Текст книги "Мой план (СИ)"
Автор книги: Джули Дейс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
Глава 21
Алекс
– Ты вообще знаешь, какой сегодня день? – улыбалась Лизи, смотря на меня.
– Судя по тому, что сегодня мы вдвоём едим на футбольном поле – очень странный.
– Ты права, – закивала она, – мозговому штурму необходима подача морозного воздуха.
– Какому ещё штурму?
– У меня контрольная по математике.
– Она же была на втором уроке.
– Значит, теперь мне нужно охладиться, – захихикала она.
Закатив глаза, я покачала головой и откусила сэндвич, продолжая двигаться под песню Дженифер Лопез, которую услышала с Томом на фестивале. Теперь она изо дня в день играет хотя бы раз, а я желаю встать и начать танцевать. Кроме того, Лизи тоже её полюбила, потому что в который раз пританцовывает и смешит меня.
– Лиз, что за бревно? – хмурюсь я.
– Что? – ахает она, направив взгляд карих глаз на меня. На какую-то секунду я бы с удовольствием притворилась мёртвой, но уже поздно, подруга заметила, что я жива, по этой причине, я решила умирать, так с песней и добавила ещё.
– У Пиноккио движения пластичней, чем у тебя.
– Я покажу тебе Пиноккио, – говорит она, вручает остаток еды в мои руки, ставит песню на повтор и начинает выплясывать.
Из-за стараний, которые подруга вкладывает в танцы, я начинаю задыхаться и закатываться слезами от смеха. На самом деле, Лизи ни капли не походит на деревяшку, её движения пластичны, энергичны и даже сексуальны, будь я парнем, то обязательно бы клюнула на такую рыбку.
– Лучше, Лизи, лучше, – подначиваю я, – больше грациозности, ты же хочешь стать женой испанца, а они горячие и любят себе подобных.
– Я покажу тебе хренов пожар, Алекс! – кричит она, кружа почти в середине пустого поля.
– Работай задницей, – продолжаю хихикать я, – больше страсти!
В итоге, с последним куплетом она отдаётся музыке полностью, выкрикивая слова и работая телом, а я заливаюсь смехом, смотря на этот концерт.
– Я должна завидовать твоему будущему мужу, Лиз, ты должна сделать меня лесбиянкой лишь одним танцем.
Тяжело дыша, она тыкает в меня пальцем и с широкой улыбкой на губах говорит:
– Он будет чертов счастливчик!
– Ну, не знаю, я танцевала лучше, – скучающе тяну я, дополняя слова зевотой.
– Что-то я не вижу на твоём пальце кольца от Тома.
– Он танцевал со мной, – хихикаю я, – думаю, этого достаточно.
– Черта с два, – улыбается Лизи, мотая головой в разные стороны, – кто это видел? Где доказательства? Держу пари, ты просто болтаешь.
– Сразимся в батле? – предлагаю я.
– Давай.
Песня вновь начинает играть заново, и на поле нас теперь уже двое. Две сумасшедшие, танцующие как в последний раз и смеющиеся так, словно их лёгкие готовы вывалиться изо рта, попутно награждая бессмертием, ведь смех продлевает жизнь. В итоге, танцы перерастают в то, что мы просто начинаем громко хохотать и дурачиться, в конце, Лизи прыгает мне на спину и мы, смеясь, идём к лавочкам. Точней, я иду, а она едет на мне. И когда мы обе вскидываем головы, замечаем наблюдателей: Том и Дилан стоят возле наших рюкзаков и смеются, смотря на нас.
– Привет, – хихикаю я, ставя на ноги Лизи, которая здоровается следом.
– Поздравляю, вы в танцах? – улыбается Том.
– Думаю, мы сразу в финале, – киваю я.
– Кубок ваш, – дополняет Дилан.
Притягивая меня к себе, Том тихо обращается ко мне:
– Мы можем поговорить?
– Конечно.
Краем глаза я замечаю, что Дилан начинает пританцовывать, пока Лизи смеётся над ним, это заставляет меня улыбнуться и даже хихикнуть, после чего я перевожу взгляд на Тома, который смотрит на меня.
– Что-то случилось?
