355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джулиан Мэй » Многоцветная Земля » Текст книги (страница 10)
Многоцветная Земля
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 12:14

Текст книги "Многоцветная Земля"


Автор книги: Джулиан Мэй



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)

ГЛАВА 17

«Приют у врат», ФранЕв., Земля

24 августа 2110 г.

Дорогая Варя!

Мы закончили наши игры в выживание и ремесла, и наши тела полностью акклиматизировались в том тропическом мире, который царил на Земле в эпоху плиоцена. Осталось только совершить Тайную Вечерю и как следует выспаться перед тем, как на рассвете пройти сквозь врата времени. Этот аппарат находится в скромном домике в саду «Приюта», и ты не можешь представить себе более неподходящего помещения для врат, ведущих в иной мир. Тщетно стала бы ты искать на портике слова: «Оставь надежду всяк сюда входящий», хотя ощущение именно такое.

После пяти дней совместных тренировок (должен сказать, что тренировки больше напоминали воскресные экскурсии или туристические походы во время отпуска, чем серьезные занятия) восемь из нашей Зеленой Группы получили весьма приблизительное представление о тех областях первобытной технологии, которые мы для себя выбрали, и обрели веру в свои способности справиться с непредвиденными трудностями (боюсь, что эта вера опасно преувеличена). Лишь немногие из нас трезво оценивают потенциальную опасность, исходящую от наших предшественников по Изгнанию. Мои приятели по группе больше обеспокоены тем, как бы их не затоптали мамонты или не укусили ядовитые змеи размером с хорошего питона, чем размышлениями о «гостеприимном» сообществе, с нетерпением поджидающем хорошо «упакованных» новичков, чтобы поживиться за их счет.

Ты и я знаем, что прибытие тех, кто проходит сквозь врата времени, должно быть облечено в форму какого-то ритуала теми, кто обитает по ту сторону врат времени. Другое дело – что это за ритуал. Вряд ли можно ожидать, что нас встретят, как обычных транзитных пассажиров, но предугадать, уготовано ли нам гостеприимство или эксплуатация, решительно невозможно. В литературе предлагаются умозрительные сценарии прибытия в плиоцен, от которых у меня по спине бегут мурашки. Персонал «Приюта» старательно делает вид, будто вновь прибывшим ничего не угрожает, в то же время всячески пытаясь усилить нашу детскую подготовку к самозащите. Мы пройдем сквозь врата времени двумя группами по четыре человека в каждой. Более громоздкие вещи пришлют нам позднее. Число людей в группе, по-видимому, выбрано с таким расчетом, чтобы обеспечить нам относительную безопасность (если это вообще возможно). Однако не следует забывать и о том, что болевые ощущения при прохождении интерфейса с обычным субпространством и потеря ориентации не могут сказаться на самочувствии путешественников во времени, и в первые минуты прибытия в плиоцен определенные преимущества оказываются на стороне наших потенциальных противников.

Твои весьма остроумные замечания по поводу моей новой основной профессии я высоко ценю. Но, поскольку последние динозавры вымерли по крайней мере за шестьдесят миллионов лет до эпохи плиоцена, желающих охотиться на динозавров не так уж много. Это по поводу твоего предсказания относительно моей будущности как допотопного воротилы-монополиста по части удобрений. Если же от мечтаний спуститься на грешную землю, то моя новая профессия лишь немного выходит за рамки естественного продолжения моего давнего хобби – парусного спорта. Я намереваюсь ловить рыбу, чтобы добыть себе пропитание, плавать по морям в поисках приключений и торговать помаленьку, если представится удобный случай. Моя яхта – слишком сложное судно, чтобы брать ее с собой в плиоцен, и я, продав ее, купил тримаран, в котором балластом вместо ртути могут служить вода и песок. В случае необходимости я могу соорудить из подручных материалов примитивное суденышко. Нас снабдили инструментами из замечательного материала, похожего на стекло, – витредура. В течение двухсот лет такой инструмент не тупится и не разрушается, а затем разлагается, как и декамоль. Кроме корабельного набора, меня снабдили в «Приюте» весьма впечатляющим комплектом для выживания – на языке тех, кто занимается отправкой людей в плиоцен, этот набор называется малым модулем. В него входят всякие орудия труда и утварь из декамоля, облегчающие ведение домашнего хозяйства на ферме, а также несколько пакетиков семян и библиотека, укомплектованная главным образом практическими руководствами типа «Сделай сам… « по самым различным вопросам – от спаривания животных до процессов брожения.

