Текст книги "Верь в меня"
Автор книги: Джози Литтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
К счастью, у Локи появилась одна мысль. «Незнакомцу очень нужен его сильный вороной конь, который возит камни для стены, – сказал Локи. – Я уведу у него коня, и стена не будет закончена». Сказано – сделано. Локи изменил свой облик, превратился в красивую белую кобылицу, и, как и следовало ожидать, вороной жеребец незнакомца ускакал следом за ней в дремучие леса. Увидев, что конь его убежал и он не сможет закончить работу в срок, незнакомец рассвирепел. Так он разъярился, что тоже изменил свой облик и оказался великаном, врагом богов. Тут Один призвал сильнейшего из богов, могучего Тора, который своим огромным молотом так крепко ударил великана по голове, что гром разнесся по всему небу. Великан был изгнан из Асгарда, боги закончили стену своими руками, и в конце концов Фригг простила Одина за то, что он едва не потерял ее. Даже Локи благополучно прибыл домой и привел с собой удивительного вороного коня на восьми ногах. Имя коня было Слейпнир, и Локи подарил его Одину. Так боги Асгарда обзавелись стеной, а Один обзавелся Слейпниром.
– Давайте-ка разберемся, – заговорил Хоук, когда слушатели кончили хлопать в ладоши в знак одобрения. – Локи убежал в леса в облике белой кобылицы, чтобы увести за собой вороного жеребца, а вернулся через какое-то время с вороным жеребцом на восьми ногах. Спрашивал ли кто-нибудь из богов у Локи, откуда взялся Слейпнир?
Дракон усмехнулся:
– Не думаю. Во всяком случае, Локи ничего не говорил. Но все мы знаем, что обман может обернуться против самого обманщика. – Он пристально посмотрел на Кристу. – Хотя иногда счастливому обманщику удастся ускользнуть безнаказанным.
Хотя он смотрел на нее дружески, Криста отлично поняла, что викинг хотел сказать. Ей очень повезло, что она осталась безнаказанной после того, как обманула Хоука. Только глупейшая из женщин стала бы искушать судьбу – и терпение своего повелителя – еще хоть раз.
– Локи, как мне кажется, никогда не умел извлекать пользу из своих уроков, – негромко проговорила она и бросила взгляд на Хоука. – Люди в этом отношении мудрее.
Лорда ее ответ обрадовал, но он не успел ничего сказать, потому что в разговор вмешался Эдвард. Молодой управляющий выпил сегодня больше обычного, а может, ему придавали смелости частые улыбки хорошенькой Элфит, и его сдержанность покинула своего хозяина.
– Ну а что вы скажете об Одине? – с вызовом спросил он. – Согласиться обменять жену на стену очень глупо, даже если веришь, что платить не придется.
– Это верно, – согласился Дракон. – Однако Один, кажется, никогда не умел справляться с Фригг. Вечно он делает то, что ее злит и заставляет противиться ему.
– Если бы Один почаще бывал у своего домашнего очага, – произнесла Криста, – не говоря уж о собственной постели, ему не пришлось бы беспокоиться о том, как справиться с Фригг, а она перестала бы ему так часто противоречить.
Договорив, Криста сразу сообразила, как могут быть истолкованы ее слова, и от всей души пожелала вернуть их обратно. Одно дело – сказать Хоуку, когда они были наедине, что путь к миру не лежит через постели других женщин. Но заявить такое всем и каждому… подобного не стерпит ни один мужчина.
– Я имела в виду… – вся покраснев, начала она.
– Полагаю, мы все поняли, что вы имели в виду, – перебил ее Хоук. К ее удивлению, он улыбнулся и, наклонившись к ней, сказал чуть ли не в самое ухо: – Надо быть очень уверенной в себе женщиной, чтобы делать такие заявления. Вы считаете себя такой?
Криста раскраснелась еще больше. Она прекрасно понимала, что не может быть уверенной, так же как Хоук понимал, что она никогда не была близка с мужчиной, и потому ей не стоило бы изображать из себя опытную особу. Но ни за что на свете она бы не призналась в этом. Слегка пожав плечами, сказала:
– Я полагаю, это зависит от вас, милорд. Вы не согласны?
