Текст книги "Темная сила Вселенной"

Автор книги: Джулия Чернеда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

ГЛАВА 16

Дворец правосудия драпсков оказался похожим на… ну, скажем так, на транспортный терминал. Когда мы прибыли, чашеобразное купе остановилось среди множества точно таких же – некоторые из них были заняты, другие пустовали. Должна сказать, что это наблюдение я сделала не сразу. Мне пришлось карабкаться из купе вслед за своими спутниками, преодолевая кривизну борта, – в одной стене оказались специальные выступы. Однако стоило мне лишь очутиться наверху, как я смогла разглядеть все, что мне хотелось. Мы определенно находились в транспортном терминале. Я не видела никакого намека на зал заседаний, даже никакой двери, только ряды ожидающих пассажиров купе и других, более крупных средств передвижения. К самой площади вплотную подступали здания. Сквозь крыши, сделанные из какого-то прозрачного материала, виднелось темнеющее небо, подсвеченное мягким сиянием окружающих строений. Чаши купе тоже флюоресцировали, как я рассеянно заметила, а их поверхности казались зеленоватыми.

– Далеко еще до вашего Дворца правосудия? – спросила я, приведенная в себя капитаном Макой, который осторожно дотронулся до моего локтя.

– Он перед тобой, – проговорил высокий драпск прежде, чем Мака успел что-либо ответить. – Здесь ты встретишься со своим скептиком и с ним пойдешь дальше.

Я вполне серьезно задумалась, не упереться ли мне на месте, но, учитывая тот факт, что сам пол немедленно подхватил нас и куда-то понес сквозь беспорядочную суматоху транспортных средств, неустанно выплевывающих своих пассажиров на ту же движущуюся дорожку, я решила смириться. Пока что. Я проверила, хорошо ли помню ориентир мостика «Макморы», и пообещала себе, что отправлюсь обратно при малейших признаках неприятностей. Пускай тогда попробуют уговорить меня снова ступить на землю Драпскии.

Мне уже очень хотелось совершить этот маневр.

– Пойду – куда? – осведомилась я, стараясь не выходить за рамки вежливости. – Честно говоря, мои милые драпски, мне кажется, что вы хотите от меня слишком многого.

– Вами займется скептик Коупелап, – объявил до сих пор не произнесший ни слова драпск с оранжевыми хохолками; его общий диалект был безупречен, однако голос звучал на редкость пискляво. – Торопитесь, фем Морган, а не то опоздаете на последний транспорт. Вам нельзя опаздывать. Вечно ты, Мака, оставляешь такие важные дела на самый последний миг.

– Мы до последнего момента не были уверены в согласии Непостижимой, – с достоинством возразил тот.

В спор вступил еще один драпск, и внезапно мои маленькие спутники заговорили вслух, причем все разом.

Жаль только, все это происходило в месте, где уловить можно было не более половины. Я сердито глянула на них, совершенно уверенная, что этот резкий переход на вербальное общение вызван отнюдь не заботой обо мне, а скорее невозможностью конфиденциального разговора при помощи обоняния в подобной толчее. Казалось, во Дворце правосудия собрались все ныне здравствующие драпски. Я притиснулась поближе к моим сопровождающим.

Они меж тем деликатно подталкивали меня к ближайшему транспорту – длинному и гладкому объекту, похожему скорее на выброшенного на берег пузатого кита, чем на средство передвижения. Поскольку странно подвижный пол прямо перед транспортом заканчивался порожком высотой мне по щиколотку, я приготовилась ступить на твердую почву. Но какая-то секунда все же ушла на то, чтобы свыкнуться с мыслью, что теперь мне вновь придется самой перебирать ногами.

Я сделала этот шаг. В противном случае мне грозила перспектива быть растоптанной толпой драпсков, хлынувшей из раскрывшихся дверей на широкий трап. Эта группа состояла из двух видов: большинство, на мой взгляд, как две капли воды походило на макиев, остальные же казались близнецами высокого бирюзового драпска, который в этот миг подталкивал меня вверх по трапу. Море колышущихся разноцветных султанов выглядело весьма впечатляюще, в особенности если прибавить к этому кольца ярко-красных щупальцев вокруг каждого рта.

