Текст книги "Странствия Джедая 6. Школа страха"

Автор книги: Джуд Уотсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Джуд Уотсон
Странствия Джедая 6. Школа страха

Глава 1

Терпение требовалось каждому Джедаю. Независимо от оказываемого на него давления, Джедай должен поддерживать внутреннее спокойствие. Каждый падаван знал историю Мастера Джедая Яддль, которая была заключена глубоко под землей на Кобе в течение нескольких столетий и никогда не теряла спокойствия.

С другой стороны, думал Анакин Скайуокер, даже Мастер Яддль могла сломаться, если бы она согласилась с Сенаторским порядком.

Анакин скрыл улыбку. Незаметно он напряг и расслабил свои мускулы. Он сидел уже многих часов в Приемной Полярная звезда у Большого Зала обширного Сенатского комплекса. Сводчатый потолок, взлетающий над огромной комнатой, был разукрашен драгоценными металлами с разных миров. Сидение располагалось ближе к земле и имело широкое основание с регулируемыми подлокотниками для разнообразных существ с различными конечностями. Шикарные подушки и наклонные спинки соблазняли некоторых впасть в дрему. То же делали и большие экраны, показывающие тягучие речи в Главной палате Сената.

Учитель Анакина, Оби-Ван Кеноби, сидел спокойно, каждый мускул был неподвижен. Его глаза смтрели на позолоченную стену напротив. Всякому, проходящему мимо, он казался полностью собранным. Но Анакин хорошо знал своего Учителя, и он чувствовал нетерпение, которое расходилось как жар от неподвижного Оби-Вана.

Они просидели почти уже все утро. Анакин чувствовал каждую минуту ожидания в своих скрученных мускулах. Они были вызваны ранним утром сообщением, что было достигнуто решение по поводу прошениия Оби-Вана о «раскрытии информации». Оби-Ван подал прошениие против влиятельного Сенатора Сано Сауро. Когда они прибыли утром, Сенатский помощник попросил подождать "всего пять минут, пожалуйста". Это было три часа назад. Они все еще ждали.

Ботинком Анакин начал отбивать ритм по каменному полу, но Оби-Ван взглядом остановил его.

– Могу я предложить Вам что-нибудь, Учитель? Чаю? – спросил Анакин. Он хотел что-нибудь – да что угодно – сделать.

– Нет, спасибо, падаван. Мы будем ждать. – Оби-Ван пресек его попытки и продолжил с интересом изучать стену.

Только преследование Гранта Омеги заставляло их находиться здесь. Галактический преступник имел собственные взгляды на Джедаев, и Оби-Ван дважды был его целью. Омега не был силен в темной стороне Силы, но он был очарован ситхами и знал о них больше, чем кто-либо в галактике. Он распространял учение ситхов, и ради этого был одержим желанием убивать Джедаев. Он накопил большое богатство, используя любые средства, какие мог. Оби-Ван считал его большим врагом Джедаев.

Анакин хотел выследить его, начать где-нибудь на просторах галактики и собирать информацию, но Оби-Ван рекомендовал проявить терпение. Они могли блуждать по галактике многие месяцы иили годы, и даже не приблизиться к Омеге. Вместо этого Оби-Ван сказал Анакину, что они должны следовать тем единственным путем, который у них был: несколько лет назад Сенатор Сано Сауро взял Омегу как своего протеже, и, вероятно, все еще контактировал с ним.

Сауро тоже был врагом Джедаев, хотя и скрывал это за шелковистыми манерами и Сенаторским порядком. Оби-Ван должен был заставить его сотрудничать. Чтобы получить доступ к информации, которая, как был уверен Оби-Ван, была похоронена в его файлах, они должны будут следовать Сенатскому порядку. И этот порядок был тем, знал Анакин, что его учитель терпеть не мог. Фактически, это было единственное, что делало Оби-Вана невероятно несносным.

Поэтому Оби-Ван обратился к эксперту: молодому сенатскому помощнику с блестящим складом ума, свивренианцу Тайро Каладиену. Тайро был деловым до кончиков пальцев: все слишком усложнял, до смешного запутывал, и педантично следовал букве закона.