– Нет. Хотя…
То, что Том тянет, мне перестаёт нравиться сразу. В голове тут же проносится вихрь со всевозможными разговорами. Мало того, что фраза «нам нужно поговорить» и так имеет свойство запугивать, а когда после неё начинают тянуть, кажется, что тебя ожидает не самое радужное. В горле моментально пересыхает, потому что я первым делом виню себя во всём и ищу то, что сделала не так. А я сделала. В последний раз я познакомилась с его мамой, которая пригласила меня на ужин, на следующий день, но его пришлось отменить из-за того, что на неё навалилось много работы. Как сказал Том, второй шеф взял больничный, и его маме пришлось брать сверхурочные часы, в итоге она пропадает на работе сутками. Я поверила, но сейчас, когда он тянет, мне уже кажется, что это была простая отговорка. И я перекладываю всё на то, что чуть ли не произошло в машине. Я не знаю, что тогда на меня нашло, но если бы не Том, то моя голова так бы и продолжала кружить в небесах. Но я и правда не понимаю, что в этом такого, разве это не естественно? Разве не этим занимаются подростки или влюблённые? Мы ведь влюблённые?
Приложив ладонь ко лбу, я смотрю на Тома, пока сердце сжимается в груди от страха. Я до ужаса боюсь, что он попросит взять паузу или разойтись. Слишком сильна моя привязанность, перетекшая из влюблённости в любовь.
– Том… – почти шепчу я, – ты пугаешь меня…
– Чем?
– Если сейчас ты предложишь остаться друзьями или взять паузу, то я…
– Алекс, нет, – тут же отрезает он, а моё сердце немного оттаивает.
– Господи, почему ты тогда молчишь? В остальном я не вижу проблем.
– Что твои родители делают в субботу?
– Не знаю, а что?
– У моей мамы новая идея.
Я выжидающе смотрю на него, но мне, кажется, уже известен будущий вопрос.
– Она хочет пригласить моих родителей?
– Да, – выдыхает Том.
– Господи, – волна облегчения полностью накрывает меня, и я прячу лицо в ладонях, мотая головой из-за того, что думала о плохом, что за глупая привычка?
– Алекс, я понимаю, если твои родители решат, что мои торопятся.
– Боже, это ведь такая мелочь, а ты так напугал меня, – шепчу я, убирая руки, – они будут только рады принять это предложение.
– Ты уверена?
– А ты уверен?
– Да.
– Тогда я не вижу проблем.
Вздохнув, я всё ещё не веря, качаю головой. Кажется, я только что чуть ли не получила инфаркт. Подняв лицо к небу, я втягиваю воздух и смотрю на Тома, который ответно смотрит на меня.
– Больше никогда так не делай.
– Как?
– У меня чуть ли сердце не остановилось, в голове я уже успела провести следственный эксперимент и перевернуть каждый день вверх дном, чтобы найти причину, что я сделала не так.
Через секунду, уголки губ Тома дергаются, и он начинает тихо смеяться. Блеск в его глазах завораживает меня, мурашки бегают по телу, пока уши слушают его смех, дарящий душе свободу и тепло.
– И что нашла?
– Тебе лучше не знать, – киваю я.
Притянув меня за талию, он улыбается, рассматривая моё лицо.
– Кажется, я знаю.
В эту же секунду щеки заливаются краской, а глаза из-за смущения автоматически находят интересные пейзажи вдали. Он явно понял, о чём подумала я, и это пугает меня. Он ведь не может обладать сверхспособностью читать чужие мысли или может? Кажется, что очень даже да, потому что мы начинаем понимать друг друга без слов, или Том начинает понимать меня.
– Тебе нечего стесняться, – улыбается он.
– Хорошо, только мы можем больше не говорить на эту тему? – хныкаю я, не решаясь посмотреть на него.
– Эм, нет.
– Что? – сведя брови, я резко поворачиваюсь к нему.
– Ну, это всего лишь такая же тема, как остальные.
– Клёво, круто, замечательно, – киваю я, – вот и поговорили на эту тему, давай новую? Как дела?
Том начинает смеяться, а я вновь пытаюсь успокоить мурашек, которых он поднимает своим приятным голосом.
– Так вы придёте в субботу?
– Во сколько?
– В шесть.
– Думаю, что да, пока не было планов.
– Спасибо, – улыбается Том, приближаясь к моим губам, которые я с радушием принимаю.
