Текст книги "Рай. Том 2"

Автор книги: Джудит Макнот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Джудит Макнот
Рай. Том 2

Глава 30

Паркер взглянул сначала на телефон, разрывающийся звонками в гостиной Мередит, а потом на хозяйку. Бледная, осунувшаяся Мередит молча стояла у окна.

– Это, вероятно, опять твой отец.

– Автоответчик включен, – коротко ответила она, пожав плечами.

Мередит ушла из офиса в пять и к этому времени уже дважды отказалась поговорить с отцом и несколько раз – с репортерами, которым не терпелось узнать, как она восприняла сегодняшнюю неудачу.

Судя по голосу, отец изнемогал от ярости.

– Мередит, – почти кричал он в автоответчик, – я знаю что ты дома, черт побери! Немедленно возьми трубку! Мне нужно поговорить с тобой!

Паркер, подойдя к ней сзади, обнял за талию и привлек к себе.

– Понимаю, почему ты не хочешь иметь с ним дела, – сочувственно шепнул он, – но Филип за последний час звонил четыре раза. Почему бы тебе не объясниться и не покончить с этим раз и навсегда?

Паркер настоял на том, чтобы прийти и побыть с Мередит, но на самом деле единственное, чего она хотела, – остаться одной.

– Не желаю говорить ни с кем, особенно с ним. Пожалуйста, попытайся понять. Я… я просто не могу.

– Знаю, – вздохнул Паркер, но не шевельнулся, лишь чуть крепче прижал к себе Мередит, хотя та по-прежнему равнодушно уставилась в темноту.

– Пойдем на диван, – пробормотал он, касаясь губами ее виска. – Я налью тебе что-нибудь выпить.

Мередит отрицательно качнула головой, но все-таки шагнула к дивану и села, чувствуя себя немного лучше в кольце его рук.

– Ты уверена, что ничего не случится, если я уйду? – спросил он час спустя. – Мне нужно еще кое-что сделать, если хочу вылететь завтра, а я просто не могу покинуть тебя, когда ты в таком настроении. Завтра – День Благодарения, но не станешь же ты проводить его с отцом, как хотела раньше. Слушай, – неожиданно предложил он, по-видимому, придя к какому-то решению, – я отменю этот полет в Женеву. Кто-нибудь еще вполне сможет прочитать это приветствие конференции. Дьявол, да они вообще ничего не заметят…

– Нет! – взорвалась Мередит, вынуждая себя вернуться к действительности и проявить энергию, которую раньше не ощущала. Занятая своими переживаниями, она совершенно забыла о том, что завтра Паркер уезжает на три недели, чтобы встретиться с европейскими коллегами и зачитать приветственный адрес на Всемирной банковской конференции.

– Я не собираюсь выбрасываться из окна, – пообещала она, криво улыбнувшись, и, обняв Паркера, нежно поцеловала. – Я напрошусь на праздничный обед к Лайзе. К тому времени, как ты вернешься, успею решить, где лучше делать карьеру, и вообще приведу в порядок свою жизнь. Даже отдам последние распоряжения к свадьбе.

– Да, но что ты намереваешься делать насчет Фаррела?

Мередит, закрыв глаза, мысленно воззвала к Богу. Как может один человек справиться с грузом свалившихся на него бед, неудач и разочарований? Сегодняшние сокрушительные откровения и разрыв с отцом заставили ее совершенно позабыть о том, что она все еще жена этого отвратительного, невозможного…

– Отцу придется прекратить все военные действия и уговорить Саутвилльскую комиссию пересмотреть решение. По крайней мере это он обязан сделать ради меня, – горько вздохнула Мередит. – Ну а потом я попрошу адвоката связаться с Мэттом и предложить мир.

– Думаешь, что сумеешь справиться со всеми свадебными приготовлениями в таком состоянии? – мягко спросил он.

– Смогу и справлюсь, – с деланным энтузиазмом заверила Мередит. – Мы поженимся в феврале, как было задумано!

– И вот что… – добавил Паркер, погладив ее по щеке. – Обещай, что до моего возвращения не станешь искать новую работу.

