Текст книги "Новобрачная"
Автор книги: Джулия Гарвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Джулия ГАРВУД
НОВОБРАЧНАЯ
Пролог
Шотландия, 1100 год
Пробил смертный час.
Душа женщины Алека Кинкейда обрела наконец покой. Погода стояла мерзкая, и столь же мрачное выражение было на лицах людей, собравшихся на краю холмистой гряды – последнем пристанище несчастной.
Тело Елены-Луизы Кинкейд, молодой жены вождя, решением церкви должно было быть предано земле именно в этом мрачном месте, подальше от христианского кладбища, ибо она совершила один из самых страшных смертных грехов – лишила себя жизни. Черная душа подобна червивому яблоку, и ей не место среди чистых христианских душ, на которые распространится ее тлетворное влияние.
Дождь лил как из ведра, и представители клана, присутствующие на погребении, промокли до нитки. Тело самоубийцы, завернутое в черно-красный клетчатый плед, разбухло от дождя и с трудом вмещалось в сосновый гроб. Алек Кинкейд сам хоронил жену – остальные молча наблюдали. В стороне от всех стоял старый священник, отец Мердок. Лицо его выражало страдание: Елена ушла без покаяния, без отпущения грехов. Он даже не мог прочитать над ней молитву, так как нет молитв, которые читают над самоубийцами. Церковь строго осудила Елену, и душе ее, уже сейчас стоящей на пороге ада, предстояло гореть в вечном огне.
«Мне приходится нелегко. Стоя неподалеку от священника, я стараюсь сохранить на лице подобающее случаю выражение и шепчу молитвы. Я молюсь не о душе Елены, а о том, чтобы все поскорее закончилось.
Елена умирает тяжело и долго. Целых три дня она борется со смертью, и все эти дни я молюсь, чтобы она не пришла в себя и не раскрыла правду.
Жена Кинкейда перед смертью заставила меня хорошо помучиться. Пока она умирала, все в моей душе трепетало от страха. Чтобы прекратить эту пытку, я, улучив момент, накидываю плед на ее бледное лицо и тем самым способствую ее последнему вздоху.
Господи, какое облегчение я испытываю после ее смерти! От страха, что правда может выплыть наружу, я покрываюсь липким потом, от него деревенеет позвоночник, сжимается сердце.
Я изгоняю из себя этот страх, совершив убийство! Мне хочется петь от радости – кончено! Но я сдерживаю себя и ни словом, ни взглядом не выдаю своего торжества.
Сейчас все мое внимание сосредоточено на Алеке Кинкейде. Он стоит у разверстой могилы, безвольно опустив руки и склонив голову. Печаль или гнев наполняют его сердце? Как он относится к греховной смерти Елены? Жалеет ли ее? Кинкейд всегда хорошо умел скрывать свои чувства, и еще никому не удавалось заглянуть ему в душу.
Хотя какое мне дело до того, что чувствует сейчас Кинкейд? Время залечит его раны. Время будет работать и на меня – наступит момент, и я займу свое законное место. Священник внезапно закашлялся сухим дребезжащим кашлем, и мой взор обратился к нему. Похоже, он собирается заплакать. Я в упор смотрю на него, и он постепенно берет себя в руки. В раздумье он качает головой, и я читаю все его мысли. Они написаны на его лице.
Женщина Кинкейда опозорила их род.
Мне хочется смеяться. Боже, помоги мне!»
Глава 1
Англия, 1102 год
Ходят слухи, что он убил свою первую жену.
«Возможно, она заслуживала того, чтобы ее убили». Такое неосторожное предположение позволил себе отец в присутствии дочерей. Как только слова эти сорвались с языка, барон Джеймисон понял, какую непростительную бестактность допустил, и горько пожалел о сказанном. Теперь дочери будут повторять: «А папа сказал…»
Однако три дочери барона не обратили внимания на слова отца, а поняли лишь одно: Алек Кинкейд – страшный человек.
Близнецы, Агнесс и Алиса, по сложившейся с пеленок привычке, зарыдали в унисон, а их всегда такая спокойная сестра Мери в волнении зашагала по огромному залу, где за длинным овальным столом, тяжело склонившись над кружкой пива, сидел их пристыженный отец.
