Текст книги "Смертельный шторм"

Автор книги: Джош Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Когда они вошли во дворец, следы пребывания роты смерти были повсюду. Изломанные рваные трупы генокрадов и воинов тиранидов покрывали пол, пыльные мрачные внутренности дворца пропитались их вонью. Карлаен привёл терминаторов обратно в Палату Трибунов, через почерневшие от огня руины, отметившие место последнего упокоения Бартело.

Десантники шли по следам разрушений в тишине. Вокс щелкал и гудел, но ни один голос не разорвал шум статики. За пределами дворца поглощение Асфодекса вступило в последние стадии. С части коры планеты уже срывали все следы органических веществ, от прячущихся выживших, до плесени, цепляющейся к скалам в глубочайших пещерах. Вскоре океаны будут высушены, а воздух станет ядовитым. Но, если всё пойдёт по плану, воины Кровавых Ангелов и Расчленителей вырвут корни Разума улья до того, как это произойдёт.

В Палате их ожидало мрачное зрелище. В центре лежали останки Афраэ, его руки были раскинуты, а разорванное лицо обращено к разбитому стеклу купола над головой. Выжившие из роты смерти окружили труп, уставившись на него в тишине, с чем-то похожим на благоговение. После жестоких, яростных криков, заполнивших воздух, когда они прибыли, такое молчание казалось жутким. Сержант роты смерти преклонил колени рядом с Афраэ, положив одну руку на его грудь и склонив голову. Шлем проклятого десантника лежал рядом с ним, и Карлаен остановился, когда увидел его измученное лицо.

– Рафэн, – пробормотал он, и недолгое ощущение триумфа уступило место грусти. Рафэн повернул голову, будто услышал Карлаена и медленно поднялся. Остальные воины роты смерти тоже повернулись, подняв оружие. Они источали безумие и жестокость, и Карлаен чувствовал в равной мере жалость и отвращение, когда смотрел на их дергающиеся и трясущиеся тела. Именно это ждало его, ждало всех их, если он потерпит неудачу. Капитан не мог долго смотреть на них, на братьев, настолько искаженных яростью, что они превращались из гордых сынов Империума в обезумевших от битвы зверей.

– Рафэн, – прошептал Алфей. – Вы вместе были послушниками?

– Да, были, – мягко ответил Карлаен, вспоминая юношу, покрытого свежими шрамами, сидящего напротив него во время трехдневного бдения, последовавшего за отбором. Он вспомнил битвы с врагами ордена, сотни миров, которые они прошли вместе. Но затем он выбрал один путь, а Рафэн другой и теперь… теперь они были здесь.

За ними раздался грохот, вырвавший Карлаена из задумчивости, и он резко обернулся, поднимая оружие. Остальные последовали за ним, всего на полсекунды позже. С другого конца палаты к ним шагал Кассор, его корпус был запятнан дымящимся ихором. Дредноут поднял клешню со штурмболтером.

– Кто идёт? Друг или враг? Назовись, или познай мою ярость.

– Постой, добрый брат Кассор, – прохрипел Рафэн. Его голос был грубым от того, как долго он кричал. – Разве ты не видишь, что это наши братья? Они облачены в цвета Легиона. Какие новости, братья? Стоят ли ещё Врата Вечности? Что с примархом? – В его словах чувствовалось жуткое отчаяние, будто у измученного ребенка, ищущего поддержки. Рафэн растолкал остальных воинов в черной броне, чтобы подойти ближе. – Хан пришел, чтобы помочь, как обещал? Отвечайте, братья.

Карлаен колебался, не зная, что ответить. Всё, о чем говорил Рафэн, произошло тысячелетия назад, когда Сангвиний ещё был среди них. Кровавый Ангел оказался захвачен древними воспоминаниями, принадлежащими другому, и переживал битвы, в которых никогда не сражался. Он был безумен и сломлен, и Карлаен, хоть убей, не мог придумать, что сказать.

