Текст книги "Его вторая половина"

Автор книги: Джулианна Морис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Думаю, упрямые женщины – не большая проблема в твоей жизни, – парировала Мадди со всей возможной резкостью.

– Представь себе! А вот Стивен Травер всегда и во всем соглашается. Он никогда бы не отказался пообедать со мной.

Мадди закатила глаза.

Они направились к машине.

– Мне нравится Стивен, – сказала она, – Кэнди отзывалась о нем как об очень приятном человеке.

– Как это она разрешила тебе называть ее Кэнди? – поинтересовался Патрик. – Я знаю Грозного Финна с пятнадцати лет и ни разу не осмелился назвать ее иначе как мисс Финни.

– А ты спрашивал ее о разрешении?

Вопрос застал Патрика врасплох. Обстоятельства их знакомства с Грозным Финном были не самые благоприятные, возможно, поэтому она с самого начала внушала Патрику благоговейный трепет. Встретив пристальный взгляд Мадди, он вздохнул.

– Нет.

– А я спросила, и она согласилась.

И все-таки Патрик усомнился, что все было так просто. Дело в том, что Мадди никого не могла оставить равнодушным. Она была искренна и говорила без обиняков, лучезарно улыбалась, а ее глаза, по цвету напоминающие топазы, излучали тепло. Патрика она поразила в самое сердце, и с этим он уже ничего не мог поделать.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Он распахнул перед Мадди дверцу своего «блейзера» и, пока она выбиралась из машины, старался не смотреть на ее веснушки, от которых гладкая и бархатистая кожа девушки казалась еще белее.

– Спасибо, – поблагодарила она.

Хорошо хоть позволяет придерживать перед ней дверь. Но спор о том, кому платить, скорее всего, еще не окончен. Патрик лишь пожал плечами и направился к кафе.

Увидев, что кафе маленькое, Мадди расцвела в улыбке.

– Прямо как у нас в городе!

– Занимайте любые места, – крикнула им официантка через весь зал.

Патрик кивнул и повел Мадди к угловой кабинке. Когда он был мальчишкой, их семья какое-то время жила здесь, в Крокетте. С тех пор кафе ничуть не изменилось: та же еда, те же голубые клетчатые занавески, даже официантка та же, только поседевшая да немного округлившаяся.

– Мне нравится, как здесь кормят, – сказал Патрик, – здесь готовят все, чем диетологи питаться не рекомендуют.

Улыбка не сходила у Мадди с лица.

– Правда?

– Да, все жареное и очень соленое.

– Как дела, Патрик? – спросила официантка, приближаясь к их столику.

– Нормально. Шерли, это Мадди Джексон. Мы предполагаем, что они с Бет сестры-близнецы.

Шерли наклонилась, чтобы получше разглядеть Мадди, и кивнула.

– Так и есть! Похожи как две капли воды.

– А что, здесь все друг друга знают? – поинтересовалась Мадди, удивленно хлопая глазами.

Ей было не привыкать к тому, что в Слэпшоте ее знают все: городишко маленький, к тому же она – дочь мэра. Но тут…

– Да, О’Рурков знают все, – ответила Шерли, вынимая из-за уха карандаш. – Построив здесь текстильную фабрику, они, можно сказать, спасли город. Что будем заказывать?

Мадди указала пальцем на «чудо-гамбургер».

– Вот это, наверное, вкусно. Еще шоколадный коктейль, капустный салат, а на десерт – ягодный пирог. И счет, пожалуйста, мне, – прибавила Мадди.

– Мне, – возразил Патрик.

– Мне!

После минутного колебания Шерли сказала:

– Этот счет пусть оплатит Патрик, а вы заплатите в следующий раз.

Официантка потрепала Мадди по руке и поспешила на кухню.

– Ты заранее знал, что она так скажет, – обвинила Патрика Мадди.

Патрик пожал плечами, едва сдерживая улыбку. Муж Шерли работал на текстильной фабрике, поэтому, что бы ни случилось, она была всецело на стороне О’Рурков.

Вскоре им принесли заказ. «Чудо-гамбургер» в этом кафе был самым большим блюдом, к нему подавали целую гору картофеля фри с сыром. Мадди щедро сдобрила картофель острым соусом «Табаско».

– Я выросла в Нью-Мексико, а там все всегда едят чили, – пояснила она.

