Текст книги "Опасные удовольствия"

Автор книги: Джулия Энн Лонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Я – не эксцентричный убийца, миссис Гринуэй. Очевидно, меня нужно накачать элем, вывести из себя и поставить лицом к лицу с Редмондом, чтобы я совершил убийство. Со мной вы в абсолютной безопасности. Так что можете спать.

Мэдлин нетерпеливо покачала головой:

– Пожалуйста, не шутите… так.

А что еще он должен делать?

– Я не убивал Роланда Тарбелла, – тихо, но упрямо заявил Колин.

– Я же позволила вам держать мой пистолет, – уже мягче сказала она.

Ну что ж, Колин выдохнул. Не совсем явное выражение доверия, но уже кое-что.

– А я спал в одной комнате с вами, – возразил Колин.

– Как срубленное дерево, – с явным удовольствием признала Мэдлин. – Вас действительно обидело, что я спала не очень крепко, мистер Эверси?

– Нет, – солгал Колин. Если быть совсем точным, то его это больше раздражало, чем обижало.

Наступило молчание. Колин героически боролся, чтобы не погрузиться в собственные мрачные мысли и не поддаться раздражению. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь, любой, снова верил ему. Кто-нибудь, помимо лакея Гарри.

Наконец огни моста остались позади.

– Я редко сплю хорошо. – Мэдлин сказала это так тихо, словно разговаривала сама с собой.

Этим словам он бы предпочел пылкое признание веры в его невиновность. Но они позволили ему узнать, как проходят ее ночи, и немного узнать ее саму, и дверца к ней теперь приоткрылась немного больше. По правде говоря, Колин не был до конца уверен, что хочет открыть эту дверь до конца, потому что одному Богу известно, что он обнаружит за ней и в чем причина ее беспокойного сна. По крайней мере, теперь он знал, что у нее есть совесть. И по-видимому, он не завоюет ее доверие полностью, пока она полностью не завоевала его.

– Ваш пистолет. – Колин отдал ей оружие. Мэдлин улыбнулась и взяла пистолет.

– Спасибо, что присмотрели.

Колин криво ухмыльнулся и коснулся рукой, края шляпы.

Спустя несколько мгновений они свернули на Сент-Томас-стрит и остановились у красивых чугунных ворот внутреннего двора больницы Эддерли.

Колин никогда не лежал в больнице, но знал, что люди приходили сюда и уходили, кое-как подлечившись, а многие там умирали.

Колин надел сюртук, поднял воротник и натянул поглубже шляпу, собираясь покинуть следом за Мэдлин экипаж.

Кучер уже помог ей выйти и предложил несколько шиллингов в качестве сдачи за пуговицу.

– Удачи… во всем… парень, – пожелал он на прощание Колину.

Колина озадачило такое пожелание, но тут он вспомнил о якобы существующих у него мужских проблемах, о которых говорила кучеру Мэдлин. Бедняга, видимо, подумал, что Колин слишком глубоко переживает свою проблему. И если ты в компании с такой женщиной, как Мэдлин Гринуэй, лечение мужских проблем становится первоочередной задачей.

– Спасибо, сэр, – не глядя в глаза кучеру, ответил Колин.

Потом кучер взял другого пассажира, который даже не взглянул ни на Мэдлин, ни на Колина, а они приготовились ждать доктора.

– Если вы видели доктора Огаста, вы узнаете его даже в темноте? – спросил Колин.

– Высокий, симпатичный, хорошо одетый, трость с золотым набалдашником; важный, с немодной бородкой.

– Симпатичный? Как лакей Гарри? Или как Колин Эверси?

– Подобных Колину Эверси больше нет, – рассеянно ответила Мэдлин.

Колин подавил довольную усмешку.

– А бородка? Как у меня? – Колин погладил подбородок.

– Это пока нельзя назвать бородой.

– Значит, вы наблюдаете за процессом роста моей бороды?

– Кроме вас, мистер Эверси, я вообще ничего не вижу.

Она опасно балансировала на грани флирта, и Колин чувствовал, как у него сбилось дыхание. Мэдлин говорила как женщина, которая могла бы выйти замуж за человека, у которого на пистолете инкрустирована русалка.

Он сознательно взял ее под руку, чтобы они производили впечатление женатой пары и вызывали меньше подозрений. Он чувствовал, как она напряглась, и низко опустил голову, чтобы никто не увидел его улыбки и лица, так, на всякий случай.

К счастью, во дворе больницы было полно народу, туда-сюда сновали экипажи, поэтому Мэдлин и Колин не привлекали к себе внимания.

– А если он никогда не появится? Вдруг мы пропустили его? – пробормотал Колин.