Он смотрел в холодные голубые глаза человека, которого когда-то называл другом и спросил.

– Ты знаешь меня, сержант?

– Я… не могу сказать, – ответил Рафэн. В его глазах танцевало безумие, а лицо исказилось, будто он пытался силой удержать нахлынувшие воспоминания в каком-то порядке. – Мы сражались вместе на стенах Дворца? Мы… Мы отправляемся на «Дух Мщения», брат? Император собрал ударную группу? Пришло время уничтожить Архипредателя, прячущегося на своей боевой барже? – Он протянул руку, будто хотел прикоснуться к броне Карлаена, но пальцы сжались в кулак до того, как достали до него и рука опала. – Скажи да, брат, скажи, что Ангелы будут на острие удара, – будто с мольбой в голосе прорычал он.

Карлаен уставился на Рафэна, пока внутри него боролись жалость и необходимость. Затем он закрыл глаза и сказал.

– Да. – Вся рота смерти издала мягкий вздох. Капитан посмотрел на Рафэна. – Честь возглавить наступление ваша, братья. Ты и твои люди станете острием копья, ищущего того, за кем мы пришли.

– Ты не забыл о Кассоре, брат? Есть ли дело чести и для меня? – прогремел Кассор. Огромные клешни столкнулись друг с другом, воплощая его жажду. – Остались ли ещё предатели, которых нужно убить? Если да, Кассор сделает это.

– Ещё есть предатели, могучий Кассор, – ответил Карлаен. – Ты пойдешь с нами и обрушишь свою ярость на тех, кто будет пытаться остановить нас. – Он снял с пояса голову сервитора. – Но сначала, мы должны найти их.

Капитан направил Алфея и остальных к центру помещения, который они быстро очистили от тел, создав пустой круг. Казалось, что это обычная часть пола, но в голове сервитора были данные, указывающие на то, что здесь находился вход в городские подземелья Фодии. Карлаен присел и вытащил камень, в котором скрывался крипт-замок. Он опустил голову сервитора так, что его глаз оказался на уровне сенсоров замка. Раздался щелчок, затем жужжание, и целая секция пола раскрылась. В проем неожиданной лавиной посыпались тела.

Дамарис осмотрел отверстие, бросил взгляд на близнеца и сказал:

– Тоннели, капитан.

Он отошел назад, когда мимо него прошли воины роты смерти, торопящиеся во тьму. Их возглавлял Рафэн, который снова надел шлем, Кассор следовал за ними, скрипя механизмами. Карлаен смотрел, как они спускаются во мрак, держа голову сервитора в опущенной руке.

Алфей подошел к нему.

– За этим они и пришли, капитан, – сказал он.

– А сколько времени осталось до того, как такое скажут о нас? – горько произнес Карлаен.

– Надеюсь, этого не произойдет, – ответил Алфей.

Карлаен покачал головой.

– Иногда я думаю, что наше настоящее проклятие – это надежда. Надежда, что мы избежим судьбы, постигшей наших братьев, надежда, что мы можем изменить неотвратимое. – Он посмотрел на Алфея. – Я слышу её, брат, что-то похожее на мелодию, которую нельзя не услышать, песнь из древнего прошлого. Я слышал её в первый раз, когда открыл глаза после Сангвинации, и буду слышать её, когда закрою их в последний, – мягко произнес Карлаен.

– Мы все слышим её, капитан… брат, – сказал Алфей. Он поднял руку, будто хотел положить на наруч Карлаена, но уронил её. – Единственное, что важно, это захочешь ли ты следовать ей.

Карлаен дернул подбородком в сторону нервно бегущих силуэтов в черной броне.

– Не думаю, что у них был выбор, Алфей. Не думаю, что он есть у кого-либо из нас.

Алфей промолчал, и Карлаен не посмотрел на него.

