Текст книги "Молли Мун покоряет мир"

Автор книги: Джорджия Бинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава тринадцатая

Все в невероятном возбуждении собирались на концерт. Молли похлопала по карманам, где надежно хранились золотая монета и губная гармошка, полюбовалась на себя в зеркале.

Бабушка и мисс Соньо провожали ребят у дверей. Собо поцеловала внуков и дала каждому из них, а также Джерри и Молли треугольный шелковый мешочек.

– Это омамори, – объяснил Чокичи. – В нем находится молитва, написанная на бумаге или на дереве. Молитва приносит удачу и отгоняет неприятности. Там сверху есть веревочка, так что мешочек можно привязать к одежде.

Но Молли взглянула на свой омамори, как на сушеную лягушку, и отмахнулась от него.

Миновав визжащие толпы у здания, Хироки, Чокичи и Молли сели в первый лимузин. Петулька осталась с Джерри и Токой. Они забрались во вторую машину.

– Ты нервничаешь? – спросил Джерри у Токи. – Выглядишь так, будто тебе нехорошо.

– Я ненавижу выходить на сцену. Меня каждый раз тошнит. И ноги делаются как ватные. Ненавижу все это.

Джерри погладил Току по руке.

– Это плохо, – сказал он. – Надо постараться как-то справиться с этим. Помни, что все тебя любят. И ты действительно очень хороший ударник.

– Спасибо. Но я не могу совладать со своими нервами. На турнире по сумо все было бы по-другому. Когда-нибудь я стану борцом сумо. И тогда совсем не буду нервничать.

Джерри удивился.

– Так ты мечтаешь стать борцом сумо?

– Как только Пройла отпустит меня, я им стану.

Стадион оказался огромным, серебряным, с гигантскими металлическими стойками.

– Ух ты! Ну и здоровенный же! – Джерри прижался носом к окну.

– Он вмещает около сорока тысяч человек. На наших концертах обычно все места заняты.

– Ух ты! – опять задохнулся Джерри. – Вам приходится развлекать такую прорву народа!

Тока мрачно кивнул.

Десять минут спустя все сидели в роскошной гримерной. Вертикальные ряды лампочек отражались в зеркалах у целого ряда гримировальных столов, заваленных самой разной косметикой. Красочные костюмы висели на вешалках.

– А как вы решаете, что именно надевать? – спросила Молли.

– Это зависит от представления, – объяснил Чокичи. – У нас есть список номеров с разными песнями и разным порядком действий. Хироки, что мы играем сегодня?

Хироки посмотрел на бумагу на своем столе.

– Он хочет, чтобы мы исполняли программу номер четыре и еще три новые песни.

– А когда выхожу я? – уточнила Молли.

Хироки опять взглянул на записку.

– В конце.

– Ох, вот это да, Молли! – с восторгом воскликнул Джерри. – Мне прямо не верится, что ты на самом деле выйдешь на сцену играть на губной гармошке, которую я тебе подарил!

Девочка пожала плечами.

– А где мистер Пройла? Он будет смотреть? – Молли засунула руки в карманы. Ее пальцы снова и снова теребили монету и гармошку.

– Конечно. – Чокичи открыл бутылку воды. – Из особой стеклянной боковой ложи стадиона. Он любит наблюдать за реакцией толпы. Пусть он ненавидит музыку, но, как мы тебе уже говорили, обожает деньги, которые музыка приносит ему.

Джерри с Петулькой на коленях сидел в большом вращающемся кресле. Собачка пристально смотрела на карман Молли, где лежала монета. Мопсиха всем своим сердцем желала, чтобы девочка оставила ее здесь. Если она пойдет с ней на сцену, Петулька боялась, что не удержится, бросится на хозяйку и укусит за руку.

– Знаете что? – сказал Джерри. – Петулька немного нервничает. Я не хочу оставлять ее одну.

– А ты не хочешь посидеть вместе с Молли у края сцены? – спросил Чокичи. – Оттуда прекрасно все видно.