Патрик и вообразить себе не мог, что можно так запросто заглатывать огонь! Внове ему было и то, что женщина, обедая с мужчиной, не смущается заказывать такую гору еды.

Когда они вышли из кафе, у Патрика зазвонил мобильник. На дисплее высветился номер его матери. Патрик тихо застонал от досады: что-то подсказало ему, что звонит она неспроста.

– Что-нибудь не так? – поинтересовалась Мадди, пристегиваясь ремнем безопасности.

– У меня какое-то неприятное предчувствие.

– Тогда не отвечай.

Патрик покачал головой – не ответить на звонок матери все равно что не ответить на звонок президента. Выбора не было.

– Привет, мам.

– Как я понимаю, у тебя новая сотрудница, – донесся из трубки голос Пигин. Она говорила с мягким ирландским акцентом. – Мне сказали, что Мадди – вылитая Бет.

Да, новости в семье О’Рурков распространялись со скоростью света.

– Она… они похожи.

– Я рассчитывала, что сегодня вечером мы поужинаем все вместе и познакомимся с Мадди. Думаю, ты сможешь пригласить девушку к нам, – сказала мать.

Только этого не хватало!

– Мам…

– Бет говорит, что бедная девочка очень переживает. А мы на примере Катлин знаем, что это такое.

Катлин.

При упоминании о ней сердце у Патрика болезненно сжалось. Сейчас жизнь его сестры устроилась, но как же она была безутешна, когда этот подонок Фрэнк ушел от нее!

– Мадди обязательно нужна семья, чтобы пережить черную полосу, – продолжала Пигин.

– Но мы таковою не являемся, – возразил Патрик и бросил взгляд на Мадди, которая вежливо отвернулась, бесстрастно глядя в окно и не проявляя к разговору ни малейшего интереса.

– Патрик Финнеган О’Рурк, Мадди – родная сестра Бет. Поэтому она – часть нашей семьи.

Ну, уж если мать назвала его полным именем, шутки плохи. Патрик в бессилии откинулся на спинку сиденья. Раз Пигин объявила кого-то членом семьи, то ничего не попишешь, так тому и быть. Тот факт, что Бет и Мадди – родные сестры, почти не подвергается сомнению. А этого вполне достаточно, чтобы в знак поддержки в очередной раз объявить всеобщий сбор семейства.

– Хорошо, я постараюсь, – проговорил он в трубку.

– Вот и прекрасно, милый. Ужин в шесть, но приезжайте пораньше, чтобы у нас было время пообщаться.

Патрик собирался напомнить, что обещал лишь постараться, но мать повесила трубку прежде, чем он смог произнести хоть слово.

Вздохнув, Патрик завел машину и покатил вдоль дороги. Нетрудно было себе представить реакцию Мадди на его предложение уехать с работы пораньше на ужин к его матери. Один раз она уж и так взвилась, не желая «быть на особом положении». Но обед – одно, а приглашение на ужин в семейном кругу – совсем другое.

– Моя мать пригласила нас на ужин, – начал Патрик после долгой паузы. – Нам нужно будет выехать уже через час, чтобы не застрять в пробках.

Как и ожидалось, Мадди тут же замотала головой.

– Я думаю, не стоит.

– Сама ты так и не выберешься посмотреть на паром в Бремертоне и не увидишь города, – выдвинул он свой довод.

– Я не уйду из офиса раньше. Ты взял меня на работу, и я буду работать.

– О господи! Пойми, мама хочет, чтобы ты почувствовала себя частью нашей семьи, – сказал он. – Бет выложила все о твоих неурядицах, и мама за тебя очень переживает.

– Как она может переживать? Она же меня не знает.

– Моей маме это не важно. – Патрик задумался, не рассказать ли ей про Катлин, но все-таки решил, что об этом имеет право рассказывать только сама сестра.

– Ммм. Бет говорит, что мама у тебя замечательная.

Эти слова доставили Патрику неизъяснимое удовольствие.

– А мы в восторге от Бет, – ответил Патрик, – они с Кейном просто созданы друг для друга. Наконец-то кроме работы у него есть и личная жизнь.

– Хорошо, что ты хотя бы женитьбу брата одобряешь.

– Вот только не начинай все сначала, ладно?