– Идем, нам нужно найти губернатора, – сказал капитан, повесив голову обратно на пояс и подняв Молот Ваала. Затем, с оружием в руках, он возглавил братьев на пути во тьму.

Отродье Криптуса смотрел, как его враги спускаются в глубины городских подземелий. Тиранид висел на куполе Палаты Трибунов, скрытый тенями и психическими способностями. Пришельцев стало больше, но его тщательно продуманные засады проредили их число, как он и надеялся. Повелитель выводка пока не хотел убивать всех.

Не раньше, чем они найдут то, что он ищет.

Повелитель полз по изгибу купола, устремив взгляд на открытый люк. Он знал о его существовании, но не мог проникнуть внутрь, даже при помощи больших биосуществ, предоставленных Разумом улья. Меньшее существо, чья воля уже полностью бы покорилась тени Левиафана, позволило бы стаям потрошителей и организмам-поедателям прогрызть дыры, где они смогут, и оставило бы скрывшиеся остатки династии Флаксов задыхаться в их самостоятельно возведенном гробу.

Но у Отродья была своя воля, и так было всегда. Хоть он и не мог полностью игнорировать Левиафан, повелителю выводка было по силам отвлекать Разум улья и нарушать некоторые его команды. Он удерживал стаи роющих тоннели ужасов и существ-разрушителей в стороне, защищая дворец силой своей воли, и направил детей на поиски пути в глубины.

Сначала он впал в ярость, узнав о причине, по которой прибыли захватчики. То, что они искали то же самое, что он так долго желал для себя, пробудило в нём смертельный гнев. Но когда он улегся, разум повелителя начал работать. Он не был зверем, и когда-то у него были наставники, обучавшие его на пределе своих возможностей. Он знал так много, что его голова, бывало, болела от количества знаний.

Он остановился, ожидая, пока последний луч света от его врагов скроется во тьме, и продолжил спуск. Тот факт, что существовали глубины, о которых даже он не знал, мягко говоря, раздражало. Однако тот, кого он искал, всегда был гораздо хитрее, чем казался. Он был хитрым предателем. Резкая вспышка злобы заставила его издать короткий булькающий рык и напрячь мускулы. Камнебетон потрескался под когтями, когда он оттолкнулся от крыши и спрыгнул на пол.

Повелитель выводка поднялся в полный рост, свесив руки, и осмотрел помещение. Его глаза окинули огромные фрески на стенах, теперь покрытые кровью, пеплом и выбоинами от ударов. Он помнил, какими они были прежде. Множество раз, когда его живот был набит мясом жертв, он приходил сюда и изучал их. Они были его историей настолько же, как были историей его цели. Историей Фодии, Асфодекса, системы Криптус и династии Флаксов.

Повелитель выводка с вытянутыми когтями подошел к ближайшей стене и провел рукой по нарисованным лицам. Когда-то ему называли имена, которыми обозначались эти лица, но он не мог вспомнить ни одного. Теперь, он многое не мог вспомнить. Тень Левиафана давила на его разум всё сильнее с каждым днем, стирая ту информацию, которая была не нужна Разуму улья. Вскоре он перестанет быть прежним во всём, кроме формы. Его разум будет более понятным и менее сложным, для него наступит мир.

Он водил когтем по лицам на фреске и пытался вспомнить хотя бы одно имя. Только одно, чтобы убедить себя, что он был тем же, что и раньше. Когти закапывались всё глубже в покрашенную, заляпанную кровью стену, уничтожая оставшуюся картину, в попытках вспомнить.

