Текст книги "Черный Лев"

Автор книги: Джуд Деверо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Амисия медленно вплыла, величественно оглядывая комнату. Лайонин показалось, что она еще больше похудела за это время.

– Все, как и было.

– И никаких приветствий, Амисия?

– Леди Амисия, – подчеркнула француженка. – Никаких приветствий. Графиня Мальвуазен не обязана приветствовать дочерей мелких баронов.

– Твои слова неясны мне, ибо я и графиня, и дочь мелкого барона.

– Ею навсегда и останешься. Вот только титул вряд ли сохранишь.

Лайонин вспыхнула от гнева:

– Не смей говорить загадками. Объясни, что тебе нужно! Говори поскорее и убирайся.

– Леди Лайонин, зря вы меня боитесь. Я принесла вам новости и рада сообщить, что теперь между нами, возможно, воцарится мир.

– Между нами не может быть мира. Что за новости? – допытывалась Лайонин, бледнея. – Ранулф? Что-то случилось с ним?

– Нет. Когда я в последний раз видела его, он был здоров и очень… энергичен. Но вы так разволновались! Значит, сильно любите его?

– Мои чувства к мужу – исключительно мое дело. Если тебе больше нечего сказать, оставь меня.

– Нет, миледи, мне многое нужно вам сказать. Любовь, которую вы питаете к мужу, тревожит меня, ибо тут мы с вами соперницы.

– О, не начинай все заново! Однажды я поверила твоей лжи, i ю бол ьше не попадусь на удочку. Убирайся с глаз моих! – взмахнула рукой Лайонин и встала, готовая собственными руками вытолкать француженку за дверь.

– О, вы выслушаете меня, ибо от этого зависит ваша жизнь, – холодно бросила Амисия. – Именно так. Ваша жизнь.

Лайонин, с сомнением глядя на нее, снова села. Впрочем, эта женщина способна на все, и нужно ее остерегаться.

– Повторяю, говори побыстрее – и вон отсюда.

– Насколько я поняла, лорд Ранулф показал себя человеком непостоянным, когда речь идет о женщинах. Взять хотя бы то, что он обручился с вами после одного-единственного дня знакомства. Я предупреждала вас, но вы не слушали и теперь должны расплачиваться за легкомыслие, а главное – за свое обращение со мной.

Бледные глаза мерцали, как у змеи, готовой наброситься на жертву.

– Ранулф выбрал вас в спешке, но и бросит так же скоро.

– Я не верю ни единому твоему слову. Всего неделю назад муж был здесь. Судя по его поведению, он вряд ли устал от меня.

– Видите ли, я знаю Ранулфа лучше вас. И понимаю, что ему необходимы женщины, много женщин. Я готова смириться с этим свойством его характера. А вы, леди Лайонин?

Лайонин молча смотрела на эту особу, ненавидя ее и все же прислушиваясь к ее словам, хотя разум подсказывал, что в ее речах нет ни слова правды.

– Я принимаю мужа таким, какой он есть. В этом мой долг жены и хозяйки замка.

– Хорошо сказано. Так и подобает любящей супруге. Но повторите ли вы то же самое, когда муж поселит другую в этом прекрасном замке и посадит ее за стол рядом с вами? Что, если ребенка другой станут любить больше вашего?

Последнюю фразу она почти прошептала.

– О каком ребенке идет речь? У Ранулфа нет других детей, кроме того, которого ношу я.

– Но скоро будут, моя невинная леди, ибо я тоже ношу дитя графа Мальвуазена. И готова в этом поклясться.

– Ни за что не поверю! Это ублюдок другого мужчины… если он вообще поместился в таком тощем, как доска, животе.

– Я предупредила вас и показала доказательства любви вашего мужа ко мне. Или снова предъявить вам письма? Впрочем, вы их уже успели увидеть. Описать тот наивысший момент страсти, когда он подарил мне ленту с вышитыми львами, ленту, которую вы у меня отняли? Нет, я вижу, что вы наконец поверили.

Лайонин пыталась успокоить тревожно бьющееся сердце, не давать воли чувствам и призвать на помощь здравый смысл.

– Многим женщинам приходится смотреть сквозь пальцы на бастардов мужа, – отчетливо выговорила она. – Я не менее сильна, чем они.

– Что же, вполне разумно, но вы забываете о короле Эдуарде.

– И какое отношение имеет король к твоему распутному поведению?