Когда толпа аборигенов схлынула, я настороженно заглянула в темную и, по-видимому, совершенно пустую утробу транспорта. Пожалуй, с меня хватит.

– Я шагу не сделаю до тех пор, пока вы не объясните, куда и зачем меня везете.

В тот же миг все пятеро моих сопровождающих ухватили меня за одежду или первые попавшиеся под руку части тела и потянули вперед: Нет, все это было проделано в высшей степени мягко, как будто меня побуждали преодолеть какой-то внутренний страх. Тем не менее я уперлась, готовая усилить сопротивление, если мои спутники продолжат меня подталкивать.

На вершине трапа вдруг вспыхнул одиночный конус света. Там стоял драпск с дерзко торчащими вверх хохолками с желтыми разводами на антеннках и складным веером в одной руке. Я ощутила на своих щеках легкий ветерок от веера, и в тот же миг мой эскорт отступился от меня. Я не оглядывалась на них, но громкое хлюпанье всасываемых щупальцев безошибочно сообщило мне, чем все они заняты.

– Поскольку они не могут ничего объяснить тебе, участница Морган, – заговорил драпск с трапа на безупречном общем диалекте, причем, судя по его тону, все происходящее немало его забавляло, – а я могу объяснить все, предлагаю тебе взойти на борт и позволить этому летательному аппарату отправиться по назначению.

– Скептик Коупелап, полагаю? – осведомилась я, не обращая внимания на Маку, который вновь принялся легонько похлопывать меня по руке, обнаружив, что я тем не менее поднимаюсь по трапу. – Честно говоря, – сказала я скептику, когда наконец добралась до вершины трапа и вошла в круг света, – я буду крайне тебе признательна, если ты объяснишь мне хоть что-нибудь.

– Я в твоем распоряжении.

Если быть более точной, это не скептик Коупелап находился в моем распоряжении, а мое время – в его.

Насколько я могла судить, мы были единственными пассажирами этого странного транспорта, который пришел в движение, как только убрали трап и боковые стены сомкнулись. Как и в чашеобразном купе, сиденья здесь предусмотрены не были, но Коупелап вызвал из пола две табуреточки вроде тех, что я уже видела на «Макморе».

– Твой первый вопрос, – проговорил он уверенно, – касался того, куда мы направляемся. Я отвечу тебе. Мы направляемся в один далекий провинциальный городок в том краю, откуда пошло отважное, поразительно мужественное племя макиев. Тебе придется находиться в изоляции до самого суда, чтобы не допустить вмешательства других племен.

Я открыла было рот, но драпск отчаянно махнул на меня всеми восемью пальцами, и я тут же закрыла его.

– Твой второй вопрос мне также известен. Ты хочешь знать, с какой целью тебя везут в это место, не так ли?

Я кивнула, онемев от удивления, что мне в конце концов попался такой разговорчивый драпск.

– Эх-х, – удовлетворенно протянул скептик. – Но я не могу открыть этого, пока тебе не будет вынесен приговор.

Я обнаружила, что скриплю зубами.

Городок оказался вереницей низеньких, характерно изогнутых зданий, тянущейся вдоль края бесконечных полей. Понятия не имею, зачем драпскам понадобилось строить здесь город, разве что расстояние от всех остальных городов, которые мы миновали по пути сюда, было подходящим. Транспорт не стал ждать, просто выплюнул нас на тротуар и торопливо захлопнул двери, прежде чем со свистом умчаться прочь. Это был не совсем аэрокар, определила я наконец, но передвигался он и не по поверхности земли. Черная прослойка между подошвой транспортного средства и дорожным полотном поразительно походила на складку в м'хире. Словоохотливый скептик семенил рядышком, другие драпски – все, насколько я могла судить, макии – спешили вокруг по своим делам, и я снова приструнила любопытство.