Он не боялся песни Левиафана, не боялся и полного поглощения воли и личности общим сознанием Разума улья. Его страх заключался в том, что это произойдет слишком рано и не даст осуществить мечту, которая определяла его жизнь столько лет. Желание, которое позволило ему выжить в тесных, темных тоннелях под Фодией, после того, как его предали и после…

Повелитель выводка закрыл глаза. Его разум заполнили лица, голоса и запахи, как пепел, разлетающийся от угасающего костра. Он слышал обрывки музыки и чувствовал приятные прикосновения обожающего его человека. Он слышал эхо громогласного смеха и чувствовал прикосновение ткани к его пасти, с которой вытирали кровь и потроха, оставшиеся от того, что его челюсть ещё была недостаточно сильной, чтобы жевать без помощи. Пламя в его голове перестало быть угасающим, и песнь Левиафана превратилась в умиротворяющий гул на заднем плане, как только его ярость распалилась.

Он отпрыгнул от стены, разведя когти в стороны, и закричал. Крик был одновременно призывом и предупреждением, чувственный и требовательный. Его когти понеслись вперёд, ударяя стену и лица, которые он скоро забудет, и оставили на них глубокие царапины, уничтожая фрески.

Он повернулся, услышав и почувствовав прибытие выживших детей. Они окружили его, толпами спрыгивая со стен и скача по полу. Он почувствовал, как их разумы поднимаются к нему, и с удовлетворенным шипением склонил голову. Путь был свободен, его цель – в западне. Остался только конец и больше ничего.

А затем он сможет забыть всё и навечно потерять себя в великой тени.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Городские подземелья, Дворец династии Флаксов, Фодия

Карлаен поднял голову сервитора. Рот дрона искривился, и из его вокс-устройства вырвался шепчущий бинарный лепет. Тяжелая противовзрывная дверь из пластали открылась перед Карлаеном со стоном измученного металла. Турели автопушек, установленные по обе стороны от двери, опустили свои стволы и скользнули обратно в охранные ниши.

С тех пор, как Кровавые Ангелы погрузились в темноту городских подземелий более часа назад, они прошли уже через шесть таких дверей. Эта была седьмой. Городские подземелья представляли собой сосредоточение обломков, каналов и тоннелей, под потолком из переплетения решеток и труб. Где-то в темноте, ударяясь о металл, постоянно капала вода. Этот звук эхом разносился по обширному пространству подземелий, отражаясь от одной твердой поверхности к другой, до тех пор, пока даже кому-то с улучшенными чувствами космодесантника становилось не под силу определить источник звука.

Когда противовзрывная дверь полностью открылась, Карлаен отступил в сторону, позволяя воинам роты смерти войти первыми. Такой поступок уязвлял его, но Алфей был прав. Воины в чёрной броне были здесь по одной единственной причине – своей смертью обеспечить успех его миссии. Тем не менее, мысль об этом терзала капитана, даже когда он прогнал её. Если он преуспеет, то Рафэн и его воины могут оказаться одними из последних обреченных берсеркеров. Как и в случае с Кассором, покачивающимся впереди, с ними уже было слишком поздно что-либо делать. Но не с остальной частью ордена.

Карлаен вместе с другими терминаторами проследовал за ротой смерти через противовзрывную дверь. Вокс молчал: теперь соблюдался режим тишины. Шлемы вернулись на место, скрывая плоть для защиты от возможных химических атак. Терминаторы двигались молча, полностью сосредоточив свое внимание на датчиках.

Городские подземелья представляли собой до боли знакомый им вид поля боя – тесный, полный теней и шума. Земля вибрировала от гула скрытых генераторов, питавших городские подземелья и поддерживающих циркуляцию воздуха, а поврежденные трубы выплевывали пар в сырой воздух. В укромных уголках и трещинах, а также там, где прогнулся пол, уже проросла чужеродная плесень, позволяя пробиться к тусклому, искусственному свету первым бледным росткам новорожденных споровых сеялок.

Когда Карлаен переступил порог, воины роты смерти уже ждали на другой стороне противовзрывной двери. Они невнятно перешептывались друг с другом или смотрели вперед с постоянной напряженностью, их могучие тела нетерпеливо подергивались. Причина этого стала очевидна – их путь был прегражден огромной вакуумной опускной решеткой, чья зубчатая противовзрывная дверь была отмечена печатью династии Флаксов.