Тайро объяснил, что их единственный путь действий – это получение приказа на раскрытие информации. Этот приказ можно получить, только пройдя сложный ряд шагов, которые включали ходатайства, подписи, одобрения, и печати. Оби-Ван прошел через все это, и, наконец, приказ осталось вручить Сано Сауро.

Анакин был уверен, что, как только они получат доступ к файлам Сауро, они найдут ключ, который приведет их к Омеге.

Внезапно свивренианец в темно-синем одеянии ворвался обширную комнату. Его темные волосы ниспадали на спину, небрежно поддерживаемые толстым обручем из тусклого металла. Он был коренастым и весь покрыт мехом, его маленькое, сильное лицо выражало возбужденную поспешность. Он пробовал сбавить темп, но продолжил бежать и поскользнулся перед Оби-Ваном и Анакином, его ботинки заскользили по полированному полу.

– Я участвовал в слушаниях подкомитета – сказал он, пытаясь отдышаться.

Оби-Ван кивнул. – Ничего страшного. Пока без новостей, Тайро.

Тайро Каладиен быстро покачал головой. – Как такое может быть? Здесь что-то не так.

Анакин нахмурился. Его не обрадовало то, что он услышал.

– Он был у нас в руках, но сбежал, – Тайро застонал. – Я чувствую это.

– Пока ничего не случилось – сказал Оби-Ван. – Присядьте прежде, чем Вы упадете.

Слабая улыбка тронула его губы. Чувствительность Тайро веселила джедая, так как его возбужденные нервы скрывали политический ум столь же острый и хитрый как отточенное лезвие.

Тайро сел, погруженный в мрачные мысли. Он тоже не был сторонником Сано Сауро. Сенатор тайно пытался захватить богатые шахты его родного мира для разработки вооружения. Свивренианцы были против любого оружия, и сделка была сорвана прежде, чем Сауро смог осуществить свой план. Он хорошо замел все следы, и они не смогли найти никаких доказательств, чтобы открыто предъявить обвинение. Это угнетало Тайро.

Тайро сотрудничал с Оби-Ваном, чтобы быть уверенным, что они проверят каждую лазейку. Они следовали каждому пункту и подпункту порядка. Они регистрировали, ратифицировали, и подавали прошения. Оби-Ван даже получил поддержку Верховного Канцлера Палпатина.

Несмотря на то, что Тайро нервничал, Анакин знал, что они победят. Он не понимал, почему Тайро и Оби-Ван выглядели настолько взволнованными.

Тайро мигнул своими маленькими, яркими глазами. – Сауро тянет за кое-какие ниточки. Мне жаль, что я не узнал, за какие именно.

Оби-Ван пошевелился. – У меня такое чувство, что мы скоро это узнаем.

Анакин быстро встал, поскольку Спикер Сената, Мас Амида, вошел в комнату. Он держался с обычной своей серьезностью, его руки были сцеплены перед ним и его леторны покоились поверх его богатых одежд темно синего цвета.

– Верховный Канцлер Палпатин попросил передать Вам сообщение – сказал Мас Амида после поклона Оби-Вану. – Ваше прошение о раскрытии информации отклонено.

Анакин увидел вспышку гнева во взгляде Оби-Вана, но это длилось лишь мгновение. – На каком основании?

– Сенатор Сауро успешно воспользовался малоизвестным процедурным пунктом, известным как право отказа заседающего Сенатора, – объяснил Мас Амида. – Это позволило ему блокировать прошение на неопределенный срок. Сенатор Сауро является членом важного комитета по перераспределению торговых маршрутов, и на этом основании он подал петицию в Сенатский Процедурный Комитет.

Тайро Каладиан ощетинился. Его мех встопорщился. – Я никогда не слышал о праве отказа, – сказал он. – Это возмутительно!

Мас Амида уставился на Тайро. Было ясно, что он не собирался читать лекции такому молодому помощнику. – Это малоизвестный закон, редко используемый. Комитет перерыл архивы за триста лет, чтобы найти его.

– Но процедурные законы становятся ничтожными, если они не были возобновлены и ратифицированы в течение последних ста лет! – пробормотал Тайро Каладиан – Это чистое нарушение!