– Боюсь, имеет, и немалое, – объявила Амисия, пристально наблюдая за реакцией Лайонин. – Как уже упоминалось, вы – всего лишь дочь барона, а я – наследница владений и состояния герцога де Берне. Король наверняка захочет, чтобы граф породнился со столь знатной фамилией. Разве он не гневался, когда его граф женился на столь низкородной особе?

Лайонин не смогла ответить, захваченная вихрем воспоминаний.

– Знаете историю Гилберта де Клерра, графа Глостера? Он получил развод и скоро женится на принцессе Джоанне. Что, по-вашему, скажет король Эдуард, узнав, что дочь герцога де Берне носит в чреве дитя графа Мальвуазена? Воображаете, что он рассмеется и хлопнет лорда Ранулфа по плечу? Или подумает о войне, которая может начаться после такого оскорбления, нанесенного Франции?

Лайонин по-прежнему молчала.

– И что вы сделаете тогда? – продолжал неестественно высокий голос. – Будете спокойно ждать, пока папа расторгнет ваш брак? А ваш ребенок? Ребенок, которого вы уже считали наследником, будет забыт, а мое дитя станет графом Мальвуазе-ном. Останетесь здесь и будете по-прежнему делить постель с лордом Ранулфом, только уже в качестве его любовницы? Похоже, он действительно наслаждается вашим телом и захочет по-прежнему спать с вами, даже если вас не будут связывать брачные узы. А может, вернетесь к родителям? Разве они не будут гордиться дочерью? Бывшая жена самого Черного Льва, да еще с его сыном в придачу! Отец без труда найдет вам другого мужа. Захотите ли вы делить постель с другим мужчиной? Может, он не будет так красив и силен, как лорд Ранулф, но зато даст вам новых детей.

– Замолчи! – крикнула Лайонин, затыкая уши. – Оставь меня! Я больше не вынесу твоего присутствия!

– Вас беспокоит правда, которую вы распознали в моих словах. Я уйду, но вы от меня не избавились, так и знайте!

Оставшись одна, потрясенная Лайонин долго сидела, не в силах шевельнуться. Способность связно мыслить покинула ее. Вошедшая Кейт что-то спрашивала, но ушла, не дождавшись ответа. В словах француженки была доля правды. Теперь Лайонин вспоминала каждое слово, произнесенное придворными, всякий намек на неравный брак.

А Ранулф? Он, казалось, презирал общепринятые условности, но любил короля, и честь стояла для него на первом месте. Что, если король станет настаивать на разводе?

Она знала ответ. Ранулф не ослушается повелителя. Разве не он с ненавистью говорил о Симоне де Монфоре, посмевшем восстать против властителя? Мятежник пытался сбросить с трона отца Эдуарда и жестоко поплатился за это. Ранулф – человек благородный и поступит так, как велит ему совесть.

Она попыталась снова взяться за шитье, но руки так сильно дрожали, что пришлось отбросить иглу и нитки. Наглые речи Амисии не давали покоя. Мысль о том, что ее коснется другой мужчина, вызвала дрожь отвращения. Но хватит ли у нее отваги остаться и стать его любовницей? Видеть Амисию законной женой, проводящей каждую ночь в постели мужа? Нет. Только не это.

Лайонин принесли ужин, но она не замечала ни подноса с едой, ни верной Кейт. Она долго бродила по комнате, прежде чем остановиться у окна. Внизу продолжалась обычная жизнь. Слуги, как всегда, суетились, не ведая, что в этот день мир Лайонин разлетелся в осколки.

Казалось, из каждого угла на нее смотрел Ранулф. Доносился его голос. Сияла его улыбка. Как она может не верить ему?

Эта мысль возродила в ней новую надежду. Может быть, Амисия лжет? Письма подделаны, лента украдена… Что ни говори, а она не видела их вместе и не получила доказательства, что именно Ранулф – отец ребенка Амисии. Если окажется, что ребенок от другого мужчины, король не заставит Ранулфа расторгнуть брак. Значит, она должна ехать к нему. Проверить, есть ли хоть доля правды в словах Амисии.

Лайонин посмотрела в окно. Уже совсем стемнело. Поздно отправляться в путь. Присев к столу, она стала тщательно планировать путешествие. Однажды ей уже пришлось надевать платье крестьянки, и она сделает это снова, но на этот раз переоденется мальчишкой.