Джерри склонил голову набок:

– Пожалуй. Тогда все в порядке.

Тока плюхнулся на стул рядом с ним. Он вертел в руках свой расшитый блестками костюм.

– Ты только взгляни на этот дурацкий прикид. Мне нравится быть поп-звездой не больше, чем есть тухлые яйца. И меня так тошнит, как будто я наелся этих самых тухлых яиц. – Внезапно он встал. – Извините.

Тока исчез в смежной комнате.

– Там туалет, – объяснил Чокичи. – Его рвет. К тому моменту, как выйдет на сцену, он так вымотается от этой тошноты, что уже не будет нервничать.

Молли подошла к холодильнику и достала бутылку шипучки. Проблемы Токи волновали ее не больше, чем гиену – проблемы зебры.

Начало представления приближалось. Братья надели костюмы для первого номера – красные и крылатые. Появились гримеры и парикмахеры. Молли тоже загримировали.

Звуконепроницаемая дверь гримерной открылась. Воздух мгновенно наполнился шумом – бешеными аплодисментами и криками ожидающей толпы.

Молли пошла за мальчиками, равнодушная, как ледяной ветер.

– Удачи! – крикнул им вслед Джерри.

Занавес на огромной сцене открылся, и на ней появились музыканты. Подняв палочки в воздух, Тока постучал ими друг о друга: тук-тук-тук… Микрофон подхватил звук.

– Здравствуй, Токио! И привет всем зарубежным гостям! – Хироки поклонился всем, а потом отдельно Молли, которая сидела на расстоянии от Джерри и Петульки у края сцены. – Надеюсь, вам понравится представление!

Шоу оказалось еще более красочным, чем в Эквадоре. Мальчики пели и танцевали, зажигая огромную восторженную толпу. Только одно нарушило ровный ход концерта – Тока ушел со сцены, потому что ему стало нехорошо, но публика отнеслась к этому сочувственно, а Чокичи вместо него поиграл на ударных. Когда они спели последнюю песню, Хироки взял микрофон.

– Встречайте Джерри и Петульку, – сказал он по-английски и показал на Джерри, который сидел на стуле с собакой на коленях.

Джерри ужасно смутился, когда столько людей уставились на него. Он неуверенно взял Петульку за лапу и заставил ее помахать публике. Это вызвало бешеную реакцию.

– О-о-о-о!

– А-а-а-а!

Мальчик покраснел и задрожал от аплодисментов толпы. Он встал, неуклюже поклонился и помахал рукой. Но это было не приветствие, а прощание. Стараясь не выглядеть невежливым, малыш поспешно покинул сцену.

Хироки объяснил публике, что Джерри застеснялся и, вероятно, пошел проведать Току. Зрители снова захлопали.

– А теперь у нас есть для вас сюрприз, – объявил он. – Наш сегодняшний гость! Встречайте Молли Мун!

Молли встала. Она подошла к мальчикам и улыбнулась толпе, затем сунула руку в карман.

– Она гениальный музыкант, – объяснил Чокичи. – Потрясающе играет на губной гармошке. Верно, Молли?

Девочка могла бы пожать плечами и скромно сказать пару слов, но вместо этого она самодовольно ответила:

– Спорим, я лучшая!

Публика засмеялась, приняв это за шутку, и Молли заиграла.

Она начала с очень громкого звука, заставив гармошку звучать как гудок обычного локомотива. Затем остановилась и наклонилась к микрофону.

– Музыкальный поезд приближается, – холодно сообщила она.

Зрители опять посчитали ее ледяное спокойствие частью представления. Молли снова начала играть. Она владела инструментом так, словно играла на нем с рождения. Зрители принялись хлопать и раскачиваться. Каждый, не подозревая об этом, стал пассажиром гипнотического поезда восходящей звезды.

Когда Молли закончила играть, на нее обрушилось цунами восторженных аплодисментов.

