Текст книги "Свидание с опасностью"

Автор книги: Джуди Шард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Джуди Шард
Свидание с опасностью

ГЛАВА 1

Самолет, заходя на посадку, сделал круг над аэропортом, и Карен почувствовала беспокойство, которое она обычно испытывала при виде Ниццы, города, раскинувшегося на берегу Средиземного моря. Огни города и взморья мерцали и поблескивали в лунном свете, как будто кто-то далеко внизу рассыпал шкатулку с драгоценными камнями.

Карен родилась в семье француза и англичанки, и детство ее прошло в постоянных переездах из одной страны в другую, потому что родители были разведены. К счастью, именно благодаря этому она совершенно свободно говорила на обоих языках.

Карен смотрела на огни яхт, разбросанных по бухте Анже, и сердце ее замирало. Ведь одна из них вполне могла оказаться яхтой Ги Моро. Но самолет пошел на посадку, так что времени для размышлений уже не оставалось. Наконец они приземлились, стюардесса открыла двери, и Карен почувствовала чудесный теплый и душистый аромат, столь свойственный для юга Франции.

Работая курьером туристического агентства “Солнечные Туры по Ривьере” она отлично знала все ходы и выходы в аэропорту, поэтому сумела довольно быстро пройти таможенный контроль. Офицеры-таможенники поприветствовали ее улыбкой… а вот и Билл, верный, преданный Билл Джеффрис. Он уже ждал ее у стойки и выглядел при этом несколько серьезнее, чем обычно. Карен вздохнула – было совершенно ясно, что она ему нравится. В агентстве он отвечал за весь регион и был довольно неплохим парнем, но мысли Карен были заняты отнюдь не Джеффрисом. Билл был ей приятен, но она рассматривала его лишь как своего начальника, и только.

Вот он увидел Карен, помахал рукой и забрал из ее рук чемодан.

– Готов спорить, что ты весь день ничего не ела. Давай сначала поужинаем, а уж потом поедем в Канн.

Карен была в нерешительности. Она думала о Ги. Он знал о времени ее возвращения, и дома ее могло ждать сообщение от него. Две недели вдали друг от друга – для них это была довольно долгая разлука. Она знала, что его окружают красивые девушки, и только помани их… Потому-то Карен и не хотела брать полагающийся ей отпуск. На этом настояло руководство фирмы, убедив ее, что максимальная отдача в работе будет возможна только после небольшого отдыха.

… Она вспомнила, как Ги улыбался, слушая ее объяснения.

– Дорогая, жизнь без тебя будет пустой, скучной, бесцветной, – и он, наклонившись, поцеловал кончики ее пальцев. Все, что было в Карен французского, мгновенно отреагировало на его очарование, но более флегматичная английская ее сущность подсказывала, что он несколько переигрывает…

Билл тем временем уже открывал дверь машины, ожидая ее ответа.

– Знаешь, я бы с удовольствием перекусила, ведь в Лондоне я до последней минуты ходила по магазинам и у меня совсем не осталось времени поужинать.

Отъехав от аэропорта, Билл направил автомобиль в сторону старой части города. Карен смотрела на его профиль, четко очерченный встречными лучами солнца. Почувствовав ее взгляд, он повернулся к ней, и улыбнувшись, слегка пожал ее ладонь. Она чуть было не отодвинулась от него, вырывая руку, ведь в мыслях у нее были только воспоминания о том, как приятны ей прикосновения Ги, как от одного такого жеста сердце ее начинает бешено колотиться. Но Билл был неплохим парнем, с ним было очень легко и спокойно. Плюс к тому, он ведь ее босс. Не так уж и сложно постараться быть веселой и счастливой пару часов в его обществе.

– Давай припаркуем машину и прогуляемся, если, конечно, ты не очень устала, – предложил Билл.

– С удовольствием, рада буду немного поразмяться.

Попетляв по узеньким улочкам, они вышли к рыбному ресторанчику. На ужин подали жареную рыбу, домашнее красное вино – терпковатое, но очень приятное. Когда принесли кофе, у Карен уже начали слипаться глаза, а к тому времени, когда они добрались до Рю д’Антиб в Канне, она уже почти засыпала. Билл свернул на боковую улочку к отелю, стоящему на самом взморье, в котором размещались большинство туристов.

Менеджер вышел к ним навстречу, обнял Била и поцеловал руку Карен.

– Мадемуазель, я очень рад вас видеть!