Хотя я давно уже отреклась от собственного народа, мне все-таки подумалось, что я, возможно, единственная из всего Клана, кто стал бы – да и попросту мог – жить, не обращаясь постоянно к силе. Да, я собственными руками устроила себе суровое испытание, но неожиданно оно оказалось весьма полезным. Ни один другой клановец не ступил бы на эту странную планету, не обнаружив своей связи с м'хиром. Что ж, тем хуже для них – я не собиралась делиться ни с кем из сородичей своим опытом.

Коупелап объявил, что здесь нам предстоит пересесть еще на один, последний транспорт. Пока мы ждали, неожиданно налетела небольшая гроза – из тех, что почти задумчиво проливают на землю тяжелые капли дождя, но при этом ничто никогда не успевает намокнуть по-настоящему. Я протянула руку, чтобы поймать одну из этих бесхитростных капель на пути к раскаленной мостовой.

Есть! Она оказалась крупнее, чем полагалось быть капле. К тому же у нее обнаружилось два глаза, которые, не мигая, уставились на меня.

– Это же рыба!

Мой спутник склонился над моей ладонью, колыхнул хохолками, снова распрямился.

– Рыба, – согласился он невозмутимо. – А ты что ожидала увидеть? Корову?

– Я ожидала увидеть обыкновенную каплю воды, – проворчала я, развернув ладонь так, чтобы лучше разглядеть свой странный улов.

Глаза показались большими только потому, что их оптически увеличила капля, внутри которой находилось крохотное существо. Малюсенькое тельце обвивал желтовато-белесый желточный мешок.

Капля воды уменьшалась у меня на глазах, заставляя крошечную рыбку сжиматься все сильнее и сильнее. Она сопротивлялась, время от времени извиваясь. Но плыть ему у меня на ладони было некуда.

– Что мне с этим созданием делать? – спросила я.

Драпск прыснул.

– А что вы обычно делаете с рыбой? Съешь ее!

– Обычные рыбы не падают из дождевых туч, – заметила я, никак не прокомментировав его гастрономического предложения.

– Тогда брось ее на тротуар, участница Морган.

Я немедленно воинственно сжала вокруг крошечного живого существа пальцы. Скептик кивнул в сторону группы драпсков в конце улицы. Они поливали чуть влажную мостовую из шланга, и ручейки воды стекали в прорытые вдоль улицы канавы, в процессе аккуратно собирая всю рыбу еще до того, как та успевала уснуть.

Я перевернула руку ладонью вниз, но ничего не произошло. Рыбка успела прочно приклеиться к моей коже. Драпск изо всех сил старался не показать, насколько его все это забавляет. Я, нагнувшись, аккуратно опустила руку в ручеек, пробегавший мимо моих ступней, и осторожно ее тряхнула. Рыбка дернулась один раз, другой, потом отстала от моей ладони и поплыла навстречу свободе.

– И вы еще пытаетесь привнести в ваш мир магию извне? – спросила я у своего провожатого, обтерев ладонь о тунику. – Рыба, падающая с неба, кажется мне достаточным чудом.

Скептик Коупелап покачался на пятках туда-сюда, и вид у него при этом был нестерпимо самодовольный.

– Магии нет. Ее не существует, участница Морган, – обронил он снисходительно. – Я здесь для того, чтобы доказать это.

С неба продолжали сыпаться мальки, так что я спряталась под крышу какого-то сооружения, предположив, что оно служит чем-то вроде укрытия ожидающим транспорта. Должно быть, на крышах городских зданий должно твориться ужасное месиво – да и запах под стать, – если только дождь не будет достаточно обильным, чтобы смыть злополучных рыбешек вниз.

– Такое часто случается? – спросила я.

Коупелап сжал круглый ротик, потом принялся бубнить, по всей видимости цитируя статью из энциклопедии:

– Обитающая в пустыне рыба гольян мечет икру, способную вынести засуху. Когда ручьи и пруды, как обычно, пересыхают, икринкам ничто не угрожает. Лежа в песке, они ожидают следующего периода дождей, когда бы он ни наступил, в следующем сезоне или в следующем десятилетии. Они ждут, ждут и ждут.