– Но почему нет?

Глубоко вздохнув, Паркер, правда, очень осторожно, пояснил:

– Я всегда понимал, почему ты так настаивала на работе в «Бенкрофт», но поскольку с этим покончено, мне бы хотелось, чтобы ты хорошенько обдумала возможность посвятить себя новой карьере – карьере моей жены. Тебе многое предстоит сделать. Придется вести дом, принимать гостей, а кроме того, есть еще благотворительная и общественная работа…

Охваченная невыразимым леденящим отчаянием, Мередит начала было протестовать, но тут же сдалась.

– Счастливого пути, – шепнула она, целуя его в щеку.

Они почти подошли к двери, когда снизу, из вестибюля, послышались настойчивые звонки в определенном задорном, знакомом ритме.

– Это Лайза! – охнула Мередит.

Вновь вернулись угрызения совести, смешанные с раздражением на то, что ее никак не хотят оставить в покое. Но как она могла забыть о совместном ужине?! Мередит нажала кнопку, открывающую входную дверь на нижнем этаже, и через несколько минут в комнате появилась Лайза с пластиковыми судками из китайского ресторана и деланно жизнерадостной улыбкой на лице.

– Я слышала о том, что сегодня случилось, – объявила она, крепко обняв Мередит и тут же отступив. – Ты, конечно, совершенно забыла о наших планах на ужин и, думаю, вряд ли вообще голодна. – Небрежно швырнув судки на полированную поверхность обеденного стола, она сорвала с себя пальто. – Просто не могла вынести мысли о том, что ты проведешь вечер в одиночестве, поэтому и явилась… хочешь ты этого или нет.

Немного успокоившись, Лайза огляделась и только сейчас заметила, что они не одни:

– Прости, Паркер, не знала, что ты здесь. Думаю, еды на всех хватит.

– Паркер уже уходит, – объяснила Мередит, надеясь, что хоть сейчас эти двое забудут о постоянных словесных стычках и заключат временное перемирие. – Он завтра улетает на Всемирную банковскую конференцию.

– Как мило! – театрально воскликнула Лайза, одарив Паркера ослепительной улыбкой. – Наконец-то ты сможешь сравнить собственные способы отнятия имущества у вдов с методами банкиров всего мира!

Мередит заметила, как мгновенно изменилось и застыло лицо Паркера, как сузились от бешенства его глаза, и впервые почувствовала смутное удивление оттого, что уколы Лайзы могут так глубоко ранить Паркера. Но сейчас ее собственные проблемы перевесили все остальные эмоции.

– Пожалуйста, вы оба, – предупредила она, глядя на любимых ею людей, которые не могли друг друга выносить, – не препирайтесь. Только не сегодня! Лайза, я крошки не смогу проглотить…

– Нужно есть, чтобы поддерживать силы.

– И, – решительно продолжала Мередит, – я бы предпочла побыть одна… откровенно говоря.

– Не получится. Не выйдет, говорю я тебе. Твой отец подъезжал к дому как раз в тот момент, когда я пришла.

И, словно в подтверждение ее слов, захлебываясь, затрещал звонок.

– Он может простоять там хоть всю ночь, мне абсолютно все равно, – пробормотала Мередит, открывая Паркеру дверь квартиры.

Но Паркер круто развернулся:

– Мередит, ради Бога, я же уйти не смогу, если он там будет! Мне придется открыть ему дверь!

– Не делай этого, – равнодушно бросила Мередит, пытаясь взять себя в руки.

– Но что, черт побери, мне сказать ему, когда он попросит не захлопывать дверь?!

– Позволь объяснить тебе, Паркер, – вмешалась Лайза, беря его под руку и направляясь к двери. – Почему бы тебе не отнестись к нему, как к любому бедняге простаку с дюжиной малышей, который нуждается в кредите вашего банка, и не сказать «нет» раз и навсегда, твердо и решительно?

– Лайза, – процедил он сквозь зубы, выдергивая руку, – еще немного, и я действительно возненавижу тебя. Мередит, я прошу, подумай, этот человек не только твой отец, но и деловой партнер.