Одежда… Ей придется ее найти. Небогатую, чтобы не привлечь внимания грабителей. Костюм подмастерья, посланного хозяином с каким-то поручением. Нужен предлог, чтобы оправдать ее путешествие в одиночку. Ей пришла в голову мысль о возможной опасности, но Лайонин немедленно отбросила ее. Сейчас важнее всего будущее – ее и ребенка.

Порывшись в сундуке Ранулфа, она примерила кое-какие его вещи, но все они были безнадежно велики, а ткани – чересчур дороги для полунищего парнишки.

– Кейт, иди сюда! – позвала она. Девушка с подозрением заглянула в обезумевшие глаза хозяйки.

– Ты уже помогала мне, Кейт, и теперь я снова нуждаюсь в этом. Мне необходимо отправиться к милорду Ранулфу, но об этом никто не должен знать.

– Нельзя ехать к его светлости без охраны.

– Можно. Я хочу кое в чем удостовериться. Если я права значит, покажусь ему и в тайнах не будет нужды, но если ошибаюсь… Нет, лучше об этом не думать. Повторяю, мне не обойтись без твоей помощи. Мне нужна мальчишечья одежда на мой рост, чтобы я смогла сойти за подмастерье. Как по-твоему, сумеешь раздобыть нечто в этом роде? Но вещи должны быть чистыми. Мне только вшей и блох не хватало!

– Да, миледи, я все достану.

Лайонин, нервно расхаживая по комнате, ожидала возвращения Кейт. Та протянула ей одежду.

– Ты никому не проговорилась? Девушка покачала головой.

– Похоже, вещи подойдут. Но что там у тебя еще за узел?

– Это платье для меня.

– Но зачем? К чему тебе одеваться мальчиком?

– Я поеду с вами.

Лайонин удивленно вскинула голову:

– Нет, Кейт, ты не поедешь. Я должна быть одна.

– Я еду с вами, иначе расскажу всему замку о ваших намерениях.

Лайонин сурово прищурилась:

– Ты угрожаешь мне?

– Так оно и есть.

Лайонин невольно рассмеялась:

– В таком случае мне придется уступить. Выезжаем на рассвете. Уверена, что готова рискнуть?

– Попробуйте заставить меня передумать, – хмыкнула девушка, помогая хозяйке раздеться и лечь в постель.

Прежде чем заснуть, Лайонин еще успела подумать, что таково, должно быть, ее проклятие – вечно иметь дело с дерзкими служанками, и, вздохнув, безмолвно поблагодарила Бога за Кейт и Люси.

Наутро, когда Кейт и Лайонин торопливо собирали вещи, в комнате появился Ходдер. Тощий коротышка не жаловал новую хозяйку, и эти двое почти не разговаривали друг с другом.

– Ходдер? Что-то случилось?

– Я велел оседлать подходящих коней для нас троих. Они ждут за стенами замка.

Кейт и Лайонин недоуменно переглянулись. Наконец графиня снова повернулась к камердинеру мужа:

– Я тебя не понимаю. Я не просила ни о каких лошадях.

– Кто примет за подмастерье парнишку, сидящего на таком коне, как Лориэйдж? Во всей Англии не найдется грабителя, который попытался бы отнять вороного. И не стойте тут, хлопая глазами, нам давно пора ехать.

– Ходдер, как…

– Достаточно сказать, что очень немногое из творящегося в Мальвуазене ускользает от моего внимания. Вы принадлежите господину, и он просил меня заботиться о вас. Так я и делаю. Я уже успел распространить слух, что вы отправляетесь в деревню и не вернетесь до темноты. Это даст нам время, до того как поднимется суматоха и начнутся поиски.

Слишком изумленная, чтобы расспрашивать дальше, Лайонин повиновалась ему.

Они переоделись в мужскую одежду только на пароме, перенесшем их с острова Мальвуазен на побережье Англии. Ходдер направо и налево объявлял, что везет двух свободных людей к лорду Ранулфу. Кейт и Лайонин старательно скрывали лица и сошли на берег, не узнанные перевозчиком.

Весь день и большую часть ночи они не слезали с седла, а когда остановились, Лайонин устало свалилась на расстеленное Ходдером покрывало. Земля была теплой, но твердой, и, когда она проснулась, ощущение было такое, словно все тело покрылось синяками.

