Текст книги "Когда придет весна"

Автор книги: Джулия Гарвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 11

Едва Лорин произнесла слово «тюрьма», Коул и Райан подскочили как ужаленные. Они все поняли: Слоун снова натворил дел.

Райан и Коул бегом помчались в тюрьму, ругаясь про себя нехорошими словами. Действительно, обнаружили они, шериф запер трех женщин в камеру и теперь как идиот гордился своим поступком. Выпятив грудь, он петухом расхаживал по кабинету, объясняя маршалам свои действия.

– Я должен был так поступить, – начал он. – Я спросил, кто из них находился в банке во время преступления, и ни одна не призналась. Вот я и засадил их в камеру – пускай подумают. Предвижу: очень скоро перед тюрьмой соберется толпа народу, готовая устроить самосуд. Горожане слышали, что у нас есть свидетельница, не желающая говорить, да и многие видели, как я вел их сюда.

Райана захлестнула ярость, рука невольно потянулась к пистолету, однако он заставил себя остановиться: ведь потом горько пожалеет о своих действиях. Коул с превеликим удовольствием придушил бы Слоуна.

Он, сжав кулаки, бросился к нему, когда услышал нечто напоминающее детский смех. Он не поверил своим ушам и заорал:

– Ты что, одурел? Ты запер в тюрьме ребенка?

Райан, вне себя от гнева, уселся на стол и сверлил шерифа Слоуна взглядом.

– Коул, перестань его душить, а то он вообще ничего не объяснит. Пусть расскажет, с какой стати он запер в тюрьме трех женщин и младенца.

Едва Коул расцепил руки на потной шее Слоуна, шериф, запинаясь, пробормотал:

– Я не знал, что делать с мальчонкой. Он не отставал от матери. Кинулся на пол и устроил черт знает что. Но он не младенец, ему уже полтора года, даже, может, целых два. Правда, он все еще писает в штаны, но уже говорит, а младенцы этого не умеют.

Райан скрипнул зубами.

– Где ключи от камеры? – потребовал он.

– Вы собираетесь их выпустить?

– Черт побери! Да! Собираюсь! – заорал Райан. – Ну-ка быстро, ключи!

– Они висят на крючке за вами, – спокойно ответил Слоун. – Я сделал то, что должен сделать.

Райан пропустил его слова мимо ушей.

– Здесь есть задняя дверь?

– В конце коридора. А что? Райан швырнул Коулу связку ключей.

– Слушай внимательно, шериф. Федеральный уполномоченный Клейборн сейчас выпустит дам из камеры. Ты будешь ждать их на улице, у задней двери, а когда они выйдут, проводишь всех домой.

– К тому же извинишься перед каждой, – добавил Коул. – И сделай это как подобает.

Слоун еще на шаг отступил от Коула.

– Но я же сам запер их! – запротестовал он. – Если я стану извиняться, они подумают…

Коул устало вздохнул:

– Они подумают, что ты обыкновенный дурак. Теперь давай приступай к исполнению!

Красный как рак шериф поплелся ив кабинета. Коул открыл дверь, ведущую в тюремный коридор, нагнулся в низком проеме и пошел вдоль стен, повлажневших от дождя. В воздухе стоял запах мокрой листвы. Он внезапно остановился, потрясенный: ему показалось, что он увидел картину в прекрасной раме из холодного серого камня. Будто вдруг попал в старинный музей. На узкой тюремной койке сидели три красавицы. Никогда в жизни Коул не видел таких прелестных женщин. Плечи расправлены, головы высоко подняты, лица совершенно спокойны, словно художник, создавая тройной портрет, приказал им позировать именно так.

Коул был совершенно не готов увидеть подобное. Молодые… невероятно прекрасные… и кипевшие от гнева.

Ближе всех к нему сидела женщина, скромно сложившая руки на коленях. Длинные черные волосы Мягкими локонами падали на плечи, обрамляя фарфоровое личико, а ясные зеленые глаза пристально смотрели на него сквозь густые черные ресницы. В ней было что-то царственное, аристократическое, от нее веяло благополучием и уверенностью. Кружевной воротник розового платья с перламутровыми пуговицами был порван. Рядом с ней лежала широкополая соломенная шляпа с розовыми лентами и пара кипенно-белых перчаток.