Его поцелуи дурманящие, нежные, возбуждающие, полны любви и страсти, только последнюю он толи подавляет, толи не ощущает, это вновь заставляет меня вернуться к самобичеванию. Господи, надеюсь, это не случится на выпускном балу, потому что у меня он через два с половиной года, а у Тома через полтора. Смотреть на него столько лет и не переходить к чему-то большему будет тяжелой ношей. Кажется, что я озабоченный подросток с играющими гормонами в крови, а он уже пережил этот этап. Смешно, но Том вновь разрывает поцелуй первым, а я начинаю хмуриться. Он же парень, молодой парень, который не желает свою девушку, что со мной не так? Я бракованная? Не сексуальная? У него кто-то есть? Последний вопрос вырывается ещё до того, как я только думаю о нём.
– У тебя кто-то есть?
– В плане?
– В том самом плане, – отчеканиваю я, делая шаг назад.
– Алекс, в каком том плане?
– Забудь.
Я уже делаю следующий шаг назад, как его ладонь ловит мою и возвращает назад.
– Что ты себе придумала?
– О, ничего, совсем ничего.
– Давай поговорим без иронии и ёрничества.
– Давай.
– В чём твоя проблема?
– Это я хочу у тебя спросить: в чём твоя проблема?
– У меня нет никаких проблем.
– У меня тоже, кроме одной, – фыркаю я, смотря в другую сторону.
Том тяжело выдыхает и притягивает меня ближе. Его тёплые ладони находят мою талию, но я стараюсь абстрагироваться и не думать о том, как хорошо в его руках. Не получается, потому что только об этом я и думаю. Я хочу большего, намного большего. Из нас двоих – фантазия играет у меня, это нормально?
– Дай угадаю: ты уже копаешься в себе?
– Он угадал, какая отменная дедукция.
– Мы договорились поговорить нормально.
– Мы говорим нормально, но, кажется, мой парень единственный, кто не желает меня, – бросаю я, смотря в его глаза.
– Объясни мне, откуда ты всё это берёшь? Как это появляется в твоей голове?
– Вполне обычно.
– Алекс, – вздыхает Том, положив ладонь на мою щёку, в его глазах вспыхивает маленький огонёк, пока он смотрит на меня, и этот огонёк моментально раздувается в пламя, сжигающее всё и я меня в том числе, в следующую секунду он обрушивает на меня поток слов, – ты даже не представляешь о чём я думаю перед сном, и слава Богу, что не представляешь, потому что мне бы стало стыдно, если бы ты смогла залезть в мою голову. Я каждый проклятый день думаю об этом, и ты помогаешь мне прозрачными блузками и открытыми топами. Ты знаешь, что я готов принимать таблетки для понижения потенции, чтобы быть с тобой? А я готов, чёрт возьми. Ты себя видела? Стоит мне только закрыть глаза и… чёрт, тебе лучше не знать что «и». Так что не говори мне о том, что я не желаю тебя. Я ежедневно попадаю в ад за то, куда меня заводит собственная фантазия.
Сведя брови на переносице, я хлопаю глазами из-за того, что услышала. Кажется, что Том говорил что-то совсем другое, а не то, что я услышала и подставила под движение его губ. Кажется, что его слова – это плод моего воображения, но то, как горят его глаза говорит о том, что я ничего не придумала. Кусая нижнюю губу, я не могу сдержать улыбку, которая расползается, побеждая меня в борьбе с самой собой.
– И что смешного?
– Ничего, – улыбаюсь я, – я люблю тебя.
Не дав ему сказать ответ, я тут же впиваюсь в его губы и сжимаю шею в объятиях. Я понимаю, что так могу задушить его, но ничего не могу с собой поделать, прижимаясь ближе. И на этот раз я чувствую его желание.
– Может, хватит? – недовольно бурчит за спиной Дилан.
И я отрываюсь от Тома. Подхватив свою одежду с лавочки, я удивляю подругу, которая ещё секунду медлит, но тут же забирает свою сумку и спешит следом за мной.
– Чувак, у тебя, кажется, стояк, – смеётся за спиной Дилан, и я, хихикая, искоса смотрю на Тома, который показывает другу средний палец.
– И что это было? – ошарашено спрашивает меня Лизи, когда мы заходим в стены школы.