Кстати сказать, наш викинг пока еще не выбрал профессию. Правда, он признался мне, что охотно пошел бы в наемники, если бы такая потребность возникла, искренне полагая, что профессии ландскнехта и викинга великолепно сочетаются.

Тот тип, которого я назвал Пиратом, лелеет мечту заняться виноделием – изготовлением вин и виски. Пират и Викинг стали закадычными друзьями и проводят вместе все свободное время, поглощая в неслыханных количествах самые дорогие спиртные напитки, которые могут предложить винные погреба «Приюта», и разглагольствуя о достоинствах и недостатках дамского общества, в котором они могут оказаться по прибытии в плиоцен. (Должен сказать, что женская часть Зеленой Группы не внушает особого энтузиазма. Помимо Монахини, в число наших дам входит зловещего вида Дева-Охотница. Рассказывают, будто она причинила тяжкие увечья одному из сотрудников «Приюта», а возможно, с нее станется, совершила и что-нибудь похуже, чтобы ее причислили к разряду рецидивистов. Есть еще одна необычайно осторожная экс-Мета-Леди, которая, по крайней мере в настоящий момент, пытается быть «хорошим парнем».)

Вчера вечером нам неожиданно представился случай познакомиться с родственниками Пирата. Его брат и сестра неожиданно прибыли в «Приют», чтобы попрощаться с Пиратом, и оказались блестящими офицерами Космического Флота. Бедный Пират чувствовал себя весьма неуютно, а экс-Мета-Леди высказала предположение, что сам он – проштрафившийся космический волк. Он постоянно пребывает в дурном настроении, но если не обращать внимания на вечное брюзжание, то с ним вполне можно иметь дело. Мне выпало проработать с ним несколько часов на практических занятиях по оснащению лодки рангоутом и такелажем. Он вызубрил инструкции наизусть, – у него врожденный дар к морскому делу.

Остальные члены нашей Зеленой Группы – отпетые индивидуалисты, и у них в этом мире не осталось ни души. Монахине недавно позвонили святые сестры из Северной Америки, чтобы пожелать ей счастливого пути. Накануне она имела встречу с монахом-францисканцем, прибывшим в полном облачении, несомненно, для того чтобы принять у отбывающей сестры последнюю исповедь или исполнить какую-то другую требу. Кстати сказать, францисканец прибыл на похожем на летающую тарелку аппарате Гамбини, а не на многотерпеливом сером осле, как можно было бы ожидать на основе мемуаров Иль Поверелло (Нищенствующего). В прошлом Монахиня занималась тем, что давала физически и духовно страждущим консультации по части медицины и психологии. По прибытии в плиоцен она намеревается стать отшельницей. Надеюсь, что несчастная женщина не очень рассчитывает на помощь сострадательных ангелов. Впрочем, ангел-хранитель у Монахини все же есть – это старый палеонтолог. Он хороший парень и имеет способности к плотницкому делу. Все же я беру на себя смелость утверждать, что экс-Мета-Леди с полным основанием называет его Ждущим Смертного Часа.