– Это – спорный вопрос – допустил Мас Амида. – Технически Комитет отвечает за интерпретацию всех законов, поэтому они смогли навязать их. Это… удивительное решение. – Он повернулся к Оби-Вану. – Сенатор Сауро, должно быть, ужасно хотел блокировать ваше прошение.

– Я уверен, что так – сказал Оби-Ван.

Мас Амида наклонил голову. – Верховный Канцлер просил передать Вам, что он сделал все, что мог. Он извиняется за решение Комитета, но не может отвергнуть его. Он надеется, что Вы будете в состоянии отследить Омегу Гранта несколько иным путем. Он понимает, что в интересах галактики, чтобы так и было.

– Пожалуйста, передайте мою благодарность Верховному Канцлеру – ответил Оби-Ван.

Анакин не мог поверить, что его Учитель смог сохранить самообладание. Подойти так близко, и быть побеждеными таким незначительным законом! Это было несправедливо. Как его Учитель мог смириться с этим?

Мас Амида величаво поклонился и медленно вышел за дверь, его одежды тяжело покачивались.

Мех Тайро все еще был вздыблен, его маленькие глаза яростно сверкали. – Я буду бороться с этим, – сказал он Оби-Вану. – Он не избежит неприятностей. Я составлю обращение.

– Сделайте, что сможете, мой друг – сказал Оби-Ван. – Но я полагаю, что Вы не преуспеете. Возможно, что Сауро добрался до кого-то в том комитете. Я вот думаю, почему Мас Амида был таким вкрадчивым? – Оби-Ван положил руку на плечо Тайро. – Спасибо за помощь. Мой падаван и я будем искать другой путь.

Тайро выглядел удрученным. – Если я когда-либо понадоблюсь Вам снова, Мастер Кеноби, я буду здесь. – Он поднял мохнатую руку и растопырил пальцы определенным образом, что у свивренианцев означало до свидания. После этого он поспешно вышел из комнаты.

– Учитель, Тайро прав, – сказал с нажимом Анакин. – Это возмутительно. Разве мы не можем взломать файлы Сауро?

Oби-Ван сказал как отрезал, чтобы показать Анакину, что он зашел слишком далеко.

– Если нас обнаружат, то это подорвало бы доверие Сенаторов в джедаев – сказал он.

– Должно же быть хоть что-то, что мы можем сделать! – Анакин взорвался. – Мы не можем позволить ему победить. Он вероятно прямо сейчас смеется над нами!

Оби-Ван серьезно взглянул на него. – Тебя не должна интересовать реакция Сенатора Сауро. Какое имеет значение, смеется коррупционер над нами или нет? Для нас это должно быть меньше чем шелест комариных крыльев.

Анакин уставился на него. – Он сделал из нас дураков.

– Нет, падаван, – твердо сказал Оби-Ван. – Если твой путь правильный, никто не имеет над тобой власти. Те, кто стремится сделать дураками других, сами являются таковыми.

– Я не понимаю Вас, – сказал Анакин, качая головой. – Вы так же расстроены, как и я. Я чувствую это, Учитель. Я знаю, как сильно Вы хотите найти Омегу Гранта.

– Взрасти внутреннее спокойное и тогда внешнее спокойствие придет само – сказал Оби-Ван.– Сейчас самое время, когда Джедайский урок внутреннего баланса может помочь тебе. Прими задержку, и иди вперед.

– Как? – спросил Анакин. – Куда?

– На этот вопрос я легко отвечу – сказал Оби-Ван – Совет дал нам новую миссию.

Анакин чувствовал, что его гнев уходит. – Вы знаете, что это?

– Нет, но допускаю, что везде, где мы потребуемся, я буду рад отдохнуть от Сенаторской политики.

Глава 2

Учить было легко. Быть примером – ну, это было нечто другое.

Оби-Вану хотелось топать по полу и трясти стены Сената. Но с падаваном в одной команде было слишком много причин так не делать. Все годы обучения он старался показывать ученику свою безмятежность. Он знал, что Анакин боролся со своим собственным нетерпением. Это было бы плохо для самого Оби-Вана выглядеть расстроенным перед Анакином.