Лайза, подбоченившись, взирала на него с дерзкой улыбкой:

– Паркер, где твоя стойкость, твоя воля, твое мужество?

– Лайза, занимайся своими чертовыми делами и не лезь в чужие! Будь у тебя хоть немного такта, сама сообразила бы, что все это тебя не касается, и подождала бы на кухне!

Резкий упрек возымел поразительное действие: обычно не привыкшая лезть за словом в карман, Лайза побагровела от унижения и не нашлась что ответить.

– Подонок, – наконец прошипела она себе под нос и, повернувшись на каблуках, направилась на кухню. Проходя мимо Мередит, она наклонила голову:

– Я пришла сюда утешить тебя, а не расстраивать, Мер. Подожду на кухне.

– Оказавшись на кухне, девушка сердито смахнула обжигающие глаза слезы и включила радио.

– Давай, Паркер, можешь рвать и метать, – окликнула она, поворачивая регулятор громкости на полную катушку, – я все равно ни слова не услышу.

Из приемника понеслись визгливые трели сопрано исполняющей арию из «Мадам Баттерфляй». Им вторил назойливый, непрекращающийся вопль звонка, и Паркер набрал в грудь побольше воздуха, разрываясь между желанием шмякнуть приемник об пол и удушить Лайзу Понтини, но взглянул на безразличную к адскому шуму невесту, поглощенную собственными несчастьями, и его сердце немедленно смягчилось.

– Мередит, – мягко сказал он, когда звонок смолк. – Ты действительно хочешь, чтобы я отказался открыть дверь Филипу?

Мередит взглянула на него и, судорожно сглотнув, кивнула.

– Значит, я так и сделаю.

– Спасибо, – прошептала она, но тут же в изумлении обернулась.

Разъяренный голос ворвавшегося в комнату отца застал обоих врасплох:

– Пропади все пропадом! Неужели я еще должен как вор прокрадываться в дом собственной дочери за спиной другого жильца?! Да что у вас тут творится? Вечеринка? – допрашивал он, пытаясь перекричать вопящее радио. – Я дважды просил твоего секретаря связаться с тобой, и четыре раза беседовал с автоответчиком.

Гнев за бесцеремонное вторжение внезапно вытеснил усталость.

– Нам нечего сказать друг другу!

– Наоборот! – отрезал отец, сжав зубами сигару и злобно глядя на дочь. – Стенли отказался от поста президента. Сказал, что вряд ли справится.

Слишком расстроенная утренним разговором, чтобы почувствовать радость при этой новости, Мередит деловито спросила:

– Поэтому ты решил предложить должность мне?

– Только не я! Я предложил ее второму кандидату, избранному советом, – Гордону Митчеллу.

Но и это известие почти ее не затронуло. Мередит равнодушно пожала плечами:

– В таком случае почему ты здесь?

– Митчелл тоже отказался.

Паркер удивился ничуть не меньше Мередит:

– Но Митчелл чертовски честолюбив! Я думал, он по трупам пойдет ради этого поста!

– Я тоже так думал. Однако он заявил, будто считает, что сможет сделать для магазина гораздо больше, занимаясь закупками. Вот для него благосостояние «Бенкрофт» куда дороже личных амбиций, – добавил он, подчеркнуто глядя на Мередит, явно обвиняя ее в стремлении захватить власть.

– Ты была третьим кандидатом. Поэтому я здесь, – резко добавил он.

– И, насколько я полагаю, ты ожидаешь, что я ухвачусь за эту возможность? – осведомилась Мередит, настолько оскорбленная жестокой правдой, высказанной отцом, что по-прежнему не ощущала никакой радости.

– Я ожидаю, – начал он, мгновенно, угрожающе багровея, – что ты будешь вести себя, как подобает настоящему руководителю и способному администратору, то есть отбросишь все обиды, усмиришь самолюбие и воспользуешься той возможностью, которая тебе предлагается.

– Есть и другие возможности.

