка с названием какой-то музыкальной группы. Ему почти тридцать, а одевается как подросток.
Я проигнорировала красивый жест и вновь спросила, теряя терпение:
– Зачем ты пришел?
– Ари… – Джерад нервно пожал плечами. – Отлично выглядишь.
Я скептически фыркнула, бегло глянув в зеркало: синяки под красными от слез глазами, опухшее лицо, сероватая кожа, волосы неаккуратно торчат из хвоста. М-да.
– Спасибо, что разрешила войти, – негромко произнес Андерсон.
– А ты не спрашивал, – с вызовом, так делают отчаянные жертвы.
– Верно, не спрашивал.
Что-то в нем изменилось… во взгляде, жестах. Мне на секунду показалось, он глядел на меня с нежностью.
Я хмыкнула. Быть такого не может. Обида от предательства Рэтбоуна туманит мозг. Для Джерада Андерсона я по-прежнему наивная девочка-фанатка-которая-портила-ему-карьеру. Интересно, когда Софи Штерн стала частью жизни Стивена и группы, Андерсон реагировал также? Он решил, пусть лучше вернусь я, чем избалованная модель? Стив как-то обмолвился: Джерад просил не терять надежду и искать меня.
– Эй, Ари, – Джерад пощелкал пальцами. – Ты здесь?
– Не боишься, Стивен придет? – съязвила я, смотря в болотно-зеленые глаза.
– Ничуть, – Андерсон подошел ближе и меня окутал аромат терпкого одеколона вперемешку с глинтвейном. – Мы просто разговариваем. Он не настолько ослеплен ревностью, верно? Тем более ревновать тебя ко мне… Ему и в голову не придет.
Ну вот, так я и думала – «тебя ко мне» звучит пренебрежительно, Джерад оскорблен.
– Да, – кивнула я. – Но до сих пор не ясна цель твоего визита. Стивен звонил? Рассказал всё? Ты решил прийти, позлорадствовать?
Джерад поджал губы. Без того тонкие, они исчезли с его гладко выбритого лица.
– Пойдем на кухню? – Джерад указал на вино. – Не бойся меня.
На негнущихся ногах я пошла следом за Андерсоном. Тревога стальной проволокой окутала каждый сантиметр тела. На кухне я поспешила забраться на дальний стул и нарочито язвительно, из последних сил скрывая плохое предчувствие, бросила:
– Ну и?
– Минуту, – Джерад откупорил вино, которое принес, и разлил по бокалам – как у себя дома, нашел их сам в одном из шкафчиков. – Будешь?
Не хотелось, но я кивнула.
– Совсем чуть-чуть, – хрипло от волнения попросила я. – Хочу себя контролировать…
– In vino veritas55
истина – в вине (лат.)
[Закрыть], малышка Ари.
Пока Джерад передавал бокал, я коснулась его пальцев и вздрогнула. Они горячие. Пальцы Стивена ледяные. Ощущение, словно Джерад окунул руку в бурлящую лаву. Его пальцы – виртуозного гитариста: длинные, чувственные… В горле пересохло. Что происходит? Нет разумного объяснения, почему я на своей кухне пью вино с врагом, почему не выставила его за дверь.
– Аристель, – Джерад сидел напротив. Алая жидкость окрасила его бледные губы в малиновый цвет. – Я хочу поговорить о том вечере… – он запнулся и повертел в руках бокал, – когда ты и Стивен расстались на моей вилле.
Из легких выбило весь кислород. Я подавилась вином, закашлялась. Игра. Странная, непонятная мне игра. Со звоном поставив бокал на стол, я холодно уточнила:
– Ты чувствуешь себя виноватым?
Не зная, куда деть руки, я скрестила их на груди. Хватило одного воспоминания о проклятой вечеринке, чтобы наваждение прошло, а ненависть к Джераду Андерсону стала резкой и противной, как вспышка от фотоаппарата прямо в глаза.
– Отчасти да, чувствую, – последовал ответ. – Ведь именно я позвал Синди в гости…
Я прикрыла лицо рукой. Нет. Он не изменился. Ему нравится копаться в неприятных для собеседника воспоминаниях, смаковать их. Пришел напомнить: я была дурой, так и осталась. Рэтбоун бросил меня снова!