Анакину было шестнадцать лет. Нетерпение связывало все его существо. Несмотря на сильную связь Анакина с Силой, должны были пройти годы прежде, чем он достиг бы истинного внутреннего баланса.

С другой стороны, Оби-Ван должен был уже достигнуть баланс.

Оби-Ван глубоко вздохнул. Это было не только из-за срыва дела с бюрократией Сената, скорее было похоже на бурление крови. Это было ноющее чувство, что, если он быстро не найдет Омегу Гранта, их следующая встреча произойдет на условиях Омеги. У Оби-Вана не было ничего конкретного, чтобы продолжать. Пока у него было сильное чувство, что темнота, которую он ощущал вокруг Омеги, так или иначе была связана с Анакином. Он чувствовал, что надо действовать безотлагательно.

Как только они подошли турболифту в башню Высшего Совета, к ним с приветствиями приблизился Ферус Олин. Как обычно, падаван выглядел безупречно, его туника, темные, отливающие золотом волосы были строго заплетены в падаванскую косичку. Даже его пояс мерцал от недавней полировки.

Оби-Ван удивленно повернулся к нему. – Вас тоже позвали?

– Да. Мой Учитель присоединится к нам в Зале заседаний Высшего Совета.

Они шагнули в турболифт. Оби-Ван отметил, что Анакин прохладно ответил на приветствие Феруса. Значит, эти двое все еще были конкурентами. Возможно, совместное участие в следующей миссии будет хорошо для них обоих.

Втроем они вышли из турболифта и вошли в Зал заседаний Совета. Большинство членов Совета было уже там, сидя полукругом вокруг вошедшей троицы. За окнами тучи, занимая все пространство от пола до потолка, сталкивались, угрожая дождем. Внезапная вспышка молнии высветила зубчатую полосу голубого в окружении темного серого неба.

Мейс Винду отвернулся от созерцания приближающегося шторма. Он сел в свое кресло и взглянул на Оби-Вана, Анакина и Феруса.

– Спасибо, что прибыли так быстро, – сказал он – Есть вопрос, который требует нашего срочного ответа.

Оби-Ван ждал, удивленный тем, что Мейс Винду начал в отсутствие Сири.

– В Сенате произошли некоторые внутренние распри – начал Мейс Винду.

Оби-Ван мысленно простонал. Он так хотел избежать Сенаторской политики.

– Сенатор Берм Тартури с Андара бьется в политическом сражении за свою жизнь – продолжил Винду. – Система Андаран – процветающая и влиятельная, но несколько планет в системе вносят дисбаланс в распределение торговых маршрутов. Планета Лерия требует заключить новое соглашение и изменить представительство в Сенате. Лерия и Андара идут к резкому ухудшению отношений. Сенатор Тартури согласен на сокращение собственной власти, но проблема несколько больше. Так как система Андаран мощный избирательный блок, Сенат волнуется о потенциальной нестабильности – и о полномасштабной гражданской войне, что может прийти в другие системы и распространиться всюду по Центральным Мирам. И есть еще кое-что, что усложняет ситуацию еще больше. Пропал сын Сенатора.

Мейс сделал паузу, соединяя свои длинные пальцы. – Гилламу Тартури шестнадцать. Он – студент в элитной Школе Руководителей на Андаре – частной академии, которая обучает многих детей власть имущих по всей галактике для работы в правительстве и дипломатии. Система безопасности школы сложна. Факт, что Гиллам исчез, не поднимая тревоги, загадочен.

– Сенатор Тартури полагает, что исчезновение его сына связано с политическими проблемами в его домашней системе? – спросил Оби-Ван.

– Да, – сказал Мейс Винду – Он боится, что его противники похитили Гиллама, чтобы отвлечь его.

Оби-Ван заметил колебание в поведении Винду, и быстро оглядел остальных членов Совета. Как всегда, было трудно прочитать их чувства, но он ощутил неуверенность в воздухе.

– Трудна ситуация – сказал Йода. – Интересно другое нам. Команда молодых наемников там.