Я всецело согласен с твоим анализом Маленького Шута. Причины, по которым его вышвырнули из привычного мира, должны быть весьма основательными, но все же жаль, что его многочисленные таланты не нашли себе применения в Галактическом Содружестве. Бедный маленький нерожденный! Его успели полюбить все члены нашей Зеленой Группы – не только за своеобразное чувство юмора, но и за фантастическую способность делать что-то из ничего. Он собрал колоссальную коллекцию инструментов из витредура: достаточно снабдить их рукоятями или укрепить на шпинделе, и они готовы к работе. Стоит этому парню пробыть неделю-другую в плиоцене, как там начнется промышленная революция. Для своей деревенской кузницы он прихватил воздуходувку из декамоля и все необходимое, а также комплект геологических обзорных карт, чтобы знать, где самостоятельно искать руды на тот невероятный случай, если никто из ранее отправившихся в Изгнание не позаботился сделать это до него.

Возможно, тебе будет небезынтересно узнать социальный состав, нашей Зеленой Группы. Основательница «Приюта» была весьма недурным психологом-практиком и очень рано осознала, что ее клиентам понадобится поддержка со стороны попутчиков, чтобы повысить, насколько это возможно, потенциал выживания за вратами времени. С другой стороны, путешественники во времени слишком эксцентричны, чтобы укладываться в любую из напрашивающихся схем более жесткой организации. Исходя из этих соображений, мадам Гудериан остановила свой выбор на старой испытанной истине: «Заставьте их вместе пройти через ад, и они станут закадычными друзьями». Ты согласишься, что подобный трюк должен пробудить чувство солидарности у всех, кроме наиболее социопатичных индивидуумов. (И должен признать, что трюк действительно сработал, если не считать одного вполне очевидного исключения.)

Каждый день на тренировках мы должны напряженно трудиться вместе, нередко попадая в непредвиденные ситуации, которые вынуждали нас объединять усилия, чтобы быстро и эффективно выполнить ту или иную задачу. Например, на одном занятии нам пришлось наводить мост через тридцатиметровый пруд, кишевший аллигаторами. На другом занятии нам предстояло поймать, разделать и «реализовать» лося; на третьем занятии – защищаться от нападения враждебных сталкеров. По иронии судьбы самым приспособленным к первобытным условиям в нашей группе оказался старый палеонтолог, который более века слонялся по диким берегам Галактики в поисках ископаемых останков.

Друг друга мы знаем только по именам и сообщаем только те сведения о себе, которые считаем необходимыми. Как ты понимаешь, это составляет большой простор для доморощенного психоанализа – с экс-Мета-Леди в качестве главного специалиста. Меня она после первого дня совместных тренировок окрестила любителем приключений. Боюсь, что в моей мужественной фигуре она почувствовала некую склонность к меланхолии. С чего бы иначе она стала вовлекать меня в разговоры о роли клиентуры «Приюта» в современном обществе, о политических последствиях Изгнания и других антропологических «развлечениях».

Как, по-твоему, Варя, я тоже обречен? Сам я до конца в этом так и не разобрался.

В конце дня мне позвонили из Лондона. Это были Каплан и Джибутинджи, Хильдебранд и Катервуд, да благословит Господь их старые кости. Звонили, чтобы попрощаться. Получил письмецо от тетушки Элен. Она почти впала в старческий маразм, но по-прежнему отказывается от омоложения.

Твое письмо, которому я очень обрадовался, пришло с утренней почтой. Мне не нужно объяснять тебе, как высоко я ценю твое согласие продолжать сотрудничество с Комитетом по связям. Это единственное, что мне не хотелось бы оставить, так и не доведя до конца. Существует, не может не существовать какая-то внутренняя корреляция в запутанных материалах о временах, предшествовавших Восстанию, но я чувствую, что Алисия и Адальбетто прекрасно разберутся в этом.

Я заканчиваю свое письмо. Мне остается только попрощаться с тобой, Варя. Мне хотелось быть красноречивым и запоминающимся, а не тяжеловесным, как обычно. Но необычность предстоящего акта говорит за меня. Что бы ты ни делала, прошу тебя об одном: не оплакивай меня. Моя единственная надежда – на то, что по ту сторону врат времени меня ожидает счастье, и я должен пойти на риск и попытаться обрести это счастье. Помни о тех годах, которые мы провели вместе, – как любовники, коллеги и друзья. Я рад, что они были. Радости тебе и счастья, дорогая.