Близнецы продолжали рыдать, а кроткая Мери кружила по залу и вспоминала все сплетни, слышанные ею ранее об этом шотландском воине, прибытие которого ожидалось через неделю. Вольно или невольно, но своими рассказами она лишь добавляла масла в огонь – сестры зашлись в истерике, и их рыдания могли бы поднять из гроба даже мертвого.
Барон сделал неуклюжую попытку защитить шотландца, призвав на помощь все свое воображение. Он никогда раньше не встречался с Алеком Кинкейдом, сказал он, а знает о нем лишь по слухам, да и то нелестным. Но дочери продолжали рыдать, в очередной раз пренебрегая его мнением.
Барону еще никогда не удавалось повлиять на дочерей и призвать их к благоразумию, что, впрочем, до сегодняшнего дня его не очень-то и волновало. Но сейчас барон чувствовал, что должен показать характер, чтобы не выглядеть смешным в глазах непрошеных гостей, будь то шотландцы или кто другой.
Выпив третью кружку пива, Джеймисон собрался с духом и, стукнув кулаком по столу, решительно заявил, что все эти россказни об убийстве шотландцем жены просто глупые сплетни.
Когда и это не возымело действия, он, почувствовав раздражение, заявил, что даже если все сплетни по сути своей есть правда, то и тут можно найти оправдание поступку шотландца: возможно, его жена вышла из повиновения и заслужила наказание.
Таким образом барону удалось привлечь внимание дочерей, но эффект от его слов, кажется, был прямо противоположен желаемому: на лицах его обожаемых ангелов появилось такое выражение ужаса, будто они увидели огромного змея, выползающего из его рта. «Похоже, они считают меня сумасшедшим», – подумал барон, глядя в округлившиеся глаза дочерей. Устав от тщетности своих попыток, Джеймисон закричал, что наверняка несчастная слишком долго испытывала терпение мужа и ему не оставалось ничего иного, как только убить ее. Таким образом отец решил преподать урок своим непослушным дочерям и вселить в их души уважение к отцу и страх перед Господом Богом.
И опять его попытки не увенчались успехом: близнецы продолжали рыдать так громко и отчаянно, что у барона разболелась голова. Он заткнул пальцами уши и беспомощно оглядел зал, но тут его взгляд встретился с горящим пристальным взглядом Мери. Последние силы покинули его, и в порыве отчаяния барон позвал преданного слугу Германа, приказав последнему привести свою четвертую, самую младшую дочь.
Седовласый слуга с радостью бросился исполнять приказание, шепча себе под нос, что это нужно было сделать давным-давно.
Прошло долгих десять минут, прежде чем Джейми появилась в зале. Барон просветлел лицом и со вздохом облегчения посмотрел на свою младшенькую. Уж кто-кто, а она-то ему поможет.
Джеймисон поймал себя на том, что не в силах сдержать улыбку – в присутствии Джейми просто невозможно оставаться сердитым. Девушка была такой очаровательной, такой веселой и симпатичной, что любой человек, взглянув на нее, моментально забывал все свои печали. Одним своим присутствием она вносила покой в сердца людей, и весь облик ее настраивал человека на светлые мысли. Красоту и мягкий характер Джейми унаследовала от матери. Длинные цвета воронова крыла волосы еще больше подчеркивали своеобразие фиалковых глаз, и любой, заглянув в них, вспоминал, что в природе существует весна. Кожа девушки была такой же нежной и чистой, как и ее сердечко.
Барон бесконечно любил всех своих дочерей, но Джейми он особенно гордился, несмотря на то что в ее жилах не текла его кровь. Мать Джейми, вторая жена барона, должна была вот-вот разрешиться от бремени, когда он взял ее в жены. Отец Джейми пал в сражении спустя месяц после свадьбы.
Барон Джеймисон удочерил девочку и крепко-накрепко наказал всем сохранить эту тайну. Он полюбил новую дочку всем сердцем, всеми фибрами своей души, как только взял ее на руки.
Джейми была самой младшей и самой прекрасной из четырех ангелов барона. Близняшки и их сестра Мери были по-своему красивы, но красота их не бросалась в глаза, и требовалось время, чтобы увидеть ее. Что же касается малышки Джейми, то ее прелесть западала в душу сразу и навсегда: Ее тихая улыбка приводила мужчин в трепет, а рыцари просто выпадали из седла, когда видели ее, чем часто, развлекаясь, пользовался барон.