Он повернулся к Биллу:

– Есть кое-какие проблемы, – начал перечислять менеджер.

Выслушав его, Билл высказал свои соображения, как всегда спокойным тоном.

Наконец, когда почти все проблемы были разрешены, они вернулись к машине и поехали вдоль Пантиеро, где у причалов стояли рыболовные суденышки с раскинутыми для просушки сетями, миновали старый город и поднялись на холм Сакю, где Карен снимала квартиру вместе с Мари Демулен, работавшей в компании, экспортирующей электронику. Здесь начинался настоящий город, истинный Канн, бухта Сен-Пьер, запруженная катерами и яхтами, россыпи маленьких кафе и бистро, где бронзовые от загара владельцы яхт встречались с возможными клиентами и договаривались об организации поездок в Сен-Тропез. Именно здесь Карен и повстречала однажды Ги. Она отправилась тогда в один из магазинчиков купить свитер. Владелец представил их друг другу, и Карен сразу подумала, что Ги – один из самых привлекательных мужчин среди тех, кого она знала. Загорелая кожа, глаза, похожие на само Средиземное море, такие же глубокие и чистые, вьющиеся темные волосы и борода. Он напомнил ей настоящего пирата времен королевы Елизаветы, так что Карен сразу прозвала его про себя “Корсаром”.

Он пригласил ее поужинать. Затем последовали чудесные поездки на машине по Провансу, вечеринки на его яхте, ведь отец Ги был богатым человеком, владельцем собственной рыболовной флотилии в Марселе. Ги открыл для нее целый мир, о существовании которого на Лазурном Берегу она, конечно, знала, но никогда не надеялась войти в него, будучи всего лишь курьером туристического агентства.

Она достала свой чемодан из багажника и, весело помахав на прощанье Биллу, легко взлетела по ступенькам к дверям своей квартиры.

Мари сейчас вряд ли будет дома, она подрабатывает вечерами в местном казино, постоянно дрожа от мысли, что с апреля по октябрь зимнее казино будет закрыто. Карен включила свет и на секунду остановилась, чтобы осмотреться вокруг. Ей очень повезло. Квартира была чрезвычайно удобна, почти роскошна. У Мари, должно быть, много денег и богатых друзей, хотя главным ее поклонником был Кристиан Лемейн, владелец казино. Карен ни разу его не видела, но знала, что по возрасту он годится Мари в отцы. Почему-то ей казалось, что на этого человека нельзя слишком полагаться. Карен любила Мари и очень беспокоилась за нее, хотя, конечно, все это совсем не ее дело.

На маленьком стеклянном столике стоял телефон, а рядом с ним лежал блокнот, куда они записывали полученные сообщения. Карен взяла его в руки. Тонким почерком Мари, столь похожим на ее собственный, было написано, “Твой возлюбленный Ги звонил, чтобы сообщить, что свяжется с тобой завтра. Надеюсь, ты хорошо провела время. Мари.”

На какое-то мгновение ее охватило острое разочарование. Она-то надеялась увидеться с Ги сегодня же вечером. А, может, это и к лучшему. Карен вдруг ощутила страшную усталость, поэтому наскоро разобрала свои вещи, приняла душ и забралась в постель. С Ги они увидятся завтра.

Аромат свежесваренного кофе вытянул ее из сладкого сна. Карен вскочила и взглянула на часы. Конечно, проспала. Мари улыбнулась, увидев ее в дверях крохотной кухоньки.

– Привет! Прости, я не дождалась тебя вчера вечером, а из казино вернулась почти на рассвете, и не стала тревожить твой сладкий сон.

Мари была восхитительно жизнерадостна, энергии ее, казалось, нет предела. Они уселись за столик у окна с видом на море и принялись за горячие круассаны с медом. Мари откинула со лба длинные пряди темных волос. Несмотря на изматывающую ночную работу, она выглядела свежо, и уже была готова к новому рабочему дню. Она обладала дивной галльской красотой. Кожа ее была подобна теплому нектару. Девушка всегда одевалась в изысканные костюмы и водила небольшой “мерседес” бежевого цвета.

– Тебя подбросить? – спросила она, прикуривая уже третью с утра сигарету. Карен не курила, и когда табачный дым переполнял всю квартиру, начиналась настоящая война за то, чтобы открыть или закрыть окна.