– Известно, что Школа Руководителей служит учебной базой для этой команды – Винду продолжил. – Молодые наемники были уже вовлечены в несколько внутрипланетарных споров и, возможно, даже убийства. Они, как предполагается, нанимаются по различным причинам везде в галактике. Исчезновение Тартури Гиллама может быть связано с этой тайной командой. Их действия начинают волновать Совет.

– Значит, про них надо разузнать – сказал Оби-Ван.

Мейс Винду кивнул. – Совет принял меры, чтобы Анакин и Ферус поступили в школу как новые студенты. Они должны выяснить, кто стоит за командой отступников и разузнать про них. Их личности будут скрыты – никто не должен связывать Джедаев с этой операцией, если мы хотим преуспеть. Даже школьные чиновники не будут знать, что Ферус и Анакин Джедаи, им предоставили документы на перевод студентов, Анакин как степендиат, а Ферус как сын высокопоставленного чиновника с планеты Мид-Рим.

– А я тем временем буду изучать политику системы Андаран – сказал Оби-Ван. Он пытался скрыть разочарование в голосе.

Мейс Винду сновал кивнул. – Это будет означать разделение между Учителем и падаваном. Не только для тебя, но и для Сири. Совет посылает ее, чтобы она сделала некоторую дополнительную работу на планете в Центре. Совет чувствует, что Ферус и Анакин вместе могут справиться с этим. – Он повернулся к двум падаванам. – Вы будете под прикрытием все время, и это окажется труднее, чем вы можете представить. У вас будет определенное время для общения с Оби-Ваном. Студентам не разрешают использовать устройства связи в течение школьного дня, но у них есть свободный час по вечерам. Вы должны связываться друг с другом так часто, как можете.

– Да, Мастер Винду – сказал Ферус.

Двери с шипением открылись и Сири вошла своим обычным целеустремленным большим шагом. Она поклонилась Совету. – Я получила свои последние инструкции и я готова ехать – сказала она.

– Ты будешь нести ответственность за падавана другого Джедая – сказал Мейс Винду Оби-вану – Ты знаешь, что это значит.

– Я буду относиться к нему, как к собственному – сказал Оби-Ван, глядя на Сири. Ее ясный, глубокий синий взгляд сказал, что она доверяла ему.

– Да пребудет Сила со всеми вами – закончил Мейс Винду.

Час спустя, когда небо все еще было черным, а тучи отказывались выпустить дождь, Оби-Ван с Анакином стояли на посадочной площадке. Ферус был уже в крейсере, проверяя все в последний раз. Оби-Ван оставался на Корусканте, чтобы изучить противников Тартури в Сенате. Это было место, с которого он должен был начать, но сама идея не пришлась ему по вкусу.

– Я сожалею, что должен оставить Вас, Учитель, но я знаю, как Вы стремитесь вернуться в Сенат – сказал Анакин. Рот его дергался, так как он старался не улыбнуться.

– Очень забавно – сухо сказал Оби-Ван – Я допускаю, что, мое задание скорее не специфического назначения, но признаю, что оно должно быть сделано.

Анакин вздохнул. – Учить при любой возможности.

– Да – сказал Оби-Ван, наконец улыбнувшись. – Это роль Учителя, мой юный ученик. – Он положил руку на плеч Анакина – Помни, это не твоя одиночная миссия. Ты с приятелем Джедаем. Относись лучше к Ферусу. Попробуй понять его. Это могло бы уменьшить твое раздражение к нему.

– Мое задание скорее не специфического назначения, но я признаю, что оно должно быть сделано – сказал Анакин с невинным лицом.

Оби-Ван засмеялся. Он скучал бы без юмора Анакина. Иногда, он знал, он мог быть слишком серьезен. Он помнил, как Куай-Гон иногда удивлял его на трудной миссии остроумной шуткой.

«Я должен сделать все для Анакина», думал он. «Он настолько одарен, что мне приходиться сильно потрудиться, чтобы его учить». Он тоже должен учиться наслаждаться.

– Подерживай тесный контакт, Анакин – сказал он – Я прибуду на Андару, как только смогу. Да прибудет с тобой Сила.