Уже на закате они добрались до замка Гетен. Лайонин словно не замечала всех тягот поездки. Увидев штандарты Черного Льва, она натянула поводья. Внутренний голос просто вопил, умоляя вернуться в Мальвуазен. Твердил, что ей вовсе не нужно знать, правду ли говорила Амисия.

Ходдер словно почувствовал ее страхи.

– Мы всегда можем возвратиться, миледи, – тихо подсказал он.

– Нет, я должна знать.

Лагерь охранялся не слишком строго. Рыцарь, стоявший на страже, не узрел ни малейшей угрозы в трех всадниках и не приказал им остановиться. Черный Лев был знаменит по всей стране, и многие приезжали поглазеть на его лагерь в надежде увидеть графа или его стражей. Ходдеру удалось отвести женщин на небольшой холмик рядом с гигантским черным шатром, хорошо знакомым Лайонин.

Хотя рыцарь, охранявший лагерь, тотчас выбросил из головы трех незнакомцев, нашелся другой человек, которого крайне заинтересовали эти люди. Он обошел лагерь и с удовлетворением увидел, что все лошади взяты с конюшни Мальвуазена. Он хорошенько всмотрелся в спины вновь прибывших и широко улыбнулся, увидев рыжеватую прядь волос, выбившуюся из-под слишком большой шапки, и маленькую ручку, быстро вернувшую волосы на место.

Этого оказалось достаточно, чтобы он побежал в шатер, который делил с другими рыцарями гарнизона.

Лайонин увидела ее первой. Амисия уверенно вошла в шатер Ранулфа, и Лайонин поняла, что сердце ее сейчас остановится. Значит, женщина не лгала. Она действительно бывает в лагере.

– Миледи, вы должны немедленно дать о себе знать! Нельзя позволять этой особе шляться в шатер вашего мужа, как в собственный дом! – негодующе прошипела Кейт.

– Нет, я не могу. Потому что…

Она осеклась при виде вышедшего из шатра Ранулфа. Такой высокий… темноволосый… каждая черта напоминала об их счастливых минутах вместе.

Вслед за Ранулфом из шатра показалась Амисия, взяла его за руку и, встав перед ним, положила руку ему на грудь. Ранулф повернулся к ней так, что все трое не видели его лица. Амисия что-то говорила, и он внимательно слушал. Но тут она обвила руками его шею и, привстав на цыпочки, страстно прижалась губами к губам.

Лайонин немедленно поднялась и стала спускаться с холма.

– Я увидела более чем достаточно. Едем домой.

Обратный путь стерся у нее из памяти: перед глазами стояла Амисия, обнимавшая Ранулфа. Значит, это правда. Амисия не солгала! Лайонин думала, что любовь к Ранулфу так сильна, что позволит ей вынести известие о его ребенке от другой женщины, но оказалось, что она не сможет стоять и смотреть, как он венчается с Амисией… А стать женой другого мужчины для нее смерти подобно!

Она молча позволяла Кейт заботиться о ней, машинально делала все, что ей говорили. И не съела ни кусочка, пока они не прибыли в Мальвуазен.

Кейт раздела ее и уложила в постель. Лайонин всю ночь металась. Наутро ей стало еще хуже.

Два следующих дня она провела как в бреду. Сидела в соларе и смотрела в пустоту. И не чувствовала ничего. Даже гнева. Мир просто перестал существовать.

Но на третий день в солар ворвалась Амисия:

– Итак, вы знаете?

– Знаю.

Амисия коварно усмехнулась:

– Ну, как насчет высоких надежд на ребенка, которого вы носите? Возможно, лорд Ранулф и позволит ему остаться здесь и служить моему сыну.

Лайонин тупо уставилась на нее.

– Но л не думала, что вы так эгоистичны, – продолжала Амисия. – Совсем не помните о ребенке, только страдаете из-за разбитого сердца. Очень многие женщины оказываются в таком положении, если мужья им изменяют, но они стремятся защитить своих детей.

– Я не знаю, как защитить дитя. Как мне бороться со злом, которое ты замышляешь? Я всего лишь подмастерье в дьявольских кознях, которые ты творишь.

Амисия, не отвечая на оскорбления, села подле Лайонин и взяла ее холодную руку. Лайонин нахмурилась, но лицо женщины выражало только глубочайшее сочувствие.