Здесь не было выставленных напоказ защитных орудий или стоящих на страже боевых сервиторов. Карлаен колебался, осматриваясь. Датчики его брони просканировали дверь и ближайшее пространство, пытаясь выявить какую-либо ловушку или западню. Ничего не обнаружив, он снова поднял голову сервитора и сделал шаг вперед. Сервитор дернулся в хватке капитана, его челюсти опасно раскрылись, когда множественные вокс-устройства, вживленные в его горло, ожили и выплюнули противоречивую глоссолалию[2]2
  Glossolalia (греч.) – букв. болтовня, пустословие.


[Закрыть], которая могла быть кодом, молитвой или чем-то ещё.

Опускная решетка открылась, с шипением выпустив воздух. После мрака подземелий чувствам Карлаена потребовалось время, чтобы приспособится к блеску, вырвавшемуся из-за второй противовзрывной двери. Снаружи, на поверхности, город Фодии представлял собой размокшие от дождя руины, согнувшиеся под облаками спор, чьи улицы изобиловали признаками чужеродного заражения. В городских подземельях было не намного лучше – давно заброшенные участки обваливались сами по себе, в то время как наверху тусклое свечение люминаторов мерцало и слабело с каждым часом.

Но здесь не было никаких признаков сбоя питания или тиранидского вторжения. Пустые здания тянулись вдоль разбитых улиц, находящихся под гудящим солнечным люминатором, отбрасывающим свое сияние на сводчатые пространства этого защищенного анклава. Карлаен с первого взгляда проникся поблеклым великолепием города-внутри-города. Голова сервитора пронзительно вскрикнула и затихла. Благодаря связи его доспеха с отрубленной головой он увидел, что они обнаружили цель своих поисков. Капитан быстро отцепил сервитора и заново прикрепил его к поясу. Он ещё мог принести пользу – в частности, построить кратчайший маршрут, чтобы покинуть городские подземелья.

– Что это за место? – пробормотал Алфей.

– Убежище, – ответил Карлаен. – Дом вдали от дома на случай бедствия планетарного масштаба. По крайней мере, так сказал мне наш друг. – Он похлопал голову сервитора.

– Великовато оно для убежища, – произнес Алфей.

– Оно предназначено вмещать большую часть необходимого населения Фодии. Я задавался вопросом, почему столь многие из них искали спасения в Палате Трибунов. – Карлаен огляделся. – Полагаю, тираниды прорвали оборону дворца прежде, чем они смогли эвакуироваться.

– Или он оставил их умирать, – предположил Алфей.

Карлаен собирался ответить, но замолк. Это было слишком вероятно. Разные люди по-разному ведут себя в моменты опасности и потерь. Кто-то находит в себе источник невообразимой отваги, пока другие съеживаются под телами храбрых людей в надежде переждать бурю. Спрашивается, скрывался ли здесь Флакс, пока наверху его люди до последнего сражались с неутомимым противником? Каков бы ни был ответ, Карлаен не собирался уходить, пока не узнает его. Капитан уже собрался отдать приказ двигаться дальше, но его опередили.

– Город молчит, братья. Предатели ждут. Начнем же охоту, – прогремел Кассор, и бросился вперед, его клешни сомкнулись от едва сдерживаемой ярости. Воины роты смерти выстроились вокруг дредноута, вприпрыжку несясь по извилистым улочкам, спертый воздух разносил их резкое бормотание и невнятные крики. Карлаен лишь на мгновение придержал терминаторов. Теперь, оказавшись на открытом пространстве, некоторые из роты смерти начали рубить и кромсать воображаемых врагов. Капитан с отвращающей уверенностью знал, что сейчас не стоит подходить к ним слишком близко.