– Да прибудет с Вами Сила, Учитель – Анакин повернулся и зашагал к крейсеру Республики. Оби-Ван почувствовал порыв сердца, в котором он признал нежелание отпускать Анакина.

Совет полагал, что Анакин был готов к большей независимости, но без сомнений они выбрали Феруса в противовес. Его непоколебимость контролировала бы импульсивность Анакина.

Или они верили в это.

Оби-Ван видел, как крейсер, выдвигавшийся в воздушный коридор, внезапно изменил направление и провалился в коридор несколькими уровнями ниже, всего лишь в миллиметрах между эйрспидером и воздушным такси. Оби-Ван с сожалением покачал головой. Он не сомневался, что Анакин совершил такой маневр, только чтобы позлить Феруса.

Он был рад, что Мейс Винду не видел этого.

Он наблюдал за крейсером, пока тот не исчез в сумраке. Да, Совет был мудр. Без сомнения, более мудр, чем он. Но все же он знал своего падавана лучше, чем Совет, и его беспокойство, растущее внутри, было столь же темным и тяжелым, как прибывающий шторм.

Глава 3

Андара была красивым миром, пышным и зеленым с умеренным климатом, участками дикой природы, и богатыми городами. Школа Руководителей была в предместьях ее столицы Утар. Университетский городок расположился на склонах холмов, зеленых полях, и на берегу озера. Земли были окружены стеной под напряжением с наблюдательными башнями и корпускулярным щитом. По периметру подвижное наблюдение осуществляли дроиды. Электрорешетки закрывали окна. Богатые дети обычно привлекали охотников за головами и другие неприятности; школа хотела не допустить этого.

Анакин обернулся на городские здания Утара, как только они прошли через КПП службы безопасности. Он чувствовал, будто бы он говорил до свидания свободе и входил в тюрьму. Хотя Храм и охранялся, он никогда этого не чувствовал или видел присутствие охраны; он только знал, что он в безопасности.

Как только они оказались в школе и их распределили по группам и комнатам, начало расти чувство угнетенности. Школа Руководителей была как отдельный мир. Больше всего она походила на огромную гостиницу, чем на место для учебы.

Она была построена из серого камня с прожилками редких минералов, которые блестели синим и играли на свету. Древесина ценных пород была использована для парт и столов. Каждый студент имел свои собственные маленькие, но роскошные комнатки. Опытные повара готовили еду. Студенты имели разнообразное тренировочное оборудование и пять бассейнов с разными глубинами и температурами. Все было устроено для их комфорта. Это очень отличалось от Храма. Храм был и велик и прост одновременно. Здесь же всюду была роскошь.

– Если тело избаловано, сознание свободно для концентрации – сказал им профессор Эрадин, как только они посетили его. Он был помощником декана и был назначен им для ориентирования по школе. Он был высок и худ, с узкой головой и четырьмя антеннами, которые дрожали, когда он начинал волноваться. Очевидно, он гордился школой, и его антенны редко прекращали танцевать.

Но, несмотря на энтузиазм преподавателя и мерцающие прихожие, Анакин чувствовал, что пульсирующая атмосфера, пропитанная страхом, давила на них свинцовой тяжестью.

– Ты чувствуешь? – спросил он Феруса, когда они направились по своим комнатам.

Ферус кивнул. – Страх.

Анакин попрощался и открыл дверь в свою маленькую, но изящную комнатку. Кушетка была застелена толстым мягким покрывалом, а на длинной полке находились разнообразные учебные технологические приспособления.

Вся эта роскошь была хороша, но очень некомфортна. Он любил простые вещи, а роскошь не скрывала нехватку свободы. Студенты были подчинены строгим инструкциям безопасности. Они не могли оставить комплекс без разрешения. Родители студентов заплатили не маленькое богатство, чтобы гарантировать детскую безопасность. Безопасность была еще усилена, когда исчез Гиллам. Проводились выборочные проверки и местонахождение студентов должно было быть всегда известно. Дроиды, осуществлявшие подвижное наблюдение, проносились через прихожие, их камеры наблюдения постоянно осматривались.