– Для ужина еще слишком рано. Он читает лекцию, так мне сказал дворецкий, потом едет в свой клуб и вернется домой очень поздно. Мужчины не изменяют своим привычкам. – Мэдлин бросила на него взгляд – большинство мужчин.

Не посмотри они на ворота больницы в этот момент, могли бы его пропустить. Описание, данное Мэдлин, было весьма точным: высокий, симпатичный, важный, с миленькой бородкой. Доктор Огаст с рассеянным видом бистро шагал к воротам, на ходу натягивая перчатки, при этом перекладывая трость из одной руки в другую. Он не обращал внимания на экипажи, посмотрел налево, потом направо и пошел в южном направлении по Сент-Томас-стрит с такой скоростью, что если бы не мелькавшая трость, они могли бы потерять его в темноте.

– В том направлении нет никаких клубов, насколько я знаю, – пробормотал Колин.

Выбора не было, пришлось последовать за ним.

Глава 11

Доктор Огаст явно спешил. Ночью в Лондоне небезопасно, однако шел он один.

Колин подумал, что он направляется к Лондонскому мосту, чтобы попасть в город. Но вместо этого доктор продолжал идти по Сент-Томас-стрит мимо рядов старых закрытых магазинчиков, постоялых дворов и пабов, оживившихся к вечеру и втиснутых между некогда великолепными домами, чьи владельцы постоянно меняли их на более модные районы.

Доктор несколько раз оглянулся, потом резко повернул налево, где, похоже, располагались одни пабы.

Колин не отпускал руку Мэдлин. Они шли за доктором, стараясь держаться от него на почтительном расстоянии и не попадать под тусклый свет уличных фонарей. Газовые лампы пока еще не дошли до Саутуорка. Колин чувствовал, как горят лодыжки, перевязанные куском его шейного платка. От суеты и постоянного движения ноги устали.

Они вовремя повернули за угол, потому что именно в этот момент доктор Огаст спустился по ступенькам и паб под названием «След льва». Вывеска была написана огромными красными буквами и подсвечивалась лампой, висевшей на железном крючке.

– Теперь я пригожусь, – прошептала Мэдлин, – мне знакомо это место.

– Вас там знают? Мы тоже туда пойдем?

– Пожалуй, надо подождать, – поколебавшись, ответила Мэдлин.

Они скрылись в тени переулка между пабом и соседним домом, подальше от уличной лампы, и несколько минут стояли молча. По улице шли другие прохожие, некоторые заходили в пабы и постоялые дворы, мимо проезжали скромные, без изображенных на них гербов, коляски и экипажи.

Колин рассеянно полез в карман и достал несколько монеток, которые кучер дал в качестве сдачи за пуговицу. Он перебирал их в руке, наслаждаясь звоном металла.

– Купить вам пинту эля, дорогая? – Сейчас для них это была невообразимая роскошь.

– Я бы не отказалась, – тихо рассмеялась Мэдлин, ее смех прозвучал как музыка.

– Вам нравится эль? – Колин подумал, что хорошо бы склонить ее к чану с крепким лагерным пивом. Это и гармонировало с ее восхитительной грацией, и противоречило ей.

– Да, иногда. – В ее голосе все еще звучал смех. – Мой муж обожал эль. И мы раз или два в неделю ходили и паб «Черный кот». Милое, уютное место. В этом пабе мы тоже пару раз пили пиво. Однажды, когда…

Она снова умолкла.

Ну что ж, он не станет давить на нее.

– В Пеннироял-Грин есть паб, – полушепотом произнес Колин. – «Свинья и чертополох». Там варят пиво, такого вкусного вы наверняка не пробовали. Есть темное, есть светлое. У темною вкус как… миссис Гринуэй, вы должны его попробовать, Это пиво цвета ночи, в нем собраны все ароматы южных холмов, глоток такого пива поднимет даже мертвого и заставит петь. Луиза, например, чихает от пива.

Мэдлин опять рассмеялась, прикрыв рот ладошкой.

– Она обожает свой пунш. Фактически так я заставил ее поцеловать меня в первый раз. Было Рождество, Луиза много выпила. А я ей все подливал и подливал. Но она не отказывалась. Наоборот, провоцировала меня. А потом она…

Теперь Колин умолк.

Казалось, весь мир куда-то исчез. Колин словно наяву переживал этот момент снова. У Луизы горели щеки, а губы были такими мягкими. Очень нежный поцелуй.