Навсегда твой Брай.

ГЛАВА 18

Когда Тайная Вечеря с невероятно причудливым выбором блюд, которые каждый из отбывающих в плиоцен заказывал по своему усмотрению, подошла к концу, восемь членов Зеленой Группы, прихватив с собой напитки, перешли на террасу, где они продолжали держаться особняком от остальных гостей. Хотя было всего лишь половина девятого вечера, небо над Лионом внезапно почернело – с севера надвигалась гроза, разражавшаяся в этих местах каждую неделю, словно по расписанию. Розовые вспышки отдельных зарниц предвещали приближение стихии.

– Я просто чувствую, как в воздухе накапливается статическое электричество! – воскликнула Элизабет. – Даже теперь, когда мои метапсихические функции нарушены, ионизация перед сильной грозой действует на меня. Все чувства начинают обостряться. Я начинаю явственно ощущать такой прилив сил, что едва могу сдержать себя! Земля как гигантский конденсатор заряжается, и я заряжаюсь вместе с ней! Через минуту-другую я смогу сдвинуть горы!

Элизабет подставила лицо усиливающемуся ветру. Ее длинные волосы развевались, красный спортивный костюм плотно прилегал к телу. Первые субзвуковые раскаты отдаленного грома едва ощутимо сотрясли воздух.

– А прежде вам приходилось сдвигать с места горы? – томным голосом спросила Фелиция.

– По правде говоря, не удалось ни разу. Дело в том, что сильные психокинетические способности встречаются очень редко даже среди тех, кто наделен метапсихическими функциями, – почти столь же редко, как и подлинные творческие. Моих возможностей хватает разве что на несколько демонстраций в сугубо камерных условиях. Я специализировалась в передаче мыслей на расстоянии – знаменитой телепатии. Правильнее было бы говорить о передаче чувств на расстоянии, потому что телепатия включает в себя такие чувства, как зрение и слух. Мне приходилось заниматься редактированием, то есть оказывать на личность терапевтическое и психоаналитическое воздействие, которое большинство неспециалистов называют изменением или перестройкой разума. Мой муж обладал аналогичными способностями. Мы вдвоем работали с разумом очень маленьких детей, помогая им сделать первые трудные шаги на пути к метапсихическому Братству.

– Мне тоже предлагали подвергнуться редактированию, – произнесла Фелиция, и голос ее задрожал от ненависти. – Но я заявила, что лучше умру, чем соглашусь на такое. Не представляю, как вы, люди, обладающие метапсихическими способностями, можете копаться в чужих мозгах и как вы терпите, что кто-нибудь другой читает ваши собственные тайные мысли. Ведь это ужасно – не иметь возможности побыть наедине с собой, укрыться от всех. Я бы не выдержала.

Элизабет мягко возразила:

– Все было не так, как ты говоришь, Фелиция. Что же касается чтения мыслей одних мета другими, то у разума существует много различных уровней. Мы называем их модами. Ты можешь мысленно обратиться ко многим людям на декламационной моде или мысленно беседовать с группой людей, находящихся на небольшом расстоянии от тебя, на разговорной моде. Но существует интимная, персональная мода, на которой тебя может воспринять только один человек. А кроме того, имеется множество сознательных и бессознательных слоев. Их можно защитить от вторжения извне или экранировать различными способами. Все метапсихологи овладевают такими приемами еще в юности. У нас, метапсихологов (я говорю о себе в прошлом), как и у тебя, есть сокровенные мысли. А наша телепатическая связь по существу – не что иное, как немая речь и передача зрительных образов. Ее можно сравнить с электронными аудиовизуальными устройствами – без электромагнитного излучения.

– Но так называемые «вдумчивые» редакторы проникают в самые сокровенные мысли человека, – возразила Фелиция.