Я открыла рот, решив было, что он закончил свою лекцию. Однако скептик сделал мне знак молчать, надменно дернув хохолками.

– Если на пустыню налетает песчаная буря, песок вместе с икрой взметается в воздух. Не нужно магии, – он презрительно скривился, – чтобы объяснить, что происходит, когда эти икринки попадают во влажное грозовое облако. Облака потом приходят из пустыни сюда и проливаются дождем над городом.

– А вот и наш транспорт, – возвестил он вдруг бодро.

Я двинулась следом за Коупелапом, стараясь не раздавить какую-нибудь из рыб-путешественниц и прикрывая руками голову, чтобы они не угодили мне в волосы.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Даже при включенном отоплении и освещении грузовой отсек «Серебристого лиса» вряд ли можно было с полным правом назвать приятным местечком. Как, подумалось Моргану, и этот разговор.

– Я не спорю, брат, – твердил Гвидо, в то время как подозрительно похожий на сабельный звон щелчок огромной клешни свидетельствовал об обратном. – Я просто говорю, что это будет нелегко. Откуда ты предлагаешь мне начать поиски?

Джейсон, деловито распаковывавший привезенный Гвидо багаж – поскольку жителю станции было куда проще обойти портовую администрацию Плексис, – бросил на друга сердитый взгляд. Ему становилось все труднее удерживать свой гнев в узде, не давать ему выплескиваться, особенно когда он был усталым, как вот сейчас, и раздосадованным, как обычно. Преследовавший его всю ночь сон, в котором он пытался отыскать тело Сийры в бесконечных темных джунглях, отнюдь не улучшил расположения его духа.

– С планеты Эттлера.

– С Эттлера? А почему, собственно?

– Мы договорились, в случае, если по какой-то причине будем вынуждены расстаться, встретиться на Эттлере. Я специально выбрал такое людное место, с напряженным движением и почти без правил, место, где двое легко могут встретиться и отправиться куда угодно, не привлекая особого внимания.

Морган умолк, вспомнив, как когда-то, в их первую встречу на «Лисе», Сийра – тогда еще отчаявшаяся беглянка – выторговывала у него разрешение лететь на его звездолете до планеты Эттлера. Ей тогда было любопытно буквально все.

Пробурчав что-то одобрительное, он развернул упаковку, которая не столько защищала, сколько скрывала несколько запрещенных к вывозу технических новинок. Приобрести подобные вещи на Плексис было проще простого, а вот вывезти их оттуда контрабандой – невероятно сложно. Это было связано скорее с желанием собрать как можно больше налогов, чем соблюсти какие-либо определенные предписания Торгового пакта. Джейсон не ожидал никаких трудностей: в грузовом отсеке «Лиса» имелось несколько не раз уже с успехом опробованных тайников. Он все собирался показать их Сийре, но так и не успел этого сделать.

Странно. Ему было куда легче вспоминать Сийру-из-прошлого, чем сосредоточиться на настоящем. Он попытался заставить себя представить ее, увидеть эти серые глаза, искрящиеся умом и теплотой. Он должен был знать, что у нее все хорошо, – по крайней мере, это было необходимо какой-то части его существа.

Нет, ему не обойтись без Гвидо.

– Я не слишком люблю Эттлер, – пророкотал тот, как будто в ответ на мысли побратима. Одна черная панцирная пластина со звуком, напоминавшим раздраженный клекот, стукнулась о другую. – Там одна пыль. Почему я не могу отправиться с тобой?

– Тебе не придется бродить в дюнах. Я дам тебе список условленных мест…

Один подвижный глаз каресианина вытянулся над краем нижней головной пластины, вглядываясь в пластиковый лист, который он осторожно держал кончиками клешней. Две другие клешни были заняты кружкой пива. Потом они вдруг замерли в воздухе, хотя пива в кружке оставалось еще предостаточно.

– Что-то здесь не так, – заявил Гвидо и зловеще передернулся. Внезапно все его глаза остановились на Моргане. – Что-то не так с тобой, побратим.