Между девочками не существовало ревности, и Агнесс, Алисам Мери прислушивались к советам младшей сестренки. Так же, как и отец, они во всем полагались на нее.
С раннего детства Джейми стала истинной хозяйкой дома, проявив в этом качестве немалые способности. Барон, во всем любивший порядок, но не обладавший даром поддерживать его, дал полную свободу младшей дочери, и она еще ни разу не подвела,
С самых пеленок Джейми никогда не плакала, и он часто думал, что близняшкам не мешало бы поучиться у нее. Агнесс и Алиса безутешно рыдали по поводу и без оного, и Джеймисон иногда ловил себя на мысли, что ему жаль их будущих мужей. Ведь иметь таких чувствительных жен – сущее наказание!
Но больше всего барона беспокоила Мери – уж слишком она была самоуверенной. Она всегда противопоставляла себя сестрам и считала свои желания превыше всего. Но – вот ужас – она совсем не считалась и с отцом, а это уже большой грех.
Мери была большой интриганкой и служила причиной многих ссор. Ей нравилось вносить смуту в семью, и она делала это с толком и большим удовольствием. А еще у барона было подозрение, что его любимица Джейми часто подстрекает сестру на неблаговидные поступки, но он никогда не осмеливался высказывать подобные мысли вслух, боясь испортить отношения с самой обожаемой дочерью.
Да, Джейми была самой любимой, самой близкой его сердцу, но тем не менее барон отчетливо видел все ее недостатки. У нее был твердый характер и вспыльчивый нрав, который, к счастью, редко проявлялся. Джейми унаследовала от матери дар лечить людей. Барон запрещал ей заниматься врачеванием, но дочь не слушалась и чём только могла помогала людям. Сервы и прислуга часто обращались к ней за помощью, тем самым отвлекая Джейми от ее прямых обязанностей – угождать отцу, создавать ему всевозможные удобства. Посередине ночи ее могли вытащить из постели – наложить повязку на ножевую рану или способствовать появлению новой жизни. Барон не возражал против ее ночных бдений, так как в это время он крепко спал и не испытывал никаких неудобств, но в дневное время отсутствие дочери приносило ему немало неприятных минут, особенно когда приходилось подолгу ждать обеда из-за того, что Джейми в это время ухаживала за больным или раненым.
Барон тяжело вздохнул. Занятый своими мыслями, он не заметил, что крики близняшек поутихли – Джейми успела успокоить их. Сделав знак слуге снова наполнить кружку, Джеймисон стал с интересом наблюдать, как его любимица приводит сестер в чувство.
Как только Джейми вошла в зал, Агнесс, Алиса и Мери бросились к ней и стали наперебой пересказывать сестре свою версию услышанного.
Джейми ничего не поняла из сбивчивых рассказов сестер.
– Давайте сядем за стол рядом с папой, – предложила она, – и всей семьей обсудим сложившуюся ситуацию.
– Это вовсе не ситуация! – закричала Алиса, вытирая слезы. – Я просто не знаю, как это назвать. Право, не знаю, Джейми.
– Во всем виноват папа, – заключила Агнесс, усаживаясь за стол и бросая на отца сердитые взгляды. – Во всем, как всегда, виноват только он.
– При чем здесь я? – жалобно спросил барон. – Я просто выполняю волю короля, вот и все. Так что перестаньте смотреть на меня так сердито, мисс.
– Папа, пожалуйста, успокойся, – попросила Джейми, с нежностью погладив руку отца. Она взглянула на Мери: – Мне кажется, ты здесь самая спокойная. Агнесс, перестань всхлипывать, а то я ничего не услышу. Пожалуйста, Мери, объясни, что случилось?
– Папа получил послание от короля Генри, – ответила Мери. Она поправила локоны и, положив локти на стол, продолжала: – Похоже, наш папа опять расстроил короля.
– Расстроил? – вмешалась Алиса. – Да он просто вне себя от гнева!
Рассказчица кивнула и уточнила:
– Папа не уплатил подати. – Мери бросила на отца сердитый взгляд. – И король решил наказать его в назидание другим.
Близнецы захныкали. Джейми тяжело вздохнула.