Они увидели, что доктор Огаст вышел из паба и быстро поднялся по ступенькам. За то время, что он отсутствовал, он не успел бы выпить даже пинту пива. Колин обнял Мэдлин и прислонил ее к стене, чтобы их невозможно было увидеть. Даже если бы их заметили, то по ошибке приняли бы за охваченную страстью пару или решили бы, что это уличная женщина отрабатывает заплаченные ей деньги. В любом случае джентльмен отведет взгляд. Хорошо, что у него появился предлог вновь обнять Мэдлин Гринуэй и почувствовать ее напряжение. Они ждали, пока доктор Огаст пройдет мимо. Колин отпустил Мэдлин, удерживая ее на расстоянии локтя от своего тела. Она бросила на него свирепый взгляд и стала похожа на взъерошенную сову со сверкающими глазами. Колин не сдержал улыбки. Они уже хотели последовать за доктором, когда услышали шаги человека, который последовал за ним.

Колин вновь заключил Мэдлин в объятия, но все же успел рассмотреть этого человека. Совершенно другой тип, нисколько не похожий на доктора. Невысокая квадратная фигура, огромная голова, очень тесная одежда.

– Доктор Огаст. – Акцент выдавал в нем выходца из доков.

Доктор остановился, и по шагам Колин понял, что он возвращается к пабу.

– Это хорошая цена за четыре больших и два маленьких, – осторожно сказал человек, понизив голос. – Может, вы все-таки передумаете?

– В Лондоне нет дефицита на маленькие, Халл, – бросил доктор Огаст. – Мы это уже обсуждали. Маленькие мне не нужны. Цена, о которой мы договорились, была за шесть больших. Либо бери то, что я предложил тебе за твои четыре больших, либо неси свой товар в другое место. Разговор окончен.

Молчание.

Мэдлин замерла в объятиях Колина.

– А что я буду делать с маленькими? – взвыл человек из паба.

– Это не моя забота. – В голосе доктора послышались нотки нетерпения, он повернулся и быстро зашагал в направлении больницы.

– Эй! – окликнул его человек. Доктор Огаст остановился.

– Доктор, – теперь в его голосе звучало уважение, – ладно, договорились.

Колин немного поднял голову, всматриваясь в темноту. Доктор шагнул навстречу человеку и протянул ему руку. Но это не было похоже на рукопожатие джентльменов, заключивших сделку. В руке человека из паба хрустнули банкноты.

– Приноси их сегодня ночью, как обычно, – резко сказал доктор, – я буду ждать.

Они расстались. Доктор отправился в больницу, квадратный человек – в глубь улицы. Очень скоро его поглотила тьма. Фигура доктора Огаста стала уменьшаться, он то появлялся в свете уличных фонарей, освещавших дорогу в больницу, то снова исчезал в темноте.

– Что это значит? – прошептал Колин на ухо Мэдлин.

– Большие… маленькие… мистер Эверси, я думаю… – Она судорожно сглотнула. – Я думаю, он говорит о телах.

Колин нахмурился, но потом понял, о чем идет речь.

– Доктор разговаривал с… похитителем трупов?

– Большие и маленькие. – Голос Мэдлин звучал неуверенно. – Это означает, взрослые и дети. Тела взрослых и детей.

Все продавалось в Лондоне, и ничего не было защищено от опасности. Даже тела. Похитители трупов – стражи тел – выкапывали недавно умерших и продавали их, противозаконно, но прибыльно, врачам для анатомирования.

И похоже, этот замечательный доктор их покупает.

Ну что ж, эта тайна, по меньшей мере, была сравнима с тайной любовной связи лакея.

Они позволили доктору Огасту опередить их на двенадцать шагов и на две уличные лампы, как посчитал Колин, и последовали за ним.

Они последовали за ним к служебному входу в больницу, где тоже был большой двор, окруженный забором с коваными железными воротами, украшенными красивыми острыми выступами.

Они были примерно в пятнадцати шагах от доктора Огаста, стараясь держаться поближе к темным прутьям ворот и подальше от тусклого света ламп, когда услышали, как щелкнул курок пистолета.

– Ну вот что! – Голос доктора дрогнул, но не от страха, а от ярости. – Хватит, я сделал достаточно, и вы больше ничего от меня не получите. Если на счет три вы не исчезнете, я буду стрелять. Один…

– Доктор Огаст, – тихо произнесла Мэдлин. Доктор перестал считать.

– Выходите, – потребовал он после нескольких секунд гробовой тишины.

– Доктор Огаст, я – миссис Гринуэй. Миссис Мэдлин Гринуэй. Мы встречались. Вы помните… больницу с больными оспой? Пять лет назад?

Доктор не опустил пистолет, но мгновение спустя, когда он начал говорить, голос его звучал уже спокойнее. Казалось, он обрадовался.