– Это правда. Но при этом между метапсихологом и редактируемым всегда возникают отношения врач – пациент. Редактируемый сознательно дает добро редактору на проведение процедуры. Но даже в этом случае дисфункция может быть запрограммирована настолько основательно и глубоко, что терапевт окажется не в состоянии проникнуть сквозь нее независимо от готовности пациента к сотрудничеству.

– Понятно, – буркнул Стейн и припал к огромной кружке с пивом.

– Но я твердо знаю, что метапсихологи могут читать тайные мысли, – настаивала Фелиция. – Иногда тренер нашей команды приводил редакторов, чтобы те поработали с ребятами, у которых что-то не клеилось. И метапсихологи всегда безошибочно находили тех, у кого не ладилась игра. Не станешь же ты утверждать, будто эти несчастные ублюдки добровольно помогали проклятым ищейкам шарить у себя в мозгах и выискивать там нечто такое, от чего они сошли с резьбы?

– Человек, не прошедший специальную подготовку, не обладающий метапсихическими способностями, сам того не сознавая, выдает информацию на невербальном уровне. Если угодно, это что-то вроде мысленного бормотания. Тебе приходилось когда-нибудь стоять рядом с человеком, который разговаривает сам с собой, бормоча под нос? Когда человек испуган, разгневан, выполняет тяжелую работу или у него возникают сексуальные проблемы, он начинает мыслить вслух. И передаваемую им вовне информацию – мысленные образы, субзвуковую речь или эмоциональные порывы – иногда воспринимают даже те, кто не обладает метапсихическими способностями, Чем лучше редактор, тем больше информации он может извлечь из той сумасшедшей мешанины, которую передает во внешний мир человеческий мозг.

– А может ли обычный человек каким-нибудь образом защитить свой мозг от чтения мыслей?

– Разумеется, может. Пресечь поверхностное сканирование мозга несложно. Достаточно установить жесткий контроль над мысленно передаваемой информацией. Если вы подозреваете, что кто-нибудь намеревается глубоко проникнуть в ваш разум, думайте о чем-нибудь нейтральном, например попытайтесь мысленно представить себе большой черный квадрат. Или производите в уме какие-нибудь простые операции, когда вы не говорите вслух, например считайте снова и снова: «Раз, два, три, четыре», пойте про себя какую-нибудь песню. Это позволит вам заблокировать все усилия самого лучшего редактора.

– Дорогая, я рад, что ты не можешь сейчас прочитать, что у меня на уме, – вмешался Эйкен Драм. – Тебя бы это привело в шок. Я настолько боюсь прохождения через врата времени, что мои красные кровяные клетки начинают темнеть на глазах! Я попытался отказаться от Изгнания и даже пообещал советнику, что исправлюсь, если разрешат остаться, но никто мне не верит.

– Не могу понять почему, – заметил Брайан.

Между тучами над холмами сверкнула красноватая молния, но докатившийся раскат грома был еле слышен и подобен глухому звуку барабана.

– А как твой воздушный шар, дорогая? – поинтересовался Эйкен у Элизабет. – Действует?

– Я отвергла теорию постройки воздушного шара из подручных материалов: оболочки из выделанной рыбьей кожи, корзины из прутьев и канатов из волокон древесной коры. Я провела тренировки, используя одну из моделей современных воздушных шаров.

Элизабет извлекла из своего рюкзака пакет размером в два больших кирпича.

– Если его надуть, он достигает в высоту пятиэтажного дома, у него двойная оболочка, и он полууправляемый. К тому же шар ярко-красного цвета, как мой костюм. Я прихватила с собой источник энергии. Он позволит мне без труда надуть шар. Разумеется, надолго его не хватит, но несколько недель полетного времени он вполне обеспечит, а когда источник иссякнет, я перейду на древесный уголь. Хватило бы подручного топлива, а потом я надеюсь найти каменный уголь.

– Дорогая! – воскликнул Эйкен, – держись за меня и мои геологические карты. Не прогадаешь!