– Спасибо, не надо, – ответила Карен. – За мной заедет Билл. Нам надо ехать в Ниццу встречать утренний рейс, так что пора уже мне собираться, – она потянулась и зевнула. – Так не бывает, чтобы после двух часов полета человек чувствовал себя чуть живым, но мне ужасно плохо.

Мари стояла у окна, глядя на улочку, даже в столь ранний час полную туристов, увешанных фотоаппаратами и видеокамерами. Почти все женщины были одеты в легкие босоножки на высоких каблуках, наверняка купленные в Сен-Тропезе, причем вдвое дороже, чем у себя на родине, а мужчины, все как один, были покрыты алыми солнечными ожогами.

– Честно говоря, до сих пор не понимаю, как у тебя хватает терпения на эту работу, – проговорила Мари, кивнув на людей за окном. – Боюсь, сегодня вечером мы с тобой опять не увидимся, я прямо с работы – в казино. Развлекайся уж со своим Корсаром.

Билл появился минута в минуту. Он выглядел свежим и жизнерадостным, как будто только что вышел из-под душа.

Автомобиль мчался вдоль побережья. Вокруг раскинулся пейзаж непередаваемой экзотической красоты, почти невозможно было поверить, что это не сказка. Карен вновь думала о Ги, поглядывая время от времени на часы и подсчитывая, когда же, наконец, она его увидит.

Билл припарковал машину на стоянке у аэропорта и они направились в кафе выпить лимонада. День уже расцветал всеми красками под ярко-голубым небом. Над летным полем кружились серебристые самолеты, приземляясь один за другим. Билл и Карен только и успевали встречать прибывающих туристов, помогая им побыстрее пройти таможенный контроль и разводя их по машинам и автобусам.

Добравшись до отеля и пообедав, большинство туристов захотели сразу же начать осмотр достопримечательностей. Лишь несколько человек предпочли поплавать и просто расслабиться, остальные же начали судорожно заполнять анкеты со списком экскурсий.

Карен разобралась со всеми пожеланиями, и наконец холл отеля опустел.

– Увидимся завтра, – сказала она напоследок. – Не спите допоздна, если хотите попасть в соборы, они закрываются с двенадцати до двух, поэтому нам надо выехать из отеля пораньше.

Ну, все, теперь можно расслабиться и отдаться собственным размышлениям. До встречи с Ги оставалось еще целых полтора часа. Добравшись до дома, Карен сбросила одежду и встала под душ, чтобы смыть с себя пыль и освежиться от дневного зноя. Она выбрала для этого вечера простое белое платье, настолько элегантное и стильное, что когда она примеряла его в магазине, продавщица сказала ей:

– Мадемуазель, по сравнению с вами все женщины вокруг будут казаться расфуфыренными девками.

Карен взглянула в зеркало. На нее смотрела утонченная спокойная дама. Она надеялась, что произведет впечатление на Ги. Как раз в этот момент Карен услышала под окном шум подъезжающей машины, его машины, и почти сразу же – нетерпеливые звуки гудка, настоятельного и беспокойного. Она глубоко вздохнула, стараясь успокоить гулкое биение сердца.

Карен услышала его легкие шаги на лестнице, и вот он уже стоит в дверях, одетый просто, но чертовски богато. В этом-то и заключалось то небольшое различие, от которого в любом месте, где бы он ни оказался, Ги сразу же становился центром внимания всех женщин, что выражалось даже в том, как приостанавливались все разговоры, как только он входил. Сейчас же он немного наиграно протянул к ней руки.

– Дорогая! Как давно мы не виделись! Какая же ты красавица! – Он взял в руки ее лицо и поцеловал в губы. Сперва поцелуй был нежным, становясь все требовательнее и требовательнее, и вдруг он резко отстранился.

– Ну, пошли, покажем этому миру прекрасную пару. – Улыбка несколько скрасила грубоватость тона, которым были сказаны эти слова. Взявшись за руки, они сбежали вниз по лестнице и вышли в летний вечер. Они быстро добрались до Кап де ля Круазетт и остановились перед приземистым белым зданием.

– Начнем наш вечер здесь. Сегодня я чувствую, что твое присутствие обеспечит нам благосклонность Госпожи Удачи. Скажи, ты любишь играть на деньги?