– А я никогда и… – Мадди прикусила нижнюю губу и так стиснула руки, что побелели костяшки пальцев. Она хотела и не решалась что-то сказать.

– В чем дело, Мадди?

Все утро Мадди мучительно пыталась разобраться в себе. Она совсем запуталась и была не в силах понять, что именно так удручает ее в несостоявшейся свадьбе. Как бы то ни было, она должна открыть Патрику всю правду от начала до конца, даже если рискует показаться смешной.

– Твоя мать не будет… то есть ей незачем обо мне беспокоиться.

– Мамы генетически запрограммированы беспокоиться. Разве твоя мама не такая?

– Такая. – Мадди чуть улыбнулась. Ее отцу понравилось бы выражение «генетически запрограммированы беспокоиться». То же самое с полным правом можно было сказать и об отце. – Дело в том, что не так уж я и переживаю из-за отмены свадьбы, – призналась Мадди после паузы, – мне было, конечно, крайне неприятно, но вообще-то хорошо, что все так обернулось.

Патрик удивленно вскинул брови.

– Да?

Вот черт! Как же тяжело, однако, признаваться в своей глупости. Ведь надо было все обдумать заранее, до того, как закажут угощение и венчание в церкви. В том, что произошло, она виновата не меньше Теда.

Подавленная и униженная, Мадди кое-как выбралась из машины. Скрестив руки на груди, она устремила взгляд на залив. В воздухе чувствовался привкус соли. Свежий ветерок разгонял волны. Здесь было прохладнее, чем дома, но свежий воздух приятно холодил разгоряченное лицо Мадди.

Патрик вышел из машины, захлопнул дверцу и встал рядом с ней, прислонившись к крылу автомобиля.

– Ладно, – сказал он, помолчав, – любовных страданий нет, и это уже хорошо. Тогда в чем дело-то?

– Я сомневалась, я раздумывала насчет свадьбы, – прошептала она. – Мы с Тедом встречались, еще когда учились в школе. Нам не приходило в голову, что в один прекрасный день мы можем разлюбить друг друга. Все вокруг были уверены, что мы поженимся. Ну, разве не естественно, что девчонка должна выйти замуж за соседского мальчишку?

Патрик задумался.

– А что изменилось в тебе в день свадьбы? Ты вроде была готова к такому серьезному шагу, хотела родить ребенка.

Мадди пожала плечами.

– Я уже давно сомневалась, но мне казалось, что это просто трусость. Папа хотел, чтобы я не спешила с замужеством по крайней мере до двадцати двух. И вот мне двадцать шесть, и я не замужем. И никогда не выйду, – поспешно прибавила она.

Патрик рассмеялся.

– Подожди, еще передумаешь.

– Но ты ведь не передумал.

– Я мужчина. У мужчин все по-другому.

На лице Мадди выразилось негодование.

– Ну, в общем, обо мне нечего беспокоиться, потому что я на самом деле не любила и спасать меня не надо. Так что, если хочешь, можешь спокойно уволить меня, я не обижусь.

Патрику вдруг ужасно захотелось обнять и поцеловать ее в соблазнительные губы, но он сдержался.

– А если б ты его любила, то тебя не смутила бы перспектива возвратиться домой и стать предметом сплетен?

Мадди опустила голову.

– Ну вот, видишь, а ты хочешь, чтобы я не беспокоился! У О’Рурков это в крови, я тоже беспокоюсь, когда на то есть причина!

Эти слова прозвучали жестко, даже агрессивно.

– Вообще-то, если бы не та девчонка, у нас все, может быть, и сладилось, – хмуро заметила Мадди, – не надо было нанимать прислугу на свадьбу из другого города, но в Слэпшоте нет таких фирм.

– Думаю, девчонка не виновата в том, что Тед подлец.

– Конечно, виновата я, потому что я плоскогрудая! – съязвила Мадди.

Патрик прислонился к «блейзеру». Подул ветер, и прядь волос Мадди коснулась его плеча. Он поправил ее выбившийся локон. Прекрасные золотистые волосы Мадди блестели на солнце, отливая медью, и в жестких пальцах Патрика скользили, как шелк.

– Прекрати. У тебя очень красивая грудь, – произнес он.

– А вот Тед говорил…

– Да плевать на то, что говорил твой Тед! – перебил ее Патрик. – Теду нет оправдания.