Стейн презрительно расхохотался:

– Хотел бы я знать, как ты собираешься добывать уголек? Позовешь на помощь Белоснежку и семь гномов? Ближайшее месторождение каменного угля расположено километрах в ста к северу, около Ле-Крюзо или Монсо. Но дело не только в этом. Даже если тебе удастся добраться до залежей угля, как ты собираешься его вырубать?

– Полагаю, что за неделю-другую я придумаю что-нибудь! – самоуверенно заявил Эйкен.

– Залежи угля должны быть гораздо ближе, – заметил Клод Маевский. – Все эти ваши современные карты врут, Эйкен. Они показывают слои и отложения в том виде, в каком те существуют сегодня, в XXII веке, а не такими, какими те были шесть миллионов лет назад. По всему Центральному массиву тогда были разбросаны небольшие угольные бассейны, а в Сент-Этьене находилось крупное месторождение угля. В XX веке все они были уже разработаны. Но когда вы прибудете в плиоцен, то легко найдете один из таких небольших угольных бассейнов всего лишь в нескольких километрах к югу отсюда. Советую вам поискать вулкан, и вы непременно набредете на каменный уголь.

– А я настоятельно советую вам воздержаться от организации Плиоценовой угледобывающей компании с неограниченной ответственностью, пока хорошенько не обследуете всю территорию и не познакомитесь с обстановкой, – порекомендовал Эйкену Ричард с кислой миной. – У тех, кто заправляет добычей природных ресурсов, там, в плиоцене, могут быть свои представления о том, кому и как ими распоряжаться.

– Вполне возможно, – согласился Брайан.

– Мы могли бы попытаться убедить их поделиться с нами, – улыбнулась Фелиция. – Тем или иным способом.

– Или, чтобы избежать конфликта, переселиться на необитаемые территории, – предложила сестра Анна-Мария.

– Такое решение не в стиле Фелиции, – заметил Эйкен. – Ведь она ищет забав и развлечений, а до всего остального ей нет дела. Не правда ли, крошка?

Платиновые волосы окружали головку Лендри наподобие нимба. На ней был простой хитон – на этот раз белого цвета.

– Что мне нужно, то я и ищу, и, можешь быть уверен, непременно найду. А сейчас мне нужно еще выпить. Кто-нибудь хочет пойти со мной?

И Фелиция в сопровождении Стейна и Ричарда удалилась в бар.

– Эти двое напрасно теряют время. Ничего у них не получится, – пробормотал, глядя им вслед, старый палеонтолог.

– Бедная Фелиция, – проговорила Амери. – Как иронично звучит ее имя, ведь «фелиция» по латыни означает «счастливая», а бедняга так несчастна. Ее агрессивность – не более чем средство защиты, нечто вроде хоккейных доспехов.

– А под защитной оболочкой Фелиция, по-вашему, просто изнывает от любви? – спросила Элизабет с почти закрывшимися глазами и слабой улыбкой. – Боюсь, что вы заблуждаетесь, сестра. Она нуждается в молитве, как никто другой, в этом вы совершенно правы. Но душа у нее чернее черной дыры!

– А ее глаза! Она же готова съесть ими любого заживо, – добавил Эйкен. – И вокруг нее ощущается какая-то чертовщина.

– Она не испытывает к мужчинам даже обычного здорового интереса, – произнес « задумчивости Клод Маевский. – Но что вокруг нее какая-то чертовщина, это точно! Она словно проклята.

– Клод, говорить так – цинично и жестоко! – воскликнула сестра Анна-Мария. – Вы же ничего не знаете о прошлом бедной девочки, о том, что покалечило ее душу. Вы говорите о ней так, будто она какое-то чудовище, а вся ее вина в том, что бедняжку никто и никогда не учил, как надо любить.

Анна-Мария глубоко вздохнула.

– Я не только монахиня, но и медик. Одно из моих послушаний – оказывать помощь страждущим. Не знаю, в моих ли силах помочь Фелиции, но постараюсь сделать все, что от меня зависит, чтобы облегчить ее участь.