Она наблюдала, будто зачарованная, как страсть разгорается у него в глазах. Он приподнялся на стуле с таким видом, словно прямо сейчас возьмет ее на руки и унесет отсюда. Но тут снова заговорил Дракон:
– Все эти разговоры о браке напомнили мне одну историю. Я услышал ее от одного ирландца, с которым познакомился в Византии. Он клялся, что все это правда, и уверял, будто знает беднягу, о котором рассказывал.
Могущественный лорд одного ирландского клана уплыл как-то раз на весь день на своей лодке. Уплыл он один, подальше от суеты своего двора, потому что ему надо было хорошенько обдумать очень важное дело. Видите ли, этот лорд понимал, что ему следует жениться, только он никак не мог решить, какую молодую женщину он хотел бы взять в жены. Выбор был велик, и лорд увлекся сначала одной девицей, потом другой. Однако он понимал свой долг и, пока работал веслами, неотступно думал, как поступить, чтобы все вышло правильно. Размышляя о дочках вождей соседних кланов, лорд вдруг заметил в воде какое-то странное существо. Он был так удивлен, что встал в лодке, достал сеть, которую брал с собой, и забросил ее в воду. Бросок был умелый, сеть накрыла существо. Лорд вытащил сеть с грузом и, к своему великому изумлению, увидел перед собой молодую женщину исключительной красоты. На ней не было никакой одежды, если не считать молочно-белой кожи и черных волос. Она казалась лорду самой желанной женщиной на свете. Долго не раздумывая, он решил на ней жениться. Привел невесту к себе в дом и представил окружающим. Все были удивлены, чтобы не сказать больше, но никто лорду не возражал. Он и его леди из моря обвенчались, и в свое время у них родились здоровые сыновья и дочери. Все шло как надо, за исключением того, что у лорда появилось некое странное обыкновение. Каждые несколько дней он удалялся в место, известное только ему самому. Оставался там недолго, но уходил непременно и каждый раз наказывал жене запираться в комнате, чтобы она не могла последовать за ним. Это продолжалось годами, пока однажды леди не попросила свою старшую дочь пойти следом за отцом. Девушка выполнила просьбу матери и, вернувшись, рассказала, что отец уединяется в маленькой пещере неподалеку от их имения. Войти за ним туда девушка не посмела, но это, казалось, ничуть не встревожило ее мать. Она нежно поцеловала дочь, сказала, что очень любит ее и других своих детей. На следующий день леди исчезла. Больше ее никто не видел, хотя ее платье нашли возле пещеры, в которую долгие годы ходил муж. Дети горько оплакивали мать, и в конце концов отец поведал им правду. Когда он извлек их мать из морской воды, то нашел в сети не только ее, но и кое-что еще, а именно кожу рыбы, снятую целиком. Он сразу сообразил в чем дело: прекрасная девушка, пойманная им, была заколдованным существом и могла оставаться с ним только до тех пор, пока не получит назад свою рыбью кожу. Он спрятал ее в пещерке и ходил туда каждые несколько дней, чтобы убедиться, что кожа влажная, как и положено быть, и что она не повреждена, ибо в противном случае его жена умерла бы. Он не хотел, чтобы она его покинула, и потому держал все в секрете. Обнаружив кожу, женщина должна была войти в нее и вернуться в море, что она и сделала. Весь остаток своей жизни лорд каждый день ходил к морю и всматривался в волны, надеясь увидеть жену и упросить ее вернуться к нему. Иногда он замечал далеко в воде существо, которое вроде бы смотрело на него, но никогда не подплывало близко.
– Странная история, – задумчиво произнес Хоук. Ему довелось слышать немало таинственных сказок, но ни одна не была такой загадочной. Он не склонен был поверить рассказанному, однако признавал, что порой самые странные истории оказываются самыми правдивыми. Например, история о некоем острове на запад отсюда, горы на котором извергали реки жидкого пламени. Какой человек в здравом уме мог бы этому поверить? Но Хоук знал людей бесспорно разумных, которые клялись, что видели такое собственными глазами.
Дракон вроде бы придерживался такой же точки зрения.
– Я понимаю, что это звучит невероятно, но как знать? К тому же если где и обитают подобные создания, так только в Эйре[9]9
Эйре – национальное название Ирландии.
[Закрыть]. Ты там бывал?
Хоук не бывал и не думал, что когда-нибудь совершит такое путешествие. Он был по горло занят, помогая Альфреду приводить в порядок Англию.
– Норвежцы уже обосновались в месте, называемом Дуб Линн[10]10
Современный Дублин.
[Закрыть], – продолжал Дракон. – Пока ирландцы собираются, да никак не соберутся, объединить свои многочисленные кланы, они могут потерять свой волшебный остров.
– Что заставляет вас, норвежцев, предпочитать чужие земли собственным?
Хоук не собирался причинить своим вопросом обиду, ему просто было любопытно. Датчане – он хорошо это знал – были одержимы жаждой богатства и власти, свойственной и многим саксам, однако норвежцы – можно сказать, их двоюродные братья – стремились к этому лишь постольку поскольку, предпочитая земли всему на свете.
– Может, потому, что нам не хватает собственной, – вполне благодушно ответил Дракон. – Наши земли прекрасны, но суровы. Не многое успевает произрасти и созреть за короткое скудное лето. В разгар зимы даже море не приносит улова. Мы предпочитаем большие семьи, и потому некоторые из нас вынуждены искать пропитания на стороне.
Ответ казался вполне резонным, и Хоук обдумывал его, как вдруг заметил, что Криста сильно побледнела. Луна сияла так ярко, что в факелах не было нужды. В потоках серебристого света еще совсем недавно такое румяное лицо девушки померкло. Губы крепко сжаты. Криста опустила глаза на руки, зажатые между колен.
– Что-нибудь не так? – быстро спросил он, недоумевая, что могло привести ее в подобное состояние.
Она подняла на него широко-раскрытые глаза. Хоук был поражен тем, что Криста казалась попросту испуганной.
– Ничего, все в порядке, – ответила она, явно принудив себя улыбнуться. – Я просто устала.
Лорд ни на минуту не поверил ей. Что-то глубоко задело Кристу, но он не имел ни малейшего представления, что бы это могло быть. Хоук быстро окинул взглядом стол. Дора и священник переговаривались, сблизив головы, но в таком их поведении не было для него ничего необычного. Эдвард усадил к себе на колени хорошенькую девушку и болтал с ней с самым счастливым видом. Молодые военачальники Хоука выпивали и веселились вместе с норвежскими гостями – все как положено. Он посмотрел на столы, расставленные в зале, и увидел странных слуг Кристы, Торголда и Рейвен. Они казались вполне довольными. Так в чем же дело?.. Лорд перебрал в памяти все, что происходило за столом в последнее время, но так и не мог найти объяснения поведению Кристы. Правда, Дракон поддразнил ее по поводу обмана и появления в Хоукфорте не в своем облике и не под своим именем, но Криста восприняла это совершенно спокойно и даже со свойственной ей смелостью выразила сочувствие Фригг. Что же тогда? Неужели ее так потрясло слишком очевидно проявленное им желание? Но ведь она ничуть не испугалась его страсти, когда они целовались в конюшне.
Он напомнил себе, что она всего лишь очень юная и неопытная девушка, недавно приехавшая в далекую страну и встретившая чужого человека, который с этих пор должен был полностью руководить се жизнью. Правда, подобная участь выпадает на долю большинства женщин, но Хоук полагал, что ей от этого не легче.
Он с неохотой подумал о своей первой жене. Они были женаты очень недолго, и с тех пор прошло так много лет, что он даже не мог ясно вспомнить черты ее лица. Но хорошо помнил, какой холодной была она на супружеском ложе, как отстранялась от него, едва он к ней приближался. При всей своей скромности Хоук не мог считать, что ему не хватало нежности или искусства в любви, но это ничего не значило. При одной мысли о повторении подобного брака он испытывал страх. Он должен сделать все, что от него зависит, чтобы этого избежать. Нет, несмотря на всю силу сдерживаемого желания, которое он испытывал с первого взгляда к своей норвежской нареченной, ему необходимо убедиться, что она разделяет его страсть.
Хоук вздохнул, понимая, что ставит перед собой задачу, от которой устранился бы почти любой мужчина. Но он был воином и вождем. И он, черт возьми, наберется терпения, сколько бы его ни понадобилось! После столь мрачного умозаключения Хоук допил свой эль и не возражал, когда слуга наполнил его кубок снова.
Глава 8
– Ты придаешь этому слишком большое значение, – ворчала на Кристу Рейвен. – Это была всего только сказка, не больше. Незачем принимать ее так близко к сердцу.
Криста отвела угрюмый взор от моря, на которое смотрела так долго и упорно. Дракон уплыл с утра, но его слова все еще звучали у Кристы в ушах. Она плохо спала, если не сказать, что вообще спала, и голова у нес так трещала, что даже в голосе чувствовалась боль:
– Ты же слышала его сказку… Неужели веришь, что он рассказал ее случайно?
– Именно так я и считаю. История как история, не более того.
– Но он перед этим говорил про, обманщиков и смотрел прямо на меня.
Рейвен испустила вздох и махнула своими тощими руками, потом уселась у окна рядом с Кристой.
– Одно к другому не имеет никакого отношения. Он вовсе не имел в виду…
– Он мог что-то слышать, да и как же иначе? После смерти отца Свен просто жаждал рассказать нашу историю всем и каждому, пока не обнаружилось, что я понадобилась ярлу Скирингешила. Тогда он придержал язык, но откуда мне знать, что он не успел принести вред?
Рейвен накрыла худой рукой сложенные на коленях руки Кристы и ласково произнесла:
– Ведь ты здесь, верно? Неужели думаешь, что ярл Скирингешила отправил бы опозоренную женщину сюда ради укрепления мира?
– Я думаю, он отправил бы даже норн[11]11
Норны – в скандинавском героическом эпосе три вещие волшебницы, наделенные даром предсказывать судьбы мира, людей и даже богов.
[Закрыть] для достижения своей цели.
Рейвен рассмеялась.
– Свирепые гарпии, которые решали на полях сражений, кому погибнуть, а кому остаться в живых, вряд ли подошли бы для такой цели. – Она с любовью посмотрела на Кристу. – Гораздо разумнее послать красивую молодую девушку, чтобы она смягчила сердце воина.
– Хорошо и прекрасно, но я тебе говорю, что лорд Дракон все знает. Или по крайней мере подозревает. Почему бы ему не рассказать Хоуку?
– Что рассказать? Сплетню, нашептанную этим олухом, твоим сводным братом? Да если лорд Свен заявит, что небо голубое, разумный человек высунет голову в окно, чтобы проверить, так ли оно. Всем это известно. Дракон не дурак, далеко не дурак.
– Он мог бы и не знать, что об этом рассказал Свен. Просто слышал от кого-то. Ты же знаешь, как распространяются слухи…
– Я знаю одно: ты почему-то стала беспокойнее, чем прежде. – Рейвен пристально вгляделась в Кристу. – С чем это связано?
– Я не понимаю, какой я стала и почему. Понимаю только, что я сама не своя. Что-то со мной случилось. Воспротивиться этому у меня не хватает сил.
Рейвен горестно прищелкнула языком, однако попыталась разубедить Кристу.
– Как это сама не своя? Ты такая же, какой была, когда покидала Уэстфолд. Такая же, как всегда.
– Нет, не такая. Я это чувствую всей кожей. Я с трудом себя узнаю.
За окном, внизу, морские барашки лениво набегали на берег. Воздух был неподвижный и тяжелый, почти совсем безветренный. Как тишина у нее в душе… Ожидание.
– Ты находишься на чужбине, – проговорила Рейвен, – и, конечно, чувствуешь себя по-другому. Криста помолчала.
– Дело не в месте. Что я ни делаю – просыпаюсь, ем, слушаю Эдварда, словом, все все, – на уме у меня Хоук. Постоянно.
– Он? – Рейвен явно удивилась. – Почему?
– Он станет моим мужем. Кажется, этого достаточно, чтобы думать о нем.
– Вероятно, но с чего бы думать о нем так много? В конце концов, он всего лишь мужчина.
– Всего лишь? – Криста негромко рассмеялась. – Хотела бы я считать именно так.
Рейвен хмыкнула и принялась разглаживать свое платье. Потом произнесла:
– Мне бы следовало это предвидеть. То же самое было с твоей матерью.
– Правда? – удивилась Криста. О ее матери в семье говорили так редко, что она к ней почти ничего не чувствовала. – Я знаю, она хотела, чтобы отец любил ее, а он не мог.
– Твой отец был хорошим человеком, но его сердце целиком принадлежало чувству долга. Для любви в нем не оставалось места.
– Но она его любила.
– Она ничего не могла с собой поделать. Я в этом не разбираюсь. Одни утверждают, что любовь – это слабость, другие говорят, что это лихорадка в крови. Не спрашивай меня, я в этом не имела опыта. Только точно знаю – твоя мать была сильным человеком, как и ты, но она не могла отказаться от любви, когда та пришла к ней.
– Но я-то не люблю, – возразила Криста. – Я почти не знаю этого человека.
Даже говоря эти слова, Криста вспомнила поцелуй, которым они с Хоуком обменялись в конюшне, и то мгновенное, неотразимое ощущение, что она узнала его каким-то неведомым и непонятным образом. Быть может, для этого ей на самом деле и не требовалось много времени. Быть может, это происходило в душе и в сердце, а разум оставался непосвященным.
– Я не люблю его, – произнесла она, выдавая желаемое за действительное.
– Но разве ты этого не ждала? – спросила Рейвен. – Ты полагала, что Хоук станет любить тебя, не получая ответной любви?
– Я считала, что он должен полюбить меня первым. Тогда я без опаски могла бы ответить на его чувство.
– Любовь не может быть такой. Ты хочешь безопасности? Тогда найди для себя пещеру и спрячься в ней. Но чтобы жить, по-настоящему жить, ты не должна прятаться. Каждый полет, будь то крылья или сердце, – это риск.
– Риск, убивший мою мать. Рейвен выпрямилась.
– Не говори так! Я никогда не говорила, что она умерла.
– Она вошла в море.
Слова душили Кристу, но она должна была их высказать – слишком долго они давили на нес, словно тяжелые камни.
– Море призвало ее к себе, – горячо запротестовала Рейвен. – Это совсем другое.
– Ты всегда так говорила. Чему же мне верить? Тому, что она превратилась в существо, о котором рассказывал Дракон, или тому, о чем болтал Свен? А может, она была женщиной, такой же, как я, и жизнь стала для нее невыносимой? Настолько невыносимой, что даже собственный ребенок не смог ее удержать?
– Она тебя любила! И хотела остаться с тобой.
– Тогда почему она этого не сделала? Как могла бросить меня?
Блестящая капля упала Кристе на руку. За ней последовала вторая. Девушка смотрела на них в недоумении, пока не почувствовала, что щеки у нее мокрые, и не сообразила, что плачет. До сих пор она ни разу не говорила об этих вещах и даже крайне редко позволяла себе думать о них. И вот слова вырвались наружу, грубые и уродливые, вопреки ее воле.
Грудь щемило, но Криста принудила себя говорить.
– Прости, Рейвен, ты этого не заслужила. Я понимаю, что ты делала для меня все что могла, и ты и Торголд, вы оба.
– Мы делали то, чего хотела твоя мать и что делала бы она, если бы осталась с тобой. – Рейвен ласково дотронулась до щеки девушки, стирая слезы. – Ты получила от матери особый дар – возможность призвать нас из иного мира в этот. Но я всегда тебе твердила, что у этого дара есть оборотная сторона. Тебя самое могут призвать в иной мир. Так и произошло с твоей матерью, когда ее несчастья сделались для нее непереносимыми.
Криста глубоко вздохнула. Всего секунду ей хотелось прижаться к Рейвен, как она много раз делала в детстве, накрыться черным подолом ее платья и почувствовать себя в покое и безопасности. Тогда Рейвен называла ее своим «маленьким птенчиком» и обе весело смеялись. Но Криста больше не была ребенком. Рейвен права: каждый полет связан с риском, хотя широкий мир манит тишиной.
– Пойди и отыщи его, – посоветовала Рейвен. – Он человек, не склонный к обману. Если не можешь узнать, что у него в сердце, посмотри, что у него в глазах.
Криста кивнула. Она еще немного посидела рядом с Рейвен, глядя на море. Потом собрала всю свою храбрость и свои мечты и вышла.
Хоук наблюдал, как Криста идет к нему через тренировочное поле. В этот безветренный день он надел на лоб повязку, иначе пот заливал бы ему глаза. Без рубашки, в одних штанах, он опустил свой меч и жестом отослал помощника, с которым вел учебный бой.
Криста выглядела гораздо более спокойной, чем накануне вечером, но лорд все еще видел в ней некоторое напряжение. Ее улыбка, обычно такая непринужденная и милая, сейчас казалась неестественной. Он заметил быстрый, все подмечающий взгляд, который она бросила на него и тут же покраснела.
– Надеюсь, вы не станете возражать, – заговорила она голосом, таким же ласковым, как легкий ветер, пробежавший по вершинам деревьев как раз в эту минуту. – День такой жаркий, вам, наверное, хочется пить.
Полуобернувшись, она жестом поманила к себе двух молоденьких служанок. Девушки подошли, держа в руках кубки из рога и полные мехи, на которых сверкали капли прохладной воды из глубокого колодца.
Хоук убрал меч в ножны и улыбнулся, не сводя глаз с Кристы.
– Это очень приятно. Спасибо вам за заботу. Криста покраснела еще сильнее. Такая простая вещь принести воды уставшим мужчинам, но это было первое домашнее дело, которое она выполнила в Хоукфорте, Неуверенная в своем положении, остерегаясь Доры, она действопала с опаской. Однако когда попросила служанок пойти с ней и объяснила им, чего хочет, девушки заулыбались и поспешили выполнить ее просьбу, а Криста решила, что управляться с ними будет не так трудно, как она думала. Их хозяин – это вопрос другой.
Криста медленно подняла на лорда взгляд. Как всегда, ее поразила ясная голубизна его глаз. Она словно бы смотрела па высокое небо в разгар погожего дня. Ее руки слегка дрожали, когда она наполняла водой рог, а потом протянула ему. И наблюдала с невольным восхищением, как он пьет, запрокинув голову, как равномерно движутся сильные мышцы на шее. Он с улыбкой вернул рог осушенным.
– Если вы не против…
Криста снова наполнила рог, радуясь, что доставила Хоуку удовольствие. Она чувствовала и большое облегчение, помяв, что для се недавних тревог нет никаких оснований. Наверное, Рейвен права и лорд Дракон просто выудил первую попавшуюся сказку из глубины своего воображения.
Служанки принялись наполнять кубки для других мужчин, и Криста с Хоуком остались наедине. Она была слишком погружена в себя, чтобы говорить, Хоук – слишком отвлечен. Легкий ветерок раздувал волосы Кристы, растрепав косу на прядки. Лоб у нее немного загорел, веснушки на переносице обозначились ярче. Какие у нее губы – полные, мягкие, зовущие. Такие же, как тогда, когда он прикоснулся к ним своими.
– Дракон сказал мне, что охотно передал бы поручения от вас домой. Вы с ним говорили?
– Это было очень любезно с его стороны, но мне нечего передавать.
Хоук кивнул, ничуть не удивленный. Он понял, что Криста и ее сводный брат далеки друг от друга. Услышав от Дракона его мнение о Свене, Хоук этому обрадовался.
– Кажется, вы хорошо устроились. Если Дора расстроит вас, скажите мне.
Криста, услышав эти слова, удивилась и не знала, как ответить. Желание лорда помочь ей в отношениях с Дорой было приятно, однако Кристе не хотелось быть причиной семенных раздоров.
– Спасибо, – только и нашла она что сказать.
Снова повисло молчание. Нарушил его Хоук.
– Ну и как, по-вашему, движется дело?
– Какое дело?
– Насчет того, чтобы лучше узнать друг друга.
– Ах вот что! Я считаю, что оно идет неплохо. Он вроде бы остался доволен ее ответом.
– Я тоже так думаю. Я уже знаю, что вы любите плавать, не едите мяса, умеете читать и любите ленточки для волос.
– Откуда вы узнали про ленточки?
– Торголд сказал. Я даже хотел купить их для вас. А что узнали вы?
– Ну, право, даже трудно сказать точно… Вы читаете, цените мир, вы сильный вождь… и полагаете, что узнать друг друга легче, чем это есть на самом деле.
Слова вылетели у Кристы изо рта помимо ее воли, она даже слегка застонала, смущенная собственной откровенностью.
– Я… как вы сказали?
– Простите, милорд. Я не должна была высказываться так резко.
– Нет, все правильно. Я предпочитаю откровенность умолчанию.
Однако тон голоса был холодным, и Криста подумала что уязвила его.
– Я имела в виду только то, что мужчины не привыкли особенно присматриваться к женщинам и потому даже малое знание кажется им большим.
В ее словах был определенный смысл. Он и в самом деле считал, что узнал ее достаточно хорошо за короткое время их знакомства. И говоря по правде, Хоуку казалось, будто он узнал больше, чем она о нем.
– Я читаю, – медленно заговорил он. – Это знает каждый в Хоукфорте. Я ценю мир. Это тоже всем ясно, да и само наше обручение основано на этом. Я сильный вождь. Достаточно верно, но я мог бы принять эти слова за обычную лесть… Скажите мне, миледи, что еще вы узнали?
Криста довольно долго молчала. Она понимала, что Хоук бросает ей вызов, и не знала, принимать ли его. Принять, пожалуй, означало бы, что она открывает ему частицу своей души, а достаточно ли он проницателен, чтобы оценить это? Но гордость побудила ее высказаться.
– У вас глубокий, искренний смех, он сразу обращает на себя внимание людей, как будто им не часто приходится его слышать. Вам нравится взбираться на скалы, и вы хорошо это делаете. Вы внимательны к детям и не хотите их пугать. Чувства не управляют вами. Вам было неприятно, что вы хотели меня, когда считали служанкой. Вы с этим боролись, так же как боролись с собственным гневом, обнаружив мой обман. Вы умеренно пьете и, как мне кажется, потому, что вам не нравится терять самообладание. Вы взрослели во времена жестокого хаоса, и потому порядок так важен для вас. Вы любите вашу страну и народ. Вы отдали бы жизнь за них и считали бы, что оно того стоит. Когда вы устаете, над вашим правым глазом бьется маленькая жилка. Мне продолжать?
– Нет необходимости, миледи, – быстро сказал Хоук. – Я сражен.
По правде, он был смущен и в глубине души обрадован. Никогда не думал, что кто-то мог бы так много заметить в нем. И гадал, что еще он непреднамеренно выдал.
Глядя на Кристу, Хоук одновременно думал о том, как много у нее веснушек и можно ли пригласить ее еще раз проехаться верхом, но внезапный порыв ветра отвлек его. Лорд запрокинул голову и прищурился. Небо выглядело немного по-другому, чем несколько часов назад; почти все белое от высоких облаков, оно внушило ему дурное предчувствие. В воздухе сгустился запах созревших хлебов. Утро стояло очень тихое, почти ни ветерка – и вдруг резкий порыв, следом за ним другой, принесший с собой этот странный, цепенящий запах, который Хоук ощущал прежде всего один раз.
Судьба предназначила ему быть вождем и воином, но он был моряк до мозга костей. Хоук знал пути ветров и воды, разбирался во внезапных переменах погоды, узнавал по запаху, дуновениям и просто инстинктивно, что собирается на горизонте.
– Мне нужно поговорить с Эдвардом, – сказал он. – Идемте со мной.
– Уборка урожая идет хорошо, милорд, – сообщил управляющий. Он был явно удивлен, что его призвали в такой час, когда Хоук занимался другими делами, но, как и всегда, сведения были у него под рукой. – По моим данным, половина овса и ячменя уже убрана, так же как и большая часть яблок. Работа идет гладко. Мы должны все завершить к концу недели.
– Рад это слышать, но о конце недели речи быть не может. Все нужно убрать к завтрашнему дню. Эдвард вытаращил глаза.
– К завтрашнему дню? Но, Господи, как же такое возможно? За исключением гарнизона, все работают в поле от зари до зари.
– Возьмем в поле факелы. Стража будет на постах, как всегда, но остальная часть гарнизона пусть отложит в сторону мечи и возьмется за косы. К завтрашнему вечеру я хочу видеть голые поля. Более того, овес и ячмень не должны оставаться в поле для просушки, их следует убрать под крышу. Если для этого придется использовать зал, воспользуйтесь им.
– Милорд… снопы сгниют.
– Они не останутся здесь надолго, может, всего на один день. Отправь ребятишек собирать остатки яблок. – Хоуй повернулся к Кристе. – Вы пойдете с ними? Поможете им управиться?
– Да, разумеется, но чем объясняется такая спешка?
– Может, она и ни к чему, но весьма вероятно, что разразится страшная буря, и тогда мы потеряем все, что осталось на полях.
Эдвард побелел.
– Этого ни в коем случае нельзя допускать. Подобные потери были бы ужасны.
– Я тоже так считаю, – сказал Хоук.
Успокаивало его лишь то, что с потерями в конце концов можно примириться – не было бы худшей беды. Хоукфорт настолько богат, что выстоит без угрозы голода даже при потере половины урожая. Но лорд твердо решил сделать все, чтобы не допустить иных потерь, кроме неизбежных.
Эдвард ринулся распространять известие о надвигающейся опасности и новом порядке работы. Криста поспешила собрать детей. Первым делом она зашла за Эдит, рассудив, что девочка быстро созовет своих друзей. Очень скоро все пошли по дороге к садам.
Они проходили мимо золотых полей высокого, с тяжелыми кистями зерен овса, по которому волнами проходил ветер. Хоук и его люди были уже здесь. Солдаты гарнизона и их командиры сняли с себя мечи и взялись за косы. Это была поразительная картина, тем более поразительная, что хозяин Хоукфорта сам орудовал косой, словно был рожден для этого занятия. Крестьяне и горожане, работающие в поле, были потрясены. Необычность происходящего показывала, насколько серьезна угроза.
То же чувствовали и дети. Забираясь на пригнувшиеся вниз от тяжести плодов ветки яблонь, они стряхивали плоды на полотнища, которые внизу под деревьями держали за концы их товарищи. Очень быстро наполнили яблоками такое количество корзин, что пришлось отправлять их в Хоукфорт на телеге. Пока ждали се возвращения, Криста предложила ребятам присесть под яблонями и отдохнуть.
– А почему лорд Хоук думает, что будет сильная буря? – спросила Эдит, напившись воды и передавая мех Кристе.
– Не знаю, – призналась та. – Уверена, что у него для этого есть веские причины.
Никогда еще вода не казалась ей такой сладкой, как теперь, после жаркой работы в саду. Несколько ребятишек лежали на земле и дремали, остальные собрались в кружок возле Кристы и Эдит и внимательно слушали разговор.
– Этот день не похож на другие, – заявила Эдит.
– Он даже пахнет как-то странно, тебе не кажется? Криста заметила это лишь тогда, когда они взялись за работу. С ароматом спелых яблок мешался тяжелый запах, который она не могла распознать.
Эдит принюхалась и сдвинула брови.
– Да, правда, по этот запах не плохой. Не попятно, откуда он идет.
– Ручаюсь, что ты хочешь знать очень многое, – с улыбкой сказала Криста.
Девчушка пожала плечами.
– Это правда. Мама говорит, что я задаю слишком много вопросов, но она всегда старается мне ответить, а папа говорит, что, если я буду много болтать, у меня язык отвалится.
– Вот уж не думаю, что такое может случиться.
– Я тоже так не думаю, просто папе хочется отдохнуть после того, как он проработает целый день. Зато Элфит считает, что узнавать новое о мире – дело хорошее, иначе мы ничему не научимся.