– Ничего, – улыбаюсь я.
Закатив глаза, Лизи качает головой и без последующих вопросов плетётся за мной, пока я улыбаюсь той самой улыбкой ополоумевшей идиотки. Я получила желаемые слова, и даже больше. Я получила физическую правду.
Стыдно ли мне? Ничуть. Я изморила себя после того случая в машине, день за днём я думала лишь о том, что отказали мне, а не я. Женское самолюбие и самооценка задеты, а это равно растоптанной душе. Я копалась в себе, искала причину, почему он даже не пытается продвинуться дальше, но останавливалась лишь на том, что вина полностью на мне, потому что из нас двоих девственница – я. Заняв стол, я достаю телефон и открываю сообщение от Тома, который пишет: «Ты специально?». Улыбаюсь. Да, я вновь довольна собой и поэтому улыбаюсь. Ответ набирается сам собой: «Совершенно верно». И Том не тянет: «Смело». Набираю быстрый ответ: «Во второй мировой, у Советского Союза был слоган «Ни шагу назад», я стараюсь придерживаться того же»». И следом, Том набирает ответ: «Вообще-то, там подразумевалось в виду совершенно другое». Улыбаясь, я тыкаю по экрану: «Выучил историю? Очень похвально». Том не заставляет меня ждать: «Я знаю историю, просто у меня провалы именно по китайской части». Смеясь, я пишу то, что уже проходили: «Позаниматься с тобой?». Том отвечает смайликом в виде красного креста, после чего от него приходит ещё одно сообщение: «Теперь я останусь с тобой наедине только при наличии таблеток». Хихикая, я отправляю ему смайлик поцелуя и убираю телефон в сумку.
– Что? – хмыкает Лизи, когда я смотрю на её милую мордашку, которую подпирает кулачок.
– Если бы я была парнем, я бы оттарабанила тебя за ближайшим углом, – хихикаю я, когда её глаза округляются и она давится собственной слюной.
– Что? – кряхтит и откашливается подруга.
– Что слышала.
– Это что-то, – вздыхает Лизи, вновь оперевшись на кулачок.
– Правда, – улыбаюсь я, разглядывая её лицо. Карие глаза обрамляют густые чёрные ресницы, пухлые губы только что были облизаны и блестят, шоколадные пряди спадают на лицо, а носик, который чаще всего называют кнопочным, морщится, когда она смотрит на меня.
– Ты перевозбудилась.
– Тобой, моя вдохновительница и повод бурных фантазий на ночь. Обещай, что если в старости нам захочется экспериментов, то я буду твоей первой.
Лизи давится слюной и хрюкает, а я заливаюсь смехом. Мама периодически заводит со мной разговоры о сексе, и особенно сейчас. Ей даже спрашивать не нужно, я вижу по глазам. Вчера, к примеру, она спросила. Ну, как спросила, слишком тонко намекнула.
– Алекс ты же должна быть осторожна, парни… они…
– Я девственница, мам, – хихикаю я, когда её щеки вспыхивают.
– Я не то имела в виду.
– А я то, – продолжаю хохотать я, добавляя следом поднятый в воздух кулак и пламенную речь, – скажем – нет сексу в пятнадцать!
После последних слов она сбегает с кухни, а я падаю на столешницу и бью ладонью поверхность, потому что это довольно смешно.
Неужели я такая смелая дома, и такая слабая с Томом? Хотя, сегодня я всё же где-то понюхала нужного спартанского духа, чтобы получить желаемое. Возвращаясь назад в поцелуй, я даю волю воспоминаниям: мои губы впиваются в его, язык проскальзывает внутрь, где проводит вдоль его нижней губы, язык сплетается с языком Тома и получает нужный отклик. Для лучшего эффекта я бы пустила руки, но мы были не одни и на территории школы, где увидев нас, директор немедленно сообщит родителями о распущенном поведении. Но есть одно «но», родители те, кто благосклонно подойдёт к такой мелочи, скорей моя голова наткнётся на штык от копья Адама, которого лично на ракете доставит армия Соединённых Штатов. Итог один: долой живую Алекс, да здравствует нотации Адама.