Хироки и Чокичи улыбались до ушей. Девочка улыбнулась им в ответ, шагнула к серебряной гитаре Чокичи и сняла ее с подставки.

– Можно? – спросила она.

Чокичи изумленно кивнул. Молли перекинула ремень гитары через голову и взяла инструмент поудобнее. Публика смолкла в ожидании.

Она не умела играть на гитаре, но помнила, что та девочка на песчаном пляже в ее сне играла превосходно. Молли не имела понятия о гитарных ладах, не знала, как извлечь из гитары красивый звук, – и все-таки чувствовала непреодолимое желание сыграть. Электрогитара выглядела таким шикарным, таким крутым инструментом, и, казалось, ничего не стоит заставить ее играть отличную музыку.

А если новые музыкальные таланты не распространяются на гитару, то и ладно. Тогда Молли просто притворится, что дурачилась, и вернется к губной гармошке. Но у нее было чувство, что все получится.

Молли позволила пальцам пробежаться по струнам. Ощущения были приятными. Похоже, ее пальцы сами знали, что делать. Она сыграла еще несколько нот, а затем, без всякой команды с ее стороны, пальцы левой руки прижали струны к грифу особым образом. Правая рука Молли двигалась все быстрее и быстрее. И вот полилась музыка. Словно юная гипнотизерша сама стала музыкой. Это была лучшая мелодия, которая когда-либо звучала в концертных залах Токио. Молли заставила гитару говорить. Она заставила ее петь. Публика была околдована.

Она знала, что пьеса заканчивается. Молли посмотрела прямо в толпу и удовлетворенно улыбнулась, готовясь принять всю славу, что обрушится на нее через мгновение. Девочка позволила своим пальцам летать, и все нарастающие звуки заполнили воздух. В финале она эффектным жестом отвела руку от струн. Выступление закончилось.

Публика просто замерла от восторга. А через мгновение взорвалась истошными воплями. Люди хлопали и визжали так, словно стадион захватила огромная стая космических птиц.

Если бы они знали, что на самом деле сейчас произошло, их вопли вполне могли превратиться в крики ужаса, но никто не догадывался, что музыка Молли загипнотизировала их. А девочка была в восторге от реакции зала.

Молли очень быстро превращалась в чудовище. Она не испытывала никаких чувств по отношению к тысячам людей в зале. Ей нужны были их восхищение и их деньги. Она поклонилась. Затем посмотрела на стеклянную ложу, подвешенную к одной из опор, и увидела там мистера Пройлу. Менеджер стоял в ложе, наблюдая за публикой и попыхивая толстой сигарой. Он взглянул на Молли. Та с достоинством кивнула ему. Она сделала жест в сторону публики, словно говорила: «Теперь вы видите, на что я способна?» Пояснения, впрочем, были излишни. Мистер Пройла сам все видел. Хотя он, конечно, не слышал ни звука, он мог наблюдать реакцию толпы.

– Она гений! – уверяла мисс Снай, убедившись, что мистер Пройла читает по ее губам.

А Джерри и Тока все это время смотрели фильм о боевых искусствах, Петулька сидела рядом с ними. Они пропустили концерт. Когда Молли вернулась, она едва заметила прежних друзей. Адреналин пульсировал в ней, ее покачивало от нового могущества.

– Ты была просто супер! Я хочу сказать, что это была великая игра, – объявил Хироки. – Они полюбили тебя. И явно хотят видеть тебя еще и еще. Ты можешь стать настоящей суперзвездой!

– Так и должно быть, разве нет? – отозвалась Молли.

– Определенно, – согласился Чокичи.

– Ты можешь занять мое место в группе, – предложил Тока. – Я буду только рад.

Молли улыбнулась. Она подумала, что дела идут в нужном направлении. Но девочка вовсе не хотела занять место Токи. Она хотела гораздо большего.

– Вы играли вместе? – удивился Джерри.

Теперь Молли заметила Джерри. С таким же успехом кошка могла заметить блоху на своей шкурке.