В последние дни пальцы Джейсона то и дело сжимались в кулаки. Он старательно разжал пальцы и уложил руки на колени. Потом спросил:

– С чего ты взял?

Каресианин перевернул одну клешню кончиком вниз – этот жест означал предупреждение о неприятном вкусе или о присутствии яда.

– Твой солод. Я совершенно отчетливо это чую. У него чужой привкус.

– Ты же знаешь, что Сийра отдала мне часть своей силы… – начал оправдываться Морган.

Широкая голова его друга склонилась набок, но все глаза внутри темного промежутка остались пугающе неподвижными.

– Мы с тобой уже встречались после этого, брат. Сейчас все по-другому. На тебя что, напал кто-нибудь из клановцев? – Последовала пауза, потом снова послышался сабельный звон. – Ты узнал бы об этом?

«Я и знаю», – печально подумал Джейсон, но только про себя. Подозрения каресианина лишь подтвердили его собственные – Сийра, посылая его в погоню за своими врагами, действительно непреднамеренно подкрепила своей яростью и жаждой мести его собственные чувства.

– То, что ты уловил во мне, не результат нападения, Гвидо, – проговорил он медленно, тщательно подбирая слова, чтобы объяснить произошедшее своему лишенному телепатических способностей другу. – Когда мы расставались, Сийра… она передала мне еще часть себя. Она знала, что это понадобится мне, чтобы разделаться с ее врагами.

– Дар? – пророкотал Гвидо. – По мне, так он больше похож на проклятие.

Морган рассерженно крутанулся на месте, снова сжав кулаки.

– Ты ничего в этом не понимаешь! Ничегошеньки! Отвечай прямо: ты поможешь мне или нет?

Эхо его голоса заполнило грузовой отсек, заметалось между переборками, отскакивая от раскрытых ящиков с оружием, как разрешенным, так и нет, прежде чем заглохнуть над разложенным для осмотра на низеньком столике арсеналом. Джейсон заставил себя опустить руки и разжать кулаки. Его трясло.

Каресианин казался высеченным из какого-то камня, если не считать движений, которыми он перегонял пиво в отверстие на кончике верхней правой клешни, после чего подтягивал клешню к темной области, которую представляло собой его лицо. Он явно решил не давать воли обиде, пусть даже та и была совершенно обоснованной.

– Гвидо, – срывающимся голосом начал Морган. – Прости меня, пожалуйста…

Все-таки он не настолько обуздал свой гнев, как надеялся. Что ж, еще одна причина держаться подальше от всех, кто что-либо для него значил, отправиться туда, где можно не опасаться выплеснуть его. Он заставил себя сесть на место.

И услышал удовлетворенное причмокивание.

– Что-то во всем этом, что-то в тебе, брат, напоминает мне о далеком прошлом.

– Понятия не имею, о чем…

Поднятая вверх огромная клешня заглушила возражение человека.

– Когда мы только встретились. Тогда тебя сжигал такой же гнев.

Джейсон наконец вспомнил. Еще бы ему не вспомнить…

– Времена изменились, Гвидо, – возразил он вяло, запустив одну руку в волосы, как будто это могло унять пульсирующую в затылке боль. – Тогда я был совсем ребенком.

– Тебя предали.

– Прошлое не имеет значения.

– Тебя предали, – повторил каресианин, и все его глаза до единого устремились на Моргана, которому от такого внимания стало не по себе. – Ты жаждал мести.

Я никогда прежде не встречал столько ярости ни в одном существе, и никогда после. До сих пор.

Джейсон вздохнул.

– Как я понимаю, ты собираешься мне что-то сказать?

– Только посоветовать быть осторожным, – медленно отозвался Гвидо. – Твой гнев, если ты помнишь, однажды уже едва не уничтожил тебя. Конечно, ты уже не тот юнец, каким был когда-то, но теперь у тебя больше силы и больше ярости. Мне не хотелось бы, чтобы ты обратил ее на себя самого.

– Ну уж нет, любезный братец, – почти весело проговорил Морган. – На этот раз у меня есть вполне реальная цель.