Коул улыбнулся: надо же, надела шляпу в тюрьму! Только женщина благородного происхождения могла так поступить. Взгляд ее был прямой, любопытный и совсем невысокомерный. Она обладала достоинством и, видимо, сохраняла его в любых обстоятельствах.

Дальше сидела самая красивая, на взгляд Коула, женщина. Она очень отличалась от своей соседки, одетая в дорогое сапфировое платье. Черты лица ее были безупречны: алебастровая кожа, полные ярко-красные губы, греческий нос, голубые глаза. Весь ее вид, поза дышали презрительным раздражением. Золотистые волосы были собраны в строгий пучок на затылке, который любую другую женщину портил бы, а ее красоту лишь подчеркивал. При виде такого совершенства у большинства мужчин перехватывало дыхание. Женщина догадалась о впечатлении, произведенном на маршала, и бросила нетерпеливый взгляд: мол, когда же ты перестанешь глазеть и приступишь к делу? Привыкшая к восхищенным, назойливым взглядам мужчин, она держалась скучающе-недоступно.

Последняя из трех дам показалась Коулу очень соблазнительной. Несколько выбившихся из пучка прядей волос цвета корицы мягко обрамляли лицо. На носу и на лбу золотились веснушки, а проницательный взгляд темных миндалевидных глаз пронзал Коула насквозь. На ней было бледно-лиловое платье с рукавами, закатанными до локтей, значит, женщину оторвали от домашних дел, чтобы повести в тюрьму. В глазах ее стояла тревога, но за этой тревогой, почувствовал Коул, скрывался горячий, необузданный темперамент…

У нее на коленях сидел кудрявый херувимчик, кажется, вполне довольный жизнью и не чувствующий никакой враждебности окружающих.

Дамы кипели от злости. Если бы взглядом можно было убить стоявшего перед ними мужчину, три красавицы уже кидали бы комья земли в его открытую могилу. Впрочем, все трое были ужасно бледны и явно испуганы. Коулу стало стыдно. Он заставил себя отбросить посторонние мысли, отпер двери, а как только шагнул в камеру, малыш отвернулся и зарылся лицом в грудь матери.

Распахнув дверь, Коул произнес:

– Приношу извинения за причиненные неудобства, леди. Вам давно надо быть дома.

Золотоволосая красавица первой поднялась с тюремной койки, остальные за ней.

– Кто вы? – надменно спросила она.

– Коул Клейборн. Маршал Клейборн.

– Вы здесь главный?

Коул покачал головой:

– Нет, мэм. Маршал Дэниел Райан главный.

– Он знает, что шериф в этом городе – слабоумный человек?

От ее вопроса Коул улыбнулся:

– Он почти пришел к такому выводу, мадам.

От честного ответа Коула взгляд красавицы стал мягче.

– Значит, ни вы, ни маршал Райан не давали приказа схватить нас и запереть, как преступниц?

– Нет. Мы не отдавали такого приказа.

– Шериф Слоун жаден до власти и невежествен – самое опасное сочетание, – пробормотала женщина. Потом посмотрела на подруг по несчастью и добавила: – Ну хорошо, мы припасем свой гнев для шерифа. Позвольте представиться, маршал Клейборн, я Ребекка Джеймс. Шериф Слоун грубо выволок меня из постели и устроил неприличную сцену в вестибюле. Я была ужасно смущена, мне едва не стало плохо. Уважаемая леди слева от меня – Грэйс Уинтроп. Она приехала из Англии, проделала дальний путь, потому что слышала много хорошего о нашей прекрасной стране, а город проявил свое гостеприимство вот таким невероятным образом. Ее схватили и заперли в тюрьме!

Коул прервал ее речь:

– Мисс Джеймс, успокойтесь…

Она подняла руку, заставляя его умолкнуть:

– Ну и наконец хотела бы представить Джессику Саммерз и ее сына Калеба. Молодая мать собиралась кормить ребенка ужином, как вдруг ее вывели из дома и притащили сюда.

– Я уверен, ее не выводили и не тащили, – возразил Коул. Несмотря на свое отношение к Слоуну, он не мог поверить, что шериф совсем уж глупо вел себя. – Я уже сказал, мне очень жаль, что вы испытали такие неудобства.