– Нет, – холодно отрезала она. – Я играла на губной гармошке, а затем на гитаре. Оба раза сама по себе.

– А ты умеешь играть и на гитаре? – недоверчиво спросил Джерри. – Поразительно. Когда я видел тебя в последний раз, ты вообще ни на чем играть не умела!

– Ну, ты же интересовался, что я делала все это время, – язвительно ответила Молли. – Так вот, я научилась играть на нескольких инструментах. – До нее вдруг дошло, что другие инструменты тоже обязательно будут ей повиноваться. – Вот увидишь.

Эти новости явно произвели впечатление на Джерри. Затем он вздохнул:

– Петулька устала. Я тоже. Можно, мы поедем домой?

Молли пожала плечами. На самом деле ей было совершенно безразлично, что будут делать Джерри и Петулька.

– Конечно.

И в этот момент дверь распахнулась.

Мистер Пройла в белом костюме, подбоченившись, с сигарой в зубах стоял на пороге. Он выдохнул дым в комнату и вошел. За ним семенила мисс Снай, и в ее глазах сияло восхищение.

– Неплохо, – небрежно бросил мистер Пройла мальчикам. Затем, стараясь не слишком выражать восторг, протянул: – И похоже, мисс Молли, вы тоже немного понравились публике.

– Немного? – выпалил Хироки. Он встал перед менеджером, чтобы тот видел его губы. – Мистер Пройла, да они сразу влюбились в нее.

Менеджер пососал сигару. Он небрежно выпустил серое никотиновое облако сгоревшего табака в лицо Хироки.

– Да если ее не раскрутить как следует, о ней тут же и забудут, – сказал он язвительно. – Уж я повидал детишек вроде нее, публика считает, что это нераскрытая устрица, многого ждет, а потом устрица раскрывается, и от нее остаются только ракушка да грязь. Одно дело – взобраться на вершину, другое – там остаться. Если Молли хочет закрепиться на Олимпе надолго, ей нужен я.

Девочка понимающе улыбнулась.

– Извините, – вмешался Джерри, потрогав мистера Пройлу за руку. – Но не могли бы мы сейчас уехать домой?

Мистер Пройла ухмыльнулся.

– Опять ты, защитник рыб? – Он сделал гримасу и сощурился, читая надпись на футболке Джерри. – «Спасите китов, иначе…» Что «иначе», ты, креветка? – Он засмеялся и, чтобы еще больше задеть Джерри, добавил: – Кстати, кто-то сообщил мне, что подлый поставщик голубого тунца завтра будет на рыбном рынке Цукидзи. Хочешь помешать его торговле? Ну так хватай его, всего-то делов!

Джерри нахмурился:

– Что вы хотите сказать?

Но мистер Пройла уже отвернулся от него.

– Так, мальчики, – проговорил он, – я сегодня настроен поразвлечься, так что собирайтесь.

– Но мы устали, – возразил Хироки, – мистер Пройла, это был длинный концерт.

– Давайте, – настаивал менеджер, – вы должны слегка потусоваться вместе со мной.

В устах мистера Пройлы «потусоваться» звучало угрожающе. Секунду все молчали, потому что мальчики не знали, как поступить. Коротышка обладал очень дурным характером. Никто из них не осмеливался отказать ему. И тут заговорила Молли.

– Потусуйтесь со мной, – предложила она.

Мистер Пройла внимательно посмотрел на девочку.

– Ну что ж, если эти брюзги и зануды не желают, значит мы отправимся с тобой. Пошли.

Он повернулся на высоких каблуках и пошел прочь, расталкивая остальных. Мисс Снай неуклюже заторопилась за шефом.

Молли пожала плечами. Не сказав никому ни слова, она вышла вслед за мистером Пройлой.

Глава четырнадцатая

Красная спортивная машина мистера Пройлы катилась по улицам Токио, словно алая жемчужина по бархату. Молли откинулась на спинку пассажирского кресла. Мисс Снай жалась в тесном пространстве позади них.