Моё лицо вытягивается, когда в кабинете появляется Том и Эллиот, занимающие стол через ряд от нашего. Смотря на своего парня, я уже не могу встать, потому что следом в кабинет заходит миссис Хотер. Я смотрю на Тома, который в ответ смотрит на меня. Губы растягиваются в улыбке, но я тут же закусываю нижнюю, а следом провожу по ней языком. Глаза Тома сужаются, и учебник в его руке с грохотом приземляется на парту, а я давлюсь смехом.
– Мистер Дуглас, – вторит миссис Хотер, – будьте поаккуратней, это всё-таки школьные ценности.
Метнув в неё быстрый взгляд, Том вновь находит мой и снова сужает глаза, где я по губам читаю: «Прекрати испытывать меня». Показывая ему язык, я вытягиваю губы в поцелуе и посылаю воздушный, а следом подмигиваю, невинно хлопая глазами. Парень устало падает на спинку стула и проходится ладонями по лицу, пока Эллиот смотрит на него с замешательством, после чего задаёт какой-то вопрос, но получает отрицательное покачивание головой. Я поворачиваюсь к Лизи и обнажаю широкую улыбку, видя которую, она изначально вскидывает бровь, а потом морщится.
Издевательство над Томом – станет моим любимым занятием до тех пор, пока не надоест. А мне не надоест.
Глава 22
Мама уже тысячный раз посмотрелась в зеркало, подправив помаду и прическу, над чем я хихикала, сидя на диване.
– Мы всего лишь идём на ужин, – улыбаюсь я.
– Да, к родителям твоего парня, возможно, что в следующем месяце, мы выдадим тебя замуж, – смеётся мама.
– Ты не избавишься от меня до тех пор, пока я не уеду в университет как Адам.
– Да, скорей бы уже.
– Ма-а-ма, – хихикая, протягиваю я, – ты же шутишь? Скажи, что ты шутишь.
– Может, и шучу, – кивает она, улыбаясь мне отражением.
– Пап, меня выселяют, – кричу я, когда он начинает спускаться по лестнице, – у тебя скоро не будет дочери.
– Да? – смеётся он, рассматривая платье на маме, – у меня вроде нет детей.
– Чудно, пап, чудно, – театрально вздыхаю я, приложив ладонь к сердцу, – в душе я всегда ощущала себя сиротой.
Родители посмеиваются, и я вижу, что папа попытался незаметно дал пять маме, из-за чего я громко цокаю и встаю посередине гостиной, когда они уже собираются выйти за дверь.
– А вы куда?
– У тебя периодическая потеря памяти? – улыбается папа, выгибая бровь и отряхивая пальто.
– Нет, просто родители Тома пригласили мою семью, а я – сирота.
– Очень смешно, Алексис, тебе пора. Если понравишься, то возможно, мы выдадим тебя замуж.
– Мы не в девятнадцатом веке, пап.
– Девочка, я не твой отец, – смеётся папа, когда мама шлёпает его по кисти, но он одергивает руку, – что? Она же сирота, а я просто её законный представитель.
– Шутники, – хмурится мама, шагая вперёд, а я даю пять папе, проходя мимо.
Наши шутки не все способны понять, да и кто нам нужен? Мы ведь понимаем друг друга, и видим чёткие границы. Лёгкость, которая существует в нашем круге – отсутствует во многих семьях, и я любой ценой удержу эту гармонию между нами.
В доме Тома я ещё ни разу не была, и более того – я даже не знала, где он живёт, поэтому получила сообщение с адресом. Как оказалось, мой парень находится от меня в паре улиц, куда можно дойти пешком, а если срезать, то нас разделяет максимум десять минут ходьбы и то в самом медлительном темпе. Волнение немного помогает телу дрожью, но меня успокаивает лёгкая болтовая папы, который рассказывает весёлые истории с работы. Оказывается, у них есть парень, который устроился в технический отдел техником, не различая цветов, в итоге в красном и синем проводе он видит серый. Увольнять его, конечно, никто не собирается, потому что в технике он всё же разбирается, но его «особенность» веселит весь отдел.