– Миледи Лайонин, я искренне прошу вашего прощения. Только благодаря вам меня спасли из гибельных волн, и я обязана вам жизнью. Я не хотела, чтобы так вышло, но стоило лорду Ранулфу взглянуть на меня, и… вижу, вы понимаете. – Она подалась ближе к Лайонин. – Я была девственна, когда он взял меня, и не смогла сопротивляться.

Лайонин отвернулась.

– До этого я еще никогда не любила мужчину. Но Ра-нулф… Я хочу его, должна получить его. Ведь и вы его желаете, и я не имею права просить вашего прощения, но есть один способ, которым могу загладить вину… Искупить по крайней мере часть своих деяний.

– О нет, ты ничем не сможешь возместить мне то, что сотворила.

– Знаю, миледи, и мне очень стыдно. Вы были счастливы до моего появления. А я отняла это счастье. Если бы я не носила его ребенка, поверьте, продолжала бы оставаться в тени. Вернулась бы во Францию и попыталась излечить разбитое сердце, а оно наверняка было бы разбито, доведись мне разлучиться с лордом Ранулфом.

– Так каким же образом ты намерена отдать мне часть того, что украла?

– Не в моих силах выручить вас, но, может, я сумею уберечь вашего ребенка. В этот момент посланец скачет к королю Эдуарду с известием о моем присутствии в Англии и о ребенке, которого я ношу. Уверена, что за этим сразу же последует развод.

– И как же это спасет мое дитя? – мрачно спросила Лайонин.

– Если вас не найдут до его рождения, он станет наследником графства.

– Я тебе не верю. С чего это ты вдруг рискуешь потерять титул, предназначенный твоему сыну, говоря мне все это?

Амисия пожала плечами:

– Я обязана вам жизнью, и ведь есть шанс, что у вас родится девочка. Кроме того, Ранулф должен оставить титул старшему сыну. А вот все, что касается его владений, – дело другое. Поэтому я вовсе не так уж сильно рискую.

Лайонин немного поразмыслила. Вряд ли она поверила бы Амисии, уверяй та, что стремится пожертвовать всем ради ребенка Лайонин. Но она же действительно обязана Лайонин жизнью и должна как-то отплатить ей.

– Вероятно, у вас уже есть план?

Амисия прижала палец к губам и, бесшумно подойдя к двери, оглядела пустой коридор, после чего снова подошла к Лайонин и прошептала:

– Все нужно делать тайно. Никому не следует об этом знать, особенно пронырливому камердинеру и вашей служанке. Согласны?

Лайонин кивнула.

– Я сильно рискую. И не желаю быть пойманной. Я слышала, что у вашего отца есть родственники в Ирландии. Это правда?

– Да, но я никого не знаю, хотя отец часто о них рассказывал.

– Может, они согласятся приютить вас, хотя бы до родов?

– Наверное, особенно если посчитают, что ребенку грозит опасность.

– Вот и хорошо. Тогда я найду корабль, который отвезет вас в Ирландию. Переждете там, пока не появится малыш, после чего сможете благополучно вернуться в дом родителей. Я считаю, что к тому времени развод уже будет получен, но церковь не позволит лорду Ранулфу снова жениться, пока вас не найдут. Поэтому ваш сын останется первенцем и наследником титула.

– Не понимаю. Если развод будет окончательным, как я могу все еще оставаться женой Ранулфа? – нахмурилась Лайонин.

Амисия с безумным видом огляделась.

– Слишком сложно объяснять. Вы должны довериться мне, ибо я – дочь герцога и лучше знаю законы. Вы согласны с моим планом?

– Не знаю. Я окончательно сбита с толку и…

– До чего же эгоистична! – брезгливо воскликнула Амисия. – Я предлагаю безопасность, способ избежать беды, а вы только и думаете, что о себе! Что будет с вашим сыном, когда ему исполнится двадцать лет? Он придет к вам и спросит, почему вы, не помня о нем, горели вожделением к его красивому отцу! И тогда у вас не останется ничего: ни мужа, которого вы так жаждете, ни любви сына. Будете и тогда говорить, что были сбиты с толку, просить прощения зато, что он оказался немногим богаче нищего да еще и объявлен бастардом графа Мальвуазена? Может, когда-нибудь он увидит моих сыновей и вспомнит…

– Прекрати! Ты слишком спешишь!

– Нам нужно торопиться, ибо осада скоро закончится.