– Неудобства? Это – зверство! – воскликнула Ребекка.

Грэйс Уинтроп и Джессика Саммерз закивали.

Коул понял: роль лидера взяла на себя Ребекка. Грэйс и Джессика, казалось, с радостью предоставили ей возможность говорить за всех. Совершенно ясно: гнев против шерифа Слоуна объединил женщин.

– Так вы уверены, что уполномоченный Райан не давал приказа запереть нас здесь? – повторила она вопрос.

– Нет, такого приказа я не давал. – Райан сам ответил на вопрос, появившись в дверях камеры.

Коул заметил удивление в глазах маршала, когда тот увидел «преступниц». Он был поражен точно так же, как и Коул.

– Леди, если вы не против, задержитесь в камере еще на несколько минут. Я буду вам премного благодарен.

Ребекка шагнула вперед и ответила за всех:

– Мы против. Самым решительным образом! Пойдемте, дамы, из этого отвратительного места.

Коул заметил револьвер в руке Райана только в тот момент, когда Ребекка попыталась пройти мимо маршала. Он вытянул руку, преграждая ей путь.

– Думаю, вам лучше задержаться.

– Не могу поверить в подобную жестокость! – заявила она, нехотя отступая.

Джессика попыталась выскользнуть из камеры, но Коул загородил выход.

Они стояли нос к носу. Джессика не отступала, а Коул смотрел на нее, давая понять: спорить не стоит.

Она смотрела на него точно так же. Но черт побери, она даже не моргнула! Таким взглядом можно усмирить и гремучую змею, подумал он! А как от нее восхитительно пахло! Свежестью и цветами. Он перестал хмуриться: ведь это на нее совершенно не действует! Но самое удивительное: он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме ее прекрасных глаз.

– Коул, перед зданием тюрьмы кое-что затевается, – сообщил Райан. – Мне нужна твоя помощь.

Ребенок быстро взглянул на Коула, мужчина подмигнул ему, а потом быстро закрыл дверь прямо перед носом его матери и пошел в кабинет шерифа. Ее яростные крики звучали у него в ушах.

Глава 12

То, что Райан определил как «кое-что затевается», оказалось большой толпой. Оставив открытой входную дверь, Райан встал на тротуаре с оружием наперевес. Он пытался убедить полсотни сердитых мужчин отправиться по домам.

– Я приказываю вам разойтись! – крикнул Райан. – Отправляйтесь домой и дайте нам делать свое дело.

Из толпы раздался мужской голос:

– Выдайте нам женщин! Мы заставим их говорить!

– А как ты собираешься это сделать? – полюбопытствовал Коул.

– Повесим их, вот как! – взревела толпа.

– Вот это да!.. – пробормотал Коул. Райан посмотрел на него:

– Невозможно взывать к разуму разъяренных людей.

– Они просто раззадорились, – хмыкнул тот. – Если хочешь узнать, что такое настоящая ярость, пойди к дамам в камеру. Они готовы содрать с тебя шкуру.

Райан скрыл улыбку:

– Хорошо. Займись толпой, а я пойду навещу дам.

– Договорились, – согласился Коул. Шагнув вперед, он обратился к мужчинам: – Никто никого не повесит. Все, что вы слышали, болтовня. У нас нет никакого свидетеля.

– Мы читали в газете! – крикнул кто-то.

– Газетчики ошиблись.

– А почему же шериф их запер?

– Его и спросите, – ответил Коул. – Отправляйтесь по домам.

– Лучше сам со своим маршалом проваливай из города! Пускай наш шериф займется женщинами! Они у него быстро заговорят!

Прежде чем Коул успел ответить на грубый выпад, один горожанин выступил вперед, повернулся лицом к друзьям и соседям и поднял руки, успокаивая их.

– Я точно знаю, что леди со смешным акцентом была в банке за некоторое время до ограбления. Я стоял с ней в одной очереди и слышал, как она говорила с кассиром.

– Значит, свидетельница одна из двух других! – раздался мужской голос. – Кто-нибудь видел их в банке?