– Он со мной был честным.

– Ну конечно!

Патрик оперся обеими руками о машину так, что Мадди оказалась заключенной между ними и прижатой спиной к машине. Они остановились на загородном шоссе, где движения почти не было. Высокие, поросшие ежевикой холмы, тянувшиеся вдоль дороги, и «блейзер» с тонированными стеклами скрывали их от посторонних глаз. Обстановка располагала к близости.

– Мадди, он пытался свою неполноценность приписать тебе. Поверь, не всех мужчин прельщают пышные формы. Некоторым нравятся изящные, элегантные фигуры. Как у тебя, например. Не нужно стричь всех под одну гребенку.

– Но я ведь не очень…

И тут Патрик, не в силах больше сдерживать свою страсть, жадно припал к губам Мадди.

Мадди, потрясенная, застыла на мгновение. Ей и во сне не могло привидеться такое. Этот пылкий поцелуй обжигал и не вязался с образом всегда спокойного и беспечного Патрика.

Мадди обвила его шею руками и что было сил прильнула к нему. Она вся пылала, по спине пробежала дрожь. Чувство, разгоравшееся в ней, было ярким и неожиданным, как ослепительная вспышка молнии над мертвой пустыней.

– Да… да, – шептал Патрик.

Его руки ласкали ее, гладили ее спину, спускаясь все ниже и ниже. Мадди охватило желание, и она еще теснее прильнула к нему. Чувствуя себя маленькой и хрупкой, она словно искала защиты в его объятьях.

По сути, она мечтала о поцелуях Патрика с самого начала их знакомства, когда он страшно напугал ее, чмокнув по ошибке в щеку.

Шепот ветерка и плеск воды в заливе сливались с биением ее сердца. Патрик приник поцелуем к ее шее, и Мадди размышляла, не останется ли от его губ след как особое клеймо, пусть временное, ее принадлежности Патрику О’Рурку.

Эта мысль, вопреки ожиданиям, не вызвала в ней беспокойства. Ведь, в сущности, она ему не принадлежала и никогда не будет принадлежать. Человек, скрывавшийся под маской обаятельного легкомыслия, был столь же притягательным, сколь и недоступным. На самом деле он совсем не тот, кем хочет казаться, и… даже не тот, кем кажется себе.

Если она не смогла вовремя раскусить Теда, что уж говорить о человеке, куда более сложном? Патрик скользнул кончиком языка по ее коже, и Мадди сладострастно вздохнула. Ее тело напряглось как струна, и она запустила пальцы в его темные волосы.

– Мадди, – прошептал Патрик одними губами, – теперь ты веришь?

– Верю… во что? – с трудом выдавила из себя Мадди.

– Теперь ты веришь в свою привлекательность?

Мадди поджала губы. Так вот оно что! Он хотел доказать, что не такая уж она и страшная, когда мужчине просто нужно утолить свою похоть. Выходит, все, что было, ничего не значит. В очередной раз Мадди убеждалась в собственной правоте: все мужчины – негодяи и другими быть просто не могут. Она напряглась и сделала попытку отстраниться, но Патрик все еще не выпускал ее из объятий.

Придется отпихнуть его.

– Конечно, верю, – пробормотала она и толкнула Патрика в грудь. Он остался неподвижен, как скала.

– Ну, что еще тебя не устраивает?

– Ты, – сердито рявкнула Мадди. – Она попыталась высвободиться из его рук, но безуспешно. – Пусти меня!

– Не пущу, пока не объяснишь, в чем дело.

Патрик не желал, чтобы Мадди заметила, как нелегко ему сдерживать свое возбуждение. Она могла бы понять это без труда, если бы не эта ее, невесть откуда взявшаяся, раздражительность.

Вот только если… впрочем, не могла же Мадди оставаться девственницей в свои двадцать шесть лет. Может, ее жених и мерзавец, но не совсем же он недоумок.

Неужели такое может быть?

Патрик покачал головой. Если Мадди настолько неопытна, остается только предполагать, как легко она ранима.

Мадди извивалась в руках Патрика, пытаясь высвободиться, и тем самым все больше распаляла его.

– Пусти меня, я сказала!

Патрик приподнял бровь.

– Я вижу, тебе не терпится съездить мне по физиономии, но это не лучший выход.