– Пожалуйста, продолжай, Мери, – попросила она. – Расскажи мне все по порядку.
– Ну так вот, король Генри женился на шотландской принцессе… Как ее звать, Алиса?
– Матильда.
– Ах да, Матильда. Как я могла забыть имя нашей королевы?
– Я не удивляюсь, что ты его забыла, – сказала Агнесс. – Папа так редко приглашает сюда важных гостей, а мы не бываем при дворе. Живем в уединении, как прокаженные. Никуда не ездим, и к нам никто…
– Агнесс, не отвлекай Мери, – прервала сестру Джейми. – Пожалуйста, продолжай.
– Мне кажется, что король решил выдать нас всех замуж за шотландцев, – заключила Мери. Алиса покачала головой:
– Нет, Мери, не всех, а только одну. Варвары приедут сюда, чтобы выбрать себе невесту. Боже, какое унижение!
– Унижение? – переспросила Мери. – Нет, здесь совсем другое. Та, которую выберут, обречена на смерть, Алиса. Если человек убил одну жену, что помешает ему убить и вторую? А это, дорогая сестра, уже похуже, чем унижение.
– Что? – закричала Джейми, явно напуганная такими речами.
– А я слышала, его первая жена сама покончила с собой, – сказала Алиса, не обращая внимания на крик Джейми.
– Папа, как ты мог? – закричала Мери, сжимая кулаки и вот-вот готовая пустить их в ход. – Ты прекрасно знал, что король рассердится из-за неуплаты подати. Почему ты не подумал о последствиях?
– Пожалуйста, не кричи так громко, – попросила Джейми. – Криками делу не поможешь. Мы все прекрасно знаем, что наш папа очень забывчив. Я уверена, и на этот раз он просто забыл послать деньги. Ведь так, папа?
– У меня их нет, – прошептал барон.
– О Боже! – простонала Алиса. – Он все потратил! Джейми подняла руку, прося тишины.
– Мери, пожалуйста, успокойся, – попросила она, – а то и я начну плакать.
– Ты должна понять, Джейми, как трудно нам теперь оставаться спокойными, – ответила Мери. – Однако ты права, нужно взять себя в руки и рассказать тебе все по порядку, иначе ты ничего не поймешь.
Мери распрямила плечи. Джейми захотелось стукнуть ее, чтобы ускорить разгадку сей тайны, но она хорошо знала, что этим ничего не добьешься. Сестра имела привычку напускать на себя ужасную важность.
– Ну так что? – спросила она Мери.
– Как я поняла, этот варвар приедет сюда на следующей неделе, чтобы выбрать себе среди нас вторую жену. Среди нас – это я, Агнес и Алиса, – твое имя в письме короля не упомянуто. Ты понимаешь, в каком мы ужасе, зная, что он убил свою первую жену?
– Я считаю, он не убивал жену, – вмешалась Алиса. – Повар говорит, она сама себя убила. – Девушка перекрестилась.
Агнес покачала головой:
– А я верю, что ее убили. Зачем ей убивать себя и гореть в вечном огне? Каким бы плохим ни был ее муж, это все равно лучше, чем ад.
– Может быть, с ней случилось какое-то несчастье? – предположила Алиса.
– Возможно, – допустила Мери, пожав плечами. – Ведь эти шотландцы такие неуклюжие!
– А вы так и готовы подхватить любую сплетню, – перебила сестер Джейми. – Мери, объясни, пожалуйста, что ты подразумеваешь под словами «выбрать жену»? – Джейми вся дрожала от ужаса, хотя и старалась сохранять спокойствие.
– То и подразумеваю – выбрать невесту. Ты что, не слушаешь меня, Джейми? Нашего согласия никто не станет спрашивать, он ткнет пальцем в любую из нас – и все!
– Нас будут водить, как лошадей, по кругу, а это чудовище будет нас оценивать… – слезливым голосом заметила Агнес.
– Да, я совсем забыла! – закричала Мери. – Король Шотландии, Эдгар, очень заинтересован в этом браке, Джейми. Так сказал папа.
– И может быть, лорд просто выполняет волю своего короля, а сам и не помышляет о женитьбе? – предположила Алиса.
– Боже, как я не подумала об этом, – заплакала Агнес. – Ведь если он не захочет жениться, то сможет убить свою невесту еще по дороге домой!..