Прежде чем каресианин успел что-либо ответить, человек сменил тему:

– А теперь давай-ка посмотрим, исполнил ли уже хом К'тар мой заказ, не возражаешь?

ГЛАВА 17

– Люди?

Коупелап кивнул безглазой головой; желтые хохолки заколыхались.

– У вашей расы нет здесь посольства, – зачем-то напомнил он мне. Посольством Клана не мог похвалиться ни один мир, входящий в Торговый пакт или нет.

Я глазела из окон местного транспорта, радуясь, что в кои-то веки могу полюбоваться окрестностями, и задала сам собой напрашивавшийся вопрос:

– А что посольству какой бы то ни было расы вообще делать в провинциальном городке? Им самое место в Посольском ряду столицы или другого крупного города, где-нибудь неподалеку от космопорта.

– Термин «посольство» не вполне верен, – извиняющимся тоном произнес скептик после минутного замешательства. Я подозревала, что дотошный драпск в смущении. – Я полагаю, что люди содержат это здание и штат, чтобы обмениваться с макиями познаниями в сельском хозяйстве. Это племя всегда было предприимчивым – отличные торговцы, хотя и тащат в дом что попало.

Поскольку последнее, по-видимому, было камешком в мой огород, я сделала вид, что ничего не слышала. Наши словесные перепалки с Коупелапом начинали мне нравиться. Он был упрям, умен и зачастую – намеренно или нет – забавен. Я же, со своей стороны, по-видимому, побуждала его к разглагольствованиям. Если бы еще это существо было чуть более откровенным относительно того, что меня интересовало, вздохнула я про себя.

Скептик сказал лишь, что мне надлежит оставаться в доме Мадлен и Кори Брайтсонов, человеческой четы, которая, похоже, пришла в восторг от перспективы приютить одну из участников состязания на время Фестиваля. Одна из потенциальных участников, как не преминул бы напомнить мне Коупелап. Интересно, не удастся ли мне заручиться их помощью, чтобы убраться подальше с Драпскии еще до того, как мне придется принять участие в неведомом состязании?

Как я и ожидала, гостеприимные и обрадованные возможностью пообщаться с новым человеком – небольшая ложь во благо, которую Коупелап без звука позволил мне, – Брайтсоны знали о Состязании ничуть не больше моего. С другой стороны, они ждали его с куда большим нетерпением. Похоже, этот Фестиваль был для них первым и они считали его чуть ли не главным событием драпскского календаря.

– Его проводят всего раз в два года, – захлебывалась от восторга Мадлен, показывая мне мою комнатку, крошечную каморку, расположенную довольно далеко от главной агролаборатории, зато обставленную восхитительно угловатой ради разнообразия человеческой мебелью. – Во время последнего нас здесь еще не было, но чета Мёртри про все нам рассказала.

Прежде чем я успела расспросить мою радушную хозяйку поподробнее – и, что было более важно, попытаться подступиться к моей главной цели, а именно отысканию какого-нибудь способа покинуть Драпскию, – откуда-то с другого конца длинного коридора послышался тоненький голосок, звенящий нетерпением и злостью:

– Мама, у нас больше не осталось гратов! Линда все слопала!

Мадлен виновато улыбнулась:

– Дети. Вы ведь знаете, как они иногда могут себя вести.

Вообще-то я ничего такого не знала, поскольку за всю свою жизнь встречала лишь горстку клановских отпрысков, а с человеческими ребятишками и вовсе никогда не имела дела, если не считать тех, что путались под ногами в любой толпе. Дети. Пожалуй, само это понятие было мне куда более чуждым, чем драпски.

– Ужин в пять, фем Морган. У нас здесь все очень просто. Если вам что-нибудь понадобится, воспользуйтесь переговорником. Уже иду! – крикнула моя хозяйка, удаляясь прочь с поспешностью, говорившей о том, что она отлично представляла себе, чем все может закончиться, если она не подоспеет вовремя.

Я оглядела панель переговорного устройства. Проще уж прямо объявить Коупелапу, что я намереваюсь удрать от него.