– Это просто смешно!

– Кто тебя знает. Могу поспорить, ты так была ошарашена, что не ударила Теда. И теперь в тебе скопилось столько злости, что ты жаждешь выплеснуть ее на другого. Но представь, сколько будет разговоров, если я явлюсь к ужину с фингалом под глазом. Ну, так расскажи, в чем все-таки дело?

– Хорошо, – сказала она, – я расскажу про парня, который целует женщину только ради какого-то дурацкого доказательства. Интересно, тебе понравилось бы, если бы я целовалась с тобой только для того, чтобы что-то доказать?

– Мужчины не женщины. Целоваться нам всегда нравится, – ляпнул он, не подумав.

– Как это… ты… ты… – ее голос перешел на крик.

– Чувствую, придется начинать заново, – недовольно проворчал Патрик.

– Что заново?

– Целоваться. В моем арсенале есть и другие формы убеждения.

Отринув прочь все сомнения, Патрик скользнул пальцами по щеке Мадди, затем по шее и, наконец, остановился на верхней пуговице ее платья. Еще утром, взглянув на платье Мадди, он первым делом отметил, что пуговицы тут самые обычные и расстегиваются просто.

С ловкостью, отработанной уже к шестнадцатилетнему возрасту, он одной рукой расстегнул пуговицу, коснулся ее груди и почувствовал, как Мадди судорожно вздохнула, но не произнесла ни слова. С остальными тремя пуговицами он справился так же легко, как и с первой. Патрик просунул руку под расстегнутое платье и удовлетворенно улыбнулся: ему нравились лифчики, которые расстегиваются спереди. С крючками шелкового бюстгальтера было покончено так же быстро, как и с пуговицами на платье. Зрачки Мадди расширились.

– Ну, что теперь скажешь? – спросил он.

– А что я должна сказать?

Ну, например, «не надо».

Подсказывать ей такой ответ он, разумеется, не стал, тем более что ему не хотелось его услышать. А потому лишь пожал плечами.

– Я же говорил тебе, что я нехороший. Теперь сама можешь убедиться. Интересно, что бы сказал твой отец, увидев нас сейчас?

– Ничего бы он не сказал. Он бы просто застрелил тебя. Папа – сторонник жестких мер.

Патрик ухмыльнулся.

– А ты?

– Я?.. Пожалуй, я бы попросила отца повременить. Хоть минуточку. – В золотисто-карих глазах Мадди странным образом соединялись сладостное предвкушение и страх. Ей не терпелось узнать, понравится ли ему ее тело, и в то же время она боялась услышать правду.

Предположение Патрика, что Мадди девственница, стремительно перерастало в уверенность, но он старался не думать об этом. Иногда что-то лучше не знать.

Патрик стиснул Мадди в объятьях и поцеловал в губы, а его руки вступили на запретную территорию. Лифчика больше не было, и руки Патрика, лаская, накрыли ее грудь. От его прикосновений соски стали жесткими. Страсть переполняла Патрика. Близость с женщиной была для него не нова, но запах Мадди, вкус ее поцелуя, ее целомудрие невероятно возбуждали его.

Не раздумывая больше, Патрик впился в ее губы. Целовать Мадди он мог бы бесконечно. Опытная или нет, Мадди обладала особым талантом к поцелуям, и мужчина, которому она их дарила, чувствовал, что его жизнь прожита не зря.

А ее руки… как же ему нравились эти любопытные проворные пальцы, так нежно отвечавшие на его ласки. Он должен был сразу понять, что Мадди невероятно чувственна.

Патрик совсем было потерял голову, но вдруг послышался гудок, и с проплывавшей мимо моторной лодки им крикнули что-то непристойное.

– Черт! – выругался Патрик и обернулся.

Моторная лодка проплыла дальше, и находившиеся на ней люди больше не обращали на них внимания.

Патрик повернулся к Мадди. Она стояла, прислонившись к «блейзеру». Ее платье было расстегнуто и измято. Всем своим еще напряженным телом, которое отказывалось подчиниться разуму, он прильнул к ней. Соблазнить Мадди для Патрика было проще простого. Но это было не в его характере.

– Если ты все еще не поняла, – произнес он с расстановкой, теснее прижимаясь к ней, – то знай: ты очень сексуальная, просто безумно. А это… – Патрик провел рукой по ее груди, – самая красивая грудь. Ты поняла? – строго спросил Патрик.

Мадди кивнула. Ее переполняли чувства, и она не знала, радоваться или плакать оттого, что их поцелуй прервали. С Тедом она никогда не испытывала ничего подобного.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– До чего же вы похожи! Прямо в голове не укладывается! – воскликнула Катлин О’Рурк, переводя изумленный взгляд с Бет на Мадди.

Катлин была самым младшим ребенком в семье О’Рурков и матерью очаровательных двухлетних девочек-близнецов.

– А почему вас это так удивляет? Ведь ваши дети тоже близнецы, – ответила Мадди безмятежно. Обстановка в старинном доме Пигин О’Рурк, где в этот вечер яблоку негде было упасть, показалась Мадди милой и по-домашнему уютной.

Однако стоило ей взглянуть на Патрика, и непринужденности как не бывало. Он сидел за столом и, распивая с братьями кофе, обсуждал тактику футбольного матча. Патрик был так хорош, что у Мадди снова затрепетало сердце.

Неужели это ему она позволила так прикасаться к себе?

Ощущение нереальности произошедшего не покидало Мадди, но следы от страстных поцелуев Патрика на ее груди говорили об обратном. Перебирая в памяти подробности случившегося, она чувствовала, как кровь приливает к ее лицу. Мадди вспомнила, что, когда его пыл утих, Патрик как-то замкнулся в себе. Он помог ей забраться в «блейзер», сам сел за руль и, мрачнее тучи, помчался обратно на радиостанцию. Через час Патрик вошел в отдел рекламы и холодным официальным тоном осведомился, готова ли она ехать. На пароме и в машине, добираясь до дома его матери, они едва обменялись парой слов, а когда прибыли на место, ей показалось, что он даже не посмотрел в ее сторону.

Мадди прикусила губу и задумалась.

– Узнаю этот взгляд, – сказала ей Катлин, понизив голос.

– Какой взгляд?

– Такой – «моя жизнь разбита». Я и сама часто видела его в зеркале, – вздохнула она. – Видишь ли, когда я была беременна, мой муж сбежал с моей лучшей подругой.

Глаза Мадди расширились от изумления. Да, чувства Катлин она могла себе представить без труда.

– Это ужасно! То, что случилось со мной… это никак… – Мадди смешалась, не зная, что сказать.

Катлин пожала плечами.

– Предательство всегда предательство.

– А ты не думала снова выйти замуж? – выпалила Мадди, но тут же прикусила язык. Задавать подобные вопросы было неуместно: они с Катлин почти не знакомы, да и вообще, какое ей дело?

Но Катлин не обиделась. Она погладила головку раскрасневшейся во сне дочери и покачала головой.

– Если бы не дети, быть может, и вышла бы замуж. Но теперь нужно думать о девочках, – вздохнула она. – Я не хочу их травмировать.

– Ну, если человек попадется хороший, то и детям будет хорошо, – вмешалась Бет, явно болея душой за свою золовку. – Такую возможность не надо исключать.

Катлин и Мадди обменялись понимающими взглядами. Бет была счастливейшей из женщин: она ждала ребенка, муж ее боготворил, и убеждать ее в том, что любовь может принести не только радость, но и горе, все равно что убеждать в том, будто земля плоская.

Повинуясь безотчетному порыву, Мадди обратила взгляд на Патрика. Он повернул голову и, перехватив взгляд Мадди, тут же помрачнел, улыбка слетела с его лица. Мадди смущенно поежилась. Может, он сейчас вспомнил, как она выглядела в расстегнутом платье, когда его руки ласкали ее грудь?

У нее по спине пробежала дрожь.

Ее снова одолели сомнения: все-таки, наверное, целуя ее, он пытался что-то доказать. О сексе и мужчинах Мадди имела весьма смутные представления, а потому ни в чем не могла быть полностью уверена, тем более когда дело касалось такого мужчины, как Патрик.

Вдруг Патрик резко поднялся из-за стола.

– Может, прогуляемся, Мадди? – обратился он к ней.

– Это мысль! – сказала Шаннон, старшая дочь О’Рурков. У нее была такая броская внешность и выглядела она так эффектно, что Мадди рядом с ней чувствовала себя просто дурнушкой. – Я так плотно поужинала, что мне лучше пройтись.