– Агнес, перестань плакать и теребить волосы, – попросила Джейми. – У тебя скоро будет лысина. Ты ведь не знаешь, что там случилось на самом деле. Возможно, он вовсе никого и не убивал.
– Его зовут Кинкейд, Джейми, и я уверена, что он убийца. Папа сказал, что он забил ее до смерти, – ответила Агнес.
– Ничего подобного я не говорил! – закричал барон. – Я просто предположил…
– Эммет рассказал нам, что он сбросил ее со скалы, – вмешалась Мери. Постукивая костяшками пальцев по столу, она наблюдала за реакцией Джейми.
– Эммет всего лишь конюх и отъявленный бездельник, – возразила та. – Не понимаю, почему ты слушаешь его глупую болтовню?
Джейми глубоко вздохнула, стараясь унять боль в желудке. Страхи сестер передались ей, и она почувствовала тошноту. По телу побежали мурашки. «Надо взять себя в руки, – решила она, – иначе они расплачутся».
Сестры доверчиво смотрели на Джейми, надеясь, что уж она-то найдет правильное решение. Они переложили свои страхи на ее хрупкие плечи и сейчас с надеждой взирали на нее.
Джейми во что бы то ни стало нужно было оправдать надежды сестер.
– Папа, нельзя ли как-нибудь задобрить короля? – спросила она отца. – Можешь ли ты уплатить подати, послав ему больше денег, чем требуется? Возможно, таким образом нам удастся смягчить его гнев.
Барон покачал головой:
– Для этого мне придется обложить сервов новыми податями, а они этого не выдержат. Ты ведь знаешь, Джейми: урожай был плохим, у них ничего нет. Я не могу потребовать от них невозможного.
Джейми согласно кивнула, стараясь не выдать своего разочарования. Она надеялась, что у отца осталось хоть немного денег, но его ответ подтвердил самые худшие ее предположения.
– Эммет сказал, что папа потратил все деньги, – прошептала Мери.
– Эммет хуже старой сплетницы, – заметила Джейми.
– Вот именно, – кивнул барон. – Тоже мне правдолюбец! Нечего обращать внимание на его дурацкие разговоры.
– Папа, а почему король исключил меня? – спросила Джейми. – Он что, забыл, что у тебя четыре дочери?
– Нет, нет, – поспешно ответил барон, опуская глаза, чтобы младшая не прочитала в них правды: в послании короля говорилось о всех дочерях, но барон, боясь расстаться с самой любимой из них, сам сделал выбор. – Король назвал только дочерей Матильды, – пояснил барон.
– Как странно! – заметила Агнес, вытирая слезы.
– Возможно, король решил, что Джейми слишком молода? – предположила Мери. И, пожав плечами, добавила: – Хотя, кто знает, что у короля на уме? Благодари Бога, Джейми, что тебя нет в списке. Если бы выбор пал на тебя, ты не смогла бы выйти замуж за Эндрю.
– Наверное, причина в этом, – вмешалась Агнес. – Барон Эндрю очень могуществен, и все его уважают. Должно быть, он убедил короля не трогать Джейми. Всем известно, как барон любит нашу Джейми.
– Может быть, и так… – прошептала Джейми. – Если Эндрю и в самом деле так могуществен, как он о себе рассказывает…
– А мне кажется, сестрица вовсе не хочет выходить замуж за Эндрю, – шепнула близняшкам Мери. – И не смотри на меня так сердито, Джейми, я знаю: он тебе ни капельки не нравится.
– Зато он нравится папе, – заметила Агнес, бросая осторожный взгляд на отца. – Готова поспорить, что Эндрю согласится жить здесь, чтобы только Джейми не разлучалась с папой и продолжала вести хозяйство.
– Пожалуйста, Агнес, прекрати! – попросила Джейми, строго глядя на сестру.
– Что плохого, если Джейми останется со мной после замужества? – спросил барон. – Не понимаю!
– Ты никогда ничего не понимаешь, – прошептала Мери.
– Думайте, что говорите, молодая леди, – закричал барон. – Я не допущу такого неуважения!