– Не будь дурой! Тебе никогда не представится лучший шанс показать, на что ты способна!

– Именно это ты и даешь мне – шанс показать себя?

– Да! – проскрежетал он.

– А если я покажу себя, тогда что?

– Кто знает…

– На таких условиях мне ничего не нужно.

– Черт побери! Никто из них не подготовлен к этой должности лучше тебя, и ты прекрасно знаешь это! – взорвался отец со смесью неприязни, раздражения и отчаяния.

Но для Мередит его неохотное признание прозвучало куда слаще любой похвалы. В душе вспыхнула неожиданная надежда, возбуждение с каждой минутой становилось все сильнее, но Мередит старалась говорить как можно небрежнее:

– В таком случае я согласна.

– Прекрасно, обсудим дела за завтрашним ужином. Остается пять дней, чтобы поработать над незаконченными проектами, прежде чем я отправлюсь в круиз.

Он потянулся за шляпой, намереваясь уйти.

– Не так быстро, – сказала она, внезапно прищурившись. – Прежде всего, хотя это и не самое важное, поговорим о прибавке к жалованью.

– Сто пятьдесят тысяч в год, через месяц после того, как займешь мой кабинет.

– Сто семьдесят пять тысяч, и немедленно, – упрямо возразила она.

– Согласен, – рассерженно бросил отец, – но с тем, что ты станешь получать прежнее жалованье, когда я вернусь.

– Договорились.

– И, – добавил отец, – ты не должна проводить, повторяю, не должна, никаких изменений в политике руководства, не посоветовавшись сначала со мной.

– Договорились, – повторила Мередит.

– Значит, все улажено.

– Не совсем… мне от тебя нужно еще кое-что. Я полностью намереваюсь посвятить себя работе, но нужно позаботиться и о личных делах.

– Каких именно?

– Замужестве и разводе. Я не могу получить одно без другого.

И, видя, что отец продолжает напряженно молчать, Мередит шагнула вперед:

– Думаю, Мэтт согласится на развод, когда я принесу ему оливковую ветвь – одобрение комиссии по районированию и гарантию, что ты не будешь больше вмешиваться в его личную жизнь. Я почти уверена, что так оно и будет.

Отец с мрачной улыбкой уставился на дочь:

– Ты действительно так думаешь?

– Да, но ты, очевидно, нет. Почему?

– Почему? – удивленно повторил Филип. – Я скажу тебе. Ты считаешь, что он напоминает тебе меня, а я ни за что не пошел бы на такую жалкую приманку. Ни за что. И не сейчас. И вообще никогда. Я бы заставил его пожалеть о том дне, когда он решился встать мне поперек дороги, а уж потом выставил бы свои условия, которыми он подавился бы!

Ледяной озноб предчувствия прошел по спине Мередит.

– Тем не менее, – настаивала она, – прежде чем я сделаю хотя бы шаг, ты должен дать слово, что он получит одобрение Саутвилльской комиссии, как только подаст заявление вторично.

Филип, поколебавшись, кивнул:

– Я прослежу за этим.

– И поклянешься к тому же не вмешиваться ни во что, если он согласится на быстрый развод и без огласки?

– Даю слово. Паркер, – сказал он, наклоняясь, чтобы взять шляпу, – желаю счастливого путешествия.

После его ухода Мередит взглянула на весело улыбавшегося Паркера и мягко сказала:

– Отец не способен признать свои ошибки или извиниться, но судя по тому, что он сказал, это его способ мириться. Ты не согласен?

– Возможно, – без особой убежденности кивнул Паркер.

Но Мередит, ничего не замечая, стиснула его в объятиях с неожиданным, неудержимым, бьющим через край восторгом.

– Я смогу справиться со всем – с новой работой, разводом и подготовкой к свадьбе! – весело пообещала она. – Вот увидишь!

– Знаю, – кивнул Паркер, улыбаясь, и, обняв ее, привлек к себе.

Сидя у стола и положив ноги на сиденье стула, Лайза решила, что опера Пуччини не просто скучна, а поистине невыносима, но в этот момент, случайно подняв глаза, увидела стоявшую на пороге Мередит.