Все же Анакин знал, что студенты не чувствовали себя здесь в безопасности. Усиленное наблюдение не беспокоило их. Они были только ЗА. Дети привилегированных, они были постоянно на виду. Один из них исчез без предупреждения. Они все чувствовали прохладность из-за отсутствия Гиллама.

Ему не хватало сдержанности, но он старался двигаться незаметно по залам, как он ходил в первые дни занятий. Он решил, что его лучшая стратегия будет состоять в том, чтобы как можно дольше скрывать свои способности. Чем более невидимым он был, тем больше у него будет свободы для поисков.

Постепенно он начал находить это странным и освобождающим, просто быть другим студентом. С момента его прихода в Храм, о нем шептались, как об "Избранном". Другие студенты следили за его продвижением. Некоторые были завистливы, некоторые вежливы, некоторые дружественны, а некоторые полностью избегали его. Но каждый знал о нем. Это было нечто, от чего он испытывал трудности в начале, но потом привык. Оби-ван сказал ему, что это была лучшая подготовка к тому, чтобы быть Джедаем. Он должен был учиться не обращать внимания, что думали или предполагали другие. Он должен был сконцентрироваться на собственном пути.

Вокруг него были элитные лидеры завтрашнего дня. Они знали, куда они шли – на позиции власти в галактике, как Сенаторы, правители, главы галактических корпораций. Анакин поразился их самоуверенности, их ожиданию, что жизни их будут полны той же самой роскоши и непринужденности, которая была у них, начиная с детства.

Ночью, один в своей комнате, он пускал странное новое чувство в свое сердце: зависть.

Анакин сидел в Большом Зале Изучения вместе с остальными студентами. Хотя индивидуальные группы были маленькими, один раз в неделю вся школа собиралась для Всеобщего Информационного Состязания. Студенты сидели рядами под позолоченным куполом. Профессор Эрадин стоял на репульсорной платформе, управляя голографическим проектором. Вопросы и задания были представлены как голограммы, и студенты отвечали на датападах на своих местах.

Как и все столы и стулья в школе, эти сиденья были удобны и комфортабельны. Анакин нажал кнопку и сиденье сконфигурировалось по его телу. Оно раскладывалось и вертелось так, что он не мог повернуть голову, чтобы следовать за голографическими заданиями.

Он глянул на задачу наверху, но ждал еще несколько секунд, прежде чем ввести ответ. Было много чего хорошего у Джедаев, обучающих в Храме, но Анакин понял – любая другая школа после храмовой была довольно простой. Учеба давалась ему легко. Его обучение в Храме включало занятия по галактической политике, дипломатии, и обширное изучение языков, системной географии и астрономии. Он слушал занятия в Школе Руководителей с меньшим вниманием. Он чувствовал себя несколько странно, находясь в элитной школе, но, по крайней мере, он мог поддерживать свои знания на уровне.

Над его головой вращалась голограмма системы, в то время как одна из планет была выдвинута на передний план и подсвечена ярко синим светом. Каждый из миров на переднем плане сопровождался также надписями на родном языке или диалекте.

Анакину не нужно было ждать, пока вопрос прозвучит полностью. Он уже узнал систему Мид-Рим. Это была Риеркью 10.

– Назовите планету – сказал Профессор Эрадин.

Анакин использовал время, отведенное на ответ, для наблюдения за другими студентами, отмечая, кто немедленно ввел ответ, кто смотрел безучастно на систему наверху, кто пробовал прочитать то, что вводил его сосед, а кто шептал ответу другому. После этого он ввел собственный.

Наверху высветилась надпись – Риеркью 10. Профессор прочитал ее, в то же время наверху появилось число, сколько ответило правильно и сколько неправильно.

– Только 40% дали правильный ответ, – сказал Эрадин строго – Позорно.

Высветилась следующая задача. Анакин заметил, что Ферус ввел ответ прежде, чем вопрос успел появиться. Студент, сидящий рядом с Ферусом глядел на него с завистью, но датапад Феруса был так повернут, чтобы не было видно, что на нем изображено.

Анакин вздохнул. Даже инкогнито, Ферус должен был быть лучшим.