Сделав жадный глоток вина, я поставила бокал на стол.
– Что ты хочешь от меня? Прощения?
Джерад слабо улыбнулся.
– Нет. Не это привело меня к тебе сегодня.
– Тогда что?
– В тот вечер, Ари, – Джерад тоже поставил бокал и начал водить по его горлышку пальцем. Нервничает? – В тот вечер я осознал, что влюбился в тебя. Когда пригласил на танец, помнишь? – он сделал паузу, давая мне возможность переварить услышанное, вспомнить. – Ты мне отказала. Но я почувствовал тогда… Вернее, я и раньше чувствовал… что-то. Но тогда… сильно. И мне стало страшно. Я не хотел потерять голову, как потерял ее Стив. Не хотел ставить под удар группу и всё то, чего добился, – голос Джерада звучал тише, а с лица окончательно пропала улыбка. – Мне казалось, если ты уйдешь, будет легче. Стивен и я забудем тебя, и всё будет как прежде, но… – с губ Андерсона слетел невеселый смешок. – Но наблюдая за мучениями Стивена, я думал о тебе чаще и в итоге понял, ты нужна ему, и мне. Я убедил его в том, что нужно тебя найти. Вы будете счастливы, а я смогу видеть твою улыбку, слышать твой голос… Я понимал, ты не захочешь быть со мной, после того, что я говорил… что я делал. Но мне невыносимо смотреть на тебя с ним. Я узнал от Марти, что Стив не придет на репетицию, видел фото с той моделью в журнале, и я приехал сюда, сидел в машине и ждал, пока он уйдет, я… я прибежал сюда как мальчишка в надежде… Эгоистично, верно. Но разве в любви бывает иначе, Ари? Я отойду в туалет, а ты пока… подумай, ладно? – он раскраснелся, то ли от вина, то ли от признания, и, сутулясь, ушел с кухни.
Я смотрела вслед Джераду широко распахнутыми глазами. Ничего общего с самовлюбленным кретином, который поливал меня грязью, манипулировал лучшим
другом, бросил Асоль, отпускал пошлые шутки, ломал жизни… Нет. Передо мной сидел настоящий Джерад. Симпатия… сочувствие… Он говорил искренне, и резкая антипатия мне тоже стала ясна – видеть небезразличного человека с кем-то другим…
– Вот так, – подытожил Джерад, вернувшись из ванной.
Он медленно подошел и взял меня за руку. Я молчала. Джерад ненавязчивым движением заставил встать и податься к нему на встречу. Моя грудь коснулась его грудной клетки. Глаза с русыми ресницами гипнотизировали. Сухие обветренные губы близко, дрогнули в улыбке. Я не могла сопротивляться. Не хотела. Я подумаю обо всем позже. Потом, когда слегка резковатый аромат геля после бритья и парфюма не будут окутывать меня, а горячие руки – вызывать мурашки.
Джерад придвинулся ближе, наши тела соприкасались, он прижимал меня к столешнице. Горячее дыхание воспламеняло кожу. Поцелуй электрическим зарядом прошелся по губам, Джер ненасытно целовал, словно ждал этого момента очень долго. Одна его рука легла на мою поясницу, вторая – прошлась по волосам, сжав их в кулак. Резинка соскользнула, и пряди рассыпались по моим плечам. Сильнее, еще сильнее. Проник языком в рот. Не дает шансов на отступление.
Первой мыслью было отстраниться и возмутиться, но я не могла. Он так близко, и мне это необходимо. Жажда мести? Заботы? Или что-то более? Я позволяла Джераду целовать себя и отвечала на поцелуи не менее страстно. Позволяла проникать горячими, будто пылающими пальцами под ткань майки. Он мне нужен. Именно сейчас. Мужчина, по его словам, влюбленный. Тот, кто знает меня словно изнутри благодаря темным комнатам стрип-бара: целуя его сейчас на своей кухне, я была в этом уверена. Я узнала его. Его властность, цинизм, грубость – всё от недостатка любви. Мне тоже не хватает любви. Разбитым людям нужны такие же.
Джерад переместил руку на мою грудь и слегка сжал ее через ткань.
– Что ты делаешь?