– Паркер и твой папаша ушли? – осведомилась она, выключая радио. – Господи, ну и вечер!

– Потрясающий, чудесный, волшебный вечер! – объявила Мередит с ослепительной улыбкой.

– Тебе кто-нибудь говорил, что такие смены настроения опасны? – удивленно подняла брови Лайза. Всего несколько минут назад в гостиной явно шел разговор на повышенных тонах.

– Прошу обращаться ко мне уважительно и с почтением!

– И какого же обращения ты ждешь? – поинтересовалась Лайза, изучая лицо Мередит.

– Как насчет «мадам президент»?

– Да ты шутить! – с восторгом вскричала Лайза.

– Только насчет обращения. Давай откроем бутылку шампанского! Нужно отпраздновать!

– Шампанское так шампанское, – согласилась Лайза, обнимая подругу. – А потом можешь рассказать обо всем, что случилось с тобой и Фаррелом вчера.

– Это было ужасно! – жизнерадостно провозгласила Мередит, вынимая из холодильника бутылку шампанского и сдирая фольгу.

Глава 31

Со следующей недели Мередит с головой погрузилась в новые обязанности: принимала решения, осмотрительные, но сделавшие бы честь опытному руководителю, встречалась с администраторами, прислушивалась к их мнению, предлагала свои идеи и уже через несколько дней сумела заслужить доверие и воскресить угасающий энтузиазм служащих. Одновременно она умудрялась выполнять большую часть своих обязанностей вице-президента, и в этом ей неизменно помогала Филлис: ее постоянная преданность, готовность всегда остаться после работы вместе с Мередит намного облегчали тяжелую ношу, которую та взвалила на свои плечи.

Однако уже через несколько дней Мередит научилась сдерживать темпы, работать равномерно, и первоначальная усталость уступила место эйфории. Она даже ухитрилась посвятить немного времени подготовке к свадьбе: заказала приглашения в канцелярском отделе «Бенкрофт», и, узнав, что в секции для новобрачных получены новые модели одежды, отправилась туда, чтобы посмотреть. Одна из моделей – роскошное шелковое бледно-голубое платье, вышитое жемчугом, с глубоким треугольным вырезом на спине – оказалась именно такой, какую она все время искала и до сих пор не могла найти.

– Превосходно! – воскликнула Мередит, прижимая к себе рисунок, пока продавщицы в салоне, захваченные ее безыскусным восторгом, добродушно и приветливо улыбались. – С рисунком в одной руке и образцом свадебного приглашения – в другой она уселась за резной стол, принадлежавший ее отцу и деду. Цифры продаж в универмаге были рекордно высоки, она прекрасно справлялась с любой, самой сложной проблемой, возникавшей в фирме, и, кроме того, выходила замуж за лучшего мужчину на земле, которого любила с самого детства.

Откинувшись во вращающемся кресле, Мередит улыбнулась портрету Бенкрофта, основателя компании, висевшему в широкой вычурной раме на противоположной стене, и, охваченная внезапным Приступом сентиментального счастья, поглядела на бородатого человека искрящимися голубыми глазами.

– Ну что ты думаешь обо мне, дедушка? – с любовью прошептала она. – Я все правильно делаю?

Неделя шла к концу, и Мередит была по-прежнему поглощена работой. Успех сопутствовал ей во всех делах, кроме одного: отец отправился в круиз, но перед этим сдержал свое обещание и уладил дела с комиссией по районированию, но Мередит никак не могла связаться с Мэттом, чтобы сообщить ему обо всем.

Сколько бы она ни звонила ему в офис, секретарь коротко сообщала, что он либо уехал из города, либо отлучился с работы. Днем в четверг, когда Мэтт так и не позвонил, несмотря на все просьбы Мередит, та попыталась снова. На этот раз секретарь передала сообщение от Мэтта.