– Я знаю истинную причину, – заявила Алиса, – и сейчас расскажу о ней. Эндрю дал папе за тебя выкуп, сестра, и он…
– Что ты сказала?! – закричала Джейми, чуть не свалившись со стула. – Ты ошибаешься, Алиса. Рыцари не платят выкупа! Папа, ты брал у Эндрю деньги? Ответь!
Барон молча пил пиво. Наступила тишина.
–О Боже, – прошептала Мери. – Ты думаешь, что говоришь? Если это правда, значит, папа просто продал Джейми барону Эндрю.
– Мери, не повторяй глупостей вслед за Алисой, ты ведь обижаешь Джейми, – подал голос барон.
– Я не говорила, что папа продал Джейми барону, – заметила Алиса.
– Нет, говорила, – настаивала Мери.
– Я просто видела, как Эндрю давал папе мешочек, полный золотых монет.
У Джейми заболела голова, но она решила во что бы то ни стало выяснить все до конца. Ее продали! От одной этой мысли можно сойти с ума!
– Папа, ты ведь не брал за меня деньги? – спросила она, скрывая страх.
– Конечно нет, мой ангел.
– Ты называешь нас ангелами только тогда, когда чувствуешь себя виноватым, – заметила Агнес. – Видит Бог, я уже начинаю ненавидеть это слово!
– Я сама видела, как Эндрю давал папе монеты! – настаивала Алиса.
– Как, интересно, ты могла разглядеть, что лежит в мешочке? – закричала Мери. – Ты что – ясновидящая?
– Папа его уронил, – пояснила Алиса, – и несколько монет выпали.
– Я просто одолжил у Эндрю немного золотых монет, – вмешался барон, стараясь привлечь к себе внимание дочерей. – Прекратите! Как я мог продать свою малютку!
Джейми с облегчением вздохнула:
– Ну вот видишь, Алиса. Папа просто занял немного денег. Ты напрасно заставила меня волноваться. Давайте-ка вернемся к нашей основной проблеме.
– Посмотрите на папу, – посоветовала Мери. – Он выглядит таким виноватым.
– Конечно, он выглядит виноватым, – ответила Джейми. – Не надо мучить его, он и так жалеет о случившемся. Барон улыбнулся дочери, выступившей в его защиту.
– Ты мой самый добрый маленький ангел, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты спряталась, когда приедут шотландцы. Незачем искушать судьбу.
– Шотландцы, папа? – переспросила Алиса. – Значит, их будет несколько? Ты не говорил нам, что с этим дьяволом Кинкейдом приедет еще кто-то!
– Возможно, он возьмет родственников, чтобы они были свидетелями на брачной церемонии, – предположила Агнес.
– Так он приедет с семьей? – спросила Джейми. Она попыталась сосредоточиться, но мысль о деньгах, которые получил отец от Эндрю, не выходила у нее из головы. «Почему папа взял эти золотые монеты?» – подумала она.
Барон молчал, собираясь с силами, чтобы ответить.
– Папа, мне кажется, что ты сказал нам не все, – настаивала Джейми.
– Господи, неужели этого мало! – воскликнула Мери.
– Папа, что ты скрываешь? – закричала Алиса.
– Сейчас же рассказывай! – потребовала Агнес.
Барон продолжал молчать, и Джейми почувствовала, что теряет терпение. Ей захотелось схватить отца за плечи и вытрясти из него ответ.
– Дай мне прочитать письмо короля, – попросила она.
– Нам следовало бы тоже научиться читать и писать, – вздохнула Агнес. – Жаль, что мы не присоединились к Джейми, когда мама учила ее грамоте.
– Глупости, – заметила с усмешкой Алиса, – для благородной леди это вовсе не обязательно, а вот что мы действительно должны были сделать, так это научиться кельтскому языку, хотя, на мой взгляд, он просто ужасен. Вот Джейми умеет на нем говорить, и я ей завидую. Нет, нет, сестра, я не хочу тебя обидеть, – поспешила добавить Алиса, заметив, что Джейми нахмурилась. – Действительно, жаль что я не выучила этот язык. Сколько раз Бик предлагал позаниматься с нами.
– Бику доставляло огромное удовольствие обучать меня своему языку, – сказала Джейми. – Даже мама удивлялась его терпению. Она тогда уже была прикована к постели…
– Вы хотите сказать, что это шотландское чудовище не говорит по-нашему? – спросила Агнес, готовая снова заплакать.