– Я видел! – Мужчина из задних рядов вскинулруку. – Светловолосую женщину, когда менял деньги у Малкома. Я запомнил ее очень хорошо: самая симпатичная из всех женщин, которые мне когда-нибудь попадались на глаза.

Какой-то любопытствующий прорвался сквозь толпу:

– А как насчет женщины с ребенком?

– Я видел ее! – крикнул мужчина. – Мальчишка прицепился к двери и качался, а Маккоркл сильно разозлился. Его матери пришлось выйти из очереди и заняться сыном. Она расшипелась на старика Маккоркла за то, что тот повысил голос на малыша.

– Если всех женщин видели в банке, тогда, похоже, у нас нет свидетеля, – сделал вывод укротитель толпы, безнадежно махнув рукой.

– А может, кто-то из них тихонечко вернулся и спрятался под столом? – Собравшиеся не собирались сдаваться.

– Не скажешь, что эти люди слишком умны, да? – прошептал Коул Райану.

– Слоун поработал на совесть, – усмехнулся Райан.

– Ну хорошо! – закричал Коул толпе. – Давайте сделаем вот что. Сейчас вы все отправитесь по домам и как следует подумаете про день ограбления. Если кто-то вспомнит что-то необычное, пускай придет завтра утром в тюрьму и нам расскажет.

– У вас нет никакого права приказывать нам, что делать! – закричал мужчина, которого Коул узнал. Репортер из «Рокфорд-Фоллз газетт», тот самый, который требовал не накрывать тела погибших в банке простынями. Коул сразу невзлюбил этого типа.

Газетчик выступил вперед. Он смотрел то на толпу, то на маршалов.

– Это наше, местное дело. Им должен заниматься шериф Слоун.

– Но украдены федеральные деньги! – закричал Райан. – Значит, дело наше. Выполняйте приказ маршала Клейборна. Отправляйтесь домой, а мы будем работать.

– Я с места не сойду, пока не поговорю с женщинами! – закричал репортер.

Коул не намеревался продолжать спор: в мгновение ока он вынул пистолет и сбил шляпу с головы репортера.

– Вы не имеете права! – завопил репортер.

– Имею. Маршал Райан объяснил, что меня не осудят даже за убийство. Я маршал Соединенных Штатов, могу застрелить любого из вас, если вы откажетесь повиноваться, и мне ничего не будет. Итак, повторяю в последний раз: идите домой.

– Коул, – шепотом окликнул его Райан. Не спуская глаз с толпы, тот ответил:

– Да?

– Я это выдумал.

Коул улыбнулся:

– Ну так они же не знают.

Маршалы стояли и смотрели, как выпустившая пар толпа с ворчанием рассасывается. После того как площадь перед тюрьмой опустела, Райан велел вывести пленниц.

Через десять минут, крадучись, Слоун вышел из-за угла. Он проводил дам домой и вернулся с сообщением от них, что если им предстоит инквизиция, то лучше не тянуть и покончить с этим сегодня вечером. Райан и Коул решили начать с Ребекки Джеймс.

Она остановилась в той же гостинице, что и Коул с Райаном. Старое четырехэтажное здание располагалось на один квартал севернее тюрьмы, на Элм-стрит. С трех сторон гостиницу окружала веранда. За Ребеккой послали горничную, а маршалы остались ждать ее на крыльце. Солнце садилось, прохладный ветерок принес долгожданное облегчение после палящего солнечного дня.

– Ничего важного мы не узнаем, – предсказал Коул. – Нам известно, что три дамы приходили днем в банк. Разговор с ними – пустая трата сил и времени. Что они могли увидеть?

– Мы не получим ответа на твой вопрос, пока не поговорим с ними. Это недолго.

Увы, через полчаса он уже так не думал. Ребекка заставила их ждать до начала девятого вечера. Коул расхаживал по веранде, а Райан растянулся в плетеном кресле, когда наконец появилась Ребекка. Женщина не извинилась за опоздание, и по выражению ее лица было ясно, что она клокочет от злости.

Райан, едва завидев ее, поднялся, подождал, пока она сядет, потом пододвинул другое кресло и сел напротив. Коул оперся на перила, скрестив руки на груди.

Ребеккаустроилась на краешке кресла, держа спину очень прямо и сложив руки на коленях. Она сердилась, и Коул решил: если он хоть чуть-чуть усилит ее раздражение, она вспыхнет от ярости как пучок сухой соломы.