– Тогда Ранулф вернется, и я смогу поговорить с ним. Амисия откинула голову и засмеялась.

– Вы еще более глупы, чем я предполагала. Хотите услышать мои слова из уст человека, ради которого готовы на все? Думаете, он позволит вам уехать в Ирландию и разрушить планы короля, мечтающего, чтобы наследником его графства стал внук французского герцога? Нет, миледи, нужно ехать немедленно, до его возвращения.

– Я… Когда отплывает корабль?

– Завтра.

– Так скоро? У меня нет времени все обдумать.

– Я устроила так, чтобы вы не успели изменить своего решения. Я следила за вами и знаю, что ваша похоть непременно возьмет верх. Необходимо решать сейчас, в эту минуту, и уже завтра вас здесь не будет.

Лайонин не могла мыслить связно. Не сумела призвать на помощь здравый смысл. Она видела Амисию, целующую Ра-нулфа, вспомнила об отношениях мужа с королем, представила, что ждет ее сына.

– Да, я поеду.

Амисия торжествующе улыбнулась:

– Вы сделали мудрый выбор, миледи. Этой ночью вам следует взять с собой только то, что можно увезти в седельных сумках. Не более. И никому не говорите о наших планах. Никому. Понимаете?

– Понимаю. Даже слишком хорошо, – выдавила Лайонин.

–; Теперь я уйду, но завтра утром вы должны оседлать вороного. Если кто-то спросит, куда вы едете, скажите, что хотите отвезти в деревню ткани для сервов. Этим вы отведете подозрения. Когда ваше отсутствие обнаружат, судно уже выйдет в море.

С этим напутствием она вышла из комнаты.

Лайонин не шевельнулась. Кейт помогла ей лечь в постель. И тут только она разрыдалась. Когда первые лучи солнца проникли сквозь стекло, слезы еще текли нескончаемым потоком. Ее последняя ночь в качестве госпожи Мальвуазена, в постели Ранулфа.

Она встала, когда солнце уже поднялось высоко, и кинула кое-что из одежды в седельные сумки. И не взяла никаких драгоценностей, кроме львиного пояса. На память о Ранулфе она сунула в сумку маленькую шкатулку слоновой кости, на которой был вырезан лев Мальвуазенов. В ней обычно хранилась его печать, но сейчас она была пуста.

Лайонин еще раз оглядела спальню, где была так счастлива, и закрыла за собой дверь.

Она легко добралась до мыса Святой Агнессы, где стоял на якоре корабль. Перед отъездом только Кейт заметила распухшее от слез лицо госпожи, но Лайонин отговорилась болями, вызванными беременностью, и поскольку ее живот заметно округлился, служанка ничего не заподозрила. Лайонин то и дело гладила живот, шептала нежные слова неродившемуся ребенку в надежде, что поступает правильно.

Она уже видела впереди паруса судна. Кажется, это одно из нескольких, принадлежащих Ранулфу. Суда доставляли в другие королевства английские товары и привозили иностранные.

К ней подошла Амисия, до сих пор прятавшаяся в кустах.

– Вы опоздали, миледи, и Мореллу пришлось извиняться перед капитаном, ]– осуждающе заметила она.

– Мореллу?

– Не воображаете же вы, что я смогла устроить ваш побег в одиночку? Сэр Морелл – один из рыцарей гарнизона, хотя по праву должен был стать одним из «черных стражей». Но сейчас для объяснений нет времени. Возьмите, нужно спрятать одежду и волосы.

Она подала Лайонин рыжевато-коричневый плащ простолюдинки. Графиня спешилась и накинула его.

– Присмотришь за Лориэйджем? Постарайся вернуть его в конюшню.

– Только у меня и забот, что присматривать за вашей драгоценной лошадью! Но так и быть, я позабочусь об этом звере. А сейчас пора идти. Нрав у Морелла не из легких, особенно если его планы нарушаются. Не поднимайте головы и ни на кого не смотрите. Не хватало еще, чтобы охрана вас узнала!

Она последовала за Амисией на корабль и покорно ждала, пока француженка разговаривала с каким-то невидимым мужчиной.

– Веди ее вниз! – послышался раздраженный голос, и Лайонин впервые взглянула в лицо человека, которому предстояло сопровождать ее в Ирландию. До этого она встречала его всего несколько раз, но каждый момент четко отпечатался в ее памяти. Это он стоял в тени с наглой ухмылкой на губах, так что только она одна могла его видеть. И всегда смотрел с таким выражением, словно знал о ней больше других. Будто только и ждал момента, чтобы открыть ей все, чего втайне так долго желал.