Заметив, что на глаза сестры навернулись слезы, Джейми не подумав выпалила:
– Какая тебе разница, Агнес? Вы же считаете, что этот человек вовсе не собирается разговаривать со своей невестой, а сразу станет убивать ее.
– А, значит, и ты веришь, что это правда? – вмешалась Мери.
– Нет, нет! – закричала Джейми, понимая,, что допустила оплошность, Я пошутила. – Закрыв глаза, она быстро прошептала молитву, затем, повернувшись к Агнес, сказала: – С моей стороны было непростительной глупостью так напугать тебя, сестра. Пожалуйста, прости меня.
– Надеюсь, это только шутка, – ответила, всхлипывая, Агнес.
– Папа, дай Джейми почитать письмо короля, – внезапно потребовала Мери.
– Нет! – категорически заявил барон, но, испугавшись, что его ангелы могут что-либо заподозрить, ласково добавил: – Тебе не о чем беспокоиться, Джейми. Там нет ничего особенного. Просто на следующей неделе приедут два шотландца и выберут себе невест.
Можно представить, как дочери барона восприняли такую новость. Задыхаясь от возмущения, близнецы завопили так, что задрожали стены.
– Я убегу! – кричала Мери.
– Мне кажется, – начала Джейми, стараясь перекричать сестер, – надо что-нибудь придумать, чтобы избежать этой беды.
Крик Агнес замолк на самой высокой ноте.
– Не знаю, права ли я, но раз дело так серьезно, я все-таки скажу. Слушайте. Если бы, например, я была мужчиной и мне пришлось выбирать кого-нибудь из вас, то, поверьте, я бы никогда не выбрала девушку, пораженную какой-нибудь болезнью.
Лицо Мери озарилось лукавой улыбкой. Она всегда схватывала мысли на лету, особенно когда они были плутовскими.
– Или столь безобразную, что на нее и смотреть противно, – подхватила она, и в ее глазах запрыгали чертики.
– Агнес, вы с Алисой прикинетесь больными, а я буду толстой и уродливой.
– Больными? – озадаченно спросила Алиса. – Ты понимаешь, что она говорит, Агнес?
Агнес весело, рассмеялась, и ее лицо, несмотря на мокрые от слез щеки и покрасневший нос, снова стало хорошеньким.
– Я полагаю, что болезнь должна быть ужасной! – воскликнула она, задыхаясь от смеха. – Мы объедимся ягодами и покроемся сыпью.
– Теперь понимаю, – сказала Алиса. – Пусть эти тупоумные шотландцы думают, что у нас на лицах гнойные язвы.
– А я пущу слюну и буду скрипеть зубами, – добавила, гордясь собой, Агнес, – как будто я одержима бесами.
Представив себе такую картину, четыре сестры дружно расхохотались.
У барона отлегло от сердца, и он с нежной улыбкой посмотрел на своих ангелов.
– Ну вот видите, – сказал он, – я же говорил, что все будет хорошо. – Тот факт, что он не говорил ничего подобного, совсем не беспокоил барона – главное, все уладилось. – А теперь, – весело заявил он, – я пойду поваляюсь, а вы продолжайте плести интриги.
Но барону не сразу удалось исчезнуть из зала, так как Джейми, испугавшись, что она вселяет в сестер пустые надежды, сказала:
– А вдруг этим шотландцам все равно, как вы выглядите?
– Будем надеяться, что они не так глупы, – заметила Мери.
– А обман – это большой грех? – спросила Алиса.
– Конечно, – ответила Мери.
– Лучше не говорить об этом отцу Чарльзу на исповеди, а то он наложит на нас месячную епитимью, – прошептала Агнес. – Правда, не надо забывать, что мы обманываем шотландцев, а это, возможно, угодно Богу.
Расставшись с сестрами, Джейми пошла навестить главного конюха. Бик, прозванный так друзьями за похожий на клюв нос, с давних пор был поверенным Джейми во всех ее делах. Она доверяла старику целиком и полностью, и он никогда не выдавал ее. Прожив большую жизнь, он давал Джейми дельные советы. Он обучил ее многому из того, что, по его мнению, могло ей пригодиться в жизни. Девушка была для него как дочь.