– Я помню, миссис Гринуэй. Но чего вы от меня хотите? Почему вы меня преследуете?

– Я не одна, – после некоторого замешательства ответила Мэдлин.

– Я знаю, – грубо заметил он. – И чего вы с вашим компаньоном от меня хотите? У меня дела в больнице.

– Мы хотели отнять у вас несколько минут, чтобы кое-что спросить. Мы здесь не для того, чтобы причинить вам вред.

– Я повторю свой вопрос: кто это «мы»?

Терпения доктору Огасту явно не хватает. Колин глубоко вздохнул и медленно снял шляпу, прежде чем шаг-муть куличному фонарю.

Доктор Огаст пристально посмотрел на него, затем нахмурился, чтобы скрыть свое изумление. Потом на его лице появилась удивленная улыбка, к которой Колин начинал уже привыкать. Однако улыбка доктора не была такой льстивой, как улыбка Крокера или лакея Гарри. В ней сквозил оттенок цинизма.

– Боже мой, мистер Колин Эверси. Весь Лондон разыскивает вас.

Колин поклонился, опять его проклятая вежливость, хотя он не должен был позволять доктору, выпадать из поля его зрения.

Доктор не ответил ему поклоном и продолжал держать пистолет наготове. Пистолет Мэдлин лежал в кармане.

– Мы когда-нибудь встречались, доктор Огаст? – поинтересовался Колин.

– Официально – нет, мистер Эверси. Но я заплатил за место в зале суда, чтобы присутствовать на вашем судебном процессе. Я наблюдал вас на эшафоте из здания Центрального уголовного суда. Совсем недолго, конечно, поскольку вы сбежали. И потом я видел многочисленные интересные иллюстрации на плакатах. Ваш побег очень странный, – задумчиво размышлял доктор.

– Не могу согласиться, доктор Огаст.

– А я не могу понять, что… – Доктор замолчал и повернулся к Мэдлин Гринуэй: – С тех пор как мы с вами встречались, миссис Гринуэй, у вас совсем другая компания.

– Да.

– Как поживаете? – Тон доктора стал немного мягче, но грозные нотки из него не исчезли.

– Я в порядке, спасибо, доктор.

Это был достаточно точный ответ. Но Колин с трудом сдержал смех.

– Я рад, но…

– Доктор Огаст, простите, что перебиваю вас, но могу я поговорить с вами наедине? – вклинился в их разговор Колин. – Это срочно.

Доктор мялся в нерешительности.

– Как я уже сказал; у меня срочное дело в больнице. Чего вы от меня хотите? Вы ранены, мистер Эверси? Не представляю, что еще может убедить меня поговорить с вами. А если вы намерены заставить меня силой, то мне кажется, я стану героем, если начну прямо сейчас кричать ваше имя и привлеку внимание солдата или полицейского.

Улица не очень оживленная, но если доктор начнет кричать, то у них с Мэдлин Действительно будут проблемы.

– Четыре больших и два маленьких, доктор Огаст? – сказала Мэдлин холодно и решительно.

Ее слова явно произвели на доктора впечатление. Он вздрогнул, голова резко дернулась назад, словно его ударили.

– Что… что вы хотите? – От волнения у него охрип голос. – Вы не понимаете. Вы не можете понять.

– Доктор Огаст, – очень корректно и мягко начал Колин, – нам нужна только ваша помощь. Клянусь вам. Мы здесь не ради шантажа или вымогательства. Вчера кто-то пытался убить миссис Гринуэй, и я думаю, кто-то пытался добиться, чтобы меня повесили за убийство, которого я не совершал. Мы считаем, что вы можете помочь нам узнать правду. Это все, что я могу сказать, пока вы не согласитесь поговорить с нами наедине.

Доктор оглянулся, посмотрел через решетки красивого забора. Огромный больничный двор был пуст.

– А что меня ждет, если я скажу «нет»?

Вместо ответа Мэдлин медленно разблокировала свой пистолет.

Щелчок механизма, который превращает оружие из беспомощного в смертоносное, был красноречивее всяких слов.

Доктор не двигался. Его собственный пистолет по-прежнему был поднят, но он судорожно сглотнул, посмотрел на пистолет Мэдлин, потом на ее лицо, которое едва освещал свет фонаря, и увидел на нем выражение хладнокровной уверенности.

– Мы поговорим у меня в кабинете, – вздохнул он.

Доктор Огаст провел их через ворота к черному входу в больницу, по коридору они подошли к двери. Доктор открыл ее ключом, они вошли, и он снова ее запер. Пистолеты никто не убирал.