Путь в пару минут был преодолён достаточно быстро, выскочив из машины, я осмотрела стены дома, который с простором растянулся на обширной территории. Лёгкая дневная подсветка освещала уголки белых стен, прячась в кустах, свет горел лишь на первом этаже. Втянув свежий воздух, я посмотрела на родителей: бежевое платье на маме огибало её талию золотистым поясом, сверху на плечи она накинула молочный пиджак, папа же выбрал любимые темно-синие брюки и простую белую рубашку – ничего примечательного, но выглядели они на миллион долларов, либо я их такими вижу. Я же не стала далеко уходить от мамы, и надела брюки с золотистым топом, в итоге, я сочеталась с ней в цветовой гамме и это мне всегда нравится. Не то, чтобы я люблю быть дебилкой, которая одевается одинаково с мамой или с подругой, но общая цветовая композиция меня приводит в восторг.
– Вы оба прекрасно выглядите, мы даже напоминаем семью, – хихикаю я, взяв папу под руку.
– Это хорошо, если нас ещё за неё же примут, – смеётся папа.
– Если мама не ударит тебя, тем самым не подведёт нас, то дело в шляпе.
– Она будет тише воды, ниже травы.
– Вы весь вечер собираетесь шутить на этот счёт или мы всё же представимся адекватной семьей? – улыбается мама.
– Милая, ну ты как будто первый день живешь. Зачем казаться нормальными? Все свои ненормальные стороны нужно показывать сразу.
– Для чего тогда первое впечатление?
– А чёрт его знает, дуратская штука.
Покачав головой, я улыбнулась папе, а он постучал в дверь, которую тут же раскрыл Том. Чёрные джинсы порваны на коленях, белая футболка придаёт ему бунтарский вид, как и светлые волосы, торчащие в разные стороны, манящие меня зарыться в них пальцами и притянуть его в поцелуе. От этих порывов я решила удержаться, хотя хотелось, визжа, кинуться на его шею.
– Здравствуйте, – улыбнулся он, пропуская нас на порог светлой парадной.
Пока папа пожимал ему ладонь, а мама здоровалась словесно, я успела пробежать глазами по открывающимся видам: деревянные панели достигали моего пояса и тянулись по всем стенам, белая лестница из камня расположилась с правой стороны, а остальная открытая часть выкрашена в светлый нежно желтый оттенок, не режущий глаза. Огромная белая арка открывает практически всю гостиную в древесных тонах с левой стороны, а с правой её подобие, но в наименьшей форме показывала часть кухни, из-за которой видно только большой круглый стол, чуть ли не ломящийся от блюд. Как говорил Том – его мама шеф, и если это действительно так, то сегодня нас ожидает один из самых изысканных ужинов. В эту же секунду, светлая голова выплыла из-за стенки. Миссис Дуглас растянула губы в самой радушной и тёплой улыбке, увидев нас на пороге, откинув полотенце в сторону, она тут же полностью показалась в проёме.
Представив родителей, я тут же получила извинение, которому сразу поверила. Том не соврал, когда говорил, что на его маму навалилось много дополнительной работы, потому что, несмотря на свою добродушную улыбку, выглядела она достаточно усталой. Как только мы познакомились с женской частью, а то есть с миссис Дуглас, по лестнице застучали ноги папы Тома, и я тут же отметила, что наибольшую часть он взял от мамы, к примеру, светлые волосы, фурму губ, нос и цвет глаз, от отца ему достался разрез глаз и рост. Голубые глаза мистера Дугласа показались мне такими же тёплыми, как и у Тома, в то время как оттенок оставался холодным. Генри и Анна, как представились родители Тома, тут же утянули моих на кухню в увлекательную беседу, оставляя нас наедине. Скрепив руки в замок за спиной, я перекатилась с ноги на ногу.
– Что первое? – улыбнулась я.
– В плане? – усмехнулся Том, сексуально подняв уголки губ.
– Покажешь дом или поприветствуешь?
Тихо рассмеявшись, он бросил быстрый взгляд в сторону кухни и такие же молниеносные слова:
– Я покажу Алекс дом!
В следующую секунду моя рука оказалась в его, а ноги в спешке затопали по лестнице. Попутно, Том оставлял поцелуи на моих губах, я же в свою очередь глупо хихикала и поддавалась его незримому влиянию на мою голову. Парочка дверей осталась позади, когда он открыл следующую, пропуская меня вперёд.
– А как же твоё обещание? – улыбнулась я, сделав шаг вперёд и повернувшись к нему.