Джейми и Бик хорошо понимали друг друга и во многом одинаково смотрели на вещи и события. Не сходились они только в одном – мнении о бароне Джеймисоне. Главный конюх не одобрял того, как барон относился к младшей дочери, а Джейми, любившая отца, не понимала, почему Бик осуждает его. Чтобы не обижать друг друга, Джейми и Бик старались как можно меньше говорить о бароне или совсем не упоминать его имени.
Дождавшись, когда уйдет Эммет, которого Бик под благовидным предлогом услал из конюшни, Джейми выложила другу всю историю. Тот молча выслушал девушку, потирая подбородок, что у него служило верным признаком волнения.
– Во всем виновата я одна, – заключила Джейми.
– В чем же ты виновата?
– Мне следовало проследить за уплатой податей, – пояснила Джейми. – За мою нерасторопность сейчас расплачиваются сестры. Не будь я так ленива, ничего бы не произошло.
– Ничего себе ленива, – заворчал Бик. – На тебе держится весь дом, моя девочка. Не хватало еще, чтобы ты думала об уплате податей! Ты и так от усталости валишься с ног. Да простит меня Бог, что я научил тебя стольким премудростям! Ты лучше всех ездишь верхом, лучше всех охотишься, да и вообще все делаешь лучше всех. Ты – настоящая леди, а не гнушаешься никакой работой. Раз я научил тебя всему этому, значит, я один и виноват.
Несчастное выражение его лица не обмануло Джейми, и она громко рассмеялась.
– Ты все время хвастаешься моими способностями, Бик, – сказала она. – Ты мной гордишься?
– Конечно, горжусь, – подтвердил Бик, – иначе я бы и слушать не стал, как ты винишь себя за грехи отца.
– Пожалуйста, Бик…
– Говоришь, тебя нет в списке невест? Не странно ли это?
– Пожалуй, немного странно, но у короля могут быть на это свои причины. Я не вправе обсуждать его действия.
– А ты видела письмо короля, Джейми? Ты сама его читала?
– Нет, папа не захотел его показать. Бик, о чем ты думаешь? Почему у тебя такой растерянный вид?
– Мне кажется, твой папа что-то замышляет. Что-то нехорошее. Я знаю барона лучше, чем ты, девочка. Я понял, что он собой представляет, еще тогда, когда твоя мама вышла за него замуж. И сейчас у меня нет и тени сомнения, что дело здесь нечисто.
– Не говори так! Папа всегда относился ко мне как к родной дочери. Мама рассказывала, что он полюбил меня, как только взял на руки.
– Да, он считает тебя родной дочерью, но от этого дело не меняется. Уверяю, он что-то замышляет.
Джейми заметила, как в конюшню крадучись вошел Эммет, большой любитель подслушивать чужие разговоры, и немедленно перешла на кельтский язык.
– Ты просто очень подозрителен, Бик, – заметила Джейми шепотом. – Почему ты никому не доверяешь?
– Я доверяю тебе, моя девочка, и у меня есть все основания не доверять твоему отцу. А сейчас перестань сердиться и расскажи глупому старику, когда приедут мои соотечественники?
Джейми была очень признательна, что Бик сменил тему разговора, и с улыбкой ответила:
– Через неделю. И мне придется прятаться все то время, что они у нас пробудут. Папа считает, что лучше не попадаться им на глаза, хотя я и не понимаю почему. Да и как это сделать, когда у меня столько обязанностей? Кто будет охотиться вместо меня? Как ты думаешь, Бик: они здесь долго пробудут? Скорее всего с неделю, как ты считаешь? Придется засолить побольше свинины…
– Надеюсь, что они пробудут здесь не меньше месяца, – прервал девушку Бик, – и ты сумеешь хоть немного отдохнуть. Джейми, я уже говорил это и повторяю вновь. Если ты не перестанешь работать с рассвета до заката, то скоро сведешь себя в могилу. Я так беспокоюсь за тебя, девочка! Помню, когда твоя мама заболела, упокой, Господи, ее душу, ты была совсем маленькой, ну просто крохой. Но и тогда уже ты была подвижной, как ртуть. Помнишь, как я снимал тебя с башни, куда ты залезла, чтобы полюбоваться видом? Мне тогда пришлось подняться так высоко! А я ведь боюсь высоты…