– Не особенно. Мне нравится наблюдать, как играют другие. Наверное, это во мне говорит английская осторожность, – или французская трусливость. Деньги слишком трудно даются, чтобы так легко выбрасывать их на ветер. Я знаю, что всегда выигрывает колесо фортуны, а вовсе не игрок. – Карен видела, что такое мнение было ему непонятно. Ги деньги всегда доставались очень легко. Ей вдруг стало как-то необъяснимо неловко. Он поцеловал ее:

– Рассуждаешь, как настоящая училка из начальной школы, – усмехнулся он, и она рассмеялась в ответ. Его беззаботность была, как всегда, заразительна.

Принесли шампанское, и он успел выпить всего половину бокала, как начал беспокойно озираться, пытаясь заглянуть в просторный игровой зал, расположенный за баром.

– Пойдем, я познакомлю тебя с моим другом, Кристианом Лемейном, владельцем всей этой роскоши.

Карен даже не сообразила, что это и есть казино, принадлежащее приятелю Мари. Они вошли в игровой зал, и она осмотрелась, нет ли где поблизости Мари, та ведь работала в этот вечер. Но ее нигде не было видно. Здесь царила совсем иная атмосфера, чем в шумном баре. Напряженную тишину нарушало лишь постукивание шарика в рулетке и монотонные возгласы крупье:

– Делайте ваши ставки, господа!

Иногда с карточных столов доносилось грубоватое “Банкую!” Но в этом зале они не остановились. Ги направился в дальнюю комнату, святую святых этого заведения.

– Садись рядом, дорогая, ты принесешь мне удачу, – Ги указал на два маленьких позолоченных стула, стоящих у стола. Карен знала об игре достаточно, чтобы понять, что Ги за несколько минут проиграл целое состояние.

Тяжелые бархатные портьеры скрывали ранний летний закат, и в комнате царила духота, наполненная ароматом дорогих духов. Монотонно постукивал шарик, и Карен стало клонить в сон. Если бы не жесткий стул, в котором было так неудобно сидеть, она бы, пожалуй, задремала. Рука Ги лежала на ее плече, и он делал ставки, менял их и делал новые.

Наконец он сказал:

– Может, ты голодна, дорогая? Подожди немножко, сейчас мне повезет. Нельзя прерывать этот поток. Хочешь еще шампанского?

Он подозвал проходящего официанта, даже не дождавшись ее ответа.

Карен покачала головой.

– Спасибо, не хочется.

Она почти ничего не съела на обед и знала, что следующая порция этого искрящегося шампанского ударит ей в голову. Ги снова вернулся к столу. Вдруг она заметила, что в тени, как раз за гранью яркого света от лампы над столом, стоит какой-то человек. Он следил за каждым движением Ги и время от времени записывал что-то в маленьком блокноте. Лицо его было мертвенно бледным, темные волосы зачесаны назад и сверкали, будто покрытые гуталином. У него были бегающие глазки, напомнившие ей ящерицу, и в отраженном свете люстр они странно поблескивали.

Это сияние, однако, быстро исчезло – казалось, что незнакомца окружает аура зла. Карен смотрела, как он сделал шаг вперед и коснулся плеча Ги. Тот обернулся, сбрасывая его руку, уже готовый взорваться, но, увидев этого человека, как-то сник. Тот заговорил, показывая на свой блокнот и кивая на дверь, ведущую в главный игровой зал. Говорил он так тихо, что Ги пришлось наклониться вперед, чтобы расслышать. Наконец, он поднялся и подошел к ней.

– Дорогая, тысяча извинений, но тут у меня срочное дело. Ты меня простишь? Одна минута, и мы начнем ужинать, я тебе обещаю…

Она отправилась обратно в бар и села за столик у высокого окна, из которого открывался вид на внутренний сад. Ощущение дискомфорта вернулось. Она никогда еще не видела Ги таким расстроенным, как сейчас, после беседы с этим человеком.

Карен обернулась, услышав позади себя шаги. Прежде, чем Ги сумел изменить выражение лица, она успела рассмотреть его – в нем было беспокойство, доходящее до страха. Она встала, и он сразу улыбнулся и протянул ей руки.

– Прости, нужно было решить один ужасно скучный вопрос, хотя он вполне мог подождать и до утра. Знаешь, некоторые люди напрочь лишены чувства такта. Никаких приличий. Я должен извиниться перед тобой, что не смогу представить тебя Кристиану. Его сегодня нет. Будь он здесь, такого безобразия никогда бы не произошло. Поедем ужинать.