Девочка похлопала менеджера по плечу и спросила, куда они едут, но тот даже не потрудился ответить. Впрочем, Молли не возражала. Она получала удовольствие от его грубости, потому что, откровенно говоря, чувствовала себя такой же грубой. И ей вовсе не хотелось разговаривать с ним. Вот они свернули с проспекта с небоскребами, улицы стали темнее и грязнее, яркое освещение сменило мерцание неоновых вывесок, но Молли не испугалась. Юная звезда знала, что гипнотический дар позволит ей легко выбраться из любой переделки. Она слышала о девочках ее возраста, которых похищали и продавали в рабство, но не сомневалась, что мистер Пройла не собирается делать ничего подобного. Он явно понимал, что может заработать миллионы на музыке Молли и ее выступлениях. В его взгляде, устремленном на девочку, сверкали горы денег, тысячи и тысячи иен. Молли сунула руку в карман и погладила бесценную монету. Мистер Пройла не знает, что это не столько он использует Молли, сколько она – его. В приступе жадности коротышка даже не поинтересовался, кто такая Молли и откуда она взялась. А если он вдруг спросит, его устроит любая придуманная ею ложь. Потому что ему все равно.

Мистер Пройла остановил машину перед каким-то сомнительным складским помещением с каменным фасадом. Здоровенные вышибалы гнусного вида охраняли ржавые двойные двери.

– А теперь – развлекаться! – объявил менеджер, потирая маленькие ручки.

Они вышли из машины. Телохранители мистера Пройлы тоже выбрались из черного «мерседеса», следовавшего за автомобилем хозяина. Вышибалы распахнули железную дверь и расступились перед мистером Пройлой, как перед особой королевской крови. Молли даже не взглянула на них – она чувствовала себя выше всех прочих, и подобное высокомерие стало для нее уже естественным.

Шум внутри удивил ее. Взрыв голосов, выкрики «Давай! Давай! Ик! Ик!» – наполняли воздух. Затем раздался приветственный рев. Мистер Пройла повел Молли и мисс Снай по темному коридору, пахнущему потом и опилками.

Плотные красные шторы скрывали источник шума. Коротышка откинул их и прошел внутрь, не позаботившись придержать ткань. Но мисс Снай тут же подскочила и услужливо раздвинула занавески перед девочкой.

Они оказались в зале размером с три небольших грузовика. В центре располагалась квадратная заглубленная арена, окруженная трехъярусными трибунами. Каждый ярус был огражден перилами, чтобы люди, стоящие на них, не свалились на посыпанную опилками арену. Опилки были темными от какой-то темной жидкости. Грязные стены освещались шестью голыми лампами, свисающими с потолка. В помещении толпилось человек сто пятьдесят самых разных типов – от бизнесменов без пиджаков и в ослабленных галстуках до темнокожих портовых грузчиков в грязных спецовках. Были там и женщины, жадно оценивающие зрелище злобными взглядами.

Пожилой человек в черной рубашке и серых подтяжках, широко расставив ноги в центре арены, что-то громко объявлял толпе.

Вдоль стен парами стояли менеджеры в белых рубашках и синих брюках. За ними на досках было написано что-то по-японски. Пока один менял иероглифы на доске, другой записывал что-то для целой очереди возбужденных посетителей, которые размахивали деньгами так, словно от этого зависела их жизнь.

Они делают ставки, поняла Молли, вот только что это за состязания? Яма внизу была слишком мала для боксеров.

Мистер Пройла двинулся к самой высокой трибуне.

– Наверх, – скомандовал он Молли, и та полезла по узким ступеням вслед за ним.

Мисс Снай, хорошо знавшая свое место, осталась смирно стоять внизу рядом с одним из телохранителей. Явно предчувствуя недоброе, она прижималась к стене зала, словно пытаясь слиться с ней и исчезнуть.