От этого движения меня как током дернуло. Похоть.
– Люблю тебя, – негромко отозвался Джер.
Дышать трудно. Джерад Андерсон признался мне в любви. Лучший друг Стивена Рэтбоуна признался мне в любви. Он годами его обманывал. Он месяцами обманывал мою подругу Асоль.
– Подожди, – забормотала я, отстраняясь. – Неправильно… всё это… неправильно.
– Неужели? – Джерад ласкал языком мою кожу. – Ты хочешь.
– Это подло, – возразила я, боясь поднять глаза. – Он твой друг…
– Вы расстались, разве нет?
Я промолчала, Андерсон мягко настаивал:
– Когда ты влюблен, ты забываешь обо всем, Ари. – Джерад отошел к столу. – Я долго ждал, не лез, я ненавижу себя за всё, что происходит в моем сердце, но…
– Но? – у меня подкосились колени. Я села на край стула. Вино резко дало в голову.
– Влюбленные не соблюдают правил, – печально улыбнулся Джерад. Глаза и голос, невероятно искреннее, источали трепетную нежность и ревностную грусть. – Он не достоин тебя.
– А кто достоин?
– Ты сама решишь, – Джерад присел на корточки перед стулом и накрыл мои ладони своими пальцами. – Но знай, я буду с тобой. До конца.
– Он изменил мне, Джерад.
Джерад скрипнул зубами.
– Я никогда не любил Асоль, – сказал Джер без всякого сожаления. – Я был с ней, только чтобы быть рядом с тобой. Я использовал ее, а любил тебя. Она была рядом, а ты – недоступна.
В другой момент это взбесило бы меня. Я говорила! Я говорила, что он… Так вот кого Асоль так проклинала, когда пришла ко мне. «Он любит не меня, он любит другую». Значит, другая – я?
– Он играл со мной, пока Софи Штерн в Нью-Йорке?
– Не знаю. Может, играл.
Сил не осталось. Рэтбоун меня использовал, потому что его модель не в городе. Эдакая ностальгия. Для такой дуры, как я, – прокатило. Внутри всё сжалось.
Я подалась вперед и прильнула к губам Джерада. Месть? Пусть будет так. Как угодно. Обвив шею Андерсона руками, я притянула его к себе, вновь чувствуя жар. Джерад не растерялся. Горячие руки сорвали майку и пустились в изучение тела. Через мгновение я лежала на кухонном столе, а Джерад нависал сверху. Холодное стекло охлаждало спину. В действиях Джерада чувствовалась грубая страсть. Почти животная.
– Не могу быть нежным, – угадал, о чем я думаю, расстегивая ширинку. – Но, думаю, ты и так это знаешь.
Мужчина в черной шелковой рубашке в VIP-комнате, дикая страсть, подчинение… Он был груб и зол на всех, потому что видел, как лучший друг встречается с девушкой, которую он тайно любит. Со мной. И он не мог открыться, ему приходилось прятаться за масками. Как я слепа. Мы все.
– Не надо быть нежным, – прошептала я, стягивая с него толстовку и футболку. – Просто будь… таким.
– Люблю тебя, – тяжело дыша, просипел Джерад. – Люблю.
Безумство… сладкое безумство…
– Ари, получил твою смску. Согласен, нужно поговорить. Я погорячился. Давай всё спокойно обсудим… Ари?!
Знакомый голос… хриплый, бархатный.
– Какого хрена?! Джерад?
Я быстро моргала. Словно в пузыре: всё медленно, далеко. Вскочив, накинула майку.
В дверях Стивен. Эмоции на его лице молниеносно сменяли одна другую: удивление, отвращение, гнев. Он выглядел потерянным и таким уютным с растрепанными волосами, в застиранной кофте на грубой молнии. Сердце кольнуло – таким он был в Сан-Диего, в наши первые дни. Влюбленный Стивен Рэтбоун.
– Ну что, отыскал утешение в своей модели и вернулся обратно, к любимой? – подал голос Джерад, делая акцент на последнем слове. «Любимая».
Джер стоял около обеденного стола в наспех надетых на бедра джинсах. Стивен не особо понимал, что происходит. Переводил глаза то на меня, то на друга… теперь, наверное, бывшего друга.