Колин наблюдал, как Мэдлин быстро осмотрела маленькую темную комнату, оценивая возможность выхода, запоминая детали: стол в центре, полки с баночками, заполненными чем-то непонятным, окно со ставнями. Мэдлин осмотрела его; окно открывалось на улицу, с легким ветерком сюда доносился запах реки. Мэдлин, плотно закрыла окно и прикрыла ставни. В комнату проникал тусклый свет уличных фонарей.

Колин остался стоить у двери по одну сторону стола, доктор Огаст – напротив. Его пистолет нацелен на Колина. Пистолет Мэдлин – на доктора.

– Полагаю, что вы, доктор Огаст, как любой человек в Лондоне, знаете подробности моей истории. Если коротко, то я уверен, что кто-то заплатил Хорасу Пилу, чтобы он исчез в ночь после моего ареста, гарантируя таким образом, что меня признают виновным. Мы считаем, что тот, кто заплатил Хорасу, потом заплатил миссис Гринуэй, чтобы спланировать мое спасение, и потом попытался ее убить. И на все это, похоже, шли деньги, добытые шантажом.

Слово «шантаж» буквально парализовало доктора, лишило его дара речи.

– Один общий друг дал мне понять, что кто-то, возможно, шантажировал и вас тоже, доктор Огаст.

Какое-то время доктор хранил молчание. Потом медленно повернулся к Мэдлин, прислонившейся к дальней стене комнаты с нацеленным на доктора пистолетом.

– Я ничего не понимаю, миссис Гринуэй. Ваш муж… у вас был магазин. У вас была респектабельная семья. Когда вы потеряли мужа и ребенка…

Мэдлин Гринуэй потеряла мужа и ребенка? Колин ошеломленно посмотрел на Мэдлин. Как она отнеслась к тому, что этот секрет вытащили на поверхность?

– Я потеряла магазин, доктор Огаст, – резко перебила его Мэдлин, – потому что была тяжело больна и не могла им заниматься. Но сейчас это к делу не относится. Сейчас мы хотели бы узнать, не шантажировал ли вас кто-нибудь по какой-то причине? Я даже не могу вам передать, насколько это срочно.

Колин все еще смотрел на нее; как, черт возьми, из вдовы можно превратиться в наемницу?

– Почему меня? Вы упоминали общих друзей.

Колин оторвал взгляд от Мэдлин, которая не сводила глаз с доктора.

– Марбл-Майл? – осторожно подсказал Колин. – Гарри?

Доктор Огаст молчал, он понял, о чем идет речь.

– О Боже?! – Доктор изменился в лице. – Значит, это случилось. Их тоже шантажировали? Гарри и Элеонору?

– Да, Гарри с помощью шантажа уговорили сыграть роль посыльного.

Доктор покачал головой. На губах застыла кривая, горькая улыбка.

– Я не хотел, чтобы это случилось. Я не собирался рассказывать. Шантаж бывает удачным лишь в одном случае: когда на карту поставлено много, и шантажист это знает. Поэтому мне показалось, что у меня нет выбора, или, по крайней мере, так мне казалось в ту минуту. И поскольку вы уже знаете, что у меня есть кое-какой секрет, я вам скажу: да, меня кто-то шантажировал. И я сам виноват в этом. Все началось потому, что я отчаянно хотел мистера Паллатайна.

Он сказал это с таким пылом, что Мэдлин и Колин избегали смотреть друг на друга. Колин знал, что их обоих интересовало, не было ли здесь любовного треугольника совсем другого рода.

Держа в одной руке пистолет и одним глазом наблюдая за Мэдлин и Колином, доктор Огаст ударил по кремнию, зажег свечу и надел на нее стеклянный шар. В комнате стало светлее. Вряд ли свет можно было заметить с улицы и понять, что доктор в своем кабинете. Но на всякий случай Мэдлин тотчас же прикрыла ставни.

Колин осмотрел комнату. В одну линию выстроились бутылочки из темного стекла одинакового размера, баночки, наполненные порошками, вата, тускло мерцающие в свете свечи инструменты и…

Господи! В углу стояло привидение!

Бесформенная белая масса неподвижно застыла на границе света и тьмы. У. Колина мурашки побежали по спине.

Доктор Огаст подошел к привидению и стал его дергать.

Нет, это было не привидение. Простыня. Она была наброшена поверх чего-то, что было выше доктора, выше Колина и почти достигало потолка.

Доктор дернул еще несколько раз, и простыня элегантно упала на пол. То, что оказалось под ней, было ничуть не лучше привидения. Это был огромных размеров человеческий скелет.

– Мистер Паллатайн, – произнес доктор Огаст.