Откинувшись назад, Коул с удовольствием подумал, как хорошо, что вопросы задает Райан, а он сам наблюдает со стороны. Разумеется, это несколько нахально, но он не переживал. Потрясающая женщина! Он старался выискать у нее хоть какой-то недостаток, надеясь, что если найдет, то освободится от ее чар.

Райан тоже казался напряженным, и Коул подумал, что, может, он играет с собой в такую же игру.

– Мы очень ценим вашу готовность сотрудничать с нами, – начал Райан, – и очень сожалеем о случившемся.

– Вряд ли я могу помочь вашему расследованию, – сказала она. – Я была бы счастлива поскорее ответить на вопросы, маршал, и покинуть этот ужасный город навсегда. Впрочем, сам город очаровательный, здесь прекрасные водопады, но люди немного… отсталые. Судя по тому, что пишет газета, положение тут сложное. Я мечтаю вернуться домой.

– Где вы живете? – поинтересовался Райан.

– В Сент-Луисе. Я собиралась уехать еще два дня назад, чтобы встретиться кое с кем из друзей в Солт-Лейк-Сити, но меня свалил грипп, и пришлось отложить поездку.

– А теперь вам лучше?

– Немного, спасибо. Доктор говорит, мне еще повезло, у меня легкий случай.

– А вы сами из Сент-Луиса? – спросил Коул.

– Я выросла на востоке, – объяснила Ребекка, – а переехала поближе к друзьям, в Сент-Луис. – Она снова повернулась к Райану. – Я думала, вы хотели поговорить со мной об ограблении.

– Так и есть. Вы помните, в какое время были в банке?

Она задумалась на несколько секунд.

– Ну в общем-то да. Я была там в два часа плюс-минус десять минут. Я стояла в очереди, но никого из клиентов не помню: ни на кого не обращала внимания. Уверена, меня кто-то наверняка запомнил. Вы записываете каждое мое слово?

Райан посмотрел на нее и улыбнулся.

– Пытаюсь, – ответил он.

– Зачем?

Он откинулся в кресле, дописал фразу и вздохнул:

– Произошло столько ограблений. Поэтому записать – единственный способ зафиксировать сведения. Вас это раздражает?

Ребекка покачала головой:

– Нет. Просто любопытно.

Шериф Слоун прервал беседу, тяжело топая вверх по лестнице. Он, казалось, оробел, увидев враждебность на лицах маршалов, и собрался повернуть обратно.

Голос Райана, будто плетка, хлестнул его:

– Сядьте!

Как натренированный пес, Слоун тут же подчинился команде: схватил ближайший стул и почти упал на него.

– Из-за вас возникли сложности, шериф, —сказала Ребекка. – Из-за вас люди в городе думают, что есть свидетель ограбления и убийств. Я читала в газете. Все читали. Вас там цитируют несколько раз. Вы понимаете, что натворили? Если бандиты прочтут или до них дойдут слухи, которые вы распустили, они вернутся сюда и убьют нас всех! Джессику, Грэйс и меня. Боже мой! Неужели вы не понимаете, на что способны эти люди! Они уже убивали женщин и глазом не моргнув убьют еще трех.

– Мэм, я бы на вашем месте не волновался. Банда сюда не вернется. Они наверняка уже удрали далеко.

Безразличный тон Слоуна взбесил Ребекку.

– Свидетели долго не живут! – закричала она. – Все знают, что случилось с беднягой в Мидлтоне. Его убили вместе с женой. Разве нет? А если Грэйс или Джессика были в банке в момент ограбления, неужели вы всерьез надеетесь на их признание? Ведь признавшись, они подпишут себе смертный приговор.

– Я вам очень сочувствую, – сказал Слоун, красный от смущения. – Но я бы на вашем месте не волновался. Бандиты не читают нашу газетенку. Никто не видит ее за пределами города, – пытался успокоить он Ребекку. – И потом: что я мог сделать? Репортер вцепился в меня, как бульдог. Я в городе представляю власть, поэтому обязан был рассказать ему все, что знаю. Я сказал, что маршалы нашли сумочку под одним из столов. А уж вывод про свидетельницу он сделал сам… – Объяснившись, Слоун поднялся и посмотрел на Райана: – Я обещал своей даме пойти прогуляться. Она ждет меня. Маршал Райан, мне оставаться поблизости?