Я продолжала молчать, быстро одеваясь. Никогда еще собственная нагота перед Стивеном не смущала меня так сильно. Волосы быстро завязала в хвост. Банальные, механические движения.
– На что ты намекаешь? – отойдя от шока, гаркнул Стивен и возмущенно добавил: – Отойди от нее! Не знаю, что у вас здесь происходит, но Ари написала мне, что она хочет поговорить, а ты, жалкий подонок, не знаю, что тебе от нее нужно, проваливай! Аристель права – ты псих! Вздумал изнасиловать девчонку, пока она расстроена?!
– Я, – губы меня плохо слушались, – я не писала тебе никаких смсок.
– Смску написал я, – признался Джерад.
Повисла долгая пауза. В голове Стивена, очевидно, происходил сбой, похуже, чем у меня – всё с ног на голову.
– Пожалуйста, – прошептала я, непонятно к кому обращаясь. – Не надо.
– Мстила мне? – на губах Рэтбоуна сверкнула кривоватая улыбка. – За Софи, да?
– Стив!
– Замолчи, Джерад! – он скрипнул зубами. Очарование «Стива из прошлого» испарилось, он взирал с презрением и напоминал злого двойника себя прежнего. – Спать с моим другом… Да, Ари, я недооценил твою обиду.
– Если бы знал, трахнул кого-нибудь незаметнее, – встрял Джерад.
– Ты! – ткнул в него пальцем Стивен. – Всё из-за тебя! Ублюдок! – он схватил Андерсона за плечи и пихнул в сторону стены. – Если бы не твой вездесущий нос мы были бы счастливы! Так вот зачем ты хотел, чтобы я бросил Аристель – чтобы быть с ней? Полная чушь!
– Не только вам свойственно меняться, – хмыкнул Джерад. – Моя очередь сорвать маску.
Всё случилось быстро: Стивен замахнулся, в следующую секунду из носа Джерада закапала кровь. Я вскрикнула, закрывая рот ладонью. Страх подкатил к горлу волной слез. Помню, в борделе девчонка привела своего парня, и Карлос застал их вместе. Он бил того парня, а потом взялся за девчонку. Я никогда ее больше не видела. Майк утром вынес большой черный пакет.
– А ты, – Джерад хрипло рассмеялся, вытирая кровь ладонью и сплевывая ее на белоснежную плитку кухни, – ты думал… ха-ха, думал, только ты можешь влюбиться в нее?
Наступила тишина. Джерад запрокинул голову назад, пытаясь остановить идущую из носа кровь. Я боялась дернуться, в ушах гудело, а Стивен медленно приподнял левую бровь.
– Ты влюбился в… Ари?
Агрессия сошла на нет, и я смогла спокойно вздохнуть. Но вздох получится рваным. Я слезла со стола. Далеко не прошла – рухнула на ближайший стул.
– Ты даже не пытаешься скрыть удивление, – иронично заметил Джерад, вытирая окровавленную ладонь о джинсы. – Считаешь, один такой, способный на чувства?
Рэтбоун запустил руку в волосы и присел на стул – совсем рядом со мной. Бедром я касалась его бедра, плечом – плеча, и каждое прикосновение ощущалось колючей проволокой.
Стивен рассмеялся, качая головой. Так же он смеялся, когда я ему говорила, что наркотики не мои. Обнимая себя руками, я встала и отошла от Стивена, наткнувшись спиной на Джерада. Он поймал меня, ободряюще погладив по спине. Вздрогнув, я отошла и от него.
– Ари, тебе стоит принять решение, – вдруг сказал Джерад. – Хочешь терпеть измены? Глупый контроль? Недоверие? Ощущать себя по-прежнему девчонкой-фанаткой, которую он спас, которому ты всегда должна…
– Неужели ты не видишь, он манипулирует тобой! – крикнул Стивен. – Он всегда и всеми манипулирует! Ты сама говорила.
– Стив, – я оборвала его охрипшим голосом. Странно вместо слов защиты в адрес друга, лучшего друга, слышать, как Стивен оскорбляет его, а я, напротив, готова дать Джераду шанс. Но сейчас дело было вовсе не в Джераде. – Ты был у Софи? Сейчас ты был у нее?