Губы Тома дрогнули в улыбке, сделав шаг за мной, он закрыл дверь в комнату, а я вопросительно выгнула бровь. Это уже интересненько.
– Откуда такая смелость?
– Я же говорил.
– Напомни.
– Я принимаю таблетки, – говорит он с серьёзным выражением лица, а у меня открывается рот от удивления, тут же до ушей доносится смешок.
– Шутишь? Шути, шути.
– Алекс, я умею держать себя в руках.
Слушая смех Тома, и видя его улыбку, я буквально плавлюсь под солнцем, которое осушает пустыни. Ноги готовы волной опустить тело за собой, но я стараюсь держаться вертикально, и переключаю внимание на комнату, чтобы хоть как-то отвлечься от голоса, дарующего мне очередной отбойный молоток, выбивающий мозги из головы. Темно серый цвет огибает все стены; по правую руку у стены растянулась кровать, рядом с ней тумбочка, на которой лежит телефон и кепка, в которой я сразу узнаю ту, что была на нём в день отбора; другую сторону занимает стол и шкаф, на первом ничего нет, на дверце второго висит серая толстовка, стену напротив двери занимает большое окно, через которое в комнату проникает легкий прохладный ветер. Внимание вновь переходит на Тома, который наблюдает за мной. И я делаю шаг к нему, положив ладонь на сердце, которое отбивает быстрые ритмы. Как только мои губы касаются его, снизу слышится зов миссис Дуглас:
– Том, у нас в доме есть другие комнаты, не только твоя.
Смеясь, я оставляю поцелуй на его губах и выхожу из комнаты. Том плетётся следом, пользуясь моментом, я оставляю ещё один поцелуй, но на его шее. Глаза находят серые, радужная оболочка которых практически не заметна, этот факт дарит мне широкую улыбку, потому что Том тяжело выдыхает. Теперь он держится, но я хотя бы вижу его желание.
– Что с тобой? – шепчу я, когда мы медленно спускаемся вниз.
– Алекс, я серьёзно сяду на таблетки, – выдыхает он, проходясь по копне волос пятернёй.
Хихикая, перед тем, как зайти на кухню, я падаю на его плечо и оставлю следующий поцелуй на подбородке, после которого ловлю взгляд, наполненный любовью.
Родители шутят, весело болтают и мне кажется, что они не печалились нашему отсутствию, а то и вовсе забыли. То, что они легко поладили между собой, заставляет улыбаться и подгонять ритмы сердца. Я, конечно, не сомневалась в своих, потому что не встречала тех людей, которые не смогли бы найти общий язык с моей семьёй. Не знаю, за что получила эту пару, но держу пари, в прошлой жизни я отменно попотела за это.
Пока Том рассказывает про бейсбол своему и моему папе, а мамы болтают про рецепты, я открываю ленту сети и первым делом натыкаюсь на фотографию в профиле университета, которая даёт повод усомниться в том, что у Адама нет девушки. И вот я уже под предлогом срочной важности отлучаюсь в гостиную и слушаю гудки, которые резко прекращаются.
– Привет, как поживает Том? – игриво спрашивает Адам.
– Неплохо, – улыбаюсь я, – как дела? Что делаешь? Как команда? Как учёба? Как твоя девушка?
– Отлично, сижу, отлично, отлично, у меня нет девушки, – посмеивается братик, но я готова вывести его на чистую воду.
– Разве? А что это за милая особа поглаживает твою неэпилированную волосатую ногу?
– Она фотографирует матчи.
– И трогает твои ноги.
– У меня просто икру свело, – смеясь, отпирается Адам.
– А я просто Джордж Вашингтон, у всех свои изъяны.
– Кэйт просто университетский фотограф.
– Кэйт и Адам, звучит в принципе неплохо.
– Ты там провода грызла, когда они были под напряжением?
– Ты там женился, пока я тут хожу по краю обрыва!?
– Алекс, скажи мне, что ты всё ещё моя Алекс.
– Не уверена, – улыбаюсь я.
– Ты же не переуступила грань взрослой жизни?
– Ты так завуалировано о сексе со мной говоришь?
– Алекс!
– Нет, Эдвард, он… старой школы, – хихикаю я.
– Какой к черту Эдвард? И что это значит?
– Ты всё испортил, мог бы спросить, как папа Беллы.