Анакин ввел собственный ответ. Посреди комнаты, миниатюрная человеческая девочка с темными волосами, затянутыми в толстый узел на затылке, улыбнулась ему, и он улыбнулся ей. Она была в его группе Политической Философии, и он уже заметил, насколько заметной она была. Она могла видеть все стороны проблемы и искать ее более глубокое значение.

Соревнование заканчивалось. Наконец вопросы прекратились. Профессор Эрадин подсчитал ответы на своем датападе и поднял глаза.

– И Первый Студент сегодня… – высветилась надпись: ФЕРУС ОЛИН.

– Я хотел бы поздравить нашего нового студента, Феруса Олина, за его прекрасный счет. Его время было лучшим. Превосходная работа.

– Спасибо, Профессор Эрадин – сказал Ферус.

Внезапно другая голограмма появилась рядом с именем Феруса. Легкие частицы сформировались в слова, сияя крупнее и более ярко: СНОБ.

Аудитория взорвалась от смеха. Профессор Эрадин поднял глаза и увидел слова. Его взгляд пробежался по аудитории, в то время как его антенны дрожали от негодования.

– Кто это сделал? Встаньте сейчас же!

Смех медленно затихал, но движение по аудитории продолжалось. Серьезный взгляд профессора Эрадина переходил от студента к студенту, пытаясь спугнуть преступника.

Анакин использовал Силу, чтобы помочь себе. Он отмечал движение, шепоты, изменение, поеживание. Он ощущал затаенные чувства в комнате – сдерживаемый смех, нервозность. Нетерпение. Скука. Голод.

Триумф.

Его взгляд переместился на низкого, потрепанного человеческого мальчика, который сидел, невинно глядя на Профессора Эрадина.

Профессор продолжил. – Если я когда-либо узнаю…

Его слова были заглушены мягким звоном. Из скрытых динамиков раздался голос: "Конец состязания. Пять минут до четвертого занятия. Пять минут." – Свободны, – сказал Профессор Эрадин беспомощно, так как студенты уже поднялись, захватывая свои датапады и, болтая и толкаясь, пошли к дверям.

Анакин направился в сторону коротышки. Его песчаные волосы торчали как щетка, и было легко держать его на виду. Любой, кто мог подключиться к голографическому проектору профессора, чтобы провести розыгрыш, мог бы знать кое-что об обходе системы безопасности. Он отметил, что хотя вокруг него студенты шли в группах или парами, этот мальчик шел один.

– Это было совершенное волшебство, – сказал Анакин, попадая в шаг около мальчика.

– Что? – Мальчик удивленно взглянул в его сторону своими смышленными серыми глазами.

– Голограмма. Ты сделал это, – Анакин махнул рукой – Не волнуйся, я не скажу. Я впечатлен. – Он дружески улыбнулся. – Анакин Скайуокер.

Мальчик ответил нерешительно. – Реймет Отем.

– Ну, как ты сделал это? – Анакин спросил.

– Все дело в пальцах – Реймет изобразил, будто ввел что-то в датапад и усмехнулся. Его серые глаза вспыхнули. – Легко для гения, мой друг.

Они вместе вышли в коридор. Анакин почувствовал раньше, чем увидел, что Ферус притроился за ними.

Реймет повел рукой вокруг себя. – Добро пожаловать в самую удобную тюрьму в галактике. Выглядит не очень, но мы называем это домом.

– Ну, а как вы здесь развлекаетесь? – спросил Анакин.

Реймет пожал плечами. – Я сам себя развлекаю.

Шум студентов, с тревогой спешащих к завтраку заглушил их слова. – Должно быть тяжело со всей этой безопасностью здесь, – заметил Анакин. Он продвигался мягко, пробуя заставить Реймета открыться.

Реймет фыркнул. – Безопасность не столь уж безопасна, как об этом говорят эксперты. Есть способы обойти любую систему.

– Это мне кажется довольно трудным, – заметил небрежно Анакин.

Несколько студентов с любопытством глядели на Анакина, когда проходили мимо. Реймет грубо запихнул свой датапад в карман. – Никто не должен видеть, что ты разговариваешь со мной. Никто не говорит со мной.