– Нет, она в Нью-Йорке.
Я рассмеялась.
– Какая жалость!
Стив взглянул на меня с надеждой и трепетом, не понимая, что сказал не так. Мое сердце сжималось, глаза слезились. Тяжело совладать с логикой и чувством собственного достоинства, будучи влюбленной. Думаю, если бы здесь не было Джерада, если бы я не чувствовала его взгляд на себе – то упала бы в объятия Стивена, вновь позволив ему вытереть о себя ноги.
– Мне не нужна Софи.
– Фотографии говорят другое, – прошептала я.
Стивен подошел совсем близко. Обхватив ладонями мое лицо, он коснулся пальцами щеки. Глянув на Джерада, я увидела, как он поспешил отвернуться. Рэтбоун непрерывно гладил меня по щеке.
– Ну, я пойду, – Джерад надел футболку и накинул толстовку. – Я счастлив возможности сказать тебе то, что сказал, Ари. «Ведь я прошу одного, прошу права надеяться, мучиться, как теперь; но если и этого нельзя, велите мне исчезнуть, и я исчезну. Вы не будете видеть меня, если мое присутствие тяжело вам»66
«Анна Каренина» Лев Толстой
[Закрыть], – он звучал опустошенно. – Желаю счастья, малышка Ари, всегда желал, а ты… – бросил взгляд на Стивена. – Береги ее. «Люди либо любят друг друга, либо нет, и порой любовь возникает между теми, кому не надо бы любить друг друга»77
«Рассказ о любви» Рэй Брэдбери
[Закрыть]. – и он ушел.
Стивен кивнул и, осторожно обняв меня, прижал к себе. Я тонула в облаке родного аромата. Горло саднило от слез. Джерад Андерсон – сукин сын, каким я всегда его считала, – перевернул что-то в моей душе. Подарил надежду на иную жизнь: без круговорота измен, недоверия, контроля.
– Ты изменил мне, Стив, – тихо сказала я.
– Мы оба совершили ошибки.
– А ты всё сравниваешь, – я невесело усмехнулась. – Ведешь счет. Будет лучше, если мы прекратим это. Сколько еще раз я буду уходить во мрак одна? Ноль, Стивен.
Прежде чем Стив успел что-либо ответить, я убрала от себя его руки и побежала за Джерадом, утирая ладонью слезы. Может, мы и правда станем счастливы порознь.
Джерад стоял за дверью. Не улыбался, не ликовал. Он серьезно смотрел мне в глаза, будто спрашивая – ты уверена? Я зачем-то кивнула.
***
Улица пуста. Луна исчезла за облаками, воздух наполнен свежестью. Андерсон накинул на мои плечи свою куртку. Я только сейчас поняла, что вышла в чем была и успела лишь обуться. За вещами вернусь завтра, или не вернусь. Может, я и Стивен действительно не подходим друг другу. А Джерад… подходит. Образом жизни, отчаянностью, беззаботностью. В душе я потерянный подросток.
Подрагивая от вечернего холода, я села в автомобиль Джерада. В голове пронеслась мысль – когда-то меня на пушечный выстрел не подпустили бы к «Porsche». Джерад ехал прочь. Из колонок звучал приятный блюз. Я не знала, куда мы едем и что будет дальше, но понимала – моя жизнь изменилась.
Глава двадцать третья
Ты был первым, кто сказал,
Что у нас не всё в порядке.
Ты был первым, кто солгал,
Когда всё стало рушиться.
И когда она бросила меня ради тебя,
Я был последним, кто узнал об этом.
(с) Three Days Grace – Last to Know
Ари
Двадцати минут дороги оказалось недостаточно, чтобы переварить в голове произошедшее. Я и не пыталась. Отвернувшись к окну, я изучала пейзаж и старалась не хлюпать носом. Джерад тоже молчал.
Людей на улицах почти не было; возможно, мы в пригороде.
– Приехали, – негромко сказал Джерад, затормозив у тротуара.