Порыв ветра подхватил накидку Анны-Марии, но она нетерпеливо укротила свое одеяние одним движением сильной руки.

– Не засиживайтесь слишком поздно, завтра нас ждет нелегкий день.

Анна-Мария сбежала по ступеням террасы и скрылась в темноте сада.

– Сестричке приспичило помолиться на дорогу, – хихикнул Эйкен.

– Заткнись! – резко оборвал его Клод и добавил уже более спокойным тоном: – Думай, когда говоришь, парень! У нас и без тебя проблем хватает.

Клод посмотрел на небо. Тьму разрезала длинная молния. Послышались отдаленные раскаты грома.

– Гроза приближается. Мне пора спать. Хотел бы я знать, что сулит нам это предзнаменование?

Клод ушел. На террасе остались Элизабет, Эйкен и Брайан. Все смотрели вслед старому палеонтологу. Три мощных раската грома, последовавшие один за другим, придали всему происходящему некую театральность, создав почти комический эффект. Но никто из оставшихся не улыбнулся.

– Я никогда не говорила тебе, Эйкен, – решилась наконец прервать молчание Элизабет, – как мне нравится твой костюм. Ты был прав. Здесь, в «Приюте», ни у кого нет такого красивого костюма.

Эйкен принялся щелкать пальцами и выбивать ритм каблуками, изображая танцора в стиле фламенко. Отблески молний отражались на его костюме. Казалось, что тот был сшит из сверкающей золототканой парчи, хотя в действительности ткань была соткана из бисусса – выделений бисуссовой железы франконианского моллюска, застывающих в прочные нити, которыми моллюск прикрепляется к какой-нибудь опоре. Такая ткань, стоившая немалых денег, славилась по всей Галактике за красоту и прочность. На рукавах и брючинах костюма было нашито множество накладных карманов. Карманы покрывали также грудь, плечи и бедра, а самый большой карман, открывавшийся не сверху, а снизу, был на спине. Карманы были в сверкавших золотом сапогах Эйкена, на его широком поясе. Даже на золотой шляпе с полями, изящно приподнятыми особым изгибом справа, множество мелких карманов украшало ленту на тулье. И каждый карман, большой или маленький, топорщился от находившегося в нем какого-то орудия или инструмента. Эйкен Драм был чем-то вроде передвижной мастерской или лавочки хозяйственных товаров в образе золотого идола.

– Король Артур с первого же взгляда стал бы величать тебя сэром Хозяином, – сказала Элизабет, пояснив Брайану: – Эйкен планирует стать чем-то вроде янки при дворе короля Артура плиоценовой эпохи.

– Тебе, сынок, даже не понадобится солнечное затмение, как у Марка Твена, чтобы привлечь к себе внимание, – признал антрополог. – Один твой костюмчик взбудоражит всю округу. Но не слишком ли он бросается в глаза? Ведь может случиться так, что тебе придется тайком обследовать местность.

– В большом кармане на спине у меня на этот случай есть пончо-хамелеон.

Брайан рассмеялся.

– Я вижу, Мерлину не помогут его заклинания, раз у тебя есть пончо-невидимка.

Эйкен, не отрывая глаз, следил, за тем, как сиявшие вдали огни Лиона меркли и исчезали по мере того, как гроза, приближаясь, затягивала долину пеленой дождя.

– В романе Твена коннектикутскому янки приходилось все время бороться с кознями Мерлина. Современная технология против колдовства. Наука против суеверий и предрассудков Темных веков. Я не очень хорошо помню содержание книги. Я прочитал ее в возрасте примерно тринадцати лет на Дальриаде. Помню, что Твен сильно разочаровал меня. На мой вкус в романе слишком много места уделялось пространным рассуждениям и слишком мало действия. Я даже не помню, чем все кончилось. Совершенно вылетело из головы! Нужно заказать компьютеру перечитать мне Твена, когда я буду спать.

Эйкен подмигнул Брайану и Элизабет.