Телохранитель отошел в сторону, пропуская одного из служащих наверх, и тот, после короткой беседы с мистером Пройлой, записал что-то для него. В свою очередь, мистер Пройла вручил ему толстую пачку банкнот.

– На что вы ставите? – спросила Молли.

– Сперва скажи мне, – отозвался мистер Пройла, читая по губам Молли, – красное или черное?

– Черное, – решила Молли.

– Чудно. – Мистер Пройла снова заговорил со служащим. Еще какая-то бумажка была выписана, и еще одна пачка денег перешла из рук в руки. Мистер Пройла протянул Молли клочок бумаги. – Это тебе. Я поставил за тебя около шестидесяти шести тысяч иен. Если черное выиграет, получишь двести тысяч. Как чувствуешь, тебе повезет?

Молли пожала плечами и взяла бумажку. Она попыталась считать в уме. Шестьдесят шесть тысяч иен – это немаленькие деньги. Она была уверена, что двести тысяч иен – это больше, чем тысяча фунтов! Мистер Пройла явно очень азартный игрок.

Публика перед ними начала проявлять нетерпение. Люди принялись махать своими расписками и громко топать.

– Татакау! Татакау! Татакау! – ревели они.

– Что они кричат? – поинтересовалась Молли у мистера Пройлы.

– Татакау означает «бой», – ответил мистер Пройла.

Публика опять завопила:

– Татакау! Татакау!

И тут раздались аплодисменты. Двое мужчин спустились по лестницам и поставили металлические клетки на середину усыпанной опилками арены. Еще один, свирепого вида бородатый тип в белой тунике, вышел вперед. Он резко взмахнул оранжевым флагом, и секунданты открыли клетки.

Два петуха вырвались наружу. У одного на шее была повязана красная лента, у другого – черная.

– Вот сейчас пойдет потеха. – И мистер Пройла коротко хохотнул.

Молли слышала о петушиных боях. Она знала, что они незаконны. До того как у девочки появилась золотая монета, ее ужаснула бы одна мысль о таком «развлечении». Но сегодня она все воспринимала иначе. Все плохое и злое теперь притягивало и завораживало ее. Она улыбнулась в предвкушении удовольствия.

– Вот это правильно. Приятно встретить человека, чьи вкусы совпадают с моими! – Мистер Пройла засмеялся, взглянув на Молли.

Петухи ринулись друг на друга и, яростно крича, пустили в ход когти и клювы.

Зрелище было жестоким, но возбужденная публика ревела от восторга. Люди получали огромное наслаждение, глядя на то, как бедных бессловесных птиц заставляли драться. Они воплями подбадривали бойца, на которого поставили, и улюлюкали, если петух проявлял признаки слабости.

К восторгу Молли, петух с черной лентой, похоже, побеждал. Его соперник уже истекал кровью и двигался слишком медленно. Петух с черной лентой в последний раз наскочил на противника.

– Да! – завопила Молли, вскинув кулак. В глазах ее пылал яростный азарт.

Тип с оранжевым флагом махнул им над головой ее петуха, и двое помощников с клетками вышли вперед, чтобы забрать птиц.

Проигравший петух выглядел полумертвым. Зато птица с черной лентой вошла в такой раж, что ее лишь с трудом удалось поймать и посадить в клетку.

– Ты выиграла! – засмеялся мистер Пройла.

– Знаю! – Молли тоже захихикала. – А еще бои будут? Давайте поставим снова.

Мистер Пройла посмотрел на Молли. Ему нравилась эта девчонка Мун, он многого ждал от нее. Менеджер не сомневался, что они сработаются.

– Где ты это взяла? – внезапно спросил он.

Молли даже не осознавала, что она сжимает в руке золотую монету. Она увидела, что монета возбудила его интерес.

– О, в Эквадоре. Одна женщина дала. Это просто старая монета. Так, барахло.

– По-моему, это вовсе не барахло, – заметил коротышка. Мало кому удавалось навешать ему лапшу на уши. – На вид так чистое золото.