Непривычно тихий спальный район. Моя квартира, купленная Стивеном, находилась недалеко от центра. А тут здания выстроились вдоль улицы в ряд, самые высокие – пять-семь этажей, издалека похожи на белые картонные коробки. По соседству располагались магазинчики, судя по вывескам, работали они круглосуточно. Здания имели особенность – неухоженность и ветхость. Вывески выцвели, лужайки заросли травой. Картину скрашивали пальмы вдоль мостовой и длинные фонари. Шумел океан. Я ожидала совсем иного, вспоминая шикарную виллу Джерада Андерсона.
Меня смутило полное отсутствие прохожих в десятом часу вечера, будто действовал комендантский час. Выйдя из машины, я последовала за Джерадом, вежливо игнорируя его попытку взять меня за руку.
Джер поставил машину на сигнализацию (похоже, шикарная тачка – единственное, что осталось у него от прежней жизни) и направился к одному из домов – полностью белому, с длинными балконами. Пока мы поднимались на четвертый этаж по старой лестнице, ни я, ни Джерад не проронили и слова. На двери его квартиры красовалась надпись краской из баллончика: «Оставь надежду, всяк сюда входящий»88
«Божественная комедия» Данте Алигьери
[Закрыть].
– Не апартаменты Рэтбоуна, но вроде неплохо.
– Ты мог бы не говорить о нем? – устало попросила я, окинув взглядом квартиру.
Уютно. Эдакий артхаус, словно декорации малобюджетного фильма. Справа от входной двери небольшая кухня, она же столовая, не отделенная стеной или дверью от коридора и гостиной. В кухне столешницы, барная стойка вместо стола, холодильник, микроволновка, плита. А в гостиной диван, журнальный столик, телевизор. В глубине гостевой комнаты две двери, находятся совсем рядом, видимо, спальня и ванная.
– Нужно обработать рану, – спохватилась я – Джерад зажег свет, и я с ужасом смотрела на его разбитый нос, будто измазанный вишневым вареньем. – У тебя есть аптечка?
– Посмотри в шкафчике в ванной.
Я сбегала туда и вернулась в гостиную. Во время обработки ран царило молчание. Джерад иногда шипел от боли, но быстро замолкал. Чувствуя себя виноватой, я стерла кровь с его лица – Джер, вытирая нос, как по холсту краску размазал кровавые полосы. К счастью, нос не был сломан.
– Здесь мило, – тихо сказала я, выкинув окровавленную ватку.
– Ясное дело, ты не к такому привыкла, – перебил Джерад.
Мне не удалось подавить смех.
– О, дорогой, то, к чему я привыкла, по карману бродяге! – Я замолчала, смутившись, – «дорогой» – и потерла ладонью глаза. – Вспоминаю твою виллу и трудно поверить, что ты сейчас живешь… так.
– Влез в долги, – пробурчал Джерад. – Не знаю цену деньгам. – Он странно усмехнулся, думая, что эта усмешка усыпит мою бдительность, но нет, я, напротив, поняла, в чем дело: находясь в обществе наркоманов достаточно долгое время – сначала в притоне, где страх мешал подсесть на иглу и окончательно испортить свою жизнь, потом в баре, – я научилась распознавать таких людей. Джерад Андерсон употреблял. Не знаю, как долго и что именно, не думаю, что серьезно, иначе бы заметили, такое скрыть сложно. Но Джерад был наркоманом.
– Всё это неважно, – махнула я рукой. – Просто удивилась. Мне нравится здесь, да и не в квартирах счастье, в конце концов!
– Точно, – Джерад поднялся с дивана и, чертыхнувшись от боли, подошел к холодильнику. – Я знал, ты меня поймешь. Пиццу?
Я в ответ слабо улыбнулась и покачала головой. Надо же, какая легкость! Потерял лучшего друга, отбил у него девушку, поставил под сомнение будущее группы, разбил сердце Асоль, получил по лицу – и спокойно предлагает мне пиццу. В этом весь Джерад Андерсон!
– Ну, как хочешь, – уплетая холодный кусок, пожал плечами Джер.
…Острый приступ удушья. Хриплый кашель рвет легкие. Секунда темноты. Человек, когда теряет память, однажды видит прошлое – мимолетно, четко, – и воспоминания сносят лавиной. Глаза цвета крыжовника – и я чувствую вместо пустоты много эмоций. Я в квартире врага, я ушла от Стивена. Что мне теперь делать?