– Но учтите, я честолюбив! И рассчитываю в плиоцене стать кое-кем повыше сэра Хозяина!

С этими словами Эйкен удалился.

– И осталось их двое, – меланхолично заметил Брайан.

Элизабет допивала свой «Реми Мартин». Она многим напоминала Варю – такая же спокойная и интеллигентная, но все ставни всегда наглухо закрыты. От нее исходило дружелюбие, но не было и намека на секс.

– Если я правильно понимаю, то вы, Брай, не собираетесь долго оставаться с Зеленой Группой. Верно? – спросила Элизабет. – Я сужу по тому, что все остальные за эти пять дней нашли себе партнера, которому они доверяют, – все, кроме вас.

– Вы не очень ошиблись, Элизабет. Вот что значат метапсихические способности. Простите, что я спрашиваю об этом, но вы их действительно утратили?

– Не утратила, – мягко поправила Элизабет. – Метапсихические способности вполне могли сохраниться. Просто после мозговой травмы я впала в то, что у нас принято называть латентным состоянием. Мои метапсихические функции существуют, но в скрытом виде, они недоступны, замурованы в правом полушарии моего мозга. Некоторые люди рождаются с латентными метапсихическими функциями, так сказать, функциями, обнесенными со всех сторон неперелазными стенами. Другие рождаются с активными, или, как принято говорить, оперантными метапсихическими функциями. Они в полной мере владеют всеми функциями своего мозга, в особенности если еще в детские годы получили надлежащую подготовку. Ситуация с метапсихическими функциями очень напоминает ту, с которой мы сталкиваемся в связи с изучением детьми иностранных языков. Перевести латентов в оперантов удается лишь в очень редких случаях. Мой случай совершенно иного рода. От моего собственного головного мозга едва ли сохранилось несколько чайных ложечек серого вещества. Все остальное было регенерировано. Этого оказалось достаточно, чтобы восстановить все высшие функции мозга, снова вдохнуть в меня душу, а специалист вернул мне память. Но по какой-то неизвестной причине метапсихическая оперантность редко выдерживает серьезную мозговую травму.

– Если вам неприятно говорить об этом, можете не отвечать на мой вопрос, но позвольте все же спросить: что с вами случилось, Элизабет?

– Во время полета на «яйце» мы с мужем попали на Денали в смерч. Денали – крохотная необычайно уютная планета с самым ужасным климатом во всей Галактике. Лоуренс, так звали моего мужа, погиб, а я была буквально разбита на кусочки, но врачам удалось меня регенерировать. Восстановились все функции, кроме метапсихических.

– И потеря их настолько невыносима… – начал было Брайан, но тут же обругал себя и извинился перед Элизабет.

Та была, как всегда, невозмутима.

– Человеку, не обладающему метапсихическими способностями, трудно себе представить масштабы потери. Вообразите, что вы оглохли, онемели и ослепли. Представьте, что вы парализованы и неподвижны, лишились половых органов и страшно изуродованы. Так вот, если все эти беды сложить вместе, то и тогда вы не получите полного представления о том, что теряете, утрачивая метапсихические функции. И горечь утраты особенно велика оттого, что некогда вы владели этим безмерным богатством… Но ведь и вас не миновала утрата, Брай. Может быть, поэтому вы лучше, чем кто-либо другой, поймете, что я ощущаю.

– Утрата?.. То, что я потерял, можно назвать и так. Когда я думаю о Мерси, логика теряет всякий смысл.

– А где вы намереваетесь искать ее? Что вы намерены предпринять, если вам не удастся разыскать ее путем расспросов?

– Я могу полагаться только на интуицию. Сначала я попробую посетить Арморику из-за ее бретонских предков, затем Альбион. Лодка нужна мне потому, что я не знаю, каким был Ла-Манш в тот период, в который мы прибудем, – сушей или морским проливом. В начале плиоцена уровень моря претерпевал довольно причудливые колебания. Но куда бы ни отправилась Мерси, я все равно найду ее.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю