Текст книги "Тысячеликий герой"

Автор книги: Джозеф Кэмпбелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

4. Центр Мироздания

Следствием успешного завершения приключения героя является высвобождение и вливание в мир потока жизни. Чудо этого потока может быть представлено в физическом смысле как циркуляция живительной субстанции, динамически – как поток энергии, а духовно – как проявление высшей благости. Такие представления легко сменяют друг друга, отображая три степени сгущения одной жизненной силы. Обильный урожай является знаком милости Господней; милость Господня – это пища души; удар молнии – это предвестник благодатного дождя и в то же самое время проявление высвобожденной божественной энергии. Милость Господня, питающая материя, энергия – все это вливается в живой мир, и всякий раз, когда этот процесс останавливается, жизнь разлагается и переходит в смерть.

Этот поток изливается из невидимого источника, место его вхождения является центром символического круга вселенной, Покоящимся Местом из легенды о Будде[46], вокруг которого, можно сказать, вращается мир. Под этой точкой располагается голова космического змея, поддерживающего землю, дракона, символизирующего воды пучины, которые являются божественной жизнетворной энергией и субстанцией демиурга, миропорождающим аспектом бессмертного сущего[47]. Древо жизни, то есть сама вселенная, растет из этой точки. Своими корнями оно уходит в держащую его на себе тьму; на его верхушке золотая птица солнца; у его подножия журчит ручей, берущий свое начало в неисчерпаемом роднике. Или это может быть образ космической горы с градами богов на ее вершине, подобными лотосу света, и городами демонов в ее лоне, освещаемыми драгоценными камнями. Это может быть, опять же, фигура космического мужчины или женщины (например, сам Будда или танцующая индусская богиня Кали), которые сидят или стоят на этом месте или даже прикованы к дереву (Аттис, Христос, Вотан); ибо герой как воплощение Бога сам является центром мира, пуповиной, через которую энергии вечности вливаются во время. Таким образом, это Пуп Земли – символ непрерывного сотворения; таинства поддержания мира вечным чудом обновления, которое бьет ключом во всех вещах.

У индейцев пауни северных территорий Канзаса и юга Небраски жрец во время церемонии Хако пальцем ноги чертит круг. Рассказывают, что при этом жрец говорит следующее: «Этот круг представляет гнездо, и рисуется он пальцем ноги потому, что орел строит гнездо своими когтистыми лапами. Хотя мы подражаем птице, строящей гнездо, это действие имеет еще и другой смысл; мы думаем о том, как Тирава создает мир, в котором будут жить люди. Если вы подниметесь на высокую гору и оглянетесь вокруг, то увидите, как со всех сторон небо соприкасается с землей, а внутри этого замкнутого кругом пространства живут люди. Поэтому каждый начертанный нами круг является не только гнездом, но и представляет круг, который Тирава – атиус сотворил для того, чтобы в нем жили все люди. Круги также символизируют родство группы, клана, племени»[48].

Небесный свод покоится на четырех сторонах земли, иногда поддерживаемый, подобно кариатидам, четырьмя царями, карликами, слонами или черепахами. Отсюда традиционный смысл математической проблемы квадратуры круга: в ней заключается секрет трансформации небесных форм в земные. Очаг в доме, алтарь в храме являются ступицей колеса земли, лоном Матери Вселенной, чей огонь – это огонь жизни. А отверстие в крыше шатра – или верхушка, вершина или фонарь купола – представляют сердцевину или центральную точку неба: солнечную дверь, через которую души возвращаются из времени обратно в вечность, подобно аромату подношений, сжигаемых в огне жизни и поднимающихся по оси восходящего дыма от ступицы земного колеса к таковой колеса небесного[49].

Иллюстрация I. Укротитель Чудовищ (Шумер)

Иллюстрация II. Плененный Единорог (Франция)

Наполняемое таким образом солнце является чашей Господней неистощимым Граалем, изобилующим субстанцией жертвоприношения, ибо плоть Господня истинно есть пища, а кровь Его истинно есть питие[50]. В то же время оно является кормильцем всего человечества Солнечный луч, зажигающий очаг, символизирует переход небесной энергии в лоно мира – и опять же является осью, объединяющей и вращающей оба колеса. Через солнечную дверь непрерывно циркулирует энергия. Через нее спускается Бог и поднимается человек. «Я есмь дверь кто войдет Мною тот спасется, и войдет и выйдет и пажить найдет»[51]. «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем»[52].

Для культуры, все еще пребывающей в колыбели мифологии и общий ландшафт, и каждая стадия человеческого бытия оживает благодаря символическим намекам. Холмы и рощи имеют своих сверхъестественных стражей и связаны с широко известными эпизодами локальной версии истории сотворения мира. Кроме того, повсюду есть свои особые святые места. Все места, где герой родился, боролся или снова ушел в небытие, отмечены и освящены. Там воздвигается храм, обозначающий и инспирирующий чудо совершенной центральности, ибо это место является местом прорыва к неистощимому источнику. Некто в этом месте открыл вечность. Поэтому само это место может содействовать плодотворной медитации. Как правило, такие храмы в своем построении воспроизводят четыре направления мирового горизонта, а святое место или алтарь, расположенные в центре символизируют. Точку Неистощимости Человек, входящий внутрь храма и приближающийся к святая святых, имитирует подвиг подлинного героя. Его цель заключается в повторении универсальной схемы, что служит средством пробуждения внутри него самого и воссоздания концентрирующей и обновляющей жизнь формы.

Древние города построены по подобию храмов, их главные ворота располагаются в четырех направлениях, в то время как в центре стоит главное святилище божественного основателя города. Жители города живут и вершат свои труды в границах, заданным этим символом. Подобным образом вокруг ядра некоего представляющего начало города располагаются сферы национальных и мировых религий западное христианство вокруг Рима, ислам вокруг Мекки. Согласованные поклоны трижды на день всех мусульман по всему миру, направленные, подобно спицам соразмерного миру колеса, к центру, в котором размещается Кааба, образуют огромный живой символ «подчинения» (islam) всех и каждого воле Аллаха. «Ибо именно Он, – читаем мы в Коране, – покажет тебе истину всего того, что ты делаешь»[53]. Или опять же: великий храм может быть воздвигнут, где угодно. Потому что в конечном итоге Все пребывает повсюду, и любая точка может стать местопребыванием силы. В мифе любая травинка может принять образ спасителя и провести ищущего странника в святая святых его собственного сердца.

Таким образом, Центр Мироздания повсеместен. И, являясь источником всего сущего, он в равной мере наполняет мир как добром, так и злом Уродство и красота, грех и добродетель, удовольствие и боль – в равной мере являются его детищами «Для бога все вещи чисты, хороши и правильны, – провозглашает Гераклит, —…но люди относят некоторые из них к правильным, а другие – к неправильным»[54]. Отсюда образы, которым поклоняются в храмах мира, никоим образом не являются всегда прекрасными, всегда милосердными или даже всегда обязательно праведными. Подобно божественной сущности из Книги Иова, они выходят далеко за рамки шкалы человеческих ценностей. Так же и мифология не имеет в качестве своего главного героя просто добродетельного человека. Добродетель – это лишь педагогическая прелюдия к кульминационному прозрению, стоящему вне всякой пары противоположностей. Добродетель подавляет самодостаточность эго и делает возможным внеличностное сосредоточение; но когда это достигается, что же тогда можно сказать о боли или удовольствии, пороке или добродетели как нашего собственного эго, так и эго любого другого человека. Через все постигается трансцендентная сила, которая живет во всем, во всем прекрасна и достойна глубочайшего почитания.

Ибо как сказал Гераклит: «Непохожее сливается воедино, и из различий проистекает самая прекрасная гармония, и все сущее существует посредством борьбы»[55]. Или опять же, как поэтически выразил это Блейк: «Львиный рык, волчий вой, ярость бури и жало клинка суть частицы вечности, слишком великой для глаза людского»[56].

Этот сложный момент становится более понятным из рассказа, который можно услышать среди йоруба (Западная Африка), о боге – нечестивце Эдшу. Однажды этот странный бог прогуливался по тропинке меж двух полей. «На каждом поле он увидел работающего в одиночку крестьянина и решил разыграть их.

Он надел шляпу, которая с одной стороны была красная, а с другой – белая, зеленая спереди и черная сзади [это цвета Сторон Света: то есть при этом Эдшу был олицетворением Центра, axis mundi, или Пупа Земли]; когда два друга отправились домой, в свою деревню, один сказал другому: ‘Ты видел старика в белой шляпе, который проходил мимо?’ Второй ответил: ‘Ты что, шляпа была красной’. На что первый возразил: ‘Нет, она была белой’. ‘Но она была красной, – настаивал его друг, – я видел это своими собственными глазами’. ‘Значит ты, должно быть, слеп’, – заявил первый. ‘А ты, должно быть, пьян’, – ответил другой. И так спор перешел в драку. Когда в ход пошли ножи, соседи отвели спорящих к старосте, чтобы тот рассудил их. Эдшу затесался в толпу, собравшуюся в ожидании решения, и когда староста не смог определить, на чьей стороне истина, старый ловкач вышел вперед, рассказал о своем розыгрыше и показал шляпу. ‘Эти двое не могли не поссориться, – сказал он. – Я хотел этого. Нести раздор – моя величайшая радость’[57].

Там, где моралист был бы охвачен негодованием, а поэт – трагик – состраданием и ужасом, мифология превращает всю жизнь в великую и ужасную Божественную Комедию. Ее «олимпийский смех» ни в коей мере не является эскапизмом, напротив, он суров суровостью самой жизни – которую мы можем считать суровостью Бога, Создателя. В этом отношении мифология выставляет позицию трагика несколько истеричной, а чисто моральную оценку – ограниченной. Однако эта суровость уравновешивается заверением в том, что все, что мы видим, является лишь отображением силы, которая, незатронутая болью, продолжает свое существование. Таким образом, сказки являются одновременно и безжалостными и лишенными ужаса – преисполненными радостью трансцендентной анонимности в отношении любой самости, самодостаточности и борений любого эго, которое рождается и умирает во времени.

Примечания

1. Clement Wood, Dreams: Their Meaning and Practical Application (New York: Greenberg Publisher, 1931), p. 124. Автор сообщает (с. VIII): «Материал сновидений, представленный в этой книге, взят мною более чем из тысячи сновидений, присылаемых мне каждую неделю для анализа, в связи с моей постоянной рубрикой, которая появляется в ежедневных газетах страны. Он был дополнен сновидениями, анализ которых я проводил в ходе своей частной практики». В противоположность большинству сновидений, представленных в классических работах на эту тему, сновидения в этом популярном введении к учению Фрейда принадлежат обычным, не проходящим курс психоанализа людям. Они необыкновенно оригинальны.

2. Geza Roheim, The Origin and Function of Culture (Nervous and Mental Disease Monographs, No. 69, New York, 1943), pp. 17–25.

3. D.T.Burlingham, «Die Einfuhlung des Kleinkindes in die Mutter», Imago, XXI, p. 429; cit. by Roheim, War, Crime and the Covenant (Journal of Clinical Psychopathology, Monograph Series, No. 1, Monticello, N.Y., 1945), p. 1.

4. Roheim, War, Crime and Covenant, p. 3.

5. Freud, The Interpretation of Dreams (tr. by James Strachey, Standard Edition, IV; London: The Hogarth Press, 1953), p. 262 (Orig. 1900).

6. Фрейд, Три очерка по теории сексуальности. (Психология бессознательного; М.: Просвещение, 1990), с.191.

7. Софокл, Царь Эдип, 956–958 (Античная литература. Греция. Антология, ч.1; М: Высшая школа, 1989. – Перевод С.Шервинского).

Отмечалось также, что отец может восприниматься как защитник, а мать – как искусительница. Это путь от Эдипа к Гамлету». О боже, я бы мог замкнуться в ореховой скорлупе и считать себя царем бесконечного пространства, если бы мне не снились дурные сны «(Гамлет, И, 2. – Перевод М.Лозинского). «Все невротики, – пишет доктор Фрейд, – являются либо Эдипами, либо Гамлетами».

Что же касается дочерей (немного более сложный случай), то здесь ситуацию в нашем кратком изложении достаточно описать следующим коротким отрывком: «Прошлой ночью мне приснилось, что мой отец вонзил нож в сердце моей матери. Она умерла. Я знала, что никто не винил его за содеянное, хотя я горько плакала. Затем сон несколько изменился. Мы с отцом отправились в путешествие, я была очень счастлива». Это сновидение незамужней молодой женщины двадцати четырех лет (Wood, op.cit., p. 130).

8. Wood, op.cit., pp 92–93.

9. Такие церемонии, как обряды рождения и погребения, значительное влияние, конечно же, оказывают на родителей и родственников. Все обряды перехода нацелены на то, чтобы затронуть не только совершающего переход, но и каждого из его окружения.

10. A. van Gennep, Les rites de passage (Paris, 1909).

11. Geza Roheim.The Eternal Ones of the Dream (New York: International Universities Press, 1945), p. 178.

12. C.G.Jung, Symbols of Transformation (tr. by R.F.C.Hull, Collected Works, vol 5; New York and London, 2nd edition, 1967), par.585. (Orig. 1911 – 12, Wand – lungen und Symbole der Libido, tr. by Beatrice M.Hinkle as Psychology of the Unconscious, 1916.)

13. Harold Peak and Herbert John Fleure, The Way of the Sea and Merchant Venturers in Bronze (Yale University Press, 1929 and 1931).

14. Leo Frobenius, Das unbekannte Afrika (Munich: Oskar Beck, 1923), pp. 10–11.

15. Овидий, МетаморфозыУШ, 132 ff.; IX, 736 if., пер. С.Шервинского (Собр. соч., т. II; СПб, 1994)

16. T.S.Eliot, The West Land (New York: Brace and Company; London: Faber and Faber, 1922), 340–345.

17. Arnold J.Toynbee, A Study of History (Oxford University Press, 1934), Vol. VI, pp.169–175.

18. «Формы или образы коллективного характера, которые встречаются практически по всему миру как составные элементы мифов и в то же самое время как автохтонные индивидуальные продукты деятельности бессознательного» (C.G.Jung, Psychology and Religion (Collected Works, vol.11; New York and London, 1958), par.88. Orig. written in English 1937). См. также его работу Психологические типы.

19. Как отмечает Доктор Юнг {Psychology and Religion, par. 89), теория архетипов ни в коей мере не является его собственным изобретением. См., например, Ницше:

«Во время нашего сна и в наших сновидениях мы проходим через все течение мысли раннего человечества. Я имею в виду, что человек рассуждает в своих сновидениях таким же образом, как он это делал в бодрствующем состоянии многие тысячи лет… Сновидение уносит нас назад, к ранним стадиям развития человеческой культуры, и дает нам средства для лучшего ее понимания» (цит. по: Jung, Psychology and Religion, par. 89, n. 17).

Ср. с теорией этнических «элементарных идей» Адольфа Бастиана, которые, исходя из их первичного психического характера (подобно Logoi spermatikoi стоиков), следует рассматривать как «духовные (или психические) зародышевые склонности, из которых органически развилась вся социальная структура» и которые как таковые должны служить в качестве основ индуктивного исследования {Ethnische Elementargedanken in der Lehre vom Menchen, Berlin, 1985, Vol. I, p.ix).

Ср. с Францем Боасом: «После исчерпывающего обсуждения Вайтцем вопроса единства человеческого рода не может быть никакого сомнения в том, что психические особенности человека в основном одинаковы во всем мире» (The Mind of Primitive Man, p. 104. Copyright, 1911 by The Macmillan Company). «Бастиан вынужден был отметить потрясающее единообразие фундаментальных идей человечества по всему земному шару» (ibid., p. 155). «Определенные примеры тесно связанных между собой идей можно видеть во всех типах культуры» (ibid., p. 228).

Ср. с сэром Джеймсом Д. Фрейзером: «Если проанализировать материалы древности и настоящего времени, у нас нет необходимости предполагать, что западные народы заимствовали у более древней цивилизации Востока концепцию Умирающего и Возрождающегося Бога, вместе с торжественным ритуалом, в котором эта концепция драматически разворачивается перед глазами верующих. Более вероятно, что сходство, которое прослеживается в этом отношении между религиями Запада и Востока, есть не более чем обычное, хотя и неправильно называемое случайным совпадением, следствие сходного действия подобных причин на сходную конституцию человеческого ума в различных странах и под различными небесами» (The Golden Bough, one – volume edition, p. 386. Copyright, 1922 by The Macmillan Company).

Ср. с Зигмундом Фрейдом: «Я обнаружил присутствие символизма в сновидениях с самого начала. Но лишь постепенно, с расширением опыта я по достоинству оценил весь его размах и значение и сделал это под влиянием… Вильгельма Штекеля… Штекель пришел к своей интерпретации символов интуитивно, благодаря особому дару непосредственного их понимания… Продвигаясь вперед в наших психоаналитических исследованиях, мы обратили внимание на пациентов, у которых такого рода непосредственное понимание символизма сновидений было выражено в удивительной степени… Этот символизм не специфичен для сновидений, а характерен для бессознательного формирования и восприятия идей вообще, в особенности в рамках одного народа; его можно обнаружить в фольклоре, народных мифах, легендах, лингвистических идиомах, в мудрых пословицах и широко распространенных остротах в еще большей мере, чем в сновидениях» (The Interpretation of Dreams, tr. by James Strachey, Standard Edition, V, pp.350–351).

Доктор Ю. Юнг указывает на то, что он заимствовал свой термин архетип из классических источников: Цицерон, Плиний, Августин, Корпус Герметикум и т. д. Бастиан отмечает соответствие своей собственной теории «элементарных идей» концепции Logoi spermatikoi стоиков. Традиция «субъективно познаваемых форм» (санскритское antarfheyarupa) фактически имеет те же пространственные и временные рамки, что и традиция мифа, и является ключом к пониманию и использованию мифологических образов – что будет достаточно хорошо видно в последующих главах.

20. Таким образом Геза Рохейм передает смысл выражения австралийских аборигенов altjiranga mitjina, которое относится к мифическим предкам, бродившим по земле во времена, называемые altjiranga nakala, «предок был». Слово altjira означает: (а) сновидение, (б) предок, существа, появляющиеся в сновидении, (в) рассказ (Roheim, The Eternal Ones of the Dreams, pp. 210–211).

21. Следует отметить, что профессор Тойнби серьезно искажает мифологическую картину, когда представляет христианство как единственную религию, проповедующую эту вторую задачу. Все религии учат этому, так же как все мифологии и народные предания во всем мире. Профессор Тойнби приходит к этому заблуждению вследствие банального и ошибочного толкования восточных концептов Нирваны, Будды и Боддхисаттвы, которые затем в таком неверном понимании он сопоставляет с очень сложной и специфической интерпретацией христианской идеи Града Божьего. Именно это приводит его к ошибочному выводу о том, что средством спасения современного положения в мире может быть возврат в лоно римско – католической церкви.

22. Friederick Pierce, Dreams and Personality (Copyright, 1931 by D.Appleton and Co., publishers), pp. 108–109.

22 Слова, начертанные над Вратами Ада:

Per me si va nella citta dolente,

Per me si va nell’ eterno dolore,

Per me si va tra la Perduta Gente

– Данте, «Ад», III, 1–3.

Данте Алигьери, Божественная Комедия, пер. М.Лозинского (Библиотека всемирной литературы, сер.1, т. 28; М.:Худ. лит., 1967), с.86.

23. Ср. с Данте, «Ад», XIV, 76–84 (цит. пр., с. 134): «ручеек, чья алость мне до сих пор жутка… в котором воду грешницы берут».

24. Ср. с Данте, «Чистилище», XXVIII, 22–30 (цит. пр., с.347): «И вдруг поток мне преградил дорогу, который мелким трепетом волны, клонил налево травы по отлогу. Чистейшие из вод земной страны наполнены как будто мутью сорной пред этою, сквозной до глубины…»

25. Вергилий у Данте.

26. «Те, что в стихах когда – то воспевали былых людей и золотой их век, быть может, здесь в парнасских снах витали: здесь был невинен первый человек, здесь вечный май, в плодах, как поздним летом; и нектар – это воды здешних лет» («Чистилище», XXVIII, 139–144; цит. пр., с.350).

27. Катха упанишада, 3 – 14 (Упанишады; М., Наука, 1992. – Перевод А.Я.Сыркина).

Упанишады – это индуистский трактат о природе человека и вселенной, завершающий ортодоксальную традицию абстрактного теоретизирования. Датируются, начиная примерно с VIII века до Р.Х.

28. James Joyce, A Portrait of the Artist as a Young Man (The Modern Library – Random House, Inc.), p.239.

29. Aristotle, On the Art of Poetry (tr. by Ingram Bywater, Oxford University Press 1920), pp.14–16.

30. Robinson Jeffers, Roan Stallion (New York: Horace Liveright, 1925), p.20.

31. Еврипид, Вакханки, пер. И.Анненского (Трагедии; М.: Искусство, 1980, т 2) с.418.

32. Еврипид, Критяне, фр. 47. Смотрите обсуждение этого стиха: Jane Harrison, Prolegomena to a Study of Greek Religion (3rd edition, Cambridge University Press, 1922), pp.478–500.

33. Овидий, Метаморфозы, XV, 165–167; 184–185 (цит. пр.), с.327.

34. Бхагавад – еита, 2:18.

35. Слово мономифвзято из: James Joyce, Finnegans Wake (New York – Viking Press, Inc., 1939), p.581.

36. Вергилий, Энеида, VI.892 (Библиотека всемирной литературы, сер I т 6 – М.:Худ. лит., 1971).

37. Это самый важный момент восточной мифологии, точное соответствие Распятию Запада. Будда под Деревом Просветления (Деревом Бо) и Христос на Кресте Господнем (Древе Искупления) являются аналогичными образами, воплощающими архетипный, незапамятной древности мотив Спасителя Мира, Мирового Дерева. В последующих эпизодах будут представлены многие иные вариации на эту тему. Покоящееся Место и Гора Голгофа являются образами Центра Мира или Оси Мира.

Призыв Земли в свидетели в традиционном буддийском искусстве передается образом Будды, сидящего в классической позе Будды, с правой рукой, покоящейся на правом колене, слегка касаясь пальцами поверхности земли.

38. Суть заключается в том, что состояние Будды, Просветление, нельзя передать, можно лишь указать путь к Просветлению. Эта доктрина о непередаваемости Истины, существующей вне слов и образов, является основой великих восточных учений, а также традиции платонизма. В то время как научные истины могут быть переданы, являясь доказуемыми гипотезами, рационально основанными на наблюдаемых фактах, ритуал, мифология и метафизика являются лишь проводниками к грани трансцендентального просветления, последний шаг к которому должен быть сделан каждым в своем собственном безмолвном переживании. Поэтому одним из санскритских терминов для обозначения мудреца является muni, «безмолвие». Sakyamuni (одно из имен Гаутамы Будды) означает «безмолвный или мудрец (mum) рода Шакья». Хотя он является основателем широко проповедуемой мировой религии, самая сущность его учения с необходимостью остается сокрыта в молчании.

39. См.: Jataka, Introduction, I, 58–75 (tr. by Henry Clarke Warren, Buddhism in Translations (Harvard Oriental Series, 3) Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1896, pp.56–87); Ananda K. Coomaraswamy, Buddha and the Gospel of Buddhism (New York: G.P.Putnam’s Sons, 1916), pp.24–38.

40. Исход, 19: 3–5.

41. См.: Louis Ginzberg, The Legends of the Jews (Philadelphia: The Jewish Publication Society of America, 1911), Vol.Ill, pp.90–94.

42. Этот круг приключения героя в рассказах вроде истории о всемирном потопе представлен в обращенной форме, где не герой отправляется за силой, а сила восстает против героя, а затем снова отступает. Они являются неотъемлемой частью архетипного мифа об истории мира и поэтому соответственно относятся к части II настоящего обсуждения: «Космогонический цикл». Герой предания о потопе является символом подобной запасу жизни зародыша витальности человека, переживающего самые страшные времена крушений и скверны грехов.

43. Настоящая работа не предполагает исторического обсуждения этого обстоятельства. Это входит в задачу книги, которая сейчас находится на стадии подготовки. Данная работа является сравнительным исследованием, не за – трагивающим генезиса. Ее цель заключается в том, чтобы показать сущест – венные параллели как между самими мифами, так и в их интепретациях и приложениях, которые подразумеваются этими сказаниями.

44. См.: St.Symeon in The Soul Afire (New York: Pantheon Books, 1944), p.303.

45. Цит. по: Epiphanius, Adversus haereses, xxyi, 3.

46. См. выше, с.39.

47. Это змей, который защитил Будду на пятой неделе после его просветления. См. выше, с.40.

48. Alice C.Fletcher, The Hako: A Pawnee Ceremony (Twenty – second Annual Report, Bureau of American Ethnology, part 2; Washington, 1904), pp.243–244.

«При сотворении мира, – сказал миссис Флетчер верховный жрец Пауни по поводу божеств, почитаемых в этой церемонии, – было устроено так, чтобы существовали и меньшие силы. Тирава – атиус как слишком могущественная сила не мог приблизиться к человеку, и человек не мог ни увидеть, ни ощутить его, поэтому было дозволено существовать меньшим силам Они должны были посредничать между человеком и Тиравой» (ibid., p.27).

49. См. Ananda К. Coomaraswamy, «Symbolism of the Dome», The Indian Historical Quarterly, Vol.XIV, No.l (March, 1938).

50. От Иоанна, 6:55.

51. Там же, 10:9.

52. Там же, 6 – 56

53. Коран, 5:1О8.(М., Раритет, 1990. – Перевод И.Ю.Крачковского).

54. Гераклит, фр. 102.

55. Гераклит, фр.46.

56. Вильям Блейк, «Бракосочетание Рая и Ада», Пословицы Ада, пер. А.Сергеева (М.: Худ. лит., 1978), с.259.

57. См.: Leo Frobenius, Und Afrika sprach… (Berlin: Vita, Deutsches Verlagshaus, 1912), pp.243–245.Сравните с удивительно похожим эпизодом, который повествует об Одине (Вотане) в Младшей Эдде, (Л.: Наука, 1970. – Пер. О.А.Смирницкой). Сравните также с повелением Иеговы (Исход, 32:37): «Возложите каждый свой меч на бедро свое, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего и каждый ближнего своего».