Лайонин инстинктивно отвернулась и направилась к сходням.

– Миледи Лайонин! – воскликнул светловолосый рыцарь, беря ее за руку. – Не бойтесь. Я отвезу вас к родным вашего отца и буду защищать вашу честь и безопасность до смертного часа. Спускайтесь вниз. Я сам приготовил вам каюту и позаботился об удобствах.

Но она не могла заставить себя взглянуть на него.

– Я сэр Морелл и в последнее время находился на службе у вашего досточтимого мужа. Подчеркиваю, «в последнее время», поскольку вряд ли он оставит меня теперь, когда я похитил его жену. Идемте со мной и будьте уверены, что не испытаете ни малейших трудностей в пути.

Лайонин позволила увести себя вниз, с каждой минутой все больше сомневаясь в правильности своего решения. Каюта оказалась маленькой, тесной и душной.

– Леди Лайонин! – окликнул он, подвигаясь ближе. – Да?

Она вынудила себя взглянуть в голубые глаза. Он был красив по-своему: светловолосый, как диктовала тогдашняя мода, с блестящими глазами, тонким носом и прямой линией рта.

Заметив, что его рассматривают, он ухмыльнулся:

– Леди Лайонин, я должен просить вашего снисхождения. Мои люди – не рыцари. Правду сказать, они не отличаются благородством, и хотя я готов защищать вас ценой собственной жизни, она у меня всего одна. Вы красивая женщина, и я бы на вашем месте не стал рисковать, сталкиваясь с теми грубыми людьми, которые сопровождают меня.

– О чем это вы? – сумела выдавить она наконец.

– Я готов защищать вас от своих людей.

– Не проще ли приказать им держаться подальше от моей каюты?

Он улыбнулся, пожирая ее глазами. Отмечая, как вольно раскинулись волосы по ее плечам, как вздымается ее грудь. Как обтягивает бедра грубый шерстяной плащ.

– Конечно, я не из тех, кто вселяет страх подобно Черному Льву. Зато я по праву считаюсь прекрасным любовником.

Он коснулся локона на ее груди и нахмурился, когда она отпрянула.

– Я… Я хочу покинуть корабль.

– Покинуть? Так скоро? Но наше путешествие только началось. Долгое, медленное путешествие.

– Тут что-то не так. Не знаю, что именно, но я решила, что лучше начистоту поговорить с мужем… чем ожидающая меня участь.

Сэр Морелл изо всех сил пытался сдержать гнев.

– Миледи, ваши страхи беспочвенны. Все здесь хотят одного: помочь вам. Я знаю все касательно отношений леди Амисии с вашим мужем, и, кроме того, вам нужно подумать о ребенке.

Его взгляд упал на мягко круглившийся живот, и она невольно прикрылась руками.

– Вы приняли наиболее мудрое решение, – продолжал он, – и поймете это, когда благополучно окажетесь среди родных. А пока вас окружают незнакомые люди, и вполне естественно, что вам не по себе. Я старше вас, лучше знаю жизнь и слишком часто видел, как бросают молодых красивых жен ради других – богатых и знатных. Садитесь, миледи, и отдохните.

Он подвел Лайонин к узкой койке и успел нежно погладить по плечу, прежде чем отпустить.

– Я должен идти. Но для того чтобы оградить вас от опасности со стороны моих неотесанных матросов, придется запереть вашу дверь.

– Вы собираетесь заточить меня в этой крохотной каморке?

– Только для вашей же безопасности. Доверьтесь мне. Я помогу вам избежать весьма неприятной ситуации.

– Не знаю…

– Я клялся в верности Ранул фу де Уорбруку, и, что бы вы ни думали обо мне, я человек слова.

Только тогда Лайонин покорилась своей участи.

– Вы не пожалеете о том, что доверились мне. А теперь нужно вывести корабль в открытое море. Скоро я вернусь с едой, и, может, мы вместе пообедаем.

Он оставил ее, и Лайонин услышала, как в замочной скважине повернулся ключ. Отчаяние охватило ее. Беспомощная в своем горе, она легла на жесткий тюфяк и невидящими глазами уставилась в потолок. Жизнь кончена…