– Мистер Фаррел, – объявила она ледяным голосом, – просил вас обратиться не к нему, а к его адвокатам, Пирсону и Левинсону. Он не будет отвечать на ваши звонки ни сейчас и ни в будущем, мисс Бенкрофт. И велел передать также, что если вы будете продолжать звонить ему, он обратится в суд с жалобой на постоянное преследование.

И женщина повесила трубку!

Мередит разъяренно уставилась на телефон и уже было решилась отправиться в офис Мэтта и настоять на встрече с ним, но передумала: вероятнее всего, он в его теперешнем настроении просто велит вывести ее из здания да еще полицию вызовет! Поняв, что сейчас важнее всего оставаться хладнокровной и объективной, Мередит спокойно размышляла, что предпринять, совсем как в случае возникновения любой деловой проблемы. Она понимала, что звонить поверенным Мэтта бессмысленно, они сделают все, чтобы унизить ее, просто ради забавы. Кроме того, Мередит с самого начала знала, что ей понадобится адвокат для составления всех необходимых документов, как только Мэтт согласится на развод. Очевидно, поверенный понадобится раньше, чем она предполагала, такой, кто сумеет справиться со всеми утомительными формальностями и передаст ее мирные предложения фирме «Пирсон энд Левинсон»с тем, чтобы уже они обратились к своему клиенту.

Но другой такой престижной конторы, как «Пирсон энд Левинсон», в Чикаго просто нет. Тот, кого выберет Мередит, должен иметь такое же политическое влияние и умение, каким обладали адвокаты Мэтта, иначе его адвокаты морально уничтожат и запугают поверенных Мередит не только с помощью законных методов и процедур, но и давно отработанными приемами борьбы вне зала суда, именно теми, которые особенно нравятся адвокатам. Во-вторых, не менее важно, чтобы тот, к кому обратится Мередит, смог сохранить все в тайне, не обсуждал бы ее дела за выпивкой с друзьями в адвокатском клубе… Она должна ему безгранично доверять.

Паркер предложил своего друга, но Мередит хотела такого, кого она знала и любила. Не стоило смешивать деловые проблемы с личными, так что о Сэме Грине не могло быть и речи. Взяв перо, она выписала всех адвокатов, с которыми встречалась в обществе, а потом медленно вычеркнула одного за другим. Все они были весьма удачливы, гордились членством в загородном клубе, играли друг с другом в гольф и, возможно, еще и сплетничали между собой.

Существовал лишь один человек, который удовлетворял всем ее критериям, хотя Мередит никогда раньше не собиралась говорить ему об этом.

– Стюарт, – вздохнула она со смесью нерешительности и глубокой симпатии.

Стюарт Уитмор был единственным, кому нравилась уродливая тринадцатилетняя девчонка со скобка ми на зубах, единственным, кто по собственной воле пригласил ее танцевать на вечере мисс Эппингем. В тридцать три года он по-прежнему обладал ничем не примечательной внешностью – те же узкие плечи и редеющие каштановые волосы. Он был также блестящим адвокатом, последним в долгом списке таких же блестящих адвокатов, прекрасным собеседником и, самое главное, ее другом. Два года назад он сделал еще одну, самую решительную попытку затащить ее в постель, причем поступил в своей обычной манере: словно произнося хорошо подготовленную речь перед присяжными, он перечислил все причины, по которым они должны стать любовниками, закончив словами:

«…включая, но не ограничиваясь будущей возможностью вступления в брак».

Удивленная и растроганная тем, что Стюарт собирается на ней жениться, Мередит как можно мягче отказала ему, попытавшись одновременно заставить его понять, как много значит для нее его дружба. Стюарт внимательно выслушал ее и спокойно ответил:

– Ты позволишь мне когда-нибудь представлять тебя в суде? Таким образом я могу утешить себя тем, что именно этические принципы, а не отсутствие взаимного чувства помешали нашему роману.

Мередит все еще пыталась понять смысл этого заявления, но тут, сообразив, что Стюарт пытается шутить, благодарно и чуть печально улыбнулась:

– Обязательно! Завтра же украду в аптеке пузырек с аспирином, а ты внесешь за меня залог и освободишь из тюрьмы!