– Знаете, мистер Пройла, что-то я устала, – заявила Молли, убирая монету, чтобы сменить тему. – Вы не возражаете, если мы поедем? Вечер был классный, но я уже не прочь на боковую.

Мистер Пройла кивнул.

Когда они проталкивались через толпу, Молли заметила, что некоторые люди смотрят на мистера Пройлу со страхом. Он повел Молли к дверям из зала, где на посту стояли вышибалы.

– Перед уходом мы выпьем, – объявил менеджер.

Молли кивнула – ей не хотелось спорить, к тому же было любопытно, что тут еще есть интересного. За дверью оказалась комната, тускло освещенная лампами под темно-фиолетовыми абажурами. Тут располагался бар.

Бармен что-то наливал посетителю, который стоял спиной к двери.

Незнакомец с кем-то громко разговаривал. Его лицо отражалось в зеркале за барной стойкой.

– Видел, как он развлекается здесь? – говорил он, хотя Молли, конечно, не понимала ни слова. – Выигрывает, выигрывает и выигрывает. Бои явно подставные. Должно быть, он платит кому надо.

Бармен поднял брови, предупреждая о появлении мистера Пройлы, но посетитель был слишком пьян и не обратил на него внимания.

– Вот так Пройла и разбогател, – заплетающимся языком продолжал он, – обманом и мошенничеством. Токио был отличным местом, пока он не появился здесь. У моего кузена бакалейная лавка. Так этот Пройла посылает к нему своих головорезов каждую неделю. Моему кузену приходится платить, иначе они подожгут его магазинчик. – Он сделал глоток из своего стакана. – Этот парень – просто чудовище. И он даже не японец. Из какой дыры он вылез?

Мистер Пройла смотрел на губы человека в зеркале за баром. По его лицу расползалась свирепая ухмылка. Он прошагал к стойке и уселся на высокий табурет.

Пьяный мужчина обернулся и внезапно увидел, кто сидит рядом с ним.

– Э-э… э-э… мистер Пройла!

– И давно ты в этом городе? Может, по-английски говоришь? Вот и говори по-английски, чтобы моя юная подруга могла понять тебя. – Мистер Пройла взял палочку для размешивания сахара и принялся разглядывать ее, подрагивая обрубком мизинца. – Итак?

Человек тупо кивнул.

– Ну да, м-мой дедушка родился здесь, и мой отец, и я тоже. Моя семья живет в Токио сотни лет.

– Ага, ну а я родился не здесь, – ледяным тоном сообщил мистер Пройла. – Сделай мне как обычно, – небрежно попросил он бармена.

Тот кивнул, взял серебряный шейкер и принялся готовить коктейль.

Мистер Пройла продолжал бесстрастным голосом:

– Я родился не здесь, но все равно этот город – мой. Завтра ты уберешься отсюда. Навсегда.

Посетитель замер в оторопи.

– И если ты промедлишь хотя бы день… – продолжал мистер Пройла, наблюдая за работой бармена, – то очень пожалеешь об этом.

– Н-но, мистер Пройла, я вовсе не хотел сказать ничего такого! Я просто выпил лишнего. Пожалуйста, ведь у меня здесь семья!

Бармен протянул коротышке напиток. Тот сделал глоток.

– Я сказал, убирайся.

Несчастный, с трудом держась на ногах, отошел от бара и испуганно поковылял прочь.

Молли прекрасно разглядела его лицо, перекошенное от страха, но не ощутила сочувствия. Ей нравилось то, что такой коротышка мистер Пройла сумел запугать всех вокруг. Она шагнула к бару и уселась на высокий табурет рядом с менеджером.

– У вас есть концентрированный апельсиновый сок со льдом? И со вкусом перечной приправы? – спросила она у бармена.

Мистер Пройла засмеялся. Он перевел бармену заказ Молли и закурил одну из своих огромных сигар.