– Нет, – ответил Райан.

Ребекка дождалась, когда Слоун спустится с крыльца со своей дамой, маленькой женщиной с глуповатой улыбкой на лице, схватившей его под руку.

– Шериф всем нам показал сумочку. Это не моя. Я вообще не ношу сумочек, – добавила она. – Ну а теперь можно мне уйти? Я хочу спать. Сегодня был очень утомительный день.

– У меня пока нет вопросов, – сказал Райан, закрывая блокнот. Потом посмотрел на Коула: – А у тебя?

– Только один, – ответил Коул. – Сколько еще вы пробудете в городе?

– До послезавтра. До прибытия дилижанса.

Райан предложил Ребекке руку, чтобы помочь встать. Она даже вздрогнула от такого джентльменского жеста, но, поколебавшись, оперлась на нее.

– Вы намерены уже сегодня расспросить Джессику и Грэйс? Сейчас почти девять. Они очень устали и обе неважно себя чувствуют. – Помолчав, Ребекка добавила: – Лучше дать им как следует, выспаться, а уж потом мучить вопросами. Доброй ночи, джентльмены.

Маршалы смотрели Ребекке вслед, думая о своем. Она задержалась в дверях и внезапно повернулась к ним. Слезы градом катились по ее щекам. Она совершенно не походила на холодную, сдержанную женщину, которая только что отвечала на вопросы.

– Вы поймаете негодяев? У вас есть хоть какие-то зацепки? Шериф сказал, будто у вас нет ничего, но я полагаю, он ошибается.

Райан сник.

– Нет, никаких зацепок нет. Но они будут. Обязательно.

– Мы их поймаем, – перебил его Коул. – Точно. Это – дело времени. Не сомневайтесь.

– Конечно, вы их непременно поймаете, – сказала Ребекка. – Если у вас появятся новые вопросы, я здесь.

Едва она вошла в дом, Коул тихо выругался.

– Не нравится мне быть маршалом. Чертовски угнетает.

– Знаешь, что на самом деле тебя мучает? Жалость к трем женщинам, вот что.

– Ты прав. Из-за глупости Слоуна дамы оказались в котле с кипящей смолой. Мне совершенно ясно: их не было в банке во время налета, а весь город думает, будто кто-то из них там был. Толпа, как стадо, вообще не думает и не рассуждает. А видеть Ребекку такой испуганной – ну прямо с души воротит!

– Ее можно понять, – вздохнул Райан. – Она знает, на что способна блэкуотерская банда.

– Думаешь, кто-то из них вернется в Рокфорд-Фоллз? Неужели негодяи пойдут на это из-за слухов?

– Люди обычно верят газетам. Коул, нам бы повезло, если бы они вернулись. Да перестань таращиться на меня… Я говорю с тобой честно. Мы совершили бы настоящий прорыв в деле. Видит Бог, должны же мы иметь хоть что-то, хоть какую-то зацепку! А женщин мы сумеем защитить. Ну ладно, давай продолжим, поговорим с Джессикой Саммерз и с Грэйс Уинтроп.

– Мне кажется, это бесполезно, – покачал головой Коул. – Они ничего не видели.

– Мы должны их расспросить, – упрямствовал Райан. – Кстати, ты будешь записывать.

– Сам пиши. Ненавижу писать. И у меня хорошая память.

– Возможно. Но после нескольких ограблений все имена и даты в голове перепутаются.

– Тогда лучше поймать негодяев, прежде они ограбят еще какой-нибудь банк. – Голодный, уставший, Коул нехотя поплелся за Райаном вниз по лестнице. – Ребекка сказала, что Джессика и Грэйс устали. Может, подождем до завтра?

– Нет. Сейчас.

Коул перестал спорить. Работа маршала его ужасно раздражала. Ему хотелось действовать. А эта рутина – бумаги, разговоры с возможными свидетелями – напоминала ему складывание мозаики из кусочков. Тоска!.. Для такого занятия необходимо терпение, а Коул не обладал этим качеством.