– Ари?
– Я в душ, ладно?
Не дождавшись ответа, я бросилась к одной из дверей.
– Левая, – подсказал Джерад и тревожно добавил: – Ты как?
– Нормально, – соврала я. – Просто… устала.
Понимающий кивок. Я скрылась за дверью, хлопнув ей чересчур громко для «нормально».
Три глубоких медленных вдоха и резких выдохов. Оглядев ванную комнату, я попыталась сосредоточиться на предметах вокруг. По бокам сероватой раковины лежит необходимое: стаканчик с зубной щеткой, паста, одеколон, электробритва, гель после бритья; остальное, скорее всего, находится в шкафчике над раковиной. Ванной не было, только душевая кабина. Не думая о том, во что переоденусь, я стянула с себя одежду и, отодвинув дверцу, залезла внутрь. Открыла сразу два крана с холодной и горячей водой, сделала напор почти на максимум, подставила лицо бегущим струйкам.
Подобно воде из крана мои мысли прорвались и затопили сознание. Что делать? Нет, я не жалела о своем решении уйти, но теперь оно не выглядит правильным. Как я без Стивена? Кто я без Стивена? Когда он бросил меня три года назад, он всё равно был в каждой мысли, в каждом действии. Я не хотела признавать, но всегда ждала его возвращения. Теперь ждать Стивена глупо. Я бросила его. От слез засаднило в горле. Я опустилась на плитку, обхватив колени руками. Перед глазами туман. Или пар от горячей воды, осевший на стенах кабины.
– Ари?
Я вздрогнула. Джерад окликнул меня обеспокоенно. Я с трудом поднялась и выключила воду. Завернувшись в полотенце, вытерла волосы и вышла из ванной. Кожа горела, глаза щипало от прохладного воздуха. И немного от слез.
Проигнорировав любопытный взгляд Джерада, я прошла в спальню. Моя теория проста – все проблемы решаемы через алкоголь, никотин и постель. Касаемо последнего, каждый думает в меру своей испорченности, но я про сон.
Двуспальная кровать занимала едва ли не всё пространство комнаты. На прикроватной тумбочке книги – в основном, русская классика: «Преступление и наказание» Достоевского, «Герой нашего времени» Лермонтова, «Анна Каренина» Толстого. Но самой потрепанной была книга «Портрет Дориана Грея» Уайльда. Я вскинула бровь. «В нашей жизни нет ничего красочнее порока»99
«Портрет Дориана Грея» Оскар Уайльд
[Закрыть]. Рядом с дверью шкаф; напротив двери окно, полки с книгами, стол, черный ноутбук, в углу гитара и стеллажи с дисками. Серьезно? Кто-то еще слушает CD-диски? Ладно я в танцевальной студии «Cotton Candy» – там, блин, всё такое старомодное.
Я задернула жалюзи, не позволяя пронырливому фонарю светить в лицо, и упала на кровать, желая забыться до утра. После сна всегда легче. Но станет ли мне когда-нибудь легче?
Стивен
Плати, Рэтбоун. Плати за эгоизм, идиотизм, вспыльчивость. За всё приходится платить и ты не особенный. Только почему она должна страдать? Влюбилась и доверилась.
Я проследил за тем, как Аристель села в машину Джерада, и «Porsche» скрылась за поворотом. Щелкнула вспышка – завтра этой новостью будут пестрить все журналы, а уже сегодня – интернет-издания и фан-странички. Надо бы дать интервью, объяснить произошедшее.
Пару минут в голове не было никаких мыслей. Разум поставил блок, защитившись, будто я жертва трагедии. Можно и так сказать, трагедия личная. И виновник – я. Зато потом, когда, наконец, очнулся и заставил себя отвести взгляд от окна, всё навалилось разом. И моя измена, и наша крупная ссора, и мой уход, и ее измена, и предательство друга. Я не хуже Ари понимал, что виноват сам, но, черт, Джерад… в голове не укладывается. Я винил его за подлость и себя за доверчивость. Мне все говорили. Она говорила. Ему нельзя верить. Отчего же сама поверила?