– Итак… – начал он, выдыхая столько дыма, как будто внутри у него бушевал пожар. – Итак, ты хочешь работать со мной?

Молли сделала глоток сока.

– Это зависит от многих обстоятельств.

Она разглядывала руку мистера Пройлы с покалеченным мизинцем и прикидывала, стоит ли загипнотизировать его прямо сейчас. Конечно, все пошло бы гораздо легче, но не слишком ли легко? Она знала, что может получить от мистера Пройлы все, что хочет, не гипнотизируя его, и тогда ее успех принесет ей больше удовлетворения. Кроме того, под гипнозом мистер Пройла не будет вести себя с ней грубо, а ей нравилось в нем все самое плохое. Ей хотелось выслушивать его оскорбления и отвечать на его хамские замечания. Как здорово грубить в ответ и демонстрировать, что она может сравниться с ним в грубости! А если он окажется под гипнозом, весь азарт противостояния исчезнет.

– Буду я с вами работать или нет, зависит от того, какие условия вы готовы мне предложить, – сказала девочка.

Мистер Пройла состроил гримасу, но Молли не дала ему времени для ответа.

– Я хочу хорошие апартаменты авансом, причем все расходы за ваш счет. Деньги наличными, тоже авансом. Скажем, пятьсот тысяч фунтов, не иен. Как только я начну выступать, половина прибыли – моя. И я хочу сама видеть все счета, чтобы знать, что вы меня не обманываете. Если я за месяц сделаю вам три миллиона фунтов, моя доля увеличится до семидесяти пяти процентов. Я не собираюсь идти к вам в кабалу, как те мальчишки. Нет, я не настолько глупа. Уж лучше обойдусь без вас. – Молли наклонилась к менеджеру. – Можете мне поверить, мистер Пройла, я действительно сумею обойтись без вас.

Мистер Пройла не мог не восхититься нахальством Молли.

– Ах вот как? Тогда зачем я вообще тебе нужен?

– Разумеется, если вы станете моим менеджером, мне понадобится меньше усилий. Именно поэтому вы получите половину денег, которые я заработаю.

Мистер Пройла кивнул.

– Да ты та еще штучка, верно? – Он поболтал коктейль в стакане и отхлебнул. – И мне это нравится. Но если ты действительно сможешь сделать три миллиона в месяц, справедливее будет разделить их в пропорции семьдесят на тридцать, учитывая все, что я должен сделать для твоей раскрутки. Ты просто обязана отдать мне эти пять процентов.

– За что – за «крышу»? – спросила Молли. – Думаете, я боюсь вас?

Мистер Пройла внимательно смотрел на девочку. Он еще никогда не встречал такого расчетливого, такого амбициозного и такого бесстрашного ребенка. И такого бессердечного. Она нравилась ему. Если ее талант на самом деле такой выдающийся, как это показалось публике на концерте, значит она гений, который заработает для него целое состояние.

– Нет, ты не боишься меня. Ты тверда, как скала. Нет, мисс Мун, дополнительные пять процентов – это не за «крышу», просто за рвение в работе.

Молли кивнула:

– Понятно.

Она сунула руку в карман и погладила монету. Наплевать, что там несет этот глупый коротышка. Он страшен для нее не больше, чем змея без яда. Одним взглядом гипнотизирующих глаз она может заставить его сделать все, что захочет, в любое время, когда ей заблагорассудится. В ее великом плане пять процентов, которые он хочет получить, несущественны. Как бы там ни было, со временем она от него отделается. Мистер Пройла понятия не имеет, что его ждет. Рано или поздно он станет ей не нужен. Возможно, тогда стоит загипнотизировать его, чтобы он закончил свою карьеру, зарабатывая игрой на дудочке на улице.

– Договорились, – кивнула Молли, – когда я заработаю большой куш, семьдесят процентов мне, тридцать – вам.

Мистер Пройла протянул ей руку:

– Заметано.

Девочка ответила на рукопожатие. Затем подняла свой стакан:

– За меня!