– Смотрите в оба, братья. Настройте датчики геостационарного позиционирования на максимальный диапазон. Я хочу получить карту этого убежища Флакса на случай спешного отступления. – Карлаен двинулся вперед, Алфей, Леонос и Дамарис рассыпались веером вокруг него. Остальные отделения сделали то же самое, после чего неровная шеренга гигантов в багровой броне неуклонно двинулась через кажущийся заброшенным город.

Но прежде чем они смогли углубиться в него, Карлаен увидел, что Рафэн остановился. Сержант роты смерти дрожал как пес, взявший след, его голова задралась кверху. А затем он с криком бросился в руины. Его воины последовали за ним, а следом прогрохотал Кассор, его поршни хрипели, пока он набирал скорость.

– Что они… – начал Алфей.

Карлаен вскинул руку.

– Слушай, – сказал он. – Музыка. – Он узнал навязчивую мелодию, что привлекла к себе внимание роты смерти. Она была частью вводного инструктажа по Асфодексу и системе Криптус. Кровавые Ангелы всегда включали в инструктажи подобные предметы культурной значимости: культура народа была окном в его мысли. Песня оказалась одой во славу династии Флаксов, гимном их мудрости, терпения и мужества. Карлаену не казалось странным то, что она играла здесь и сейчас; люди часто ищут утешения в прошлом, когда будущее оказывается слишком пугающим. И действительно, музыка ободрила его – если она всё ещё играет, то, скорее всего, Флакс, или же кто-то из его семьи, ещё жив.

Он быстро двинулся вслед за ротой смерти. Если обезумевшие космодесантники первыми обнаружат источник музыки, трудно представить, что может произойти. Алфей и остальные не отставали. Терминаторы плелись по узким, извилистым улочкам, пока не достигли центральной площади, более широкой, чем Площадь Вознесения Императора, полной жизни и звуков. Площадь сплошь поросла садом. Увядшие чужеродные цветы выделяли изобилие странных, приторных ароматов, которых, однако, не хватило, чтобы скрыть запах невоздержанности, исходящий от людей на площади.

Знатные мужчины и женщины, потомки величайших благородных домов Асфодекса, повсюду лежали на траве в бессознательном, или почти бессознательном, состоянии. Бутыли редкостных дурманов, часть из которых была запрещена Имперским законом, валялись рядом с ними, а дымящие обскурой кадила выбрасывали туманные пары в ароматный воздух. А посреди этого воплощения упадка в воздухе парило ложе из шелка и подушек, на котором немощно лежал старый человек, окруженный заботливыми рабами-сервиторами. Едва Карлаен взглянул на старика, как в его шлеме вспыхнул предупреждающий огонек, извещая его о непосредственной близости генетического набора, который его отправили добыть.

Однако прежде чем он смог что-либо предпринять, от сети труб, решеток и люминаторов наверху донесся скрип. Вспыхнули предупреждения о близкой опасности, и капитан поднял голову, ожидая увидеть генокрадов, ползущих по крыше скрытого города. Вместо этого он увидел вспышку металла, когда группа боевых сервиторов упала с крыши, вклинившись между вторженцами и бездельниками-аристократами.

Сделанные на заказ сервиторы были отвратительными созданиями, по форме больше напоминавшими тиранидов, чем людей, которых они защищали. Суставчатые конечности торчали из змеевидных тел, состоящих их сегментированных, бронированных отделов, а человеческие лица выглядывали из керамитовых капюшонов, напоминавших таковые у кобр. Карлаен выхватил из-за пояса голову сервитора в надежде, что она позволит им пройти мимо, обошедшись без расправы.

Они не представляли угрозы для Кровавых Ангелов, но вероятность того, что под перекрестный огонь попадет человек, за которым они пришли, была велика. К счастью, дроны, кажется, были вооружены только клинками. Они были последней линией обороны, а не настоящими оружейными сервиторами; телохранители, чьей единственной задачей было проследить, чтобы хозяев не побеспокоили в последние часы их существования.