Так, ладно. Для начала нужно уйти из квартиры Ари. Но куда? Домой? Не думаю, что там легче. Бар? Нет, напиваться не хочу. Вернее, хочу, но это плохо кончится. Остается другой город или студия. Второе проще. Выплеснуть эмоции в творчество. Лечение сквозь музыку.
Я закрыл дверь на ключ и вышел на улицу. Весна. Природа оживает, а я убил нашу любовь. От прохладного ветра немного легче дышать. Я достал из кармана мобильник.
– Софи, как ты?
– Приеду через месяц, забрать свои вещи, – кокетливо-обиженным тоном сообщила Штерн и сладко пропела: – Надеюсь, мы поговорим, Стиви.
Хотелось ответить грубо, но эгоистичная потребность быть нужным – это так обычно. Обычно для каждого человека – поэтому ушла Ари.
– Извини, Софи, в моей квартире случился потоп, – хотя ее вещи, упакованные в дальние ящики, совсем не пострадали, – забыл закрыть кран. Но мы можем купить тебе много новой одежды, если ты вернешься ко мне.
Не верю, что сказал это.
– Жди, – спокойно ответила Штерн. – До встречи, милый.
И бросила трубку. Что ж, по словам многих, Соф поразительно похожа на Ари. «Усовершенствованная версия». Осталось вбить это себе в голову. И жить почти счастливо. Ха.
Ари
– Я поеду, привезу твои вещи, – после завтрака предложил Джерад.
– Нет! – Наверное, я возразила слишком громко, Джерад удивленно вскинул бровь. Поспать мне не удалось. Снились кошмары: темный коридор, зеленые глаза… – Я сама. Потом. Знаю, где что лежит и всё такое.
Джерад пожал плечами.
– Как хочешь, – он допил кофе и поднялся со стула. – Тогда я в студию. Соберу вещи. Уж очень мне хочется их где-нибудь собрать, – попытался пошутить Андерсон.
– Вещи? Рэтбоун выгоняет тебя из группы?
– Стивен, Ари, Стивен. – Джерад мягко улыбнулся. – «Всегда называй вещи своими именами. Страх перед именем усиливает страх перед тем, кто его носит»1010
«Гарри Поттер и философский камень» Джоан Роулинг
[Закрыть].
– Не приплетай сюда Волан-Де-Морта. Это совершенно другое.
– Ну да, Стивен живой, хотя бы.
Джер неуверенно прикоснулся губами к моей щеке. Низ живота приятно скрутило, но сердце не пропустило ни одного лишнего удара. Спокойный, размеренный пульс.
– Хорошо. Стивен выгнал тебя из группы и яростно ненавидит нас обоих? – сказать легче, чем принять. Ненавидит.
– Я ухожу сам, – легко, будто ничего особого не происходит, пояснил Андерсон, брызнув на себя туалетной воды: аромат более резкий и горький, чем у Рэтб… Стивена. – Мне там не место, – закончил Джерад, направляясь к двери.
– Так он нас всё-таки ненавидит?! – крикнула я вслед, но ответа не получила.
Почему меня это волнует?
***
В полдень началась моя смена в кофейне «Sunshine, lollipops and rainbows». Вчерашняя истерика плохо сказалась на внешнем виде (от бледной официантки шарахались посетители), а также на работоспособности (подносы валились из рук, я путала заказы, неправильно записывала название десертов). Йоран был шокирован моей несобранностью, а Дори и Кевин – унылостью.
Расставание со Стивеном отразилось на мне сильнее, чем я думала. Каждый уголочек кофейни напоминал о том, что Стив здесь был. Я вспоминала, как рада была устроиться сюда в отъезд Стивена и писала ему об уютном заведении. Мне и сегодня хотелось ему рассказать: вместо яблочного штруделя я принесла женщине торт «Наполеон». Но Стивен не будет меня слушать.
Я больше не могла здесь находиться, а от музыки шестидесятых тошнило, будто я – последний сноб. Выкарабкавшись на поверхность, я вновь упала на дно. Работать официанткой теперь сложно, как из трясины выбираться: заставлять себя говорить, улыбаться, быть милой.
– Возьми отпуск, Ари, ты заслужила, – с вымученной улыбкой сказал Йоран в конце дня, вручив мне зарплату на месяц вперед.
Мы оба в тот момент понимали – я не вернусь.