Ужин был восхитителен и экстравагантен. Вполне возможно, что он стоил всей ее месячной зарплаты: любстеры, спаржа, вино и ликеры. Карен видела, что Ги с трудом удавалось оставаться самим собой, таким обычно остроумным весельчаком. Его что-то заботило. Он много пил, гораздо больше, чем ел, оставляя почти все на тарелке. Она забеспокоилась, сможет ли Ги вести машину. Все ее попытки выяснить, в чем дело, он отбрасывал с беззаботной улыбкой.

– Дорогая, ты так прекрасна… Не забивай себе голову всякой ерундой. Я прошу тебя, будь просто красива и весела, этого ведь вполне достаточно, верно?

Он барабанил по столу пальцами, беспокойство полностью охватило его. Во всем его поведении чувствовалось желание быть совершенно в другом месте.

Наконец, он сказал:

– Ну, если ты готова, пойдем отсюда, поедем куда-нибудь на природу… Здесь так жарко, такая влажность, в Каннах не бывает настоящей ночи… Все это хорошо только для туристов…

Он вдруг понял, что сорвалось с его языка, и постарался смягчить последние слова:

– Извини, я не должен был так о них говорить. Это ведь твоя жизнь.

Она вымученно улыбнулась.

– Не переживай, я ведь знаю, что ты на самом деле думаешь.

Вечер, на который она возлагала столько надежд, превращался в полнейшую катастрофу. Она не могла понять причину, но всем своим нутром чувствовала, что все идет не так. Возможно, она ожидала слишком многого, так по-детски нетерпеливо ждала этой встречи, надеялась, что все будет продолжаться так, как было раньше. А может быть, все дело было в ее возбужденном воображении, рисующем ненужные эмоции и зловещие предзнаменования там, где их и в помине не было.

Они подошли к машине. Эта ночь была действительно тяжеловато-влажной, повсюду стоял удушающе густой аромат цветов. Ги вел машину слишком уж уверенно, так что эта уверенность в себе граничила с нахальством. Карен смотрела на него. Он столько выпил, а казался совершенно трезвым! Они были уже за городом, у склона холма, на котором раскинулась деревенька Мюген. Воздух становился все свежее, наполняясь солоноватым морским вкусом.

– За следующим поворотом остановимся и ты увидишь, какой оттуда открывается чудесный вид, я даже… – из-за поворота прямо на них, лоб в лоб, неслась огромная сверкающе-черная машина. Ги безуспешно попытался уйти от удара, выворачивая руль в сторону, и Карен поняла, что сейчас они врежутся в громадное дерево, которое вдруг заслонило собой весь белый свет… Карен услышала безумный вопль, и успела сообразить, что это ее собственный крик, прежде чем ее окутал пульсирующий болью мрак…

Наконец она открыла глаза. И подумала, что лучше бы этого не делать, потому что яркий свет пронзил все ее существо резкой болью. Карен вновь закрыла глаза. Все ее тело, с головы до пят, наполняла страшная боль. Мягкий голос проговорил:

– Ну, вот, мадемуазель, так-то лучше. Лежите спокойно, переломов у вас нет, всего лишь ушибы. И, наверное, голова болит ужасно.

На этот раз она постаралась открыть глаза медленнее, очень медленно, и прямо над собой увидела молодого человека в белом халате. На шее врача болтался стетоскоп.

– Мадемуазель, я рад, что вы снова с нами.

– Где я? Что происходит? – Она прикрыла глаза рукой, потому что яркий свет резал, подобно остро наточенному ножу. Врач покачал неодобрительно головой, улыбнулся ей, как ребенку, и сказал:

– Вы слишком быстро ехали, – наверное, захотели почувствовать себя чайкой и взлететь над морем? Но все плохо кончилось – вы потеряли управление и съехали с дороги.

К этому моменту ей удалось, наконец, сосредоточить внимание на докторе. Она попробовала приподняться, но не смогла.

– Но я не… – Внезапно она вспомнила о Ги. Врач наклонился и успокаивающе погладил ее руку.

– Не волнуйтесь, вам сейчас нужно успокоиться и прийти в себя.

– Сколько времени я здесь нахожусь? И что это за место? – Она помолчала. – Что с мсье Моро? Он тоже в больнице? Что с ним случилось? Мне срочно нужно его видеть!

Врач смотрел на нее непонимающе. Совершенно озадаченный ее словами, он сказал:

– А кто это – мсье Моро? В машине вы были одна, мадемуазель, совсем одна.