Патрик бросил на нее страдальческий взгляд.

– Шаннон, не смеши людей. Куда тебе гулять на таких каблуках.

Сестра состроила очаровательную гримаску и, красуясь, выставила вперед ногу в элегантной туфле.

– Ах ты, дамский угодник!

– Ничего не поделаешь. Таким уж уродился. – Патрик перевел взгляд на Мадди. – Ну так как?

– А… хорошо, – согласилась она, избегая встречаться взглядом с остальными О’Рурками. Со стороны выглядело так, будто Патрик хочет уединиться с ней, но она сразу поняла, что романтического свидания не будет. Мадди стало очевидно, что происшедшее днем – чистая случайность и Патрик явно не хочет повторения.

Было только начало осени, но ночи становились прохладными.

– Не холодно? – спросил Патрик, пока они брели по темной, обсаженной деревьями аллее.

– Нет.

Прежде чем выйти на улицу, она надела пиджак, а Патрик остался в рубашке. Верно, строит из себя мужественного мачо, подумала Мадди. Хотя, с другой стороны, это она не привыкла к сырому воздуху северо-запада, а для него холода – дело обычное.

– Я хотел поговорить с тобой, – начал Патрик после паузы.

– Я поняла.

– Все это, конечно, ерунда, – он остановился и сунул руки в карманы. – Но я все размышляю о том, что произошло днем.

– Я тоже.

– Но между нами ничего не было, вот в чем дело, – сказал он резко.

Мадди с негодованием посмотрела на него. Может, для Патрика такие вещи ничего не значат, но для нее все это очень серьезно. Не каждый раз, целуясь с парнем, осознаешь, что это именно то, чего раньше не хватало.

– Мне казалось, что это серьезно, – пролепетала она.

– Вот этого-то я и боялся.

– Неужели!

– Я не должен был целовать тебя. После всего, что ты пережила, этого не стоило делать.

– Если бы мне этого не хотелось, я бы тебе сказала.

Патрик ухмыльнулся. Уж это точно, Мадди бы сказала. Она все говорит без обиняков.

– Я хочу быть честен с тобой, – продолжал Патрик. – Ты потрясающая девушка, но я не собираюсь жениться. Даже если бы и собирался, то не раньше, чем добьюсь успеха в делах. Я боялся, что ты меня неправильно поймешь.

Неправильно поймет? Опять думает, что у нее на него «виды». Сколько можно!

Мадди выпрямилась.

– Чего ты опасался?

В ее голосе Патрику послышались угрожающие нотки.

– Ну, ты такая наивная, вот я и подумал, что ты сделаешь неверные выводы. Не надо было заходить так далеко. Не то чтобы это могло привести к чему-то серьезному, нет, просто в принципе это было ни к чему. – Он покачал головой, чувствуя себя полным идиотом. Что за бред он несет? – Это я во всем виноват.

– До чего же мило с твоей стороны.

– Мадди…

Мадди не знала, смеяться ей или злиться.

– Так ты решил, что из-за какого-то дурацкого поцелуя я захочу за тебя замуж? – Она постаралась придать своим словам ироничное звучание. – Это поцелуй, и не более того. Разве не это ты сам только что мне втолковывал? Ты что, за дуру меня принимаешь?

Патрик поморщился.

– Вовсе нет.

– Надеюсь! С чего ты взял, что я имею на тебя виды? Мы едва знакомы, и я даже не уверена, нравишься ты мне или нет. Кроме того, у меня только что был неприятный опыт с замужеством – меня бросил жених, – так почему ты решил, что мне захочется замуж за тебя?

– Мне кажется, я этого заслуживаю.

– Я думаю, как мне устроить свою жизнь, – продолжала Мадди, кипя от негодования, – и, уж конечно же, замужество не входит в мои планы. Я считала, что достаточно ясно выразилась на этот счет. А уж как ясно ты дал мне понять, что не хочешь жениться! Так почему мы снова возвращаемся к этому вопросу?

– Ты права.