Прежде, чем Карлаен успел показать голову, Рафэн вскрикнул и рота смерти рванулась вперед, держа оружие наготове. Боевые сервиторы с жуткой грацией двинулись им навстречу, жужжа клинковыми конечностями. Рафэн поднырнул под удар ведущего сервитора и встал под ним, схватив того за плечо и опрокинув на спину. Когда сервитор попытался встать, Рафэн резко развернулся и обрушил свой молот на голову дрона, смяв её одним ударом. Змеевидное тело дернулось и затихло.

Воины роты смерти подобно муравьям окружили остальных дронов с мраморной плотью, рубя и стреляя. Сервиторы сражались целеустремленно и энергично, но они не шли ни в какое сравнение с нападавшими. Последнее меднорукое чудовище поверг Кассор, раздробив его череп своей клешней и отбросив в сторону подергивающиеся останки. Они упали к ногам Карлаена, когда он увеличил громкость своего вокс-устройства и проревел:

– Стоять!

Рафэн, уже занесший громовой молот и готовый выбить мозги лежащим ничком богачам, обернулся. Карлаен встретился с ним взглядом, и, спустя несколько напряженных мгновений, сержант опустил оружие. Его воины, хотя и неохотно, последовали примеру командира. Боевые сервиторы пробудили гнев роты смерти, они жаждали проливать кровь во имя Императора.

– Почему мы не убиваем этих безмозглых сибаритов,[3]3
  Сибарит – праздный, избалованный роскошью человек.


[Закрыть] братья? Какая от них польза? Кассор чует здесь смрад Фениксийца, и он очистит его. – Кассор медленно повернулся, щелкнув клинками от нетерпения.

– Придержи свой гнев, могучий Кассор. Боюсь, прежде чем мы здесь закончим, у тебя будет достаточно времени для убийств, – спокойно произнес Карлаен.

Дредноут повернулся к нему навстречу, и Карлаен усилием воли заставил себя остаться на месте. Кроваво-красные линзы, установленные на чёрном корпусе, зажужжали и сфокусировались на нем. Кассор протянул к капитану клешню. Кончик одного из клинков дредноута с мягким стуком коснулся его нагрудника.

– Я тебя знаю.

Несмотря на лишенный эмоций, басовитый гул, которым были произнесены слова, Карлаен услышал в нем неуверенность. Он взял себя в руки и сказал:

– А я знаю тебя, могучий Кассор, герой Лоуфанга и Падения Деметера. Я знаю, что ты – истинный сын Сангвиния.

– Я… Я – истинный сын. Я слышу голос Ангела, брат. В тебе я вижу его лик. Я… Я придержу свой гнев, брат. Пока что. – Кассор опустил клешню и отвернулся. Карлаен позволил себе медленно выдохнуть, после чего повернулся к Алфею и жестом приказал своему заместителю следовать за ним.

Одурманенные богачи никак не отреагировали на скоротечную схватку, и так же не замечали Карлаена и Алфея, пока те пробирались мимо них к Флаксу. Старик оставался столь же бесчувственным, как и его последователи, пока Карлаен не навис над ним. Слезящиеся глаза Флакса панически расширились, когда он сначала почувствовал упавшую на него тень, а затем отбросившего её седеющего златовласого гиганта. Когда Карлаен приблизился, старик в ужасе что-то залепетал.

– Губернатор Флакс, полагаю, – произнес воин. – Я – капитан Карлаен из ордена Кровавых Ангелов и экспедиционных сил Ваала. Мне приказали немедленно эвакуировать вас. Если пойдете с нами – окажетесь в безопасности.

Флакс прищурился. Страх исчез, сменившись чем-то иным. Возможно, смирением или изнеможением. Старик покачал головой и откинулся на подушки.

– Да, я Флакс. И ваши приказы для меня – ничто, капитан. – Старик невесело улыбнулся. – Видите ли, раз вы здесь, то я уже обречен.