Стюарт, ухмыльнувшись, встал и попрощался с ней тепло и нежно. Протянув ей визитную карточку, он объявил:

– Требуй адвоката и не отвечай ни на какие вопросы, пока я не приеду!

На следующее утро Мередит уговорила Марка Бредена позвонить другу – лейтенанту местного полицейского участка, который, в свою очередь, вызвал Стюарта и сказал, что Мередит арестована за воровство в аптеке. Стюарт, заподозрив розыгрыш, повесил трубку, снова позвонил в участок и обнаружил, что лейтенант Рейчер действительно существует и Мередит предположительно, взята под стражу.

Стоя на крыльце участка, Мередит увидела, как к зданию, скрежеща тормозами, подлетел «мерседес» Стюарта, но только когда он вылетел из машины, оставив включенным мотор, поняла, что поистине дорога ему.

– Стюарт! – окликнула Мередит, когда он промчался мимо, не замечая ее.

Тот остановился, обернулся и тут же все понял.

– Мне так жаль… – прошептала Мередит, – Я только хотела показать, на что готова, лишь бы сохранить дружбу, которая так много значит для меня.

Гнев, загоревшийся в глазах, мгновенно исчез, Стюарт, глубоко вздохнув, немного успокоился и даже улыбнулся:

– Я оставил супругов, находящихся в процессе самого что ни на есть скандального развода, одних в совещательной комнате в ожидании другого адвоката. К этому времени они либо прикончили друг друга, либо помирились, а следовательно, лишили меня весьма значительного гонорара…

Все еще улыбаясь воспоминаниям, Мередит взяла трубку и нажала кнопку переговорного устройства.

– Филлис, пожалуйста, не можешь дозвониться до Стюарта Уитмора из фирмы «Уитмор энд Нортридж»?

И стоило ей положить трубку, как нервное напряжение начало нарастать, хотя Мередит, превозмогая себя, потянулась к стопке компьютерных распечаток.

За последний год она видела Стюарта всего раза два. Что, если он откажется говорить с ней, не захочет связываться с ее проблемами… уехал из города?, .

Резкий звонок переговорного устройства заставил ее подпрыгнуть.

– Мистер Уитмор на первой линии, Мередит. Мередит тряхнула головой и подняла трубку.

– Стюарт, огромное спасибо за то, что перезвонил.

– Я уже собирался в суд, когда услышал, как мой секретарь говорит с твоим, – вежливо и деловито ответил он.

– У меня маленькая юридическая проблема, – пояснила она. – То есть не совсем маленькая. Скорее наоборот, большая. Нет, огромная!

– Слушаю, – сказал Стюарт, и Мередит нерешительно помедлила.

– Хочешь, чтобы я все рассказала сейчас, по телефону, да еще когда ты спешишь?

– Не обязательно. Можешь намекнуть… чтобы возбудить мой адвокатский аппетит.

И тут она снова распознала сухой, тщательно скрываемый юмор в его голосе и облегченно вздохнула.

– Не вдаваясь в подробности, могу сказать только, что нуждаюсь в совете относительно моего… моего развода.

– В этом случае, – серьезно и не задумываясь, ответил он, – советую сначала выйти за Паркера. Таким образом, мы сможем получить куда большие алименты.

– Я не шучу, как в тот раз, Стюарт, – предупредила она, но что-то в его манере говорить внушало такую уверенность, что Мередит даже слегка улыбнулась. – Я попала в самую невероятную юридическую паутину, которая когда-либо тебе встречалась. И нужно немедленно из нее выпутываться.

– Обычно я привык вытаскивать все тайны на свет Божий, это позволяет повысить гонорар, – шутливо пояснил он. – Однако ради старого друга я мог бы принести в жертву алчность во имя сострадания. Мы можем поужинать сегодня вместе?

– Ты настоящий ангел!

– В самом деле? Вчера адвокат противной стороны заявил судье, что я пронырливый сукин сын!

– Вовсе нет! – преданно запротестовала Мередит.

– Да, моя красавица, именно таков я и есть, – тихо рассмеялся Стюарт.