Самолюбие Патрика было больно задето такой реакцией Мадди, но ему хватило ума не продолжать этот разговор. Пожалуй, с его стороны и впрямь было чересчур самонадеянно делать подобное предположение, но Мадди была не такая, как все женщины. Она была наивной идеалисткой, несмотря на историю с ее женихом, и с самого начала смотрела на Патрика сквозь розовые очки. И теперь в его душе шевельнулось подозрение, что он сам стал причиной ее страданий.

– Бет и Кейн предложили отвезти меня в гостиницу. Пойду посмотрю, не собираются ли они ехать, – сказала Мадди.

Патрику ничего не оставалось, как только кивнуть.

В сложившейся ситуации лучшим выходом для него было избегать общения с Мадди. А это непросто: ведь она работает на его радиостанции. Но ничего не поделаешь, другого выхода нет.

Набрав несколько слов на компьютере, Мадди подперла рукой щеку и невидящим взглядом уставилась на экран. Последние две недели Патрик с ней почти не разговаривал. Он обходился с ней так, как сама она поначалу хотела, то есть как со всеми остальными сотрудниками. После того ужина Кейн и Бет довезли ее до дома, и с тех пор, когда Мадди бывала у О’Рурков, Патрик непременно отсутствовал.

«Ты потрясающая девушка, но я не собираюсь жениться».

Мадди все еще злилась, вспоминая его дурацкое «предупреждение».

– Пошел он к черту! – прошептала она.

Неужели больше не о чем думать, как только о Патрике! Вот, например, раньше она считалась единственным ребенком в семье, а теперь у нее есть родные сестра и зять. С самого начала О’Рурки были уверены, что Мадди и Бет сестры, и тем не менее раздобыли доказательства их кровного родства. Кейн выложил кучу денег за генетическую экспертизу, и ее результаты пришли в тот же день, что и документы об удочерении Бет и Мадди.

Несколько раз Мадди звонили родители. Они страшно обрадовались тому, что она обрела родную сестру, и планировали вскоре вылететь сюда, чтобы познакомиться с Бет. О таких родителях можно было только мечтать.

Тихонько вздохнув, Мадди исправила опечатку в одном из своих графиков. Работа требовала внимания. Стивену, похоже, нравились ее предложения по рекламе, значит, хотя бы на службе у нее порядок.

Но только не на личном фронте.

Оставив бесплодные попытки сосредоточиться на работе, Мадди посмотрела в окно. День выдался ненастным, и все в один голос жаловались на зарядившие в последнее время дожди.

– Как тебе погодка? Еще не надоела? – спросил Стивен, выводя ее из задумчивости. – В Нью-Мексико дождей почти не бывает.

Мадди принужденно улыбнулась и покачала головой.

– Нет. Мне нравится: благодаря дождям все зазеленело вокруг.

– И Патрик так говорит.

Снова Патрик.

Ну вот! Уже минуты не проходит без того, чтобы о нем не вспомнить. Своими вежливыми кивками в коридоре или в комнате отдыха Патрик просто сводил Мадди с ума. Она не жаждала его поцелуев, но, бог весть почему, он стал сторониться ее, словно она прокаженная, и это задевало ее за живое.

– Я хочу выпить чашечку кофе, – сказала Мадди, не в силах подавить в себе нервное возбуждение, – вам принести?

– Нет. У меня в термосе еще остался «Френч Роаст», который принесла Кэнди.

На этот раз Мадди улыбнулась с нескрываемым удовольствием. Она без труда уговорила Кэнди готовить кофе для Стивена. Чтобы свести эту пару, ей почти не пришлось прилагать усилий.

Направляясь сейчас в комнату отдыха, Мадди заметила, что Кэнди заваривает чай.

– Как дела?

– Все хорошо. А как Стивен? – озабоченно осведомилась Кэнди.

– Нормально, – успокоила Мадди свою новую подругу. – А ты в курсе, что он в разговоре зовет тебя теперь Кэнди? А если кофе приготовила не ты, он к нему и не притронется.

Кэнди зарделась. Она больше не зализывала волосы назад и с новой прической выглядела очень мило. До любовного свидания Кэнди и Стивена было еще далеко, но Мадди ни минуты не сомневалась в особом расположении ее шефа к Кэнди.

– Жаль, что тебя здесь не было двадцать лет назад, – мечтательно проговорила Кэнди.

– Двадцать лет назад здесь от меня было бы немного толку. Кроме кукол, меня тогда ничто не занимало.