– О чём это должно мне говорить?
– Во-о-от, – тяну я, – почти. Я – девственница, но скажи, если я буду… эм, не первой свежести, меня возьмут замуж?
– Алекс, какого хрена? – ворчит Адам, пока я заливаюсь смехом.
– Ну, мне нужно знать. Оценивать риски и издержки компании, составлять будущий капитал, всё в этом роде.
– Я убью тебя, а потом его.
– Ой. Мне, кажется, пора, – улыбаюсь я, – нужно разобраться, как двигаться дальше.
Скинув вызов, я давлюсь смехом и мысленно салютирую себе пять, потому что уверенна в симпатии Адама к Кэйт. Я слишком хорошо знаю своего брата, чтобы понимать, когда он просто отпирается, а когда совсем не просто. Всё проще некуда: если Адаму плевать, он никогда не будет отпираться или переводить тему, обычно он просто пожимал плечами и не брал в голову. Следом я быстро набираю сообщение: «Пригласи её куда-нибудь, она ничего, если не сука». Ответ приходит почти сразу: «Без детского сада знаю, и она не сука». Я права, она ему нравится. Что ж, у Адама все шансы хотя бы, потому что он – капитан, а девочки рано или поздно сдаются под натиском, тем более мой брат, не отшибленный идиот с мозгом в штанах.
– Я могу подумать, что у тебя кто-то появился, – раздаётся за спиной голос Тома, на которого я тут же переключаю внимание.
– Да, только он появился раньше тебя, ты уже знаком с ним.
Том кивает, даря мне улыбку. Не трудно понять, кто у меня появился.
Вернувшись назад, я подключаюсь к разговорам родителей и остаток вечера мы весело болтаем о всякой всячине, будто знакомы всю жизнь. Периодически ловя взгляд Тома, я улыбаюсь, впрочем, как и весь вечер. Ему явно так же, как и мне нравится лёгкость за столом. Кроме всего прочего, мой живот забит до отказа, но я продолжаю жевать, потому что приготовленный ужин миссис Дуглас просто не отпускает и манит сделать ещё парочку заходов вилки в рот.
Понимание, что сейчас самое время улизнуть, я зеваю так, чтобы это услышал папа, и мой план работает, потому что он поворачивается в мою сторону с улыбкой.
– Устала? – тихо спрашивает он.
– Разве что немного.
– Только не уходите так рано, – жалобно протягивает миссис Дуглас, – Том, ты можешь проводить Алекс? Заодно прогуляетесь.
– Конечно, – кивает мой парень.
– Советую довести вплоть до двери, – дополняет папа.
– Провожу вплоть до двери.
– Хорошо, – пока папа поглаживает мою спину, я оставляю поцелуй на его щеке и на макушке мамы.
– Увидимся дома.
И вот мы уже наедине, неторопливо вышагиваем в сторону моего дома. Нам не дали побыть наедине, и возможно, это даже к лучшему, но я всё равно нашла другой выход. Я ничего не могу с собой поделать, потому что каждый новый раз мне кажется, что время ускоряет темпы ещё быстрей, а я отчаянно цепляюсь за каждую секунду и беру от кусочка торта в виде Тома абсолютно все крошки. Я зависима, но меня всё устраивает.
Загадочная улыбка на губах Тома гипнотизирует и заставляет мои растянуться в ответной, пока я плетусь за ним. Продолжая держат мою ладонь, он поворачивается и начинает двигаться спиной к темной тропинке и лицом ко мне.
– Кто дизайнер твоего топа? – сверкает он мальчишечьей улыбкой.
– Алекс, – пожимаю плечами я, – это неизвестный дизайнер.
– Странно, что неизвестный, потому что даже я понимаю, что эти образы исключительные.
Глупо хихикнув, я улыбнулась. Получать от него комплименты всегда приятно, и я чувствую собственный блеск в глазах.
Стены родного дома показались вдали, что расстроило. Мы дошли слишком быстро. Том пообещал папе довести меня плоть до двери, но я отчаянно не хочу прощаться с ним. Посмотрев на парня рядом, я вновь улыбнулась.
– Что? – смутилась я под пристальным взглядом.
– Ничего, – улыбается он.
– Тогда не смотри на меня так.
– Как? – засмеялся Том.