Во время скомканного суматошного знакомства в дирекции человеческой исследовательской станции, совмещенной с жилыми помещениями, на меня вывалили такой ворох имен, должностей и отношений, что я и не надеялась ничего не перепутать. Скептик молча стоял в сторонке, подергивая хохолками. Он остановился где-то в другом месте – я подозревала, что пребывание в пропитанном человеческими запахами здании должно быть для драпска невыносимо тяжким. Я заподозрила бы его и в том, что его позабавило, как я едва не шарахнулась от бурных приветствий семейства Брайтсон, если бы не щупальце, незаметно и встревоженно скользнувшее в его рот.

Так что, несмотря на теплый прием, смущение и недобрые предчувствия относительно предстоявшего мне тесного общения с излишне возбужденными людьми, а также на то, что я была по-настоящему изнурена, меня не покидали беспокойные мысли. Что бы здесь ни происходило, это имело для драпсков огромное значение. А то, что для них важно, наверняка пойдет совершенно вразрез с моими планами убраться отсюда.

– Еще десерта, Сийра?

– Нет, благодарю вас, Кори, – быстро отказалась я – мой желудок с трудом вмещал в себя уже съеденное, ни о какой добавке не могло быть и речи. Произнося эти слова, я с трудом подавила зевок. Перед ужином я попыталась немного вздремнуть, но у моей двери тут же возник Коупелап, интересующийся моим мнением о нескольких музыкальных записях. Не знаю уж, хотел ли он испытать пределы моего слуха или просто намеревался свести меня с ума. Колокольчик, возвестивший о начале трапезы, стал для меня настоящим спасением.

Вернее, стал бы, если бы на обеде у Брайтсонов больше ели и меньше мерились силой голоса.

Сидя в этом чудовищном бедламе из пятнадцати взрослых людей и шести их разновозрастных отпрысков, я обнаружила, что вполне серьезно раздумываю, не для того ли скептик испытывал мой слух, чтобы решить, под силу ли мне будет вынести это испытание.

Но одно преимущество у меня все-таки было. Меня предусмотрительно усадили подальше от самых младших детей, которым, по моим наблюдениям, необходимо было хорошенько помусолить каждую ложку, прежде чем с довольным видом отправить ее в рот. В результате моим соседом по столу оказался тот самый Грант Мёртри, который, как мне сказали, присутствовал на последнем Фестивале. Коупелап вместе с еще одним драпском сидел на другом конце стола – что, я уверена, в комнате, наполненной разнообразными ароматами еды и тел разгоряченных млекопитающих, было сделано из самых добрых побуждений. Люди любезно отказались от использования парфюма, но в воздухе присутствовал какой-то запах, который уловила даже я. После замечания кого-то из моих хозяев-людей одного из младших Мёртри, несмотря на его протестующий рев, тут же вывели из комнаты.

Во время ужина я постоянно ощущала на себе внимание Коупелапа, но сочла, что он сидит слишком далеко, чтобы расслышать мои слова. Тем не менее я старалась говорить как можно тише, выуживая из собеседника интересующую меня информацию.

– Так вы говорите, Грант, на Фестивале присутствуют не только представители всех племен, но также и инопланетяне?

Как и Брайтсоны, а также почти все собравшиеся за столом люди, Грант Мёртри был невысоким, чуть более полным, чем большинство знакомых мне людей, и отчаянно косил. Как я позже узнала, это сходство объяснялось тем, что большая часть сотрудников сельскохозяйственной лаборатории была родом из одного человеческого мира, Ладина-5. У Гранта был мягкий и приятный голос, а на общем диалекте он говорил практически безукоризненно, если не считать забавной склонности растягивать гласные.

– На самом деле это Элли интересуется здешней светской жизнью, – признался он с таким видом, как будто отсутствие подобного интереса было чем-то предосудительным. – А я здесь главный механик. Так что лучше спросите мою жену, фем Морган.

Поскольку именно Элли несколько секунд назад вывела из комнаты своего скверно пахнущего отпрыска, вряд ли стоило ожидать ее обратно в ближайшем будущем, но я не стала заострять на этом внимание.

– Пожалуйста, зовите меня Сийрой, – попросила я.

– Хорошо, Сийра, – согласно кивнул он. – Но вы же участница. Не могли же вам ничего не рассказать о том, что вам предстоит.

– Еще как могли, – мрачно буркнула я.

Человек прыснул.

– Пожалуй, я не удивлен. Работая бок о бок с драпсками, мы нередко сталкиваемся, скажем так, с непредсказуемыми пробелами в информации. – Он предложил подлить мне сомбея и начал наполнять мою чашку. Дети убежали из комнаты, и стало менее шумно, но я все-таки надеялась, что нас вряд ли кто-нибудь расслышит. – Вот взять хотя бы Фестиваль, – продолжил Грант. – Во многом он ничем не отличается от праздников, которые можно увидеть в любом человеческом поселении: много еды и питья, музыка, развлечения. Они даже обмениваются подарками, но нам посоветовали не принимать в этом участия.

– Но почему?

Мёртри улыбнулся:

– Мы подозреваем, что эти подарки как-то связаны со сватовством. В наши договоренности ничего такого не входит.

Со сватовством?

– Значит, этот Фестиваль имеет какое-то отношение к их, – я сделала тактичную паузу, – репродуктивным процессам?

Мадлен, подошедшая к нам, уловила последнюю реплику.

– Мы в этом не уверены, – вступила она в разговор, невольно бросив взгляд на сидевших у окна драпсков. – Норм – это наш физиолог – несколько раз пытался осторожно их порасспрашивать, но эти драпски всегда очень, сдержанны относительно своей биологии.

– Это свойственно многим видам, – сухо заметила я.

Хозяйка покраснела.

– Ну, мы, разумеется, не стали слишком любопытствовать, но, судя по тому, что нам рассказывала Элли, Фестиваль включает в себя процесс какого-то отбора или селекции.

– Мы считаем, что они в некотором роде используют свой Фестиваль, чтобы в каждом племени определить число тех, кто будет участвовать в произведении потомства, – добавил Грант. – После прошлого Фестиваля племя пардиев удвоилось – за счет токиев, которые когда-то владели рудниками в предгорьях, а теперь трудятся на здешних фермах.

– То есть как это удвоилось? – озадаченно спросила я. – У них появилось больше отпрысков?

– Мы ни разу не видели молодого драпска, – ответила вместо него Мадлен, снова бросив тревожный взгляд на Коупелапа, который теперь посасывал свои щупальца. – Понимаете, о таких вещах здесь не спрашивают.

– Я не могу утверждать, что их стало больше ровно вдвое, – Норм полагает, что это так, но мы не можем подкрепить его мнение никакими цифрами. Но через несколько недель после Фестиваля пардиями кишели все предгорья, а до этого их было почти не видно.

Все это было весьма захватывающе, и я положила себе непременно рассказать об этом Моргану, но мне все эти сведения совсем не помогли.

– Грант, Мадлен, я хочу обратиться к вам с просьбой. Мне необходимо добраться до космопорта и покинуть Драпскию. Сегодня ночью, если возможно.

Оба многозначительно улыбнулись и покачали головами. Да, не такой реакции я от них ожидала.

– Пожалуйста, не волнуйтесь так, Сийра, – принялась ласково увещевать меня Мадлен Брайтсон. – Коупелап рассказывал нам, как вы волнуетесь из-за этого соревнования. Он сказал, что вы можете даже слегка впасть в панику. Но все будет в порядке. Вот увидите.

– К тому же состязание имеет для них чрезвычайную важность, – значительно добавил Грант, как будто не могло быть никаких сомнений в серьезности того, что затеяли драпски.

– О, я знаю, – мрачно отозвалась я и бросила злобный взгляд на сидевшего на другом конце стола скептика. Еще одна надежда разбилась вдребезги. Я выдавила из себя улыбку и весело спросила: – Так что вы можете рассказать мне о самом Состязании?